Легенды Соединенного королевства. Мир света

Глава 17. Через Будугай

Просидев на полянке несколько часов, мы снялись со стоянки и отправились на юг. Качаясь на закорках у Джизи, я от всей души благодарил своего спасителя. Ведь если бы не он, я бы сейчас валялся с разрубленным напополам черепом. Почему Джизи пошёл против гномов? Почему он решил защитить меня? Я понравился ему? Загадка! Мне захотелось её разгадать. Я не использовал телепатию с Лунных Врат, где птичка привела нас к домику Эмилии. Расслабившись, я попытался пробиться в сознание могучего зверя. Едва лишь тронув бешеный водоворот мыслей, я тут же отступил. Не умеешь – не берись, такому учатся всю жизнь. А я, в отличие от Альфонсо Дельторо, в телепатической магии практически дилетант. Наверное, моим уделом навсегда останутся незатейливые мысли-вспышки таких животных, как полёвка, воробей и жаба. Немного расстроившись из-за неудавшегося телепатического контакта, я сразу возжелал дать себе обещание научиться как следует понимать животных, однако осёкся. Ещё неизвестно, буду ли я жив к следующему восходу, так что нечего строить долгоиграющие планы, нужно жить здесь и сейчас. Вселенная, веди меня.

Я повернул голову и увидел поравнявшуюся со мной Серэнити. Её лицо сияло восторгом. Она получала удовольствие от езды на снежном барсе. Глаза Великого инквизитора горят жизнью, но долго ли так будет? Живая Вода, Живая Вода, ты не даёшь мне покоя…

Заставляя себя подавить нахлынувшие мысли о неминуемой смерти Серэнити, я обратил внимание на то, что мы оказались на тропе под самой сенью горы. Посмотрев ввысь, я понял, как опасно здесь находиться. Малейший обвал, и – поминай, как звали! Счастливо миновав сложный отрезок пути, я облегчённо вздохнул. Дорога стала уходить круто вверх, и весь оставшийся день мы провели, взбираясь к иззубренной вершине. К ночи Дурнбад сделал привал. Ютясь на клочке ровной поверхности, наша компания тряслась от пронизывающего насквозь холода. Чтобы согреться, мы кутались в одежду и жались друг к другу спинами. Дурнбад был похож на старого волшебника. Облепивший бороду снег сделал её абсолютно белой. Развязав седельные сумки, старейшина войны выдал каждому коту положенную ему порцию мяса. Управившись с кормёжкой снежных барсов, он достал флягу и, отпив маленький глоточек, промолвил:

– Отсюда, конечно, не видно, но на том отроге стоит застава Надургх, тот самый Шагрок, о котором я говорил тебе, Калеб. За ним начинаются Ничейные Взгорья. После того, как мы оставим Шагрок позади, нам предстоит определиться, по какой дороге мчать к Небесному Мосту, ведущему в Трузд. Собственно говоря, выбор-то невелик: Полярный Тракт или Проход Безнадёжности. По одному ходят все, кому не лень, а по-другому – только сумасшедшие.

– Лёгкая дорога и трудная дорога, так? – поинтересовалась Серэнити.

– Да.

– Как я догадываюсь, у трудной дороги есть какие-то преимущества?

– Её козырь – это разница во времени. Обычным гномам не в жилу рисковать в вероломных и лавиноопасных сходах Прохода Безнадёжности, поэтому на путешествие от Трузда до Зарамзарата, они, скача по Полярному Тракту, тратят по две, а то и три недели. Смельчаки же – иного покроя. Торопящиеся по одним только им ведомым делам, они, чтобы не делать умопомрачительный крюк, сигают напрямик и через день безостановочной езды оказываются на землях Караз или Надургх. Естественно, что Проход Безнадёжности покоряется далеко не каждому, и большинство из безрассудных авантюристов, понадеявшихся на авось, чаще всего становятся жертвами коварного льда. Я знаю, что ваша, а теперь и моя миссия неимоверно ответственна, и потому предлагаю решить, что важнее: тише да дальше или быстрее, но смертоноснее.

– Проход Безнадёжности! Звучит-то как мило! – заметила Эмилия.

– Это лишь одно из его имён.

Дурнбад принялся загибать пальцы.

– Гнев Богов, Ледяные Могильники, Седая Коса. Каждый клан по-разному кличет это легендарное место.

– А ты бы сам что предпочёл? Короткую или длинную соломинку? – спросил я.

– Если бы под Зарамзаратом бесновались орды Десницы Девяносто Девяти Спиц, то я бы без колебания взял короткую, – хмыкнул старейшина войны. – Я – рисковый парень.

– Не стоит говорить о том, что у нас нет в запасе лишних недель, но я бы не хотел расстаться с жизнью из-за какого-то снежного обвала, – буркнул Грешем.

– Поддержу усатого моржа, – кивнула моя подруга. – Вероятность погибнуть слишком велика, надо идти в обход.

– Я чувствую, что нам необходимо как можно скорее оказаться на Пике Смерти, – вполголоса сказала Серэнити, тряхнув водопадом белых волос. – Если Урах явит свою волю, то мы преодолеем Проход Безнадёжности целыми и невредимыми.

Не высказался только я. Два голоса против двух, моё мнение станет постановляющим. Как поступить? Более четырнадцати дней скакать по долам иссушающих морозных гор, или испытать судьбу в роковом переходе? Я знаю, что сделаю. Я подкину монетку и доверю Вселенной избрать мой путь. Достав из кармана свой «счастливый» медяк, я подбросил его в воздух. Оборот, два, три, оп! Я словил монетку и перевернул кулак. На ладони скалился лев, а на другой стороне осталось насупленное лицо Манфреда Второго. Ухмыльнувшись, я объявил свой вердикт:

– Идём через Проход Безнадёжности.

– Я знал, что мой брат по крови не трус! – хохотнул Дурнбад.

Эмилия одарила меня мрачным взглядом, а Грешем угнетающе промолчал. Друзьям многое пришлось пережить со мной, и новая перспектива расстаться с жизнью им ничуть не улыбалась. Коротко вздохнув, моя подруга сдёрнула с головы капюшон, и нам на обозрение предстало её изуродованное лицо.

– Мне особо-то и терять нечего, если я умру, – спокойно сказала колдунья. – Калеб, старый мой гриб, куда ты, туда и я. Так уж сложилось, так уж суждено моим глупым сердцем. Главное, что я буду с тобой.

– А я с тобой, – проговорил я, обнимая подругу. – Согласись, ты бы заскучала, будь у тебя другой лучший друг.

– Который бы не ввязывал меня в неприятности?

– Именно.

– Эх, Калеб…

Серэнити положила руку на колено Эмилии.

– И терять тебе есть, что. Всё будет хорошо. Вот увидишь.

– Спасибо за поддержку.

– К тому же ты запамятовала про Сухой Лёд лепрекона, – добавил я. – Начало положено, мы вернём тебе красоту!

– Я не забыла про фиал! Я думаю о нём практически ежеминутно!

– Мы соберём его! Осколок к осколочку!

– Обещаешь?

– Разве может быть иначе? Разве я когда-либо не сдержал своего слова? Так что – выше нос, моя дорогая Зеленоглазая Весна!

Эмилия наконец улыбнулась.

Не оставляя дозорных, мы легли спать. В эту ночь ко мне приходили странные цветные видения. То я лысой птицей летел над бескрайними дюнами песков, то рыбой скользил по морскому дну, выискивая съедобных рачков, то, обернувшись волком, выл на кромке леса. Казалось бы, всё идёт своим чередом, однако внешняя умиротворённость мешалась с внутренней напряжённостью тех животных обличий, в коих я побывал. Всюду чувствовался разлад. Скверна и гниль заполняли мироздание. Они безжалостно вонзали свои истлевшие клешни в землю, воду и воздух. Там, где проползал их тлетворный палантин, жизнь обрывалась или видоизменялась так, что сама суть естества преобразовывалась в угоду гниению. Неожиданно во сне я задался вопросом – а что есть Десница Девяносто Девяти Спиц? Вопрос разросся и обзавёлся корнями. Откуда берутся её бессчётные орды? Где их прародина? Почему они клокочут дикой злобой разрушения? Чья воля гонит тварей Десницы Девяносто Девяти Спиц убивать всех без разбора? А, может, они орудия самоочищения? Вдруг это сама Вселенная манипулирует первозданной мощью, дабы избавиться от ненужных ей миров? Думая об этом, я показался себе букашкой, рассуждающей о глубине вечного Замысла. Моё сознание болезненно надулось, а затем лопнуло мыльным пузырём. Часто дыша, я вскочил с мехового одеяла, и мои пробудившиеся друзья перепугано заозиралась.

– Простите, – пролепетал я одеревеневшим языком. – Просто дурной сон.

– Это нормально, – пробасил Дурнбад, протирая тёмные глаза. – На высоте мало воздуха, поэтому в дрёмах часто грезится кавардак и невообразимая ахинея.

– Мне как раз сейчас нечто подобное снилось, – широко зевнул Грешем.

Подняв глаза к небу, я стал свидетелем грандиозной картины рассвета. Солнце огромным золотым шаром выплывало из-под туманных шапок гор. Дух захватывает, как это грандиозно! Только ради такого момента стоило бы оказаться в этих краях! От рождения я люблю наблюдать за коловоротами природы. Их цикличность и гармония всегда пихали мне под нос пытливые желания, неизменно начинающиеся со слов «как», «что», «где» и «почему». Вот и теперь, неотрывно следя за восходом, я выудил из головы старый, не дававший мне покоя многие годы вопрос – Земля ли крутится вокруг Солнца, или Солнце кружит вокруг Земли? Среди учёных людей бытуют разные мнения на этот счёт, но визуально более правдоподобен первый вариант.

– Эй, брат по крови, чего стоишь, как громом поражённый? Садись завтракать! – позвал Дурнбад, втискивая мне в руку склизкий кусок бекона.

Ненавижу, когда жир касается моей кожи! Неужели так сложно было обернуть еду салфеткой? Я же не провожу салом по его бороде!

Окончив трапезу, мы, вслед за лучами солнца, вновь двинулись вперёд. Дорога хоть и была хорошо выложена камнем, но больше предназначалась для тех, кто предпочитает передвигаться пешком. На её узкой кладке снежные барсы взяли средний темп бега, и те из нас, кто ещё не до конца приноровился к своеобразной поездке верхом, смогли немножко расслабиться.

К полудню замаячили остроконечные шпили Шагрока, которых мы достигли лишь во втором часу ночи. Завидев снежных барсов, наблюдатель открыл сторожевые ворота. Когда гномы поняли, что к ним явился сам старейшина войны, они выстроились в три ряда и громко ударили в щиты оружием. Впереди войска встал бывалый смотритель Шагрока. Отсалютовав Дурнбаду, он смешно тряхнул седой бородой и пригласил войти в бастион, в котором нас приняли с большим почётом. Разместившись в одном из тёплых казарменных залов, мы все едва не упирались головой в потолок, а Грешем так и вообще пару раз нехило счесал себе макушку. Мастера, возводившие эту крепость, явно не предполагали, что в ней когда-нибудь станут принимать людей. Узнав свежие новости о ледяных сходах, Дурнбад удовлетворённо кивнул. Буквально вчера Проход Безнадёжности сотряс огромный снежный оползень, и, вероятно, в ближайшие дни там будет тихо. Конечно, это не могло не порадовать нашу компанию.

Изрядно отужинав сочным козлиным окороком, я соорудил из одеял нечто похожее на лежанку и повалился спать. Еда и жар натопленного камина мигом забрали меня в беспробудный сон. За ночь я хорошо выспался и к утру был полон сил. Мне очень не хотелось менять тепло стен на холод гор, но Эмириус Клайн сам себя не отыщет, и потому я, скрепя сердце, помахал дозорным гномам рукой.

Мчась на Джизи за хвостом Клака, я понял, отчего здравомыслящие гномы не отваживались ходить по Проходу Безнадёжности. Две горы вросли в промёрзшую землю так близко друг к другу, что их соседство создало естественный туннель, который, как мне показалось, был длинною в бесконечность, по крайней мере, я не видел ему конца. Дурнбад остановил Клака у самого начала зияющей сумерками дыры.

– Вот, брат по крови, это он, Проход Безнадёжности, он же Седая Коса и Гнев Богов. Погляди на те белые валики, скопившиеся на склонах Иштыра и Прудунугара. Видишь? Они-то и есть наша погибель. Но мы не робкого десятка, да?! Пролетим по острию ножа и не заметим!

– Честно сказать, Калеб, у меня кровь стынет в жилах, как представлю, что вся эта громада на нас обрушится, – вздрогнула Эмилия.

– Не робей! – воинственно рассмеялся гном. – Если ныне нам предначертано умереть, то мы умрём, а если нет, то будем жить дальше!

– Твоя солдатская премудрость по-трагичному смешна! – надломленным голосом отозвалась моя подруга.

– Не будем испытывать фортуну своей нерешительностью. Веди, Дурнбад! Мы постараемся не отстать, – сказал я, перебарывая нахлынувшую хандру.

– Дважды просить меня не надо! Если что, то рад был познакомиться! – хмыкнул гном. – Поговорим теперь на той стороне! Вперёд!

Рьяно приподнявшись на задних лапах, Клак понёс своего седока в таинственную горловину, образованную сросшимися Иштыром и Прудунугаром. Мы с Джизи рванулись в полутьму вторыми. Аккуратно уклонялся от острых каменных краёв, торчавших из серо-чёрной породы, мой верный снежный брас, подобно пятнистой молнии, помчался по неровной базальтово-молочной насыпи. Подняв голову к сомкнутым скалам, я увидел едва различимую полоску неба. Хороводы теней насылали воображению ложные посулы. Мне чудилось, что мы вот-вот влетим в неизвестно откуда взявшуюся преграду. Кроме спины Дурнбада и двух изрезанных веками стен, я ничего разглядеть не мог.

Ползли минуты и наматывались часы, а Проход Безнадёжности вёл нас всё дальше вглубь своих недр. От долгого нахождения в одном положении у меня затекли ноги и руки. Мне было тяжело сидеть, и я не представлял, как Джизи выдерживает такие умопомрачительные нагрузки, находясь в постоянном движении.

День только кажется, что проходит незаметно, на самом деле это совсем не так. Иногда он растягивается в одно сплошное ожидание чего-то нехорошего. До того момента, как я не услышал какой-то шум, у меня не было страха смерти. Однако, когда гул стал нарастать, я не на шутку струхнул. Где-то точно сыпался снег! Впереди или сзади? Где?! Рёв тысячи рассерженных драконов не показался бы столь громким по сравнению с безразличным капризом природы. Горы выли, гудели и тряслись. Клак, Джизи, а за нами и все остальные снежные барсы перебирали лапами со скоростью урагана. Всем нам хотелось жить.

Грохот усилился, и теперь я точно смог определить, что лавина идёт за нами по пятам. Обезумевший ветер рвал мои волосы, но не было и речи, чтобы попытаться накинуть капюшон. Прижимая Снурфа к груди, я вновь оказался на волосок от гибели. Здесь всё и закончится?! Нет, погодите, там что-то блеснуло, или мне показалось? Глаза слезились, а звук осыпающегося льда рвал мои барабанные перепонки. Всё превратилось в один застывший во времени миг.

Вначале я не понял, что произошло. Свет ласково обнял меня со всех сторон, а ветер, до этого грозившийся сорвать лицо, сейчас лишь нежно целовал щеки горячими бусинками снежинок. Мы выбрались! Джизи остановился, только отбежав от туннеля на почтительное расстояние. Самым последним из Прохода Безнадёжности появился Грешем, за которым лёд и камень сомкнулись единой стеной. В голове стучала лишь одна мысль – мы выжили! Выжили! Соскочив со снежного барса, я не мог поверить в то, что провёл на нём целые сутки, не слезая. Лишившись своей ноши, Джизи повалился в снег и высунул язык. Я потрепал вымученного кота по свалявшемуся мокрому меху.

– Эге-гей! Мы прошли! – громоподобно возвестил шатающийся Дурнбад.

– Мне не верится, – отозвалась Эмилия, опуская Мурчика на лапы. Кот дрожал всём телом и таращил глаза.

– Поразительно! – согласилась растрёпанная Серэнити.

– Это тот самый Небесный Мост, про который ты говорил? – спросил Грешем, указывая вдаль на ровную чёрточку между двумя горами.

– Он, родимый. Небесный Мост – великолепное произведение искусства ранних гномов. Как подойдём поближе, увидите, о чём я говорю. Кстати! За ним начинаются владения Караз!

Старейшина войны приложил руку ко лбу.

– Вон там вьётся Полярный Тракт, по которому мы могли бы ползти сюда полмесяца! Но он не про нас! Мы – отчаянные ребята!

Гном стукнул себя по серебристому доспеху.

– Тут больше уместно слово «безумцы», – отметила моя подруга. – Давайте разобьём лагерь, я готова прямо сейчас упасть на эти валуны и заснуть.

– Нет, здесь оставаться опасно, – помотал бородой Дурнбад. – Новая лавина может зайти за кромки Прохода Безнадёжности и смести нас, как солому. Однажды мне пришлось стать очевидцем того, как разогнавшаяся снежная насыпь едва не поглотила отроги возле Шагрока! Так что не будем гневить Владыку Гор. Тормошите своих барсов, отдохнём подле Небесного Моста.

– Легче сказать, чем сделать, – пробормотал я, подходя к Джизи.

Я деликатно потряс пятнистого кота, успевшего погрузиться в сон. Угрожающее рычание и не менее устрашающий взгляд из-под белёсых ресниц заставили меня отступить на шаг.

– Послушай, если мы сейчас не уберёмся отсюда, внезапный оползень может накрыть нас с головой, и такого красавца, как ты, ведь тоже, – принялся я уговаривать снежного барса. – Пожалуйста, давай пробежимся ещё чуть-чуть! Я обещаю, что потом ты будешь спать, сколько тебе угодно!

Джизи прижал уши и показал острые клыки, но затем подставил бочок для того, чтобы я перекинул ногу. Благодарно похлопав снежного барса по загривку, я запрыгнул в седло. Внутренняя сторону бедра свело болезненной судорогой. Я и сам мечтал поскорее прилечь на свой плащ. Вздохнув, я перевёл взгляд на Грешема. Мой ученик безрезультатно взывал к Габбе, который никак не хотел подниматься. В конце концов, вампир достал уставшего снежного барса и тот пихнул его лапой. Однако это не остановило Грешема. Преодолев страх быть укушенным, он сел лежавшему Габбе на спину. Толстый кот измученно чихнул и, видимо, поняв, что от него не отстанут, встал рядом со своими усатыми родственниками. Экономя последние крупицы сил, снежные барсы затрусили прочь от Прохода Безнадёжности.

Мои ожидания скорого привала не оправдались. Нам пришлось двигаться ещё около двух часов, прежде чем Дурнбад подал сигнал тормозить. Не скрывая радости, что столь длительный переход наконец закончен, я вытянул ноги, усевшись на промёрзлый камень. Внизу склона брал начало Небесный Мост. Погода, утихомирившая свой вздорный нрав, милостиво давала рассмотреть серую громаду, повисшую посредине пропасти. Массивные треногие подпоры поддерживали мост по разные оконечности гор. Через равные промежутки его затейливые перила, стискивались в каменные столбы, которые становились всё выше по приближению к входу, обрамлённому аркой. У арки, на облупившихся постаментах, в извечном дозоре стояли существа с головами людей и туловищами птиц. Скрестив острые когти на груди, они казались почти живыми. Мне никогда не доводилось лицезреть такие необычные скульптуры. Кто они? Выдумка зодчих гномов, или канувшие в лета обитатели Железных Гор? Видя мой интерес к исполненным достоинства фигурам, Дурнбад поведал небольшую легенду, связанную с ними.

– Давным-давно, – повёл свой рассказ старейшина войны, – когда гномы только стали заселять Будугай, им повстречались странные и горделивые создания, обитающие на заоблачных высях. Они величали себя нирфами. Мы же прозвали их детьми неба. Благородные лицом и сердцем, нирфы без неприязни приняли новых поселенцев гор, мудро рассудив, что места хватит всем. Многие века не было вражды между соседями. Одни правили в небе, другим принадлежала твердь. Всё изменилось, когда некий гном-кузнец по случайности узнал о таинственном металле, который можно было добыть только с верхушек гор. Лёгкий, как перо, и твёрдый, как алмаз, то был мифический квазальд. Как принято считать, правивший в то время король гномов Дюрнац Сердитый сначала предложил нирфам выменять жильные разработки квазальда на чистые, как слеза, драгоценные камни. Дети неба с должным почтением выслушали посланца подгорного народа, но отказались совершить сделку, сказав, что для них металл является священным. Злость и алчность овладели душой Дюрнаца: как так, ему, королю всех гномов, сказали «нет»? Собрав Гхагу, он объявил о тайной мобилизации войск. В день зимнего солнцестояния ничего не подозревающие нирфы без объявления войны, были атакованы по всему Будугаю. Кровь полилась рекой по белоснежным вершинам. Стойко защищались дети неба и безошибочно разили воинов противника своими кристаллическими мечами. Однако к той длинной, роковой сече они были не готовы. Гномы хоть и с трудом, но вышли из неё победителями. Размахивая алыми секирами, они пробились к королю нирфов и со всей жестокостью, свойственной лишь берсеркерам и безумцам, изрубили несчастного на куски. Умирая, крылатый правитель проклял моих жадных праотцов. В писаниях сказано, что стоило только его глазам закрыться, как посыпался град, который не утихал месяцы напролёт, а когда он наконец прошёл, и рудокопы поднялись на пики Будугая, оказалось, что весь квазальд, словно по волшебству, превратился в пустую руду. Дюрнац Сердитый остался с носом.

– Вот это история! – присвистнул я. – Думаешь, всех нирфов перебили?

– Никто не знает, – глубокомысленно ответил Дурнбад. – Нирфов не видели тысячи лет, а вот память о той поре продолжает жить. Когда стали строить мост между кланом Караз и Ничейными Взгорьями, один из последних королей – Струд Каменный Воротник – повелел назвать его в честь детей неба и украсить их изваяниями, дабы потомки не забывали о своём кровавом прошлом.

– Получается, что весь квазальд пропал? – спросил Грешем, сонно зевая.

– Видимо так, – кивнул Дурнбад. – Но честно сказать, мне кажется, что он ещё есть где-то там.

Старейшина войны махнул рукой вверх.

– Впрочем, кто сейчас в здравом уме станет его искать? Забраться на Зарамзарат, и то дело нелёгкое, а, поди, попробуй, залезь на вон ту отвесную скалу. Что? Кишка тонка? То-то же.

– Ну, странно, – протянул вампир, теребя рыжие бакенбарды. – Вы же гномы! Должны уметь преодолевать препятствия под землёй! Могли бы взять да и прорубить ходы к верхушкам гор.

– Поражаюсь, как ты просто рассуждаешь, парень! Вот возьми кирку и помаши ею часок, а потом я посмотрю, сколько сил в тебе останется. Ни один глава клана не отправит свой народ на такое бесполезное и долговременное задание.

– Мальчики, кто-нибудь из вас будет обедать? – встряла в разговор Эмилия, нарезая хлеб.

– Пожалуй, откажусь, – ответил я.

– Тогда разведи костёр, старый гриб, я хочу напиться чаю, – попросила колдунья, упираясь двумя руками в спину.

– Сию минуту, мадам! – отозвался я уставшим голосом.

– Давай, давай, я тоже не нанялась постоянно лепить вам бутерброды!

Превозмогая ломоту, я нехотя встал с камня. Поиск дров в Железных Горах – задача не из повседневных, но мне повезло: я приметил небольшое деревце у самой кромки Небесного Моста. Вздыхая и охая, как старик, я зашагал к намеченной цели. Проходя мимо статуи нирфа, я задержался, чтобы восхититься искусством мастера, придавшего изваянию столь правдоподобную грацию линий. Создавалось впечатление, что стоит лишь мне отвернуться, как фигура, встряхнув крыльями, воспарит в небо. Я потёр заскорузлый коготь безмолвного стража, а затем стал аккуратно подбираться к дереву. Не могу сказать, что боюсь высоты, но после того, как я посмотрел вниз, моё сердце сжалось в быстро бьющейся комочек. Крепко ухватившись за толстую ветку левой рукой, правой я обламывал мелкие сучья и откидывал их в сторону. Насобирав для костра достаточное количество хвороста, я хотел было возвращаться к друзьям, как вдруг поскользнулся на льду. Больно шмякнувшись на «энное» место, я по инерции понёсся к бездонному обрыву. Лишь по чистой случайности мне удалось ухватиться за выпирающий из-под земли крючковатый корень дерева. Повиснув над зияющей пастью скал, я истошно закричал, призывая товарищей на помощь. Эхо, прокатившееся по горам, усилило голос стократ. Корень предательски затрещал, и я с ужасом стал оглядываться, ища, куда бы вцепиться соскальзывающими пальцами. Магия – мелькнуло в голове! Однако я прекрасно знал, что, находясь в критической ситуации, я не сумею сосредоточиться. Вот такой бесславный конец? Я разобьюсь о твердь Железных Гор и стану пищей голодных птиц? В последний момент, когда я уже был готов попрощаться с жизнью, моё запястье сжала холодная рука Серэнити. Одним рывком она подтянула меня на уровень груди, и я закинул ногу через край. О, Вселенная, всё позади! Счищая с белого одеяния налипший снег, Великий инквизитор криво улыбнулась:

– Не знала, что ты умеешь так громко кричать. С такими мощными лёгкими из тебя выйдет отличный ярмарочный зазывала. Подумай об этом.

– Это не я, это эхо! Эй! Ты где шутить научилась? Не замечал раньше за тобой склонности к юмору!

– С кем поведёшься, от того и наберёшься, – озвучила древнюю пословицу Эмилия. – Прошу тебя, Калеб, не пугай так меня больше, сердце до сих пор колотится! Если другой раз решишь спрыгнуть, то заклинаю – прыгай молча!

– Я учту твои пожелания, – сказал я, состроив подруге противную гримасу. Повернувшись к Серэнити, я добавил:

– Спасибо большое, ещё секунда – и мне бы представилась замечательная возможность по достоинству оценить прелесть свободного полёта.

– Не за что, – откликнулась великий инквизитор. – Пойдёмте, разведём костёр и погреемся, не зря же ты рисковал жизнью.

Снова очутившись на пригорке, я укутался в походное одеяло. Грешем сложил принесённые ветки шалашиком и теперь старался разжечь их чарами огня.

– Так ты тоже маг? – удивился гном, глядя на нахмуренное лицо вампира.

– Только учусь, – ответил Грешем, отводя взгляд от хвороста.

– А-а-а-а, – протянул Дурнбад. – И ничего не получается?

Уловив в вопросе старейшины войны насмешливые нотки, мой ученик нахохлился.

– Это не так легко, как кажется! Хочешь, сам попробуй? Я расскажу, что нужно делать.

– Грешем, ты сможешь так говорить, только когда материя будет возгораться от призрачного дуновения твоих мыслей, а пока не отвлекайся, – вмешался я.

Возобновляя магические потуги, вампир кинул на меня сумрачный взгляд. Смотря на него, я вспомнил, как сам когда-то овладевал азами магии. У меня не было учителя, готового подсказать, как правильно направить энергию. Всему приходилось учиться на своём опыте. Я знаю, что в обучении самое главное – это терпение и труд. Нужно тренироваться каждый день. Это правило самое важное. Если взять его за основу, то в один прекрасный момент результат оправдает затраченные усилия. Сколько бессонных ночей я провёл, формируя в потных от напряжения ладонях шарик света? Боюсь даже подумать.

Огонь весело затрещал над чёрной древесиной. Грешем отёр со лба скопившуюся испарину.

– Вот молодец! Ведь можешь, когда очень захочешь! – похвалил его я. – Отныне ты назначаешься ответственным за розжиг костров! Теперь это будет строго твоя обязанность.

Гордо приосанившись, вампир принялся раздувать красно-рыжие язычки пламени, на которые моя подруга поставила котелок, набитый снегом. Когда из него повалил пар, Эмилия засыпала в нутро заварки, а Серэнити раздала кружки и выдала бутерброды. Еда и горячее питье – разве есть что-то лучше этого?

Удлиняя тени нирфов и погружая Небесный Мост в чарующую поволоку загадочности, солнце клонилось к закату. Отходивший накормить снежных барсов, Дурнбад сел возле меня.

– Я хотел тебя спросить, – обратился я к нему. – Тот гном, которого ты сразил на поляне, он кем-то тебе приходился?

– Каравар? Он был мне неким подобием брата.

– Он сказал, что ты украл кольцо короля Буля. Зачем ты это сделал?

Дурнбад глубоко задумался. Его тёмные глаза смотрели на гору, увенчанную последними лучами багрового солнца.

– Так себе поступок на первый взгляд, да? Но разве ответ не очевиден. Отец не допустит распространения слухов о том, что кольцо исчезло. Если в Совете Старейшин пронюхают о его пропаже, то безупречная репутация нашей семьи сильно пострадает. Когда придёт время, я, надрав зад Деснице Девяносто Девяти Спиц, тайно ворочусь к отцу, чтобы поведать о своих подвигах и отдать реликвию. Вернее, не отдать, а обменять её на возможность вернуться в Зарамзарат, так сказать, из «длительного секретного похода».

– В каком смысле – секретного? Ты говоришь так, как будто в Зарамзарате не знают, куда ты делся.

– Именно, что не знают. Для Надургха я – всё тот же старейшина войны, а ты – брат по крови, потому как о том, что произошло ночью, со смертью Каравара и его телохранителей теперь известно только двоим – брату и отцу.

– И что с того?

– То, что отец больше никому на свете не откроет того факта, что я покинул клан не по его воле. Скорее всего, какая-нибудь правдоподобная история, объясняющая моё отсутствие, уже вовсю гуляет по галереям города. Впоследствии, если я не объявлюсь через год или два, будет объявлено, что мой отряд, например, защищающий отдалённые прииски Надургха от горных троллей, пропал без вести в лабиринте туннелей.

– Лихо ты всё разложил по полочкам, – обронил Грешем. – Но как по мне, в картине много незакрашенных мест.

– Ты о чём? – поинтересовался Дурнбад.

– Белые пятна – их видно. Подумай, ведь Дунабар может мыслить иначе, чем ты. Вдруг, когда ты предстанешь перед ним, тебе будет грозить опасность?

Дурнбад закусил губу, а я добавил:

– Что помешает ему придерживаться заданного курса? Я имею в виду – ты так красиво придумал про троллей и рудники…

Поглаживая Мурчика, Серэнити жёстко скомпоновала наши завуалированные вопросы:

– Проще говоря, почему ты так уверен в том, что, завладев кольцом Буля, Дунабар оставит тебя в живых?

– Я знаю своего отца. На низость он не пойдёт, – немного помолчав, ответил гном.

– В пёстром саду догадок я ясно вижу цветок с чёрной окаёмкой – любовь и доверие Дунабара ты потерял навсегда, – промолвила Великий инквизитор, водя тонкими пальцами по полосатой шерсти кота.

– Подчас, чтобы преодолеть зло, приходиться чем-то жертвовать, – вздохнул Дурнбад.

– Ты не жалеешь, что пошёл с нами? – спросил Грешем.

– Нисколько. Ныне мой долг и желание слились воедино.

– Ох и наплачется Десница Девяносто Девяти Спиц из-за того, что ты присоединился к нашей компании, – улыбнулся я.

– Ей не укрыться от моего молота!

– Твои благородные порывы меня восхищают, – одобрительно кивнула Великий инквизитор.

– Я из клана Надургх! Благородство у меня в крови! – пророкотал гном, раздувая ноздри.

– О, благородный Дурнбад из благороднейшего клана Надургх, от чего же ты так громок? Я практически заснула! – сонно пролепетала прижавшаяся ко мне Эмилия.

– Вздремнуть нам и правда не мешает, – более тихим голосом отозвался старейшина войны.

– Этот день вымотал даже меня, – согласилась Серэнити, укладываясь возле колдуньи.

– Тогда все на боковую, – заключил я, обнимая подругу за плечи. – Доброй ночи.

Устраиваясь поудобнее, я поднял глаза наверх. Звезды ярко блестели на чистом морозном небе. Ночь выдалась спокойной и ясной. Охватывая события минувшего дня, я невольно содрогнулся, вспомнив о том, как гремел лёд в Проходе Безнадёжности. Что вывело меня из его всесокрушающей утробы? Счастливый случай, предопределённость Судьбы или Вселенское Провиденье? Что толку гадать, я дышу, и это главное. Стиснув под панцирь пробравшегося ко мне Снурфа, я стал грезить о беззаботном прошлом, которое ещё так недавно было для меня нормой.