Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

– Так–так–так! – я поднял палец вверх. – Если ты Квакуша – жаба, то Мыша – крыса или лемминг, а Квоша – это квокка, все правильно? Квокка или короткохвостое кенгуру… Ну, маленькое животное, с сумкой на брюшке. Верно?

– Ква? Квоша такой же большой, как я или мой брат Мыша, и у него действительно есть «шерстяной карман» на животе. Ква! А кофе закончилось?

– Ты все выпил, Квакуша, – рассмеялся я.

– Есть еще? Ква?

– Нету.

– Очень жаль.

Островский поник и сложил лапки на одутловатом животе.

– Что тогда у тебя есть, сударь? В той бутылке у тебя что? Ква?

– Ты немножко наглый, да? Я же тебя уже угостил. Все, хватит.

– Квааа! Я не наглый, нет, но я чуть–чуть зажимистый, – печально сказал Квакуша. – Сознаюсь, я выпил весь твой кофе, но оно не попало ко мне в желудок. Кофе все еще у меня под щеками. Но, ква, я бы хотел запастись им еще. Пойми, добрый человек, я бы проглотил все кофе Великого Леса. Ква?

– Ха–ха! Ну, ты и фрукт! Вот так вот честно и сознаешься в этом? А дарить ты любишь или только брать и не отдавать?

– Прижимистый – ква, но честный тоже – ква! – отозвался Квакуша. – Я бы поделился с тобой своими стрекозами. Правда, вдруг ты тоже их обожаешь, квак я кофе? Но я не могу себе этого позволить! Я коплю сто стрекоз на то, чтобы устроить пир для себя, брата Мыши и друга Квоши. А так я точно дал бы тебе три или четыре стрекозки – мне не жалко. Ква!

– Какая щедрость! – откупоривая бутылку вина, улыбнулся я. – То есть ты живешь по принципу «сделаю добро, когда у меня будут на это средства». То есть в каком–то будущем?

– У меня просто нет лишнего, – проквакал Квакуша. – Я прыгаю, иду или лежу по направлению к своей мечте!

– А когда ты ее достигнешь, то что?

– Ква?

– Ну, задашь ты пир, а дальше–то, какая мечта у тебя будет? Та же самая – вновь попировать? Или другая?

Жаба распластался на песочке и, полизав языком кофейные капельки в стакане, кванул:

– В Великом Лесу мало увеселений. Скучно! Я хочу открыть какой–нибудь аттракцион для детенышей белок или бурундуков. Например, вращающееся колесо, в котором можно будет бегать без остановки или стрелять из рогатки орехами по грязевым мишеням–гоблинам! Ква! А еще! А еще! Ква! Я бы был рад построить первую кофейню в Великом Лесу! Знаешь ли, до такого еще никто не додумался! Только я! Ква! А платили бы мне все стрекозками. Ква! Они вкусные!

Это вино мне так по голове дало, или Квакуша действительно сейчас упомянул кофейню и аттракцион»?

– Но ты же сам выхлебаешь все кофе в своей кофейне! Ха–ха–ха! Так, подожди, не обращай на меня внимания…– давясь от удивления и смеха, сказал я. – Хмр! Как же ты назовешь свою кофейню?

– «Радость Момента»! Твак! – горделиво ответил Квакуша.

– Ты самый необычный «жаб», которого я когда–либо встречал! – честно сказал я, прикладываясь к горлышку бутылки.

– Спасибо! Ква!

– Сколько же ты уже собрал стрекозок на пир?

– Двадцать две!

– Выделишь мне одну? – решил пошутить я.

– Нет! Ква!

– Но я же налил тебе кофе! Почему ты жадничаешь?

– Все, наверное, из детства, – поник Квакуша. – В нашей семье всегда было мало стрекоз на завтрак, обед и ужин.

– Почему? Вон их, сколько тут летает! – воскликнул я, а потом добавил: – Ты просто ленивый, да, Квакуша? Каждодневная добыча насекомых – это не твое?

– Ква! – подтвердил Квакуша. – Я пробовал! Это утомительно!

Я захмелел и оттого пустился в нравоучения:

– Ты предпочитаешь, чтобы мошки сами к тебе порхали в лапки? Квакуша, это так «не работает». К этому надо прилагать усилия. Тогда и пир организовать получиться, и Квошу–друга попотчевать, и брата Мышу тоже. Хрустальные замки мечтаний – это одно, а реальность – совсем другое.

– Ква–а–а–а–а–а! – согласно квакнул жаба. – Все так! Но потом!

Я вздохнул и сменил тему:

– У тебя есть брат Мыша.

– Ква! Он бард!

– Прямо бард?

– Квак! Мыша поет и бренчит на домре. Он стремится стать известным, но пока у него это не получается! Ква! Может картавость мешает, ква, или слишком «большой талант»! На выступления Мыши ходим только мы с Квошей да еще пару сусликов.

– Чем же занимается Квоша? О нем ты еще толком не упоминал.

– Он много трудится – собирает ягоды, запасает мед и сочиняет стихи. Он иногда дает нам с братом Мышей взаймы стрекозку или клубничку. Ква! Квоша добрый! Он тоже хочет, чтобы его сочинения прославились в Великом Лесу, но Мыша считает, что это невозможно.

– Почему?

– Не знаю, – развел лапы в сторону жаб. – Может, он завидует Квоше? Ква? Один Квошин стих недавно снискал маленькую, ква, популярность! Кое–кто в Великом Лесу даже стал фанатом Квоши.

– И Мыша злится на это?

– Ква!

– Квоша мне приятен. Я не знаком с ним, но то, что он не пребывает в творческой праздности, как твой брат или в грезах о «соточке» стрекозок, как ты, говорит о его прагматичных взглядах на жизнь и свободе от гедонизма, как философии в целом. Вы, Островские, тоже хорошие, но Симпапулькинс не сидит на хвосте ровно и не возлагает надежды на случайно упавшее с неба богатство.

– Ква? Гедонизм? Что это?

– Этическое мировоззрение, утверждающее, что удовольствие и наслаждение – есть высшее благо и только этим стоит жить.

– Ква! Однозначно!

– Что?

– Стоит жить! – мудро квакнул Квакуша Островский.

– С этим не поспоришь! – кивнул я, заваливаясь спать.

Проснулся я с больной головой и привкусом какой–то гадости во рту. Может мне этот Квакуша приснился? Почему бы и нет. Такое бывает, когда переутомишься, всякие полуночные видения.

Я наскоро умылся, скудно перекусил и влез в седло Юнивайна… Если все–таки Квакуша, Мыша и Квоша существуют, то пусть у них все сложится хорошо! Вселенная, я желаю этого!

Прошли еще не одни сутки, прежде чем я вырвался из кущ Великого Леса. Юнивайн рысью побежал по травянистому полю, а я, впервые за долгое время, смог хоть немного расслабиться – обитель живорезов, наконец, осталась позади.

Мы скакали и скакали… Изредка, когда призрачный конь сбавлял темп, я видел сожженные избы и хибары, пепелища и груды гниющих трупов – как людей, так и живорезов. Здесь прошел Дороторогор и его Хрипохор…

Роуч, возведённый на Криде в стародавние годы, был полностью разрушен. Успели ли его жители спастись в глубине Криды – в капище древней расы галанов и захватчиков н’гарини, или их всех предали мечу? Шилли, друг мой… Твой Кулуат Хель – красивое и уютное поместье есть теперь только в моих воспоминаниях. Дина, Лешпри, Хельберты, я бы все отдал, чтобы только вы не погибли! Сейчас я кусаю кулак до крови, но не могу свернуть со своего пути и узнать – как вы… Энтони Фришлоу, бургомистр–крючкотвор, тебя мне тоже жалко… всех вас…

Все вперед и вперед на Юнивайне…

Осприс мне проезжать не пришлось – призрачный конь взял куда–то в сторону от Змейчатого Тракта…

Ильварет! Я возвращаюсь с Филиринилем!

Грозный, неприступный город – столица и житница Карака, по–прежнему реял собственными стягами кабана и королевского Дома!

Я буквально ворвался в его ворота Одичалый, далее промчался по площади Союза, лишь мелком кинув взор на часы Гонг Дракона, смастеренные Щидом Вало, миновал парк из Ририий – раскидистых деревьев с ветками–руками, перемахнул через мост, покрывающий Туманную Пляску, вильнул в проулок за Ноклиданом – таинственной библиотекой и единым разом проскочил все порожки лестницы Тысяча и Одна. Отпустив Юнивайна в Лес Скорби, предварительно от всего сердца поблагодарив его за помощь, я зашел в «Гордость Вара». Стража пропустила – меня узнали. Размашисто шагая по вестибюлю замка, я почти сразу поймал дворецкого, который сообщил мне, где сейчас находится королева. Я поднялся на два этажа выше и перешел в Храмовое крыло замка. Там я отыскал часовню Ураха. Грязный, запыленный, в рваной одежде, пропитанной потом и кровью, я переступил порог священной обители Всеотца. Констанция Демей (одна) стояла на коленях и молилась перед гигантской статуей Бога Света.

– Услышь, меня, Отец, услышь, услышь, пожалуйста, услышь… – шептала королева.

– Он слышит Вас, Ваше Величество, – тихо сказал я, становясь за спиной Констанции Демей.

Королева медленно повернулась и в ошеломлении закрыла рукой рот. Я опустился рядом с ней и положил у ее ног Филириниль.

– Я исполнил Клятву.

– Всеотец наш Небесный… – только и сказала Констанция Демей, беря в руки меч Легии. Потом она собралась, но все же с глазами полными слез, спросила:

– Остальные?

– Я – теперь единственный, Ваше Величество…

– Расскажите мне все, мастер Калеб…

Мы уселись на скамейку у ризницы. Под колыхание свечного пламени, переливы света, проникающего сквозь слюдяные окошки, и отдаленные птичьи крики, я поведал королеве Соединенного Королевства все то, что с нами приключилось после того, как мы дали ей присягу – умереть или вернуться с Филиринилем. Констанция Демей ни разу не перебила меня, и только прикладывала к глазам платок, когда я четыре раза сказал: «погиб (погибла), герой»…

Когда я закончил говорить, взяла слово королева. Ее новости для меня были таковы:

Дроторогор, выйдя из Великого Леса, выжег половину Карака и добрался до Плавеня. Там он предал огню Новорис и забрал из его хранилища Тигровый Глаз Вилисивиликса. Обратно в Великий Лес Бог–Идол той же дорогой, что изначально шел, возвратился совсем недавно. Отчаянное сопротивление Карака затормозило движение Дроторогора и сократило его армию, как минимум, на две трети. В сражении с Богом–Идолом погиб Лодли Щавелевые Щеки – генерал западной оконечности Карака и командор крепости Ортхеймова Падь, а с ним еще тридцать тысяч таких же смельчаков, как и они. Их жизни купили нам столь необходимое время – помогли добыть Филириниль. Ведь если бы не витязи Карака, вставшие на пути у Бога–Идола, не совершили свой ратный подвиг, Дроторогор давным–давно бы воротился в Великий Лес, а там… Отсеченная Рука, как пить дать, притянула бы его к себе… И никакого Филириниля. Ничего. Дроторогор отыскал бы Тысячелетний Гром, где и вковал бы в свою половину Короны Света Тигровый Глаз Вилисивиликса… И пришел бы тогда на Твердь Юкцфернанодон – Вседержитель Хаоса… Нужно ли говорить о последствиях такого расклада? Пока у нас еще есть шанс… Еще есть!

Это, что касается Хрипохора.

С Вестмаркой же вот, что:

Серэнити добилась того, чтобы духовенство Иль Градо, Вельдза, Карака и Хильда, а также несколько регионов Керана признали ее полководцем Света. Когда армада Тьмы вылилась из чащи Леса Скорби, Серэнити, по указу Констанции Демей, прибывала в Дарси – бастион на юге Вельдза. Ее братия, прикрепленная к кавалерийскому корпусу генерала Фая и пехотным полкам генерала Велингтона, собиралась выдвинуться на Хафлан. Тогда лояльность новоявленного «наместника» Керана Баха Брамсуда еще была под вопросом, и Серэнити намеревалась лишь продемонстрировать силу Констанции Демей, приставив к управителю, которого королева не выбирала, своих проверенных людей. С появлением на рубеже Леса Скорби Вальгарда Флейта, планы Серэнити поменялись. Она и генералы спешно снялась с Дарси и отправилась к столице Вельдза. Но на выручку к нему не успели… Гричинг – достославная цитадель, крепкая и непреступная, дополнительно укомплектованная паладинами и монашескими Орденами (Серэнити, как всем тогда казалось, надежно уберегла Кость Ночи в закромах Гричинга), все же была не готова принять на себя всю мощь Вестмарки…Она не устояла… Войдя в город, Вальгард Флейт убил в нем… всех, а потом, посредством некромантии, добавил их (сколько тысяч человек?) к своему и без того несчетному множеству нежити…

Вальгард Флейт получил Кость Ночи и скрылся с ней в тумане…

Под нажимом Констанции Демей Серэнити с боевыми монахами Барства Света отступила к периферии Иль Градо. Фай и Велингтон так же присоединились к ней, уведя с собой остатки (то есть, всех кого нашли) жителей и солдат в монаршую провинцию Соединенного Королевства. Все. Гричинга – больше нет, а почти вся провинция Вельдз на данный момент объята мраком… Десятки городов, сел и деревень были принесены Флейтом в жертву Аспиду–Хаттону и Назбраэлю… Нуалот Шрамтон – главнокомандующий Вельдза, Импи Лик – генерал Всего Востока, Онил Сайт – генерал Кольца, Эмпалия Лост – наместник Вельдза, Кетти Баскерт – настоятель Братства Света Вельдза, Винг Темный – граф Саспрейкса и троюродный брат Вильгельма Темного – погибли…

Ныне Вальгард Флейт, он же Искуситель и Летучая Смерть, держит в кулаке миллионы подвластных ему душ… Это страх… Липкий страх на нашей коже…

У Констанции Демей были для меня и другие новости – политические происшествия, идущие в Соединенном Королевстве параллельно с событиями, относящимися к Вестмарке и Хрипохору.

Гильберт Энтибор, опираясь во всем на гениального генерала Индванцио Гнобиля и Великого инквизитора, самопровозглашенного понтифика Братства Света Шарлиз Орик, все же смог отбить общее наступление Карака, Иль Градо и Вельдза. Тысячи убитых – тех, кто стоял за Королевскую Власть и против Нее усеяли своими телами центральную провинцию, а ныне Королевство, Плавень. Война, в народе уже названная – «Львино–лосиная» – по флагам Иль Градо (лев) и Плавеня (лось), перешла в затяжную фазу. И хоть объединённые силы, верные Констанции Демей, изрядно помяли север Плавеня, в глубине мятежной провинции королевская атака захлебнулась. В битве при Мюррах Индванцио Гнобиль обезглавил Кирфа Маяна и взял в плен двадцать пять тысяч его солдат.

Другое крупное поражение Констанции Демей случилось из–за предательства одного ранее доверенного вельможи. Цвет рыцарства Вельдза, направлявшийся в Бромо, что, по сути, не так уж непреодолимо и далеко от Гельха, был подкараулен у горной гряды. Скинутые валуны перекрыли дорогу, а арбалетные залпы не оставили рыцарям ни единого шанса на спасение.

Тут же и вскрылся – каков он, – Бах Брамсуд – столоначальник Керана. На неких «условиях» он будто бы согласился принять сторону королевы и вместе с «временным» наместником Хильда Гривольдом Дукунатом ударить по Плавеню с юга. Его ложь дорого обошлась Констанции Демей. Бах Брамсуд и его «крабы» вместе с «лосями» Плавеня устроили «соколам» Хильда засаду, когда те маршировали по длинной и извилистой тропе через лес Терракотовые Бурьяны. Двадцать тысяч хильдовцов и Гривольд Дукунат в тот день пропали без вести…

Сегодня карта Соединенного Королевства такова: за Констанцией Демей по–прежнему сохраняется Иль Градо, Карак, север Керана (три–четыре города) и Хильд, правда тоже не весь. Гильберт Энтибор из рода Темных удерживает Плавень и некоторые территории ослабевшего Хильда. Третья фишка в игре – это Бах Брамсуд. У него, на первый взгляд, позиция шатковатая, но это не совсем так. В руках у «короля» Керана мощные фортификации, расположенные по возвышенностям – крайне неудобные для штурма, самый большой военный флот и рычаги стимулирования экономики – торговать с Минтасом, Империей Хло, Бархатными и Островным Королевствами никто не прекращал.

Вывод Констанция Демей сделала такой – все очень неопределенно и плачевно. Страна обескровлена, угнетена и разграблена. Даже если лето выдастся урожайным, а Дроторогор и Флейт каким–то чудом канут в Бездну, простым людям не избежать голода и мора. Ныне новые границы прокладываются «куском хлеба» – какой вассал кормит – за того и воюю. Гильберт Энтибор стоит на том, что наследный принц погиб, а Констанция Демей («да кто она вообще такая, эта Демей? Курица–наседка! Тюфу, пустили юбку к власти!»), хоть и из правящего рода, имеет меньше прав, чем он, произошедший от более титулованной ветви Темных. При том, что если дворяне и аристократия еще что–то понимает в этом, то «серая масса» – нет. По «бумагам» Гильберт Энтибор такой же знатный, как и Констанция Демей. Он – племянник Элизабет Темной – сын ее родной сестры Вальсы Темной, почившей родами в тридцать шесть лет. Поэтому, кто будет сидеть в Иль Градо на троне – всем уже почти все равно… Лишь бы все вернулось на круги своя… Но так уже вряд ли когда–нибудь будет…

Спустя два часа я предстал перед Объединенным Советом. В роскошном зале собрались политики, генералы, колдуны и высшее духовенство – всего десятка три–четыре персон. Их, глав разных подразделений, ведомств и земель Соединенного Королевства, Констанция Демей вызвала в Ильварет месяцем ранее. Из присутствующих кого я знал, были: Лей Клинч – изрядно исхудавший наместник Карака, Энейгрид – командующий армией Карака с неизменным бастардным мечом за плечом. Риц Глузи – префект Канцелярии Правосудия Карака. Зенобий – Великий инквизитор Карака. Алан Вельстрассен – понтифик Братства Света. Он выглядел очень изможденным и казался глубоко больным. В зал его внесли на носилках. Вероятно это кольцо – Лики Всеотца, из которого Лютерия Айс черпала силу Алана Вельстрассена, чтобы лечить нас, так «выпило» понтифика. Кай Галий – изобретатель и член Палаты Лордов. Он подмигнул мне, и я тоже подмигнул ему в ответ. Халесара Ханц – маг. В целом она достаточно известная личность – как у нас в Соединенном Королевстве, так и за его пределами. Мы с ней примерно одного возраста. Большая удача, что ее уговорили приехать в Карак. Тень – шпион королевского Дома. Скукожившись и почти не шевелясь, он сидел в закрытом стеклянном шлеме. Сама Констанция Демей – в платье цвета ночного неба, она восседала на троне с абсолютно прямой спиной. Справа от королевы расположилась Серэнити – Великий инквизитор Иль Градо, примас Братства Света и с недавних пор полководец Света! Ее белые одежды по рукавам оторачивал красный шелк, а на груди красными нитками был вышит знак Всеотца. Моя беловолосая подруга улыбнулась мне, а я, несказанно обрадованный ей, приложил ладонь (в приветствии) к виску.

Все негромкие разговоры оборвал герольд:

– Внимание!

Воцарилась абсолютная тишина.

– Ее Королевское Величество Констанция Демей начинает Объединённый Совет! Королева предоставляет первое слово мастеру–магу Калебу Шаттибралю!

Я встал и повторил то, что рассказал Констанции Демей. Натом моменте, когда Салидас Аторэ преподнес мне Филириниль, королева, до этого прятавшая меч в нише, положила его на стол. Все ахнули.

Когда я завершил свою речь, заговорила Констанция Демей:

– Калеб Шаттибраль! Ваши заслуги видны Трону, и Вы непременно получите награду. Но, как Вы понимаете, сейчас не лучшее время, чтобы устраивать пышные празднества и проводить награждения. Вы принесли нам Филириниль, а значит нужно действовать немедленно. Близится Величие Света. и Урах, хочет, чтобы Оно свершилось! Слушайте меня, все! Всеотец не только «вырвал» для нас меч Легии, но и указал путь туда, где была откована Корона Света! (по залу пробежал шепоток) Тень, сообщите нам то, что открылось вам в Купели Семи Преданий.

Карлик поднял голову и его отполированный шлем засветился бликами огней.

– Мне было видение громадного поля в глубине Великого Леса. На этом поле стоит скала–замок – Тысячелетний Гром, где некогда Урах выковал Корону Света. Голос из Купели Семи Преданий сказал: «Веди Соединенное Королевство – Туда. Там ждет Огонь и Смерть. Великая Тьма. Но Там ждет и Свет. Все Будет Так. Так предрешено. Разбитая Корона Света там вновь станет неделимой». Купель Семи Преданий ослепила меня, но мне не нужны глаза, чтобы найти дорогу к Тысячелетнему Грому – она пламенеет внутри меня. Если решит королева – я приведу вас к Кузнице Ураха.

– Тень говорит правду. Такое невозможно выдумать. Его изречение полностью соотносится с тем, что изложил Калеб Шаттибраль, – промолвил Алан Вельстрассен. – Нолд Темный, какой бы он ни был ныне, пророчествует о вознесении Света. Статься так, что Урах продумал Все. Бог Света дает нам шанс устоять в Роковом Шторме. Он ниспослал нам Филириниль и движет Тьму к Тысячелетнему Грому. Там, у Кузницы, Урах завещает Своей пастве, чтобы Его клинок Света срубил у Гидры сразу все ее мерзкие головы. Он столкнет Флейта и Дроторогора рогами. И мы, воспользовавшись их слабостью и отвлеченностью, нанесем свой удар.

– Прибыть к Тысячелетнему Грому в нужный час и минуту… Это из разряда невозможного, – заметил кто–то из присутствующих магов. – Да и почему вы все так уверены, что Флейт и Дроторогор подступят к Тысячелетнему Грому вместе? Почему не порознь? Бред какой–то…

– Это вопрос нашей веры! – чуть повышая голос, ответил ему Зенобий.

– Только она у нас еще и есть, – дополнил жрец в бордовом одеянии.

– И все же, это все так… кривобоко и неустойчиво, – сказал тучный мужчина. – Допустим, что все… Что Урах действительно Все Прозрел и мы, вот с этим, хм… Тень приведет нас к Тысячелетнему Грому, где будут бесноваться Дроторогор и Флейт. И что? Да, у нас при себе Филириниль принца эльфов Легии. Да, им можно, наверное, убить Бога–Идола и короля вампиров, но у них же, у этих монстров, под боком будут целые миллионы приспешников! Как мы пробьемся к командирам Тьмы? Сколько людей должно отправиться с Тенью, чтобы отобрать у… у Всесильных Сущностей куски Короны Света?

– Это что–то фантастическое. Я думаю, что эта, простите меня, афера, заранее обречена на провал, – подхватил седовласый мужчина.

– Вы предлагаете вообще ничего не делать? Сидеть и ждать. пока Флейт и Дроторогор разберутся между собой и потом вновь явятся к нам? – спросил Лей Клинч. – Из–за Хрипохора и его Владыки Карак и Плавень превратились в кладбища, а по вине Вестмарки Вельдза вообще так и нет вовсе. Если мы не попробуем – точно погибнем.

– И все же, наместник Карака, сколько человек ты отрядишь к Тысячелетнему Грому? Согласись – это насущный вопрос, – спросила фрейлина лет двадцати пяти.

– Я!…

– Пусть мы хоть все войдем в Великий Лес – обратно из него не выйдет уже никто! – перебила Лея Клинча старушка в колье.

– Отчаяние – сокрушитель сердец! – воскликнула Серэнити. – С Урахом мы победим!

– Я знаю тебя, – ответила ей все та же старушка. – Да и есть ли вообще хоть кто–то, кто не слышал о Великом инквизиторе Иль Градо? Ты горяча и безрассудна, девочка. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как все те, кто уйдут с тобой, окажутся в могиле! Матери не дождутся своих сыновей, а жены – мужей! Если у тебя нет никого – езжай! Урах тебе судья, а мы и тут сможем умереть.

Когда речь зашла о детях. глаза Констанции Демей подернулись пеленой. Она резко отвернулась, а затем, сделав над собой усилие, вновь обрела прежнюю строгость. Королева Констанция Демей – умный правитель, но она еще и женщина. И как женщина, и как мать, она безумно любит своего ребенка – Фабиана Темного. Все ее мысли – с ним. Она дрожит, догадываясь о том, какие муки ему приходиться терпеть в Вестмарке. Каждое утро королева просыпается с надеждой увидеть своего сына живым. И это чаяние делает ее несгибаемой.

– Я ценю все Ваши мнения, – промолвила Констанция Демей. – Мое королевское решение относительно всего предприятия будет таковым…

Герольд дунул в трубу.

– Ранее мастер Калеб преподнес мне и Элизабет Темной свои домыслы о том, почему погиб мой муж, Ваш законный король, Вильгельм Темный. Калеб Шаттибраль нарисовал нам тогда теоретическую картину – что, зачем и почему. Ныне почти все из его теорий–фрагментов нашли свое подтверждение. Как вы помните, совсем недавно нас осаждала Десница Девяносто Девяти Спиц, и лишь мастер Калеб дал то, что мы с королевой Элизабет Темной хотели, – план, пусть сомнительный, но план – как все решить. И он, вопреки всему, оправдался. Мастер Калеб, Эмилия Грэкхольм, Грешем, Дурнбад и… полководец света Серэнити нашли Эмириус Клайн – чемпиона Ураха. Матрона Тьмы, пусть и желала нам всем Зла, своих грязных целей не достигла – Урах все повернул иначе. Предательство Эмириус Клайн ознаменовалось триумфом Всеотца и гибелью Немезиды Спиц, захватчика Тауруса Красного Палача. Так почему нечто подобное, такое же чудесное, не может произойти и сейчас? Я говорю вам: Урах – это Бог и Ему подвластно Все! Уповая на Всеотца, мы выстоим!

По залу прокатился гул одобрения.

– В Великий Лес к Тысячелетнему Грому пойдут только добровольцы. Это будет маленькая ударная группа. Если все произойдет так, как Угодно Всевышнему, Флейт и Дороторогор сцепятся друг с другом в сражении у Тысячелетнего Грома и тогда на горизонте появится «кулак» Соединенного Королевства. Он прорвется сквозь толщу Хрипохора и Вестмарки, окружит «пятерней» Властелинов Ужаса и Филиринилем… снимет с них обломки Короны Света. Затем «кулак» прорвется к Тысячелетнему Грому и в нем будет воссоздана новая Корона Света. Да, понимаю, звучит неправдоподобно, но Урах заповедовал нам доверять Ему. На кону будет стоять все, но разве мы с вами хоть когда–то пасовали перед Тьмой? Никогда – вчера и никогда – впредь! Я, королева Констанция Демей, говорю вам: с нами Бог, а значит, никто не сможет устоять перед нашим и Его гневом!

Что–то подобное происходило на Максигалдоре, только в большем масштабе, когда я стал архонтом Анкарахады. Зал будто бы взорвался овациями и криками, славящими Констанцию Демей и Ураха. По мановению королевы герольд снова дунул в трубу, призывая всех к тишине.

– Я сказала, что к Тысячелетнему Грому отправятся лишь те, кто пожелает сделать это по собственной воле. Итак, я заявляю: первый доброволец – это я!…

–Нет! Не надо! Смилуйтесь! Не оставляйте нас! – на разные голоса вскричал Объединённый Совет.

– Молча–а–а–ние! – гаркнул герольд.

– Мой сын, Фабиан Темный у Вальгарда Флейта, – кладя руку на Филириниль, сказала Констанция Демей. – Мне ведомо, что принц – еще не вампир… Но повелитель Вестмарки кормится его кровью… Становиться он так сильнее или просто делает этим мне больно – не знаю… Однако… Сколько детей погубила Вестмарка и Хрипохор за минувшие месяцы? Я боюсь назвать цифру… Я – королева Соединенного Королевства – мать всем. И как мать, я жажду отмщения – за Фабиана, и за всех остальных детей, маленьких погасших свечек. Когда браконьеры на глазах медведицы убивают ее детеныша – медведицу уже ничто не остановит – она разорвет их! Я – та медведица, а Флейт и Дроторогор – браконьеры!

Констанция Демей подняла Филириниль вверх:

– Я уничтожу их!

Вот это настоящая королева! Смелая! Храбрая! Отважная! Так считаю не только я – все, кто находился в зале, разом стали восхвалять Констанцию Демей! Когда шум немного поубавился, я подошел к королеве и встал на одно колено.

– Я – второй доброволец, Ваше Величество.

– Я принимаю Вас в свой отряд, мастер Калеб, и вручаю Вам Филириниль, – отозвалась Констанция Демей, передавая мне меч Легии. – Только в Ваших руках, видит Урах, он принесет всем нам ту самую, долгожданную победу.

– Клянусь Уговором Предков, что не подведу вас.

– Я – третий доброволец, моя королева, – отчеканила Серэнити.

– Я – четвертый, – присовокупил Зенобий.

– Пятый, – отрапортовал Энейгрид.

– Шестая – подхватила Халесара Ханц.

– Во имя Ураха и Вас, я – седьмой, Ваше Величество – сказал Риц Глузи.

– И я…

– Я!

– Нет, Вас, префект, а так же Вас, понтифик и наместник, я не беру в добровольцы, – с улыбкой отозвалась Констанция Демей, видя рвение упомянутых личностей. – Вы нужны здесь.

– Тогда мне и моим парням вы отказать не сможете, – проседая в поклоне, прорычал мужчина в латах. – Мы – рыцари–плютеранцы – ваш щит и меч. Куда – вы, туда и мы. Все полторы тысячи, что есть в Караке, пойдут за вами.

Констанция Демей кивнула.

– Тогда «кулак» Соединенного Королевства собран. Мы выступаем в Великий Лес завтра поутру.

Королева обвела нас взглядом, потом сказала:

– Это – время свершений. Время подвигов и мужественных поступков. Время легенд. Нашими жизнями – сегодня, мы купим для потомков – благоденствие завтра. Спустя годы и годы внуки и правнуки будут гордиться нами. Мы стояли и головы вниз не опускали. Мы – воины Соединенного Королевства! Мы никого не боимся! За Ураха! За Бога–Света! За честь и Дом! За пастбища и луга! За мирное небо! Мы сбросим Зло обратно в Бездну!

Глава 37. Быть героем

Я и Серэнити сидели за столом маленькой таверны на улице Скрипачей. Я смотрел на свою подругу и улыбался. За минувший месяц – или сколько их прошло с нашей крайней встречи? – у Великого инквизитора прорезались первые морщинки у глаз. Все такая же красивая и статная, она внутренне постарела на добрых сто лет. Если обо мне Серэнити узнала на Совете (про Анкарахаду и Эмириус Клайн я рассказал ей только что), то я о ней – сейчас. Дрязги в Братстве Света, бесконечная череда изувеченных войною солдат, крупные и локальные битвы с Плавенем и Кераном, смена власти в отдельных регионах – вот неполный список того, с чем она столкнулась в разлуке со мной. Про атаку Вестмарки Серэнити сказала следующее:

– … ты даже не представляешь, что там было в Вельдзе, – покачав головой, продолжила наш разговор Серэнити. – Я знакома с Тьмой ближе прочих. Я видела Ее Лицо миллионы раз и сражалась с Ней не меньше, но… Впервые, там у Гричинга, мое сердце дрогнуло. Нет, я не испугалась Вальгарда Флейта, но… Город, Шаттибраль, город – он стал оплотом Мрака и Ужаса. Гигантский некрополь… Если раньше я думала о Тьме только как об отдельно существующих местах порчи, то теперь – нет. Лиги и лиги земли Вельдза покрыла пелена тумана. Серый дым обволакивает колени, и вороны кричат о Гибели… Мы отступили – таков был приказ Констанции Демей, и знаешь, королева была права, отдав нам его. Зайди мы в Гричинг – ничего бы не добились кроме собственной смерти.

Серэнити намотала четки на запястье, а потом размотала их:

– Я вернусь туда. Обязательно вернусь и предам всю скверну Светлому Огню… Когда буду готова к этому…

– Если мы поборем Хрипохор и Вестмарку.

– По воле Ураха.

– Серэнити ты же слышала то, что я рассказывал о квазальде и Нолде Темном?

– Да.

– У меня есть переведенный наговор Джеда Хартблада. Я спасу тебя от Живой Воды. Только бы Всеотец позволил тебе дотянуть до… Тысячелетнего Грома.

Серэнити сузила свои льдистые глаза.

– Нолд Темный – ранее идеал во всем и теперь… предатель Ураха…

– Раскаявшийся!

– И все же. В этой игре он, как и Эмириус Клайн, может преследовать свои собственные цели.

– Но ты поддержала меня и Констанцию Демей! Наш план! – непонимающе воскликнул я. – Ты сомневаешься?

– В Нолде Темном – да, в Урахе – нет, – отозвалась Серэнити. – Я верю в то, что Всеотец любит нас и не хочет, чтобы мы умерли. Величие Света – это Добродетель. Для Дроторогора, Богов–Идолов Червонного Капища, живорезов, мертвецов Вестмарки и прочей падали Оно может стать Последней Пучиной. Я всегда за то, чтобы пробовать, за то, чтобы бороться и биться.

– В этом вся ты.

– Да. Однако, Шаттибраль… Про Живую Воду, квазальд и Корону Света, я… Не знаю. Поможет ли… Ведь я, отчасти… живорез. Может, после ее прикосновения ко мне, я просто перестану существовать.

Видя, как я начинаю хмуриться, загораясь желанием привести кучу аргументов почему так не будет, ведь Дроторогор и Флейт таскают части Короны Света на себе, Серэнити улыбнулась: