Круговерть. Постамент–статуя померкла. Блики и всполохи свечей кондитерского магазина сменились волшебными шариками света. Притягательные запахи, занимающие моё воображение, улетучились, уступив место затхлому воздуху. Разверзшийся проём манил меня углубиться дальше, ну так вперёд, не будем испытывать Первородный Соблазн задержками!

Прошествовав на новый уровень, я застопорился у скульптуры растолстевшей женщины. Она сидела у печки и набивала рот яствами. «Чревоугодие». Вот это уже ближе к теме, покушать я всегда любил. Собравшись с духом, я нажал дверь… О, Вселенная, какой же я голодный! Я только–только вернулся в Шальх, а конкретнее в тронный зал из длительного путешествия. Королева Эведенс посылала меня добыть ей сведения об одной зазнавшейся фрейлине, угрожавшей её репутации. В королевских покоях как раз отмечали день рождения Манфреда Второго, и Клакацин Тёмный, его благолепный отец, потчевал всех такими разносолами, что у меня чуть ли не ручьём текли слюни. Завидев, что королева Эведенс занята, я плюхнулся за резной стол и, навалив себе пюре и сёмгой под сыром, занялся тем, что стал набивать себе живот. Я ел и ел: грибочки, тарталетки, котлетки, перепелов и отбивные, при этом потусторонняя тьма, непонятно откуда взявшаяся, постепенно заполняла собою пространство под разукрашенными сводами. Что мне не нравится? Чернота, скорее всего, это преддверие шоу, которое хотел устроить придворный маг Астус для собравшейся знати. Почему я не могу налопаться? У меня как будто дыра в желудке. Я объел, наверное, уже полфуршетного стола… Надо прекращать! Но мне хочется продолжения банкета! Нет, так не пойдёт! Если я перестану обжираться, велика вероятность, что просто лопну по швам! Я откинул вилку и нож, и спустя десять расплывчатых секунд очутился в галерее с шестью несуразными фигурами. Получается «чревоугодие» я кое–как, но выдержал. Посмотрим, что Первородный Соблазн преподнесёт мне на этот раз.

Снова ряд ступенек и поджидающая четвёрка назидательных изваяний. Мушки–сверчки вились у полураздетой девы с обворожительными формами. Она лениво опиралась на стойку и пила из бокала. «Блуд». Ну, этим меня не проймёшь. Я умею держать свои чувства под контролем! Я шагнул за двери и… Повсюду пар! Трузд! На пути к Эмириус Клайн! Как же хорошо прогреть свои косточки в подгорном источнике!

– Калеб, старый гриб, принеси нам полотенца! Они остались в вашей комнате! – послышался звонкий голос Эмилии.

– Где? Я их не вижу?

– Да там они, на крючках! Аййй…

Эмилия в опасности – стрельнуло у меня в голове. С махровой стопкой я кинулся за разделяющие колонны женской секции. Моя подруга была цела и невредима, просто она поскользнулась и бухнулась в негу бурлящей воды. Завидев меня, Эмилия стала подниматься из неё, и я поспешно отвёл взгляд…

– Калеб, ну что же ты… Посмотри на меня.

Мне страшно хотелось это сделать, но я, тяжело вздохнув, только плотнее закрыл свои глаза.

– Не могу…

– Тут никого нету… Только ты и я…

Страсть практически обуяла меня, и только здравомыслящая ниточка вещала – здесь должна быть ещё Серэнити… но где она? Поблизости?

– Мы одни, Калеб, мой сладкий…

– Нет! – завопил я, изворачиваясь из объятий. – Мы не можем быть одни!

И тут же картинка смазалась, и меня перекинуло в Первородный Соблазн. Я отошёл от транса и едва не заплакал от обиды. Только невероятность произносимых слов и самой ситуации оттолкнули меня от греха… Я его победил. После того, как перчатки смахнули пот с висков, мои ватные ноги понесли меня вниз. Среди тройки статуй выделялась одна – люминесцирующий рыцарь с перекошенным от ярости лицом. «Гнев». Я вообще уравновешенный человек и меня сложно вывести из себя. Поворот дверной ручки и… Моему взору предстал Грешем – он только что разбил стеклянный шкаф, заполненный редкими зельями! Мои ноздри раздулись. Я был готов испепелить неаккуратного ученика. Отпихнув ковыляющего зомби с осколками в руках, мои уста разразились такими изощрёнными ругательствами, что острые уши вампира прижались к самой макушке. Ну, где это видана такая безалаберность! Играть со своими мечами в моей и без того тесной алхимической кладовой! Знает же, кровосос, что весь верхний этаж в его распоряжении! Нет, полез сюда! Видите ли, оттачивать мастерство клинка ему нужно было в узком пространстве! Ух ты, несносный клыкожуй! Грешем сжался, и мне вдруг стало стыдно. Ну чего я разорался, в самом–то деле? Наварю ещё зелий, всё равно у многих уже срок годности давно истёк и их нельзя было бы принимать… Нашёл, из–за чего ругаться…

На предпоследнем уровне Первородного Соблазна дышалось тяжело. Сюда, должно быть, не заходили уже очень давно. На гипсовом, переливающимся перламутром кресле восседал лендлорд, у колен которого громоздились мешки, нафаршированные невесть чем. «Алчность». Жадным меня не назовёшь, наоборот я постоянно хочу со всеми чем–нибудь поделиться. Я ступил в проход и… Шкафы с мистическими фолиантами забивали мой дворец от пола до самого потолка. Низенькие разлапистые трюмо ломились от разнообразных колдовских безделушек. Я шёл вдоль коридора и ощупывал магические камни на комодах. Целые горы свитков возлежали на секретерах. Сколько в них знаний! И всё это моё! Моё! И мне мало! Хочу ещё вагонетку волшебных палочек, сотню жезлов и тысячу посохов! Мне нужны уникальные гримуары и древние инкунабулы! Я присвою себе все чудо–медальоны и чудо–кольца! Мне нужно ещё мешков с закалёнными ретортами, рубиновыми ступками и самостучащими пестиками! Я упал на кучу позолоченных книжек – моё счастье в обладании! Из–за угла появился зомби, который донёс мне, что подвезли новую партию артефактов – она уже возле ворот. Я шустренько поднялся и выбежал на обсидиановое крыльцо! Здоровенная телега, запруженная чародейскими прибамбасами, тяжело кренилась под собственным весом. Я, было, подался к ней и вдруг оглянувшись, понял – это не мой Шато, а какой–то совершенно чужой замок! И все эти занятные перстни и телескопы – не могут принадлежать мне! Сокровища, неизвестно как попавшие в чужеродную обитель, пробудили во мне низменное чувство стяжательства. Я всегда был свободен от него. Мне нравится дарить! Я люблю отдавать и делать людям приятное! Ненужно мне все это барахло!

Наваждение прошло, и я вспомнил, кем являюсь и где нахожусь. Сейчас дотяну последнюю преграду Первородного Соблазна, и Благодать Ураха поможет вылущить из меня Фарганорфа. Я оправил измятую мантию, и, оглядев растрескавшиеся, уже не различимые за истечением веков фрески и оборванные гобелены, двинулся к мрачной ступенчатой воронке. Последняя статуя–монумент выглядела неимоверно жалко – расстроенный человек, подпирающий подбородок двумя руками, лил слёзы над озером. «Уныние». Много раз я бывал в казематах этого, выпивающего все силы, Духа Страдания. Сожмём зубы и приступим! С учащённым сердцебиением я пересёк дверной проём… Серое дождливое небо над головой, бередилось короткими вспышками молний. Виноград, мой лабрадор, поскуливает и глядит на меня. Квиль Лофирндваль поручил мне набрать сосновых шишек из леса возле Энигмы. Я набил ими лукошко и по привычке заглянул к папе и маме. Мой приёмный отец возвёл два надгробия и поставил лавочку, чтобы я мог на ней посидеть… Сейчас, когда летняя гроза должна вот–вот начаться, мне ужасно хочется плакать. Детские переживания о том, что я один во всём мире грызут меня и не дают радоваться жизни. Я так скучаю по маминому голосу, по её милым, тёплым руками и смеху! А папа! Как же мне его не хватает! Его опрятные чуть седые усы так задорно топорщились, когда он улыбался… За что, Вселенная, ты отняла их у меня?! Разве я плохой человек?! Разве я сделал что–то злое?! Не передать словами, как мне щемит в душе при воспоминании о моих самых ласковых и любимых родителях! Я захныкал, а потом зарыдал навзрыд. Тучи исполнились угля. Дождь заморосил на мою голову. Я упал на могилу матери и зарывался в неё ладошками… Мамочка, как я хочу тебя обнять! Меня всего окутало мглой. Виноград выл и тянул меня зубами за воротник, но я не желал уходить, мне хотелось остаться лежать здесь, с ними, до конца своих дней… Огромным усилием воли я оторвался от мокрой почвы и побрёл по направлению к гордому шпилю Энигмы. Гроза шипела мне вслед, но вопреки всему я знал, что мои мама и папа смотрят на меня с небес, что они рядом, что они со мной и я улыбался этому…

Тяжело выйдя из полузабытья, я ещё некоторое время тупо пялился на свои переплетённые пальцы. «Уныние» не взяло меня, а это значит, что я поборол все превратности Первородного Соблазна и обозначил, что достоин его Дара. Снизойдя в открывшийся простор, в помещение с невообразимыми кенотафами и портиками, источенными канелюрами, я подошёл к висящему в пустоте громадному золотому шару, лучившемуся энергией такой доброты и заботы, что у меня на губах заиграла нелепая змейка–смешнушка. Похихикивая, сам не зная над чем, я наперекор усталости почувствовал себя невероятно хорошо. Тепло от шара манило меня, и я потопал прямо к его многочисленным руническим кольцам–спутникам.

– Калеб Шаттибраль. Я – Ио, Хранитель Благодати Ураха, – раздался глубокий миролюбивый голос. – Хоть ты и не являешься исконным обитателем Гамбуса – я знаю о тебе всё. Ты попал в переплёт Высших Сил, и от того мне грустно.

– Мне очень приятно познакомиться с тобой, Ио, – ответил я, поклонившись потустороннему созданию. – Тогда тебе известно, чем наградить меня за то, что я смог претерпеть семь грехов.

– Конечно. Это так. Мне ведомо, что ты стремишься отделить себя от Фарганорфа, и я дам тебе Это. Однако ты заслуживаешь большего.

– Чего? – полюбопытствовал я, борясь с желанием дотронуться до одной из притягательных магических сфер Ио.

– В тебе сидят множество потребностей, и все они связаны не с твоей выгодой, но с дорогими тебе людьми. Урах – истинный Бог Света. Всемилостивый и Любящий, Он разрешил мне нарушать Правило одного Подарка для тех, кого я сочту Достойным Того. Я даю тебе выбор Просвещения. Задай вопрос о тех, кто мил твоему сердцу – и я отвечу.

Не думая ни секунды, я спросил:

– Как называется фиал, способный снять с Эмилии проклятье Тауруса Красного Палача?

– Этот фиал именуется Светочь. Ранее целый, а ныне разбитый на осколки, Светоч – древний и очень могущественный артефакт.

– Но… но где мне искать осколки Светочи?

– Они в твоём мире, Калеб. Большего я открыть тебе не могу. Единственное… Ио помедлил, а потом сказал: – Безымянный. Спроси о Светочи его. Он направит тебя.

– Тролль из Анонимного Дельца! – выкрикнул я, не помня себя от радости.

– Да. Ты знаком с ним, – подтвердил Ио, подплывая ко мне поближе. – Калеб, моё Просвещение преподнесено. Настал черёд вырвать из тебя Старейшего Вирма Сервера и вернуть ему обратно его спящую Жизнь. Войди в меня, и Фарганорф вновь воспарит ввысь.

Я зажмурился и окунулся в мерные вибрации дружелюбного Ио. И сразу меня обволокло мириадами горячих иголочек, от которых по телу заструился поток незнакомой по ощущениям энергии. Она сконцентрировалась во мне и, пока я находился в состоянии полного умиротворения, стала толкать из меня что–то инородное, не принадлежащее моему организму. Эта гадость набухла, и когда я сделал выдох, она вылезла из моих лёгких и понеслась куда–то вверх.

– Всё, ты свободен! И Фарганорф тоже, – с ноткой жалости сообщил мне Ио. – Он ждёт тебя, Калеб. Ждёт, чтобы говорить с тобой. Прощай.

После этих слов золотистый шар вобрался в себя и совершенно беззвучно исчез. Я остался один на один с колдовскими всполохами и гнетущим чувством предстоящей встречи. Поднимался по порожкам я нехотя, обдумывая, что могу сказать дракону–личу такого, что заставит его перенести меня за пределы Гамбуса. Не придумав ничего толкового, я предоставил моим ногам вынести меня из сакрального обиталища Ио. Стоило мне наступить на последнюю ступеньку, и вход, разверзшийся от прикосновения Отражателя, мягко сомкнулся под моими подошвами. Фарганорф… Я сразу заприметил раскалённые угли его пустых глазниц. Он смотрел строго на меня и я, вопреки своей воле, пошёл к его страшному черепу.

– Подойди ко мне ближе.

Молча я сделал это.

– Я снова обрёл себя, но тело моё разбито – тебе придётся потрудиться.

– Чего ты хочешь? – млея от ужаса, пролепетал я.

– Я чую, что ты много знаешь о Загробном Ремесле. Собери меня.

– Склеивать у скелетов суставы и восстанавливать тебе остов не одно и тоже.

– Ты справишься. Начни с каркаса.

Что мне оставалось? Я занялся самой масштабной из всех некромантических работ в своей жизни. Под чуть слышное полязгивания совершенно глупых советов Джейкоба, я сперва отыскал все разбросанные части Фарганорфа, а затем при помощи магии перетащил их в одну большую гору. Красный огонь в очах Старейшего Вирма Севера едва трепыхался, и я понял, что он, предоставив мне свободу действия, попросту собирает силы. Разобрав кости на отдельные группы (это для лап, это для крыльев, а это?… это для… хм, для чего?), я решил разделаться с самым жутким – со вставкой обломанных клыков. Напустив волшебную поволоку на резцы, я пролевитировал их на прежние места, а потом тёмным искусством скрепил «неразрывной» субстанцией, выдернутой из макабрических каверн Назбраэля. К раннему утру мне удалось составить драконий остов. Выглядел он поистине впечатляющим и грозным. Рёбра, ключицы, грудина – всё это заняло положенное место в общей картине. Однако мой кропотливый труд был очень далёк от завершения. Многие детали ещё только стояли в очереди на «состыковку». После короткого сна (Укулукулун, слава Вселенной, не приходил ко мне) и перекуса, я возобновил свои старания. Наиболее сложным оказалось смонтировать хвост. Его костяные трёхгранники вставлялись один в другой, а так как размером «от большего к меньшему» они отличались не так заметно, как хотелось бы, то я провозился с ними около полудня. Поздним вечером я воззрился на практически завершённого дракона–лича. Мне осталось прикрепить голову к шее и сочленить лапы.

Всю мою «возню» Фарганорф отмалчивался, зато Джейкоб болтал без умолку, правда, полушёпотом, что радовало. После утомительного времяпрепровождения я завалился на кровать. Завтра пташка Фарганорф будет в состоянии размять свои крылья. Их ремонт я запланировал на финал. Закрыв глаза, я почти моментально провалился в фантастически реалистичное сновидение. Мне снилось, что я нахожусь в пещере с удивительным синим полом и гладкими стенами, завешанными гобеленами из паутины. Подле меня стоял Бракарабрад в образе человека. При близком рассмотрении отшельник Серебряной Росы выглядел как умудренный летами мужчина, по возрасту близкий к «старикам», но еще не дотягивающий до этого определения стопроцентно. Широкий нос, седые волосы в пучке, аккуратно подстриженная борода и внимательные лазурные глаза – таков он был. С обрубка его руки сочилась какая–то белёсая сукровица.

– Я здесь, чтобы сказать: Укулукулун вернётся. Я не смог его победить, – проговорил отшельник Серебряной Росы.

– Когда это будет?

– Дату определить сложно, но точно не так быстро, как бы ему того хотелось.

– Ты станешь меня защищать?

– Рифф запретила мне это делать, – понуро ответил Бракарабрад. – Испытание соткано только для тебя и короля Анкарахады – Укулукулуна Тобольдо. Но я дам тебе совет: в следующий раз постарайся ему противостоять.

– Мне не нужна Путаница и «место» архонта тоже.

– Тебе не избежать Испытания. Оно выше тебя.

Отшельник Серебряной Росы начал таять и пещера вместе с ним.

– Постарайся… принять свою Судьбу.

Я проснулся, как и не спал, – вымотанным и усталым. Меня ожидала реконструкция Фарганорфа и, чтобы не думать о Путанице, Испытании и Укулукулуне, я занялся ей безотлагательно.

Минута к минуте, час к часу тикал настольный маятник, отмеряя мои старания на свой пессимистический лад. Тени водили хороводы, а магические шарики света, кружащиеся над потолком и у колонн, размазывали их грани по всему плиточному полу. Когда последнее костяное крыло было прикреплено к спине Фарганорфа, то я услышал громоподобный рык – чудище сочло мою миссию оконченной.

– Я благодарен тебе, Искорка, за то, что ты воссоздал меня, – потянувшись (если так можно назвать костяные пертурбации), пророкотал дракон–лич. – Мой господин сокрушил Тауруса, а значит, Пророчество Полного Круга было совершено, и мне пора возвращаться домой. Если ты хочешь, я могу взять тебя с собой.

– На большее я бы и не смел надееться, – с облегчением в голосе, отозвался я.

– Тогда забирайся на меня – мы покидаем Гамбус.

– Наконец–то! – радостно возопил Джейкоб.

Я влез на жёсткие позвонки, и Фарганорф, слегка пробежавшись, воспарил к пролому в куполе. Шух, шух, шух – трепетали крылья. Быстро удаляясь от Первородного Соблазна, мы понеслись в мрачное небо.

Глава 7. День – хорошо, ночь – плохо

Мы летели, и это было одинаково прекрасно и ужасно. Фарганорф резво набирал высоту, и от того мои уши терзал ледяной ветер. Всё внизу смазалось и превратилось в одно разноцветное одеяло. Добравшись практически до звёздного купола, я вдруг почувствовал, как начинаю таять. Мои пальцы сделались липкими и эластичными, а хребет дракона–лича, на котором я восседал, заходил мягкой волной – мы развоплощались. Фарганорф, взревев как тысяча огров, покрылся красными всполохами, и я словно попал в осознанное сновидение. Я знал, что нахожусь на закорках Старейшего Вирма Севера, и понимал, что происходит магический акт, но осознать себя более чем тонюсеньким волоском, пробивающимся через пульпу Вселенной, не мог. Весь процесс длился считанные секунды – бац, и вот мы уже кружим над остроконечными шпилями Килкваги. Ранее утро вовсю лучилось весной! Деревья Великого Леса, проснувшиеся от стылой зимней хандры, набухли живительными почками, а кое–где уже их распускали. Птицы весело щебетали… правда недолго. Заприметив нас издалека, все пернатые устремились вглубь расцветающей чащи. Я в родных пенатах! Ура! Здесь, как и в Гамбусе минула целая пора! Уму непостижимо!

Фарганорф тяжело приземлился на башенную площадку и сложил на спине крылья. Я худо–бедно слез и пошатываясь, уставился на лысый череп, который в привычной манере возлёг на передние лапищи.

– Мы дома. И это хорошо, – отметил дракон–лич, взирая на меня парализующим взглядом. – Мне не хочется быть должным тебе за моё воскрешение и потому, Искорка, если я тебе понадоблюсь – позови меня, и я приду.

– Спасибо, – только и смог вымолвить я.

– Иди, Килквага под моей защитой, ничего не бойся.

Прежде чем «пойти», я задержался у блестящего шарика, покоящегося на столбике у Гамбуса. Под хрустальной сферой мистического Мира–Начала кружились листики и сверкали малюсенькие грозовые разряды. Взять его с собой, как это некогда сделал Джед Хартблад? Попробовать напитаться от него силой и стать непобедимым волшебником? Ну уж нет, у неконтролируемой мощи есть свой предел, и то наглядно доказал Милтар Бризз. Лишившись постоянной связи с Гамбусом (а шар всего–то лишь упал с постамента), кудесник в одночасье потерял всё своё могущество, и Людвирбинг Эмилии моментально снёс ему зазнавшуюся головёнку. Я так не хочу. Пусть уж лучше Гамбус останется в Килкваге… до тех пор, покуда на него не наткнётся новый чародей.

Нервно хмыкнув, я зашёл в апокрифическое обиталище Джеда Хартблада. О маге я знал только то, что он являлся чемпионом Ураха и был одним из самых древних обитателей нашего континуума. Сколько загадок осталось после его смерти… Некоторые из них я раскрою, побродив по обветшалым коридорам тёмного замка.

Лестничный марш повёл меня через многочисленные уровни цитадели туда, где Эмириус Клайн потчевала меня благородной ложью. В библиотеку. Конечно, она была пуста, я ни на что другое и не надеялся. Пройдясь меж пыльных торшеров с перемигивающимися волшебными фонариками, я подошёл к столу с одиноким белым листом. У меня заколотилось сердце, когда я с первых же букв различил почерк Эмилии! Письмо! Я схватил его и принялся жадно читать:

– «Мой дорогой и милый Калеб! Если ты каким–то чудом остался жив и читаешь это послание, то знай, я ждала тебя, так долго, как могла, а потом вместе с Грешемом, Мурчиком и Снурфом, которого я тащила отсюда за усы чуть ли не силой, пошла в Ильварет, вслед за Серэнити и Дурнбадом, ушедшими туда двумя неделями ранее. В Великом Лесу творится что–то неладное, будь осторожен… Всей душой надеюсь на встречу с тобой. Твоя Эмилия Грэкхольм».

Я пробежал глазами листок ещё несколько раз, а затем прижал его к груди. Я должен увидеться с ней… с ними! Сказать, что со мной всё хорошо! Что я в порядке! Я понуро опустился в кресло… В каком–таком порядке? Если я хочу и дальше жить, то надо преступать к поискам Короны Света… Откуда мне начать? Логичнее всего будет двинуться в Ильварет и, если я не застану там друзей, то уж навести справки и собрать слухи о том, где может быть Корона Света. У меня должно получиться. Так и поступим.

Доев последний кусочек хлеба и запив его водой, я прогулялся по громаднейшей библиотеке Джеда Хартблада. Что мне только не попадалось на глаза: книги с заклятиями, размышления о возникновении энергии, всевозможные церемониалы, тайнописи, рунические и эзотерические предсказания, мифы о Бархатных Королевствах, Империи Хло, Королевстве Бурунзия, Острохвостии, Минтасе, Ноорот’Кхвазаме и многое, многое другое. Пролистав один том, я брался за его «соседа», отложив «соседа», моя рука тянулась к толстенному альманаху. Я так погрузился в чтение, что не заметил, как за окном солнце практически потонуло в закатной пелене. Под конец я раскрыл самую заинтересовавшую меня книгу и потому оставленную на «сладенькое». Название её было таково – «Как обхитрить Смерть посредствам спиритического воздействия Вселенной». Само собой, прочтя заголовок, я думал о полюбившейся мне Серэнити. Автором значился сам Джед Хартблад, от этого моё любопытство только возросло. Легендарный чародей писал о том, что кончина, «обещанная» через ритуал или алхимию, иной раз может быть отвратима. Чистая кровь эльфов является безоговорочным антидотом к неисчислимому перечню заболеваний и проклятий (это я узнал ещё из книги «Трагедия Роберто де Ильги»), измельчённый рог единорога горазд отодвинуть «неминуемое» на второй план (эти волшебные животные, как их длинноухие покровители пропали века назад), некие кристаллы… С этого места я стал читать втрое внимательнее. Джед Хартблад на страницах своего произведения уверял, что уникальные камни, заряженные божественными флюидами и соответствующим образом обрамлённые в держатели из квазальда, при прикосновении к челу «обречённого» и произнесении наговора (состоящего из нечитаемого набора знаков, неотносящихся ни к одному из известных мне языков), способны излечить любую из злокачественных отметин.

Чтобы не тащить книгу Джеда с собой (и так места в сумке мало), я переписал из неё наговор в блокнотик.

Значит, получается вот что: у меня есть кусок Амасты, ранее принадлежащий Пёстрому Богу и, по всей вероятности, сохранивший возможность поднимать людей из могилы. Так же я имею зашифрованный текст наговора – с этим мне может помочь признанный полиглот и лингвист Бертран Валуа. А до полного «набора», список который приводит Джед Хартблад, мне недостаёт только квазальда… Квазальд – сверхпрочный металл, который в незапамятные эпохи залегал на шапках Железных Гор и принадлежал нирфам. Когда–то предки Дурнбада попытались отнять у нирфов их квазальд. Война с детьми Неба окончилась победой гномов и… полным исчезновением квазальда. Почему он пропал? Дурнбад предполагает, что то было последним желанием (заклинанием) умирающего короля нирфов…Так он наказал гномов за их предательство и жадность… А может квазальд исчез не весь? Петраковель из Оплота Ведьм упоминала, что чувствует его. Правда, в этом времени или прошлом чувствует, сказать она не смогла… М–да! Информация мне попала в сети, что надо… Держись, Серэнити… Клянусь, я перерою весь Будугай, но квазальд достану…

Я устало потёр переносицу и переключил мысли на приземлённые потребности. Мне хотелось есть и спать, и первое возобладало над вторым. Я пошёл раздобыть себе пищи. Должен же был Джед Хартблад тут чем–то питаться? Припоминаю… Когда я вместе с Эмириус Клайн проходил через вытянутую банкетную, то она находилась в запустении… Пожалуй, придётся поискать столовую поменьше, на одну персону. Чутьё повлекло меня на ярус ниже. Ведь так хотелось есть! Пройдя через длинный коридор и, по интуиции завернув направо, я вдруг почувствовал отдалённый запах жареного мяса! Прибавив шагу, я, как шмель на пыльцу, понёсся к чудесному аромату. Невероятно! За высоким арочным проходом располагалась комнатка, уставленная снедью! Единственная фарфоровая тарелка и приборы ждали, когда ими воспользуются. А воспользоваться было, для чего! На столе с бело–красном махровым покровом дымились разнообразные кушанья, – ровно такие, о каких я мечтал! Здесь было всё: до копчёности, жареное мясо, салаты! Вдруг я понял, с чем имею дело! Передо мной лежала скатерть «На любой вкус». Но я был уверен, что предания лгут, что скатерть – настоящая фольклорная выдумка! Но – нет! Вот же она! Легенды говорят, что ее полотно действительно производит еду для любой, именно любой сущности, за исключением живых носителей других сущностей. То есть живого кролика скатерть не предложит не менее живой лисице. Но соорудит лисе то, чем та сможет утолить голод. Только вряд ли лисам попадался столь удивительный предмет.

Я бережно погладил по краю уникальную вещь

Вдруг под тарелкой я увидел вчетверо сложенную записку. Вынув лист, я прочитал: «Калеб, чтобы ты не умер тут с голоду – оставляем тебе Скатерть «На любой вкус». Э. Г. и Ко»

Эх, спасибо друзья! Такая редкая вещь! Как же вы верили, что я вернусь, как же понимали, что она мне очень–очень пригодится…

Поминая Эмилию, Серэнити, Дурнбада и Грешема добрым словом, я навалил себе картошки с котлетами, налил вина и наложил салата из овощей. Прекрасно! Даже более, чем! Фирджи и Дукас такими вкусностями меня не кормили.

Наевшись и еще раз мысленно поблагодарив друзей, я решил добавить скатерть к своим приобретениям. В самом деле, не оставлять же ее тут, где она никому не нужна! Так–так, подсчитаем! За свой поход я приобрёл: Кампри, Лик Эбенового Ужаса, брошку, что кинула мне сова за спасение Леса Скорби, скол Амасты, занятный мини–корабль «Ригель» – думаю, он магический, и вот теперь Скатерть «На любой вкус», и это всё не беря в расчёт вороха книг! Ну я и обогатился! Вернусь в Шато с обновками! Если получится, конечно…

– Джейкоб! Знаешь, что я тут обнаружил?

Клинок гномов молчал. Я достал его и, нахмурившись, положил перед собой.

– Джейкоб? Ты чего там? Я от тебя целый день ни лязга не слышал! Ты обиделся на что–то?

И вновь ни единого слова в ответ.

– Эгей, братец, вот и сказочке конец, – растянуто промолвил я, догадываясь, что к чему. – В нашем мире правило Юджина никто не отменял. Вероятнее всего, ты мог говорить только в Гамбусе, так как он, являясь первозданным источником энергии, питал тебя своей мощью, которая случайно сконцентрировалась на тебе из–за локальной дестабилизации, вызванной Пророчеством Полного Круга. Мне жаль, дружище, отныне ты будешь нем, как рыба. Или я не прав?

Я выждал десять секунд, а потом скрепил:

– Видимо прав, а жаль! Без твоего трёпа мне будет скучновато!

Набив брюхо до отказа, я, вспомнив по преданиям, как надо обращаться со Скатертью «На любой вкус», собрал её с четырёх концов и сложил в аккуратный свёрток. Все столовые приборы на ней и еда пропали в бархатистых складках. Отлично! Ныне я обеспечен бесконечным запасом провианта! Хоть свою закусочную открывай – «В Гостях у Некроманта!» Ха!

Поели – пора и баиньки! Тяжело шаркая и кудахча себе под нос песенку про растеряху–повара, я направился по цитадели вверх. Почему я туда шёл? Потому что все маги, как на подбор, любят спать чуть ли не под крышей своих владений. Точно–точно… На восьмом уровне я обнаружил альков, а за балдахином скрывалась кровать. Раздевшись, я предоставил своё бренное тело в объятья мягкой перины. Предстоящий сон пугал меня, но вспоминая минувшую грёзу, в которой Бракарабрад сказал мне, что Укулукулун явиться не скоро, я всё–таки надеялся на спокойную ночь. И так и вышло. Мне снились окрестности Весёлых Поганок, Мурчик, прыгающий за бантиком, и какая–то дама в розовом платье – набор вполне неплохой.

Проснувшись, я первым делом двинулся к питьевому фонтанчику. Ополоснув лицо и наполнив флягу, я воспользовался Скатертью. Чтобы не расстилать её каждый раз, я набрал себе из неё орехов, сухарей и вяленого мяса – того, что весит мало, а насыщает хорошо. Прежде чем уйти из Килкваги, я спустился в мастерскую, где мне довелось увидеть странный стальной механизм, схожий с человеком, только больше раза в три. Шестеренки, гайки, отвёртки и напильники, а так же куча бутылок с маслом в нетронутом виде громоздились всё на тех же местах, что и раньше. Неспешно осмотрев конструкцию, я пришёл к выводу, что сей агрегат есть не что иное, как незавершённый голем – неодухотворённое создание, предназначенное для служения кудеснику. Ранее мне доводилось лицезреть только природных големов – элементалей – Огня (В Узилище Ярости был заключён такой) или Воды, а вот самодельный вариант я видел впервые. Оставив любопытнейший образец инженерного гения, я заторопился к выходу из Килкваги. Коридоры, коридоры, коридоры, лестница… Прощай, таинственный замок!

Великий Лес наполнен смертельной опасностью… Живорезы, обитающие в нём, могут доставить мне много проблем, хотя… Перейдя через длинный иззубренный мост, я швырнул Кампри об землю. Появился Юнивайн. С призрачным конём у меня есть все шансы выбраться из чащи живым. Забравшись в седло, я попросил своего друга отвезти меня в Ильварет. Издав мелодичное ржание, Юнивайн сорвался с места. Уже привычно на меня обрушился калейдоскоп мазков – мы неслись со скоростью стрелы. Я держался за маленькую ручку седла и думал, о том, где найти Корону Света, о Светочи и о том, как снять с Серэнити проклятие Живой Воды. Размышления, вы не оставляете меня ни на секунду… Мы скакали сквозь бор около шести–семи часов, и Юнивайн затормозил только тогда, когда на небосклоне выглянули привычные взору звёзды. Осторожно идя по зарослям Великого Леса, я подыскивал себе ложбинку, которая сможет укрыть меня от таящихся живорезов.

Заросли сменялись зарослями, а искомое всё не попадалось мне на пути. Я бродил и бродил и, не найдя должного укрытия, привалился к могучему дубу. Лучше выбрать чуткий полусон, чем вообще не спать. Однако вопреки моим ожиданиям и постоянным осматриваниям вездесущих кущ, грёзы всё же сморили меня, и проснулся я рано утром от голоса…