Buch lesen: «На руинах великой империи. Книга 2. Белое дело»

Schriftart:

От издательства

Вторую часть трилогии «На руинах великой империи» мы решили назвать «Белое дело», поскольку посвящена она Белому движению. И пусть нас строго за это не судят. Автору прекрасно известно, что, пока шла Гражданская война, такого термина не существовало. В то время было всего два случая, когда антибольшевистские силы именовались «белыми». Так называли себя юнкера, поднявшие в октябре 1917 года восстание в Москве. Также этот термин использовался в Северо-Западной армии Юденича, хотя официальным никогда не считался. Словосочетание «Белое дело», или «Белое движение», появилось гораздо позже, уже в русской эмигрантской среде. Те, кто сознательно встал на путь борьбы с Советской властью, чаще всего именовали себя добровольцами или корниловцами, дроздовцами, каппелевцами, марковцами и др. – по фамилиям своих командиров, пусть даже и погибших. Оставили в книге мы и термин «красные», посчитав, что так для читателя будет проще и понятней разделить противоборствующие стороны.

Одни участники Гражданской войны мечтали возродить славу и величие Родины, другие грезили мировой революцией. Что же плохого в лозунгах «Свобода, равенство, братство»? Вот только России отводилась роль хвороста в разжигании этого пожара. И ничто так не разделяет людей, как пролитая кровь.

С той поры прошло более ста лет, и нам, живущим ныне, понятно, что этот эксперимент не удался. Тем не менее даже сегодня и сторонники, и противники сражавшихся когда-то друг с другом белых и красных имеют своё представление о Гражданской войне и её героике. И, конечно, и у тех и у других есть свои мифы. Автор же уверен, что к случившемуся тогда нужно относиться как к величайшей и страшной трагедии, которую пережил русский народ.

О взглядах противоположной стороны можно будет прочитать в следующей книге трилогии «На руинах великой империи» под названием «Мы наш, мы новый…», которая готовится к выходу.

ПРЕДАНА

Сводник: «Ну же, иди! Пусть он тебя поцелует!»

(Карикатура из английского журнала)

Первый враг Советской власти

После Октябрьского переворота триумфального шествия Советской власти по стране, как очень хотелось большевикам и как они это декларировали, не получилось. И первым, кто объявил им войну, был атаман Оренбургского казачьего войска Александр Ильич Дутов – личность когда-то легендарная, а сегодня практически забытая.

Атаман Дутов

Уже на следующий день после переворота в Петрограде он подписал приказ о непризнании в крае новой власти. Казаки и юнкера быстро заняли в Оренбурге почту, телеграф и вокзал. Все не успевшие уйти в подполье местные члены ленинской партии были арестованы, а пробольшевистски настроенный гарнизон города разоружён и распущен. В крае было объявлено военное положение. Всем огромным регионом стал временно управлять (до выборов в новое Учредительное собрание) Комитет спасения Родины и революции, в который вошли представители всех партий за исключением большевиков и кадетов. Командующим вооружёнными силами края Комитет назначил Дутова.

Члены Комитета спасения Родины и революции

Пост у атамана был, а вот командовать было практически некем. Недавно вернувшиеся с фронта казаки воевать не хотели. На тот момент он мог рассчитывать только на добровольцев из числа бывших офицеров и учащейся молодёжи. Таких набралось не более двух тысяч. Денежные средства на оружие и обмундирование собирались среди купечества и зажиточных горожан.

В Совнаркоме быстро сообразили, что под контролем антибольшевистских сил оказался стратегически значимый регион. Помимо того, что перекрывалось сообщение с Туркестаном и Сибирью, также возникала опасность нарушения снабжения центральной России продовольствием. Для борьбы с атаманом тут же собрали армию в более чем десять тысяч бойцов.

В декабре 1917 года Дутов получил ультиматум с требованием прекратить сопротивление. Ответа не последовало. 23 декабря красные части начали наступление на Оренбург, ведя его вдоль линии железной дороги. Удар отразили. Более того, части неприятеля оренбуржцы выбили за границы губернии, но дальше идти не захотели.

Оренбургские казаки

В январе последовало новое наступление. Решающее сражение произошло у станции Каргала. Дутовцы потерпели поражение, и 18 января были вынуждены оставить Оренбург. Несмотря на требование задержать Дутова и обещание немалого за это вознаграждения, станицы не выдали атамана. В марте части Красной армии вошли в Верхнеуральск. Попавшему в окружение небольшому отряду атамана с боем удалось прорваться в Тургайскую степь (территория современного Казахстана).

Отряд Красной гвардии перед отправкой на дутовский фронт

По мере того как Советская власть на территории Оренбуржья укреплялась, отношение большевиков к казакам становилось всё более бесцеремонным. Весной в крае уже без всякой связи с Дутовым началось сильное повстанческое движение. По сути, под контролем Советской власти осталась столица и несколько крупных городов. А потом против красных восстал Чехословацкий корпус. В Тургай к Дутову направилась делегация с просьбой вновь возглавить борьбу. В начале июля Оренбург торжественно чествовал вернувшегося атамана.

Атаман Дутов и адмирал Колчак

Первым делом Дутов признал Самарский Комитет Учредительного собрания (Комуч) и даже вошёл в этот комитет как депутат Учредительного собрания. Вместе с тем ему приходилось постоянно лавировать между Комучем и Временным сибирским правительством в Омске. Пришедшего к власти адмирала Колчака атаман признал одним из первых. В ноябре 1918 года – всего через день после переворота – Дутов телеграфировал верховному правителю России: «Во вверенной мне армии полный порядок. И я свято исполняю Ваши приказы и приму меры, чтобы армия не коснулась политики». Впоследствии оренбургские казаки прошли с адмиралом через все победы и поражения.

Атаман Дутов среди солдат армии Колчака

Весной 1919 года они приняли самое деятельное участие в общем наступлении колчаковцев, в том числе и на свою столицу Оренбург, оставленную в январе этого года. Несмотря на то что бои шли уже в предместьях города, взять его не удалось. А осенью за наступлением последовало и общее отступление. Преследуемые красными частями оренбургские казаки вновь двинулись на Тургай. В полках осталось не более половины личного состава, не было боеприпасов, а самое главное – продовольствия. Шли в тридцатиградусные морозы без зимнего обмундирования, которого просто не имелось. Впоследствии этот поход даже прозвали Голодным.

Весной 1920 года отряд Дутова перешёл границу бывшей империи с Китаем и расположился неподалёку от заброшенной крепости Суйдин. Атаман не считал борьбу проигранной. Он был уверен, что большевики рано или поздно восстановят против себя всё население Семиречья. Своим соратникам он говорил: «Борьба не закончена. Поражение – это ещё не разгром. Я выйду умирать на русскую землю и обратно в Китай не вернусь». Под его знамёна вновь стали собираться оказавшиеся в Китае солдаты и офицеры.

Казаки Дутова

Несмотря на то что Дутов не был выдающимся военным организатором и не являлся дальновидным политиком, большевики считали харизматичного атамана одним из главных своих врагов. В конце 1920 года ЧК удалось внедрить в окружение Дутова своего агента, который за короткое время стал пользоваться полным доверием атамана. В феврале 1921 года в результате организованного покушения Дутов был застрелен.

Добровольческая армия

С захватом власти большевиками в октябре 1917 года нестабильность в России не только не прекратилась, но стала всё больше и больше набирать обороты. Едва ли не все политические силы считали партию Ленина узурпатором, и легитимность её власти не признавали целые регионы. О самостоятельности заявили Украина и Финляндия, об автономии – Эстония, Бессарабия, Крым и Закавказье. Практически везде стали создаваться собственные вооружённые формирования, в том числе и национальные. Одним из таких очагов сопротивления стала Донская область во главе с атаманом Алексеем Калединым.

Алексей Каледин

Спустя восемь дней после переворота в Петрограде один из самых авторитетных военачальников русской армии генерал Алексеев в столице Всевеликого войска Донского Новочеркасске обнародовал воззвание, в котором призвал офицеров, не признающих советскую власть, пробираться к нему на Дон. Он предполагал создать организацию, которая в качестве вооружённой силы «могла бы противостоять надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию».

Михаил Алексеев

На первых порах вокруг генерала сплотилось всего несколько десятков офицеров. Увеличение числа сторонников шло медленно. В день записывалось не более 70–80 человек. К тому же путь на Дон был труден и связан с риском для жизни. Уже с декабря большевики организовали тщательный контроль на вокзалах и железнодорожных станциях с целью задержания пробиравшихся на Дон офицеров. Нередко те добирались туда под чужими именами и в чужом обличье, однако вероятность стать жертвой расправы оставалась очень высокой. Военная выправка и офицерская форма с неснятыми погонами гарантировали смерть. Сколько тысяч их тогда погибло, сегодня установить, конечно, невозможно.

Узники Быховской тюрьмы

Немногочисленность добровольцев компенсировалась тем, что это были люди, беззаветно преданные своей идее. При этом большинство из них имело огромный боевой опыт. Записывались в армию также юнкера и студенты, мечтавшие о подвигах во имя спасения России. Денежного довольствия на первом этапе не полагалось, впрочем, все считали, что это не главное.

В начале декабря к созданию армии подключились бежавшие из Быховской тюрьмы и прибывшие на Дон генералы во главе с Лавром Корниловым. По его предложению армия получила название Добровольческой. Это совершенно соответствовало истине: на тот момент в ней не было людей, служащих по принуждению. Эмблемой стал нашитый на рукав трёхцветный (в цветах национального флага) шеврон. Корнилов, имевший в среде офицеров огромный авторитет, стал первым командующим. Штаб возглавил генерал Александр Лукомский. Политические аспекты, финансы, а также верховное руководство были возложены на генерала Алексеева.

Первые добровольцы

Политическая программа была простой и понятной: сначала разгром большевиков, затем созыв Учредительного собрания, которое определит форму правления государства. Несмотря на то что большинство офицеров являлись монархистами, никто тогда не заявлял, что воюет во имя восстановления монархии. Уж слишком непопулярна в стране была династия Романовых. Вместе с тем для офицерства неприемлема была и республиканская форма правления, которую к тому времени совершенно дискредитировал Керенский. Генерал Алексеев говорил: «Мы к монархии идём безусловно. Но тот, кто, подобно мне, на протяжении полутора лет имел возможность видеть государя Николая II и работать с ним, тот не может быть убеждённым приверженцем монархии».

Александр Лукомский

Никто из офицеров не понимал, спасают ли они старую Россию или создают новую. Да и думать об этом они не хотели. Все желали видеть свою страну сильной, с крепкими и справедливыми законами, с которой считались бы в Европе. Государство они видели в границах 1914 года, и если большевики выступали за интернационализм, то лозунг Белого движения гласил: «Великая, единая и неделимая Россия». Также декларировалась верность союзническому долгу по отношению к Антанте. Штаб Добровольческой армии сравнивал миссию Добровольческой армии с ополчением Минина и Пожарского и главной её целью видел освобождение родины от «всероссийской чумы» – большевизма.

Добровольцы в Ростове. Январь 1918 г.

И с оружием, и с боеприпасами, и с обмундированием было плохо. Винтовки и патроны добывали как могли: где силой, а где и хитростью. Не гнушались и его покупкой у вернувшихся с фронта казаков.

Генерал Корнилов в общежитии добровольцев в Новочеркасске

Моральные качества первых добровольцев были весьма высоки. Характеризуя их, генерал Лукомский позднее вспоминал, как выбранный им на должность адъютанта офицер отказался её принимать, мотивируя это тем, что не может занимать безопасное место адъютанта, в то время как его товарищи подвергаются лишениям и опасностям боевой жизни. Вскоре он был убит.

Добровольцы. Корниловский полк

К концу декабря 1917 года в армии числилось почти три тысячи человек. Она состояла из Корниловского полка, офицерского, юнкерского и георгиевского батальонов, четырёх артиллерийских батарей, офицерской роты, инженерной роты и роты гвардейских офицеров. Алексеев и Корнилов предполагали довести численность армии до 10 тысяч человек и лишь затем приступить к выполнению боевых задач. Однако жизнь распорядилась иначе.