Buch lesen: «Вдова: Полковник из Аненербе»
Личное дело
Личное дело № 1
Фердинанд Пауль фон Рунсдорф – барон.
Сын генерала барона фон Рунсдорфа, который в 1907-1917 годах возглавлял один из отделов разведки при генеральном штабе Австро-Венгерской армии.
Член НСДАП, полковник, сотрудник Аненербе – «Немецкого общества по изучению древней германской истории и наследия предков».
Рунсдорф действует в книгах:
«Вдова»: Архив царского профессора»
«Вдова»: Полковник из Аненербе»
***
Личное дело № 2
«Вдова», «Грюнвальд», «Фрау Марта» – летом 1941-го года сотрудник СД контрразведки «Восток» под руководством капитана Вильке. Осенью 1941-го года работала в Харькове в группе агентов Абвера капитана Лайдеюсера, перед оккупацией города войсками вермахта.
«Вдова» один из центральных персонажей цикла романов «Сотрудник Абвера». Она действует в книгах:
«Вдова»: Метроном смерти» (Бомба для генерала).
«Вдова»: Архив царского профессора».
«Вдова»: Полковник из Аненербе».
***
Личное дело № 3
Лайдеюсер Альфред – в 1941 году, гауптман (капитан) начальник отделения СОН (Саботаж Ост Норд) структуры Абвер 2, группы 2 А. После убийства в Харькове генерала фон Брауна осенью 1941 года смещен с поста начальника отделения СОН. С весны 1942 года майор Абвера, Заместитель начальника Абвершколы в Брайтенфурт.
Лайдеюсер один из центральных персонажей цикла романов «Сотрудник Абвера». Он действует в книгах:
«Вдова»: Метроном смерти».
«Вдова»: Архив царского профессора».
«Вдова»: Полковник из Аненербе».
«Красная вдова: Крыса в норе».
«Красная вдова»: Ликвидатор».
«Рыцарский крест: Гауптхельферин Ева».
***
Личное дело № 4
Вильке Фридрих – гауптштурмфюрер СС (капитан), контрразведка группы «Восток» Четвертого управления РСХА. После убийства в Харькове генерала фон Брауна осенью 1941 года переведен из аппарата РСХА в отделение службы СД в Харькове без понижения в чине.
Вильке один из центральных персонажей цикла романов «Сотрудник Абвера». Он действует в книгах:
«Вдова»: Метроном смерти» (Бомба для генерала).
«Вдова»: Архив царского профессора».
«Вдова»: Полковник из Аненербе».
«Красная Вдова: Крыса в норе».
«Красная Вдова»: Ликвидатор».
«Рыцарский крест: Оберхельферин Ева».
«Рыцарский крест: Гауптхельферин Ева».
***
Личное дело № 5
Кравцов Григорий Михайлович – капитан государственной безопасности. Сотрудник НКГБ СССР.
Кравцов один из центральных персонажей цикла романов «Сотрудник Абвера». Он действует в книгах:
«Вдова»: Метроном смерти» (Бомба для генерала).
«Вдова»: Архив царского профессора».
«Вдова»: Полковник из Аненербе».
«Красная Вдова: Крыса в норе».
«Красная Вдова»: Ликвидатор».
«Рыцарский крест: Оберхельферин Ева».
«Рыцарский крест: Гауптхельферин Ева».
***
Личное дело № 6
Нольман Иван Артурович – старший майор госбезопасности. С 1918 года сотрудник Особого отдела ВЧК. Затем сотрудник Иностранного отдела ОГПУ в группе «Дугласа». В 1939 году преподаватель в Школе особого назначения НКВД СССР. С 1941 года сотрудник 4-го управления НКГБ СССР.
Нольман один из центральных персонажей цикла романов «Сотрудник Абвера». Он действует в книгах:
«Вдова»: Метроном смерти».
«Вдова»: Архив царского профессора».
«Вдова»: Полковник из Аненербе».
«Красная вдова: Крыса в норе».
«Красная вдова»: Ликвидатор».
«Рыцарский крест: Оберхельферин Ева».
«Рыцарский крест: Гауптхельферин Ева».
Полный список персонажей романа:
Сотрудники НКГБ1:
Нольман Иван Артурович – сотрудник 2-го отдела НКГБ, старший майор госбезопасности.
Максимов Владимир Иванович – комиссар госбезопасности второго ранга. Начальник Нольмана.
Кравцов Г.М. – капитан госбезопасности, разведчик. (Савик Нечипоренко)
Шарко Антонина – курсант разведшколы НКВД. (Ада Лепинская)
***
Сотрудники Абвера2:
Лайдеюсер – майор Абвера. Заместитель начальника Абвершколы в Брайтенфурт.
Аренберг – полковник Абвера. Начальник Абвершколы в Брайтенфурт.
Лавров Роман Романович – инструктор Абвершколы в Брайтенфурт. (Антон Герасименко).
Ольга Дроздова – курсант разведшколы Абвера в Брайтенфурт. (Анна Герасименко).
Шигаренко Максим – курсант разведшколы Абвера в Брайтенфурт.
***
Сотрудники СД3:
Клейнер – оберштурмбаннфюрер (подполковник) СС начальник службы СД Харькова. (реальным начальником полиции и СД генерального округа «Харьков» был штурмбанфюрер СС (майор) Кранебиттер).
Вильке Фридрих – гауптштурмфюрер (капитан) СС, заместитель начальника службы СД Харькова.
Генке Клаус – оберштурмфюрер (лейтенант) СС, помощник Вильке.
***
Группа Рунсдорфа:
Фон Рунсдорф – барон, полковник, сотрудник Аненербе.
Рикслер Ганс – лейтенант, адъютант фон Рунсдорфа.
Лимоненко Владислав Антонович – архивариус.
Глава 1
Безумный инженер
Москва.
Управление НКГБ СССР.
Сентябрь, 1942 год.
В феврале 1942 года в оккупированный немцами Харьков прибыл личный представитель рейхсфюрера СС полковник барон фон Рунсдорф. Его задачей было обнаружить и вывезти в Берлин архив профессора Николая Пильчикова, выдающегося русского ученного, труды которого были посвящены исследованиям в области атмосферного электричества, рентгеновских лучей, явлений радиоактивности, геомагнетизма, ионизации атмосферы, поляризации света.
Группа старшего майора государственной безопасности Ивана Артуровича Нольмана должна была организовать похищение барона и обеспечить его доставку в Москву.
Нольман ставит во главе группы капитана Кравцова, сотрудника государственной безопасности. В помощь капитану дали курсантов разведшколы НКВД. Группа прибыла в оккупированный немцами Харьков под видом музыкального коллектива румынского певца украинского происхождения Савика Нечипоренко.
В ходе операции выяснилось, что никакого архива Пильчикова не существует. Это был «миф» созданный русской контрразведкой еще в 1911 году для дезинформации Австро-Венгерского генштаба.
Нольман принимает решение изменить операцию и не похищать барона Рунсдорфа, но подставить ему фальшивый архив Пильчикова. Так возникла идея операции «Подмена»…
***
Старший майор Нольман из 2-го управления НКГБ СССР4 просматривал сводки и донесения агентов. Рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер5 говорил на страницах газет рейха, что «техническое превосходство обеспечит Германии скорую победу. Затяжная война будет выиграна благодаря «вундерваффе»6. «Чудо-оружие» фюрера скоро выйдет на стадию испытаний».
Агент Г-17 доносил, что в лагере Бухенвальд существует специальная команда, которая работает над засекреченными исследованиями. И ведутся эти исследования с 1941 года.
Как выяснил агент, работали над проектом немцы, которые были политическими узниками Бухенвальда. Возглавляли работы Рейнгольд Лохман и Герберт Моргенштерн. Входить в помещение, где проводились исследования, мог только комендант лагеря и специально приставленный к проекту офицер СС.
***
Нольман вспомнил про инженера по фамилии Блау. Он еще в 1941 году носился с идеей «Модуляции земного магнетизма с силовым линейным полем синхронной магнитной коллекции посредством эффекта вихревых токов». Он добивался признания и выделения ему значительных средств на его исследования.
Но научный бомонд СССР отверг притязания Блау на гениальность, и инженер стал строчить жалобы в НКГБ. Иван Артурович Нольман решил поговорить с Блау лично и составить свое мнение, если не о его проекте, то о нём самом.
Нольман мало понял в том, что наговорил ему Блау. А тот сыпал терминами и удивлялся, что его не понимают.
Старший майор остановил «поток» из уст инженера и заявил:
– Мне сказали, товарищ Блау, что у вас есть важное предложение по обороноспособности нашей страны. Но я мало понимаю в чисто технических терминах.
– Я принес вам революцию! – высокопарно заявил Блау.
– И эта революция заключена в том, что вы только что сказали?
– Именно так. Это двойные ХХ-лучи, товарищ Нольман. Если вы понимаете, о чем я говорю.
– Мне это не говорит ни о чем, товарищ Блау. Потому прошу вас высказаться яснее.
– Извольте, товарищ Нольман. Я продолжатель дела некогда знаменитого русского профессора Пильчикова.
Нольмана заинтересовало это заявление Блау.
– Вы знали Николая Дмитриевича Пильчикова?
– Не лично. Но я хорошо знаком с его работами и он также был недооценен в своем отечестве. Родина не приняла его гения. Давно пали цитадели русского царизма, но и сейчас гения не признают, товарищ Нольман.
– Гений это вы?
– Именно, товарищ чекист. И не стоит иронизировать. Вы один из немногих, кто согласился меня выслушать в вашем ведомстве. Остальные проявили политическую близорукость. Иначе я это назвать не могу.
– Но пока вы так и не сказали мне, товарищ Блау, что вы предлагаете конкретно. Что могут эти ваши Двойные ХХ-лучи?
– Эффект просто потрясающий, товарищ Нольман. Представьте себе, что вокруг самолета противника нарушается магнитное поле земного притяжения.
– И что? – спросил Нольман.
– Ну, вы меня удивляете, товарищ старший майор! Если нарушить поле земного притяжения, то вражеские самолеты будут просто падать на землю…
Впоследствии Нольман затратил время на изучение проекта Блау и советовался с видными специалистами в данной области, но все они сказали, что проект инженера Блау в научном отношении полная чушь…
***
Но Нольман не забыл инженера по фамилии Блау. Прибытие в Харьков барона Рунсдорфа и поиски архива царского профессора делали безумного изобретателя важной фигурой в игре с врагом.
Старший майор составил план действий по операции «Подмена» довольно быстро и представил его начальству.
Его выслушал сам Берия.
– И вы думаете, что это хорошая наживка для барона Рунсдорфа? – спросил Берия.
– Я уверен в этом, Лаврентий Павлович. Рунсдорф человек Гиммлера. Он сотрудник Аненербе и, как и его шеф, большой почитатель мистики. Я смогу скормить им информацию про архив и представить самого «гения» –инженера Блау.
– И какова практическая польза?
– Если мы сможем подставить им Блау вместе с «архивом» Пильчикова, то заставим Гиммлера его Аненербе затратить большие средства на «проекты» инженера Блау.
–Вы уверены, что Гиммлер столь недалекий человек?
–Я не отказываю ему в некоторых талантах, Лаврентий Павлович. Но его высокомерие и полное отсутствие трезвого взгляда на действительность сыграют с ним плохую шутку.
–Хорошо, товарищ старший майор. Пусть будет операция «Подмена»…
***
Для подготовки «архива» Нольману выделили лучших представителей особого отела «А»7 по работе с документами.
Документы готовил полковник Симонов. Его сотрудники постарались и «архив» профессора Пильчикова был готов к переправке в Харьков уже через три недели.
Симонов разложил плоды своей деятельности перед Нольманом.
– Прошу оценить качество работы. И в какой короткий срок! – с гордостью произнес полковник.
Нольман стал перебирать листы.
– Бумага выглядит старой, – сказал старший майор, когда просмотрел принесенные ему документы.
– Не выглядит старой. Она такая и есть, старший майор. Бумага настоящая. С этой стороны подмены никто не заметит. Никакой эксперт здесь не подкопается. Вот подлинный старый документ для примера. Это написано в 1911 году, а вот это то, что приготовили мы. Сравните!
Нольман внимательно осмотрел оба документа.
– Разница между бумагами очевидна. Явно, что вот эта новее. Хоть листы и старые, но видно, что вот это писали недавно.
– Этот лист, товарищ старший майор, еще не состарили. Я специально принес это вам для сравнения! А вот то, что получилось в результате искусственного старения документа.
Эксперт выложил перед Нольманом еще один документ.
На этот раз старший майор никакой разницы не заметил.
– А вот это хорошо, – сказал он. – Действительно хорошо! Они практически не отличаются.
– А я что вам говорил.
– Скажите, полковник, а эту подделку можно распознать?
– Без специальной экспертизы нет, товарищ Нольман. Но если документы попадут в Берлин, тот там это распознают довольно быстро. Состав чернил выдаст подделку.
– Значит нельзя допускать вывоза документов.
– Но мне в самом начале работы и ставили такую задачу, старший майор. За столь короткий срок, то, что сделано просто идеально. А лучше всего сделать копии. Второй вариант вот этих документов.
– Кто поведется на копии, товарищ полковник. Их сразу примут за фальсификат! Нет! Нам нужно, чтобы документы пусть только на первом этапе операции, но выглядели идеально.
Симонов возразил:
– Но можно солидно испортить старые документы и потому у хранителя могла возникнуть необходимость сделать копии. И можно перемешать часть подлинных бумаг с фальшивками. Это усилит достоверность.
– Но что у нас есть подлинное? – спросил Нольман.
– Рецензия на статью, об атмосферном электричестве сделанная в 1907 году самая настоящая. Вот она.
Нольман взял из рук эксперта бумагу.
– Но разве это рецензия на работу Пильчикова? Здесь указана другая фамилия автора.
– На первом листе фамилии нет, товарищ Нольман. Она на втором. И мы подложим в архив только первую страницу. У Пильчикова была статья на эту тему. И этот документ в папке будет смотреться органично.
– Согласен. Почерк?
– Наш гравер постарался на славу. Отличить практически невозможно. Только если проводить экспертизу. Но это можно сделать только в Берлине.
– Хорошо. А состав документов?
– Здесь консультантами выступили профессора Московского университета. Все подобрано с толком. Выглядит все как архив серьезного ученого. Особенно последние документы! Вот прошу вас. Отчет Пильчикова Николая Дмитриевича.
«…мною были с помощью электронных волн, шедших сквозь стены зала, в котором стояли приборы, выполнены следующие опыты: 1) зажжены огни модели маяка; 2) вызван выстрел из небольшой пушки; 3) взорвана мина в искусственном бассейне, устроенном в зале, причем затонула маленькая яхта; 4) приведена в движение модель железнодорожного семафора».
Симонов сказал:
– Настоящий. А теперь вот этот.
«Модуляционная схема включения в перманентное ультракоротковолновое магнитное поле с дистанционным управлением импульсами. Модуляция земного магнетизма с силовым линейным полем синхронной магнитной коллекции посредством так называемого эффекта вихревых токов с целью генерации дельта-магнитных лучей».
– Я даже сам бы принял вот это за подлинные документы, если бы лично не работал с ними.
Симонов разложил бумаги по порядку и поместил их в папку. Затем передал все Нольману.
Тот еще раз посмотрел на документы и спросил:
– Это все?
– Расширять архив больше нет необходимости, товарищ старший майор. Но вы сами сказали, что главная цель не сам архив.
– Это так, – согласился Нольман. – Но сначала они увидят вот это! И я бы немного подкорректировал документы.
– Что это значит? – спросил Симонов. – Вы сомневаетесь в моей компетенции?
– Нет, полковник. Совсем нет.
– Тогда что вам не нравится, старший майор?
– Мне нужно чтобы Рунсдорф засомневался.
– Но вы сами просили сделать идеальную подделку, товарищ Нольман!
– Верно. И когда вы её сделали, всё это следует совсем немного подкорректировать.
– Я вас не понимаю.
– Я не могу рассказать вам всего, полковник. Но барон фон Рунсдорф, который получит этот архив, должен засомневаться и призвать специалиста на месте. Специалиста, который сможет ему все объяснить. А сейчас все сделано так, что барон сразу отправит все это в Берлин.
– Значит немного упростить?
– Именно, полковник. Но сначала мой специалист сделает фотокопии именно этого архива. А затем его доставят вам, и вы сделаете все по-новому.
Симонов сказал, что задачу понял.
– Хотя я не совсем понимаю идеи с копией. Ведь немцы не поверят фотокопии, если не сами её сделали? Разве не так?
– А вот это уже наша работа, товарищ Симонов сделать так, чтобы в Берлин доставили то, что нужно нам. И подделка должна быть на уровне.
– Смею вас уверить, что вот эти документы покажутся вашему барону весьма важными, товарищ Нольман…
***
Нольман явился с докладом к комиссару госбезопасности 2-го ранга Максимову.
– Архив готов, Владимир Иванович.
– Надеюсь, наши эксперты поработали хорошо?
– Да. Полковник Симонов постарался.
– Рунсдорф и его помощники в Харькове подделку не заподозрят?
– Дело в том, что я приказал сделать фотокопии архива и отдать документы на доработку. Вот первоначальный вариант, а вот то, что получилось после. В первой папке фотокопии.
– А зачем вам понадобился второй вариант?
– Все просто, Владимир Иванович. Мне нужно чтобы фон Рунсдорф начал сомневаться в подлинности архива. Вот для этого сделали второй неидеальный вариант.
– И что это даст?
– Рунсдорф станет искать человека, который сможет всё проверить перед тем, как отправить архив в Берлин.
– И?
– Он найдет нашего человека, который все ему пояснит и расскажет об инженере Блау. И немцы после этого должны захотеть заполучить товарища Балу себе.
– Но как подставить барону этого человека? Того, кто все ему, как нужно, объяснит?
– Все просто. В Харькове работает в городской управе наш агент.
– Это который?
– Леонид Буров, товарищ комиссар. Оставлен в Харькове по лини подполья. Это глубоко «законсервированный» агент для важных поручений.
– Знаю Бурова. Этот тот самый, которого вы спасли в свое время от суда по делу «Право-троцкистского блока» в 1938-ом году?
– Он самый товарищ комиссар. Он инженер и большой специалист по электротехнике.
– Он сейчас работает у немцев в городской управе?
– Именно так, Владимир Иванович.
– И Буров знает об этом задании?
– Он поставлен в известность о том, что возможно ему придется выполнить эту миссию. И он представит немцам инженера Блау.
– Хорошо, пусть так, но в Берлине с этим станут работать специалисты, – Максимов показал на вторую папку с документами, – и все вскроется
– Поэтому, товарищ комиссар, нам нельзя выпускать архив из Харькова. Но можно будет выпустить фотокопию. Мы даже сделали её сами. И есть несколько экземпляров. На тот случай если один или два испортятся в пути.
– Иван Артурович, иными словами, они заполучат «ученика» профессора Пильчикова.
– Не ученика, но последователя. Того кто обещает создать чудо-оружие! – поправил комиссара Нольман.
– Самое сложное заставить барона поверить, что инженер Блау гений.
– Мы создадим обстановку, в которой Рунсдорф не сможет усомниться в гениальности Блау.
Максимов считал что операция, придуманная Нольманом, была слишком сложна. Такие он не любил. Но план «Подмена» понравился Судоплатову и Берии. Хотя Нольман постоянно вносит в планы коррективы. И Максимов был уверен, что у старшего майора в рукаве еще не один сюрприз.
– Архив у нас есть! И есть планы по его дальнейшей судьбе. А есть ли у вас, товарищ Нольман, план как Рунсдорф найдет этот архив?
– Есть, товарищ комиссар.
– Над этим будет работать группа капитана Кравцова?
– Я никогда не полагаюсь на один вариант выполнения задачи, товарищ комиссар. Нельзя все ставить на карту Кравцова. А если группа провалится?
–Не вы ли убеждали меня и Судоплатова, что внедрение прошло успешно?
– Это так. Но все нужно предусмотреть.
– Вы о способностях Кравцова?
– Я думаю, что капитан Кравцов справиться. Но у меня сомнения насчет надежности канала связи, Владимир Иванович.
– Вы не доверяете подпольному обкому партии?
– Я думаю, Владимир Иванович, что «Вдова» снова в деле и она в Харькове.
– Откуда у вас информация по Вдове, Иван Артурович.
– Интуиция.
– Иван Артурович! Я просил вас сообщать факты!
– Но я уверен, что Вдова в Харькове. И она крутится рядом.
– Вы думаете, что Вдова знает о группе Кравцова? – спросил Максимов.
– Нет. Этого она наверняка не знает. Но в городе находится агент Абвершколы Лавров! Тот самый лейтенант Лавров, которого я заставил уйти к немцам. Он устроился в Абвере, и у него до сих пор нет связи.
– Я знаю про Лаврова, старший майор. Он работал в харьковском управлении НКГБ. Что вы предлагаете?
– Не пора ли выйти с ним на связь?
– Посвящать Лаврова в детали операции «Подмена» нельзя.
– Я этого и не собирался, Владимир Иванович. Я бы установил с Лавровым контакт через подполье. А вот с Кравцовым стоит связываться только через скобяную лавку.
– Владелец скобяной лавки Сергей Антипенко был оставлен в качестве запасного варианта связи в Харькове с 1941 года. Но «Скобяной товар Антипенко и Ко» не в моем непосредственном подчинении. Иван Артурович.
– Но вы можете попросить отдать нам этот канал?
– Вы и сами можете это сделать, Иван Артурович, учитывая ваши отношения с Берией. Вам он не откажет!
– В последнее время он настроен слишком враждебно. После того как я просил за лейтенанта Костину8.
Максимов слышал про эту выходку Нольмана.
– Вы смелый человек, Иван Артурович. Именно Костина своими действиями в Ровно провалила сеть. Резидент полковник Одинцов вел тонкую игру с ОУН9, а она сорвала все его планы. Теперь никаких контактов нет! И, наверное, уже не будет. Одинцов написал рапорт на Костину, и одна уже была бы арестована. Но вмешались вы, старший майор! И после такого вмешательства вы остались на своей должности и в своем звании. Это о многом говорит.
– Но я не хотел бы просить Лаврентия Павловича о скобяной лавке. Ведь у меня пока нет результата! А старые «индульгенции» я уже исчерпал, Владимир Иванович.
– Хорошо! Я сделаю это, Иван Артурович. Но что по поводу Костиной?
– Она работает под моим началом, товарищ комиссар.
– И какова эффективность этой работы?
– Лейтенант госбезопасности Костина отличный сотрудник, за это могу поручиться.
– Пусть будет так, товарищ Нольман. Но я против оправки Костиной на задание в Харьков. Пусть работает в Москве.
– Я не думал её никуда отправлять, товарищ комиссар. «Тося» останется в моем отделе в Москве. Мне нужен аналитик, Владимир Иванович.
– Она как раз показала себя плохим аналитиком в Ровно.
– Но там дело касалось высокой политики. У нас все проще.
– После того как архив попадет в Харьков мне нужно знать о каждом вашем шаге, Иван Артурович. И это совсем не от недоверия к вам. Меня станут спрашивать наверху!
– Я буду докладывать ежедневно, Владимир Иванович.
– И никакой самодеятельности!
– Этого я и сам не переношу, товарищ комиссар. Но в деле агентурной разведки агент может попасть в такую ситуацию, когда ему самому придется принимать решения…
***
Когда Нольман ушел, Максимов позвонил начальнику 2-го отдела10 НКВД СССР Судоплатову.
– Павел Анатолиевич, Максимов у аппарата.
– Что у вас, Владимир Иванович?
– У меня прежний вопрос о людях, Павел Анатолиевич.
– Говорите!
– Использование немецкой агентурой поддельных документов в текущем 1942 году приобрело грандиозный размах. Абвер решил эту проблему. За основу для этой «продукции» они берут оригиналы захваченных ими документов у наших пленных. Недавно нашей командой был взят агент 107-й группы Абвера.
– И что?
– Он сообщил, что эта абвергруппа ведет широкую диверсионную и разведывательную работу против нашего Брянского и Западного фронтов. И у них есть резерв больше 40 гербовых печатей, свыше 100 печатей стрелковых полков, 11 печатей армейских госпиталей. У меня в подчинении нет опытных сотрудников в достаточном количестве! Мне нужны граверы.
– Вам выделили специалистов, насколько я знаю, товарищ Максимов. Это верные и преданные делу партии люди. Многократно проверенные.
– Да, у меня появилось двое граверов, но результатами их работы я недоволен. Да и разве дело только в граверах? Мне нужны аналитики.
– А Нольман не аналитик разве?
– Он аналитик каких мало! Но у Нольмана особая группа. И он занимается Рунсдорфом. Нольман лично отстоял себе помощницу – лейтенанта Костину, с которой работал ранее. Она не была отстранена от работы в НКГБ, или даже понижена в звании. Но и у меня нет людей. Что могут эти молодые сотрудники? У них нет никакого опыта! Пусть они хоть десять раз преданные партии люди. Но они не знают, как работать!
– Ближе к делу, товарищ Максимов!
Комиссар госбезопасности сказал:
– У нас в лагерях сидят сотрудники, которых я знал в 30-е годы. И они, я уверен, готовы приступить к работе. Они хотят помочь Родине в этот тяжелый час, Павел Анатолиевич. Я уже подавал вам список сотрудников, которых я бы хотел видеть в своем отделе! Простите за резкость и прямоту, Павел Анатолиевич.
Судоплатов ответил:
– Я выполнил вашу просьбу, Владимир Иванович. И вчера говорил с Берией. Я просил отпустить людей по всему вашему списку.
– И что?– с надеждой спросил Максимов.
– Товарищ Берия только спросил меня, уверен ли я, что они нам нужны? Я ответил, что уверен! Он приказал мне связаться с Кобуловым и тот получит приказ освободить всех, кого вы назвали, Владимир Иванович.
– Это отличная новость, Павел Анатолиевич! Я даже не знаю, как вас благодарить за это.
– Вы лично несете ответственность за всех, кого освободят, Владимир Иванович.
– Так точно, товарищ Судоплатов! Готов нести любую ответственность! Но у меня к вам еще одна просьба.
– Какая?
– «Скобяной товар Антипенко и Ко», товарищ Судоплатов.
– Вы совсем обнаглели, Владимир Иванович. Вы просите отдать вам самое лучшее!
– Этот канал связи просит для своей операции товарищ Нольман.
– А чем его не устраивает ваш канал связи в Харькове?
– Нольман не доверяет подполью полностью. Считает, что там может быть агент гестапо.
– А есть основания?
– Думаю, что нет. Но вы знаете Нольмана, Павел Анатолиевич. Он решил перестраховаться.
– Хорошо. Я отдам приказ. Это все?
– Так точно, товарищ Судоплатов.
– Тогда до свидания, товарищ Максимов. Думаю, что мне не придется жалеть о принятых решениях. Жду вас у себя с подробным отчетом через три дня!
***
План «Подмена» был разработан. «Архив» готов. Теперь оставалось проработать некоторые детали и четко распределись роли между агентами.
Нольман в последнюю неделю почти не спал. Домой с работы не уходил и ночевал в своем кабинете в управлении. Комиссар госбезопасности Максимов, его начальник, нашел ему хорошего специалиста для обработки данных. И тот быстро в рекордный срок составил для Нольмана отчет по инженеру Владимиру Александровичу Блау.
Неделю назад к работе в его группе подключилась лейтенант государственной безопасности Костина. Она вынуждена была прервать своё прежнее задание, ибо группа, которая работала с ней в Ровно, провалилась. Костину было приказано привлечь к ответственности, но Нольман просил за неё самого Берию.
– Вы отдаете себе отчет, товарищ Нольман? За кого вы просите? У меня на столе лежит рапорт полковника Одинцова. Он советует отдать Костину под суд!
Нольман смело возразил:
– Я не согласен, товарищ Берия! И прошу Костину перевести в мою группу. Она будет весьма полезна.
– А вы читали рапорт Одинцова, товарищ Нольман? – строго спросил Берия.
– Никак нет, Лаврентий Павлович. Но коротко с делом знаком!
– И вы считаете, что Костина не виновна?
– Никак нет, товарищ Берия! Вина Костиной очевидна. Но ей еще слишком рано было поручать такое задание, какое доверил лейтенанту Костной полковник Одинцов.
– Вот как? Но ведь это вы дали Костиной рекомендации, товарищ Нольман!
– Костина хороший агент, товарищ Берия. Отличный аналитик, но в ситуации на Западной Украине, которая сложилась теперь, она разобраться не смогла. Там был нужен агент иного класса.
– А что делать с рапортом Одинцова?
– Я не хочу бросать тень на профессиональные качества полковника Одинцова, Лаврентий Павлович. Возможно, Костина и допустила ряд ошибок, но в составе моей группы она сможет реабилитироваться.
– Вы испытываете мое терпение, старший майор. Но я поверю вам еще раз! – сказал Берия.
– Я могу перевести Костину в свою группу, товарищ Берия?
– Переводите. Я позвоню Максимову и отдам приказ готовить документы! Но вы лично несете ответственность за лейтенанта Костину!
– Так точно, Лаврентий Павлович…
***
Так Иван Артурович Нольман привлек Лену Костину к новой операции.
– Ты теперь в моей группе, Лена. И работаешь под моим непосредственным руководством.
– Спасибо вам, Иван Артурович.
– Я вытащил тебя не просто так, Лена. Мне нужна хорошая работа.
– Я сделаю все, что в моих силах, Иван Артурович. Я знаю, чем вам обязана.
– После осени 1941 года многие из нашей харьковской группы были раскиданы по разным участкам. Но ныне они работают над этим заданием. Лена. Собрал кого смог!
– Лавров? – Костина вспомнила молодого лейтенанта НКГБ.
– Лавров также сейчас в Харькове. Но с ним все сложно, Лена.
– Сложно?
– Он тогда едва тебя не провалил. Это ведь его действия привели к тому, что Вдова ушла от нас!
– И что с ним стало?
– Он в конце 1941 года попал к немцам и стал сотрудником одной из школ Абвера. Он состоит там инструктором. Сейчас в Харькове Лавров во главе абвергруппы.
– Лавров агент Абвера?
– Да. Сотрудник Абвера.
– Но он попал туда по вашему заданию?
– Можно сказать и так. Но есть «НО».
– И что это за «НО»?
– Среди наших агентов его нет, Лена. Так получилось. Сейчас не спрашивай почему.
– Мы не можем ему доверять?
– Нет, пока всего не проверим. Пока он запасной вариант.
– А какой основной?
Нольман ответил:
– В Харькове уже работает наша группа. Возглавляет её капитан Кравцов.
– Кравцов сейчас в Харькове? – удивилась Костина.
– Да.
– Но он был офицером НКГБ Харьковского отделения.
– И все равно он сейчас в городе и является публичной личностью.
– Я вас не поняла, товарищ Нольман.
– Он действует под именем певца Савика Нечипоренко. Успешно дает концерты.
– Вы не шутите, Иван Артурович?
– Лена, я пригласил тебя не посмеяться, а по делу. Какие шутки? Савик Нечипоренко и его группа сотрудники НКГБ. Группа состоит из трех человек. И они наш «ударный» отряд. Операция «Подмена» и дезинформация немцев это их задача. Но они станут воплощать, а мы с тобой станем думать.
– Я познакомилась с теми документами, что вы мне передали, Иван Артурович.
– Перескажи коротко, что ты узнала.
– В мае 1908 года в Харькове застрелился русский профессор Николай Дмитриевич Пильчиков. Но, по всей видимости, это было не самоубийство. Пильчикова устранили агенты австрийской разведки.
– Именно так.
– Сотрудники русской царской контрразведки подставили австрийцам фальшивый архив Пильчикова, и за ним теперь прибыл в Харьков барон фон Рунсдорф, сотрудник Аненербе, и в прошлом адъютант Гиммлера.
– Да. И этот самый фон Рунсдорф сын генерала фон Рунсдорфа, который был руководителем Австро-Венгерской разведки в 1908-1914 годах. Меня вернули в управление из архива весной нынешнего года. Я сформировал группу по Харькову. Хотел привлечь и тебя. Но ты была далеко. Тогда я вызвал с фронта Кравцова.
– С фронта?
– Он после Харькова был отправлен командовать ротой фронтовой разведки. Я вернул его в НКГБ. Он отправился в Харьков под именем Савика Нечипоренко. И блестяще выполнил задачу по внедрению. Выступает с концертами. Его заметили в компании влиятельных румынских офицеров.
– Никогда бы не подумала. Мне в 1941-ом году Кравцов совсем не понравился. И у вас ведь были с ним трения?
