Buch lesen: «Свет мой, зеркальце, соври!»

Пролог

Зазвенел будильник, заставивший человека на диване резко подскочить – он был далек от спокойного сна. Он даже сомневался, получил ли хоть минуту отдыха за все время, но раз уж такой план, придется мириться. Один раз ведь всего!

Стрелки часов показывали четыре утра, как он и хотел. Это было своего рода отвлекающим маневром: если бы кто-то дожидался его выхода у дверей здания, давно бы ушел! Потому что обычно Виктор Васильевич Пушиков уходил гораздо раньше, когда еще бурлила жизнь в соседних помещениях, арендуемых разными фирмами. И когда по коридорам лениво прохаживались охранники этих фирм, вот что главное!

Однако в данной ситуации доверять охранникам, особенно чужим, он не собирался. Охранников можно подкупить, замки – нет! Поэтому замкам он и доверился, забаррикадировавшись в своем офисе до четырех утра. Вероятнее всего, обитатели соседних помещений были свято уверены, что он давно уже уехал домой.

Вообще-то Виктор Васильевич не являлся человеком трусливым или слабым. При желании он мог постоять за себя. Уже был случай, когда два укурка попытались изъять у худенького седого дяденьки навороченный смартфон и пятью минутами позже обнаружили себя в полупустом мусорном баке.

Потому что Виктор Васильевич Пушиков, несмотря на свои пятьдесят лет, предпочитал поддерживать себя в великолепной спортивной форме. Это было крайне полезным бонусом в его нервной, пусть и напрямую не связанной с физическими нагрузками работе.

Первый этап завершен, четырех он дождался. А четыре утра – время совершенно особенное, большая часть города еще спит или уже засыпает. Следовательно, гораздо ниже риск застрять в пробке и встретиться с тем, с кем он встречаться ну никак не хочет. Так что второй этап – как можно быстрее добраться из офиса до дома, а там – до ультрасовременного, защищенного от всех зол (включая атаку пришельцев) сейфа.

Причиной исключительности нынешней ситуации был чемоданчик, весомо оттягивавший руку. А точнее, документ, лежавший в чемоданчике. По весу эта бумажка ничего собой не представляла, но вот по значимости… В нескольких листах было скрыто столько денег, сколько Виктору Васильевичу Пушикову не удалось бы заработать и за две жизни.

При иных обстоятельствах он бы и связываться не стал с такими документами, однако теперь выбора не оставалось. Главное – успокоиться. Раз так получилось, нужно продолжать. Может, пронесет! Да, бумажка ценная, так ведь никто не знает, что она у него! И почти никто не знает, что она вообще существует.

Он вышел из офиса и быстро запер дверь, после чего направился к лифту. Нервишки пошаливали. Виктору Васильевичу мерещились какие-то тени, силуэты за углом. Он прибавил ходу, очень надеясь, что шаги за спиной ему только чудятся.

Салон родного «Мерседеса», припаркованного в целях конспирации на стоянке соседнего бизнес-центра, встретил его привычной чистотой и спокойствием, но спокойствие это Виктору Васильевичу не передалось. Он сразу же запер двери, осмотрелся, чтобы убедиться, что на заднем сиденье не притаился киллер с леской, готовый придушить водителя при первой же возможности.

Никого. План работает, только расслабляться рано!

Никогда в жизни Виктор Васильевич еще не ездил так быстро. Обычно аккуратный и строгий в выполнении правил, Пушиков гнал по утренней Москве, наплевав на все и вся. Даже разбиться было не так страшно, как потерять документ.

Добрался до парковки. Слава богу. Все, рывок до дома – и успех!

А это кто?..

Неподалеку от парковки притаились двое, едва различимые в предрассветной мгле. Конечно, Виктор Васильевич не был уверен, что они именно притаились, но он подозревал! И заняли они довольно удобную позицию: видеокамера их не видит, зато перехватить можно почти любого. Или это случайность, а его воображение додумывает остальное?

Он не мог рисковать. Виктор Васильевич решил шокировать преследователей – если это действительно они – и не дать им даже шанса на успех. Поэтому, наплевав на гордость, он выскочил из автомобиля и, на ходу поставив машину на сигнализацию, рванул к дому.

Бегом Виктор Васильевич занимался давно и увлеченно, это был один из способов поддерживать себя в хорошей форме. Правда, бегал он в спортивном костюме, а не в дорогущем деловом, но тут ситуация не позволяла нести себя с достоинством, аки хрустальную вазу.

Ему показалось, или те двое рванули за ним? Неважно. Если бы он обернулся, вполне мог бы упасть или бы просто спасительное выигрышное расстояние сократилось. А это – конец.

Вот и дверь подъезда. По закону жанра сейчас он должен был обнаружить, что потерял ключи, что они завалились куда-то на дно сумочки или что руки трясутся так, что кодовый замок просто не отпереть.

Но нет, Виктор Васильевич был пятидесятилетним мужчиной, а не восемнадцатилетней грудастой блондинкой из фильма ужасов. Он ничего не забыл и не потерял, ключи были в кармане, подъезд открылся. А вот дверь Виктор Васильевич захлопнул за собой резко и нервно, чтобы никто не успел проскочить следом.

К нему тут же кинулся консьерж, который, что удивительно, в без малого пять утра бодрствовал:

– Виктор Васильевич? Что случилось? Что с вами? Вы откуда в такое время?

– Антон, – Виктору Васильевичу потребовалось немало сил, чтобы говорить ровно, не выдавая свои эмоции. – Будь добр, следи за входящими особенно внимательно. Незнакомых не пропускай, требуй документ. Не предъявят – вызывай милицию, никаких сомнений.

– Но…

– Это все. Ты понял?

– Да.

– Вот и славно, – Пушиков протянул консьержу несколько купюр. – Это тебе за понятливость.

Виктор Васильевич уже был уверен, что без лошадиной дозы успокоительного ему сегодня не обойтись. Ну а что делать? Либо терпеть и принимать все это, либо увольняться, иначе никак.

Он прекрасно понимал, что если каким-либо образом потеряет документ, пусть и не по своей вине, его ждет нечто гораздо худшее, чем смерть – от рук хозяина драгоценных бумажек.

Глава 1

«Приходи», – скупо требовала эсэмэска.

Когда-то подобные сообщения казались Агнии оскорбительными. Она что, собачка ручная, чтобы бежать по первому требованию?! Так что такие требования она игнорировала, пока не поняла всю специфику личности Даниила Вербицкого.

Хотя нет, «всю» – это сильно сказано. Все о Данииле знал только Даниил. Остальные обладали фактами, воспоминаниями и мнением, но разобраться что к чему не всегда получалось. Наверняка девушка убедилась только в одном: подобные эсэмэски – не оскорбление, а, наоборот, чуть ли не мольба, максимальная уступка его гордости.

С Даниилом Вербицким Агния познакомилась чуть больше месяца назад, когда адвокат со змеиными глазами спас ей жизнь – ради собственного развлечения. По крайней мере, такой была его версия. Но развлечение должно было тогда же и закончиться, а общаться они не перестали.

Агния бывала в доме Вербицкого не реже четырех раз в неделю, выбиралась всегда, когда позволяла работа. Что любопытно, никто ее туда не звал, однако встречали всегда с большой радостью. Домработница Маша накрывала праздничный стол, что было для Агнии, готовить патологически не любившей, огромным плюсом. Ну а Даниил… он для приличия кривил нос, но потом забалтывал ее так, что уезжала она либо поздно вечером, либо вообще оставалась ночевать в комнате для гостей.

Потому что Даниилу было одиноко, хотя в этом он бы никому не признался. Да и откажется ли от общения человек, почти полностью парализованный? Чем ему еще развлекаться?

Держался он с неизменным достоинством, ничем не выдавая свою боль – Агния даже сомневалась долгое время, есть ли эта боль. Но потом девушка сообразила, что самый отчаянный крик от него – это такие вот сообщения.

Поэтому она каждый раз ехала к ставшему уже привычным загородному коттеджу.

За месяц девушка успела подружиться не только с хозяином дома и Машей, но и с Вадимом, начальником охраны и личным телохранителем Даниила. От этих троих (хотя в основном от Маши, Вадим был менее разговорчив, а Даниил и вовсе позволял себе лишь туманные намеки на прошлое) Агния и узнала историю Вербицкого, который оказался гением, ни много ни мало. В этом Агния как раз не сомневалась, не считала подобную характеристику слишком пафосной, потому что никогда в жизни еще не встречала такого умного человека.

Даниил, как ей казалось, знал абсолютно все, не было ни одного вопроса, на который он с ходу не дал бы ответ. И, что самое главное, он не разговаривал тем менторским тоном, который был присущ многим знакомым мужчинам Агнии, в том числе и Артему Лоеву, ее первой Большой Любви.

Артем был склонен давать сведения в тесном сплетении с поучениями. Даниил не просто говорил, а советовал, если она просила, и никогда особо не гордился этим. Агнии казалось, что информацию он выдает даже с каким-то легким удивлением в стиле «я и сам не знал, что знаю»!

Да и в целом Даниил оказался гораздо лучше, чем она подумала при первой встрече, и его ледяные глаза уже не пугали девушку. Потому что они не всегда оставались ледяными. Так что она, сначала безразличная к его прошлому, стала осторожно выяснять, кем он был раньше и почему о нем говорят столько гадостей.

На свет Даниил Вербицкий появился в семье весьма обеспеченного, но ничем иным не примечательного адвоката Владислава Вербицкого. Точнее, не в семье, а в доме, потому что семьи у Владислава не было, он считал, что брак – удел слабых, о чем и заявлял всем желающим послушать.

Сына ему родила домработница, чуть ли не насильно «использованная» работодателем после очередной пьянки по случаю выигранного дела. Домработницей была тихая девушка с Украины, скромная учительница, приехавшая в столицу за деньгами. Заявление в милицию она не понесла, боялась потерять высокооплачиваемую работу. Да и знала зеленоглазая красавица с самого начала, что ее внешность не останется незамеченной Вербицким, который женщин считал средством удовлетворения естественных потребностей.

Он признал ребенка своим. Не из большой любви, конечно, просто ему понравилось, что родился здоровый мальчик, будущий наследник. Родилась бы девочка – отправилась бы вместе с мамашей на Украину.

Домработница тоже осталась при малыше, зачем еще няньку искать? Она не жаловалась и прибавку за новые обязанности не просила, Вербицкий даже урезал ей зарплату, когда понял, что ребенка эта идиотка обожает и никуда от него не уедет.

И все шло неплохо, но через пять лет у домработницы обнаружили запущенную онкологию. Вербицкий радостно заявил, что денег не даст ни копейки – не его проблемы! Сама должна была скопить! Вскоре зеленоглазая красавица зачахла и тихо умерла. Тело Вербицкий отослал на Украину и больше о той женщине никогда не вспоминал. Обо всем этом Даниил узнал уже после смерти отца. Узнай он раньше – и отношения сложились бы по-другому.

А так отцу он доверял. Поначалу Вербицкий-старший довольствовался тем, что выделял на содержание мальчика деньги, а потом устроил в престижную гимназию. Где, собственно, и выяснилось, что сын морального урода и несчастной красавицы умудрился родиться гением.

С первого класса Даниил поражал учителей феноменальной памятью и сообразительностью. А еще – отношением к жизни и самомнением. Отзывался он только на полное имя, никаких сокращений вроде «Данилка» не признавал. Со второго класса мальчик начал требовать, чтобы его перевели на индивидуальное обучение, потому что с одноклассниками ему было скучно. В дневнике юного Вербицкого нередко мелькали записи вроде: «Замазал звездочку возле задания со звездочкой. Сверху написал «фигня». Родители, примите меры!»

Родитель меры принимать не спешил, неожиданный ум сына ему нравился. Это ж надо, что у такой тетехи такой бойкий пацан родился! Может, надо было ее все же подлечить, чтобы еще нарожала? Хотя нет, надо посмотреть, во что этот ум выльется.

Гимназию Даниил окончил в четырнадцать лет. Отпускать его долго не хотели – не от большой любви, просто руководство гимназии стыдилось показать, что им больше нечему научить четырнадцатилетнего мальчика. Тогда Даниил снова показал характер: он стал изводить учителей. Он игнорировал домашние задания, чтобы с ходу сделать все в классе. Он третировал преподавателей вопросами с подвохом. Он хамил так интеллигентно, что его вроде и не за что наказывать было. Последней каплей стал случай на уроке психологии, когда Даниил сумел доказать преподавателю, что тот – банан.

Вербицкого выпустили из гимназии, вручили аттестат круглого отличника и слезно молили не возвращаться никогда.

Даниил и не собирался, что он тут забыл! У него на эту жизнь были далеко идущие планы. Отец уже понимал, что мозг сына – удачная инвестиция, поэтому не пожалел денег на обучение в Лондоне. Туда Даниил отправился в четырнадцать лет. А когда ему исполнилось шестнадцать, отца убили.

Надо отметить, что Владислав Вербицкий так и не изменил своего отношения к женщинам. Он пользовал их без малейших угрызений совести, каждой обещал обручальное кольцо и свадьбу на берегу океана. А если учитывать, что внешность у господина Вербицкого была более чем привлекательная, дамочки за ним просто табунами бегали.

И вот одна возлюбленная не смогла принять отказ – для нее это было равносильно полному краху всех надежд и желаний. Она где-то добыла пистолет, подошла к Вербицкому и в упор застрелила его, потом застрелилась сама.

Когда Даниил узнал об этом, он был в шоке. Отца он любил, потому что… такая уж у парня была природа, ему нужно было кого-то любить. Раз отец оказался единственной его семьей, пришлось сосредоточиться на отце. А тут – убили!

Никакая гениальность в этой ситуации Даниилу не помогла, потому что в отношении духовного развития он по-прежнему оставался шестнадцатилетним мальчишкой, который вдруг оказался совсем один. Здесь мозги даже во вред!

Даниил вернулся в Москву, в опустевшую квартиру. Он понятия не имел, что делать дальше, как быть, поэтому с горя… нет, не запил, этого ему было бы мало для заглушения боли. Он сразу прыгнул в болото наркоты, причем с разбега прыгнул, чтобы наверняка увязнуть. Сам он ни за что бы не выбрался, если бы не вмешался Вадим Казанов.

Он был хорошим знакомым, по сути, протеже Владислава Вербицкого. Адвокату нужен был «свой человечек» в милиции для разных, пусть и не всегда законных, дел. Он не обладал достаточным влиянием, чтобы подкупить кого-то из вышестоящих, поэтому решил «выкормить» союзника. Он помог застенчивому студенту-провинциалу Вадику Казанову устроиться в московское отделение и активно способствовал его карьерному росту.

Далее сотрудничество было взаимовыгодным. Вадик получал новые звезды на погоны и увеличивал послужной список. Владислав учил его жизни – не теории, которую преподают в академии, а практике, сути, со всеми неприятными, а порой и тошнотворными подробностями.

Наивный провинциал из Вадима быстро выбился, уступив место холодному, опытному тигру. Но внутреннее благородство осталось, поэтому себя он считал должником Владислава Вербицкого, хотя прекрасно понимал, что тот ему помог не из доброты душевной.

Так получилось, что Владислава убили фактически в шаге от него. Они встречались в этот день, беседовали о делах, вместе шли к парковке. Там их и поджидала «покинутая возлюбленная». На Вадима она не обратила никакого внимания, совсем, у нее была другая цель.

Потом Вадим раз сто перекручивал роковой момент в памяти, понимая, что мог бы помочь, спасти, заслонить собой на крайний случай. Не получилось. Долг навсегда останется неоплаченным.

Чуть позднее, почти случайно, Вадим узнал, что у Владислава остался сын, и сын этот сейчас загибается. На наследство Вербицкого, к моменту смерти подточенное бурным образом жизни и тягой к развлечениям, покойного адвоката, слетелась стая дальней родни, готовая ради квартиры отправить неопытного, раздавленного горем пацана на тот свет.

Вадим решил, что долг надо возвращать. Он уволился из милиции, хотя карьера его стремительно летела вверх, и стал личным телохранителем Даниила. Разница в возрасте между ними была невелика, всего-то десять лет, поэтому они со временем стали друзьями.

Но не сразу. Изначально Даниил чужака не принял, на наследство ему было плевать, он хотел только одного: умереть. Зачем жить, если ты никому не нужен? Наркотики буквально топили его в депрессии, он уже планировал, как бы поживописнее вскрыть себе вены.

Вадима такой ход событий не устраивал. Он забрал мальчишку в деревню, в дом своих родителей. Конечно, можно было бы обратиться в какую-нибудь клинику, но Вадим подозревал, что родственнички Вербицкого сумеют договориться с врачами и сжить нежеланного конкурента со свету. Поэтому лечением Даниила он решил заняться лично.

Сам Даниил, как и следовало ожидать, был против, что и высказал, не стесняясь в выражениях. Тогда Вадим приступил к воспитательным мерам. Для начала он избил своего воспитанника – несильно так, без переломов, просто до потери сознания.

Очнувшись, Даниил обнаружил, что заперт в каком-то сыром подвале, да еще и к стене привязан. Он стал орать и возмущаться, но долго это не продлилось – его волной накрыла ломка, и боль от ушибов и синяков показалась незначительной мелочью.

Три следующих дня пролетели как в тумане. Даниил выл как зверь, не как человек. Сдерживаться и думать о гордости он не мог, боль вышибла остатки мыслей. Еда в нем не удерживалась, пол подвала был залит смесью пищи, желудочного сока и крови. В этом же очаровательном коктейле Даниилу приходилось валяться, когда судороги сковывали его в тиски, лишая возможности двигаться.

На четвертый день он пришел в себя. Вадим обнаружил, что его воспитанник, измученный, грязный, но уже вменяемый, забился в тот угол, где было почище. И первым делом Даниил шокировал телохранителя, попросив у того прощения. Это не было игрой на получение свободы, Вербицкий-младший и правда осознал, от чего его спас Вадим.

Ужас освобождения от зависимости Даниил запомнил на всю жизнь. С тех пор он не то что к наркотикам – к алкоголю не притрагивался.

С помощью Вадима ему удалось отослать дальнюю родню обратно в Сызрань и вступить в право наследования. Состояние Вербицкий-старший оставил не слишком солидное, но на первое время этого должно было хватить.

Даниил взялся за ум. Чтобы работать, ему нужно было образование, а обучение в Лондоне он завершить не успел. Пришлось поступать в МГУ, на юрфак. Его Даниил Вербицкий окончил с красным дипломом, к немалому удивлению преподавателей, среди которых заработал репутацию наглого идиота.

Тогда же он начал работать. На первых порах – почти бесплатно, просто чтобы получить репутацию и опыт. В тот период и случилось несчастье с Вадимом.

Личная жизнь у телохранителя только-только начала складываться, он готовился к свадьбе. И вдруг – пожалуйста, застукал недавнюю возлюбленную непонятно с кем в своей же постели! Ту женщину Вадим искренне любил, поэтому тигр потерял самообладание. Он устроил стрельбу прямо во дворе – палил в воздух, не собираясь ни в кого попадать, но прибывший наряд милиции в положение не вошел.

Вадиму грозил довольно серьезный срок, если бы не вмешался Даниил. Состав преступления был очевиден, поэтому требовался не только хороший адвокат, но и неслабые деньги. Вербицкий-младший нашел эти деньги – продав квартиру отца.

– Ты с ума сошел?! – возмущался тогда Вадим. – Да забей, я заслужил то, что получу, свою жизнь не погань!

– Это ты, должно быть, сошел с ума, – к тому моменту зеленые глаза Даниила уже могли становиться непроницаемо-змеиными. – Ты мне не просто помог, ты мне упасть не дал. Думаешь, я после этого тебя брошу? А деньги у меня еще будут.

Тут он не ошибся: деньги сначала посочились ручейком, а потом хлынули рекой. Ум и характер Даниила Вербицкого представляли собой огненную смесь, делая его чуть ли не гарантией победы в суде. Вадим же стал постоянным телохранителем и партнером бывшего воспитанника.

Даниил открыл собственную адвокатскую контору, помощником сделал университетского друга Алексея, которому доверял на девяносто процентов. Потому что на сто процентов Даниил доверял лишь себе и Вадиму.

Постепенно он стал интересоваться и иными сферами бизнеса, удачно инвестировать деньги, но основным его занятием оставалась адвокатская деятельность. Дело было не только в деньгах, но и в интересе – Даниил наслаждался тем, что делал.

Владислав Вербицкий не гнушался никакой работой, плевал на принципы, мог и сфабриковать дело. Его сын оказался не столь всеяден. Даниил не сосредотачивался исключительно на невиновных, потому что прекрасно понимал, что таких – единицы. Поэтому он защищал в основном экономических преступников – воров, мошенников, махинаторов. По сути, они являлись именно ворами, мошенниками и махинаторами, но в силу больших денег их было принято называть просто бизнесменами.

Даниил никогда не работал с убийцами и насильниками, что для него сводилось к своего рода табу. Если он и ввязывался в подобные дела, то только когда был уверен, что его клиент невиновен. Тогда Вербицкий раскапывал все нужные доказательства и снова выигрывал.

Ошибся он лишь однажды, когда защищал своего приятеля, влиятельного бизнесмена. Тот обвинялся в жестоком изнасиловании пятнадцатилетней девочки, но Даниилу клялся, что его подставили. Даниил поверил – потому что очень хотел верить.

А в процессе оказалось, что приятель ему соврал. Девочку изнасиловал действительно он, причем преступлением это не считал, ссылаясь на то, что «она же не умерла, а целкой век ходить все равно бы не получилось».

Даниил ничего не сказал, даже работать не перестал, а на суде просто «слил» дело. То есть вместо ироничного и безукоризненного Даниила Вербицкого суд лицезрел туповатого провинциального адвоката, который зачем-то рассказывал стихи Пушкина, встав на табуретку, и в голос рыдал над детскими фотографиями обвиняемого. В общем, достал всех, и общий гнев переметнулся на клиента, обеспечив того немалым сроком.

Даниил остался доволен собой, это поражение, единственное в карьере, он считал не поражением даже, а самой громкой из своих побед. Он еще не знал, чем ему эта победа аукнется.

У отправленного им в колонию приятеля был старший брат, который затаил зло. И отомстил.

Он выманил Вадима из города, заставил ехать к внезапно заболевшей матери. В тот же день машину Даниила, несшегося на приличной скорости по шоссе, протаранил многотонный грузовик. Он роскошного «Лексуса» остался бесформенный комок металла.

Но вопреки всем законам логики и медицины Даниил выжил. Его буквально вырезали из изогнутого автомобиля, срочно отправили в больницу. Вернувшийся к тому моменту Вадим поставил на уши лучших врачей Москвы, и Даниилу сохранили жизнь.

Жизнь, но не тело. Выяснилось, что после аварии мозг каким-то чудом не пострадал, а вот тело было почти полностью парализовано. Даниил мог двигать только головой и кистью руки. Все. Остальным телом он управлять не мог, даже не чувствовал его.

Депрессия была, но длилась она недолго. Даниил не собирался радовать своих многочисленных врагов поражением. Он поставил во главу адвокатской конторы Алексея и стал действовать через него – проводить виртуальные консультации. Вот и получилось, что репутация Даниила Вербицкого вообще не была задета.

А жизнь, не связанная с работой, практически остановилась. И Агния собиралась это исправить.