Неживая земля. Воитель

– Какая мерзость, – с жестокой улыбкой громко объявил мальчик.

– Отвратительные создания, – согласился Иерион, – но если его разрезать пополам, получится два червя.

– В самом деле? – удивился малыш и потянулся к маске заклинателя.

Нежная детская ладонь коснулась холодного металла, набухших гноем рубцов, сочащейся кровью плоти. Изменившись в лице, ребенок просунул палец в рану и начал ее расковыривать.

– Что ты делаешь? – ужаснулся Иерион и попытался остановить ребенка.

Разорвав смердящую рану, мальчик просунул в нее несколько пальцев, потом всю ладонь целиком и уцепился за край маски. Раздался чавкающий звук рвущейся гнилой плоти. Ребенок скривился от омерзения, потянул маску сильнее и с кусками мяса вырвал из лица заклинателя. Жирный пласт червей посыпался вниз с лица Иериона в размякший под ногами жир. Обитая под маской, черви размножались в гниющем лице владыки и медленно пожирали его. Сотрясаясь безобразным телом, Цоквогда громко, мерзко булькая, засмеялась. Ее плоский язык скользнул мимо ребенка, упавшего на колени заклинателя и стал жадно загребать червей в слюнявый рот.

– Так будет лучше, – сказал мальчик, нагнувшись к голове заклинателя. – Больше не от кого скрывать лицо. Я позабочусь о тебе, когда вернусь. Так же, как ты заботился обо мне… и о моей маме.

Иерион поднял изъеденное червями лицо и встретился глазами с ребенком.

– Думал скрыть от меня, что это ты ее создал? А потом оставил на растерзание? Тьма о многом рассказала мне, заклинатель. Или, может, называть тебя дедушкой? Даже если ты умрешь до моего возвращения, я найду способ тебя воскресить. И тогда мы приятно проведем время. Внутри тебя есть что-то особенное, и я хотел бы это увидеть.

Мальчик бросил маску перед владыкой и пошел к Цоквогде. Издевательски смеясь, она продолжала поедать червей, источивших лицо заклинателя. Внутренности ее разошлись и пропустили ребенка внутрь. Он обернулся.

– С воителем или без него, я очень скоро вернусь за тобой, Иерион, – сказал мальчик, помахал рукой и скрылся внутри чудовища.

Слизкий жир густыми слоями потек по мозгу Цоквогды. Он стал светиться, переливаясь недоступными человеческому восприятию цветами. Цоквогда втянула голову в ворох пульсирующих внутренностей. Они тряслись от ее безумного смеха. Жуткий, нереальный свет рвался изнутри этого сплетения огромных, жирных змей и вскоре заполнил пещеру. Тело Цоквогды замерло. Лишь чуждый человеку свет продолжал мерцать внутри множества сфер, образованных внутренностями существа. Мальчик исчез. Свет стал меркнуть, а тело Цоквогды, извергнув волны жира, пришло в ленивое движение. Жир стекал по ней, испарялся и, забирая избыток тепла, оседал на каменных стенах темницы. Истощенный организм создания погрузился в сон.

Глава 15. Воитель

В Петербурге отступала промозглая ночь. Ветер стих, и ничто не нарушало предрассветной тишины. Дверь в комнату Майи открылась, но она этого не слышала. После неприятного происшествия накануне вечером она так и заснула в одежде, укутавшись на кровати в одеяло. Артем неслышно подошел к ней, сел на пол. Осторожно, чтобы не разбудить, прислонился спиной к кровати и устало закрыл глаза. Ее тихое дыхание успокоило его. Он постарался хоть ненадолго обо всем забыть, попытался не обращать внимания на боль, терзавшую тело и дух. Сердце еще бьется, значит, боль вскоре пройдет. Наступает новый день, и отчего-то Артем был уверен, что он не принесет ничего светлого. Но все это потом… Сейчас есть несколько часов тишины и покоя рядом с той, кто дороже всего на свете. Рядом с девушкой, чье имя спасло его от гибели. Благодаря ей он жив и благодаря ей понял, почему раньше не видел силы, которую открывает в людях любовь. Потому что сам прежде никого не любил. Артем посмотрел на Майю.

«Как все объяснить? – думал он. – Примет ли она меня тем, кто я есть?»

Он лег на спину и закрыл глаза. Майя перевернулась, пододвинулась к краю кровати, ее рука опустилась вниз. Артем осторожно поймал ее ладонь, положил себе на грудь. Даже сквозь одежду он ощущал приятное, человеческое тепло. Его сердце учащенно забилось, наполняясь жизнью. Хрупкую ладошку Майи он накрыл своей ладонью и ощутил все, что тревожит ее сон: от воспоминаний об отце до вечерней ссоры. Он не желал этого и сделал так, чтобы все ее тревоги перешли к нему. Это самое малое, что он мог для нее сделать.

Шум во дворе разбудил Майю, но она вовсе не спешила вставать. Девушка поудобнее закуталась в мягкое одеяло, открыла глаза и посмотрела на окно. Прижавшись друг к другу, два голубя сидели на карнизе и громко ворковали. Погода на улице казалась ясной. Майя грациозно, как кошка, подтянулась. Уже давно она не ощущала себя такой выспавшейся, свободной от тоскливых, навеваемых ночью мыслей. Майя вспомнила волнительный сон, в котором Артем без спроса вошел в ее комнату, и она ощутила тепло его сильных рук. Она жалела, что сон оборвался на самом интересном. Артем… Майя вспомнила события прошлого вечера и похолодела. Вместе с этим она услышала негромкое бормотание телевизора из кухни. Там кто-то стучал тарелками и хлопал дверцами кухонных шкафчиков.

Откинув одеяло, девушка встала, прошла в коридор и остановилась у двери в кухню. Надев Майин фартук, Артем стоял у плиты, сосредоточенно готовил омлет и ее появления будто бы не заметил.

– Ничего не хочешь сказать? – требовательно спросила Майя.

Артем обернулся.

– Майя! Я разбудил тебя? Вот хотел приготовить завтрак, но шеф из меня не очень. Я уже говорил об этом, – он посмотрел на нее и виновато улыбнулся. – Наверное, ты не это хотела услышать.

– Видимо, да, – холодно ответила она.

Артем выключил плиту и повернулся к ней.

– Скажи, ты уже говорила со своей подругой Никой?

– Какая разница, говорила или нет?

«Большая, – подумал Артем и понял, что они не разговаривали. В противном случае он предполагал совсем другое начало диалога».

– Просто спросил, – примирительно пожал плечами Артем в глупом фартуке. – Может, она тебе все уже рассказала.

– Нет, мне никто ничего не рассказывал! И я не хочу с ней говорить! Я как дура сломя голову бежала домой, чтобы вызвать полицию, а потом побежала обратно, – закричала Майя, на ее глазах выступили слезы. – Я думала, вы поубиваете друг друга. Ты не знаешь Влада. У него очень влиятельные родители. Полиция приехала, когда вас уже не было никого, а я пыталась им объяснить, зачем сделала вызов. А ты… а ты. Ты просто взял и ушел, сбежал. Ничего не объяснив. Даже не позвонил.

– Прости. Я разбил телефон, когда… ну, когда мы подрались, – сказал Артем.

Немного успокоившись, Майя села на стул. Она была взлохмаченная, в немного мятой одежде.

– Ну ведь ты мог дождаться меня или позвонить с работы. Объяснить, сказать, что все в порядке, – она обвинительно посмотрела на него покрасневшими от слез глазами.

«Что мне ей ответить?» – растерянно думал Артем. «Открой ей правду», – ответил внутренний голос.

Он улыбнулся Майе той гипнотически чарующей улыбкой, как при первой встрече. Подошел ближе и неожиданно взял за руку. Она ощутила тепло его ладони, почувствовала себя слабой и беззащитной.

– Сегодня вечером я тебе все расскажу, обещаю. Тогда ты все поймешь. Хорошо?

– Хорошо, – только и оставалось согласиться Майе. Отчего-то ей стало спокойнее, и она не нашла в себе сил отказать ему. – Но почему не сейчас?

– Потому что это долгий разговор, а у нас завтрак стынет. Мне хотелось тебя удивить.

Завтрак вышел действительно вкусным. Майя даже заподозрила, что Артем по какой-то причине нарочно преуменьшает свои кулинарные способности. Перед ней на тарелке лежал омлет, приготовленный аккуратным конвертом с сыром внутри, украшенный зеленью и тонкими ломтиками помидоров. Из белого фарфорового чайника ароматно пах крепкий кофе, мешаясь с запахом свежевыпеченных круассанов.

– Ты сам их сделал? – удивленно спросила Майя.

– Нет, – засмеялся Артем, разливая по кружкам кофе. – У тебя здесь кондитерская рядом. Купил утром. Тебе с молоком?

– Да, спасибо.

Артем развязал и снял фартук, сел напротив девушки между столом и холодильником. Он был гладко выбрит и пах мужским одеколоном.

«Пахнет мужчиной», – засмущавшись, подумала Майя.

Когда она была совсем ребенком, родители любили всей семьей по выходным ездить гулять в центр города, пройтись по магазинам, зайти в любимое кафе. Во взрослой жизни Майя часто вспоминала эту радостную утреннюю суету и хорошо помнила, что так же вкусно пахло от папы, молодого и красивого. Эти воспоминания доброй грустью отразились на ее лице. Она посмотрела на Артема и поняла: обычно одинокое утро еще никогда не начиналось так хорошо.

– У тебя очень усталый вид, – заметила Майя.

– Да? – удивился Артем и широко улыбнулся. – Я старался выглядеть бодро.

– Я так и поняла, но по глазам все видно, – она обхватила кружку кофе двумя ладонями и сделала глоток. – Поздно вернулся? Я не слышала, как ты пришел.

– Под утро. Обычно я заканчиваю, как только начинает светать. Я сделаю чуть громче?

Майя кивнула. Артем прибавил громкости телевизору. По новостному каналу говорили о сильном пожаре в центре города. Ночью загорелось здание нерабочего завода, где в одном из цехов располагался танцевальный клуб. Журналист рассказывал о высокой сложности пожара. Камера показала, как на помощь силам МЧС и медицинским службам прибыла спецтехника внутренних войск. Вооруженные люди оцепили большой периметр вокруг пылающего здания и никого не впускали. Информация о количестве пострадавших на данный момент уточнялась, но по предварительной версии воспламенение началось именно в ночном клубе, поэтому счет погибших мог идти на сотни человек.

У Артема был озадаченный вид. Он переключил канал и сделал тише.

– Какие у тебя планы на сегодня? – решила сменить тему Майя.

– Меня вызывают по работе, нужно уйти сейчас. Вкусно? Только честно.

– Да, очень. Спасибо за завтрак.

Парень довольно улыбнулся.

– Во сколько ты вернешься? – спросила Майя.

Что-то изменилось в его лице. Глаза утратили блеск. Артем отвел взгляд, поставил чашку и задумался.

– Если честно, я не знаю, – признался он, – но очень сильно постараюсь вернуться к ужину. Так что вечер будет свободным.

– Может быть, тогда… – почти одновременно сказали они и оба засмеялись.

– Говори ты первая.

– Нет. Ты первый!

– Хорошо, – сдался Артем. – Может быть, тогда сходим вечером куда-нибудь?

Майя ждала этого, и ей стало неловко оттого, что в такой момент она не причесана и сидит в мятой одежде. На кого она сейчас похожа? Даже в зеркало не посмотрела с утра.

– Приглашаешь меня на свидание?

– Да, приглашаю, – ответил Артем, заметив смущение девушки.

– Я подумаю, – улыбнулась она, встала и порхнула к себе в комнату.

Артем вышел из дома на улицу. На нем были джинсы, кроссовки, черная футболка, темно-синяя ветровка. Абсолютно непримечательный вид. Едва он отошел от подъезда, кто-то тронул его за плечо. Артем удивился – мало кто мог подобраться к нему незамеченным. Обернулся – никого. В лицо подул прохладный осенний ветер. Деревья зашумели мокрой после дождя листвой.

«Привет… – слышалось в шуме ветра. – Привет… я здесь…»

Артем повернулся по направлению, откуда ощутил толчок гроноэнергии, и увидел мальчика. Он выглядел не старше восьми лет. Опрятный, аккуратно одетый. Лишь ветер слегка растрепал на голове его светлые волосы. Артем подошел к нему и посмотрел в темные зеленые глаза, в которых не осталось ничего детского, как и человеческого. Перед ним стоял послушник Ордена Света, совсем юный, но невероятно сильный. Должно быть, он уже пережил ритуал Обращения и в будущем мог стать могущественным заклинателем.

– Привет, Энэй, – сказал мальчик. Ветер подул сильнее, раскачивая кроны деревьев во дворе. Низкое серое небо плыло над ними. – Пусть сердце твое во Тьме…

– Это вовсе не обязательно. Как твое имя? – перебил воитель.

– Натаниэль.

– Давно ты здесь?

– Совсем недавно, – ответил ребенок.

– Что ты здесь делаешь, послушник Натаниэль?

– Мой учитель владыка Иерион прислал меня.

«Создание из мрака и тени. Оно скрывается за стенами обители Света и именует себя Иерионом», – Энэй все еще слышал голос Вельзаира.

В памяти всплыла безобразная голова с торчащим из мозга позвоночником, огромной, зубастой пастью и двумя булькающими ранами вместо глаз. Воитель непроизвольно сжал в кулак левую ладонь. Демон поклялся, что сказал правду о том, кто прислал его, и все же Энэй не мог в это поверить.

– Я получил письмо от владыки. Он вызывает меня в Орден для подробного доклада перед Советом Старших, – сказал Энэй.

«Парень действительно силен. Древний заклинатель не просто так взял его в ученики», – думал воитель и с холодным подозрением смотрел на мальчишку.

– Именно так, – подтвердил Натаниэль. – Совет немедленно требует подробнейших деталей о ереси Крола и появлении князя-демона. Владыка Иерион велел незамедлительно отправиться в Орден и сопровождать тебя через Пограничье.

Энэй помрачнел. За завтраком он соврал Майе и не знал, вернется ли вечером или вообще когда-нибудь. Он обернулся и посмотрел в окно на третьем этаже.

«Она будет меня ждать… Сидеть до позднего вечера у окна в смешном свитере и ждать, когда я приду. А я вот так просто брошу ее одну», – от этой мысли Энэю стало чуть ли не физически больно. Он не знал, сообщил ли Крол в Орден о нарушении применения заклятий. Воитель подумал о попытке сокрытия этого происшествия ради избегания наказания и возвращения к Майе и сам себе опротивел.

«Что со мной происходит?» – встревожился Энэй, понимая, что раньше никогда бы не смел думать о таком.

– Что-то не так, воитель? Я вижу печаль на твоем лице, – сказал мальчик.

Его внимательные зеленые глаза смотрели совсем не по-детски. Их взгляд будто черной змеей пытался пробраться внутрь.

«Она не дождется меня, но я обязательно вернусь, чтобы рассказать, почему оставил ее одну», – подумал Энэй.

– Не обращай внимания. Я склонен к меланхолии, да и погода, видишь, какая, – сказал воитель.

Они пошли из двора к метро, и Энэй дружески хлопнул мальчика по плечу. Взгляд ребенка изменился. Он не понял этого жеста и теперь смотрел на воителя со смесью удивления и подозрительного интереса. Энэй снова обернулся, чтобы увидеть окно, где по вечерам на маленькой кухне уютно зажигался теплый, янтарный свет. Вдруг и Майя сейчас смотрит?

– Это правда… правда, что служитель Ордена стал одержим Тьмой? – спросил Натаниэль так, будто лишь от одной мысли об этом Тьма могла завладеть и им тоже.

– В этом предстоит разобраться. Но существо, которое я видел, – явное порождение Тьмы, – ответил воитель, отвернувшись от окон дома.

– Не думал, что это возможно. Наверное, заклинатель, одержимый Тьмой, очень серьезный противник c выдающимися способностями, – задумчиво сказал Натаниэль.

– Я так не считаю, – ответил Энэй и спросил: – Владыка лично тебе больше ничего не передавал?

– Особых указаний не было. Все силы Ордена сосредоточены на воскрешении Первого Хранителя. Произошедшее здесь стало неожиданностью для всех. Мы единственные, кто не принимает участия в этом великом событии.

«Выходит, Вельзаир все-таки смог обмануть меня?» – подумал Энэй, сжимая ладонь, где остался уродливый шрам от клятвы кровью. Он посмотрел на мальчишку:

– Значит, тебя обучает сам Иерион? И какое же твое любимое оружие?

– Боевые молоты Варонкрайта, – ответил послушник.

– Ого! Так ты будущий заклинатель-силовик?

Натаниэль задумался и растерянно посмотрел на Энэя.

– Наверное, да, – пожал плечами мальчик.

– Круто. Вот это действительно круто! Тогда с тобой не страшно отправиться и до Темных Врат, – Энэй улыбнулся ему и легонько толкнул в бок.

Мальчик с удивлением воспринял подобное поведение, но тоже улыбнулся. Правда, так, будто делал это впервые.

– Тогда план такой. Мне нужен новый доспех, поэтому мы идем в тайник, а потом отправляемся в Орден. Но сперва… сперва мы зайдем в одно место.

– В какое? – заинтересовался мальчик.

– В магазин. Мне нужно что-нибудь, производящее музыку. И конфеты. Без конфет я через Пограничье не хожу.

При выходе из двора воитель обернулся и в последний раз с надеждой посмотрел в знакомое окно. Он увидел силуэт, ставший таким дорогим и близким. Его сердце забилось чаще. Энэй махнул Майе рукой, но она не заметила его и вскоре исчезла. Он постоял еще немного, развернулся и пошел, больше не сказав ни слова. Натаниэль шел рядом.

Утренний час пик в метро миновал, в вагоне было немноголюдно. Энэй держался за верхний поручень, слушал музыку и угрюмо смотрел в темный квадрат окна. Крол и князь-демон занимали мысли воителя. Появление у Границы сыновей Тьмы, в особенности из высших сословий, служители Ордена всегда ожидали там, где разворачивались кровопролитные конфликты людей. В иных случаях вторжения в мир происходили в местах поблизости от Границы, где свершались единичные акты сверхчеловеческой жестокости: зверские убийства, массовые казни, темные ритуалы жертвоприношений. Предугадать, где и когда это произойдет, было практически невозможно, лишь за некоторым исключением. Энэй понимал, что Крол не случайно оказался поблизости от проникновения червя Злаасши. Это не давало воителю покоя, и именно поэтому он хотел осмотреть из Тени место смерти воина Тьмы и увидеть фантом. Но выходило, заклинатель Крол – то существо, которым он стал, – лгал с самого начала. Его слова о воине, рожденном из червя, также могли оказаться ложью. Что-то произошло в ту ночь. Нечто столь значимое, ради чего Крол или его более могущественный покровитель призвал из небытия сына Тьмы из древнейшего рода демонуоргов для убийства воителя, ставшего случайным свидетелем.

«Заклинатель знал о предстоящей атаке демонуоргов, – думал Энэй. – Знал, что я буду искать его, и хотел скрыть правду о вторжении, поэтому завел в ловушку, где Тьма человеческих сердец, как запах крови, приманила оголодавших демонов».

Обитель Света находится чуть ли не через полмира от Петербурга. Если верить данной демоном клятве, выходило, именно освобождение Вельзаира с сыновьями из темницы и их переход из мира людей в Пограничье Энэй почувствовал вечером, когда находился в кафе с Майей. О могущественном заклинателе Иерионе и его неодолимом влечении к темным тайнам мироздания ходило много мрачных историй, но Энэй наотрез отказывался верить словам Вельзаира о владыке Света. Как бы то ни было, грязная клевета Крола и демонуорга больше не имела никакого значения. Воитель намеревался как можно быстрее оказаться в Ордене, доложить Совету Старших о факте ереси и убедиться в лживости клятвы подлого демона Вельзаира.

Несмотря на тяжелые ранения, после кровавой бойни в ночном клубе Энэй вновь отправился в Тень и добрался до места вторжения, но фантомов уничтоженных сыновей Тьмы не застал: ни воина, о котором говорил Крол, ни червя Злаасши, из которого воин родился. По правде говоря, Энэй и сам не понимал, что ожидает найти. Если воин Тьмы и вправду был, за минувшие две ночи его фантом в самом деле развеялся и исчез во мраке Вселенной. Если заклинатель солгал… Энэй не знал, как истолковать это. Он видел окровавленную дыру в утробе червя, значит, он кем-то разродился. Но ни малейшей угрозы вторжения, не говоря о присутствии сыновей Тьмы в мире, воитель не ощущал ни тогда, ни сейчас. Думая о встрече с Кролом, Энэй винил себя за то, что сразу не осмотрел из Тени место появления слуги Злаасши. Организм воителя в ту ночь боролся за жизнь после тяжелой битвы в Пограничье, а мысли затмил трепетный восторг от известий о воскрешении Хранителя. И все же Энэй понимал: если бы он сразу распознал в заклинателе Тьму, возможно, демоны никогда бы не вторглись в мир и сотни людей, растерзанных в кровавые ошметки, продолжили волочить никчемное существование. Но они остались в ночном клубе на залитом кровью мраморном полу. Выпотрошенные внутренности, отсеченные конечности и головы убитых и сейчас наполняли воздух города смрадом горящей плоти. В их жуткой смерти Энэй не мог винить никого, кроме себя.

Из кармана ветровки воитель достал новый, купленный у метро смартфон и сделал громче музыку. Хотелось ненадолго забыться от тяжелых мыслей. Натаниэль сидел неподалеку. Воителю показалось, пронзительный взгляд мальчика отпугивает окружающих. Послушник посмотрел на Энэя и улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего доброго. Болезненные процедуры ритуала Обращения лишили мальчика всего, что делало его человеком, ребенком.

И все же люди сейчас интересовали воителя меньше всего. Впереди Пограничье – беспощадный, разрушенный мир по ту сторону Границы, за которым простираются владения императора Изгдота. При одной мысли об этом по спине воителя пробежал холод. При последнем сражении в Пограничье с Энэем что-то произошло. Он рассчитывал на заклинателей Ордена, они помогут ему вспомнить. Возможно, удастся разобраться самому, вновь оказавшись там. С мыслями о Пограничье неразрывно приходило осознание близости смерти. Энэй не боялся ее. Ему даже казалось, что однажды давно он уже умирал. Но тогда ничто не держало Энэя в человеческом мире. Теперь, когда сердце обрело понимание того, как сильно может любить, воителю отчаянно хотелось жить.

– Остановка «Гостиный двор», – объявил искусственный голос.

Энэй позвал мальчика, они вышли из вагона. Эскалатор поднимал их вверх. Натаниэль с интересом наблюдал за проезжающими вниз людьми. Воитель заметил, что наибольшее внимание послушника привлекают дети или взрослые с детьми. Жадно и с какой-то печальной завистью он смотрел на них, как будто пытаясь впитать все эмоции, жесты и чувства, которыми они жили. Дети звонко смеялись, перешучивались между собой. Выражение лица Натаниэля, все его тело говорило о том, что он хочет смеяться так же, он жаждет быть таким же, как они. Энэй не мог представить, что происходит внутри мальчишки, но его состояние ярко отражалось в темно-зеленых глазах. Казалось, Натаниэль вот-вот закричит и бросится к ним, чтобы прожить хотя бы день той жизни, которой живут они; чтобы ощутить хоть каплю тепла и любви, которую дают детям их родители. Но они уезжали вниз, к другим людям, пропадая в тяжелой, но по-своему прекрасной жизни, которой у Натаниэля никогда не будет. А он поднимался наверх и собирался в другой мир, где все дышит смертью.

К полудню, разбавив хмурую серость, ненадолго из-за низких, затянувших небо облаков выглянуло солнце. В сквере перед Казанским собором бил фонтан, на скамейках отдыхали горожане. Воздух пах мокрой сиренью и землей, скошенной травой и сыростью убранных в гранит речных каналов. Дышалось свободно, легко. Лучи солнца осветили купол собора – темно-медный в облачную погоду. Над ним, шумно хлопая крыльями, пролетели голуби. Энэй выключил плеер и убрал смартфон вместе с наушниками в карман ветровки. Развернул себе леденец и предложил Натаниэлю.

– Почему здесь? – спросил мальчик, следуя за воителем.

– Граница проходит совсем рядом, и здесь есть древний источник силы. Чувствуешь?

– Да, – ответил Натаниэль, разворачивая конфету.

– Я заметил его, когда ночью оказался в городе. Он поможет мне пройти в Пограничье. После встречи с демонами я не до конца оправился.

Они поднялись по ступеням у восточных колонн. Энэй снял ветровку, начал аккуратно складывать ее и неуверенно прекратил.

«Вернусь ли я?» – подумал Энэй.

И все же он аккуратно сложил ветровку и убрал так, чтобы она не привлекала внимания. Не бросать же ее просто под ноги? Вокруг собора прогуливались горожане, проходили шумные группы туристов и приезжих гостей. Воитель с послушником отошли за колонну. Энэй проверил браслеты тяжелого доспеха на руках, оставшийся револьстрел в кобуре и достал из ножен кинжал. Мальчишка проверил свой браслет.

– Я не буду напоминать тебе правила нахождения в Пограничье, – сказал воитель.

– Не нужно, – со всей серьезностью ответил мальчик.

– Хорошо. Но будь начеку. Как пройдем Границу, сразу включай доспех, и в укрытие.

Натаниэль кивнул. Воитель спрятал кинжал за спину, спрыгнул с платформы колоннады и пошел между припаркованных машин и туристических автобусов в сторону Банковского моста. Натаниэль шел рядом. Осмотревшись, Энэй убедился, что они с мальчишкой не привлекают внимания, и начал читать на варгланоре заклятие перехода через Границу. Послушник тоже читал. С каждым новым словом заклятия сияние Границы усиливалось. Энэй и Натаниэль вошли в него. Им в спины ударил стремительный поток холодного, колючего ветра, а навстречу помчались миллионы мерцающих, трассирующих в воздухе частиц. Их плотность увеличивалась по мере продвижения через Границу. Они переливались от ярко-желтого до насыщенного синего цвета и пронзали тела служителей Ордена, оставляя на коже ощущение горячего покалывания. Энэй прикрыл лицо рукой и бросил взгляд за спину. Небо над Петербургом, Казанский собор, дома на Невском проспекте и весь окружающий мир исчезали в густом, непроглядном тумане.