Неживая земля. Воитель

Глава 14. Иерион

В тихом ночном небе ни единого облака. Звезды безмолвно сияют в темной, недосягаемой вечности. Желтый, пылающий диск Луны заполнил окно зала Совета Старших. Лик ее стал как будто печальнее и совсем низко склонился над вершинами гор. Для этого времени года Луна казалась необычайно яркой, разлив нежное свечение по заснеженным склонам. Лунный свет скользил по белоснежным, годами нетронутым снегам, окутывая горы таинственным, призрачным сиянием.

Белые глаза Иериона смотрели на звездное небо. Он представлял, каково сейчас там, снаружи, подниматься от пещер Маларфия по горному склону к обители Света. Если остановиться и посмотреть ввысь, Луна окажется справа. Огромная и близкая, почти у самой вершины горы. Стоит взобраться на нее, и небесного светила можно коснуться рукой. Возможно, Луна знает, что произойдет этой ночью. Оттого ее лик так печален? Оттого лунный свет силен так, чтобы никто из путников не остался наедине с холодной горной мглой? Злой ветер завыл за окном и ворвался в зал, потревожил огни сотен свечей. Должно быть, он тоже знает о том, что случится, и снежными вихрями сбивает служителей Света с пути, чтобы никто не проник за стены Ордена.

Тяжелая, двустворчатая дверь зала открылась. Иерион услышал шаги. Двое послушников внесли небольшой, запечатанный тяжелыми заклятиями и защитными рунами ларец из илаадиума. Поставив его, они склонили головы и незаметно вышли. Еще двое остались в зале:

– Владыка, прибыли воитель Эксимонд и легендэн-воитель Архангиэль, – произнес служитель Ваалгорт. – Эксимонд поставил свечу Ардэму и покинул нас. Его дух направился к Темному озеру. Легендарный воин сильно ранен, но настаивает на встрече с вами.

Маска заклинателя зашипела, выпустив из дыхательных клапанов в холодный воздух серое облако пара. Сросшиеся с огрубевшей кожей, почерневшие от времени одежды Иериона делали его похожим на огромного ворона. Он развернулся всем телом, уродливый горб нависал над безобразной головой. Ветер сорвал с нее капюшон. Волосы Иериона превратились в длинные, толстые иглы. Они торчали в разные стороны, огибая горб. Владыка Света был огромен и превышал самого высокого воителя в тяжелом, боевом доспехе. На всех служителей Ордена он смотрел сверху вниз.

Рядом с Ваалгортом стоял мальчик из нового прихода, назначенный в послушники. Совсем маленький. В грубой льняной рясе и босой. Увидев Иериона, он испуганно заплакал и спрятался за своего наставника. Должно быть, не таким в детском воображении является сильнейший защитник мира людей.

– Пригласи его, – раздался металлический голос, – и ступай, соберите остальных. Все служители должны быть в зале Воина.

– Я покорен вашей воле и знаниям, владыка.

Склонив голову, служитель тихо направился к выходу и взял за руку плачущего ребенка. Иерион смотрел им вслед. Ваалгорт верно служит ему многие десятилетия. В происходящих событиях есть и его заслуга.

Заклинатель отвернулся и подошел к огромному, грубому пьедесталу в центре зала. Он представлял собой широкий камень, покрытый рунами и гладко обтесанным верхом, где располагалась искусно выполненная копия мира людей. Как будто развернутая карта, до мельчайших подробностей она повторяла Землю. Каждый ее отдельный элемент, настроенный на поток гроноэнергии земного оригинала, был живым, повторяя его действия. Потому на карте так же текли горные ручьи, бушевали океаны, шумели листвой леса. Карта показывала, где сейчас проходит Граница. Где ночь и день. Поразительная, мастерская работа Кузнеца и старших заклинателей.

Из темноты донеслись тяжелые шаги, и появился Архангиэль – легендарный воин, которых в Ордене насчитывалось чуть более двух сотен. Один из немногих, созданный еще в первом поколении воителей и доживший до наших дней. Он приходился ровесником первым людям и вместе с Орденом прошел сквозь самые тяжелые испытания. Участник тяжелейших битв, начиная от войн с разрозненными князьями Тьмы перед началом правления Изгдота. Основоположник боевого искусства обращения с мечом. Автор рукописи «Сияние Смерти», где подробно описываются азы владения составным мечом и самые жестокие, смертельные удары и могущественные легендэн-удары, заложенные в основы боевого фехтования воителей.

Закованный в тяжелый доспех «Ордлер Грэхкрай», в сравнении с человеком он казался просто гигантом. Его шаги гулким эхом разносились по каменному залу Совета Старших. Ледяной, снежный ветер очистил илаадиум от крови врагов, но по повреждениям брони Иерион представлял, из какого пекла выбрался Архангиэль. Он шел с убранным забралом шлема. Его лицо, словно покрытая трещинами скала, было бледным. Под кожей бугрились темные вены. Глаза кровоточили. Заклинатель понял – организм легендарного воителя борется с ядом, полученным при сражении.

– Рад, что ты добрался, Архангиэль. Мы давно не виделись, – прорычала на варгланоре железная маска Иериона, выпустив клубы пара. – В эту ночь Ордену потребуется твоя сила.

– Ни к чему любезности, колдун, – ответил воитель грубым, хриплым басом. – Я не верю ни единому слову твоего послания. Слишком давно ты отвернулся от Света, выискивая запретные знания. С того времени Орден все глубже погружается во мрак. Я ощущаю нечто чужеродное в тебе. Как и другие. Я слышал, о чем они говорят. Все ждут разъяснений от тебя. И если я почувствую ложь в твоих словах, когда ты выйдешь к нам, я вынесу предложение о снятии с тебя звания владыки Света. Твое место в монстрариуме, среди чудовищ. Пускай заклинатели исследуют влияние темных знаний на твой организм.

Иерион не пошевелился. Лишь густой пар вместе с дыханием выходил из маски, скрывающей обезображенное когда-то давно лицо.

– Здесь только что был послушник, человеческий детеныш. Совсем маленький. Увидев меня, он стал плакать. Я безобразен, знаю. Маска, грубый голос и мертвые глаза скрывают все, что накопилось у меня внутри. Никому не ведомы мои чувства. Но мне больно от твоих слов, Архангиэль, ведь я помню тебя таким же маленьким. Беспомощным и напуганным. Мы сделали из тебя воина, я дал тебе имя в честь одного из Первых Хранителей. Ты стал легендарным воителем и теперь обвиняешь меня во лжи и приверженности темным знаниям. Должно быть, жестокая битва и долгие годы в Пограничье затуманили твой рассудок.

– Рассудок мой ясен, а битва приносит радость, – отрезал воитель. – Но в твоих словах я чувствую ложь. Сердце твое давно не болит. И подтверждение тому – маленькая Тэя. Она была единственным лучом Света среди этих стен. Знать не хочу, что ты сотворил с ней. Пусть это навечно останется с тобой, Иерион Безобразный. В твоем каменном сердце. Да и есть ли оно у тебя?

Архангиэль развернулся и пошел к выходу, в зал Воина, где за несколько дней собрались все выжившие служители Ордена. Сдержав ярость, Иерион дождался его ухода и подошел к столу. Взяв длинный пергаментный сверток, он отметил прибытие Архангиэля и вычеркнул умершего Эксимонда. Среди имен накануне скончавшихся воинов Иерион увидел заклинателей Энланда, Донгиора и Вальфария; воителя Торгварда, Полария, Энэя и Голардия, легендэн-воителя Артгора, Мервилия и многих-многих других. Послушники встречали их души у Темного озера и докладывали Иериону. Все остальные, кто выжил, собрались в Ордене. За исключением Крола.

Иерион сжал пергамент в руке. Свиток загорелся, и злой ветер развеял по залу черный пепел. Владыка замер. Он стоял ровно на том месте у пьедестала, где маленькая Тэя любила смотреть на горные водопады. Но больше всего ей нравилось наблюдать, как, подчиняясь потокам энергии, сменяются времена года и зеленая листва деревьев принимает золотисто-багряный наряд до тех пор, пока ветер не сорвет последний листок. Она брала свою куклу и играла ею, будто огромный соломенный великан ходил по Земле, переступая через реки и озера. При этом заклинателю приходилось отвечать на тысячи вопросов любопытной девочки. Воспоминания вызвали боль, гнев. Заклинатель дал волю ярости. Сжав кулаки, Иерион силой заклятия сорвал копию мира людей с камня и расщепил на атомы. Все равно она больше никому не пригодится.

Ночь крепчала. Иерион ощущал это. В час, прозванный суеверными людьми часом волка, Граница становится особенно уязвима, и твари Тьмы рыщут вдоль нее, выискивая возможность прорваться в человеческий мир. Но этой ночью некому защитить их дома и детей от кошмарных созданий. Иерион шел от зала Совета Старших к залу Воина. Слова Архангиэля не понравились ему. Что произойдет, если он выйдет к служителям Ордена, и обитающее внутри него существо пробудится? Успеют воины Света заметить это? Владыка не предполагал, что подобное может произойти.

Среди пещерной тьмы, лишь немного освещенной редкими факелами, Иерион горбатой, черной тенью брел по северной галерее. Справа, из уходящего наверх примыкающего тоннеля виднелся яркий свет. Он менялся от холодных, ослепительно-белых до пламенно-желтых оттенков. Это прибывшие со всего мира воины оставили частицу истинного Света перед входом и внутри храма Создателя. Даже тяжело раненный Эксимонд в первую очередь отправился туда, чтобы перед смертью побыть наедине с Отцом и покровителем всех воителей – архон-воителем Ардэмом.

Зал Воина находился впереди. Иерион остановился в конце галереи, посмотрел влево и пошел туда. Здесь, вдали от остальных, располагались кельи, где доживали последние дни тяжело больные послушники, не прошедшие ритуалов Обращения в заклинатели и воители. В одной из них жила и маленькая Тэя. Она была необычным ребенком. Набранные в приход дети боялись ее, оттого она часто проводила много времени взаперти, в зале Старших или манускриптуме. Иерион отворил дверь, пригнулся, вошел и оказался в тесной келье с небольшим окном. Тэя любила смотреть из него на заснеженные горы. Иерион часто заставал ее тихо поющей у окна. Он обернулся и на жесткой деревянной койке увидел куклу. Грубую, соломенную, но Тэя любила ее. Иерион взял игрушку в когтистую руку, послышалось его хриплое дыхание. Кукла все так же пахла ею. Не взрослой, какой заклинатель видел Тэю в последний раз, а маленькой, что ему запомнилась. Пахла молоком и луговыми цветами. Она любила их – эти нежные, скромные цветы. И радостно смеялась каждый раз, как Иерион приносил ей небольшой букет. Несмотря на безобразие, смех у нее был чистый и звонкий, как весенний ручей.

Что-то дрогнуло внутри Иериона. Он подумал, это пробудилась обитающая внутри горба мерзость, но нет. Вновь раздался стук, и заклинатель вспомнил, что именно так когда-то давно стучало его сердце. Быть может, это дикое и странное чувство, дарованное Создателем лишь людям, смогло ненадолго оживить его? Возможно, если бы Тэя раньше появилась в жизни Иериона, он бы никогда не стал таким? Никто не сможет ответить на этот вопрос. Выпустив из льняного покрывала нитку, владыка Света привязал ее к кукле, повесил на шею и спрятал под одежду.

Внутри стен Ордена было не принято шуметь. Прибывающие от Границы воины проводили большую часть времени в тихих молитвах у монументов Ардэма и Создателя или в пустующих кельях; находили успокоение в учениях или повседневных, нехитрых заботах среди прочих служителей. Занятия на мечах и с другим оружием всегда проходили снаружи, в Звездном саду или на стрельбище. Но этой ночью холодные стены обители наполнились тревожным шепотом. Воющий ветер разносил многоголосое эхо прибывших со всего мира служителей Ордена по пустым залам, глубоким тоннелям и галереям. Шепот надвигался на Иериона, становился громче. Он различал обрывки предложений, узнавал голоса заклинателей и воителей, которых помнил еще детьми.

Мысли возвратили его в давно минувшие дни, где с этими воинами он одержал много славных побед, с ними делил радость и скорбел по навеки ушедшим. Когда-то давно… Теперь же их голоса и навеянные ими воспоминания доставляли гнетущую боль. Прошлого не вернуть. Нечего думать об этом. Иериону хотелось, чтобы все это скорее закончилось, голоса утихли и среди холодных стен лишь тоскливо завывал ветер. Но узы, неразрывно связывающие владыку Света с древнейшим на Земле братством, оказались сильнее желания забыться и остаться одному. Ощутив внезапную слабость, Иерион пошатнулся и прислонился к стене. Хриплое, частое дыхание с паром вырывалось из его маски. Быть может, еще не поздно остановиться? Он обернулся назад. Все факелы, мимо которых он прошел, угасли. Позади осталась только темнота. И в ней тугими кольцами извивалось нечто физически ощутимое, злобное и голодное. Оно показалось из мрака, и заклинатель распознал в нем собственную тень.

Тень опережала владыку Света и первой появилась в зале Воина. Тихой, зловещей тварью она скользила по каменным стенам, становилась больше. Морозный ветер, задувающий в горные тоннели Ордена, раздувал огни свечей и факелов, заставляя тень заклинателя искажаться и принимать еще более уродливые формы. Голоса прибывших служителей Света смолкли, и владыка понял, что они заметили его тень. Вскоре показался и сам Иерион. Он вышел из северной галереи на втором уровне, прошел мимо ступеней, ведущих вниз, и подошел к трибуне. Позади него возвышались массивные, окованные илаадиумом двустворчатые двери манускриптума. Выполненные тонким письмом защитные руны на ковке и дереве светились теплым янтарем. Пламя ярко горящих факелов растекалось по грубым, каменным стенам зала Воина расплавленным золотом. Свет падал на Иериона со спины, и безобразная тень его простиралась вперед, покрыв собой высокий свод чертога и нависнув над воинами Ордена, подобно грозной туче.

Все смотрели на него. Кто с укором, кто с презрением, но были и те, в чьих глазах Иерион видел надежду. Огромный зал Воина, расположенный в самом чреве горы, на треть пустовал. Многие погибли в последние дни. Но даже те воины, что выжили и добрались, напомнили Иериону давно забытое чувство величия силы, частью которой он когда-то являлся. Служители Света выстроились в боевом порядке, будто сейчас готовые идти за ним в битву. Больше четырех тысяч воителей и одной тысячи заклинателей стояли перед ним. Среди них двести одиннадцать легендарных воинов Ордена. Огромное, сильное войско. Давно эти стены не видели настолько могущественной, несокрушимой силы. Иериону стало жаль, ради чего он собрал всех здесь.

– Ночь крепчает, братья, но сердце мое во Тьме не дрогнет, – произнес металлический голос древнее, как сама Земля, приветствие воинов Света.

– Мою ярость направит Его воля, – отозвались стройным хором тысячи могучих воинов, наполнив сердце заклинателя гордостью и трепетом.

– Я рад видеть вас и скорблю о тех, кого с нами нет. Души их нашли приют среди родных стен у Темного озера.

– Мир остался без защиты, Иерион. Говори, зачем ты призвал нас, – требовательно пробасил заклинатель Дэмион из Совета Старших.

Он стоял среди остальных представителей Совета перед войском. Его голос и суровое лицо не предвещали ничего хорошего. Иерион обратил внимание, что весь Совет облачен в тяжелые, именные доспехи – искусную работу великого Кузнеца. Это было необычно для вече. Будто и впрямь собирались тотчас же отправиться в бой.

– О каком великом открытии ты всем поведал в сообщении и почему не оповестил Совет? – раздраженно спросил заклинатель Одингор.

«Вот отчего их лица так мрачны, – подумал Иерион. – Их задело то, что я сразу не поделился открытием с ними».

Владыка Света смотрел на совет Старших, куда входили одиннадцать легендэн-заклинателей Ордена. Иерион считал себя способнее и талантливее всех их вместе взятых и подозревал их в извечной зависти ему. Именно поэтому, сколько он помнил себя, они все старались обвинить его в лжеучении, попрекнуть, оспорить его теории, присвоить себе его открытия. Оттого Иерион надолго замкнулся и полностью посвятил себя поискам новых знаний, дабы пресечь их насмешки и быть способным доказать свою правоту. Во многом именно поэтому он иногда обращался к тем источникам тайн мироздания, которые лежали далеко за пределами дозволенного. Иерион верил – совет Старших злит его вклад в расшифровку скрижалей Первых Хранителей. Они завидовали его интуитивному, врожденному пониманию физики заклятий; надолго затягивали утверждение созданных им боевых комбинаций. Их тревожило, а кого-то и откровенно злило, что, с каждым днем совершенствуя знания, Иерион все дальше уходил вперед, распространяя свое учение и обретая все большее влияние в Ордене. Но основной причиной их зависти, по убеждению Иериона, являлось подозрение о том, что заклинатель знает больше, гораздо больше, но могущественными, сокровенными знаниями делиться не собирается. Так он считал.

Серый пар бесшумно выходил из дыхательного аппарата маски. Иерион выдержал паузу, осматривая войско. Он положил руки с черными, свернутыми когтями на каменную изгородь перед собой и как можно спокойнее произнес:

– Открытие мое в великом знании, что пробудит последнего Хранителя.

По чертогу прокатился изумленный ропот. Члены совета Старших недоверчиво переглянулись между собой. Их властные лица казались разгневанными.

«Не может быть… мудрейший Иерион… сбывается пророчество Ардэма…» – слышал владыка во всеобщем хоре голосов.

Из облаченного в доспехи воинства отделилась огромная фигура и вышла к центру чертога.

– Позволь узнать, владыка, даст ли пробуждение Хранителя надежду на возвращение Отца нашего? – спросил древний седовласый воитель Скафогор то, о чем не решались спросить остальные.

– В «Происхождении» от Ардэма говорится: «…Первые Хранители ведали о судьбе Отца после воздвижения Границы и могли общаться с ним…» – процитировал Иерион и добавил: – Вскоре мы узнаем об этом.

Восторженные крики раздались среди воинов Света, но были и те, кто усомнился в словах обезображенного владыки Ордена.

– Что для этого нужно, мудрый Иерион? Веди нас в бой! Мы готовы сразиться! – выкрикнул легендэн-воитель Галариэль, поднял в воздух составной меч и активировал его.

– Сразиться! – поддержали его многие воители и заклинатели, подняв вверх оружие. Зал наполнился криком и металлическим звоном активации составных мечей. – Мы пойдем за тобой! На смерть!

– Иерион! Иерион! – воскликнула большая часть воинов. – За Орден! Во Тьму! На смерть! – прогремел хором боевой клич. Гора содрогнулась, как если бы где-то глубоко в ее недрах пробудился могущественный зверь.

Иерион наслаждался этим моментом. Он поднял руку, призвав служителей Света к тишине:

– За несколько дней до того, как я призвал вас, необычно огромное войско императора вышло из Темных врат. Многие наши братья пали в туманах Пограничья. Лишь тем я могу это объяснить, что император прознал о моих планах. Ведь писано в навечно проклятом творении «Природа Тьмы», что существа из рода Скнаа Зуод могут предвидеть будущее. И, должно быть, император видел пробуждение Хранителя. Он боится того, что может произойти. Потому не считает убитых воинов своих и шлет на верную гибель в Пограничные земли. Одну лишь цель преследует – погубить как можно больше из вас. Потому как знает – одному мне не справиться, – придавая значимости словам, Иерион поднял руки, похожие в темных одеждах на два больших черных крыла. Расправил их, будто со своего места пытаясь охватить могучее войско.

Большая часть воинов, поначалу сомневавшихся в словах владыки, теперь как завороженные вместе с остальными слушали злобный, металлический голос, обещающий надежду на воссоединение с Отцом.

– Еще настанет время великих сражений, – продолжил Иерион, опустив руки на изгородь, и служители Ордена вновь приветствовали его боевым кличем. – Но не сейчас. Я создал могущественное заклятие и призвал вас, потому как для его осуществления понадобится гроноэнергия всех до единого служителей истинного Света. Сила заклятия столь велика, что одному мне не совладать. Но лишь оно способно вернуть к жизни Хранителя. Если объединить силы наши в один энергетический поток, появится шанс.

Воители молчали. Их почти вчетверо больше заклинателей. Иерион видел смятение и недоверие на их суровых лицах. Каждый из них слышал, а кто-то и видел участь воителей, первыми испытавших классическое заклятие Дэмиона. В достижении определенных целей они больше полагались на силу составных мечей и другого оружия.

– Ответь, мудрый Иерион, откуда ты получил знания о столь сильном заклятии? – спросил заклинатель Морталий из совета Старших.

В чертоге воцарилась тишина. Слышался лишь далекий стук в кузнице и треск пламени в жаровнях у дверей манускриптума. Иерион ощутил приступ ярости, но тут же подавил его. Все внимательно на него смотрели. Как будто вопрос Морталия волнует их сильнее возможности пробуждения Хранителя и новых знаний, о которых он бы мог поведать этим невеждам. Черные когти на руках Иериона оцарапали каменную ограду.

– Бесчисленные годы существования я жаждал понять, кто я такой и зачем здесь, – владыка Света спрятал уродливые руки в широкие рукава и сложил их у груди, превратившись в зловещее, безобразное изваяние с огромным горбом. – Мы – легендарные заклинатели, самые древние разумные существа на Земле. Но как сейчас я помню великую силу Создателя, когда Он сооружал Границу. Когда Его вдруг не стало, я познал боль и страх, что испытывает лишь новорожденный младенец, брошенный матерью. Я нуждался в нем, а Он оставил нас среди жалких червей. Почему? Мне хотелось спросить Отца об этом, – маска Иериона выпустила густые клубы пара. Он смотрел на лица воинов и понимал, что задел их за живое. – Мне нигде не удалось найти неопровержимых фактов кончины Создателя. Это вселило в меня надежду, и я начал искать способ связаться с ним. Ради этого я сделал все возможное, но лишь недавно достиг своей цели. Сильнейшее заклятие, что вернет Хранителя к жизни, готово! Потому не стану лгать вам, братья… В поисках необходимых знаний я часто бывал там, где Свет не имеет силы, – едва закончив речь, Иерион увидел коварные улыбки на некоторых лицах из Совета Старших.

Кто-то из них смотрел на него с откровенным презрением, в глазах других владыка встретил лишь молчаливое осуждение. Для остальных воинов и послушников признание Иериона стало тяжелым потрясением. За бесконечно долгую историю обители Света лишь один служитель был уличен в использовании темных истин – заклинатель-философ, написавший в ранние годы Ордена труд «Природа Тьмы». Запретные знания обрекли автора на скверную и мучительную смерть. Его именем пугали молодых послушников, а новообращенным воителям и заклинателям стали наносить на тело противостоящие власти Тьмы обереги.

«Колдовство… Иерион Отступник… безобразный мутант…» – различил владыка среди гневного ропота воинов.

– За приверженность к темным знаниям я готов ответить, – как можно спокойнее сказал Иерион. – Но лишь перед Отцом или Хранителем, когда мы призовем его.

– Довольно, Иерион! – выступил вперед Геотор. Голос легендэн-заклинателя был подобен грозовой буре, перед которой затихает все живое. – Без сомнений, Хранитель осудит твое отступничество. Ты сказал правду, о которой многие догадывались и давно ожидали. За обращение к темным знаниям Совет Старших лишает тебя звания владыки Света и выносит смертный приговор, дабы и на остальных тлетворные мысли твои не распространялись.

– Чтобы тело и дух владыки отчистились от Тьмы, вновь обратились к Свету и не осквернили воды Темного озера, предлагаю снять с него маску, и пускай Даргварий наполнит тело отступника жидким огнем, – довольно объявил заклинатель Форглам и предложил поддержать его остальным представителям Совета Старших. Согласились все, за исключением Дэмиона и Геотора, предложивших быструю смерть от заклятия палача.

– Я покорен мудрости и решению совета, – спокойно произнес Иерион и как мог поклонился. – Свет пламени, что поглотит меня, начнет новую историю Ордена. Единственное, о чем прошу: позвольте увидеть результаты трудов моих. Позвольте стать свидетелем возвращения Хранителя. Тогда буду знать, что не напрасно принес себя в жертву демиургам Тьмы, и с облегчением приму смерть.

– Ты надеялся умереть, не раскрыв нам заклятие? – расплылся в наглой улыбке заклинатель Саркаций. – Совет требует предоставить его немедленно! Мы рассмотрим заклятие сейчас же.

– Непременно, – ответил Иерион, обратив к нему белые глаза. – Надеюсь, твоих умственных способностей хватит для этого, Саркаций. Иногда я переживаю, что ты можешь погибнуть не в бою, а от собственной глупости.

Среди воинов кто-то засмеялся. Но большинство смотрело на сгорбленного заклинателя с брезгливой неприязнью, называя темным колдуном.

– Недолго осталось насмехаться, Иерион Безобразный. Я подумаю над тем, как продлить твою агонию. Я сам залью жидкий огонь тебе в глотку, – оскалился Саркаций.

– Подумай, это не больно. Но даже если ты поймешь, что у тебя не получается, не отчаивайся. Многие живые существа на планете живут без мозга, – ответил Иерион.

В зале Воина раздался многоголосый смех. Услышав его, Иерион и сам впервые за очень долгое время засмеялся. Лишь маска портила все, делая похожим смех на приглушенный металлический лязг. Несколько заклинателей из совета Старших тоже смеялись. Озлобленный Саркаций проглотил насмешку и смерил их презрительным взглядом.

– Довольно! – мрачно сказал Дэмион, призывая войско к тишине. – Давай покончим с этим, Иерион. Мир остался без защиты. Покажи нам заклятие.

«Они готовы увидеть его, – понял Иерион. – Все до единого. Они презирают меня и желают смерти, но им нужен Первый Хранитель».

Что-то снова дрогнуло в груди владыки Света. В голосе Дэмиона белоглазый, сгорбленный заклинатель услышал нечто уже давно позабытое. Так Дэмион говорил с ним в далеком прошлом, где оба они были совсем молоды и их связывала крепкая воинская дружба. Как и в прежние годы, в самые трудные этапы своей жизни Иерион ощутил в голосе Дэмиона – единственного воина Ордена, которого смог бы назвать другом, – поддержку. Поддержку и тихую печаль разочарования, что гнетущей тоской отозвалась в сердце владыки.

– Я смиренно покорен тебе, старый друг, – с сожалением ответил Иерион, но закованный в металл голос от всех скрыл его чувства.

Рука с длинными, свернутыми в рог когтями, похожая на узловатую лапу жуткой птицы, показалась из рукава и потянулась вперед. Пальцы раскрылись. Из омерзительной раны на ладони с ороговевшей кожей заструился густой черный поток энергии. Он растворялся в воздухе подобно пролитым в воду чернилам и сливался в символы варгланора.

– Вот оно! Труд всей моей жизни! Да пробудится Хранитель! – закричал Иерион, когда рана на ладони закупорилась, выпустив подобную змеиному яду темную энергию заклятия.

Первыми недоброе почувствовали послушники-дети, но их громкий плач уже никто не слышал. Всех поглотило заклинание. В нем содержались сложнейшие, одурманивающие разум символы, призывающие прочесть их, наполнить энергией, осуществить сокрытый в них ритуал. Служители Света в голос повторяли заклятие, наполняя зал Воина едва произносимыми, злыми словами варгланора. Голосов становилось все больше, и вскоре все они слились в одно мрачное, монотонное песнопение, наполненное губительным смыслом.

Иерион смотрел на войско. Тела юных послушников, самых неподготовленных к противостоянию силам Тьмы, заживо гнили, пузырились кровью и разваливались на куски. Он не желал этого, но стоило сделать заклятие слабее, оно бы не подействовало на Совет Старших. Чтобы одолеть их, Иерион внес в структуру заклятия часть ритуала древнейшей культуры Гсон-Йогот, обитавшей в глубинах темной материи. Как гласили обрывки мифов, низшие касты этой таинственной расы, расселившиеся на десятках планет вокруг своего центрального мира, единовременно покончили с собой в одном жутком ритуале. Оставшаяся часть цивилизации из высших каст на центральном мире загадочно исчезла. Те обрывки ритуала, что заклинателю удалось расшифровать, содержали в себе призыв первородного сына Тьмы, чье имя на языке Гсон-Йогот произносилось как Рктахзоган.

Иерион ощущал странные изменения в пространстве. Воздух внутри зала дрожал, наполняясь потусторонними голосами. Они будто вторили мрачному песнопению служителей Ордена и наполняли заклятие мистической силой. Иерион подошел ближе к изгороди и посмотрел на лица старших заклинателей. Их губы безостановочно шевелились, призывая кровожадного бога. Глаза поблекли, в них жила тоска, бездонная и холодная. Иерион представлял, что они сейчас чувствуют. Он помнил всепожирающий мрак внутри, когда изучал ритуал Гсон-Йогот. Но сила ритуального заклятия не бесконечна. Владыка ощущал внутреннюю борьбу каждого служителя Ордена. Их муки слились в один пронзительный крик из внутренних голосов и вопили в голове Иериона. Вскоре заклятие будет разрушено. По эту сторону Границы нет силы, способной сокрушить или подчинить такое войско.

«…дэр агн врхтаг Рктахзоган… дэр магн гдар Рктахзоган…» – произнесли тысячи голосов, и воздух наполнился мерцающими рунами Тьмы. Мерзостные знаки, что являлись из другого измерения, были неведомы даже Иериону. Понять их не удавалось, но от одного вида белые глаза заклинателя наполнились кровью, а внутренности будто чья-то незримая сила пожелала вырвать через глотку. Они казались гораздо старше символов, что использовали самые древние дети Тьмы. Иерион ощутил присутствие чего-то смертельно опасного. Оно смотрело на него сквозь материю пространства и стремительно приближалось. Вероятно, мощнейший энергетический поток воинов Ордена пробудил в заклятии скрытые силы, и не только ввел войско в состояние безумного транса, но и привлек из бездны темной материи могущественную, свирепую тварь. Возможно, самого Рктахзогана.

Иерион спешил. Его рука извлекла из потайного кармана одежды слезу Ксанд. Артефакт моментально поглотил свет факелов и жаровен, не подействовав лишь на таинственное, черно-синее излучение появившихся в воздухе символов Тьмы. Владыка Света протянул вперед руку и кровоточащими глазами еще раз посмотрел на собравшихся воинов. Могущественные и сильные. Преданные Ордену до последней капли крови. Сейчас они казались как никогда слабы. Заклинатель слышал их голоса, и в памяти стали появляться лица тех, кто был особенно дорог. Почему память так коварна? Зачем эти воспоминания сейчас? Перед внутренним взором Иериона многие из служителей предстали напуганными детьми. Сквозь голоса темного ритуала он вновь слышал их смех. Иерион вспомнил Тэю и тепло ее детской ладони. Каменная клетка, сковавшая сердце владыки, раскололась. Он ощутил его стук. Все эти воины – его дети. Они могут не любить его, возможно, даже ненавидеть. Но Иерион мудрее и сильнее каждого из них. У него хватит сил простить им их невежество. Он дал им надежду, и они доверились ему. Все до единого. И нуждаются в нем, как никогда. Кем Иерион станет, если предаст воинов Света и обречет на мучительную смерть? Разве Создатель – их всесильный Отец – не бросил их также здесь на погибель? Чем же Иерион лучше Его?