Buch lesen: «Созидайте дух!»
Храм воспитания
«Отец» нашей русской педагогики К. Ушинский называл воспитание искусством и храмом.
Ладно, храм – красивая метафора, но с тем, что воспитание – искусство, никак не поспоришь. Ну, и в каком оно состоянии, это искусство, в сравнении, скажем, с театром или кинематографом? Педотавры проводим на равных с кинотавром? Конкурса в педвузы 10 человек на одно место добились? Учителя, как возвещал Ильич, подняли «на недосягаемую высоту»?
Особенно грустно, что так было всегда, во все времена. Революционный демократ ХIХ века Н. Шелгунов очень переживал по этому поводу и был категоричен: «Воспитания у нас нет, и оно невозможно». Это «невозможно» читалось, как приговор.
Но тогда думали, что всему виной царизм, реакция. Однако спустя полвека, при самом прогрессивном строе, А. Макаренко написал: «Во всей нашей советской жизни нет более жалкого…состояния, чем в области воспитания».
Вообще-то, храмом воспитания полагается быть школе. Но учителя заняты преподаванием. Когда воспитывать? По какой методике? В соответствии с какой идеологией?
Учитель сегодня – всего лишь распространитель знаний по поручению государства. И так у нас было всегда. С этим мучился еще Ушинский.
Но воспитание может заключаться и в передаче ученику знаний. Если только это правильно делается. Если учитель глубоко знает свой предмет. Глубоко – неглубоко – это определяется просто. Если ученикам интересно объяснение – учитель мастер. Если нет – посредственный урокодатель. Но есть еще один показатель. Чем бездарнее учитель, тем алчнее он требует от учеников знаний своего предмета.
В этом и проявляется в учителе способность к воспитанию. В умении не превратить учение в мучение. Сколько детей выпорото отцами за двойки! Сколько двоечников оставлено на второй год или отчислено из школы! Сколько горя причинили и причиняют детям учителя!
Перечислим (в алфавитном порядке) только некоторых бывших двоечников, немало натерпевшихся от таких учителей и ставших выдающимися людьми. (Взято из Инета)
Оноре де Бальзак на уроках смотрел в окно, не обращал внимания на лекции учителей, на все вопросы отвечал невразумительно. Педагоги в наказание отправляли его в холодный чулан под лестницей, где он должен был подумать о своем поведении.
Людвиг ван Бетховен был совершенно не в ладах с математикой и письмом.
Иосиф Бродский стал двоечником в 5-м классе. Становясь старше, юноша не изменял себе – прогуливал занятия, получал годовые двойки по физике, химии, математике и английскому языку. Был замечен в школьном мелком хулиганстве.
Билл Гейтс, один из самых богатых людей на планете. Что только не делали его родители, что изменить его отношение к учебе – однажды даже предложили платить мальчику за каждую пятерку. Однако и это не могло стать мотивацией для Билла.
Чарльз Дарвин, будущий «отец атеизма», учился отвратительно.
Стив Джобс плохо учился в школе, потом еле-еле поступил в колледж, родители потратили при этом все накопления на подготовку его к экзаменам, и все зря. Он вылетел из колледжа после первого семестра.
Сергей Королев – человек, сделавший очень многое для освоения человечеством космоса, в школе был троечником со склонностью скатываться в двойки.
Дмитрий Менделеев был отъявленным хулиганом, часто дрался со сверстниками, постоянно прогуливал уроки и дерзил учителям. Он практически не выполнял домашние задания и постоянно привирал маменьке о своих оценках.
Владимир Маяковский в 11 лет попал в революционный кружок, бросил школу в 5-м классе. Был жутким сорванцом.
Наполеон в детстве и юности был одним из худших учеников, любил только математику
Баден Пауэлл, создатель скаутинга, прогуливал уроки, охотился на диких кроликов прямо в школьном дворе.
Князь Потёмкин, будущий выдающийся политический деятель России, «за леность и нехождение в классы» был отчислен из университета.
Александр Пушкин ничего не смыслил в математике и постоянно получал по этому предмету двойки. По общей успеваемости был в лицее предпоследним.
Лев Толстой совершенно не хотел учиться. В университете оставался на второй год из-за двоек по истории и немецкому языку, а со второго курса отчислился по собственному желанию. Диплом об образовании писатель так и не получил.
Уинстон Черчилль считался одним из самых глупых учеников в своем классе. Из-за безнадежной неуспеваемости его даже отстранили от изучения латыни и древнегреческого языка. Одна из причин низких оценок – абсолютное нежелание мальчика находиться на занятиях.
Антон Чехов дважды оставался в школе на второй год. А по русской словесности у него никогда не было оценок выше четверки.
Томаса Эдисона учителя называли «безмозглым тупицей». За первый месяц обучения стал круглым двоечником, его родителей вызвали в школу и заявили им, что он умственно отсталый.
Альберт Эйнштейн – самый известный физик, создатель теории относительности, в школьные годы слыл тупицей. Физика была одним из сложных для мальчика предметом.
Таланты зреют медленно
Каждый выпускник педвуза должен знать, что настоящие таланты чаще всего зреют медленно. И каждый учитель должен уметь определять природное направление способностей ученика: кто он, гуманитарий, или же склонен к усвоению точных наук. И каждый выпускник педвуза должен знать, что школьное образование – это то, что мы помним всю жизнь и на что способны спустя 10-20-30 лет после окончания школы. Чаще всего это таблица умножения, умение считать в уме, грамотно писать, знать русских литературных героев, высказывания великих людей… Даже если дотошно перечислить, не густо получится.
Всякая школа славна славою своих учеников, говорили раньше. А по каким критериям определяется сегодня наша школа? Это, наверное, вам объяснят чиновники от образования. Но это будет их бюрократическое объяснение.
Ну, ладно, давайте предположим, что вам скажут – лучшая школа та, где наиболее высоки показатели успеваемости. Хорошо, давайте возьмем два предмета. Русский язык и историю. В каком состоянии наш родной язык, нам показывают радио- и телепрограммы. Это и есть сегодня настоящие уроки родного языка. Радиослушатели и телезрители слушают и подражают.
Но у нас даже политики, политологи и журналисты не умеют выражать свои мысли грамотно, прилично и кратко. Запас слов беден, идиом и метафор – кот наплакал. Кто виноват? Конечно, сами. Не работают над своими ораторскими способностями. Но кто не приучил развивать свои способности? Прежде всего, школа.
Не только наша беда
Справедливости ради сделаем важную оговорку. Слабое владение родным языком – беда давняя, точнее, старинная. И свойственна она не только нам, русским. В ФРГ недавно подсчитали: 7,5 миллионов немцев никак не могут научиться писать и читать без ошибок. В пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион» можно услышать: «Можете вы показать мне хоть одну английскую женщину, которая говорит по-английски так, как на нем нужно говорить?».
Это своего рода болезнь. Называется дислексия. По прикидкам лингвистов, число людей, от природы лишенных способности к грамоте (дислекторов), равен числу психически больных – 10 процентов.
Но если так, как-то многовато дислекторов вещают с экрана, пишут статьи и книги, преуспевают в большой политике. И это принимает характер культурного бедствия.
Политики и их лексика
Писатель А. Проханов: «У Ельцина был ничтожно малый запас слов, такой бывает у людей, которые не читают книг. Он не знал русской классики, ни одного стихотворения Пушкина, не читал даже книг, связанных с политикой, философией, экономикой».
А уж как нравился многим образ «царя Бориса» и его такие народные, такие простецкие словеса.
«Я полюбил вас тогда, когда вы пошли наперекор тех, кто хотел нажимать». Борис Ельцин – Алле Пугачевой:
«Денег мало, а любить людей нужно много». Он же, Ельцин.
«Азнакомится». Такую резолюцию обычно ставил Н. Хрущев.
«Ваше коварство еще более хуже». Владимир Жириновский.
«Я испытываю дефицит общения с Раисой». Читатель легко поймет, какой большой человек это сказал через 20 лет после смерти жены.
Юморист охарактеризовал уродование языка так: «Грамматика насилуется языком». Из этого следует, что всех, кто вольно или невольно искажают наш язык, можно и той же долей юмора назвать филологическими насильниками.
Никто сегодня так часто и так вызывающее не уродует русскую речь, как журналисты и политики. Снаряды сегодня приземляются, враги погибают (включая Гитлера), артиллерия врага работает, бандиты зарабатывают бабки, корабли плавают, поезда ездят. Правила, по которым снаряды раньше падали и взрывались, враги уничтожались, бандиты грабили, корабли и поезда ходили сегодня уже не действуют. А дети говорят по новым правилам, подражая с виду солидным, образованным дядям.
«Олег Табаков украл не одно женское сердце». О том, что раньше сердца завоевывали дети сегодня уже не знают.
Известный депутат Госдумы, он же журналист, он же писатель, пишет в книге о Брежневе: «Генсек…не решался поверить, что эта…40-летняя дама – его единоутробная (?!) дочь». Смысла слова «единоутробный» автору этих строк неизвестен.
Он же: «По степени жестокости мало кто годился Сталину в подмётки».
Телеведущий телеканала «Россия 1»: «Хватит ли Европе мощей, чтобы повлиять на Соединенные Штаты?» Разницы между мощью и мощами автор не видит.
В газете федерального уровня можно прочесть: «простата характера». Ну, ладно, здесь скорее всего просто перепутано написание слова «простота». Но читатель, наверно, задумывается: а как в таком случае писать медицинское слово «простата»?
Сергей Доренко: «Подростки не понимали конечности своего проступка». Здесь сложнее, перепутаны последствия и человеческие конечности.
Бывший пресс-секретарь Ельцина В.Костиков озаглавливает свои мемуары: «Роман с президентом». Здесь нет грамматической ошибки, но какая фривольная интонация, звучащая как двусмысленный намек!
С. Мардан, ведущий радио «Комсомольская правда»: «Культура – от слова культ!» С какого потолка он это взял? Ведь культура – от лат. «возделывать», «обрабатывать». А культ – от лат. «поклонение».
Наполеон считал, что тот, кто не умеет говорить, карьеры не сделает. В общем, суждение верное. А с другой стороны, как же он ошибался… Можно очень даже уметь говорить, но такое нести…
Выступает признанный эрудит: «Калигула велел высечь море». Позвольте, это персидский царь Ксеркс отличился, причем тут Калигула?
Знаменитый телеведущий так сыплет перлами, только успевай записывать.
«Долгие, несмолкаемые аплодисменты».
«Греческий форум» (форум был в Древнем Риме).
«Картошка колосится».
«Уровень бедности повысился до 5 миллионов человек».
«В Англии шумных соседей наказывают рублем».
Известный наш историк: «Сталин собирался расчленить органы советской власти и партии».
А уж как вольготно в наши дни гуляет пошлость.
Телеведущий НТВ Норкин замечает напарнику, мешающему высказаться даме: «Не прерывай женскую струю».
Армен Джигарханян: «Нас хотят поставить раком».
Телеведущий Александр Гордон: «Женщины – потрясающий народ. Они переживут даже тараканов во время ядерной войны».
Сущим гнездилищем ляпов стал Интернет, где как раз сидит наше население всех возрастов.
«Возглавить прокуратуру Крыма испугались четыре мужчины».
(С числительными сегодня вообще караул).
«Раскрыта роль солдатов ОДКБ в Казахстане».
Создается впечатление, что медийные наши лица, совсем как древние римляне, плоховато знают значение слов родного языка. Иначе как объяснить такие перлы?
«Макрон и Саркози согласились сохранить в тайне содержимое (содержание) их разговора».
«Украинская поэтесса выступила с раскаивающейся (покаянной) речью».
«Плодотворные (плодородные) украинские земли».
«Существует мнение, что прорыв ВСУ обвенчается (увенчается) успехом».
«Сумрачное (сумеречное) сознание».
«Неправедные (несправедливые) обвинения».
«Спасибо за откровение (откровенность)».
«Позывы (порывы) души».
«Имея маски, грабители могли оставаться инкогнито (неузнанными»).
Политолог Глеб Павловский: «Полицейский в США – фигура неприкасаемая (неприкосновенная)».
Считается, что мы переживаем сегодня бум письменной речи. Огромное число людей выкладывает в Интернете свои мысли и чувства, и получает отклики. Да, тексты выглядят ужасно, и люди сами это понимают. Люди осознают, что плохое знание родного языка – отклонение от нормы. Ненормальность эта вызывает у людей и чувство стыда, и желание исправить положение. Так возникла традиция «тотального диктанта».
Один участник, русский по происхождению, умудрился сделать в 282 словах 273 ошибки. Тех, кто ненамного отстал от этого рекордсмена, тоже хватает. Из обычных примерно 150 тысяч участников диктанта отличное знание орфографии родного языка показывают всего около 2 процентов. Гнетущая цифра, если учесть, что в диктантах этих участвуют обычно люди, уже работающие над своей грамотностью.
Если говорить (писать) правильно – одно из проявлений патриотизма, то что означает говорить (писать) неправильно? По логике, это непатриотично. Кто-то скажет: это уж слишком! Ничего не слишком. Если вы плохо говорите на родном языке, значит, вы не хотите познавать его. То есть проявляете неуважение к языку, а значит, и к своей стране.
«Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку». (Константин Паустовский). Будем спорить?
Читайте словари
Как повышать свою грамотность? Очень просто – следовать совету Н. Карамзина: «В шесть лет можно выучиться всем главным языкам, но всю жизнь надобно учиться своему природному…» Читать учебник по орфографии для средней школы? А почему нет, особенно если не повезло с училкой по русскому языку? То, что не достигается учением, восполняется самообучением.
Для тех, у кого в норме зрительная память, есть еще один способ. Помнится, даже Пушкин «заглядывал встарь в академический словарь», который, кстати говоря, получше орфографического, поскольку объясняет значение слов, в чем мы путаемся (совсем, как древние римляне) ничуть не меньше, чем в правописании.
Язык и долголетие
Люди, развившие вкус к печатному слову, много читают, а значит, больше размышляют. Это что-то вроде гимнастики мозга. Активно работающий мозг держит в тонусе весь организм. Не случайно образованные и особенно высокообразованные люди, как правило, дольше живут, сохраняя ясность и продуктивность мышления. Вот ведь парадокс. Все хотят жить долго, но почему-то далеко не все хотят развиваться всю жизнь.
И уж совершенно точно – убожество речи выдает в человеке убожество его мышления.
«Мы – русские, какой восторг!»
Есть несколько высказываний, которые обычно цитируются журналистами и политиками вкривь и вкось. Давайте пропишем их здесь в первозданном виде и хорошенько запомним.
«Указую: боярам на ассамблеях и в присутствии говорить токмо словами, дабы дурь каждого всем была видна».
Таков дословный текст. Хотя не ясно, зачем Петр I cказал это, какой был повод? Неужели бояре писали свои выступления? В это трудно поверить. Ведь историки утверждают, что правящий класс России того времени был почти сплошь безграмотным.
«Во всем свете у нас только два союзника – наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас».
Так Александр III будто бы сказал министрам. По другой версии – наследнику, сыну Николаю. Здесь страдает смысл. Как могут называться союзниками наши собственные армия и флот?
«Служить бы рад – прислуживаться тошно».
Известен скандальный случай. Депутат Госдумы Н. Поклонская приписала эти слова полководцу Суворову. На самом деле автор афоризма – Александр Грибоедов.
«Я русский – какое счастье!» – примерно так обычно цитируют Александра Суворова. На самом деле он говорил: «Мы – русские, какой восторг!»
Ну и никак нельзя не воспроизвести еще одно высказывание, которое тоже упоминается обычно с разными искажениями. Это известные слова писателя Ивана Тургенева, которые всякий русский должен знать наизусть.
И. Тургенев: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
Большой русский философ Иван Ильин писал: «Покажи мне, как проявляются у тебя доброта, геройство, чувство чести и долга; как ты поешь, пляшешь, читаешь стихи; как ты любишь семью… скажи мне все это, а я скажу тебе, какой нации ты сын».
Ильин не написал «как ты говоришь по-русски». Но далее у него можно прочесть и об этом: «В семье должен царить культ русского языка, существенны семейные беседы о преимуществах родного языка – о его богатстве, благозвучии, выразительности, творческой неисчерпаемости, точности и т.д.»
Альтернатива этому культу – неизбежные искажения родного языка.
Какого мы племени
Не в лучшем состоянии у нас и преподавание истории русского народа. Тема эта необъятна. Затронем только ту часть нашей истории, которая совсем мало изучается в школе. Вспомним известное мнение Михайло Ломоносова:
«Русская история на несколько
тысячелетий глубже».
Заглянем же в истоки славянского племени, из которого вышел впоследствии русский народ. Некоторым историкам нравится теория о вековечной отсталости славян. Но были, были времена, когда предки наши не уступали другим европейским народам, а в чем-то даже превосходили их. И об этом достаточно беспристрастно свидетельствуют летописцы тех времен, хроникеры, купцы, историки.
Воины с детства
Один исследователь русской старины подметил «склонность славян гоняться за новизной и проникаться чужими недостатками». К примеру, белокурые, длинноволосые, бородатые сарматы расписывали тело разными узорами. Эта мода особенно пришлась по вкусу славянским князьям. Облик князя Святослава дошел до нас не иначе, как с татуировками на лице.
На уроках истории достается и гуннам. Мол, сколько натерпелись от них наши предки. А ведь, между прочим, дети гуннов оказывались на спине коня, еще не научившись ходить. И у славян обучение военному делу начиналось рано – с трехлетнего возраста. Особое внимание уделялось стрельбе из лука. Считалось нормой поражать центр мишени величиной с воловье ухо на расстоянии 200 шагов или раскалывать ореховый прут на расстоянии 70 шагов. Или нужно 6ыло пустить стрелу через несколько колец и попасть в медную монету. Причем, пока первая стрела еще летела, успевали пустить еще одну. Особым шиком считалось бить противника в переносицу или в глаз.
«Славяне, – пишет древний хроникер, – быша природою варвары и жительствовали между такими же людьми свирепыми и варварскими, с которыми непрестанно воевалися. Сей народ словенский всегда показывался свиреп, храбровоенен и всегда славожелателен, отчего и восприняли имя сие, еже нарицатися славянами».
Но не во всем предки наши подражали другим народам. Скифы, например, ослепляли рабов. А славяне, напротив, вначале отличались человечным обращением с невольниками. Даже «суровым, необходительным гуннам передали свои более мягкие нравы». Правда, морально поплатились за это. За тесные связи с гуннами просвещеннейшие (запомним это слово, не случайно их так называли!) славяне «долго были известны под именем последних».
Но ни от кого не переняли славяне самый худший порок некоторых наций – стремление к насильственному подчинению или истреблению соседних племен.
«Прочие воинственные народы, – писал словацкий историк П.-Й. Шафарик, – перелетали с места на место грозными полчищами, ища неприятелей единственно лишь для того, чтобы завладеть их достоянием; напротив, славяне в своих странствиях искали одной лишь свободной земли, которую они могли бы обрабатывать своими руками».
Древнеславянский войсковой отряд имел свою эмблему (фигура бога или животного), свой воинский стяг с конским хвостом на наконечнике. Впереди стояли стрелки из лука, позади женщины, одетые в мужские платья, и подростки.
Из исторической хроники: «Твердая броня покрывала их тела. На голове был шлем. Большой и тяжелый щит находился при левом бедре. За спиной висел лук со стрелами, напитанными ядом. Широкий, обоюдоострый меч (на нем клялись славяне), секира и копье дополняли вооружение».
За сотни веков до Александра Невского славяне применяли построение войска в виде треугольника, «свиньей», которое от густых копий и щитов казалось неприступной стеной. И Кутузов не внес ничего нового в воинскую тактику, отступая перед Наполеоном. Точно так же пятились перед несметными полчищами персидского царя Дария скифы, пока не вынудили его убраться восвояси. Такую же тактику применяли и славяне, когда вынуждены были переходить от наступления к обороне.
И гуситская система защиты лагеря путем создания вала телег тоже применялась древними славянами. А к VI веку новой эры для них перестали быть секретом приемы римского военного искусства.
При осаде городов (чаще всего, византийских) славяне применяли камнеметные машины, а также «деревянные башни с колесами, лестницы на подвижных колесах, защитительные машины…».
Византийский историк Фотий свидетельствует: «Поход этих варваров схитрен был так, что и молва не успевала оповестить нас, дабы мог кто-либо подумать о безопасности, и мы услышали о них уже тогда, когда увидели их, хотя отделяли нас от них столькие страны и народоначальства, судоходные реки и пристанищные моря…».
Это тем более удивительно, что в иных походах славяне-воины «были с семействами своими и с домашним скарбом».
Вопреки сложившимся представлениям, славяне воевали не одним пешим строем, а имели многочисленную конницу и флот, наступая как по суше, так и по рекам и морям.
Корни славянской отваги
При явной угрозе попасть в плен и быть проданными в рабство, славяне без колебаний закалывали себя кинжалами. «Славяне никогда не отдаются живыми в руки врагов, чтобы не быть рабами в будущей жизни», – писал Фотий.
Наши предки допускали не только бессмертие души, но и воскресение тела, и потому, не страшась смерти, смотрели на будущую жизнь как на продолжение настоящей. Даже надменные готы (древние германцы) называли своих славянских врагов исполинами.
«Они побрали в Иллирии (часть римской провинции Македонии) много укреплений, которые до сих пор казались неприступными, и рыскали повсюду безнаказанно. А военачальники Иллирии, имевшие в своем распоряжении 15 тысяч войска, шли по следам за ними, не смея близко подступиться», – сокрушался византийский писатель Прокопий.
Подобно гуннам, славяне старались нагнать как можно больше страху на тех, против кого шли войной. Иначе трудно объяснить, почему такие добродушные у себя дома, заслужили репутацию «хищных и свирепых» на поле брани.
К тем только пленным проявляли милосердие, за кого надеялись получить хороший выкуп. И жестоко уничтожали жителей взятых ими городов и неприятельских воинов, которых не собирались уводить в рабство, а готов даже скальпировали. Хотя, возможно, просто расплачивались с древними германцами, которые проявляли еще большую свирепость, бросая псам славянских детей. Именно бесконечные войны с готами ожесточили славян и сделали их гораздо более безжалостными в отношении других врагов.
«Варварский народ этот, – писал Фотий, – жестокий и борзый, гордый оружием, так грозно, так мгновенно, как морская волна, нахлынул на пределы наши и, как дикий вепрь, истребил живущих здесь, словно траву, или тростник, или посев, не щадя ни человека, ни скота, не жалея женского бессилия, не милуя нежных младенцев, не уважая седины стариков, не смягчаясь воплями, кои укрощают и зверей, но буйно сражая всякий возраст и пол. Горы и холмы, лощины и долы не отличались от городских кладбищ. Так велико было поражение. О таком зрелище лучше молчать, чем говорить».
Бог наказал древних славян за эти набеги. Они сами подверглись нашествию врага беспощадного, изощренно-жестокого, ведшего войну на истребление. То были несметные полчища аваров.
Спасаясь от поголовного истребления (есть такая версия), одни славянские племена подались на север. (Там через века и превратились в русских.) Другие нашли убежище там, где еще недавно вызывали к себе отвращение, – в пределах Византийской империи. И были приняты вместе с семьями, как беженцы и переселенцы.
У дальновидных византийцев был свой расчет. Теперь эти варвары становились заслоном от орд кочевников. Царьградские императоры и раньше всеми способами заманивали славян в свои войска как наемную военную силу. Теперь же славяне должны были служить, отрабатывая гостеприимное отношение.
Славяне не остались в долгу. Их конница сражалась в составе греческого войска против готов в Италии. Византийской армией командовали славянские полководцы Татимир, Доброгост и Всегорд. Со временем многие греческие области совершенно ославянились. На императорский трон взошли Василий и Юстиниан, тоже славянского происхождения. А царьградским патриархом стал природный славянин по имени Никита.
Множество славян нашли применение своим талантам на службе у арабов. 5000 служили у халифа Абдурахмана. Еще больше находилось в войсках Абусалима. Потомки этих воинов в последующие века будут воевать в Испании, на Сицилии. И всюду их будут ставить впереди войска. «Чтобы напустить на врага больше страху».
«Нет людей честней и добродушней»
Прав Шафарик: «Вечный недостаток истории в том, что она… охотнее всего обращает внимание на громкие кровавые деяния, сильно поражающие чувства наши… чаще рассказывает об упорных битвах, завоевателях и губителях, нежели о мирной жизни».
И в самом деле, есть вещи, которые нам гораздо интересней, чем поражения и победы наших предков.
Что поражало уже тогда иностранцев в славянах? Неприхотливость и закаленность. «У них мущина (так написано в хронике) надевает кису (одеяние, похожее на покрывало), которою он обвивает один из боков, а другую pуку выпускает из-под нее». Так легко одеваться в суровом климате – это арабам, изнеженным южным солнцем, казалось немыслимым.
Если верить историкам, еда у славян была примитивной, чуть ли не один хлеб с квасом и редькой. Это более, чем странно, если учесть, что леса в то время кишели кабанами, оленями, лосями. А сколько было диких уток, гусей, глухарей, тетеревов! Неужели не кормились охотой, тем более, что так великолепно владели луком? Вот кур точно ели мало, «опасаясь могущих приключиться из-за них болезней».
Как и скифы, славяне были земледельцами. И хлеба выращивали столько, что хватало, так сказать, на импорт. В Европу отправляли. А взамен получали импорт: столовую посуду, зеркала, мыло, пинцеты для выщипывания волос, ложечки для чистки ушей, косметические средства, ароматические масла, красящие вещества для волос и лица, одежду.
Но, как и скифы, были скотоводами. Из разных источников доходит, что любили лошадиное мясо. А дань тем же сарматам платили сыром. Неужели, делая сыр для других, сами не ели?
Один, вроде, серьезный историк повторяет напраслину коллег, будто «славяне омывались три раза во всю жизнь свою: в день рождения, женитьбы и смерти». И приводит в подтверждение описание, как «эти варвары спасались от зимних холодов: выкапывали себе в земле что-то вроде погреба, раскаливали докрасна камни, а когда пар согревал погреб, только тогда снимали одежду». Ребенок догадается, что речь идет об обыкновенной бане. Как же можно было так напутать, зная, что славяне «мучили себя в бане» и любого гостя первым делом вели в баню?!
Еще одна напраслина – якобы славяне не имели дорогих вещей. Во-первых, те кисы, о которых писал араб, вполне могли быть импортными греческими хламидами. Во-вторых, «каждый славянин имел при себе неразлучно меч, нож и секиру». А эти вещи стоили в те времена тоже недешево. В-третьих, те предметы, которые славяне получали за свой экспортный хлеб, по словам одного историка, находили путь и к простому народу. Свои роскошные плетеные бороды славяне красили импортными красками. И ели на заморской посуде. Это уж потом, когда волнами накатились степные дикари и все порушили, вернулись к посуде деревянной, к простой одежде, к простой еде. Но нельзя же забывать, что бывали и лучшие времена. В том и трагедия древних славян, что им во все века мешали жить по-человечески: то чужие угнетатели, то свои дуроломы.
Древние славяне не платили никаких податей. Все, что вырастил земледелец или скотовод, принадлежало ему и только ему. И можно не сомневаться, что себя и свою семью он в состоянии был прокормить.
Даже заклятые враги готы писали: «Не найти людей честней и добродушней», отмечая «искренность, услужливость и людскость славян».
«Древние славяне в народной поэзии, пении (где славянка, там и пение), музыке и пляске превосходили всех прочих европейских народов», – писал Шафарик.
Создатели суда присяжных
Дав честное слово (поклявшись на мече), славянин всегда оставался ему верен, считая, что клятвопреступление оскорбляет божество. Всеобщая порядочность выражалась в простом обычае: уходя из дома, никто не запирал дверь, считая неприличным, оскорбительным для всего селения вешать замок. «У них нет нищих, бродяг и преступников, которых нужно запирать, давать приют, содержать и наказывать. И потому нет ни стражников, ни тюрем. Когда же они все-таки поймают вора, то приводят его к высокому, толстому дереву, привязывают ему на шею крепкую веревку, привешивают его на нее, и он остается висячим, пока не распадется на куски от долгого пребывания в таком положении», – писал арабский путешественник.
Посещавшие славян иностранцы свидетельствовали, что подобные наказания выносил суд, причем требовалось единогласное решение. Приговор мог не состояться, если хоть один голос высказывался против. По этому поводу французский историк Лебр писал: «Саксонцы и англичане оспаривают друг у друга честь создания суда присяжных. И те, и другие неправы: жюри есть славянское учреждение, которое в глубокой древности перенято было саксонцами и перенесено в Англию… Единогласие в суде и единогласие в народном собрании составляли основной принцип славянского права…»
И еще одна черта юридического быта одновременно существовала у древних славян и древних англосаксов. «Это общая порука, или общее поручительство, по которому обитатели одного селения должны были сообща отвечать за все, что бы ни случилось в их округе, а если не могли сыскать виновника и привлечь его к суду, то обязывались так же сообща платить за злодеяние положенное наказание».
Несмотря на суровые обычаи, уже в те времена славяне проявляли известную умеренность в преследовании некоторых преступлений. У германцев и других западных соседей право мести за убитого принадлежало всему роду. Древние славяне считали иначе: родственники убийцы ни при чем. Отвечать головой должен
