Buch lesen: «Однажды в сказку. (Не) Злая королева», Seite 11
– К тому, что если все так, как описано в легенде, то после тумана нас ждет…
Не договорив, я громко вскрикнула и дернулась вперед, но было поздно. Король сделал еще один шаг и вдруг со сдавленным возгласом провалился прямо сквозь землю.
– Эдвард!
Глава 19. Пища для размышлений
Раздался тихий всплеск. Упав коленями на пушистый мох, я с ужасом уставилась в мутную зеленоватую воду. На том месте, где только что была тропинка, увитая плотными колючими кустами, простиралось большое заболоченное озеро, покрытое ряской. Судорожно выдохнув, сунула в него руку по самое плечо.
– Эдвард! Эдвард!
Пока я истерично звала короля, вслепую шаря в воде рукой, почувствовала, как ее коснулось что-то холодное и склизкое. Испуганно выдернула конечность и уставилась на запутавшиеся в пальцах длинные водоросли. Брезгливо их смахнув, закрыла глаза и шумно втянула воздух.
«Так, Ира, соберись! У меня есть Роджер, – похлопала по карману, где лежало зеркальце. Помедлив, мысленно добавила. – Где-то в другом мире у меня есть мама с папой… и судя по претензиям, которые они время от времени высказывают, я им всё же небезразлична. Да у меня, в конце концов, есть я!»
Решительно кивнув этой мысли, поднялась и, больше не раздумывая, нырнула в зеленую муть. Шерстяное платье сразу же намокло, это помогало опускаться на дно, но вокруг меня обвивались змеями скользкие водоросли, оплетая руки и ноги, холод сковывал движения. Однако несмотря на всё это, когда в легких закончился кислород, я снова смогла вдохнуть полной грудью, словно и не находилась под водой. Не стала удивляться, постаралась побыстрее освободиться от болотных пут. Почти невозможно было что-либо разглядеть в сгущающейся темноте, болото оказалось намного глубже, чем я ожидала. Спустя вечность, которая длилась несколько минут, мне показалось, что среди водорослей виднеется человеческая рука. Я рванула к тому месту и, когда оказалась достаточно близко, чтобы убедиться в своих догадках, закричала от ужаса. Вода поглотила мой вопль, превратив его в глухое бульканье. К руке прилагалось тело, которое окутывали плотные водяные растения, превращая жертву в некое подобие болотной мумии.
Сжав зубы, я подплыла ближе и, схватившись за скользкие отростки, начала торопливо разрывать их. Получалось у меня это плохо. Крепкие, точно канаты, водоросли не поддавались. Такими темпами я могла не успеть вытащить короля до того, как он окончательно задохнется, и меня уже вовсю одолевала паника. Одной мне не справиться.
Приложив все усилия, я с трудом отодрала растения, которые закрывали голову Эдварда, высвободив нижнюю часть его лица и шею. Прильнула губами к бледному рту и спешно вдохнула в него все, что было в легких. Нелепость – делать это под водой, однако внутренний голос подсказывал, что Эдварда можно спасти только так, поэтому я продолжала делиться с ним воздухом. Наконец король дернулся, судорожно выдохнув.
– Гримхильда… – прочитала я по бледным губам.
Радостно булькнув, снова впилась в него, и в этот раз Эдвард ответил мне легкой улыбкой. Рукой, которая оставалась свободной, он потянулся к водорослям и резкими движениями начал их срывать. Я поцеловала его, попутно помогая высвобождаться из этого подводного плена. Самые плотные побеги, сковавшие ноги, король обрубил мечом, после чего взял меня за руку. Эдвард уже дышал свободно и без моей помощи, я нехотя от него оторвалась. Показалось, что на лице короля тоже мелькнула легкая досада.
Оттолкнувшись от дна, мы двинулись наверх. Я почти сразу выбилась из сил, поэтому Эдварду пришлось грести за нас двоих. Постепенно видимость прояснялась, и вскоре мы поднялись на поверхность. Выбравшись на берег, рухнула на землю, гадая: как так вышло, что ныряла я в болото, а выплыли мы из широкой реки с кристально чистой водой?
Король упал рядом и пристально на меня посмотрел.
– В этот раз… из-за… – устало прохрипела, поворачиваясь к нему.
– Я понял, – едва слышно пробормотал Эдвард. – Спасибо.
И закрыв глаза, откинулся на спину.
«Мутное, как сумрак, болото, в котором утонет всякий, кто чувствует себя одиноким», – вспоминала я слова легенды, разглядывая лежащего рядом бледного и промокшего насквозь мужчину.
«У него есть сын, Чарли и другие лесные звери, он король большого королевства, и, несмотря на все это, Эдвард только что чуть не умер в проклятом болоте».
Он поднял голову и снова внимательно на меня посмотрел. В его глазах читалась нерешительность, словно он боролся с желанием что-то сказать или спросить.
– Апчхи!
Взгляд короля переменился, вмиг делаясь серьезным.
– Снимайте платье, – строго сказал он.
Возможно, я бы рассмеялась, если бы в этот момент в носу снова не засвербело, и я не разразилась очередным громогласным чихом. Холодный воздух безжалостно впивался в кожу сотнями маленьких острых игл.
– Живо, живо раздевайтесь, – принялся командовать Эдвард, поднимаясь на ноги.
Я замешкалась.
– Гримхильда, вы же не хотите заработать воспаление легких? – рявкнул король. – Снимайте, или мне придется сделать это самому.
Сомневаясь, стоит ли расценивать это как угрозу или как обещание, я все же стянула тяжелое шерстяное платье. Эдвард протянул руку, чтобы забрать его, да так и замер. На бледных щеках вспыхнул легкий румянец, кадык резко дернулся, и король отвел глаза, чтобы через секунду снова вернуть их на прежнее место. Мое самодельное белье настолько впечатлило Его Величество, что ему потребовалось несколько мгновений, чтобы опомниться, выхватить у меня платье и резко отвернуться. Я наблюдала за всем этим с легкой улыбкой, не забывая при этом стучать зубами. Вероятно, этот звук и вывел короля из оцепенения. Он несколькими движениями выжал всю воду из плотной шерсти и повесил платье на ближайшую ветку черного дерева. После чего, стянув с себя кофту и рубашку, проделал с ними то же самое. Я завороженно рассматривала напряженные мышцы спины и плеч, четко очерченные под бледной кожей, когда Эдвард хрипло произнес:
– И обувь снимайте.
Пока онемевшими пальцами я боролась с тугой шнуровкой на кожаных ботинках, король срубил мечом несколько крупных веток и парой ударов расколол их на несколько частей. Сложил получившиеся поленья шалашиком для костра. Цубербаум для этого идеально подошел, так как дерево было сухим и ломким, а после того, как Эдвард, взяв камень, высек лезвием меча несколько искр, легко воспламенился, разгоревшись ярким алым пламенем.
Разведя огонь немного в отдалении от того места, где сохла наша одежда, король взял обувь и вставил в нее несколько мелких палочек, растягивая в стороны голенища, после чего положил боком на сухой камень. Он бросил в мою сторону странный нечитаемый взгляд и, немного помедлив, быстро снял мокрые брюки, оставаясь в одних кальсонах. Однако меня в тот момент это почти не взволновало, я жалась ближе к костру, пытаясь не дрожать от холода и перестать стачивать зубы, выбивая ими дробь.
Эдвард сел позади меня и без предупреждения начал быстрыми резкими движениями растирать мне кожу, разгоняя кровь. Жар багрового пламени и тепло мужских рук помогли быстро согреться, и вскоре я расслабленно опустила голову на крепкое королевское плечо. Постепенно движения Эдварда становились медленнее, уже плавно он провел одной рукой по обнаженному бедру, и едва ощутимо прочертил второй линию по выступающей ключице. Пальцами он неспешно рисовал замысловатые узоры на моих плечах, не замечая, как будоражат меня эти легкие, невесомые прикосновения. К счастью, алые щеки я могла списать на близость костра. Король, сам того не ведая, разжигал во мне пламя, сравнимое с тем, что исходило от горящих черных веток.
К моему удовольствию, Эдвард и сам не мог похвастаться невозмутимым спокойствием. Я чувствовала, как вздымается его грудь, слышала чуть сбитое дыхание у меня над головой. К тому же, в поясницу мне упирался недвусмысленный признак того, что королю наши посиделки у огня очень нравились.
«Обсудить или продолжать делать вид, что не замечаю?» – терзалась я сомнениями, глядя, как пляшут багрово-алые искры над костром.
Дилемму решил неожиданно раздавшийся поблизости вой. Мы напряглись. Эдвард отодвинул меня в сторону и поднялся, доставая меч. Несмотря на возможную опасность, я не смогла сдержать улыбку. Даже в одних кальсонах король выглядел довольно грозно, держа наготове оружие. Над лесом уже сгущались сумерки и среди черных деревьев невозможно было что-либо разглядеть.
Рядом хрустнула сухая ветка, и на свет костра выбежал радостный Чарли. Завидев направленный на него меч, волк удивленно застыл.
– Аву?
Эдвард вздохнул и, качая головой, убрал клинок в ножны.
– Нашел-таки, – улыбнулся он, протягивая волку руку.
Тот охотно подбежал и подставил макушку, чтобы ее потрепали.
Понюхав сумку Эдварда, из которой король вытащил полностью промокший справочник законов, несколько запасенных с ярмарки хлебных лепешек, тоже промокших, и оставшиеся монеты, Чарли жалобно заскулил.
– Да, приятель, мы бы и сами не отказались от ужина, – рассмеялся король, пожав плечами.
Он посмотрел на темную чащу и предложил:
– Сбегай туда, проверь, возможно, здесь и водится мелкая дичь.
Согласно кивнув, Чарли опрометью бросился вперед и тут же скрылся в тени деревьев. Удивительно, но, кажется, волк понимал и слушался короля даже без магии. Это снова заставило меня задуматься о том, что произошло.
– Эдвард, вам одиноко? – тихо спросила я, глядя на него из-под опущенных ресниц.
Король молча подошел к ветке, где висела одежда, стянул свою рубашку и поднес к костру. Легким движением провел ее несколько раз через пламя. Подойдя ко мне, он все так же без слов натянул рубашка на меня, сел на прежнее место, обнял и прижал к себе. Горячая сухая ткань приятно льнула к телу, забирая последние остатки холода. Некоторое время мы просто сидели, глядя на огонь, и когда я думала, что уже ничего в этот вечер от него не услышу, Эдвард вдруг тихо произнес:
– Мой отец всегда говорил: «Хороший король должен посвятить жизнь тому, чтобы королевство процветало, независимо от того, кто сядет на трон после него». Во многих королевских семьях заключают выгодные династические браки и спешат обеспечить продолжение правящего рода, но отец считал, что лучше не иметь наследников вовсе, чем плодить тех, что будут расти без любви. Не спеши, сынок, говорил он, ты ещё встретишь подходящую женщину, ты ещё полюбишь. И он был прав, я полюбил.
Эдвард вздохнул, и столько горечи и досады прозвучало в этом действии, что у меня невольно сжалось сердце.
– Анабель… Леди Анабель из семьи, по праву считающейся одной из самых влиятельных в трех королевствах, она всегда жила в роскоши и никогда не испытывала недостатка внимания со стороны достойных мужчин. Когда за ней начал ухаживать наследный принц, она встречала его с неизменной легкой улыбкой и насмешливым огоньком в глазах. Аннабель очень красивая женщина, но я полюбил и её острый ум, её живой характер, её гордость и уверенность в себе. Такая женщина была рождена для королевской жизни.
Эдвард подкинул несколько веток в костер и продолжил:
– Когда Анабель приняла мое предложение, я считал себя счастливейшим мужчиной во всех королевствах. На свадьбу приехали многие знатные гости, в том числе король Роланд со своей красавицей женой.
Я чуть подалась вперед, так как имя бывшего супруга Гримхильды в устах Эдварда прозвучало почти как проклятие. Король крепко меня обнимал, поэтому я осталась сидеть в том же положении, внимательно слушая его.
– Как оказалось, самый счастливый день в моей жизни, впоследствии стал днем, который я возненавидел. Роланд, как и многие мужчины до него, как и я сам, пал перед красотой Аннабель, а она… – король сердито выдохнул, – предпочла моей любви тайную внебрачную связь с ним. Они встречались в Вильдорфе, куда Анабель нередко уезжала под предлогом, что хочет навестить родовое поместье. Возможно, и по сей день продолжала бы наставлять мне рога, если бы не вы.
«Что? А я-то здесь при чем?»
Я озадаченно повернула к нему голову. Эдвард усмехнулся.
– Мы были женаты уже больше девяти лет, когда это произошло. С очередным визитом, а они проходили с завидной регулярностью, Роланд приехал в Горнхольц подписать новое торговое соглашение. Он уже несколько лет был вдовцом, и все думали, что он скорбел о своей почившей жене, а этот мерзавец тем временем тайно встречался с моей. Однако в тот раз он неожиданно прибыл вместе с молодой невестой.
Король посмотрел на меня, и уголок его рта весело дернулся.
– Возможно, вы не помните или не обратили внимания, но Анабель была в тот день очень бледна и не сводила с вас полного ненависти взгляда. Это показалось мне странным, я не понимал, чем вы могли вызвать такие сильные эмоции у моей жены. Милая девушка, было видно, что вы еще непривычны к обществу королей и вели себя немного скованно. Зато Роланд смотрел на вас влюбленными глазами, и не отходил ни на шаг. Даже Кристиану вы понравились, помните, он весь вечер вился вокруг вас, рассказывая про свои любимые деревянные фигурки?
Я неопределенно пожала плечами и прошептала:
– И что же тогда случилось?
– А что запомнили вы? – спросил Эдвард.
– Почти ничего, – соврала я, пряча глаза.
– После ужина мы распрощались, вы ушли в гостевое крыло, где для вас с Роландом приготовили комнаты, – сказал король ровным тоном. – Я видел, что Анабель чем-то взволнована, но от моих вопросов она отмахивалась и уверяла, что у нее всего лишь немного разболелась голова. Она долго ворочалась и явно не находила себе места, пока наконец среди ночи не решилась покинуть нашу спальню. Думала, что я давно сплю и не замечу, как она пробирается в другое крыло. Как зовёт лакея, вашего ненаглядного Роджера, и передает ему записку. Как прячется в одной из гостевых комнат, и как спустя несколько тауров в ту же комнату лакей проводит Роланда.
Я посмотрела на лежащее рядом зеркальце. Король тем временем опустил одну руку на мое плечо и начал его медленно поглаживать.
– Они спорили, Анабель кричала и говорила, что не верит в вашу любовь. Она не сомневалась в том, что вы приворожили Роланда, ведь он «не мог предать их настоящие чувства».
– Но… – начала было я, сама не зная, что собираюсь возразить.
– Не стоит, Гримхильда, у вас были свои мотивы, – сказал Эдвард. – Вы, вероятно, очень хотели стать королевой. Сейчас это уже неважно.
На это я ничего не ответила, понуро опустив плечи. Он едва ощутимо сжал мой локоть.
– Моя жена не понимала, как Роланд может смотреть на другую, если «ещё три седмицы назад они так страстно любили друг друга». Слушать дальше я не стал, тех слов и так хватило, чтобы вспороть мне сердце. Ворвался в комнату и потребовал, чтобы подонок незамедлительно покинул мой замок. Король Гримвальда воспринял это как оскорбление, – Эдвард хмыкнул. – Конечно, ни о каких договоренностях между нашими королевствами больше не могло быть и речи.
Ненадолго замолчав, он подбросил в костер еще несколько черных веток, пламя взметнулось, опаляя наши ноги жаром.
– Я не мог смотреть на нее. Стоило взглянуть на любимые черты, увидеть ее голубые глаза, и грудь раздирало от невыносимой боли. Она умоляла простить ее, клялась, что это всего лишь мимолетное увлечение, ведь я последнее время был слишком занят шахтами и уделял ей мало внимания. Она поклялась, что, если я дам ей второй шанс, она останется верна только мне. Ради нашей семьи. Несмотря на всю ту боль, что она мне причинила, я ей поверил.
– Следующие несколько седмиц Анабель провела очень деятельно, – в голосе Эдварда сквозил неприкрытый сарказм. – Она помогала дипломатам сгладить конфликт с Гримвальдом, поймала в замке шпиона, с рвением взялась за воспитание Кристиана. Полностью вернуть наши прежние отношения она не могла, однако, казалось, что у нас еще есть шанс на совместное счастье. И вот настал день, когда нас пригласили на королевскую охоту.
– На которой погиб Роланд. Это вы его убили? – мой голос оставался удивительно спокойным.
Эдвард коротко и зло рассмеялся.
– После того, что я вам рассказал, меня в этом несложно заподозрить. Я не люблю подобные мероприятия, и Роланд всё ещё оставался живым только потому, что дуэль с ним грозила войной с Гримвальдом, чего я не желал. Тем не менее Анабель уговорила меня принять приглашение, чтобы своим отказом не создавать новый конфликт. Сама она решила остаться в замке и таким образом еще раз доказать мне, что держит свое слово. Но нет, я его не убивал. В течение всего дня старался как можно дальше находиться от вашего супруга и не видел, что именно произошло. Когда я поспешил на крики, лошадь уже была убита, поэтому я не смог узнать, что послужило причиной ее безумия.
Признаться, в этот момент я выдохнула с заметным облегчением. Легко поверила Эдварду, его слова звучали искренне, как и горечь, что до сих пор слышалась в его голосе.
– Известие о смерти возлюбленного подкосило здоровье Анабель. Она не вставала с постели, ничего не ела и почти не пила несколько дней. Анабель не верила, что это был несчастный случай, и не сомневалась, что лошадью управлял я. В порыве гнева она призналась, что всегда любила только Роланда, и что их связь длилась с первого дня нашего брака. Эта исповедь выжгла последние крупицы моей любви к этой женщине. Когда Анабель стало лучше, я отослал ее в монастырь за адюльтер, в котором она не раскаивалась, и объявил подданным, что королева мертва. С тех пор я перестал кому-либо по-настоящему доверять.
– Погодите! – дернулась я, однако Эдвард и в этот раз не выпустил меня из объятий.
В голове сразу пронеслись несколько важных вопросов.
– Так Кристиан и Белоснежка… они…
– Не знаю, – тихо сказал король. – Кристиан очень похож на мать.
От мысли, что могла поспособствовать кровосмесительной связи, я содрогнулась. По крайней мере, теперь стало понятно, почему Эдвард был так против их союза.
– Я до сих пор не знаю, мой ли он сын. Наши с ним отношения нельзя назвать близкими. Каждый раз, когда я смотрел на него, видел Анабель и невольно отстранялся, становился холоднее. Он был достаточно взрослым, чтобы осознать перемены в нашей семье, но еще очень юн, чтобы я мог объяснить ему причины. А потом уже стало поздно, он вырос слишком быстро.
– Вам стоило как можно раньше с ним это обсудить, – тихо заметила я. – Многих проблем можно избежать, если вовремя поговорить.
Эдвард тяжело вздохнул, опустив подбородок мне на макушку.
– Знаю, но это не так просто. Он очень любит свою мать.
И немного помолчав, тише добавил:
– А меня нет.
Я сочувственно погладила его по руке.
– Так… вы всё ещё женаты?
От этой мысли живот как-то нехорошо сжался, а к горлу подкатил ком.
– С чего вы взяли?
– Но она ведь жива…
– Гримхильда, я, по-вашему, король или придворный шут? Я получил полное одобрение министеррата и дал жене развод. Смерть подстроил лишь по её просьбе, чтобы на имя рода не легла тень позора. Во имя тех чувств, что раньше испытывал к этой женщине, я согласился на это.
– Так Анабель сейчас в монастыре?
– Да, как и все последние десять лет. Кристиан иногда навещает ее.
– А вы? – спросила совсем-совсем тихо.
– Нет, – уже спокойно сказал Эдвард. – Она и всё, что с ней связано, остались в прошлом.
Разговор прервал выскочивший из кустов Чарли с зажатыми в зубах двумя кроличьими тушками.
– Ты ж мой красавец, – громко обрадовался король.
Все-таки меня отпустив, он забрал у волка одну тушку и начал разделывать ее мечом. Чтобы не смотреть на это жуткое зрелище, отвернулась к огню, размышляя о том, что мне удалось узнать.
От зажаренной крольчатины я окончательно разомлела, и меня начало клонить в сон. Заметив это, Эдвард потушил пламя и улегся спиной к затухающим углям, от которых продолжало исходить приятное тепло. Он снова обнял меня и прижал спиной к себе, а Чарли разлегся передо мной, накрыв ноги большим пушистым хвостом. Зажав между нами зеркальце, вдруг наглым птицам и по ночам неймется, я зарылась пальцами в теплый волчий мех и закрыла глаза. Перед тем как окончательно погрузиться в дрему, улыбнулась, с удивлением отмечая, что, устроившись в столь уютной компании, испытываю нечто сродни настоящему счастью.
Однако ночью, очевидно, что-то пошло не так. Проснулась я оттого, что на спину давила весьма ощутимая тяжесть, а икры щекотало что-то мягкое и мохнатое. Приоткрыв глаза, с изумлением поняла, что лежу поверх Эдварда, одна его рука крепко держит мое обнаженное бедро, вторая покоится на эфесе оставленного рядом меча. Роджер лежит рядом на земле, а на моей спине, тихо порыкивая, дремлет волк. Наших с Чарли совместных усилий не хватило, чтобы задавить короля, он спал безмятежно, едва слышно посапывая. Всегда приподнятая правая бровь, из-за которой Эдвард выглядел подозрительным и суровым, сейчас была совершенно расслаблена, отчего выражение на лице короля стало мягким. Таким мне его еще не доводилось видеть. На несколько минут залюбовалась, но вскоре почувствовала, что тело в таком положении начинает затекать.
Осторожно пошевелилась, и тут же правая рука, которой Эдвард держал меня за бедро, едва уловимо сжалась. Я застыла в нерешительности.
«Если попытаюсь встать, король проснется, и неловкости не избежать. Если продолжу так лежать, притворяясь спящей, волк отдавит мне всю спину. Может, попробовать резко перекатиться?»
Как и в прошлый раз, всю эту неловкую ситуацию снова разрешил Чарли. Вероятно, увидев что-то волнительное в своем волчьем сне, он клацнул пастью прямо у меня над головой и оглушительно рыкнул. Эдвард дернулся и до боли сжал мне бедро. Я закричала, резко поднимаясь, отчего Чарли мигом полетел на землю. Шлепнувшись на мохнатый зад, он прижал лапы и обиженно заскулил.
Король медленно приходил в себя. Опомнившись, он резко отдернул руку, и удивленно на нас посмотрел. Я потирала покрасневшее бедро, на котором, скорее всего, появится синяк, мысленно проклиная крепкие руки, дерганых мужчин и короля, в частности.
– Аву, – поддакнул моим мыслям Чарли.
Эдвард проверил одежду, и, убедившись, что все высохло, протянул мне платье, пряча взгляд. После того, что было прошлой ночью, король снова стал отстранённым и серьезным. Вздохнув, сняла его рубашку и снова натянула шерстяное платье.
Перед тем, как продолжить путь, мы решили обсудить дальнейший план действий.
– Я плохо помню эту сказку, но, кажется, болотом там всё не закончилось. Гримхильда, не подскажете, что нас ждет дальше? – спросил король, складывая просохшие за ночь вещи обратно в сумку.
– Перед тем как найти колодец, Гертруда и Готфрид прошли испытание в Пещере Сомнений.
Король нахмурился, поднимая на меня взгляд.
– Любой, кто ищет колодец, оказавшись в пещере, неизбежно начинает раздумывать о том, так ли ему важно продолжать поиски. А если застрять в ней надолго, можно усомниться в собственном здравомыслии и даже в смысле жизни.
– Значит, лучше там не задерживаться, – сказал Эдвард. – Есть идеи? Что сделали Гертруда с Готфридом?
– Они помнили о том, как для них важно загадать желание, и верили в то, что поступают правильно.
Король задумчиво потер подбородок, на котором пробивалась едва заметная щетина.
– Чарли, поможешь? – он вопросительно посмотрел на волка.
Тот с готовностью завилял хвостом, навострив уши.
– Когда зайдем в пещеру, будешь идти впереди, и если мы вдруг начнем мешкать, потянешь нас за собой.
Довольно оскалившись, волк развернулся и побежал по тропинке. Пещера поджидала нас буквально в нескольких минутах ходьбы. Придерживая кончиками пальцев загривок Чарли, Эдвард другой рукой сжал мою ладонь и кивнул на появившийся перед нами огромный черный провал.
– Идемте.
Мы погрузились в кромешную темноту, и только благодаря Чарли продолжали уверенно двигаться вперед, не набивая синяки о выступающие местами части скалы. Я шла, сосредоточенно думая о шоколадках, качественных тканях, любимых сериалах, губах Эдварда… в общем, думала только о приятном, но совсем другие мысли настойчиво пробивались в голову.
«А нужно ли Белоснежку спасать? Она-то в принца без зелья влюбилась. Ну и что, что они могут оказаться единокровными братом и сестрой? В нашем Средневековье такое сплошь и рядом в королевских семьях встречалось».
Я споткнулась о какой-то камень, но Эдвард придержал меня, не давая упасть.
«И, собственно, зачем я помогаю королю, ведь тогда Дед Мороз меня может заморозить, потому что девица осталась без своего хеппи-энда?»
Мне подвернулся под ноги очередной камень.
«А вообще погодите, я ведь могу у колодца загадать желание! Пусть меня просто вернут домой. Буду спокойно лежать на диване в уютной квартирке, пить чай и смотреть любимые фильмы. А не вот это всё. Домой…»
В какой-то момент я замедлила шаг. Эдвард сильнее сжал мою ладонь и потянул за собой. Ощутив сопротивление, он остановился, и его большая теплая ладонь нашла в темноте и обхватила мое лицо.
– Всё в порядке? – раздался рядом обеспокоенный голос.
– А…д-да, – неуверенно пробормотала я, млея от прикосновения.
Посмотрела туда, где, вероятно, стоял Эдвард.
«Нет, не сбегу. Подло это. Надо сначала со всеми проблемами разобраться, а там видно будет. К тому же, еще Роджера надо расколдовать. Слишком много дел, чтобы сейчас всех бросить».
Прочистив горло, я уже твердо добавила:
– Всё хорошо, идемте.
Дальше двигалась уже уверенно, не спотыкаясь и не отставая. Однако теперь с шага вдруг сбился король, что-то тихо бормоча себе под нос. Навалившись ему на спину, с силой пихнула Эдварда вперёд, придавая уверенности. Король тихо промычал, и больше не останавливался.
Вскоре в непроглядной тьме стал заметен отдаленный тусклый свет, с каждым нашим шагом он разгорался все сильнее, пока не достиг почти ослепительного сияния. Прикрывая глаза руками, мы шли прямо на него. От яркой вспышки я несколько секунд не видела ничего, кроме разбегающихся перед глазами разноцветных пятен. Первым услышала восторженное «Ву-а» Чарли, затем изумленный вздох Эдварда, а когда смогла разлепить глаза и увидеть, где мы оказались, присоединилась к ним, удивленно икнув.
Мы оказались в огромной пещере с выступающими сталагмитами, от которых исходило необычное голубоватое свечение, и свисающими с высокого потолка мощными сталактитами, окруженными снопами белых искр. Все это создавало удивительную сказочную атмосферу. В самом центре грота из крупных камней и кристаллов был выложен ровный круг. Мы приблизились к нему, и я поняла, что это и есть тот самый колодец Латербрюннен. В глубину уходили сверкающие кристаллы, мягкий свет отражался в темной воде, весь он сверкал и переливался. Чтобы ищущий точно не ошибся, кто-то заботливо установил рядом золотую табличку с надписью крупными черными буквами: «Загадай желание».
Эдвард достал из кармана помятые, вымокшие, а затем высушенные конверты, протянул один мне и поднес второй к колодцу.
– Постойте! – я схватила его руку. – А что, если одному из нас загадать желание, чтобы заклинание Садовника перестало действовать?
– Во-первых, это было бы не по чести, – возразил король. – Во-вторых, думаете, он не учел такую возможность?
С сомнением посмотрела на измятый конверт в руке.
– Ну, он всё же не всесильный… – неуверенно сказала я.
– Мы ведь не знаем, на что он потратил свое единственное желание, – хмыкнул Эдвард. – И даже если мы избавимся от заклятия здесь, обратно нам всё же придется возвращаться через его хижину. Он ведь сразу поймет, что мы его обманули.
– Ну вдвоем мы, наверное, могли бы с ним справиться? – с еще меньшей уверенностью протянула я. – Тогда в хижине он застал нас врасплох со своим заклинанием. Теперь мы будем начеку.
– Хорошо, предположим, мы сделаем, как вы предлагаете. И даже справимся с Бертой и безумным чернокнижником. Какое желание мы загадаем вторым? – Эдвард вскинул бровь.
Я задумалась.
– Чтобы зелье престало действовать на Кристиана?
– Конечно, на мертвого принца уже ничего не будет действовать.
– Чтобы план заговорщиков не сработал?
– А если они придумают новый?
– Чтобы заговорщиков не стало?
– И когда мы вернемся, обнаружим, что вместе с ними исчезли и оба наших королевства. Отличная идея! – возмущенно взмахнул руками Эдвард.
– Оба королевства?
– Право, Гримхильда, вы должны понимать, что без участия кого-то со стороны Гримвальда этот заговор бы не состоялся. К тому же, в ночь, когда Кристиан сбежал, а на нас напали на границе, кто-то из вашего замка прислал мне анонимное письмо, в котором предупредил о том, что происходит с принцем.
– Из моего замка? С чего вы взяли? – воскликнула я.
– К письму прилагалось приглашение с королевской печатью, – спокойно сказал Эдвард. – С его помощью я пересек границу.
Присев на край колодца, я уперлась локтями в бедра и удрученно подперла кулаками подбородок.
– Так, и что вы предлагаете? Довериться этому сумасшедшему и бросить бумажки? А вдруг он и пожелал, чтобы наших королевств не стало?
Эдвард некоторое время молчал.
– Думаю, это веский довод, чтобы мы могли без угрызений совести вскрыть конверты и узнать, что там написано.
Без лишних слов мы одновременно их разорвали и развернули сложенные в них листки. Несмотря на все злоключения, чернила не растеклись, и я смогла с легкостью прочитать выведенную изящным почерком надпись.
– Пусть у Людовика Ван Сининга, проживающего в Ничейных Землях, в хижине на окраине черного леса, в верхнем ящичке комода никогда не заканчивается запас лимонных леденцов, – озадаченно прочитала вслух.
– Пусть у Людовика Ван Сининга, проживающего в Ничейных Землях, в хижине на окраине черного леса, у растущих на голове волос не секутся кончики, – еще более озадаченно прочел второе желание король.
Мы переглянулись.
– Он издевается? – высказал мое предположение Эдвард.
– И ради этого мы рисковали? – поддержала я.
Король раздраженно фыркнул, поджимая губы.
– Возможно, этот чудо-колодец способен без последствий исполнять только такие безобидные желания, – предположила, пожимая плечами.
В итоге мы с Эдвардом махнули на все рукой и сбросили бумажки с требованиями Безумного Садовника к магическому мирозданию в волшебный колодец. Несколько минут смотрели в темноту.
– Думаете, подействовало?
– Есть один лишь способ узнать. Идемте.
Обратный путь из пещеры оказался легким и коротким. Я и раньше замечала, что отправляться куда-то в неизвестном направлении всегда сложнее, чем оттуда возвращаться, однако в Шварцвальде это приобрело совершенно иные масштабы. Когда мы вернулись на знакомую тропинку, через каких-то двадцать шагов она вывела нас к дереву, помеченному крестом. Под ним, там, где мы его и оставили, нас дожидался распухший до размеров огромного мешка волшебный кошелек с вещами. Тихо и зло ругаясь, Эдвард поднял его и потащил дальше от черного леса. Через несколько шагов мешок вновь съежился до привычного миниатюрного размера. Вытащив из кармана зеркальце, я с надеждой в него заглянула.
