Любовь вопреки законам

Глава 4

Ев сидела на берегу, опустив голову к подбородку, прищурив глаза и закусив губу. Замечала ли она спокойствие воды, окунувшись в свои думы? Холодное майское море, облизывая ее ступни, пыталось стащить обувь, брошенную невдалеке. Вечерело, закат, обагривший небосвод ярким заревом, стух, а темнеющую даль, нечто невидимое просверливало, впуская в маленькие дырочки холодный, мерцающий свет. Шуршание песка под тяжелой мужской поступью ее не заинтересовало, не заставило повернуться и глянуть назад. Затихло. Неожиданно она взлетела над берегом и опустилась на что-то твердое. Дэн! Такой родной и любимый. Усадив ее на лежак, струсил песок с ножек и укутал в теплую шаль:

– Я понимаю, конец мая, но весна не была занудливо жаркой. – произнес он.

– И что? Иль боишься, заболею?

– Тревожусь! – присел сзади и, притянув ее к себе, окутал объятиями. – И вообще, не июль, рано загадывать ночные желания.

– Что? – не поняла Ев и пощекотав его коротко стрижеными волосами, слегка развернулась.

– Так, вспомнил прошлое. Ев, радость моя, что случилось?

– Ничего! – ответила, но тут же опротестовала свои слова. – Дэн! Ты не понимаешь? Моя дочь на пике перелома возрастов! Год живет одна, а я сижу здесь и слушаю тебя.

– Слушаешь, потому что умная женщина.

– Знаешь, что! Я тоже была девушкой и прекрасно знаю, как хочется поделиться с мамой, с сестрой, прожитым днем. А мы все ее бросили!

– Никто не бросал. Она приезжает к нам очень часто – это первое. Второе – Виен и Жан рядом. И третье, пусть не веское – ты говоришь с ней часами по телефону и по скайпу видишься не меньше.

– Все так, но нет меня рядом. Думаешь легко изображать современную мамочку, особенно когда она спрашивает: «А вы приедете хоть на эти выходные?» Дэн, я устала, да и фантазия закончилась, постоянно выдумывать отговорку.

– Ев, дочери двадцать, тебе на вид – двадцать три, хорошо, с натяжкой – двадцать пять. Ты чего хочешь, вопросов прислуги? Встретить знакомых и тоже отвечать на кучу тупых вопросов. Потерпи пару дней, больше ждала. Мы ей все скажем, и тогда она хоть не будет называть тебя мамой в присутствии всех. А ты подумала, о ее друзьях, парнях? Взбудоражишь тысячи юных сердец и что?

– Ах, вон оно что, ты боишься конкуренции?

– Кто, я?! Это кому еще бояться надо! Ладно, сокровище, я, конечно, преувеличил, мы выглядим немного старше, но никак не родителями собственной дочери. Это приезжая сюда она не понимает твое несоответствие с возрастом, а там, ой как будет бросаться в глаза. Вспомни Лерку, что та устраивала? И вампирами были, и еще бог знает кем. Кстати, Лерка там тоже поселилась. Год не виделись, опять донимать начнет. Отчего же вам так не хочется ее посвятить? – Ев молчала, ей в последние месяцы вообще было не до приемной старшими, притом замужней, девицы. У нее, как ей казалось, рушатся все связи с кровиночкой, единственной, неповторимой! Дэн понял – его слова улетают куда-то за ветром. – Ев, агов, ты на связи? Скоро двадцать восьмое! Трудный будет денек. Хотя, она у нас девочка в мамочку, все поймет, и мы будем с ней, пока не прогонит. Ев, кошечка, возьми себя в руки. – Она машинально сложила руки и взялась за собственные плечи, опустив голову на колени. Дэн засмеялся: – Я же не в этом смысле!

– Да ну тебя, изверг! Нет – чурбан! Ты никогда не любил нас.

– А разве я давал повод подумать иначе?! Вот сказала! Может мне, еще и жениться на тебе?

В этот же вечер, ближе к полуночи, Ев начало трясти, словно в лихорадке. Ее внутренний холод вылезал наружу, не оставляя ни миллиметра на теле, покрывая его мурашками, высыпая волдырями на губах. Она стучала зубами, свернувшись калачиком в обнимку с подушкой. Дэн, знающий ее настолько, что позавидовал бы любой муж, не трогал ее, не лез с лечением, а взял телефон и послав всего два слова: «Ев сдает». Отложил мобильный в сторону и ушел за дровами, растопить камин. Он прекрасно понимал, ни одно сказанное им слово, ни действия, ни движения, не согреют ее и не приведут в чувство. Это все ее упрямство. Она так выражает протест. Ей непременно нужно добиться своего. Такой уж у нее характер. Как, в прочем и у Виен, ее матери, и у сестры, у Вел.

А Вел тем временем, сидела на кровати, прищурив глаз, гипнотизировала мужа, выражая свое недовольство. Он занимался своими делами и, не поворачиваясь к ней, отвечал:

– Дорогая, не сверли меня взглядом, не поможет. Мы уже неоднократно все обговаривали. Ты не права.

– Интересно это, почему?

– Отбрось непонятно зачем вытащенную капризность, и ты сразу все поймешь.

– Эд! Они там одни!

– Опять двадцать пять. Не одни!

– Но без нас.

– Слышишь, видишься по сто раз на день. А своим поведением, сводишь всех с ума.

– Я только убедилась, что все в порядке, меня никто не заметил.

Эд повернулся и уставился на нее, широко открыв глаза:

– Опять?! Ты опять подглядывала? – подошел и присел рядом, взял ее за подбородок: – А теперь, пожалуйста, представь, если бы это сделала твоя мама. Ты бы как к этому отнеслась? Вел! Не веди себя как ребенок и пожалуйста, девочки приезжают на все лето, не преврати эти дни, в сплошные уговоры остаться. Дай им сделать самостоятельный выбор. – обнял ее, похлопал по плечам и вернулся к своим делам. Эд, как и Дэн, в домашних условиях, категорически называл Виен мамой, в отличии от их жен, которые все чаще обращались к ней, родной им матери, по имени.

– Мы были у Ви под боком, двадцать четыре часа в сутки.

– Не обманывай себя и не сравнивай то, что нельзя сравнить.

– Почему это? – она даже не задумывалась над их разговором, перескакивала, возвращаясь к своему: – Эд, мы вот тоже можем жить в Англии.

– И будоражить окружение дочерей своей молодостью. Нет! Потерпишь несколько лет, а потом опять можешь ехать в город и руководить. К тому времени Славки закончат учебу.

– Эд, ты меня не хочешь услышать! Я могу быть кем угодно, сестрой, подругой, компаньонкой вместо Галины.

– Вел! Сколько можно ныть? Не можешь! Ты должна помнить о том, что у них могут быть симпатии. Господи! Это же абсурдно, как ты не поймешь, отбивать у собственных дочек мужское внимание.

– В тебе проснулась ревность и собственность.

– А у тебя – уснула логика и здравый смысл. Вел, ты готова нестись за ними сломя голову, даже забыв о своем агентстве. Вел, родная, девочкам пора влюбляться.

– Вот! А вокруг одни ублюдки!

– Что ты говоришь?! Прямо-таки одни. Все! – Эд изменился в лице, стал строже. – Не хочу я больше слушать твое нытье. Ты и раньше была мужененавистной, а сейчас в тройне. – Он вышел из спальни, но тут же сделал шаг назад: – Удивляюсь, как ты еще делишь со мной постель? Я хочу чашку горячего чая, тебе принести?

– Да! – сказала и упала на кровать. Затем запустила в дверь лежащую книгу, но задержала ее в миллиметре от финиша и вернула на место. Проделала все с такой легкостью, не пошевелив ни одним мускулом, не моргнув даже глазом. – Да все ж такие умные, блин! Одна я… – Вел не стала договаривать, взяла ту самую книгу и положила на лицо, открыв посредине. Вернулся Эд, но она так и лежала, в своем «домике». Категорически решив – Уступок не будет!

Вот он поставил поднос, посуда звякнула. Присел рядом с ней – слегка прогнулся матрац. Полилась вода в чашки. Булькнул мобильный – прислав смс.

– Хоть бы заговорил, что ли! – подумала она. – Не высовываться же первой.

И он заговорил:

– Новая техника чтения? Вел, смска.

– Слышала! – растягивая слоги, проговорила она, но не сдвинулась, не шелохнулась.

– Хотел нечто сообщить, но раз ты занята.

Вел убрала книгу и уставилась вопросительно.

– Сахар? – спросил просто так, прекрасно зная, что жена пьет без.

– Да! – огорошила она его, Эд колебался, набрал в ложку и держал над чашкой. – Да. – повторила она, и песок пересыпался в чай. Сказала, удивив не только его, но и себя. Уставилась на ложку, закружив ее перемешивая.

– И пить будешь, не притрагиваясь?

– Размечтайся! Так что хотел сказать?

– Прочти смс, может важное. – глаза Эда лукаво улыбались. Он знал, что дочери приземлились и скоро будут дома, но не здесь, а в их, городском доме. Поэтому думал, что это они прислали послание. Она взяла телефон и по тому, как читала, догадался – не от них. Вел прочла, подняла на него глаза и опять уставилась в экран. Затем отдала телефон мужу, не говоря ни слова, выпила жадно, быстро, не прерываясь. Поднялась и вытащила дорожную сумку.

– Ты куда? – удивился Эд.

– К ним!

– Сядь! – Вел послушалась, уставилась на него, дыша так, что раздвигались ноздри. Эд отдал ей мобильный, выпил чай и только после этого сказал: – Сейчас соберемся и отправимся вдвоем, по-человечески. Тем более что есть причина там застрять надолго.

– Но… – начала она и замолчала, муж говорил с братом.

– Ничего смертельного. – отключившись, пояснил Эд: – Просто сообщил, что твоя сестра, так же, как и ты, сходит с ума. Вы обе – собственницы! Мне надо пятиминутный тайм-аут. Я соображу кому, какие дать указания. – Собрал посуду на поднос, пошел к двери и, не поворачиваясь, бросил: – проверь, все ли прочитала.

Вел послушно выполнила и это, хотя вся уже была на нервах. «Ев сдает»! – а он говорит ничего страшного! – Ушел на второй план контроль за дочерями. И тут ее осенило, они же бросят дом! Такого не бывало еще за все годы, кто-то один, но жил тут. Как только Эд вернулся, она открыла рот сказать ему об этом, но он опередил ее:

– Семья важнее! Ник уже едет сюда, а двадцать восьмого привезет нам все необходимое. Так, время позднее, утром обзвоню всех. Чего сидишь, собирайся. – Вел, послушно, принялась делать и это. – Телефон проверила, хороших новостей нет? – поинтересовался он в очередной раз.

– Нет! – угрюмо проронила она.

Эд в ответ глянул на часы: «Забыть послать весточку, дочери не могли, не в их стиле, скорее глючит связь. Может решили проучить мать? Да нет, связь!» Закрыв большой чемодан, сказал:

– Ну, вот! Теперь можно и к ним.

– Можно, если вам, сер, так угодно! – съязвила, но удовлетворения не получила.

Эд взял ее за руку и усадил рядом:

– Так мы никуда не поедем. Сейчас я тебе скажу нечто. Вел! Очень прошу, оставь все недовольства. Это наша с тобой жизнь, и ты прекрасно знала, что так будет! Мы ее выбрали, очень давно и ничего теперь уже не изменишь. Я люблю тебя, даже сильнее прежнего. Прекрасно понимаю, что ты переживаешь трудный период взросления детей. Но не утрируй, пожалуйста. Не привораживай лихо, пусть оно спит где-то тихо. Пожалуйста! – Вел вздохнула, не отвечая склонила голову, понимая – муж прав. Эд улыбнулся, убрал с ее лица волосы и нежно поцеловал, Вел не отстранилась, тогда он прильнул к губам, отбросил желание сообщить, что дочери вернулись, радуясь ее невнимательности к его словам. Значит, не будет обиды ни на него, ни на них. Увидятся, завтра же и увидятся. – Поехали? – За дверью заскулили и ударили лапой. – Вот и пес Барбос готов к поездке.

– Ты и Найда берешь?

– Предлагаешь оставить, чтобы он, как и ты, или еще хуже, как наша Гения, помирал здесь?

– Прав, нельзя его бросать. Он один меня понимает. – Эд не выдержал и рассмеялся.

Вел же, поднялась, не расправив понурых плеч, пошла одеваться. Бросила косметику в дорожный баульчик, лишь мельком глянув на свою мордашку, и стала перед ним.

****

Дэн просунул руки под гору одеял, под которыми, согреваясь, куталась жена, и надел на ее ледяные ноги носки. Она стучала зубами, обливаясь холодным потом, не замечая ни его самого, ни его заботы. Даже без термометра он знал – температура высокая, но сбить ее не получится даже у него. Через минуту он поставил на стол чашку благоухающую, парующего чая и краем глаза заметил в гостиной свет.

– Выпей, вампиренок! – умоляюще попросил он. – Это твой любимый, красный чай.

– Не прррравддда! Я люблю ромашковый.

– Но ягоды на данный момент, полезней. – Чмокнул в щеку, усадил и всунул в руки чашку. Глаза жены закатились от удовольствия тепла, впитываемого руками. Сам же вышел, встречать гостей. – С прилетом! – он искренне обрадовался старшим. – О! Вы уже и собаку выдрессировали. – Найк, помотал головой, унимая свое головокружение после перенесенной трансформации, ткнулся в его руку и, шатаясь, заковылял в комнату.

– Доброй ночи! – пожал руку брата Эд, а Вел подставив щеку, спросила:

– Где Гения?

– В спальне, где же еще болеют.

Вел прошла мимо, не ответив, лишь рукой отодвинула его с дороги. С порога заметила «кучу-малу», с горячей чашкой и выдохнула:

– Дааа….

– Сама такая! – шмыгнула носом Евгения.

– А я валенки и рукавички не прихватила. – Вел проигнорировала выпад сестры.

– Поостри мне!

– А то что? – ухмыльнулась Вел, и скомандовала: – Одевайся!

– Куда?

– Поймешь. – однозначно бросила Вел, вышла. Эд уже отнес вещи в их комнату, вернулся с бутылкой, собрался нечто поведать брату, но увидев жену, промолчал. – В общем так, мальчики. – заявила громко, чтобы слышала и сестра, смотря поверх голов, чтобы никак не отвлекаться на их реакцию: – Я сейчас сделаю последнюю глупость месяца. Если хотите, то подготовьте протест в письменном виде. – сразу же развернулась и ушла обратно.

– Повезло нам! – сказал Эд.

– Чем именно? Женами или что Вел нас сейчас не размазала по стене, как тараканов?

– И с тем, и с другим! Дэн, а я ей так и не успел сказать, что Славки вернулись. Вел их так опекает, постоянными проверками, что они ей решили сделать сюрприз и сдав все экстерном, уже в городе.

– Давно прилетели?

– Часа три как. Я немного потерялся во времени, с этими полетами. А! – махнул рукой, ухмыльнулся, предполагая последствия. – Увидятся.

– А может и нет, – как-то неуверенно произнес Дэн: – дело молодое.

– Вот что ты сейчас ляпнул?! – Эдгар насторожился, но собственная порядочность и сильная вера в нравственность дочерей, заставила тут же озвучить версию их отсутствия в доме: – Не увидятся, если только ночевать остались у Жана с Виен.

– Именно это я и имел в виду.

– Да уж, сдают наши жены.

Дэн взял у брата стакан и, пригубив, размазал скотч по небу, причмокнув пару раз, одобрил и только после этого сделал глоток, продолжая:

– Где делась вся их стальная выдержка?

– Зато теперь мы знаем, что они девчонки до мозга костей, а не рыцари в юбках. И еще, что меня не радует – их слабую сторону. Давай стакан, ночь будет долгой.

– Где взял «инглишь»? – повторил свой вопрос Дэн, не уставая кивком головы соглашаться с братом.

– Вел летала. А ты думал, только Ев показывает норов?

– Ты же молчишь. Давно? – Дэн и вправду очень удивился, ему казалось, кто-кто, а Вел с легкостью будет вдали от детей, ну разве что усилит контроль по телефону.

– С самого начала их учебы. Да я был бы не против, пусть видятся. Ну, где-то в кафе. Да даже погуляли бы по графству, сам знаешь, места обалденные. Так нет же, практически каждый вечер, словно ищет, за что их вернуть домой. Я даже Ольгу добрым словом вспомнил, та и то такое не вытворяла!

– Потому, что не могла. Значит, говоришь, каждый вечер. – Дэн все понял, но переспрашивая, думал, в очередной раз поражаясь, что так и не смог разгадать, как ему когда-то казалось, властный, чуть холодноватый характер Валери. – А моя изнемогает. Могла бы, уверен, тоже проверяла, следя за каждым передвижением. А может это мы чего-то не понимаем? Может быть, именно так и должны вести себя родители, ну матери по крайне мере? Нам-то с тобой не довелось узнать заботу матери. Да и Ольга… Вот ты ее вспомнил, добрым словом, а я не согласен. Мне вообще кажется, что бабушка за нами не скучала. Да и вообще ни за кем. Не умеет она. Эд, напряги память, напомни мне, когда бабушка, заменившая нам мать, тосковала хоть раз. Молчишь. Вот что я точно знаю, так это ее пристрастие к постоянной смене мест жительства. Четко распределенный график жизни в имении, кто, сколько лет там проживет, вплоть до часа. А нас, как она гоняла нас, чтобы мы не маячили перед соседями. Нет, не правильно мы жили! Соседям мы и нафик не нужны!

– Да, тронуло твою душу упрямство Ев. Ты, конечно, прав по-своему, но я вот что тебе скажу. Да, скучают, любят, оберегают – это все здорово. Но мне поведение Вел, кажется собственническим! Как бы то ни было, а говорить прекращаем. Негоже без их присутствия. Словно сплетничаем.

– Или боишься, что услышит и всыплет, по самое не хочу. – Дэн рассмеялся, толкнул брата в плечо и поставил перед ним пустой стакан.

****

Бросив категорическую реплику мужчинам, Вел вернулась к сестре. Ев выпила половину чашки, практически кипятка, сбросила с себя половину одеял, но все еще стучала зубами.

– Долго я буду тебя ждать? – спросила Вел, стоя напротив ее.

– Подождешь! Я тебя раньше, всегда ждала!

– Хорошо, подожду, но тогда ты мне скажи, неужели так трудно было позвонить? А сказать на прошлой неделе, когда мы отмечали твой день рождения?

– Что сказать?

– То, что у тебя не все в порядке!

– У меня было бы все в порядке, не сиди я в золотой клетке!

– Причем тут клетка? Ты что, никуда не ходишь, или Дэн свихнулся и не выпускает? Если так, то вообще не понимаю, почему безмолвствуешь?

– И что бы я сказала? Что схожу с ума и скучаю за Агнией? Переживаю, кто ее друзья, когда приходит домой? Ты это хотела услышать? Пророни я это вслух, ты бы первая подняла меня на смех, а еще обвинила бы, что я не доверяю Виен?

– А додуматься, что со мной происходит тоже самое, не могла?

– С тобой? Брось, я скорее поверю, что Эд за ними с ума сходит.

– Ну, спасибо, сестренка! Не думала, что ты обо мне такого мнения. Ну да ладно, хочешь – верь, хочешь – нет, а я тоскую по девочкам, включая крестницу. Мы с тобой матери. Я считаю нормальным, что нас интересуют любые мелочи. Давай, собирайся скорее.

– Да куда ты меня подгоняешь?

– В гости!

– К Агнии? Ты спятила, час ночи!

– И что? Не разговоры разговаривать приглашаю, не чаи гонять! Убедишься, что дома, жива – здорова, и назад. Через три дня приедет, наболтаешься.

Ев не задумываясь подскочила, забегала по комнате, одеваясь и поглядывала на сестру, боясь, что та передумает.

Глава 5

Агния мирно спала, довольная вечером и победной игрой в бильярд. Мерцание света сквозь не плотно закрытую дверь спальни ее никак не потревожил. Она улыбалась, видя приятный сон и время от времени почесывала носик. Ее спокойное, милое личико успокоило Евгению и, как ей не хотелось обнять и поцеловать дочь, она сдержалась и закрыла дверь.

– Домой? – прошептала на ухо Вел.

– Может, зайдем к Михею? – умоляя, глянула на сестру Ев, сдвинув бровки к переносице.

– Давай не будем его развлекать. – Вел отрицательно замотала головой и, взявшись за руки, они испарились, словно их и не было в городском доме.

Михаил же кожей чувствовал колебания в доме, приоткрыл дверь своей спальни, несколько секунд прислушивался и на темную пошел проверить дом.

– Неужто показалось? Старею, а еще мечтаю жениться… – бурчал он, почесывая нос от витающего в верхних комнатах, слабого запаха духов. Пробежался, замирая у каждой двери, вслушиваясь, нет ли посторонних звуков, затем медленным шагом пошел в нижнюю часть дома, где были служебные помещения и комнаты служащих. Еще раз оглянулся и, для успокоения совести присел у монитора. Час ночи, а паренек так и сидит на своем месте. Усмехнулся, собрался было выйти к нему, отправить домой, пояснив, что Агния второй сон видит, как тот поднялся, поднял голову на окна, протер глаза и быстрым шагом, даже не оборачиваясь, пошел прочь.

****

До приезда Агнии и ее друзей осталось два дня. Ев успокоенная помощью сестры, принялась готовить праздник, а Вел, поутру, получив от дочерей звонок, возликовала и послушно стала ждать их приезда на дачу, помогая сестре с торжеством. Эд поймал ее в коридоре, обнял и, лукаво улыбаясь, спросил:

– Значит, приехали?

– Ага! Вчера вечером.

– Чего же ты не несешься в город, не бросаешься им на шею, умоляя не уезжать, не пристегиваешь булавками юбки?

– Язви, сколько влезет, у меня отличное настроение и ты его не испортишь! Девочки дома. ДОМА! – повторила громче, подставила ему губки и, получив поцелуй, понеслась дальше.

Двадцать седьмого, рано утром, у ворот летнего дома сигналили – Жан привез семью. Славки выскочили и побежали вперед, Агния пошла чинно, дождавшись Виен и делая вид, что ей не очень хочется этого праздника, кривила губки. Вел первой вышла навстречу, заранее выбрав лицу подобающее, спокойное, с небольшой холодностью, выражение.

– Мамуля! – кричали оба рыжика. – Ты все та же железная леди! Дочери приехали, столько не виделись, а ты не рада!

– Очень рада, вот жду ваших обнимашек!

– Да она… – начала, появившись Ев, но замолчала под взглядом сестры, поняв, что девочки не в курсе. Сестры обняли тетушку, вручили подарок, извиняясь, что не смогли прилететь раньше и опять вернулись к Вел:

– А где отец, что, даже не встретит?

– Где-то в доме, поднялся чуть свет.

Дом ожил – хлопали двери, топали по лестницам, смеялись от души и болтали, болтали, болтали…

Одна Виен, жена Жана главы всего семейства Гаев, мама Вел и Ев, была сдержана в эмоциях. Плохого ничего не слышала, но нечто новое, таинственное, «щекотало» ей нос.

– Ну, что опять? – не сдержался Жан, застав ее у окна, смотря в то самое место, где некогда появлялся ОН, их Ангел, как предвестник печалей.

– Слушай! – не расслышав его слов, а просто среагировав на голос, сказала Виен. – Жан, ты никогда не задумывался над тем, какие разные у нас дома?

– Не понял…

– Тебя не смущало, что полы этого дома из мрамора, в центре семигранная звезда, а из нее идет столб?

– Нет, а что?

– Пока не знаю, но смущает меня это.

– Виен, голубушка! Больше двадцати лет ты прожила в этом доме, почему сейчас заострила свое внимание?

Вилена не ответила на вопрос мужа, вернула взгляд к окну, говоря:

– Да, столько лет, а ничего не меняется.

Ее простые слова больно ударили Жана, и он, подойдя, обнял ее, склоняя голову:

– Никак не можешь забыть. Как же я надеялся, что ты простила меня.

– Жан! – она резко развернулась: – Забыла, простила, выбросила! Давно, давно, даже не думай иначе. То была наша общая ошибка, ты не досказал, я недопоняла. Только давай сделаем ремонт.

– Давай! Я с радостью займусь этим, как только скажешь. Главное – не печалься.

– Милый мой, меня не наши с тобой отношения тревожат. Всем бы так жить! Появился в нашем окружении некто. – она прищурила глаз, всматриваясь в неясный образ, прилетевший к ней из дум младшей внучки. – Вроде молоденький парень, а так кого-то напоминает… Жан! Я его понять не могу. И это меня пугает.

– Парень? В нашем окружении? Покажешь?

– Я его еще не видела. Просто слышу, он всегда рядом. Агния о нем думает, даже Михаил, нет-нет, а задумается на его счет. Обещаю, обязательно покажу.

– И чем же он тебя пугает, неужели задумал нечто темное? Против кого?

– Нет, нет! Мысли его чистые. Он в Агнию влюблен. Меня настораживают голоса, которые идут гулким фоном его раздумий. Я и слов разобрать не могу. Странно это.

– А Ния, она в него тоже влюблена?

– Нет! – усмехнулась Виен. – Ее сердечко спокойно. Думаю, внучки пошли в матерей, не скоро обрадуют. – Виен отошла от окна, взяла расческу и, пройдя по волосам, словно сбрасывала все волнения, сказала: – Так, надо переключатся. Завтра праздник. Господи, как же время летит! Вот и младшей внучке уже двадцать. А ведь совсем недавно, в этом самом доме, я встретила тебя и девочки впервые и навечно влюбились. – вернулась к мужу, взяла его за руки. – Какое же это счастье, что ты нашел меня!

****

Ев дотянула до ужина, сдерживая внутреннюю дрожь. Поклевала салат, поглядывая на сестру, отказавшуюся помочь ей в таком важном разговоре с дочерью. Почти все время молчала, собираясь с духом, а встав из-за стола, попросила Дэна:

– Давай сделай коктейли, сядем на крыше, и ты все скажешь дочери.

– Почему я?!

– Потому, что у тебя уже есть опыт. Ты репетировал на мне, и я, как ни странно, тебе поверила. Проделай это еще раз. Уверена, будешь намного убедительней.

– Убедительней тебя, ты хотела сказать. – ухмыльнулся Дэн.

– Нет уж, убедительней в речах. Все! Встречаемся на крыше. – сморщив лоб, пошла вперед. Ния издали наблюдала их беседу, опасаясь, что родители в ссоре, решила исправить ситуацию и померить их, чтобы не делать свой юбилей еще тускнея, чем он ей ожидался:

– Мам! Ты такая таинственная. Давай, выкладывай все, и мы вместе найдем решение.

– Ну, пойдем, поговорим. – Ев обняла дочь, головой указывая направление.

Было еще светло, но звезды уже проклевывались, занимая лучшие места в партере. Агния свесилась с крыши:

– Интересно, в этом году отдыхающие понаедут, или опять выдумают холеру, чтобы наши берега пустовали?

– Мы думали дом больше не сдавать. – тихо ответила Ев. Она изучала дочь, присматривалась, уточняя тонкости, которых ранее не замечала. Хоть и виделись раз в две недели, а иногда и чаше, но дочь изменилась. Повзрослела, расцвела, лицо стало строже, ответственнее взгляд.

– Это же здорово! Можно будет переселиться на первый этаж. Думаю и проход проделать можно, чтобы не носится кругами.

– Да, думаю можно. – Ев сидела в плетеном кресле, уложив ноги на топчан, подняв голову вверх и прикрыв глаза. – Угловая, слева, когда-то была Моей, Вел и Виен. Мы там жили каждый год, приезжая отдохнуть. Представляешь, ездили, ездили и доездились. Это же надо было, влюбиться в такого клоуна! – она услышала шаги мужа и сказала нарочно громко.

– Мам, вы поссорились? – испуганно спросила девушка, убеждаясь в своих подозрениях.

– С Арлекином? Нет! – посмотрела на ребенка, улыбнулась. – Разве с этим шутом можно долго быть в контрах? Он же лапушка!

– Фух! – искренне обрадовалась Агния.

Дэн мелькнул в окне. Задорно перепрыгнул порог, чуть не разлив принесенное «Махито», в большом, покрытом испариной графине. И Ев хохотнула:

– Олег Попов!

– Мам! – заступилась Ния за отца.

– Не надо, доча, я сам виноват. Надел шутовскую маску, как только познакомились, а снять забываю. Все хорошо, это она любя. – обнял дочь, целуя в щеку. – Как же мы за тобой соскучились. Гостей будет много?

– Наверное. Точно сказать не могу, но готовьтесь. Сами же пригласили, я только озвучила.

– Ну и хорошо! Повеселишься. И Эд откроет сезон, а то ресторан работает в полсилы. – Он отпустил ее, разлил в стаканы и подошел к краю, глянул на нижние площадки. – Когда-то, очень давно, твоя мамочка и Вел, жили на первом этаже.

– В угловых комнатах слева! – перебила его Агния и радостно засмеялась. Затем сделав пару глотков, предложенного ей напитка, произнесла: – Вы позвали меня делиться воспоминаниями?

– Нет, красота моя! – сказала Ев и подвинула второе кресло ближе к себе. – Присядь, пожалуйста. Папа должен сказать тебе очень важную вещь. А ты не стой, как столб, налей мне еще.

– Агния! – выполнив просьбу жены, Дэн уселся напротив них. – Двадцать восемь лет назад, я сделал твоей маме предложение и вместе с тем взвалил на ее плечи большую тайну.

– Вы инопланетяне! – не сдержалась Ния, снова залилась, уж очень их лица были серьезны.

– Агния, побудь серьезной, пожалуйста. – попросил Дэн и с расстановкой поведал ей все. Закончив, поднялся, забрал пустой стакан, который она крутила в руке, и стал, убрав руки за спину. Агния молчала, хлопая огромными ресницами. Ее взъерошенный ежик, поднялся еще больше, потому что она, то и дело, почесывала голову, как бы успокаивая закипающие мозги. Дэн подал ей полный стакан, но дочь отказалась, поднялась и молча, не взглянув на них, ушла. Они не успели и слова сказать друг другу, как ее голова показалась в проходе:

– Так вот почему мне нельзя иметь друзей! – прокричала она.

– Девочка моя! – обратилась Ев тихо, спокойно, но без всяких улюлюкиваней. – Мы этого не говорили.

– Да?! Но если то, что вы сказали, правда, то терять их будет больно!

– Бесспорно. Друзей терять, в любом случае, больно. А товарищей ты можешь иметь, еще много, много лет! – пояснял Дэн, подойдя к ней, подал руку, но она ее отклонила, отстраняясь.

– И выбора у меня нет?

Дэн засмеялся, но тут же успокоился, видя ее состояние:

– Простите! – перевел взгляд от дочери к жене и обратно, извиняясь. – Просто, подобная реакция только у детей Виен. Есть у тебя выбор, родная, конечно же, есть! Ты можешь не присоединяться к нам и прожить свою жизнь ровно столько, сколько отмерено.

– Не понимаю. – сказала Агния, но Ев ее перебила:

– Прости, милая, я выясню у этого мужчины один момент и все тебе поясню. Что значит: такая реакция и именно у детей Виен?!

– Вспомни, как она закатила Жану скандал, узнав, что может жить долго, счастливо и не болеть?

– Ну, знаешь ли, ты перевернул с ног на голову, мама не этому возмущалась, а тому, что вы, именно ты и Жан, сделали ее подопытным кроликом. Я помню! И потом, я нормально приняла твой рассказ.

– Родители, может быть вы потом подискутируете?! – И тут до Агнии начало доходить. Она замахала руками, говоря. – Да нет, вы меня разыгрываете. Я лучше пойду, а то еще поверю. – скрылась.

Дэн сделал шаг за дочерью, но Ев его остановила:

– Не трогай, дай ей осмыслить твой сумбурный рассказ, поведанный с такой иронией.

– Ев! Я не понял, ты же еще два дня назад умирала за ней, почему сейчас сидишь с холодным видом, да еще меня критикуешь?

– Сам ты холодный! Ай! Тебе женщину никогда не понять.

– Ев! Что ты говоришь?

– Да ничего! Просто я, когда узнала, недели две обмозговывала, твое откровение.

Дэн поднял брови, удивляясь словам жены. Он-то считал, что Ев сразу поняла и приняла его:

– Да?! Интересно. И что я еще узнаю, через двадцать лет?

– Что-то, да узнаешь.

– Нет! – Дэн прошелся, отбрасывая шероховатости с женой, концентрируясь на более важном, в данный момент: – Я-то думал, дочь засыплет вопросами, будет выуживать больше информации.

– Мне кажется, или их стало больше? – не обращая внимания на его сетования, Ев смотрела на звезды.

– Конечно больше! – бросил Дэн, не совсем вникая, что она имеет в виду. – Они же тоже рождаются.

– И умирают.

И тут Дэн повернулся к ней, отбросив все посторонние мысли.

– Милая моя, что за разговоры? У нас праздник! У нас теперь нет тайн от дочери. А завтра нашей веточке исполнится двадцать лет! Двадцать лет мы вместе, в любви и согласии и Агния тому венец! – Он не сразу заметил, в пришедших сумерках, как пальчики Ев побелели, сжимая подлокотники кресла, а глаза закатились за веки. Она тяжело дышала, запрокинув голову назад. Дэн присел рядом.

– Пить! – прохрипела Ев.

Дэн не расслышал, взял за плечи и встряхнул, приводя в чувства:

– Ев! Ев! Приди в себя.

– Пить! – повторила она и Дэн, разобрав, схватил бутылку минеральной, крышка не подчинялась, прокручивалась. Наконец он свернул ее, вода хлынула, облив его и ее. Перелил в стакан, поднес к губам жены. Ев не глотала, не дышала, не издавала ни звука. Попавшая в рот вода заклокотала, и Дэн наклонил ее голову вперед, чтобы не подавилась. Затем опять попробовал напоить и, смочив полотенце, намочил ее лицо и грудь.