Buch lesen: «ДНК для олигарха»
Глава 1. Матвей. Люблюська
Голова раскалывается от адской боли. Задернув от яркого солнца шторку на иллюминаторе, укладываю затылок на подголовник. Вытягиваю ноги по диагонали. Благо весь ряд выкуплен. Терпеть не могу, когда рядом кто-то трется. Пытается завязать разговор.
Народу в бизнес-классе немного. Какие-то девицы, сидящие наискосок и усиленно строящие мне глазки. Моя охрана, расположившаяся вокруг, как кольца вокруг Сатурна. Бдят. А то, не дай бог, кто покусится…
Морщась, вспоминаю вчерашние жалобные причитания начальника службы безопасности. Конечно, бомба на борту моего личного Боинга – еще тот подарочек. Но пока все охали и обезвреживали, я улетел регулярным рейсом.
Закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на семейных проблемах. Морщусь от необратимой потери. Отец умер почти полгода назад, а в душе до сих пор клокочет ярость.
Старик, ну как же ты мог?!
Отколол напоследок финт ушами. Вторая семья, гребаная канитель! И внебрачный ребенок. А так как милый папа оставил весьма странное завещание, то его новые родственнички тоже могут претендовать на свою долю в наследстве.
Представляю, как сейчас бесятся мачеха и сестрица. Но меня больше волнуют не бабки, а сам принцип. Ничего из собственности семьи не должно достаться чужакам. Такой уж циничной сволочью я уродился!
Придется поставить папину девку на место. Тут все средства хороши. Красивая мордашка меня вряд ли остановит. Сразу же перед глазами появляется сама угонщица. Длинные каштановые волосы, точеная фигура и глазищи, будто озера. А еще наивная детская улыбка, обезоруживающая любого мужика.
И хватка бультерьера, блин!
Неожиданно наваливается дикая усталость. Погружаюсь в сон, тяжелый и тревожный, словно морок.
А услышав рядом приглушенные голоса, выныриваю из минутного забытья.
– Какая у тебя красивая кукла! Покажешь? – покосившись на меня, спрашивает стюардесса девчонку с хвостиками, невесть откуда взявшуюся в бизнес-классе.
– Да! – радостно кивает ребенок.
Приоткрыв глаза, наблюдаю за малышкой, стоящей невдалеке в проходе и протягивающей игрушку стюардессе.
– Она, наверное, хочет спать? Пойдем к твоей маме, – предлагает бортпроводница, технично выпроваживая девчонку в эконом. – Как зовут твою куклу? – спрашивает ласково, подталкивая к шторке. Тоненькая гофрированная ткань разделяет людей на касты, и эта преграда подчас повыше и покрепче Китайской стены.
– Нет, – тараторит девочка. – Люблюська выспалась в автобусе. Мама ее специально в сумку уложила.
Что? Какого хрена?
Люблюська?!
Наше семейное слово! Отец так звал маму, а бабушка – нас, детей.
Словно наяву слышу ее голос «мои люблюськи!», вижу морщинистые руки в перстнях, чувствую запах чуть сладковатых духов.
В чужих устах бабушкино ласковое словечко кажется по меньшей мере кощунством. Будто серпом по всем местам.
Распахнув глаза, ищу взглядом нарушителя спокойствия.
– Простите, девочка уже уходит, – извиняющимся тоном мямлит стюардесса.
– Подождите, – останавливаю ее я. И задаю ребенку самый главный вопрос.
– Ты с кем летишь? С мамой? – улыбаюсь ребенку.
– Да-а, – кивает девчонка, как две капли воды похожая на мою единокровную сестру Аню в этом же возрасте.
– Мама тебя, наверное, ищет уже.
– Нет, она спит, – бесхитростно сообщает малышка и, словно опомнившись, со всех ног бежит обратно в экономкласс.
От злости сжимаю кулак. Стучу им по подлокотнику. Она здесь. Совсем рядом. За гребаной шторкой, мать вашу!
– Ник, – прошу телохранителя, сидящего впереди меня. – Пригляди там.
Мой широкоплечий крепко сбитый охранник лениво поднимается с кресла и, подойдя к ширме, выглядывает в салон.
– Все в порядке, шеф, – кивает, вернувшись обратно. – В третьем ряду сидят.
– Возьмем их с собой. Стюардесса поможет, – роняю скупо. Закрываю глаза, стараясь справиться с подступившей яростью.
Папина телка здесь, блин! На расстоянии пары метров от меня. За дурацкой ширмой!
Мне нет нужды вставать и выискивать ее среди других пассажиров. Я и так знаю, как она выглядит.
Красивая дрянь, разбившая семью отца. Я даже не берусь судить, каково это – узнать после смерти любимого мужа о его любовнице и внебрачном ребенке. Но моим сестре и мачехе пришлось вынести и этот кошмар!
В портфеле, стоящем на сиденье около иллюминатора, лежит свежесобранное досье.
Но я и без него помню наизусть каждый документ и смогу при любом раскладе опознать меркантильную наглую дрянь.
Слетаются стервятнички на папино наследство. Кого еще принесет, я не знаю. Но и этой дамы вполне хватает. Пресса примчится, как только пронюхает. Такой скандал, блин!
Но слава богу, мне известно, куда надавить.
Елизавета. Моя малолетняя сестра. Как только подтвердится родство, оформлю на нее опекунство. Хотя тут никакие тесты не нужны. Все и так видно невооруженным глазом.
Малышка похожа на моего отца, так же, как и я, Аня или Рома.
Да и милый папа два года назад вошел в отцовство. А он никогда не совершал необдуманных поступков. Разве что, когда женился на мачехе.
Усмехаюсь криво и, как только самолет начинает заходить на посадку, подзываю стюардессу.
– Можно вас попросить?
Миловидная девица тушуется. Люди моего ранга редко напрямую беседуют с персоналом. Обычно передают просьбы через помощника. Но тут нужно действовать быстро и умудриться не наломать дров. Ник и Женька на такие переговоры явно не способны.
– Чем могу помочь? – спрашивает, преданно заглядывая в глаза.
– Ракитина Кристина Вячеславовна, мама девочки, с которой я разговаривал. Как только мою машину подадут к трапу, пригласите ее вместе с дочерью на выход.
– Но… – девица хочет отказаться, но не смеет. Трусит, как любой другой на ее месте. Мне давным-давно знакома такая реакция.
– Надеюсь, этот довод поможет, – совершенно спокойно вкладываю в кармашек форменного жилета пятитысячную купюру.
Много? Но другой налички у меня нет. Ну и ладно! Сейчас на кон поставлено слишком многое. Нет времени жалеть о деревянных.
Нужно дать по рукам, потянувшимся к наследству отца.
Лично меня эта гонка никогда не касалась. Свой первый миллион баксов я заработал в восемнадцать лет. И дальше пошло, поехало. И не объявись вторая семья отца, отдал бы причитающуюся мне долю сестре.
А вот теперь из-за какой-то алчной овцы я вынужден вернуться в родной дом и думать, как же красиво разрулить ситуацию.
Самолет резко выпускает шасси и через минуту-другую касается ими взлетной. В экономклассе раздаются аплодисменты.
Идиоты! Ни в одной стране мира никто не хлопает пилоту. Да и он вряд ли услышит за закрытой дверью.
Нанятая мной стюардесса устремляется за ширму. И уже через минуту я слышу мелодичный голос, от которого по телу бегут мурашки.
– Ничего не понимаю, – тараторит папина дурочка. – Нас никто не должен встречать. Это какая-то ошибка.
– Машину подадут к трапу. Нас предупредили, – уверенным голосом заверяет бортпроводница, открывая занавеску.
Сижу спокойно, не подаю вида. Немного наклоняю голову. Сейчас главное, не вспугнуть.
За моей спиной поднимается Жека, а впереди – Никита.
– Добрый вечер, мадам, – усмехается он с легкой издевкой.
– Кто вы такие? Кто вас нанял? – пытается сдать назад папина куколка. – Я буду жаловаться…
– На что? – поднимаюсь с места. – Мои люди не причинили вам вреда, Кристина. Не устраивайте скандал. Не привлекайте внимания.
– Вы! – выдыхает красавица растерянно. Естественно, она узнала меня. Бледнея, прижимает к себе дочку.
– Если уж мы оказались в одном самолете, позвольте предложить вам воспользоваться моей машиной, – улыбаюсь светски.
Покосившись в иллюминатор, наблюдаю, как к самолету одновременно подъезжают трап и папин Мерс.
– Прошу, – киваю на открывшуюся дверь.
Кристина лихорадочно оглядывается по сторонам. Награждает уничижительным взглядом стюардессу, заманившую ее в ловушку. И смиренно следует за мной. Но на полдороге спохватывается.
– Стойте! А наш багаж?
– Отдайте квитанции Никите, – киваю на стоящего впереди охранника. – Он привезет.
Спокойно наблюдаю, как маленькие квитки переходят из тонких пальцев в огромную лапищу Ника.
– Теперь все? Можем идти? – интересуюсь холодно. И когда бывшая любовница моего отца снова берет дочку за руку и шагает к выходу, я как дурак безотчетно пялюсь на упругие ягодицы, обтянутые джинсами. И неожиданно понимаю дорогого папу.
Ох, как понимаю!
Глава 2. Кристина. Всего лишь бутылочка пепси
Я попалась. С самого прилета в Приморск все пошло наперекосяк. И за стюардессой не следовало идти. Но кто же знал, что хрупкая девушка с добрым личиком заведет меня прямо в ловушку.
Матвей Шершнев!
Мне казалось, я знаю о нем все. Как выглядит, чем занимается… Но столкнувшись с этим человеком в узком проходе бизнес-класса, я ошалела от неожиданности.
Похож. Очень. Практически тот же запах парфюма.
Табак и сандал… Чтоб им!
Точно такая же фигура и взлохмаченные волосы. Только взгляд другой. Темные строгие глаза кажутся отмороженными. Человек смотрит как бы сквозь тебя отрешенно и холодно, словно тебя и нет рядом.
Спускаясь вниз по трапу, лихорадочно пытаюсь сообразить, как выскочить из ловушки. Если бы была одна, наверное, закатила бы истерику. Но сейчас боюсь. Лиза может испугаться.
И тогда точно Шершнев перейдет к крайним методам. Нельзя давать ему и малейшего повода. Александр Юрьевич предупреждал. И хоть он нас обезопасил, но всего предусмотреть явно не смог.
Каждый шаг дается мне с трудом. Ставлю ногу на ступеньку и, оглянувшись по сторонам, стараюсь найти выход. Бесполезно. Пустая взлетная полоса., словно огрмная асфальтовая пустыня. Хоть обкричись от безысходности.
Неожиданно подевернувшись, нога соскакивает. Зараза! Чтоб тебя! Сохраняю с трудом равновесие, но проклятое земное притяжение тянет вниз.
Испуганно вскрикивает Лиза.
Не успеваю ничего сказать, как сзади меня подхватывают под локоть стальные пальцы. Не дают упасть, но и не отпускают до распахнутой дверцы авто. Сдерживают, словно живые тиски.
– Прошу.
Вздрагиваю, когда холодный голос раздается прямо над ухом.
– Что стоишь, Лизавета? – обращается Шершнев к моей дочери. – Садись, где тебе нравится…
– У окошка, – бесхитростно заявляет малышка и тут же, вспомнив мои наставления, спохватывается. – А мамочка?
– Мама тоже сейчас сядет, но сначала ты…
Вот ведь гад! Манипулятор!
Дочка радостно заскакивает в просторный салон Мерседеса, пахнущий кожей и прохладный от кондиционированного воздуха. Неохотно сажусь рядом с дочерью. А напротив, на светло бежевом кожаном сиденье, устраивается Шершнев. Дверца захлопывается, перегородка, отделяющая нас от водителя и охранника, поднимается.
– Ты любишь мультики? – невозмутимо спрашивает хозяин авто мою дочь. – На, пощелкай! – совершенно спокойно передает пульт.
Нормальный человек?!
– Вы сначала у меня разрешения спросите, – шиплю негодующе. – А вдруг Лизе нельзя смотреть телевизор?
– Да ну? – черная бровь изгибается саркастически. – Не придумывайте, Кристина…
Посчитав разговор законченным, Шершнев достает из кармана айфон. Что-то читает с улыбкой. Отправляет сообщения. Одним словом, ведет себя так, будто нас рядом нет.
– Попросите водителя высадить нас в центре, – прошу я, с ужасом наблюдая, как за окном мимо проносятся кипарисы и пальмы.
– Я похож на таксиста? – кривая ухмылка ползет по холеному лицу, а внимательные глаза смотрят с хитрым прищуром и затаенной злостью.
Вот только этому я чем не угодила?!
– Куда вы нас везете? – спрашиваю, пытаясь скрыть испуг.
– Домой, – коротко бросает Шершнев и снова утыкается глазами в сотовый.
– Матвей Александрович, – прошу сипло. – Пожалуйста, объясните, что происходит.
– Да ничего, Кристина Вячеславовна, – холодно бросает он. Пожимает плечами и добавляет бесстрастно. – Вы приехали. Мы встретили. Едем домой.
– Куда? Зачем? – лепечу, боясь от отчаяния сорваться на крик. – Это похищение. Вы не имеете права!
– Послушай, девочка, – крепкие пальцы больно сжимают мою коленку. – Хватит паясничать. Чем меньше будешь отсвечивать, тем лучше…
– Что вы себе позволяете? – шиплю, пытаясь сбросить руку. Но Шершнев моментально ловит мое запястье.
– Я могу раздавить тебя в два счета, – цедит, не скрывая ярости. – Отобрать у тебя дочку. Ты ведь никчемная мать, Кристина.
– Вы не посмеете, – охаю, до конца не веря в происходящее. – Александр Юрьевич оставил четкие указания по поводу нас с Лизаветой. Вы не имеете к нам никакого отношения!
– Хочешь убедиться в обратном? – свистящий шепот словно вспарывает душу.
– Не-ет, – мотаю головой, лихорадочно соображая, где допустила ошибку.
На наследство покойного Александра Юрьевича мы с Лизой не претендуем. Он меня предостерег. Да мне и в голову не приходило.
Отец Матвея окружил нас заботой. Купил две квартиры, оформив их на Елизавету, и акции стабильно растущих голубых фишек.
Чем я могу помешать семейству Шершневых, и чего они боятся, если вызвали подкрепление в лице Матвея?
– Мамочка, – всхлипывает Лиза. – А куда дядя нас везет? Он нас похитил?
– Все хорошо, малыш, – обняв, прижимаю к себе дочку. Целую в темечко. – Скоро приедем, пойдем на море.
И повернувшись к растерявшемуся на секунду Матвею, бросаю порывисто.
– Потрудитесь объяснить, куда вы нас везете, и, главное, зачем?
– На нашу виллу «София», – светски улыбается Шершнев. Но его улыбка никак не затрагивает глаз, внимательных и бесстрастных.
– Зачем? – ухаю, будто сова. Чувствую, как от напряжения становятся влажными ладони. – Я возражаю.
– Это решать не вам, Кристина Вячеславовна. Сейчас не до ваших хотелок. Это понятно?
– Нет, – упрямо мотаю головой. – Объясните, пожалуйста…
– Потом, – морщит идеальный нос Шершнев. – Не трепыхайся, девочка, – добавляет с издевкой. – В нашем доме тебе ничего не угрожает. А Лизе тем более…
– Я так не считаю. Высадите нас в городе… Пожалуйста, – заявляю храбро, но миролюбиво.
– Продолжай в том же духе, и я признаю тебя недееспособной.
Ойкаю от возмущения. Мой страх мгновенно передается дочке. Пусть она не совсем понимает, о чем говорят взрослые, но раскаленная до предела обстановка в машине испугала ребенка.
Всхлипывая, Лиза всем тельцем льнет ко мне.
Уничижительным взглядом давлю сидящего напротив мужчину. Но на него, похоже, это не действует.
– Лиза, это все ерунда, – весело отмахивается Шершнев. Лезет в бар и, демонстративно достав стеклянную бутылочку пепси, показывает ее ребенку. – Будешь?
– Да! – не долго думая, вскрикивает Лизавета.
– Держи, – как заправский бармен, Шершнев открывает крышку и, кинув в узкое горлышко голубую трубочку, ласково протягивает напиток Лизе.
Фигуристая бутылочка переходит из рук в руки. Дочка шумно тянет темную газировку. Отними я сейчас пепси, буду врагом надолго.
Впрочем, этого и добивается Шершень!
– Я бы попросила на будущее… – выговариваю негромко.
– Угомонись, Кристина, – словно от надоедливой мухи, отмахивается от меня Матвей. – Ты же умная девочка?
Холеная ладонь снова ложится на мою коленку. Сжимает несильно. А у меня захватывает дух. Сразу перед глазами встает другая картинка.
Похожий мужчина… Отец моей дочери… Задыхаюсь от возмущения и воспоминаний. Но Шершнев принимает мой шалый вздох за другие проявления чувств.
– Мы с тобой договоримся, – усмехается криво и, убрав руку, отворачивается к окну.
Глава 3. Матвей. Это музей?
Машина плавно съезжает с трассы и, проехав немного по узкой извилистой дороге, ныряет в неприметные зеленые ворота.
Частная территория. Несколько вилл, выходящих прямо к морю. Свой пляж, тишина, красивая территория, спланированная опытным ландшафтным дизайнером. Но, честно говоря, я не люблю «Софию» и ее обитателей, хотя приходится приезжать довольно часто.
Здесь все напоминает о моей матери. Да и сама вилла названа в честь нее. В душе давным-давно застыла саднящая рана. Со временем я смирился с самой главной потерей в жизни. Потом и с гибелью брата. И не люблю, когда глупые воспоминания тревожат душу.
На крыльцо выбегают Инна, моя мачеха, и сестрица Анька. Радостно пялятся на подъезжающий Мерс.
«Сюрприз-сюрприз, мои дорогие», – думаю, не скрывая злорадства. И если к сестре я еще испытываю родственные чувства, то мачеха для меня давно – пустое место.
Машина медленно останавливается прямо перед ступеньками. И сразу из нее как по команде выскакивают водитель и охранник. Жека привычным жестом распахивает дверцу. Выхожу сам и на автомате подаю руку Кристине.
Чувствую, как влажные пальцы слегка касаются моей ладони и в этот момент будто на секунду получаю удар под дых от странного, давно забытого ощущения. Мгновенного приступа счастья.
Мда-а, мадам, если от одного прикосновения к вам у мужиков сносит крышу, то что говорить о большем!
Всматриваюсь в бледное девичье личико. Кристина явно напугана, но виду не подает. Отдергивает руку, словно от прокаженного.
Погоди, девочка, еще умолять меня будешь…
– Это Кристина и Лиза, – немного придя в себя, представляю вторую семью отца первой.
Конечно, только мне могло прийти в голову поселить всех под одной крышей.
Но мне простительно. Я же циник, не понимающий элементарных человеческих чувств. Тем более после смерти отца всеми активами управляю я. Трастовыми фондами – тоже. Поэтому мало кому придет в голову закатывать мне истерики.
Не потерплю.
– Как ты мог? – шипит Инна, как только я подхожу к ней. Притягивает меня к себе. Слегка касается моей щеки сухими губами.
– Так проще, ма, – роняю мимоходом, не желая ничего объяснять. Клюнув напудренную морщинистую щеку, ободряюще хлопаю старушку по спине. Обнимаю Аньку, прыгнувшую мне на шею.
Дом. Милый дом, твою мать!
– Кристина, – окликаю застывшую около машины красавицу. – О чем мечтаешь? Добро пожаловать домой, – замечаю с ухмылкой.
Девица вскидывает голову. Медлит минуту, другую. Внимательно разглядывает столпившихся на крыльце людей.
Естественно, ни к ней, ни к малышке никто не кидается с радостными воплями. Инна и Анька смотрят на нежданных гостей враждебно, а прислуга – настороженно.
Я не знаю, какие мысли бурлят в маленькой башке с болтающимися мелированными прядками, но одно ясно: наша новая родственница прикидывает план действия и, что-то надумав, храбро поднимается по лестнице вместе с дочкой.
Киваю Алексу, нашему управляющему, на приближающихся женщину и девочку, прошу.
– Посели в правом крыле.
Мачеха с Анькой как по команде удивленно вскидываются. Поджимают губы в понимающей гримасе. В правом крыле мои апартаменты и кабинет.
– Меньше встреч, крепче нервная система, – усмехаюсь, заходя в дом.
Огромный холл, выполненный в стиле борокко, поражает с первого раза. Но меня эта красота не трогает давным-давно.
Слышу сзади сдавленный возглас Кристины и тоненький голосок Лизы.
– Мама, это музей?
«Я приехала в музей покупать себе друзей, – приходит на ум детская присказка. – Только здесь, детка, ты друзей точно не обретешь…»
– Нет, милая, это дом, где жил твой папа, – объясняет ребенку Кристина, а мне хочется только за одно упоминание об отце оторвать ей голову.
– Багаж, как привезут, поднимут вам в комнату, – перебиваю девицу. Взмахом руки показываю на лифт, примостившийся среди статуй и пальм.
– Сюда, пожалуйста.
– Нам бы вполне подошла обычная гостиница, – недовольно пыхтит Кристина, вместе с дочкой заходя следом.
– Поверьте, здесь не хуже, – усмехаюсь снисходительно. – Море, солнце, песок, – ни с того ни с сего ляпаю фразочку из старого анекдота.
И злюсь сам на себя за безрассудство. Какого эта девица на меня так действует? И самое главное, за каким хреном я велел поселить ее рядом с собой?
В интимной близости, твою мать…
Естественно, я любому навешаю лапшу на уши про безопасность, но самому себе давно предпочитаю не врать.
Не потому, что в принципе не тяготею к брехне. Могу и намести пурги, если вынуждают обстоятельства. Просто обманываться на свой счет себе дороже.
Да, черт побери, я хочу эту женщину! И при первом удобном случае затяну в койку. А если еще удастся лишить мерзавку причитающихся ей денег, то сам себе выдам приз. Куплю Астон Мартин последней модели.
Порадую свое раздутое суперэго.
Краем глаза замечаю, как услужливая горничная распахивает дверь гостевой комнаты. А сам, даже не попрощавшись, сворачиваю за угол в свои апартаменты. Улыбаясь, иду через длинный коридор. Слышу, как сзади, чеканя шаг, спешит Жека.
– Командир, – окликает он меня, как только за нами закрывается толстая дубовая дверь. – Кажись, наша краля поселилась в спальне, смежной с твоей. Так задумано?
– Если девушка предложит, я никогда не откажусь, – хмыкаю самодовольно и, закинув портфель в первое попавшееся кресло, выхожу на балкон. Лениво разглядываю море, плещущееся у самого берега, и гору, отделяющую виллу от остального мира. Тянусь, млея от накатившей радости.
– Хорошо-то как, господи!
А вернувшись в комнату, прошу Жеку.
– Свяжись с нотариусом. Когда там срок оглашать завещание? И попроси Алекса не устраивать ритуальных кормежек. И так всем тошно.
Пройдя в спальню, лениво стягиваю пиджак, расстегиваю запонки и, стащив сорочку и брюки, оглядываю комнату.
Ветер словно паруса теребит белые шелковые шторы, а вазы на тумбочках и комоде ломятся от свежесрезанных роз. Тяну носом чуть уловимый аромат, а взгляд уже прикован к большому зеркалу в позолоченной раме.
В комнате Кристины такое же. Стоит лишь нажать на потайной замок, и зеркала превратятся в дверь, с давних пор соединяющую обе спальни.
Руки чешутся нажать на золотой завиток и открыть дверцу. Да еще «парень» в боксерах подзуживает.
– Давай, пойди к ней…
– Угомонитесь, ребенок в комнате, – приказывает всем моим органам здравый смысл. – Еще рано. Игра только начинается.
