Buch lesen: «Жуков. Портрет великого полководца»
Глава I
Рождение Георгия Жукова в бедной крестьянской семье. – Участие в Первой мировой войне. – Революция в России и крушение царской армии. – Выбор профессии – родину защищать. – Обвинение в антисоветской деятельности. – Телеграмма Жукова Сталину, спасшая его. – Разгром японской армии у Халхин-Гола. – Поход в Бессарабию. – Доклад Жукова «Характер современных наступательных операций»
19 ноября по старому стилю, по новому – 1 декабря, 1896 г. в деревне Стрелковщина (ныне Стрелковка) Угодско-Заводского района (ныне Жуковского) Калужской области в простой крестьянской семье Устиньи и Константина Жукова родился мальчик, которого назвали Георгием. На местных речках Протве и Огублянке, тогда полноводных, во время Петра I рядом с полотняным заводом был построен еще один небольшой завод, работающий на местных рудах, на котором лили ядра для пушек малой флотилии Петра. А в деревне Стрелковщина находилось стрельбище, откуда и пошло ее название.
Дом, где родился и вырос Георгий, был маленьким, ветхим и старым, в одну комнату, с двумя небольшими окнами. Рядом стоял небольшой сарай для сена и всякой живности и развесистая липа, росшая вплотную с домом и украшавшая его обветшалый вид. Чтобы не замерзнуть зимой, дети просили мать впустить коз в дом, чтобы согреться вокруг них, когда не хватало дров на печку. Тяжелая нужда все время сопровождала эту семью. Отец – бедный крестьянин, сапожник. Он поднимал на своих плечах лошадь; не меньшой силой обладала и мать, легко переносившая пятипудовые мешки с мукой. Георгий унаследовал эту черту родителей, и уже в детстве его отличала большая физическая сила.
Отец Георгия – Константин Андреевич, подкидыш из приюта, был выращен бездетной вдовой Аннушкой Жуковой, давшей ему жизнь и имя. Став подростком, он выучился сапожному ремеслу, но в деревне на этом ремесле прожить было нельзя, и он подрабатывал в Москве, пребывание в которой ему было запрещено из-за участия в рабочей забастовке. Самостоятельно обучился грамоте, был добр и отзывчив к людям, честен и справедлив в поступках, за что пользовался большим уважением в деревне. Он умер в 1921 г. в Стрелковке, там и похоронен.
Мать Г. Жукова – Устинья Артемьевна
Мать Устинья Артемьевна, в девичестве Пилихина, вышла замуж вторым браком за Константина Жукова, вдовца, сапожника по профессии.
Ничтожный заработок мужа побуждал ее в летнюю пору трудиться на полевых работах от зари до зари, а осенью и зимой заниматься извозом в города Серпухов и Малоярославец. С молодости Устинья отличалась большой физической силой и легко усмиряла коня, и так же легко перебрасывала пятипудовые мешки с зерном. Грамоте она не была обучена, но по своей природе была смышленой и мудрой женщиной, и потому детей своих – сына Георгия и дочь Марию, воспитывала в лучших русских традициях старины и старалась дать им хоть какое-то образование.
Детские годы Георгия и Марии прошли в деревне, где они родились. Среди мальчишек, своих сверстников, Георгий выделялся физической силой, смелостью и рискованностью в опасных играх, из которых он неизменно хотел выйти победителем, и постоянным стремлением играть в войну. Любые разговоры о войне, которые вели бывалые селяне в доме отца, участники турецких и русско‑японской войн, с затаенным дыханием слушал подросток, впитывая в себя все отголоски прошлых сражений, словно предчувствуя свое участие в будущих сражениях.
Еще будучи ребенком, Георгий научился читать и в семь лет был отдан в трехлетнюю церковно-приходскую школу, которую закончил с похвальным листом. Все известные личности, прежде чем стать великими, с детства росли с книгой в руках, к которой они тянулись сильнее, чем к пище телесной, впитывая в молодой и восприимчивый ум все ценное и полезное, что выработало до них человечество. И, опираясь на эту вселенскую мудрость, став взрослыми и востребованными обществом, они успешно применяют приобретенные знания в новых условиях, каждый в своей излюбленной области – для совершенствования форм управления государством, или высказывают свое веское слово в разных видах искусства, в том числе и военного. Георгий читал очень много, и свое предпочтение отдавал военной литературе. Он мог по памяти перечислить все походы Александра Македонского, Ганнибала, Юлия Цезаря и других великих полководцев, и рассказать, чем отличались их тактика и стратегия друг от друга, что зародило в нем талант смелого применения форм военного искусства прошлого в новых условиях.
Родители с детских лет приучали детей к труду, и в семь лет на руках Георгия уже были мозоли. Он испытывал радость в работе и не знал в ней усталости. Бедность и все лишения, связанные с ней, тяжело отражались на самосознании Георгия, и он с подросткового возраста поставил перед собой цель выйти из беспросветной нужды, и эту его устремленность всячески поддерживали родители. В 12 лет Георгия отдали «в люди», в Москву, в скорняжную мастерскую брата матери Михаила Пилихина, где он, по собственному почину, чтобы скорее освоить профессию скорняка, работал по 12–16 часов в сутки и в 15 лет он стал подмастерьем меховщика, получавшим 10 рублей в месяц.
Это были хорошие деньги, и он много покупал книг, зачитываясь ими даже по ночам. Разнос исполненных заказов по Москве помог любопытному подростку познакомиться с музеями, памятниками, ближе узнать людей, живших в различных социальных условиях. По праздникам Пилихины брали его с собой при посещении Успенского собора Кремля, где Георгий заслушивался красивыми голосами певчих. Любовь к русской песне, к музыке, к истории страны у него сохранилась на всю жизнь.
Юность Георгия Жукова, успешно работавшего мастером-скорняком, была прервана войной, разразившейся в Европе и впоследствии сделавшейся мировой. Войну развязала кайзеровская Германия в союзе с Австро-венгерской империей, и царская Россия, верная союзническому долгу, выступила на стороне Франции и Англии. Оказав этим странам сильную военную поддержку, русская армия предотвратила разгром французской армии в Марнском сражении, и в начале 1915 года германская и австро-венгерская армии перенесли основные боевые действия на восток с целью разгромить Россию, без поражения которой немцы не могли одержать победу на западе.
Командир 39-го Бузулукского кавполка Г. К. Жуков. 1923 год
Под давлением таких мощных военных сил русская армия, не имея поддержки союзников, вынуждена была оставить Польшу и западные губернии, сосредотачивая свои главные усилия на удержании центральных областей. В стране была объявлена досрочная мобилизация призывников 1896 г., куда попал и Г. Жуков. Его, как физически сильного юношу, определили в кавалерию, в драгунский эскадрон 5-го запасного кавалерийского полка, где он прошел весь курс молодого бойца. Служба в кавалерии оказалась интересней, чем в пехоте, но она была и значительно труднее. Кроме общих занятий, прибавились обучение конному делу, владению холодным оружием и трехкратная уборка лошадей. Вставать приходилось уже не в 6 часов, как в пехоте, а в 5, и ложиться также на час позже. Георгий легко и быстро осваивал военное дело, и как наиболее подготовленного солдата его отобрали на учебу по подготовке унтер-офицеров. Правда, молодой боец рвался поскорее на фронт, в действующую армию, но опытный взводный командир Бородавко по-отечески посоветовал ему убыть на учебу:
– На фронте ты еще, друг, побудешь, – сказал он, – а сейчас изучи-ка лучше глубже военное дело, оно тебе пригодится. Я убежден, ты будешь хорошим унтер-офицером.
Весной 1916 г. в составе группы из 30 человек он был направлен в учебную команду в г. Изюм и вскоре был выпущен в звании вице-унтер-офицер.
Здесь, в учебной команде, Г. Жуков выделялся среди сослуживцев сноровкой, смышленостью, лучшим исполнением всех воинских приемов с оружием и лошадью, и как примерного младшего командира его зачислили в прославленную 10-ю кавалерийскую дивизию Юго-Западного фронта. И в первых же боях он был замечен как отважный и смелый боец, и чтобы полнее использовать его бойцовские качества, его перевели в подразделение разведки, куда всегда отбирают лучших солдат. Для Г. Жукова в разведке настали еще более напряженные дни – каждый выход в тыл врага был рискованным и смертельно опасным, но он и здесь проявлял удивительную находчивость и смелость и никогда не возвращался без языка и достоверных сведений об обороне противника. Однажды, действуя в разведпоиске на подступах к Сайе-Реген, его группа напоролась на мину и подорвалась. Двоих тяжело ранило, а Г. Жуков был тяжело контужен. Очнулся он только через сутки в госпитале. Излечивался в Харькове, но последствия контузии ощущал еще долго, плохо слышал. Вернувшись в родную дивизию, он продолжал удивлять командование дивизии смелыми вылазками в тыл врага и однажды захватил и доставил в штаб немецкого офицера, давшего ценные сведения о составе войск и характере обороны противника.
Унтер-офицер Георгий Жуков, 1916 г.
За смелые вылазки в тыл врага и проявленную при этом храбрость Г. Жуков был награжден двумя Георгиевскими крестами, и слава о его подвигах была широко известна не только в дивизии, но и в армии. Имя Г.К. Жукова, как георгиевского кавалера, запечатлено в Георгиевском зале Кремля в Москве.
Зрительная и умственная память у него была так сильно развита, что он в деталях мог воспроизвести характер обороны противника и мог всегда подсказать командиру дивизии ее слабые и сильные стороны, что сполна было использовано командованием в боях и сражениях. Эта привычка любить разведку и по максимуму использовать ее возможности для поиска данных о составе и возможностях противника была характерной чертой молодого драгуна-разведчика Г. Жукова, с годами укрепившаяся в нем и ставшая незыблемым его правилом, когда он готовился к сражениям уже будучи военачальником Красной Армии. Прекрасно организованная им на всех этапах боевой деятельности разведка противника была прелюдией к его победам на фронтах Великой Отечественной войны.
1917 год был годом потрясений в России – две революции, следовавшие одна за другой, были следствием тяжелых поражений русской армии на фронтах, но вызванных не отсутствием у нее патриотизма или мужества. Они явились итогом длительного безразличия царского правительства к своей армии и к своему народу, переставшей защищать национальные интересы России и погрязшей в засилье немецкого элемента. Сам царь Николай II жил в окружении немцев, и как только он захотел избавиться от них – руками генералов, запачканных связями с немецкой партией, – он был свергнут. Верховную власть в стране возложило на себя Временное правительство, наспех составленное наполовину из патриотов и врагов России. Уже один только А. Гучков, назначенный военным и морским министром, открыто разрушал основы армии – дисциплину и традиции в ней.
Для завоевания государства с помощью войны нужна большая армия и длительная вооруженная борьба, которая не всегда заканчивается победой развязавшего ее, но то же государство можно завоевать без войны, если в состав его верховной власти проникнет иноземный и чуждый национальным интересам элемент, который, воспользовавшись слабостью центральной власти, может успешно проводить политику в интересах другой, более сильной страны.
Русскую армию в Первой мировой войне погубил именно этот чуждый элемент – немецкие генералы и офицеры и их покровители в царском правительстве, прижившиеся и обогатившиеся на русской земле и в час грозных испытаний изменившие национальным интересам России.
Февральскую революцию Г. Жуков встретил в своем полку, и, так же как во всех воинских частях, здесь бурлили политические страсти, разбуженные теми политиками, кто желал поражения России в войне. Вместо отстраненных командиров частей и подразделений на общих собраниях избирались выборные солдатские комитеты, во главе которых становились известные в части солдаты и унтер-офицеры, не связанные с военным режимом. Солдаты единодушно избрали Г. Жукова председателем эскадронного комитета и делегировали его в полковой комитет. Воевать такие части и подразделения уже не могли, так как большинство солдат вышло из повиновения и больше склонялось к анархии, чем к порядку. Так, солдатский комитет эскадрона, в котором служил Г. Жуков, большинством голосов постановил распустить солдат по домам, выдав им надуманные справки о демобилизации и посоветовав каждому захватить с собой и винтовки. К тому же, к этому хаосу в армии добавился никем и ничем не сдерживаемый национализм, и представители украинской диаспоры, представленной большинством в полку, сумели разжечь ненависть к русским солдатам, так что даже Г. Жукову пришлось скрываться от них и в конце ноября 1917 г. бежать в Москву, а потом домой – в Стрелковку, к родителям.
В это тревожное время трудно было разобраться в общей политической обстановке в стране – власть большевиков тогда многим казалось временной и недолгой. Но к главному инструменту государства – армии, без которого нельзя его построить прочным, большевистское правительство обратилось сразу же после захвата власти. Состоявшийся в январе 1918 г. III Всероссийский съезд Советов единодушно высказался за создание вооруженных сил молодой Советской республики. При этом выборность командиров отменялась, вводились система назначения командных кадров и революционная железная дисциплина, и было рекомендовано широко использовать опыт старых военных специалистов. Служба в армии, да еще в воюющей армии, несмотря на все ее опасности и угрозы жизни, Г. Жукову пришлась по душе, и он чувствовал свое призвание именно на военном поприще, хотя он хорошо владел профессией меховщика. Он уже подумывал вступить в ряды создаваемой Красной Армии, как сыпной тиф, свирепствовавший тогда на просторах России, свалил его, а когда он уже считал себя выбравшимся из могилы – его настиг возвратный тиф. Провидению было угодно сохранить его жизнь для России, и, тяжело переболев, на грани жизни и смерти, он смог только в августе 1918 г. вступить добровольцем в 4‑й кавалерийский полк 1‑й Московской кавалерийской дивизии. В марте 1919 г. дивизия была переброшена в состав южной группы Восточного фронта, которым командовал М.В. Фрунзе, чтобы отвести угрозу соединения армий Колчака и Деникина, так как в этом случае мог образоваться сплошной фронт для удара на Москву. Вокруг Оренбурга и Уральска произошел ряд крупных сражений с уральскими белоказаками, поражение которых изменило картину с общим положением армии адмирала Колчака – стратегическая инициатива перешла к войскам Восточного фронта, начавшего планомерное вытеснение его армий на восток. Г. Жуков воевал здесь простым кавалеристом, но числился бывалым и отважным бойцом, всегда помогавшим командирам принять наиболее верное и лучшее решение при атаке и при отражении ударов противника. Уже тогда он мастерски, с глубоким знанием военного дела, советовал командиру эскадрона, как эффективнее разместить пулеметы и пушки в составе эскадрона при атаке и выигрывать бой из засады против численно превосходящего противника. Он был всегда нацелен на победу в бою, увлекая других бойцов своим примером, и проявлял личное мужество и героизм. Разделяя взгляды большевиков на построение социалистического общества, Г. Жуков до марта 1919 г. состоял в группе сочувствующих РКП(б), а чуть позже вступил в партию.
В бою между Заплавным и Ахтубой, во время рукопашной схватки с белокалмыцкими частями, Г. Жуков был ранен в ногу и левый бок и был эвакуирован в лазарет, где он еще раз переболел тифом. Из лазарета он вышел крайне ослабленным и получил месячный отпуск на восстановление здоровья. Отпуск по болезни Г. Жуков провел в деревне, у родителей, и, чуть окрепнув, явился в военкомат с просьбой направить его в действующую армию. Видя его еще неокрепшим физически, военное командование направило его в Тверь, в запасный батальон, с последующим направлением на курсы красных командиров, куда и был зачислен в январе 1920 г. Они находились в Старожилове Рязанской губернии, куда направлялись кавалеристы, уже отличившиеся в бою. Г. Жуков, как опытнейший боец, был назначен старшиной эскадрона, который, учась сам, учил других курсантов владению холодным оружием (пика, шашка), штыковому бою, строевой и физической подготовке.
В середине июля всех курсантов спешно погрузили в эшелоны и привезли в Москву, в Лефортовские казармы, где они были зачислены во 2-ю Московскую бригаду, направляемую для борьбы с Врангелем. В первых же боях против врангелевского десанта генерала Улагая, а затем против банд Фостикова и Крыжановского, сводный курсантский полк, в котором воевал Г. Жуков, действовал смело и отважно, одерживая одну победу за другой. Г. Жукову не пришлось участвовать в окончательном разгроме Врангеля в Крыму, так как наиболее подготовленные курсанты полка были досрочно выпущены и отправлены на укомплектование кавалерийских частей, потерявших значительное число командных кадров в боях с врангелевцами. Он принял взвод, с которым через несколько дней в операции по очищению Приморского района от банд успешно их разгромил, не потеряв при этом ни одного человека со своего взвода. Вскоре после этого боя Г. Жукова назначили командиром 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка, и с этой должности началось его блистательное восхождение к высотам воинского мастерства. В конце декабря кавалерийская бригада, в которой служил Г. Жуков, была переброшена в Воронежскую губернию для ликвидации кулацкого восстания, а потом в Тамбовскую губернию, где в боях с бандами Антонова проявились лучшие качества молодого красного командира, умевшего предвидеть характер боя и выстраивать свой эскадрон с приданными огневыми средствами в таком порядке, что он всегда одерживал победу.
За бой у села Вязовая Почта Тамбовской губернии Г. Жуков был награжден орденом Боевого Красного Знамени; в специальном приказе Реввоенсовета Советской Республики за № 183 от 31 августа 1921 года сообщалось, что в бою у этого села «несмотря на атаку противника силой 1500–2000 сабель, он с эскадроном в течение семи часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после шести рукопашных схваток, разбил врага». Сам командир эскадрона, руководя боем, несколько раз вступал в рукопашную схватку и действовал бесстрашно, являя пример отважного бойца, под которым было убито две лошади, и сам он чудом избежал смерти. Награждение Г. Жукова высшим орденом было признанием его заслуг в революции. Здесь же молодой командир эскадрона, хорошо известный в тамбовском обществе своими заслугами в отстаивании идей революции, познакомился с Александрой, дочерью Дия Алексеевича Зуйкова, работавшего агентом по продаже зингеровских швейных машин. Семья его будущей жены была непролетарского происхождения, да к тому же ее старший брат, Алексей, был офицером царской армии, сражался с красными и был расстрелян. Влюбившись, Г. Жуков не побоялся связать себя с ней узами брака и смело, так же как он действовал в бою, энергично встал на защиту семьи Зуйковых от преследования новой власти. Он не побоялся проявить усердие, чтобы его молодую жену, хорошо образованную, зачислили в штаб бригады на должность писаря, и многие годы ее жизни прошли в совместной службе с мужем.
Весной 1923 г. Г. Жукова, в 26-летнем возрасте, назначили командиром 39-го Бузулукского полка 7‑й Самарской кавалерийской дивизии, отдав ему дань первенства за отличие в боях и заслуги в мирной службе. В следующем году в Советском Союзе была проведена военная реформа, и одним из важных мероприятий этой реформы явилось введение территориального принципа комплектования Красной Армии в сочетании с кадровым. Сущность этого принципиального решения состояла в том, чтобы, сокращая численность армии, дать необходимую военную подготовку максимальному количеству трудящихся с минимальным их отвлечением от производства. В дивизиях и полках примерно 16–20 процентов штатов составляли кадровые командиры и красноармейцы, а остальной состав был временным, ежегодно призывавшимся (в течение пяти лет) на сборы сначала на три месяца, а потом по одному месяцу. Остальное время бойцы работали в промышленности и сельском хозяйстве. Важнейшим мероприятием военной реформы явилось практическое введение единоначалия в советских Вооруженных Силах.
Службу в армии Г. Жуков все время совмещал с учебой: в 1920 г. он учился на рязанских курсах командиров кавалерии, а в 1924 г. был направлен на двухгодичные курсы усовершенствования командного состава в Ленинград, где вместе с ним учились такие прославленные будущие военачальники, как К.К. Рокоссовский, И.Х. Баграмян, А.И. Еременко и другие. Он не просто осваивал программу обучения, он напряженно перечитывал имеющуюся на курсах военную и политическую литературу, проявляя удивительные работоспособность и усердие. Когда его товарищи по учебе отдыхали в отведенное время и по выходным дням, Г. Жуков в своей комнате в это время изучал наиболее успешные операции Первой мировой войны и по прилагаемым картам сверял их цели, размах, продолжительность и эффективность. Военным картам мелкого масштаба, с нанесенными на них целями операции, он уделял особое внимание, буквально ползая на них, досконально при этом изучая характер местности на всех операционных направлениях и как она повлияла на ход боевых действий. Память его, как умственная, так и зрительная, была настолько одаренной, что спустя годы он мог воспроизвести в деталях характер изученной им местности и оценить ее положительные и отрицательные свойства при планировании и проведении как наступательной, так и оборонительной операций на ней.
Маршал Баграмян пишет в своих воспоминаниях:
«Георгий Константинович Жуков среди слушателей нашей группы считался одним из самых способных. Он уже тогда отличался не только ярко выраженными волевыми качествами, но и особой оригинальностью мышления. На занятиях по тактике конницы Жуков не раз удивлял нас какой-нибудь неожиданностью. Решения Георгия Константиновича всегда вызывали наибольшие споры, и ему обычно удавалось с большой логичностью отстоять свои взгляды».
Командование курсов, замечая в нем глубокие знания военной истории, посоветовало ему выступить перед слушателями курсов с лекцией «Основные факторы, влияющие на теорию военного искусства», которая была настолько успешной и поучительной, что была напечатана в бюллетене, издававшегося для слушателей курсов. За что бы ни брался этот непоседливый и напористый человек – все у него получалось лучше, интереснее и надежнее.
В конце 1929 г. Г. Жуков был командирован в Москву для прохождения курсов по усовершенствованию высшего командного состава, где им были изучены научно-теоретические труды как отечественных, так и зарубежных ученых и специалистов в области применения в операциях будущего авиации, мотомеханизированных и танковых соединений, воздушно-десантных войск и новейших видов вооружения и технических средств. Исследовались не только операции Первой мировой войны, но теоретически освещался характер будущих операций. К тому времени была издана книга В.К. Триандафиллова «Характер операций современных армий», в которой автор смело предсказывал, что в будущей войне авиация и танковые войска будут играть решающую роль в успехе операции и что широкое применение пехотой автоматического оружия изменит характер боя и психологию солдат. Его разработки о наступательных и оборонительных возможностях дивизии, корпуса, армии и фронта всесторонне рассматривали вопросы подхода к полю сражения, длительности и глубины операции, ширины фронта наступления и обороны, и способа их выполнения. Занятия проходили в здании наркомата обороны, и к ним было повышенное внимание руководящего состава Красной Армии. Преподавали на курсах известные ученые того времени: Д. Карбышев (фортификация), В. Новицкий (история), Г. Иссерсон, И. Вацетис (оперативное искусство), А. Верховский (история военного искусства), которые служили в царской армии и были людьми глубоких военных знаний, с высокой общественной культурой, у которых слушателям было много чему поучиться. По окончании курсов Г. Жуков получил отличные оценки и аттестацию, в которой имелась такая фраза: «С успехом может руководить общетактической подготовкой полка и дивизии. По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен)».
На этих курсах прошли переподготовку многие командиры Красной Армии, и среди них будущие маршалы и генералы, и казалось, что, изучив опыт прошлых военных кампаний и теоретически усвоив характер будущих операций, они должны были соответствовать своему назначению и дать достойный отпор немецко-фашистским войскам с началом вторжения их на нашу землю. Но над высшим командным составом Красной Армии, в лице маршалов К. Ворошилова, С. Буденного, Г. Кулика, С. Тимошенко, довлел опыт Гражданской войны, в которой они заметно отличились и с ореолом которой они не хотели расставаться. Потому они скептически относились к возможности проведения высокоманевренных операций танковыми и механизированными войсками во взаимодействии с авиацией, которые продемонстрировали немецко-фашистские войска при нападении на Польшу и Францию. Кстати, такой же порок культивировался и во французской армии, где маршал А.Ф. Петен и генерал М. Вейган, военачальники и герои Первой мировой войны, не сумели овладеть новыми способами ведения операций, которые диктовало время, и Франция, имея не менее сильную армию, чем армия гитлеровской Германии, потерпела быстрое поражение из-за таких военных руководителей.
Маршалы К. Ворошилов, С. Тимошенко, С. Буденный, Г. Кулик, находясь во главе Красной Армии, все передовое сдерживали или помещали в новую обертку со старым содержанием, и потому в первые месяцы Великой Отечественной войны основные сражения с вермахтом, демонстрировавшим маневренный способ ведения боевых действий, Красной Армией были проиграны, пока во главе фронтов и армий Сталин не поставил молодых генералов, над кем не довлел опыт Гражданской войны. К числу таких военачальников в первую очередь надо отнести Г. Жукова, А. Василевского, К. Рокоссовского, И. Конева, Ф. Толбухина, Л. Говорова, Р. Малиновского и многих других.
Г. Жуков постоянно и углубленно занимался самообразованием, словно предчувствуя, что ему выпадет судьба спасения страны в военное лихолетье. Разобравшись с искусством проведения основных кампаний великих полководцев древности, он шаг за шагом, на картах, занимался разбором всех операций Первой мировой войны, как наиболее близкой, вбирая в свою память все ценное и неожиданное, что применялось противоборствующими сторонами в тех боях и сражениях. Не мог он не заметить, что успех любой военной операции достигался прежде всего скрытностью ее подготовки, внезапностью и быстротой наносимого удара. массированием артиллерии и живой силы на главном направлении. Уже тогда молодой командир полка сделал вывод о все возрастающей роли авиации и танков в будущей войне, и в первой же кампании по разгрому японцев на реке Халхин-Гол он успешно осуществил это свое видение на практике.
Г. Жуков прокомандовал полком шесть лет, и этот период он считал самым ценным в становлении его как будущего военачальника и полководца. Полк действительно, как боевая единица в армии, имеет в своем составе все рода войск и специальные войска, и хотя их масштаб невелик, но он дает возможность командиру полка правильно и эффективно их применять в различных видах боя. Полк, как и римский легион, просуществовавший два тысячелетия, способен вести бой как самостоятельно, так и в составе дивизии, и имеет все функциональные службы для ведения своего хозяйства и содержания семей офицеров и прапорщиков. Полками долго командовали, приобретая бесценный опыт управления людьми, маршалы А. Василевский, К. Рокоссовский, И. Конев. Проходя службу в гор. Минске, молодой командир полка Г. Жуков вел и активную общественную жизнь: его избирали депутатом минского городского совета, где он близко сошелся с ученым-историком В.И. Пичетой, по просьбе которого Г. Жуков выступал с лекциями на военно-историческую тематику на кафедре военно-допризывной подготовки студентов Белорусского государственного университета.
По окончании высших командных курсов Г. Жуков весной 1930 г. возвратился в свою часть и вскоре был назначен командиром кавалерийской бригады той же дивизии, которой с 1929 года командовал К. Рокоссовский. Он прокомандовал ею чуть больше года, когда ему стало известно, что его кандидатура рассматривается на должность инспектора кавалерии РККА. Служба в инспекции в то время высоко ценилась в частях конницы, а Г. Жуков слыл в ее рядах одним из самых лучших кавалеристов, его способности высоко ценил бывший командующий 1‑й конной армии маршал С. Буденный, отвечавший за кавалерию Красной Армии. Новое назначение Г. Жуков воспринял без энтузиазма, но, как человек высокого долга, он свою новую должность помощника инспектора кавалерии РККА использовал для расширения военного кругозора. Перед ним открылись широкие возможности не только по изучению и организации боевой подготовки в общевойсковом масштабе, но и для проверки на практике вновь полученных знаний и приобретенного опыта, чтобы внести и свою лепту в строительство молодой Красной Армии. И он сделал это. Вместе с такими же активными и инициативными офицерами Г. Жуков принял участие в разработке проекта Боевого устава конницы РККА, который был принят, и части конницы получили хорошее пособие для боевой подготовки. Он близко знакомится со многими генералами и офицерами Генерального штаба, среди которых выделялись А. Василевский, Н. Ватутин, Соколовский и др., с кем его еще больше сблизит война. Всесторонне деятельный, он обращает на себя внимание тем, что рамки инспектора кавалерии ему были малы, и по предложению того же маршала С. Буденного в марте 1933 г. Г. Жуков назначается командиром 4‑й кавалерийской дивизии в Белорусский военный округ, слывший в ту пору самым отсталым соединением в Красной Армии. В аттестации, составленной С. Буденным перед его назначением, сказано, что Г. Жуков является «командиром с сильными и волевыми качествами, тактически и оперативно грамотным. Чувство ответственности за порученную работу развито в высокой степени… Может хорошо и поучительно организовать и проводить занятия с командным составом, штабом и войсками».
Г. Жуков уже через год вывел вверенную ему отсталую дивизию в одну из лучших в Красной Армии, за что дивизия и ее командир были награждены орденом Ленина – высшей наградой того времени. В 1937 г. Г. Жуков назначается командиром 3-го кавалерийского корпуса, и в том же году ему присваивается звание комкора. Здесь, а потом и командуя одним из самых сильных 6‑м кавалерийским корпусом, Г. Жуков получает просторное поле деятельности, где можно было проверить на практике не только приобретенные знания и опыт, но и непосредственно участвовать в развернувшихся экспериментах по совершенствованию организационной структуры войск на основе вновь внедряемых новых средств вооруженной борьбы и по отработке проблемных вопросов военного искусства. Проводя командно-штабные учения с корпусом, Г. Жуков отработал совершенно новую организацию конно‑механизированных групп, которая была утверждена наркоматом обороны и нашла успешное применение на фронтах Великой Отечественной войны.
