Полёт Кондора

Исповедь младшему сыну.

Несмотря на мерзкую погоду, ОН шёл на вылет в приподнятом настроении. Сегодня ЕГО экипаж выполнял рейс в Бангкок, а значит, можно было сбежать из осенней дождливой Москвы хотя бы на пару дней. Кроме того, сегодня в бригаде бортпроводников летела ОНА… Красивая, с внешностью фотомодели, неожиданно умная, говорящая на пяти языках и всегда вкусно пахнущая парфюмом, напоминающим о ЕГО школьной первой любви. ОНА недавно пришла в авиакомпанию, переехав из Прибалтики после мучительного развода с придурком мужем, который мог приревновать ЕЁ даже к телеграфному столбу. К счастью, детьми обзавестись они не успели. Плодить будущую безотцовщину было бы непростительной ошибкой! В первом совместном рейсе ОН поздоровался с НЕЙ и перекинулся парой фраз на латышском. Сам когда-то работал в Прибалтике и был женат на коренной рижанке… в то время уже или ещё третьим браком, прекрасно знавшей латышский язык. Старый бродяга знал, как заинтриговать женщину. И ОН, и ОНА сразу почувствовали искру, проскочившую между НИМИ. Начало было положено!

Выдержав первый натиск и ухаживания лётного состава, ОНА, с не свойственной женщине логикой, но чутьём волчицы, выбрала ЕГО, невзирая на разницу в возрасте почти в два раза, и на то, что сам ОН был женат четырежды. "И каждый раз счастливо! Иначе зачем жениться? Из-за женского любопытства или мужской усталости?"– отшучивался ОН, когда в разговорах затрагивалась тема семьи и брака. ОНА и ЕГО старшая дочь были ровесницами. Сколько раз ОН говорил другим, что "лучше с женой брата, чем из аппарата", но СЕБЯ не смог уберечь от искушения. Да и как можно было отказать СЕБЕ в удовольствии смотреть на ЕЁ лицо в обрамлении тёмно-рыжих волос, классическую фигуру, руки с длинными пальцами… Как можно было не смотреть в ЕЁ глаза изумрудно-зелёного цвета. Поначалу ОНА здо́рово всполошила женскую половину службы бортпроводников, да и мужскую тоже. Благо ребята быстро поняли, что это не их поля ягода, отстали и между собой стали называть ЕЁ Сиамкой. За кошачьи глаза и независимый нрав.

ОН шёл и думал о предстоящих двух днях и ночах на тёплом курорте с этой девочкой, неожиданно ворвавшейся в ЕГО жизнь. О ЕЁ дне рождения, совпавшим с эстафетой в Бангкоке, о подарке, который ОН уже заказал, позвонив знакомому тайцу – хозяину ювелирного магазинчика.

Тем временем пошёл сильный дождь и разбушевалась гроза, предвещая задержку рейса. Взлетать в ливневых осадках нельзя, тем более в грозу, когда вероятность попадания молнии в самолёт возрастает многократно, когда в облаках болтает так, что не видно приборной доски и по лобовым стёклам ползут огненные змейки электризации… Опасность подстерегает и на земле. ОН усвоил это ещё будучи молодым вторым пилотом. Однажды, взлетая в несильный дождь, им пришлось прекращать взлёт из-за отказа двигателя. До скорости принятия решения было ещё далеко, но коварный мокрый бетон сделал своё скользское дело. Физику никто не отменял! Из-за отсутствия контакта резины с бетоном возник эффект аквапланирования, самолёт начал глиссировать, тормоза стали неэффективны, а реверс работающих двигателей только поднял вихрь воды вокруг самолёта. Они чудом удержали направление пробега, остановились и не выкатились за пределы ВПП (взлётно-посадочная полоса). До конца бетона тогда осталось полметра. Выкатись они на сантиметр дальше конца полосы, т. е на грунт, была бы предпосылка к авиационному происшествию, а значит, нарвались бы на расследование события. В советское время с этим было очень строго! Неприятно – не то слово! Могли "вырезать" или погасить талон нарушений в пилотском свидетельстве, сделать что-то типа "дырки" в водительских правах и перевести командира во вторые пилоты. Самым "безобидным" было назначение дополнительного тренажёра, сдача зачётов по матчасти и инструкторская проверка в рейсовых условиях. А ведь были случаи, когда выкатывались, ломали стойки шасси и сгорали дотла, имея полные баки керосина…

Тогда ОН впервые услышал фразу, ставшую ЕГО девизом на много лет вперёд – нельзя оставлять торможение на конец полосы, а любовь на старость!

Но сейчас не хотелось думать об этом! Аэропорт встретил ЕГО привычной суетой. Экипаж уже находился в АДП (аэродромно – диспетчерский пункт), готовился к вылету и "плавно" проходил предполетный медосмотр. ИХ глаза встретились, и стало понятно, что не ОН один в этот день думал о ласковом море, белом песке на пляже и морской кухне… ОН внутренне улыбнулся и одёрнул СЕБЯ: "О работе надо думать!"

Начав летать в авиакомпании и почти сразу завязав отношения с НИМ, ОНА быстро поняла, что ЕЙ не грозят никакие кривотолки и пересуды. ЕГО авторитет был непререкаем. ЕГО побаивались, в хорошем смысле слова, опасаясь нарваться на обоснованные разборки за непрофессионализм, и по настоящему уважали за знание дела, которому ОН отдал бо́льшую половину жизни.

Вот и сейчас ОН летел в качестве инструктора, проверяя командира воздушного судна (КВС) на допуск к самостоятельным полётам. Заканчивая так называемую программу "заплечных полётов", когда проверяющий находится в кабине, не занимая рабочего места за штурвалом. Налетав более восемнадцати тысяч часов, ОН прекрасно понимал, как изнутри устроена авиационная "кухня". За это время судьба сводила ЕГО с пилотами разной квалификации, грамотными и не очень… С людьми разными по характеру и по отношению к делу. ОН всегда говорил, что хороший парень – не специальность! ОН не учил своих подопечных тому, что можно было прочитать в книжках, не учил их летать, ОН учил их тому, как НЕ надо летать! Просто брал глыбу и отсекал лишнее. САМ же не старался летать лучше других, старался летать лучше СЕБЯ!

Предстоял долгий перелёт, минимум девять часов. ОН осторожно подгонял время, боясь спугнуть приятные мысли.

ОНИ были вместе уже около полугода, но жили раздельно, продлевая конфетно-букетный период. Видимо, кто понял жизнь, тот не торопится! ЕГО радовало, что ОНА не предлагала съехаться и не говорила, проснувшись:

– А этот шкаф мы поставим ближе к окну.

Как ветеран брако-разводного процесса, головой ОН понимал, что скорее всего из этого:

"Обычно не выходит ни тортик и ни пряник.

Дай бог, чтоб всё утихло и не стряслось беды."

Как правильно заметил Митяев. Но сердцу не прикажешь. Так было, есть и будет!

Вместе ОНИ не смотрелись, как отец и дочь. Несмотря на то, что ЕГО шевелюра уже серьёзно подёрнулась сединой, ОН выглядел моложе своих лет. Может быть ещё и потому, что после пятидесяти пяти ОН в каждый свой новый день рождения не прибавлял год, а отнимал… На шутки друзей, что так и до молодости можно дотянуть, ОН смеялся:

– Главное, не до младенчества… с памперсами и отсутствием зубов!

ЕМУ была присуща спортивная подтянутость. Буквально седина в бороду, бес торчком! В свои годы ОН мог спокойно отжаться от пола пару десятков раз… на одной руке. Ещё в молодости ОН достиг неплохих результатов в боксе и мог бы стать профессиональным спортсменом, но любовь к небу перевесила чашу весов. Да и опасность получить по голове на тренировках или соревнованиях никак не сочеталась с полётами. Пить и курить ОН так и не научился, а при случае шутил: "А теперь уже поздно!"

Где-то подспудно ОН понимал, что это ЕГО лебединая песня, как бы дальше не сложились отношения.отношения.

Жена имела небольшой, но устойчивый бизнес в Европе. И жила там на Лазурном берегу, в небольшом уютном городке ближе к границе с Италией, с тех самых пор, как однажды "на пару недель" приехала погостить к подруге детства. Верно говорят:

– Нет ничего более постоянного, чем временное!

ОНА всегда мечтала жить во Франции. Ещё в юности начала изучать французскую литературу, живопись… Была без ума от кинематографа – помнила все фильмы с участием Алена Делона, смотрела их в подлиннике. Очень прилично говорила на французском языке… И, как только подвернулся шанс, не упустила возможность воплотить мечту в жизнь! Сначала ОН отнёсся к этому, как к женской забаве, но быстро понял, что это серьёзно! Конечно, красивая женщина в любом возрасте не останется без внимания мужчин. Так было и с НЕЙ. ОН "чувствовал это кожей", но "бросить всё" и начать бороться за ЕЁ возвращение не мог, а позже уже и не хотел… ОНИ были не разведены, но чувствовали СЕБЯ свободными.

Каждая из дочерей уже давно жила своей жизнью. Отец у сестёр был один. Только матери разные, которых ОН в шутку называл "чётные мои". ОН не жалел ни о чём в жизни и прожил бы её также, будь шанс прожить заново. Ну, может быть, немного по – другому, попытавшись договориться с судьбой на каких-то поворотах жизни. ЕГО правилом всегда было утверждение:

– Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть, что не попробовал!

После проверки документов на полёт, оценки погоды по маршруту и на аэродроме назначения, уточнили заправку топливом и выдвинулись на самолёт. К сожалению, прогноз погоды в Бангкоке не радовал. И не потому, что мог сорваться двухдневный отдых, а потому, что можно было угодить на запасной. ОН любил предполётную подготовку. Это был первый шаг к успешному выполнению рейса. Ведь правильно говорят:

– Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт!

Самолёт в окружении спецмашин обслуживания и электрокаров перевозки багажа встретил экипаж на мокрой стоянке, как старый добрый товарищ. Помимо бортового номера и имени, каждый лайнер имел своё "лицо", характер, индивидуальные особенности, наконец, свои "болячки", как любой живой организм. ОН всегда относился к самолёту, словно к живому существу. Выполняя внешний осмотр, гладил его, похлопывал "по плечу", "разговаривал" с ним, спрашивал о "самочувствии" и даже делился своими радостями и огорчениями… Похожий "ритуал" выполняют все лётчики в той или иной манере перед каждым взлётом. Это не "клиническая шизофрения", это любовь и уважение равного к равному! В грузовой авиации существовал и существует, наверное, по сей день ещё один "обычай" – pardon те за интимные подробности, помочиться на колесо для успешного выполнения рейса! Такое вполне возможно где-нибудь на дальней стоянке, где обычно "паркуются самосвалы", вдали от посторонних глаз.

Подготовка шла своим чередом, задерживалась только заправка топливом. В грозу заправляться запрещено! Так прописано в документах и недаром! Конечно, в истории авиации были случаи преступного головотяпства, когда некоторые торопыги пытались заправиться под всполохи молний, но кончалось это в подавляющем большинстве случаев всегда одинаково – в течение десяти минут самолёт сгорал, если присутствовала малейшая банальная проблема с заземлением топливозаправщика или воздушного судна.. Дело в том, что при заправке от трения частиц топлива о металл накапливается статическое электричество (да и в полете из-за трения о воздух конструкция способна накопить весьма внушительный заряд статики). Этот заряд очень опасен, так как может вызвать взрыв паров топлива или воспламенение даже смеси воздуха с пылью! И, наконец, статический заряд может повредить электронное оборудование самолёта

Достаточно вспомнить, почему сгорел дирижабль "Гинденбург", гордость Германии, и не один он – виновницей была коварная статика. На поверхности дирижабля скопился заряд более ста киловольт. Между воздушным кораблём и причальной мачтой проскочила искра статического электричества, когда расстояние между ними было менее десяти метров. Этого хватило с головой, чтобы прожечь обшивку корпуса и воспламенить горючий водород. Причаливание происходило в предгрозовой период, что и придало корпусу дирижабля больший, чем обычно, потенциал заряда. В те времена никто толком не знал, как опасна статика на воздушном судне и каких больших величин может достигать разряд, делая посадку смертельно опасной.

Гроза прошла быстро. Можно было прощаться с Москвой… Они достаточно быстро пробили недружелюбную облачность. Казавшееся холодным на земле осеннее солнце светило за облаками достаточно по – летнему, как бы подготавливая пассажиров к предстоящему отдыху на море. Они развернулись, солнце перестало слепить, оставшись где-то на юго-западе. "Скоро закат, восток уже спит, значит, вся ночь на ногах, прибытие под утро по местному времени…

”Надо бы перекусить и вздремнуть", – ОН мысленно планировал следующий день. За много лет лётной работы ОН привык к недосыпам, мог спать в немыслимых позах, условиях и местах, не обращая внимания на шумы и неудобства… Минут по пятнадцать, двадцать в несколько заходов. Лучше не доесть, но доспать. Это ОН впитал с молоком матери.

Всё, что ОН помнил из своей дошкольной жизни, были пейзажи, пролетавшие за окном поезда или междугороднего автобуса. ЕГО мать, рано овдовев, металась по стране от Калининграда до Владивостока, как раненая тигрица, пытаясь переменой мест заглушить незатихающую боль потери мужа, лётчика – испытателя, погибшего при попытке посадить практически неуправляемый истребитель, уводя его от жилых кварталов. Курила без перерывов, уничтожая по пачке сигарет в день. Сынишка был кусочком её недолгого женского счастья, поэтому, прикусив детёныша за шкирку, она везде таскала его за собой, не выпуская из поля зрения ни на секунду… Гораздо позже, уже повзрослев, он поймёт, что такому поведению матери была ещё одна причина… В жилах их семьи текла цыганская, грузинская и только потом уже русская кровь. Нвмешано было очень прилично!

Матушка не гнушалась никакой работы… Трудилась то проводницей на железной дороге, то кондуктором междугороднего автобуса, то мастером по разделке рыбы на плавучем заводе, то экспедитором каких-то грузов… Лишь бы не сидеть на месте! Так они кочевали несколько лет, пока сыну не подошло время идти в школу.

ОН остался жить в Сибири у бабушки. Поначалу скулил, как брошенный щенок, но быстро понял, что обрёл тепло настоящего дома и заботу не хуже материнской, что постепенно успокоило его. Бабушка или попросту Буся, в то время уже пенсионерка, целиком и полностью посвятила себя воспитанию внука. Она была фронтовичкой, в одиночку поднявшей двоих детей. Тоже рано потеряла мужа, тоже лётчика, решившего не покидать горящий самолёт над территорией врага

В начале войны Буся летала в полку лёгких ночных бомбардировщиков, в простонародии "этажерок", а Победу встретила капитаном Военно-воздушных сил, летая уже на легендарных "Пешках", пикирующих бомбардировщиках Пе-2 в полку Марины Расковой. Имея такой жизненный опыт, ей было совершенно несложно держать внука в ежовых руковицах, но такие радикальные меры не понадобились! Будучи очень коммуникабельным человеком и замечательной рассказчицей, она быстро завоевала доверие и уважение молодого организма. Нельзя сказать, что абсолютно всё было безоблачно в их отношениях с точки зрения воспитания, но в основном они ладили. В большинстве случаев она не давила на НЕГО , принуждая что-то сделать, а добивались своего через игру. Как Багира с Маугли, она учила ЕГО всему тому, что знала сама, предостерегала от ошибок, но иногда специально позволяла "промахиваться" без фатальных последствий, чтобы помнил о "граблях"… Несмотря на отсутствие в доме мужчины, пацан рос совсем не рукожопым. Бабуля научила его держать в руках и ножовку, и молоток, и много ещё чего… Ей достаточно было рассказать внуку историю о том, как однажды она ремонтировала подломленную стойку шасси после посадки в партизанском отряде за линией фронта… И мальчишка остервенело начинал ремонтировать в доме табуретки, представляя, что только от НЕГО одного теперь зависит переброска "нашего разведчика с секретными документами" на Большую Землю! А таких рассказов за четыре года войны у Буси накопилось на целую книгу… Кстати, именно она приучила внука к правильным книгам, не уставая повторять ЕМУ , что образование и образованность понятия разные. Буся "заставляла" его рассказывать вслух выученные уроки по литературе, истории, биологии… "для постановки речи и развития навыков формулировать мысли",– как любила она говорить.

Со временем ОН занялся авиамоделированием, участвовал в соревнованиях, делал модели самолётов времён Второй мировой войны, клеил дефицитные ГДРовские пассажирских авиалайнеров… Вообщем, будущая профессия начала вырисовываться уже тогда. Да по-другому и быть не могло! Дед – "Сталинский сокол", бабка – "Ночная ведьма", если верить немцам, отец из той же "стаи"… Поэтому и учился мальчишка прилежно, стараясь не упасть в грязь лицом перед памятью своих предков! Любимыми были конечно же точные науки. Забегая вперёд, надо сказать, что восьмилетку этот парень закончит с тремя четвёрками. По литературе, русскому и английскому языкам. "Русачка" вообще не знала про оценку "пять", а "англичанка" просто не знала предмет, который преподавала.

Мать никак не могла обрести покой! Попыталась как-то осесть на Урале, сорвала с насиженного места и Бусю, и сына, но хватило её запала не очень надолго. К радости "и старого, и малого" через год они вернулись на Родину своих предков, начиная со времён ссыльных каторжан. Сначала конокрадов, картёжников, а потом и революционеров! Мать продолжила кочевать. Всё вернулось "на круги своя". Из этого внезапного перемещения в пространстве ОН неожиданно для себя привёз увлечение шахматами, а Буся ещё пару прядок седых волос. Надо сказать, что в шахматы ОН шутя "доиграется" до кандидата в мастера спорта, что позже позволит ЕМУ зарабатывать деньги игрой в парках и клубах с любителями, не подозревающими, с кем связались. Когда карманы, с позволения сказать, шахматистов из Нью Васюков, опустошались и назревал конфликт, редко, но метко, пригождалось владение боевыми искусствами. Казалось, что Высоцкий писал о нём :

Я вышел ростом и лицом -

Спасибо матери с отцом.

С людьми в ладу, не понукал, не помыкал,

Спины не гнул, прямым ходил,

Я в ус не дул, и жил, как жил,

И голове своей руками помогал.

Только вот про ноги забыл.

По возвращении в Сибирь пришлось идти в новую школу, по новому месту жительства. Процесс вживания в устоявшийся коллектив пошёл тяжело. Пацаны из класса попытались "прописать" ЕГО к себе через банальный мордобой, но нарвались по полной… И до крови! К тому времени ОН уже несколько лет занимался боксом, а последний год новомодным тогда каратэ и мог постоять за СЕБЯ и руками, и ногами не только перед сверсниками, но даже и перед старшеклассниками! Школу пришлось поменять ещё раз! Кстати сказать, с одним из зачинщиков школьной драки судьба свела ЕГО на татами через несколько лет. Именно тогда, отметелив соперника, как "Бог черепаху" и отправив ЕГО в нокаут, ОН понял, что не умеет прощать!

Ещё ОН успел поиграть в хоккей, но роль "тафгая" (tough guy – задира, жёсткий парень, полицейский) ему быстро наскучила, хватало занятий каратэ. Да и такое количество увлечений уже начинало мешать, надо было определяться, что брать с собой в большую жизнь

Корявый поначалу почерк внука бабуля исправила за несколько месяцев, не пуская его на тренировки, пока не будет исписана тетрадь в двенадцать листов правильными буквами. Буся умела быть и жёсткой!

Мать приезжала не часто, в лучшем случае пару – тройку раз в год и столько же раз звонила соседям, поздравляя родных на Новый год и в их дни рождения. Мобильные тогда ещё не придумали, а на установку телефона в квартире надо было "отстоять" безразмерную очередь даже ветерану Великой Отечественной войны. Потом эти "набеги" матери стали раздражать, так как во время её присутствия матриархат усиливался кратно! Помимо этого Буся каждый раз пыталась вернуть дочь к оседлой жизни, что приводило к скандалам. Так продолжалось до тех пор, пока жизнь не распорядилась по-своему. У матери начались проблемы с печенью, нужно было соблюдать диету, ходить по врачам, регулярно принимать лекарства… Она почти бросила курить и только иногда протягивала тайком. Они начали жить втроём. Мать устроилась работать в Отдел вневедомственной охраны, чтобы иметь хотя бы бесплатный проезд на общественном транспорте, униформу и какие-то льготы. Ведь жили бедно! Жировать было не с чего, временами еле – еле сводили концы с концами. Иногда на завтрак обходились бутербродами с Докторской колбасой, на обед жареной картошкой с молоком, а на ужин драниками со сметаной. В их доме не только хлеб был "всему голова!" И мать, и Буся знали несметное количество рецептов приготовления картошки – от простого пюре под сырной корочкой и запеканки с фаршем до литовских цеппелинов и бедорусского Медведя! ОН с детства научился уважительно относиться к деньгам, а вернее, к их отсутствию, к личным вещам, умело перештопанным Бусей, к уходу за обувью, начищенной всегда до блеска. На семейном совете было принято решение о ЕГО поступлении в техникум после окончания восьмого класса, чтобы быстрее обрести собственный кусок хлеба, а дальше видно будет… У Буси был уже достаточно преклонный возраст и начинали серьёзно тревожить старые фронтовые раны, у матушки прогрессировала болезнь… Были, конечно, ещё дядька, двоюродный брат и тётка, но там своя семья и жили они в другом городе, так что рассчитывать надо было только на СЕБЯ!

ОН был напуган и огорчён. Во-первых, состоянием здоровья самых близких ему людей и вероятной возможностью остаться в этом мире сиротой. Во-вторых, отсутствием перспективы поступления в лётное училище при таких раскладах.

Тогда же ОН попробовал спиртное и сигареты матери в надежде, что она не унюхает. Унюхала, но скандала не было. Мать доходчиво объяснила ЕМУ, что в лёгких молодого организма могут появиться дырки под названием каверны, и ОН не пройдёт лётную медкомиссию, а значит, не станет лётчиком. Отрубило на всю оставшуюся жизнь. Больше всего пугало непонятное слово каверны. Со спиртным было проще, ЕМУ не нравилась потеря контроля над телом и тем более над головой. Уже будучи в зрелом возрасте и похоронив матушку, ОН поймал СЕБЯ на мысли:

– Любой человек остаётся ребёнком, пока живы родители или хотя бы один из них!

Чуть больше, чем через час после взлёта в кабину пришла ОНА, узнать, что будет есть экипаж. ОН выбрал рыбу, командир воздушного судна (КВС) мясо, второй пилот (ВП) курицу. Это была не столько дань вкусам, сколько условие безопасности. Однажды, в далёкие пятидесятые прошлого века один из рейсов чудом не закончился трагедией. Все члены экипажа заказали одинаковые блюда, стейки из лосося, и дружно отравились, да так серьёзно, что потеряли сознание. Самолёт летел на автопилоте. Благо на борту среди пассажиров оказался бывший лётчик – истребитель, воевавший во время второй мировой войны, и врач. Первый посадил тяжёлый самолёт по командам инструктора с земли, второй спас людей. Ведь отравился не только экипаж, но и почти половина пассажиров. Этот случай лёг в основу романа Артура Хэйли и Джона Кастла "Flight into Danger" (русскоязычное название "Опасный полёт"), который позже был неоднократно экранизирован.

Ещё через пару часов сработала сигнализация открытого положения створки отсека шасси. В этот момент ОНА снова была в кабине, принесла чай, кофе, напитки…

Ситуация не сложная, но неприятная, как любая нештатная, требующая дополнительных телодвижений. На такой скорости створку могло просто оторвать, а куда она полетит было известно только Господу Богу. Надо было гасить скорость до значения, позволяющего попытаться её закрыть, а значит снижаться, хотя и временно. Самолёт был ещё достаточно тяжёлым и на меньших скоростях можно было безопасно держаться только снизившись в более плотный воздух. В который раз в ЕГО жизни наступил момент истины. Момент, когда начинаешь думать не о том, как обсохнешь, а о том, как выплывешь. Не понимая всех тонкостей происходящего, ОНА с ужасом посмотрела на НЕГО. В ЕЁ красивых глазах звучал немой вопрос: "Мы возвращаемся!?" Для НЕЁ это красное табло на приборной панели было крахом женского счастья на ближайшие два дня. Впервые ОНА боялась услышать ЕГО голос, услышать "приговор".

ОН знал, что нарушать лётные законы, написанные кровью, нельзя. Но в этот момент, глядя ЕЙ в глаза, ОН был готов нарушить любое руководство по лётной эксплуатации (РЛЭ). С ним случалось такое не раз, особенно на войне, когда ОН летал ещё на "грузовиках". Когда цель оправдывала средства. Но то война! Лётная работа изначально предусматривает, мягко говоря, некоторую степень риска и опасности.

Однажды в Судане на разгрузке в Джубе, аэродром обстреляли из миномётов. Выгрузить успели только половину. Когда мины стали ложиться в опасной близости от самолёта, а полоса уже была усеяна воронками, ОН принял решение взлетать по рулёжке, короткой и узкой, с мешками и коробками, оставшимися впереди грузовой кабины, практически с предельно – передней центровкой… На рулении первый слой триплекса остекления штурманской кабины был посечён осколками. Грузолюк закрывали уже на разбеге, оторвались с последних плит, еле-еле хватило хода штурвала… Тянули, что называется, "до пупа". Им крупно повезло, что по курсу взлёта не было высоких деревьев, построек и линий электропередач, хотя откуда в этой глухомани взяться электричеству. Коровы в ближайших деревнях пару месяцев не давали молока. Сынишка вождя местного племени остался заикой. Сдули несколько глиняных хибар. Так низко прошли. Благо, что ничего не зацепили колёсами! В таких "гонках по вертикали" всё решают секунды, граммы, миллиметры! Потом в полёте всем экипажем перекидывали назад мешки с мукой, чтобы обеспечить себе на посадке нормальную центровку. Перекидав порядка двадцати тонн, упахались, как портовые грузчики. Отдышались только на земле! После посадки в Хартуме выяснили, что миротворческие войска ООН (Организация объединённых наций) по непонятным причинам перестали обеспечивать восемнадцатимильную зону безопасности. Это и позволило местным аборигенам засесть на ближайших горах с миномётами. Надо сказать, что они обычно интенсивно обстреливали аэродром, когда доставлялось оружие. При доставке продуктов всё было тихо. В этот раз оказалось, что на подлёте был Боинг, который привозил в Джубу только оружие! Наши лётчики называли его "Джулико Бандитто". Самолёт не имел опознавательных знаков, был выкрашен просто в белый цвет, а в районе носа "заляпан" или "украшен" кроваво – красными отпечатками ладоней. На разгрузке экипаж не покидал кабины, так как не выключал один из двигателей и в любой момент был готов "сорваться с места". А может, у него просто не работала ВСУ (вспомогательная силовая установка) и работающий двигатель обеспечивал самолёт электричеством и воздухом, необходимым для запуска маршевых двигателей. Зачем "вкладываться", если завтра могут сбить или уничтожить на земле! Что нужно для полёта – исправное управление, шасси и тяга, а летать с севера на юг и обратно можно и без навигации, ориентируясь по Нилу, если погода, конечно, позволяет.

В этот раз альбинос "Джулико Бандитто" не смог сесть. Полоса была повреждена. На некоторое время полёты пришлось прекратить. Во-первых, из-за ремонта ВПП, во-вторых, из-за опасности обстрелов. Экипаж из Самары, работавший на того же "буржуя", что и ЕГО, наотрез отказался летать и угодил в зинда́н – традиционную арабскую тюрьму. В знак солидарности и ЕГО экипаж отказался работать. Попали, правда, только под домашний арест, но есть стало нечего – "начальник" срезал паёк, а то, что предлагалось, не пожелаешь и врагу! К счастью, к тому времени уже сложились дружеские отношения с обслугой – простыми арабами из близлежащих селений, которые тайком покупали им приличные продукты. Конфликт закончился примерно через неделю, когда ОН, по согласованию с экипажем, решил отработать невыполненные самарцами рейсы.

За долгую лётную карьеру ОН прожил не одну жизнь, каждая из которых часто измерялась мгновениями. В этом фрахте "обнулилась" его третья жизнь! Радовало только наличие оставшихся шести…

Непонятная гражданская война между мусульманским севером и христианским югом. Правильно сказал Махатма Ганди: "Око за око и весь мир ослепнет!" Именно тогда ОН понял, если боишься умереть, хотя бы не бойся жить!

Сегодня за спиной было более четырёхсот человеческих жизней. ОН успокоил ЕЁ: "Рано волноваться, может быть ложное срабатывание сигнализации, кулоны где-то "заблудились" в недрах лайнера… Всё устраним. Потеряем максимум минут пятнадцать, потом по прогнозу попутный ветер более ста километров в час, нагоним". ОНИ вышли в пассажирский салон. "Улыбайся, улыбайся…," – ОН вспомнил кадры из фильма "Экипаж". ЕМУ надо было пройтись вдоль рядов кресел и в районе отсеков шасси послушать не "шумит" ли открывшаяся створка. Пассажиры "гудели", как пчелиный рой, перемещались также хаотично по самолёту, стояли в очередях в туалеты, выпрашивали что-то у бортпроводников на кухнях, смотрели кино…, абсолютно не обращая внимания на появившуюся пару. Ну и хорошо! Если хочешь ночью остаться незамеченным, встань под фонарём! ОНИ дошли до кухни в хвосте, на пару минут остановившись под надуманным предлогом там, где должны были появиться шумы. Тишина! На обратном пути ОН ещё раз прислушался к звукам. Ничего нового! Вот уж правда – лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! ОНИ вернулись в кабину экипажа. Похоже действительно "дурил концевик"… (микровыключатель открытого-закрытого положения створки).

ОН увидел неподдельную радость в ЕЁ глазах и неожиданно почувствовал себя в этот момент отцом, однажды испытавшим похожую тревогу и заботу в отношении младшей дочери.

Как-то давно, можно сказать в другой жизни, ОН полетел отдыхать с четвёртой тогда уже женой и младшей дочкой, в ту пору ещё школьницей. Экипаж не мог отказать ЕМУ, да и не хотел, в просьбе посмотреть дочке взлёт, а потом и посадку, из кабины пилотов. Вернувшись в салон к родителям после взлёта, она ошарашила их, сказав , что будет поступать в лётное училище. ОН был против. Мать в шоке. Слава Богу, дочери хватило разума, хотя и не сразу, внять словам родителей.

Прежде ОН много рассказывал ей о своей работе, о боевом пути ЕГО любимой бабули. Он бережно хранил награды и капитанские погоны Буси, несколько её фотографий, потерявших цвет от времени, одну из которых ОН увеличил, чтобы пройти в строю Бессмертного полка на День Победы.

Ситуации, подобные "сорвавшейся" с замков створки, ОН называл "мелкими пакостями". Они отрабатываются на тренажёре каждые полгода, поэтому решить "головоломку" экипажу не составило труда. Современные тренажёры, так называемые FFS (Full Flight Simulator – полноценный авиасимулятор 6DOF – six degrees of freedom), обладающие шестью степенями свободы и полной визуализацией не только всех этапов полёта, но даже руления в любом аэропорту мира, позволяют практически со стопроцентной достоверностью и реалистичностью имитировать отказы и неисправности как в "воздухе", так и на "земле". В своё время использование таких симуляторов сэкономило немало денег авиакомпаниям и позволило им уйти от аэродромных тренировок после переучивания пилотов на новый тип воздушного судна. Стало возможным сразу приступать к выполнению рейсовых полётов, хотя и с инструктором. Что не говори, а у капитализма есть, чему поучиться!