Невры

Глава 1

Блестящая разными цветами черепаха огромной пробки медленно ползла по кольцевой. Разноголосый хор автомобильных сигналов сливался в неслаженную какофонию оркестра, лишённого дирижёра. На обочине тут и там стояли закипевшие и сломавшиеся машины, движение шло уже в четыре, а местами и в пять полос.

– да-а-а, такой пробки кольцо ещё не видело, – протянул Борис.

– так и ситуации такой никогда не было, – продолжил сидящий на пассажирском сидении Денис, – почти два миллиона в один день из города решили свалить.

– студия без пяти минут новости, – негромко вмешалось в разговор радио, – политика и спорт, экономика и бизнес…

– сделай погромче, новости послушаем, – вмешался с заднего сиденья Юрик. Борис увеличил громкость, и все дружно замолчали, внимая голосу из динамиков.

– Сергей Лавров на пресс-конференции, – уже более уверенно продолжил диктор, – подтвердил тактические ядерные удары по военным и административным объектам на Украине, объяснив их целесообразность стратегической безопасностью Российской Федерации. Представители Евросоюза резко осудили военные действия Российской Федерации и срочно созывают совет безопасности ООН, где будет принята резолюция по последним событиям. Президент европейского совета Шарль Мишель выразил опасения о возможной эскалации конфликта. Посольство США призвало своих граждан срочно покинуть территорию России и Беларуси. К новостям в нашей стране: Александр Лукашенко сегодня подписал указ о всеобщей мобилизации мужского населения, перемещение граждан в пределах республики с этого дня будет строго регламентировано. К новостям экономики: банки с сегодняшнего дня…

– всё понятно, – подытожил Борис и выключил радио, – в последний вагон, даст бог, вскочим. Эх, напрягают эти новости, если честно. А не врубить ли нам рок в этой дыре!? – с нервическим задором воскликнул он и переключил медиа на mp3. Из динамиков тут же ударил развязный панк рок:

– из колхозной молодёжи панковал один лишь я,

Я носил портки из кожи и был грязный, как свинья… – наполнил своим голосом салон Юрий Хой.

– в телеграмме пишут, что на всех выездах из Минска посты стоят, – не отрываясь от телефона сказал Юрик, – на слуцкую точно не проедем, да и пробка до съезда километров десять.

– мы не закипим? – спросил Денис, глядя на дымящиеся машины на обочине.

– дизель не должен, – ответил Борис, – но и смысла я не вижу полдня стоять. Всё равно словят. Что делать будем?

– там через двести метров съезд на заправку, – ответил Юрик, – а мимо неё через поле дорога в Ярково, Хатежино, а там через Табары выскочим на гродненскую трассу.

– и что нам на гродненскую, если у меня дача под Слуцком? – Борис ударил руками по рулю своего эспейса.

– а у нас сейчас что, выбор есть? – развёл руки в немом вопросе Денис.

– допустим, – согласился Борис, – а дальше куда?

– не очкуй, Борян, прорвëмся! – Денис несильно стукнул водителя в плечо кулаком, – у нас всё необходимое с собой: наличные, продукты, не пропадем.

– можем ехать до Воложина, а перед ним лучше в сторону Ивенца свернуть, а там по обстоятельствам, – деловито пробубнил Юрик.

– да какого хрена? Ну жили же нормально! – Борис ударил в руль кулаком.

– где ты и где нормально, – вполголоса возразил с заднего сиденья Юрик.

Где-то через полчаса километр с лишним, разделявший компанию от съезда, постепенно растворился, и грузный серебристый эспейс, подмигивая правым поворотником, съехал с раскалённой кольцевой на закруглённый съезд к заправке, оккупированной разноцветными гусеницами голодных автомобилей, проехал мимо неё и вразвалку поковылял по колдобинам грунтовой дороги. Миновав поле они, наконец, въехали на асфальт и начали петлять по просёлкам и переулкам. Возле дорогих коттеджей стояли такие же дорогие автомобили, внедорожники и электрокары, кабриолеты и седаны. Их владельцы не спешили срываться с места, надеясь переждать всё у себя за городом.

– что, думают их не достанут? – глядя в окно спросил Юрик, – по-моему, всем жопа теперь.

– этим всегда хорошо. Буржуи! – в сердцах бросил Борис, – вы деньги с карточек сняли? – вдруг спохватился он, – Документы с собой? Уезжаем неизвестно насколько, да ещё и не туда, куда собирались.

– всё с собой, – ответил Денис, – сейчас главное на посты не нарваться, а то через пару часов в военкомате будем. Юрик, что там в телеграмме пишут?

– да ничего уже не пишут, пишут, что нет подключения, мобильный интернет пропал. Благо, навигатор ещё работает.Сейчас на трассу выскочим, а там прямо, я скажу, когда съехать. Через города ехать нельзя, по проселочным поедем.

– куда поедем? – раздражённо спросил Борис.

– да понятия я не имею! – почти закричал Юрик, – прятаться поедем!

Мимо окон монотонно пополз серый бетонный забор, на ближайшем повороте завернувший вправо. Денис вывернул шею, изучая рисунок, появившийся на заборе за поворотом. Большой «жовто-блакитный» флаг и надпись «слава Украине!» были перечëркнуты жирной белой буквой «Z».

– война миров «Z», – задумчиво произнёс Денис.

– война за умы, самый главный фронт сейчас, – ответил ему Борис, нервно перебирая руками по рулю.

– по Украине ядерной бомбой уже шарахнули, – вмешался с заднего сиденья Юрик, – мы следующие.

– вот если бы таких, как ты, в двадцатом не задавили, то сейчас и по нам бы влупили, – возразил Борис.

– а если бы такие, как ты… – закипел Юрик, но Денис тут же их оборвал:

– ну хватит уже! Опять сцепились, как бабы на базаре, ей богу!

Оппоненты встретились взглядами в зеркале заднего вида, Юрик злобно смотрел на Бориса, наклонив вперёд голову. Застарелый шрам, рассекающий его правую бровь надвое , придавал взгляду ещё большую суровость. В машине надолго воцарилась тишина, и только музыка беспристрастно продолжала погромыхивать в динамиках. Проехав все завороты небольших коттеджных посёлков автомобиль вырулил на трассу Минск – Гродно и, остановив отсчёт спидометра на цифре сто сорок, погнал по почти пустому шоссе подальше от столицы. Из динамиков всё также разухабисто и залихватски разносился Сектор газа. Борис нервно выстукивал большим пальцем по рулю в такт музыке, а Юрик сзади глядел в экран смартфона, постоянно что-то увеличивая и уменьшая пальцами. Денис откинулся на сиденье и смотрел в окно на проплывающие за окном пейзажи. Сквозь яркое, как желток, поле цветущего рапса лениво километрили вдаль опоры электропередач. Тяжёлые нити проводов мокрой паутиной свисали между похожими то ли на ракеты, то ли на гротескных Буратин конструкциями. Ярко-синими зеркалами, подëрнутыми лëгкой серебряной рябью, пробегали мимо озера и водохранилища, а прямые, как струна, каналы с ходу врезались в трассу, подныривали под неё и, выскочив из бетонных тисков с другой стороны, весело устремляли свой бег дальше, по прямой, за горизонт.

– а можно что-нибудь человеческое включить? – устало спросил Юрик, нарушив молчание.

– Юра, – сказал Борис на выдохе, – мы с тобой год вместе работаем, и я всё это время повторяю, что у меня в машине никогда не будет звучать твой Моргенштерн, он конченный, и песни у него – блевота свиньи, это понятно?

– вы опять? – вздохнул Денис.

Юрик в ответ молча махнул рукой и развалился на свободных задних сиденьях.

– сам муть какую-то слушает, – проворчал он себе под нос.

– нет ну послушай! – вспылил Борис, – у меня в молодости тоже были группы – «сектор…», «красная плесень», там… Гражданская оборона, которые матюкались в песнях. Но там, хотя бы, был смысл и посыл! Вот что Хой поëт? – спросил он и после секундной паузы сам себе ответил: – не ныряй в незнакомых местах, предохраняйся, не бухай… – тут Борис замялся, потом добавил: – много.

– ну этого совета ты, смотрю, послушался больше всего, – хохотнул Юрик.

– а твой Моргенштерн, – игнорировал укол Борис, – вот что он поëт? Я слушал пару песен, так у меня кровь из ушей пошла. Он везде кого-то трахает и оскорбляет. А тексты? Это же ужас!

– ну да, у твоих же уровень «Пушкин», не меньше, – съязвил Юрик.

– ну вот послушай, чьи стихи, как думаешь? – спросил Борис и начал читать:

– И когда рядом рухнет израненный друг

И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,

И когда ты без кожи останешься вдруг

От того, что убили его – не тебя,

Ты поймёшь, что узнал,

Отличил, отыскал

По оскалу забрал -

Это смерти оскал!

Ложь и зло – погляди,

Как их лица грубы,

И всегда позади

Вороньё и гробы!

– ну… не знаю, – задумчиво протянул Юрик, – ну, Пушкин, наверное.

– это Высоцкий, – не отрываясь от окна бросил Денис.

– вот Дениска молодец! – воскликнул Борис, – Дениска – правильный чувак! Будь как Денис, не будь как Юра!

– зато все наркоманы, – донеслось с заднего сиденья.

– сам ты наркоман! – обиженно бросил Борис.

– ну а кто они? – осклабился Юрик.

– ну… – Борис выдал дробь пальцами по рулю, – любители булок с маком, – после чего рассмеялся одному ему понятной шутке.

– ой ладно, проехали, – Юрик поднял открытые ладони и откинулся на сиденье, потом взглянул на смартфон и произнёс, – через пять километров с трассы съезжай налево, там три километра до Налибокской пущи, предлагаю там и найти, где пока перекантоваться.

– дай посмотрю, – Борис протянул руку с открытой ладонью назад. Юрик со шлепком вложил смартфон ему в руку, и водитель всмотрелся в экран, – там и деревень-то не видно, – возразил Борис, изучив карту, – где жить будем?

– везде люди живут, – поддержал Юрика Денис, – есть дороги, значит будут и деревни. Поехали, так можно и топливо всё спалить.

Борис пожал плечами, включил поворотник, перестроился в левый ряд и начал снижать скорость. Повернув налево они проехали мимо большой промзоны, застроенной огромными складскими ангарами. Никакой жизни там не наблюдалось, людей не было совсем. Миновав пахотное поле, покрытое ярко-зелёными всходами, эспейс вкатился в густой лес. Дорога была широкой и удобной, видно было, что по ней ездят часто и много.

– трёх километров, вроде, ещё не проехали, – Борис нахмурился и обернулся на Юрика.

– это так, прелюдия, сейчас лес кончится, там населённый пункт ещё будет.

– так может там и остановимся? – предложил Денис.

– близко слишком к цивилизации, – возразил Борис, – дальше поедем.

Вскоре мимо них промелькнул указатель населённого пункта.

– Яц… Яцково – корчëмные, – прочитал Денис, – да-а-а, название огонь! – оценил он.

– на Т-образном перекрёстке налево пойдём, – подсказал Юрик.

Асфальт резко закончился, и машину стало мелко потряхивать на грунтовой дороге, колёса сразу подняли тучу пыли, не прибитую как следует редкими июньскими дождями. Денис нажал кнопку стеклоподъёмника и поднял приоткрытое стекло, отрезая путь едкой пыли. На перекрёстке, назойливо щелкая поворотником, грузный минивэн повернул налево и разминулся с ещё одним указателем населённого пункта.

– Яцково – замостные, – уже более уверенно прочитал Денис.

– за деревней направо повернешь, там восемь километров по лесу и на месте, деревню какую-то показывает, – нахмурившись дал указание Юрик.

Автомобиль аккуратно съехал с грунтовой дороги на лесную и тут же встретился с внушительными колдобинами. Борис после первых же метров сбросил скорость, и максимальное значение, выдаваемое спидометром, с трудом достигало двадцати километров. Местами лапы раскидистых ёлок цепко скребли по кузову минивэна, будто кто-то острыми коготками пробовал на прочность сверкающую скорлупку, случайно закатившуюся в лес. Чем больше они погружались вглубь древнего леса, тем более плотная чаща обступала автомобиль, зажимала его зелёными массивными боками, трясла и раскачивала, причëсывала жёсткой хвоей и ласкала мягкими листьями вековых дубов и совсем молодых берёз. Через двадцать минут такой тягучей и липкой езды друзья, к своему удивлению, увидели дорожный знак с названием населённого пункта. Знак стоял на двух деревянных опорах, одна из которых совсем прогнила и подломилась. Надпись гласила «Невры 2». Стрелка на скошенном дорожном знаке указывала в сторону и вниз, будто направляя путников под землю.

– ну что? – облегченно вздохнул Борис, – следующая станция «Невры»! Там и остановимся.

Повернув в направлении, указанном стрелкой на знаке, они продолжили переваливаться через ямы и, крадучись, приближаться к деревне со странным названием Невры. Как вдруг из-за закругления дороги навстречу им выехал старенький тёмно-красный фольксваген гольф. Борис затормозил и дважды моргнул ближним светом внезапному гостю, тот ответил тем же и продолжил медленное движение.

– да блин! – Борис ударил рукой по панели, – там до деревни осталось то… Пусть задом сдаёт! – и снова моргнул гольфу фарами, но тот подъехал вплотную к минивэну и уткнулся металлическим бампером в пластиковый спойлер рено, – твою мать! Да он сейчас мне тачку разобьёт, – Борис показал через лобовое стекло открытые ладони, – всё, всё, отъезжаю, – прокомментировал он свой жест, будто в салоне гольфа его было слышно, и включил заднюю передачу. Эспейс начал нехотя переваливаться через уже преодолённые один раз кочки в обратном направлении. Солнце яркой молнией бликовало от большой поперечной трещины на лобовом стекле фольксвагена, и водителя рассмотреть не удавалось, но после плавного заворота по лесной колее, свет ушëл чуть в сторону и автомобили спрятались в тени деревьев. За рулём напротив сидел плотный лысоватый мужик, но рассматривать его Борис не стал, его взгляд зацепился за женщину на пассажирском сиденье. Её большие малахитовые глаза цвета спеющего крыжовника играли лукавыми искорками и смотрели, казалось, куда-то сразу в мозг, пробирались под кожу, прокалывая её сотней иголок. Высокий хвост из туго стянутых, чёрных, как крыло ворона волос будто бы натягивал молочную кожу на высоких скулах и придавал глазам едва уловимую раскосость. Губы в ярко-красной помаде изогнулись в игровой улыбке, и Борис словил её прямой хищный взгляд. Он автоматически втянул живот и расправой плечи, отрывая зачарованный взор только на секундные взгляды в боковые зеркала.

– смотри, какие тут бабëнки обитают, – бросил он друзьям.

– в твои тридцать восемь самое то, с пивом покатит, – прокомментировал Юрик.

– да ладно вам, – возразил Борис, – посмотрите, просто шолоховская Аксинья.

– это кто ещё? Актриса какая то? Что за Шолоховская? – спросил Юрик.

– книга такая есть, забей, оттуда персонаж, – провёл небольшой ликбез Денис.

Наконец серебристый корпус автомобиля допятился до перекрёстка, и Борис, вывернув руль, выкатился из колеи, пропуская фольксваген мимо себя.

– в магазин, наверное, поехали, в Неврах этих, небось, нету. – предположил Денис.

– видишь, – продолжил Борис, – машины есть, значит не такая глухая деревня, – он дёрнул рычаг коробки передач, и они снова, во второй раз, направились на преодоление двух километров до Невр.

Деревня оказалась глухая, как Бетховен в старости. На въезде, перед проржавевшим насквозь указателем населённого пункта с надписью «Невры» находилось заброшенное кладбище. Крестов на нём почти не было, только серыми глыбами из земли росли каменные надгробия с мелкими надписями, выбитыми на их поверхности. Некоторые постаменты покосились, уступив в борьбе за место проросшим рядом деревьям, некоторые прислонились друг к другу, будто уставшие после битвы воины. Свежих могил не видно было совсем, не было и привычных венков и искусственных цветов, как и оградок. Зато само кладбище было огорожено новым забором из бетонных секций, а на входе стоял большой синий мусорный бак.

– а тут нечасто помирают, – задумчиво заметил Денис, провожая взглядом медленно проплывающий погост.

– скорее всего в другом месте где-то хоронят, – ответил на его мысль Борис, – это, наверное, просто памятник, или что-то вроде того.

Деревня началась непонятным полуразрушенным сооружением, представляющим собой кирпичный остов от сгоревшего дома, достроенный деревянными конструкциями из синих и жёлтых досок, покосившихся заборов и старых оконных рам, заколоченных фанерой. Из странного сооружения, поднимая клубы дорожной пыли, медленно выползла цепочка коз. Козы были чёрные и белые, взрослые и совсем малыши, они обгоняли друг друга, толкались боками и возбуждено блеяли. Борис остановился, пропуская стадо вперёд.

– пошли, пошли! – раздалось изнутри, и на улицу, выгоняя последних отставших коз, вышел пожилой мужчина. Он оседлал стоящий у забора велосипед и медленно, виляя из стороны в сторону, поехал в хвосте стада, – доброго дня! – он, слегка пригнувшись, заглянул в салон стоящего минивэна и дружелюбно кивнул.

– здравствуйте, – все трое одновременно кивнули, глядя в доброе лицо с хитрым ленинским прищуром, густо поросшее седой бородой.

– да их тут не меньше ста, – провожая взглядом стадо сказал Юрик.

– интересно, их есть можно? – вслух подумал Борис, – неизвестно, сколько нам здесь сидеть.

– не драматизируй, – оборвал его Денис.

Машина медленно тронулась вслед за стадом. Вдоль дороги стояли дома разной степени заброшенности, где-то не было стёкол в окнах, где-то из крыши уже проросли тонкие стволы деревьев. По правой стороне медленно проплыло здание бывшего магазина. С одной стороны крыши уже не было, и через окна виднелись заросли кустов, другая часть ещё сохраняла вид помещения. На окнах до сих пор стояли решётки с краешком солнца в нижнем углу, от которого расходились во всё стороны ржавые лучи металлических прутьев. Несколько участков были ухоженными и явно жилыми, из одного двора, дождавшись прохода стада, высыпали пёстрые куры и заняли своё законное место посреди дороги. Борис пару раз рыкнул двигателем, и птицы гордо и лениво расступились, пропуская нежданного гостя дальше.

– смотри, вон бабка какая-то в огороде копается, – Денис толкнул Бориса под руку, – давай спросим, кто может на постой пустить, или дом сдать.

Борис остановил машину прямо посреди дороги, и пассажиры вышли наружу, разминая затëкшие за время пути конечности.

– здравствуйте, – Борис, как самый старший, обратился к старушке, опершись руками о забор, – не подскажете, где остановиться здесь можно на неделю, может две?

Женщина разогнула спину и оперлась на тяпку, внимательно изучая приезжих.

– а вы откуда? Зачем приехали? Чем заниматься будете? – огорошила градом вопросов старушка.

– мы из музея, – ляпнул первое, что пришло на ум Борис, – фольклор собираем, обычаи, традиции.

– а из какого музея? – не унималась бабка.

– из Купаловского, – влез в беседу Юрик. Денис искоса посмотрел на него, тот в ответ быстро пожал плечами.

– ну, у меня можете остановиться, пятьдесят рублëв с человека в месяц, – сказала старушка и испытующе посмотрела на потенциальных постояльцев, – кроватей хватает, постельное я вам выдам.

– а как к вам можно обращаться? – спросил Борис.

– баба Нюра меня кличут, ну так что, согласны?

– да, почему бы и нет, – Борис полез в кошелёк и достал пятьдесят рублей, – вот задаток.

Баба Нюра подошла к забору и забрала купюру, посмотрела на просвет и спрятала в карман халата.

– автобус свой можете во двор поставить, я ворота сейчас открою.

Борис внимательно изучил узкую, поросшую густой травой, подъездную дорожку до двора бабы Нюры, после чего задом загнал эспейс в открытые ворота.

– Разгружаемся, – сказал Борис и открыл крышку багажника, – баб Нюра, у вас холодильник есть?

– холодильника нету, ставьте, что надо, под пол в сенцах.

Денис откинул с пола на веранде бледно-розовую вытертую ковровую дорожку и обнаружил под ней крышку погреба с большой круглой скобой – ручкой, лежащей в специальной прорези в половице. Подняв крышку он увидел квадратную яму в половину человеческого роста, на полу которой лежали два мешка картошки и с десяток закаток с овощами, несколько маленьких банок с вареньем и огромная бутыль с прозрачной жидкостью. Из багажника в погреб перекочевали упаковки мясных и рыбных консервов, вакуумные упаковки с мясными нарезками, пакеты с сухарями и пряниками. Разгруженное пространство огромного багажника обнажило батарею бутылок с жёлтым, коричневым и прозрачным алкоголем, несколько упаковок пива и разбросанные картонные коробки красного и белого вина.

– Боря… Ты нормальный? – спросил оторопевший Денис, – нам столько бухла зачем?

– вам незачем, а мне в самый раз, – бодро ответил Борис, вытягивая на себя упаковку пива, – это гарантия хорошего настроения.

– хлопчики, – окликнула гостей баба Нюра, стоя на пороге с пустым ведром, – вы может за водой сходите?

– я за водой, – Борис бросил пиво, подхватил ведро и зашагал к калитке.

– а нам что, твоё бухло в погреб таскать? – возмутился Юрик.

– Юра…– наклонив набок голову протянул Борис, – тебе что, ещё раз напомнить, что ты тупиковое звено в развитии человечества?

Юрик в ответ закатил глаза и пошёл разгружать машину, а Борис, беззаботно покачивая ведром, направился к колодцу.

Колодец был выкрашен в синий цвет. Хлопья краски топорщились чешуйками сказочной рептилии, обнажая предыдущие слои. Можно было рассмотреть, что колодец когда-то был красным, потом зелёным, потом снова красным, а потом несколько раз синим. Бумажную табличку на дверце, гласившую, что вода проверена и пригодна для питья, оклеили несколькими слоями прозрачного скотча и, видимо, на всякий случай, прибили гвоздями. Сняв с загнутого крючка ведро Борис не спеша стал раскручивать лязгающую цепь, вращая ручку до характерного всплеска. После дождался, когда в рукоятку ударила тяжесть полного ведра, и принялся вращать обратно. При каждом обороте деревянного барабана его металлическая ось издавала тонкий жалобный скрип старческим голосом. «Борис- берегись, Борис- берегись», послышалось Борису, и что-то внутри вдруг скрипнуло в ответ, отозвалось старческим и жалобным. «Берегись», – пробормотал он сам себе, будто бы погружаясь в какой-то транс, опускаясь вслед за ведром и тихо лязгнувшей ржавыми сочленениями цепью в тёмный омут, на самое дно… Он тряхнул головой, прогоняя морок. Наваждение тут же растворилось, пропало, будто и не было ничего.

Прозрачная вода побежала из ведра в ведро, переливаясь и подрагивая отражением Бориса. Плеснулась напоследок наружу, залила ноги по колено студёным и обжигающим холодом. В тапках неприятно зачавкало. Борис потопал на месте, издавая хлюпающие звуки, поморщился и, подхватив ведро, пошёл обратно во двор.

Возле забора стоял человек и, положив локти на штакетник, смотрел во двор. Молодой парень, лет двадцати пяти, ровесник Дениса по виду. Бронзовую кожу, отполированную летним солнцем до матового блеска, закрывали лишь короткие шорты. Его широкая спина бугрилась узлами жилистых сухих мышц, а плоский живот расчертили на клетки тугие мышцы пресса. Борис ощутил укол зависти и поморщился. Парень, тем временем, обернулся ему на встречу, услышав поскрипывание ведра.

– твоя тачка? – он указал на эспейс, который в тесном деревенском дворе смотрелся звездолётом из фантастических фильмов.

– моя, – Борис поставил ведро на землю и посмотрел в глаза парню. Лицо у того было доброе, открытое и симпатичное. Короткая стрижка «под ноль» ничуть не добавляла брутальности его внешности.

– километров двести идёт? – парень широко улыбнулся, и Борис увидел, что один из передних зубов у него абсолютно чёрный.

– до ста шестидесяти разгонялся, а дальше уже страшно, взлетать начинает, – честно признался Борис.

– я Антон, – парень протянул руку, и Борис, представившись, пожал её. Ладонь была крепкая и мозолистая, – я вон в том доме живу, – он указал на дом с мансардным этажом на противоположной стороне улицы, – если помощь какая нужна, заходите, выручу, помогу. Ладно, познакомился, пойду. А вы надолго к нам?

– да.. – замялся Борис, – на пару недель, наверное. Мы для музея информацию собираем, – решил он придерживаться одной линии.

– ну-ну, – Антон несильно хлопнул Борю по плечу и направился в сторону своего дома. Борис посмотрел ему вслед и, подняв ведро, вновь зашагал во двор.

Задняя хата, которую баба Нюра отвела постояльцам, представляла собой большую комнату, где-то пять на пять, с двумя кроватями и раскладным диваном. Посреди комнаты стоял круглый стол, с краëв которого верёвочной бахромой свисала жёлтая бархатная скатерть. В углу, на массивной тумбе возвышался большой пузатый телевизор «горизонт», накрытый кружевной газовой накидкой. Из потолка скромно свисал на коротком шнуре чёрный патрон с круглой лампочкой накаливания. На старом ковре над кроватью охотник на санях уходил от стаи волков по заснеженному полю. Он вскинул ружьё и один из стаи отлетел в сторону с простреленным боком, орошая снег каплями багряной крови, но другие уже хватали лошадь за сбивающиеся ноги, лязгали зубами слева и справа от саней…

– а до села немало вёрст, путь в тумане кобыле неясен… – тихонько пропел Денис, глядя на старый советский гобелен, и улёгся на кровать под ним.

– Боря, ты на диване, – констатировал Юрик, усевшись на соседнюю кровать, – мы с Денисом уже места заняли.

– да пофиг, – пробормотал Борис и зарылся в сумке с вещами.

– что за дичь про музей? – спросил Юрик, заваливаясь на подушку.

– Юра, – Борис повернулся к собеседнику, поставив сумку на диван, – мне, по-твоему, нужно было сказать, что мы три ссыкуна, которые убежали от мобилизации в жопу мира? А потом добавить: и кстати, вы живете в жопе мира, поздравляю! Так надо было сказать?

– да ладно, музей, так музей, чего завёлся сразу? – примирительно пробормотал Юрик и уставился в экран смартфона. Борис отвернулся и молча стал переодеваться.

– вот я и в домашнем, – он развёл руки в стороны, спустя минуту, и сделал оборот вокруг своей оси. На нём теперь была чёрная майка с изображением тираннозавра, держащего в руках две огромных кружки пива, и надписью «пивозавр» и длинные , ниже колен, клетчатые шорты.

– ты где такую майку откопал? – улыбнулся Денис.

– жена подарила, – ответил Борис, потом, смутившись, добавил, – бывшая, – по его лицу пробежала тень, но через мгновение он опять улыбался, – предлагаю отметить удачную операцию по спасению наших задниц! Кто что будет употреблять?

Через полтора часа на круглом столе дымилась в кастрюле купленная у бабы Нюры отварная картошка, растолченная в пюре вперемешку со свиной тушёнкой, в глубокой металлической миске теснились маринованные огурцы и помидоры, а на большом блюде раскинулось копчеными боками ассорти мясной нарезки. По центру стола стояла литровая бутылка водки.

– сейчас, рыбу нарежу, и садимся, – Денис колдовал над вскрытой пластиковой упаковкой селёдки в масле, терзая её содержимое ножом, – давайте телек пока включим, новости как раз должны начаться.

Борис снял с телевизора кружевную накидку, нашарил за тумбой свисающий шнур и включил его в розетку. Пульт лежал рядом с телевизором на цифровой приставке.

– удивительно, как в этих дебрях вообще что-то ловит, – сказал он, глядя на довольно сносную картинку, появившуюся на экране «горизонта».

– …атака идёт по двум направлениям, – ворвался в тишину деревенского дома поставленный голос диктора, – в нескольких местах вооружённым подразделениям НАТО удалось прорвать государственную границу и закрепиться на позициях. В подавляющем большинстве это воинские соединения польских вооружённых сил с военными советниками из США. По дорогам растянулись колонны беженцев из приграничных районов страны. Владимир Путин уже распорядился о переброске военного контингента Российской Федерации на белорусскую границу для отражения агрессии со стороны стран-участниц блока НАТО. Александр Лукашенко в своём обращении к народу призвал всё мужское население республики встать на защиту Родины. Возле военкоматов сегодня образовались большие очереди из добровольцев, желающих… – Борис нажал на кнопку выключения вещания и в комнате повисла звенящая тишина, все оглушëнно смотрели в погасший экран.

– ну вот, – радостно произнёс Юрик, – не зря свалили! – он посмотрел на товарищей. Денис застыл с ножом, нависающим над раскромсанной селёдкой, в руке, а Борис молча сидел на диване, не в силах оторвать взгляд от чёрного экрана телевизора, – вы чего? Совесть, что ли, проснулась? – усмехнулся Юрик, – Ладно Боря, ему всё равно помирать скоро, а ты, Денис, что на фронт захотел? Я вот в свои двадцать один вообще умирать не собираюсь, ни за Родину, ни за Сталина, ни за чёрта лысого. – он сделал паузу и развёл руки в стороны, – ну что, отмечать то будем?

– да, – Борис вдруг встряхнулся и приосанился, – Юра прав – есть армия, есть военные, а мы люди маленькие, мы жить хотим, – он взял бутылку, хрустнул открывающейся пробкой и разлил каждому по полной, – за спасение! – привстав с продавленного дивана Борис протянул руку над столом и чокнулся с двумя подставленными рюмками, – вкусная! – хрюкнув прокомментировал он и принялся накладывать картошку из кастрюли себе в тарелку. – в конце концов, чего мы волнуемся? – продолжил Борис, хрустя маринованным огурцом, – красная Армия, как известно, всех сильней, Европа снова выхватит от наших, Прибалтику вернём, Польшу денацифицируем, снова империей станем.

– ну ты, Боря, оптимист, – возразил Юрик, – двадцать первый век на дворе, сейчас по-другому воюют, трупами закидать, как раньше, не получится.

– дурак ты, Юрик, – добродушно ответил Борис, разливая по второй, – истории не знаешь, а всё туда же.

– а что тут знать… – начал было Юрик, как вдруг с криком подскочил с места, опрокинул стул и запрыгнул с ногами на диван. По полу в направлении печки, быстро извиваясь пружинистым телом, полз полуметровый уж, мелькая жёлтыми пятнышками на голове. Он завораживающими струящимися изгибами подполз к печке и, найдя видимую только ему дырку в половице, ловко вонзился в пол и мгновенно исчез под ним. Борис тут же подтянул ноги на диван, а Денис тоже вскочил со стула и отпрянул в сторону.

– что тут у вас творится? – открыв распевно скрипнувшую дверь в комнату вошла баба Нюра.

– у вас змея здесь ползает! – закричал шокированный Юрик.

– печурника моего испугались? – засмеялась баба Нюра, – он тут под печкой у меня живёт, мышей ловит, вы не бойтесь, он вас не тронет.

– как здесь спать теперь не знаю, – вполголоса пробормотал Юрик, – я змей, трындец, как боюсь.

Баба Нюра вытерла мокрые руки о халат и села на диван возле Бориса, который, не смотря на суету и истерику Юрика, быстро хлопнул уже налитую рюмку. Денис, тем временем, переставил бутылку водки под стол, подальше от глаз старушки.

– ну что, хлопчики, давайте расскажу вам, что ведаю, как жили, что видела.

Денис растерянно посмотрел на Бориса, но тот в ответ только пожал плечами и откинулся на спинку дивана.

– да, конечно, – торопливо ответил Денис, выкладывая на стол смартфон, – рассказываете, я на телефон запишу.

– деревня наша до революции Невридой звалась, большая была, на весь лес. И пахали, и сеяли, и урожай собирали. Много кто на Невриду приходил, никого Невры не пропустили, ни немцев, ни французов, ни свеев, ни крыжаков…