Человек по имени Крыса

© Виктор Игоревич Голков, 2022

* * *

Виктор Голков

Виктор Голков родился в 1954, место рождения – Кишинев. Эмигрировал в Израиль в 1992 г. Выпускник МЭИ. Автор 8 сборников стихов и сказки-антиутопии в соавторстве с Олегом Минкиным (Вильнюс).

Основные публикации:

«Свет двуединый» – евреи и Россия в современной поэзии. Москва. Альманах.

«Связь времён», альманах США и т. д.

Журналы: «22», «Крещатик», «Интерпоэзия», «Алеф», «Вильнюс», «Кодры», «Студенческий мередиан», «У», «Иерусалимский журнал», «Мосты» (Литературный европеец)», «Эмигрантская лира».

Электронные журналы: «Эрфолг.ру» (Москва), «Портфолио» (Канада), сайт Саканского (Москва), «Подлинник» (Санкт Петербург), «Флейта Эвтерпы» (США), «45 параллель» (Россия), «Сетевая словесность» (Россия), «Вечерний гондольер» (Россия), «Зарубежные задворки» (Германия), «Семь искусств» (Германия), книги в издательстве Э.РА (Москва), «Артикль» (Изрпаиль), ОРЛИТА (США).

Входил в короткий список 9-го Волошинского конкурса 2011 г. по номинации «поэзия», В длинный список Бунинской поэтической премии 2012 г., в длинный список премии «Живая литература» 2012 г., в длинный список Григорьевской премии, в список премии «Московский счет», Волошинской премии. Победитель конкурса Национальной литературной сети 2003 г. (ноябрь, номинация «поэзия»).

Книги Виктора Голкова:

– “Шаг к себе”. Кишинёв: Литература артистикэ, 1989.

– “Правдивая история страны хламов” (с О. Минкиным). Минск, 1991.

– “У сердца на краю”. Кишинёв: Литература артистикэ, 1992.

– “По ту сторону судьбы”. Тель-Авив, 1996.

– “Парад теней”. Тель-Авив, 2001.

– “Перекрёсток ноль”. Книга стихотворений. Тель-Авив – Москва: Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской (Э.РА), 2005.

– “Сошествие в Ханаан”. Избранные стихотворения 1970–2007. Иерусалим – Москва: Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской (Э.РА), 2007. Серия ЛЕТА-А.

– “Прощай, Молдавия: стихи 12-ти поэтов” (предисловие и подборка стихотворений). Москва: Издательское содружество А. Богатых и Э. РАкитской, 2010.

– “Эвкалипт и акация”. Эванстон: ОКНО, 2010.

– “Тротиловый звон”. Москва-Тель-Авив: Э.РА, 2014.

– Пыль на городом. Избранное. Москва-Тель-Авив: Э.РА, 2016.

– Путешествие по апельсиновой роще, Москва-Тель-Авив: Э.РА,2018.

«Так случилось – нарвался на пулю…»

 
Так случилось – нарвался на пулю
Незадачливый этот солдат.
После стычки в каком-то ауле
Он лежал, уронив автомат.
И поношенный выцветший хаки,
Пропитавшийся кровью, обмяк.
Он лежал, и скулили собаки,
Легион азиатских собак.
Призывник, рядовой, автоматчик,
Просто парень, как всякий другой,
Здесь он был иноземный захватчик,
И убил его нищий изгой.
И еще для невесты солдата
И для всех был живым он, когда
Наклонилась, светясь синевато,
Над немым его телом звезда.
И, не ведая чувства потери,
За какой-то далекой чертой,
Эта жизнь, затворившая двери,
Становилась ночной темнотой.
 

Человек по имени Крыса

 
Логика крысиная ясна –
вырваться из солнечного света,
и скользнуть хвостатою кометой
в мир иной, в другие времена.
 
 
Где, конечно, не грозит война,
хлопая стрельбой, как парусиной,
но согласно логике крысиной,
жизнь твоя вполне защищена.
 
 
Слыша философствующих крыс,
ощущал я внутреннее сходство:
может быть, душевное уродство
и меня заманивает вниз.
 
 
В тишину без края и конца,
в сумерки, глубокие как норы.
Сжать внутри общины, стаи, своры
в сердце многих многие сердца.
 

«Деревья листья скинули…»

 
Деревья листья скинули –
Со всех убор слетел…
Как будто сердце вынули
Из деревянных тел.
 
 
И вот они колонною
Стоят в одном строю,
Как будто осуждённые,
У жизни на краю.
 
 
Не стонут и не мечутся –
Хоть в ров, хоть на костёр.
Ты помнишь, человечество,
про братьев и сестёр?
 

Пята

 
Было видно, как пята приподнималась,
обрывая то травинки, то листы.
И дотоле неподвижное вздымалось,
уцелевшее под тяжестью пяты.
 
 
Под давлением её большого пресса –
Кривобокая, больная пестрота.
И рассеивалась, нехотя, завеса,
та, какой себя окутала пята.
 
 
Стало ясно, что был сломан, кто не гнётся,
А кто цел остался – сделался горбат.
И боялись все: а вдруг она вернётся,
вдруг со временем опустится назад.
 

«Тело – панцирь, твоя сердцевина тверда…»

 
Тело – панцирь, твоя сердцевина тверда,
Хотя большая часть её – это вода.
 
 
Вся в огромных молекулах спит днк,
И разжав свой кулак, отдыхает рука.
 
 
Чехарда моих клеток, бессмысленный ток,
И пульсирует сердца блестящий цветок.
 
 
Льётся воздух в меня, эликсир моих вен,
Эпителий сползает, как краска со стен.
 
 
Жук-могильщик, ко мне подходить не спеши,
Если есть во мне хоть миллиметр души.
 
 
Если мозг мой считает ещё до пяти.
И язык, заплетаясь, бормочет – прости.
 

«Послушай, я не еретик…»

 
Послушай, я не еретик,
что тупо отрицает Бога.
Но эта вечная тревога,
Бессмыслица… Я не привык…
 
 
Ведь каждый уходящий миг –
В нём, в общем, счастья так немного.
Он под откос ползёт полого.
И скрыт от нас блаженный лик.
 

«Подумать – так это глупо…»

 
Подумать – так это глупо
Гадать, что придёт потом.
Покой молчаливый трупа,
Скелета холодный дом.
 
 
Я верую только в это –
Молитву открытых глаз.
И в тот саркофаг рассвета,
Где я нахожусь сейчас.