Buch lesen: «Его ребенок»

Пролог

Когда я почувствовала, что со мной происходит что-то странное, было уже слишком поздно. Прислонившись к барной стойке на огромной кухне загородного дома Скольникова, я залпом выпила стакан ледяной воды. Но жажда не прошла, так же как и удушающий жар. У меня даже горло не заболело, словно кто-то залил его лидокаином и оно совершенно ничего не ощущало.

Лучше бы я шум перестала слышать! Поставила стакан и заткнула уши ладонями. Слишком сильно била по голове громкая музыка.

– Кари-и-иша! – окрик, пробивающийся сквозь шум очередной увеселительной песни со стороны коридора, заставил меня перестать рефлексировать, и я не придумала ничего более умного, чем поднырнуть под стойку и спрятаться за двумя барными стульями, они как раз были очень интересного дизайна, с накидками, прикрывающими их ножки.

Вот и меня прикроют.

Присев на корточки, я начала обмахивать лицо ладонями. Проку от этого было мало. Рома меня чем-то опоил. Других вариантов причин такого странного жара не оставалось. А еще в голове все было настолько мутным, словно я с утра налегала на бутылку, хотя я вообще не пью. Спасибо родному папочке, его генам, а также его постоянным запоям, которые я помнила до сих пор, несмотря на то, что мама от него сбежала, когда мне было пять, а моей младшей сестре три.

– Карин? – Послышались шаги, за ними еще одни и цокот женских каблуков.

– Рома-Ромка-Ромочка, – рассмеялась Василиса, наша общая одногруппница, – пойдем быстрее танцевать. У тебя такой крутой дом! Такая крутая выпивка и такие крутые друзья, – восторженно завизжала она, и, кажется, у нее действительно получилось его увести.

Я осторожно выглянула из своего укрытия, но все же не удержала равновесия и завалилась на колени. Слава богу, на кухне и правда никого не оказалось. Ноги затекли от слишком долгого сидения на корточках. Я, слегка пошатываясь, поднялась и осторожно побрела к выходу.

Мне нужно было спрятаться и переждать. Да! Идеально. А еще бы под холодный душ.

Романа Скольникова в коридоре не было, так же как и Василисы. Были парни с нашего потока, они как раз направлялись в мою сторону, я вскинула руку, словно приветствуя их, и беззаботно улыбнулась. В таком состоянии, в котором я сейчас находилась, мне не пришлось даже ничего из себя строить и выдавливать дурацкую улыбку. Она появилась как-то сама.

Парни оценивающе меня обсмотрели, а я постаралась идти ровнее и по минимуму вилять бедрами, в моем коротком сером комбинезоне это смотрелось бы слишком вызывающе.

Чем ближе я подходила к центральной части дома, тем громче била по ушам музыка и тем больше знакомых лиц мелькало передо мной. Все будет хорошо. Ну не набросится же Рома на меня у них на виду?

По лестнице начали подниматься два парня с блондинкой, и я поспешила за ними, надеясь, что они меня не заметят, а другие решат, что мы парочками решили уединиться. Думать о том, что староста параллельной группы действительно решила уединиться, да еще и не с одним парнем, а сразу двумя, я не хотела.

Они завернули в первую же дверь у лестницы, я же пошла дальше.

– Главное, чтобы запиралась, – прошипела я себе под нос, начав открывать все двери, попадающиеся мне на пути.

Добредя до самого конца коридора, я распахнула последнюю дверь и увидела механизм запирания изнутри, оглянулась и, не заметив ничего подросткового в комнате, решила остаться здесь. Хотя какой из Ромы подросток? Двадцатилетний лоб, который не давал мне прохода с тех пор, как перевелся в наш институт в начале года. Избалованный мажор.

Прислонившись спиной к двери, я выдохнула, чувствуя облегчение, но ненадолго, меня начало потряхивать от жара, растекающегося буквально под кожей. Низ живота начало скручивать, и я свела ноги, часто задышав. Не оставалось никаких сомнений, что Рома подсыпал мне что-то, вызывающее желание. Кретин. Недоумок. Я стукнула ладонью по дверному косяку и оглядела комнату еще раз. На мое счастье, в ней было целых две двери, и первая же из них вела в ванную комнату.

Расстегнув сбоку комбинезон, я избавилась от него и от нижнего белья с такой скоростью, словно все мои проблемы были именно от него, босоножки полетели в ту же кучу, что и вся моя одежда.

Здесь не было душевой кабины, была просто перегородка, отделяющая половину огромного помещения, за которой был слив, от белых, явно дизайнерских смесителя, шланга и лейки для душа.

– Дизайнерская лейка, – фыркнула я, задвигая за собой перегородку.

Лейка – она и в Африке будет называться лейкой, даже баснословно дорогая. Ну или я просто не знала альтернативных названий.

– Господи-боже, да о чем же я думаю? – Я врубила холодную воду и почувствовала облегчение. Буквально на пару минут.

Когда зубы застучали, я прибавила теплой воды и, расслабившись, совершила самую большую ошибку в своей жизни – провела пальцами по ключицам и, застонав от удовольствия, смазанными движениями начала спускать руки все ниже и ниже, стремясь погладить себя в самых чувствительных местах.

Возможно, не сделай я этого, я смогла бы перетерпеть. Проспаться и вовремя сбежать, но я пошла на поводу у своего одурманенного тела. И как только я получила разрядку, меня начало лихорадить еще сильнее. Моему телу нужно было еще, а мозг просто ушел в прострацию и перестал соображать.

Это была настоящая агония, длившаяся бесконечность. Когда отъехала душевая перегородка, я не могла воспринимать этот мир адекватно. Лишь на уровне инстинктов, которые, казалось, убивали меня. И эти чертовы инстинкты просто всполошились, стоило мне увидеть голого, высокого, мускулистого и, кажется, даже красивого мужчину. Мозг лишь пискнул в последний раз, словно сигнальная лампочка: «Не Скольников», – и дал мне этим зеленый свет, полностью меня покидая.

Глава 1

– Морковочка моя, радость моя. Тетя Карина спасет тебя от этих нудных взрослых, – ласково щебеча над ухом у своей крестницы и прижимая малышку к груди, я понесла ее к матери, иногда путаясь в подоле собственного платья. – И маму твою тоже спасу, – улыбнулась я и чмокнула Маришу в сладкую щечку.

– Мама, мама, – восторженно вторила мне крестница.

Олеся с Глебом принимали поздравления. Поздравления от знакомых Глеба, потому что со стороны Олеси на этой шикарной свадьбе были лишь я, моя сестра, моя мама и моя крестница – дочь самой Леси. Всего приглашенных было человек двести, может и того больше, потому что огромный участок у дома был полностью заполнен людьми и круглыми столами, за которыми гости почему-то не особо-то и сидели.

– Мариша очень хотела к маме, – бодро соврала я, подойдя к молодоженам со спины, Олеся тут же обернулась и, с благодарностью посмотрев на меня, забрала морковочку.

– О, Марина Глебовна, – проговорил мужчина, стоящий рядом с Глебом и боком ко мне, его лицо мне загораживала Леся своей красивой высокой прической.

Голос показался очень знакомым. Похожим на тот, что я слышала пару дней назад. По открытой спине побежали неприятные мурашки страха, и я поспешила сравняться с Лесей, чтобы развеять все свои сомнения, увидев мужчину, но тот уже сам ближе подошел к Олесе, точнее к Морковочке, и протянул малышке палец.

– Привет, красавица, давно не виделись, – ласково улыбнулся высокий брюнет, а я почувствовала, как ослабели ноги. Невысокие каблуки в этот момент показались мне ходулями, на которых я просто никак не могла устоять.

– Марк, познакомься с крестной моей дочери, – заговорил муж моей лучшей подруги и не отец Маришки, фактически он был ей родным дядей, – Кариной. Карина, это мой деловой партнер Марк Скольников.

Скольников! Он сказал Скольников. Твою же бабушку!

Я вежливо улыбнулась и для надежности пару раз моргнула. Марк Скольников никуда не пропал.

Мужчина оторвал полный теплоты взгляд от Маришки и лениво перевел его на меня. На узнавание ему потребовалась лишь пара секунд, я хорошо заметила эту перемену, потому что сама наблюдала за ним, затаив дыхание. Высокий гладковыбритый брюнет с широким разворотом плеч, в безумно дорогом костюме, качество ткани которого ощущалось на расстоянии. Хотелось потереться о нее щекой. Стоп! Вот это меня понесло…

– Очень приятно, – хрипло произнес Марк низким голосом, от которого напряглась каждая моя клеточка, словно мне опять подсыпали непонятные таблетки. Мужчина протянул ладонь, и мне ничего не оставалось, как ответить ему рукопожатием.

Ладонь Скольникова была широкой, но с изумительно красивыми удлиненными пальцами, аккуратными и ухоженными ногтевыми пластинами. А еще его рука была горячей, и, кажется, почувствовав ее тепло, я поплыла. С какого-то перепуга мое тело начало отзываться на мужчину, имени которого я даже не знала до этого мгновения. Взрослого мужчину. Очень-очень взрослого.

Сейчас, в белоснежной рубашке и сером пиджаке, он смотрелся старше, чем расслабленно спящий в постели. Хотя тогда он был сильно небрит…

Скольников выпустил мою руку из своей, все еще не отпуская взгляда, а я рефлекторно подняла ладонь к шее и щеке. Как же сильно вчера и позавчера саднило кожу.

Когда мужчина спал, не было видно его взгляда. А до утра я и вовсе не была в состоянии соображать и лишь потому решила, что он моложе. Сейчас же, когда я глядела в его темно-карие, но такие холодные глаза, казалось, что Марк на целую вечность старше меня. Старше и сильнее.

– Ну что ж, – Скольников улыбнулся краешком губ, заставляя меня вздрогнуть, и тут же отвернулся, – я тебя еще раз поздравляю, Глеб, с такой красавицей женой. Твой отец был бы рад за тебя. – Мужчина кивнул и ушел, а я чуть рот не раззявила.

Он говорил про отца Глеба, который умер лет пятнадцать назад? Да сколько этому Скольникову вообще лет?

– Он на десять лет старше меня, – приглушенно сказал Глеб, а я испуганно прижала ладонь к губам.

– Прости, – протянула я, виновато улыбнувшись.

Скольников хоть и не обернулся, но, должно быть, услышал глупость, которую я ляпнула. Что же он делал в доме у Ромки? Старший брат или дядя? Он явно не был гостем этого сумасшествия, так как перерос студенческие вечеринки лет двадцать назад. Глебу было тридцать три, значит Скольникову… Боже, ну не мог же он быть отцом Ромки?

– Карин, – позвал меня Глеб. Видимо, я опять слишком задумалась. – Идите посидите за моим столом. Леся устала от незнакомых лиц. – Он тепло улыбнулся, глянув на свою уже жену, которой сейчас что-то говорить было действительно бесполезно. Она все свое внимание сосредоточила на Морковочке и держала ту на руках уже, кажется, дольше положенного. Я кивнула и попыталась забрать Маришу.

– Пойдем, Олесь, посидим немного. А то я устала. – Лишь тогда подруга с благодарной улыбкой отдала мне дочь и, слегка потерев свою поясницу, пошла за мной.

Олеся была на пятом месяце беременности, и ее небольшой животик было уже заметно, а еще Леся только недавно пережила серьезную травму головы, и тяжести ей были противопоказаны. А десятикилограммовый девятимесячный ребенок – это еще та тяжесть, даже такая чудесно морковная.

Я опять чмокнула малышку в сладкую щечку и прижала ее к себе. Родной отец Мариши бросил их с Лесей сразу после того, как подруга забеременела, а так как у нее не было ни родственников, ни друзей, кроме меня, и жила она со мной через стенку, я принимала непосредственное участие в уходе за Маришкой с самого ее рождения, ну и за самой Лесей, любя ее и заботясь о ней не меньше, чем о своей младшей сестре, а то и больше. У Кристины же была наша мама, а у Леси не осталось никого.

Ближе к семи часам няня забрала Маришку в дом, Олеся проводила дочь печальным взглядом, а я, стоя в отдалении в тени одного из многочисленных деревьев, внимательно наблюдала и за самой Лесей, и за их гостями. Особенно за одним из них. Марком Скольниковым.

Поджав губы, я приложила к ним краешек бокала, но так и не отпила сок, все еще выискивая Скольникова.

Я не собиралась за ним следить. Совершенно. Хотела скорее забыть как страшный сон. Только вот час назад увидела, как мама, тепло ему улыбнувшись, с ним поздоровалась. Именно поздоровалась! То есть их никто не представлял друг другу – или представлял, но в начале вечера. Тогда зачем же им здороваться опять? И вот сейчас я не могла никого из них найти. Ни мамы, ни Скольникова. И это пугало.

– Значит, Карина, – хрипло раздалось в полушаге от меня, и я, вздрогнув, обернулась. Хорошо, что я стояла, прислонившись к дереву, иначе упала бы.

– Вам же уже меня представили, – колко ответила я и сделала глоток апельсинового сока.

Он был слишком насыщенным на вкус, не таким, к какому я привыкла. Хотелось разбавить его наполовину водой. Потому-то я и цедила содержимое этого бокала уже несколько часов.

– А теперь скажи мне, Карина, что тебе от меня нужно? – шепотом сквозь вежливую улыбку спросил он. Взгляд же мужчины был настолько холодным, что обжигал, вызывая изморозь у меня на коже и под ней.

– С чего вы, Марк, решили, что мне что-то от вас надо?

– С того, что за последние четыре дня встречаю тебя второй раз. – Он слегка поморщился, но затем тут же нацепил на свое лицо улыбку вежливости. Видимо, чтобы гости торжества, случайно глянувшие на нас, ничего не заподозрили бы.

– Кстати, кто вы Роману? – спросила я, набравшись смелости.

Специально отвернулась от мужчины, уставившись на светящиеся гирлянды. Начинало смеркаться, и подсветка теперь смотрелась в тысячу раз эффектнее. Пока я ждала ответа, наконец-то нашла взглядом маму, она что-то выговаривала Кристине, и я улыбнулась, чувствуя, как теплеет в груди.

Так было всегда: Кристину нужно было учить, контролировать и оберегать, я же была для мамы идеальной дочерью, вечно помогающей ей. На меня она могла положиться с тех пор, как мне исполнилось девять. Уже тогда я умела готовить яичницу, жареную картошку и макароны по-флотски, а еще я спокойно оставалась без мамы дома, присматривая за младшей сестрой.

– То есть ты хочешь сказать, что всего лишь пришла на вечеринку этого оболтуса, а сегодня оказалась здесь совершенно случайно? – в голосе Марка прозвучал скепсис. Но мне было все равно, верит он или нет. Ситуация ровным счетом отвратительная, с какой бы стороны я на нее ни посмотрела.

– Я хочу сказать, что я всего лишь пришла на вечеринку по случаю начала учебного года к своему одногруппнику. Вместе с остальными своими одногруппниками, – вторую часть вопроса я проигнорировала, потому что она помахивала абсурдностью. Это свадьба моей лучшей подруги! Конечно же, я здесь не случайно! Скольников промолчал, а я продолжила, все еще глядя на маму, которая определенно уже отчитывала за что-то Кристину. – И этот самый одногруппник – ваш однофамилец, кстати, – что-то мне подмешал, – последнее я произнесла со злостью, хоть и не хотела ничего выяснять. Сделанного не вернешь, и не стоит зря расстраиваться из-за того, что ты уже не в состоянии изменить. Но как же мне было гадко, кто бы знал.

– Ты хочешь сказать… – на мгновение его голос дрогнул, а мне малодушно захотелось обернуться и посмотреть ему в глаза. Каково это? Ему тоже неприятно? Или ему все равно? Но я, конечно же, сдержалась, продолжив разглядывать маму и Кристину. Цепляясь за них, словно за свой спасательный круг, лишь бы не скатиться в отчаяние и не начать заниматься самобичеванием. А что уж чувствует этот напыщенный индюк, меня никак не должно касаться.

– Да, именно это я и хотела сказать, – я хмыкнула и крепче сжала пальцы на ножке бокала, – что меня опоили со вполне ясной целью. Домой в таком состоянии уехать я не смогла, а потому спряталась. Увы, вы нарушили мое уединение.

– То есть ты хочешь сказать…

– Да что вы заладили одно и тоже, словно вас заело… – Я все же обернулась и зло уставилась на него.

Удивительно, но Скольников был растерян. Неужели к нему так часто прыгают в кровать голые девки, что он даже на секунду не подумал о том, что со мной что-то не в порядке? Я урывками помнила ту ночь, только вот прекрасно запомнила, как…

– Или вы возомнили, что я настолько без ума от вас, что решила покорить вас своей девственностью и неопытностью, но при этом вела себя как течная сука? – Я вздернула бровь и растянула губы в обворожительной улыбке, скрывая за ней всю свою боль и разочарование.

Разочарование, которого никто и никогда не увидит. Ни Скольников-младший, ни Скольников-старший, ни мама, ни сестра, ни тем более Олеся, чью свадьбу я ни за что в жизни не испорчу.

Марк отвел взгляд. Его челюсти крепко сжались, так же как и кулаки.

«Ба, да мы, оказывается, не настолько хорошо умеем держать себя в руках!» – мысленно возликовала я.

И есть что-то, что может вывести из себя этого холодного типа. Что ж, буду мучиться не я одна. Прекрасно. Не будь мне настолько дерьмово в душе, я бы порадовалась.

Чувствуя, что к глазам подступают слезы, я быстро развернулась и шагнула в сторону, но Марк стремительно вскинул руку и поймал меня за запястье. Какой же горячей была его ладонь. А еще сильной. Крепкая хватка на моей руке не доставляла дискомфорта, напротив, она вызывала у моего тела невольные воспоминания. Отбрасывая на пару дней назад, заставляя плавиться от восторга. Мне ведь было очень хорошо, только это я, пожалуй, и запомнила, насколько сладко мне было. Ровно настолько же, насколько и мерзко утром. Когда я проснулась с тяжелой головой, с засухой во рту, резью между ног, с синими отметинами от чужих пальцев на бедрах и дырой в груди.

Потому что несмотря на свой возраст я все еще ждала того самого мужчину. Глупо? Еще как! Но, наблюдая за тем, как мама всю жизнь тащила нас сестрой на себе, совершенно не уделяя внимания своей личной жизни, наблюдая за тем, как до одури влюбленная Олеся, стоило ей забеременеть, осталась одна, да еще и с разбитым сердцем, я пообещала себе, что, пока самостоятельно не встану на ноги, буду избегать всяческих отношений, особенно с неподходящими мужчинами. Ведь какой лучший способ не забеременеть? Правильно, не влюбляться и не спать с мужчинами вообще. Да, в наше время контрацептивов более чем достаточно. Но все же страх влюбиться в идиота и остаться одной с ребенком на руках был непреодолим.

– Я обязательно разберусь, правду ты сказала или нет, – пригрозил Марк, словно я одна была виновата во всей этой ситуации.

– Удачи, – прошептала я и выдернула руку из его захвата.

Уставившись взглядом на боковой вход в дом, я направилась к нему, лишь бы скорее скрыться от многочисленных взглядов. Лишь бы никто не увидел, как я плачу. Я быстро шагала по мягкому газону и часто моргала, прогоняя непрошеные слезы. Повторяя про себя как мантру, что сделанного не вернешь, что после драки кулаками не машут и нужно, не отчаиваясь, жить дальше. Я сделала все, что могла, выпила таблетку экстренной контрацепции, а сейчас так и вовсе поставила на место этого напыщенного индюка. Глядишь, и Рома теперь от него получит. Все будет хорошо. Главное – поскорее забыть о той ночи и жить дальше, словно ничего и не было.

Глава 2

В понедельник Скольникова в институте не было. Парень не появился ни к первой, ни ко второй, ни к третьей паре. Я так и не видела его с того самого вечера. Как только добралась до дома наутро после случившегося, я отправилась в поликлинику к участковому врачу и взяла справку по болезни до конца недели. Тамара Георгиевна была старой маминой приятельницей, а потому без проблем выдала мне справку. Конечно же, я не рассказала ей правду, просто намекнула о скорой свадьбе лучшей подруги, которой я обязана была помочь с подготовкой.

А потому именно сегодня на пары я шла, стиснув зубы. И не потому, что я опасалась насмешек Романа, а из-за того, что видеть его не могла. Только мысли об этом недоумке вызывали у меня рвотные позывы. Но все же нужно было кое-что прояснить.

– Даш. – Я поймала нашу старосту на выходе из аудитории после третьей пары.

– Да, Кариш, – приветливо улыбнулась она мне, а я, передернув плечами, порадовалась, что наша группа на первом курсе более ответственно подошла к выбору старосты.

В памяти все еще были свежи картинки того, как Марина из параллельной группы зашла в комнату сразу с двумя парнями. Бр-р.

– У меня к тебе дело на миллион. – Я подхватила ее под руку и подстроилась под ее шаг. Ростом она была немного пониже меня, а потому и шаги у нее были чуть короче.

– Выкладывай уже свой миллион, – рассмеялась Даша.

– Мне очень нужно узнать отчество Скольникова.

Даша удивленно округлила глаза и посмотрела на меня с какой-то новой, неизвестной мне эмоцией.

– Точнее, просто узнать, Маркович он или нет. Этого достаточно. Хотя… – Так я только откину вариант их прямого родства. Но еще не мешало бы узнать и отчество самого Марка. И тогда можно было бы понять, братья они или, например, племянник с дядей…

Еще до того, как я самостоятельно сумела прекратить этот глупый поток ненужных мыслей, меня перебила Даша:

– Да, он Маркович, Карин. Но тебе зачем это?

Хороший вопрос. Пять баллов, Даш! Я улыбнулась и глупо захихикала, изображая из себя полнейшую дуру. Хотя почему изображая? Ведь именно дурой я сейчас и была.

– Просто так. Пересеклась на свадьбе подруги с Марком Скольниковым, вот и стало интересно, родственники они с Ромой или нет, – я ответила чистейшую правду, а потому улыбка на моем лице стала еще шире. Даша поверила и начала выспрашивать меня подробности свадьбы. Требовала показать фотографии с торжества богачей, а я все время боялась, что никчемная, ненастоящая улыбка приросла к моему лицу навсегда и я больше никогда не стану искренней и настоящей Кариной, то есть самой собой.

После пар я прошлась по всем преподавателям, чьи занятия прогуляла на той неделе, и, показав им справку, чтобы они обвели мои "н", отнесла ее в деканат.

Выйдя на крыльцо института, я недовольно поморщилась и все же накинула куртку, не застегивая ее. Олесе очень повезло с погодой на ее свадьбе, потому что на следующий день начался затяжной дождь, и сейчас мне ничего не оставалось, как прыгать между лужами, лишь бы не вляпаться ни в одну из них. Я вышла с территории института, обойдя шлагбаум, и двинулась вдоль припаркованных машин.

Давно прошло время, когда студенты считались бедными. Стоило только посмотреть на целый автопарк у ворот нашего института, да еще и не самого престижного, так сразу решишь, что у нас учатся лишь дети олигархов. Я поравнялась с огромным черным внедорожником, поверхность которого блестела и переливалась даже в тени в такую пасмурную погоду, и чуть не взвизгнула, когда передняя дверь распахнулась в шаге от моего носа.

– Садись, Карина, – послышался тихий и такой знакомый голос, а я хоть и сумела сдержать испуганный вопль, но с рукой, метнувшейся к груди, ничего сделать не смогла.

Марк проследил за ней взглядом и уперся им в вырез на моей белой рубашке с запахом. Куртку же я так и не застегнула. Мужчина прищурился, я же вздернула брови и заговорила, напустив в голос как можно больше уверенности:

– Может быть, вы сами выйдете?

– Чтобы потом не обошлось без сплетен? – усмехнулся он краешком губ. И, как только я решила уступить ему, он резко произнес: – Садись давай.

Он не крикнул, напротив, понизил голос, но настолько повелительно это прозвучало, что я вздрогнула от испуга. Опять!

Я все же сделала шаг вперед, ласково улыбнулась, взялась за ручку любезно приоткрытой мне двери и от всей души толкнула ее, с шумом закрывая машину. А затем, глядя на Скольникова через окно машины, проговорила одними губами: «Пошел к черту». После чего все же запахнула куртку, с силой завязала ремень, затянув его так, что он начал мешать мне дышать, и, оглянувшись на дорогу, перебежала ее в неположенном месте. На той стороне можно дойти через дворы до остановки. Скольников не догонит. Он пока машину развернет, а там я уже доберусь до дворов, въезд в которые закрыт.

Только мужчина и не подумал ехать за мной. Когда я перебежала дорогу и обернулась, черный внедорожник все еще стоял на своем месте. Прекрасно! С трудом удержалась, чтобы не показать ему фак, отвернулась и зашагала во дворы. Выброс адреналина уже прошел, и теперь меня начало потряхивать.

Казалось, что я поступила глупо. Слишком по-детски, что ли… Возможно, Марк хотел прояснить что-то важное? Но что еще можно между нами выяснять? И без слов все понятно.

Забыть. Забыть как страшный сон.

Не был бы Марк еще таким красивым. Его руки такими теплыми. А тембр голоса настолько завораживающим, что хотелось слушаться его беспрекословно. Я потому и взбеленилась – желала убедиться, что все еще могу противиться.

Оказавшись дома и принявшись за готовку обеда тире ужина, я немного остыла и поняла, что сильно сглупила. Если со Скольниковым так уважительно общался Олесин муж, значит, тот был серьезным человеком. Не то чтобы я не поняла этого по богатому дому и далеко не дешевой машине, но все же уважение Глеба говорило о многом.

У таких людей время – деньги. Причем немалые. Скольников же нашел свободное время и приехал ко мне для чего-то. Вряд ли он подрабатывал водителем у собственного непутевого сыночка, а значит, Марк хотел поговорить именно со мной. Возможно, он даже хотел извиниться? Ну мало ли? Почувствовал свою вину… как минимум за то, что породил и вырастил такого засранца, а я все испортила. Повела себя глупо и, кажется, по-детски.

И, что было самым парадоксальным, я прокручивала наш короткий разговор в голове и понимала, что второй раз я поступила бы так же. Уже осознавая всю неправильность своего поведения.

– Бред какой-то, – простонала я себе под нос.

– Чего ты там бубнишь, Кариш? – закричала Кристинка из соседней комнаты, я же, фыркнув, продолжила тереть сыр.

Сегодня я не придумала ничего более быстрого, как отварить макароны и закинуть в них сыр. Вечером мне еще нужно было на смену в бар, а перед этим помочь сестре с подготовкой к ЕГЭ. Не знаю, как она доучилась до одиннадцатого класса и не завалила тестирование в девятом, но с русским у нее была беда, да еще какая.

Только вот если готовить я еще могла, летая мыслями где-то далеко, то помочь сестре была не в состоянии. Все наше занятие вылилось в настоящий сюр. Я то и дело зависала на полуслове, мысленно прокручивая в голове нашу сегодняшнюю встречу с Марком.

Смена на работе прошла на ура, там мне почти ничего не мешало думать о Скольникове, и даже заказы я ни разу не спутала. Думала я, конечно же, не о самом мужчине, а о том, чего именно он от меня хотел. Ну или это я себя так успокаивала. Поздно ночью, приехав домой на такси, я провалилась в сон, стоило только почувствовать мягкость и свежесть подушки.

А на следующий день в институте все же появился Роман, пришел за пять минут до окончания последней по расписанию пары. Нас как раз уже отпустил преподаватель по домам, и мы змейкой спускались по лесенке лекционной аудитории.

– Ливанова! – окликнул меня этот придурок, как только пришла моя очередь выходить из аудитории.

Скольников ухватил меня за рукав и ловким движением оттащил в сторону.

– Что тебе надо? – прорычала я не хуже какой-нибудь озверевшей тигрицы.

Ошалелый Роман разжал пальцы на моем рукаве и произнес просто убийственную вещь.

– Я вообще-то хотел извиниться.

– Да что ты? – ахнула я, взмахнув руками, и, прищурившись, отошла на шаг от парня, презрительно его оглядывая.

Ромка был красивым. Еще он был типичным плохим мальчиком. Этаким трудным парнем. Именно по таким всегда писались кипятком прилежные и не очень девочки.

Почему же я не запала на него? Раньше я этого не понимала, да и не задумывалась, а сейчас, увидев его отца, почувствовала разницу между пацаном, которому еще расти и расти, несмотря на высокий рост, широкий разворот плеч и тестостерон, который из него так и пер, и мужчиной. Взрослым, состоятельным и самодостаточным мужчиной.

Оба они были красивыми, а еще у них были похожи глаза. Темные, серьезные, с немного хищным прищуром, только вот у Ромы не было того напора и бескомпромиссности во взгляде, Рому не хотелось слушаться. Рому просто не хотелось. Тогда как подернутый страстью взгляд его отца все еще стоял у меня перед глазами. Особенно после сегодняшней ночи. Скольников мне приснился. Он что-то приказывал мне своим бархатистым и повелительным голосом, а я плавилась под напором его сильных и таких горячих рук.

После этого сна мне казалось, что я вспомнила многое из происходящего тем самым вечером. Но разумная часть меня подсказывала, что все это лишь игра моего воображения. Не могла я вспомнить никаких подробностей.

А то, что сейчас происходило со мной, было вполне закономерно. Девушки относятся к интимной близости совершенно не так, как мужчины. Они привязываются к партнеру и начинают что-то чувствовать, даже если до этого между ними не было душевного единения. Словно защитный барьер. Я читала про это статьи психологов. В первый же день, когда не смогла выкинуть незнакомого мужчину из головы. Мое подсознание пыталось обмануть меня, свою же хозяйку, загоняя в ловушку ложных чувств.

И эта странная тяга непременно пройдет. Вот бы только узнать, что же такого мне хотел вчера сказать Марк.

– Я не знаю, каким образом ты вышла на моего отца и пожаловалась ему, – хмуро проговорил Роман, а я тут же подобралась, словно гончая, и начала слушать Скольникова-младшего более внимательно, – но это было глупо с твоей стороны.

– Ты издеваешься?

– Ты просто не знаешь, что он за человек, Карин. Я понимаю, что поступил дерьмово. – Роман на мгновение отвел взгляд и тут же вернул его ко мне, глядя прямо и уверенно. – Я хотел тебя проучить.

– Интересная у тебя логика, Скольников, – вспыхнула я, вспомнив, чем закончился тот вечер. Интересно, он собирался меня «проучить» в тех же позах, что и его папочка? Я скрестила руки на груди и зло выдала: – Все сказал?

– Держись от него подальше. Это еще хорошо, что он тебе поверил. И не наказал. – Рома поморщился, а я поняла, что у меня на биологическом уровне непереносимость обоих Скольников. Что старшего, что младшего. Вступая в диалоги с ними, хоть и короткие, я адски выходила из себя и становилась неуправляемым огнедышащим драконом. Ар-р-р…

– Пошел к черту. И отец твой пусть туда же идет, – тихо проговорила я и, спешно развернувшись, побежала по коридору в сторону выхода.

Когда я оказалась на улице, телефон, который я сжимала в ладони, завибрировал, и я испуганно охнула, тут же ругнувшись на саму себя.

– Успокоительного, что ли, попить? Совсем нервы расшатались, – пробурчала я, открывая сообщение с неизвестного номера.

«Надеюсь, он извинился. Но надежд на этого оболтуса мало, поэтому я приношу тебе извинения за случившееся не только от себя, но и от своего сына. Лично было бы правильнее, но я понимаю твое нежелание видеться».

Я заблокировала телефон, гася экран, и, медленно выдохнув, прикрыла глаза, поднимая голову к небу. У меня и правда расшатались нервы. Даже сейчас вместо того, чтобы принять извинения и почувствовать легкость, я лишь еще сильнее разозлилась.