Buch lesen: «Что я знаю о тебе?»
Все персонажи и описываемые события являются вымышленными.
Любое совпадение с реальными людьми и событиями случайно.
Лена, 4:57, 27 января
4:57 – до встречи оставалось три минуты. На маленьком экране смарт-часов горели только цифры, новых сообщений не было. Лена выглянула в окошко автомобиля, пытаясь разглядеть вдали свет фар, но на пустынной дороге было всё так же темно. Полная луна лишь слегка освещала заснеженный январский пейзаж. На фоне черного неба она напоминала маску из старой телевизионной заставки, вселявшей страх в детей 90-х.
Лена быстро отогнала от себя тревожные мысли. Чтобы не тратить время впустую, она достала из сумочки тушь и начала красить ресницы, глядя в зеркало заднего вида. Фары были погашены, горел лишь верхний свет, меняя своими желтыми отблесками привычные оттенки, и ее большие серые глаза в отражении казались зелеными. Память подхватила и вынесла на поверхность давно забытые слова. Лена напела про себя: «У беды глаза зеленые». Вспомнились мальчишки и посиделки во дворе. Вот ей тринадцать, а она обнимает гитариста, который уже пару лет как окончил школу. На мгновение ей захотелось вернуться в прошлое, но это чувство сразу ушло. Нет, сейчас у нее всё хорошо, намного лучше, чем было. Ее планы скоро осуществятся, она победит. Как всегда.
Лена убрала тушь и вновь посмотрела в окно. «Мимо не проедет», – подумала она. Ее машина была единственным маячком света на обочине пустынной дороги, припорошенной снегом. А до рассвета было еще далеко. День хотя уже и начал прибавляться, но приезжать на утреннее дежурство засветло получится еще нескоро. Через полчаса ей нужно быть на работе. Огромный мебельный гипермаркет немецкой сети «Erna» ждал ее неподалеку, светящаяся вывеска желтого цвета была видна в заднем стекле. Но до этого ей предстоял непростой разговор. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что человек, которого она ждала, не просто так выбрал подобное время и место встречи. Магазин находился на окраине города, от него шла узкая дорога к загородному шоссе, вдоль которой были посажены в несколько рядов березки. На обочине дороги Лена и припарковала свою черную «Хонду». Сразу за посадкой, в полутора километрах от «Эрны», светился редкими огоньками новый микрорайон Южный, который начали активно застраивать два года назад на месте прежде пустых полей. Шанс встретить здесь зимой в пять утра в воскресенье не то, что пешеходов, а даже проезжающие мимо машины, был равен нулю.
Причина столь срочной встречи была ей неизвестна. Лена открыла Ватсап на телефоне и хотела уже написать сообщение: «Где ты?», когда увидела вдали свет фар. Пока машина подъезжала, Лена еще раз взглянула на себя в зеркало и поправила черные волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам. Результат ее удовлетворил. Природа не наградила ее ослепительной красотой. Невысокая полноватая школьница с темно-русыми волосами и круглым личиком, которой она была когда-то, могла так навсегда и остаться серой мышкой. Но Лену это не устраивало. Она очень рано разобралась в том, что нужно, чтобы понравиться сначала ребятам в школе, а потом и серьезным мужчинам, которые, разменяв четвертый десяток, оставались всё теми же мальчишками. Уже в старших классах у нее не было отбоя от поклонников. И дело было не только в том, что она рано научилась краситься, сменила цвет волос на насыщенно-черный, сидела на диетах и занималась спортом. Красота была преходяща, а вот ум, умение предугадывать желания и дарить мужчинам то, что они хотят, останутся с ней навсегда. Недаром к своим 28 годам она сделала такую успешную карьеру. Вот и сегодня надо было всего лишь правильно понять, что от нее хотят, и дать это. В крайнем случае, если ее секреты действительно стали известны, дополнить разговор тем, что понравится любому мужчине. Опять вспомнилась юность: минет в машине она уже давно не делала. Придется освежить и такие навыки. Но игра стоила свеч. Потерять его сейчас было нельзя. Иначе все ее прежние усилия пропадут даром.
Машина остановилась рядом, в паре метров, та самая, которую она и ожидала увидеть. Лена взяла с заднего сиденья коротенькую норковую шубку и открыла дверцу. Холодный воздух обжег ее. Прогноз ночью обещал минус 10. Накинув шубку на плечи, она направилась ко второй машине. Фары уже погасли, но тут же всё озарилось светом от фонарика на телефоне. Свет был очень яркий и бил в глаза, не давая разглядеть человека, державшего его источник в руках.
– Привет! Что за срочность? – с улыбкой спросила Лена. Она сделала пару шагов навстречу и протянула руки, чтобы обнять собеседника. За светом фонарика она уловила движение второй руки, видимо, он тоже хотел ее обнять. Пальцы Лены скользнули по зимней куртке. В этот момент рука собеседника резко дернулась вверх, и она почувствовала укол в шею. Лена инстинктивно отдернула руку и ее ладонь наткнулась на шприц. Иголка уже была в ее теле, а пальцы в перчатке давили вниз, пытаясь ввести ей укол.
– Что… – Лена не успела договорить. Она попыталась выдернуть шприц, отвести руку, делавшую ей больно, но вместо этого почувствовала, что падает. Человек в темноте резко толкнул ее и всем весом прижал к мерзлой земле, не отпуская шприц. Лена больно ударилась затылком. В тот же момент она почувствовала, что человек зажал ей рот и нос перчаткой, мешая дышать. Лена судорожно хватала воздух и всеми силами пыталась столкнуть человека с себя. С трудом, но ей это удалось. Едва успев подняться, Лена выдернула шприц. Человек уже не пытался ее остановить, и она поняла почему. Шприц был пуст. Лена попыталась добраться до машины, но голова резко закружилась.
– Нет, – закричала она в отчаянии, ноги уже не слушались. Теперь уже сама она упала в снег. Но холода не почувствовала. Никаких ощущений больше не было: ни звука, ни света, ни боли. Всё закончилось.
Максим, 9:38
«Елена Архипова
был(-а) сегодня в 4:59»
Так написано на зеленом фоне Ватсапа.
Максим допивал кофе в столовой и уже пару минут смотрел на экран телефона. Просто смотрел на открытый чат. На фото в профиле прижимала к груди букет роз большеглазая брюнетка с лучезарной улыбкой. Еще пару недель назад, оставшись с утра в одиночестве, он открыл бы чат и написал: «Как там моя красавица? Проснулась?». Почти как у Пушкина. «Мороз и солнце, день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный – пора, красавица, проснись» и так далее.
«Зимнее утро» – кажется, так называется это стихотворение. Максим наконец погасил экран смартфона и посмотрел в окно, за которым открывался пейзаж, достойный стать иллюстрацией к сочинению поэта. Снег искрился под солнечными лучами, дети катались на ватрушках со склона, и всё вокруг светилось безмятежностью и будто кричало, как в детстве: «Ура! Каникулы!». Хотя на самом деле новогодние праздники уже закончились, а на календаре было 27 января. Жена уговорила Максима выбраться в эти выходные с семьей за город. Цены на домики на базах отдыха уже мирно спустились на землю после новогоднего взлета, погода радовала, и он даже смог взять выходной в воскресенье, которое было рабочим днем в его обычном графике.
Этим утром Максим проснулся поздно, когда жена с детьми уже уходили на завтрак. Он с трудом заставил себя выбраться из постели, борясь с сонливостью, и отправился вслед за ними, но всё же не успел и появился в столовой (язык не поворачивался назвать рестораном это простенькое помещение), когда они уже собирались обратно. Пришлось завтракать в одиночестве. И вот сейчас он сидел за столиком с чашкой кофе и головной болью. Ощущения были, будто с похмелья, хотя он и не пил вчера. Что это? Старость? Ведь ему всего 38. Или уже. Максим был среднего роста и выглядел на свой возраст, хотя иной раз казалось, что и старше. Среди его черных волос была уже отчетливо видна седина, а морщины в последнее время стали более заметными. Зато за прошедший год с помощью спортзала ему удалось похудеть почти на пятнадцать килограмм, и сейчас его фигура вновь приобрела спортивные черты, хотя до идеала не помешало бы сбросить еще десяток.
Вот Пушкин (беда, никак не идет из головы) до его лет не дожил. Но его знает весь мир. А что Максим оставит в память о себе? Захотелось вернуться в детство. Мороз и солнце… Каникулы, прокатиться с горки на ватрушке, сделанной из старой автомобильной шины. Но в памяти всплыла другая картина. Он стоит в классе и читает наизусть «Зимнее утро». И всё хорошо, нет ни одной ошибки, но учительница всё равно ставит четыре. Она говорит: «Ты прочитал “Пора, красавица, проснись” так, будто Маяковский призывает народ подняться и идти на баррикады, а не как обращение к нежно любимой девушке». Ему обидно. Но он молча садится за свою парту. И ненавидит и учительницу, и Пушкина. Сколько лет назад это было? Дочка недавно учила, а она в шестом классе. Значит, тогда ему было двенадцать. Вычесть из тридцати восьми… Двадцать шесть лет прошло. У Максима всегда было хорошо с математикой.
Допив кофе, он вышел на улицу. По обеим сторонам дороги стояли небольшие деревянные домики, красиво украшенные разноцветными гирляндами, вечером превращавшими импровизированную улицу в декорации рождественской сказки. И хотя изначально Максим был против этой поездки и уступил только, чтобы порадовать жену, вчера он провел прекрасный день вместе со своей семьей. Погода была отличной, кормили в «ресторане» на удивление вкусно, даже на снегоходе удалось прокатиться. Максим окончательно уверил себя в том, что принял правильное решение. Сейчас в одном из деревянных домиков его ждали самые близкие люди: жена Настя, двенадцатилетняя дочь Вика и отцовская гордость – двухлетний Артемка. Он шел по улице и наслаждался спокойствием и свежим воздухом. Но подойдя к порогу коттеджа, снова достал телефон, открыл Ватсап и выбрал нужный контакт. Программа ничего нового не показала. Спрятав телефон, он открыл дверь.
Домик был обычным срубом с бревенчатыми стенами, украшенными тонкими канатами. За маленькой прихожей прятались гостиная с диваном, на котором спала Вика, и небольшая спальня, где на эти две ночи разместились Максим с женой и сынишкой. Настя уже переоделась и играла с детьми. Щеки ее с мороза были покрыты легким румянцем. Картина напоминала семейную идиллию из примитивного женского сериала. Но сегодня Максиму это нравилось. Да, Насте было далеко не двадцать, а тридцать семь, и ее фигура уже не выглядела такой подтянутой. Она была чуть полновата, а ростом всего на пару сантиметров ниже Максима. Свои светло-каштановые волосы, которые когда-то были длинными, сейчас она подстригала до плеч и собирала в аккуратный хвост. Но ее большие зеленые глаза всё так же светились теплом и заботой, как и много лет назад. Когда он впервые увидел ее на студенческой вечеринке, он понял, что эта девушка будет его. С тех пор прошло уже шестнадцать лет. За эти годы остались позади скитания по съемным комнатам в Москве, жизнь с новорожденной малышкой в маленькой однушке с вечно орущими соседями, поиск денег на первый взнос за ипотеку в долгожданной собственной квартире, и, наконец, появление долгожданного сына.
Сейчас Артемка висел на Вике. Они бесились, а замученная мама пыталась их успокоить. Гены распорядились по-своему. Круглолицая Вика была очень похожа на отца, лишь волосы у нее были мамины, светлые. А вот Артемка был Настиной копией. Высокий для своих двух лет, зеленоглазый и очень неторопливый. Жутко активная Вика всегда издевалась над ним, но по-доброму. В их семье все очень любили друг друга. «Они – главное, что есть в моей жизни», – в очередной раз подумал Максим, стоя в дверях.
– Ну-ка, и кто тут балуется без меня? – быстро сняв верхнюю одежду, он присоединился к игре.
– Па-а-апа! – синхронно проорали Вика и Артем, на секунду замерев и кинувшись на него. Настя отошла от детей и немного выдохнула, с любовью глядя на свою семью.
– Выспался? – спросила она у мужа, когда он наконец выбрался из клубка маленьких ручек и ножек. – Ты поздно встал сегодня.
– Да, что-то никак не мог подняться. Наши разбойники поспать не дали? – Максим кивнул в сторону детей. – Выглядишь немного уставшей.
– Да нет, они как раз хорошо спали. А вот меня бессонница с вечера замучила. А потом еще и проснулась под утро, а тебя не было в постели, – добавила она. – Причем я не сразу заснула, а ты всё не приходил. Живот прихватило?
Максим сделал удивленное лицо и посмотрел на нее.
– Нет, я всю ночь спал, не помню, чтобы вставал. Тебе, наверное, самой приснилось.
– Да вроде нет, – Настя с сомнением посмотрела на мужа, но потом улыбнулась: – Хотя может быть. Неважно.
Она почти никогда с ним не спорила.
Из коридора донесся звук телефонного звонка. Максим отошел от жены и взял в руки мобильник. На экране высветилась надпись: «Михаил директор».
Звонки в выходные дни были привычным делом. Всё же должность заместителя директора крупнейшего в городе мебельного гипермаркета не позволяла расслабиться и отвлечься ни в конце недели, ни в честно заработанном отпуске.
– Да, – произнес он в трубку.
– Макс… – связь прерывалась, сквозь помехи Максим разобрал обрывки фраз: «Ужас», «Полиция приехала» и «Лена».
– Подожди, я выйду на улицу и перезвоню, здесь плохая связь, – громко произнес Максим, надевая ботинки.
Сердце внутри забилось в непривычно быстром ритме. Он посмотрел еще раз в Ватсап. Имя адресата горело сверху: Лена Архипова. Выйдя на крыльцо, Максим свернул приложение и перенабрал последний вызов.
– Максим, ну наконец-то, – голос директора был на грани истерики.
– Что произошло? – четко и спокойно спросил Максим.
– Лена… Лена Архипова. Она мертва.
Максим прислонился к холодной стене коттеджа. Но по лбу его тёк пот.
– Как? Что случилось?
– Она сегодня дежурила и должна была открывать магазин в полшестого утра, – собеседник говорил крайне сбивчиво. – Но в шесть ее еще не было. Охранники звонили ей, но она не отвечала на звонки. Уже позже связались с ее мужем. Он сказал, что не видел, во сколько она уезжала, так как крепко спал. Когда встал, ее уже не было. А потом… позвонили из полиции. Ее тело нашли в посадке за магазином. Машина была рядом. Ей вкололи что-то наркотическое, большую дозу. Полицейские уже в магазине. Я на месте. Приезжай, пожалуйста, как только сможешь.
«Сосредоточиться», – Максим судорожно пытался понять, что ему делать. Он ответил:
– Ты же знаешь, я на базе отдыха, ехать километров сорок. Но мы сейчас соберемся и будем выезжать. Буду часа через два, максимум три.
– Спасибо, Максим! Ты сейчас здесь очень нужен.
Судя по голосу, директор готов был разрыдаться.
Максим положил трубку и голыми руками облокотился на заснеженные перила. Холодный снег обжигал ладони, он сгреб его в кулаки и с силой ударил по металлу. Внутри будто что-то взорвалось. Ему было очень тяжело, но поддаваться эмоциям было нельзя. Разжав пальцы, он посмотрел на комки снега в руках и капающую с них воду. Максим перевернул ладони, снег соскользнул с них, оставшимися холодными каплями он вытер лицо. Постояв еще пару секунд на морозе, Максим протянул руку к двери, чтобы войти обратно в коттедж, но отдернул ее. Вытерев ладонь о брюки, он достал телефон и открыл Ватсап. Всё было в порядке, никаких опасных сообщений не осталось. Но на всякий случай уже привычным жестом он нажал на кнопку: «Удалить чат» и вернулся в коттедж.
– Насть, подойди, пожалуйста, – крикнул он жене из маленькой прихожей.
– Что случилось? – спросила она, подходя к нему.
– Нам нужно срочно возвращаться в город.
– Но почему? Мы же хотели остаться до вечера. Да и владельцы разрешили так рано не выезжать.
– Насть, на работе кое-что произошло. Очень серьезное…
– Опять работа! – Настя еле сдерживалась, чтобы не сказать резкость, но видя, что Максим очень напряжен, она проглотила готовые сорваться с уст слова и спокойно повторила:
– Что случилось?
– Помнишь, я тебе рассказывал про Лену – руководителя отдела офисной мебели?
– Да, молодая девочка, очень перспективная, которой прочат большое будущее в компании, – немного ехидным тоном произнесла Настя.
– Утром она не приехала на работу. Сейчас звонил Миша, директор, она мертва, – было видно, что слова ему даются очень тяжело. – Тело нашли в посадке возле магазина…
– О Боже, – вздохнула Настя.
– Я очень там нужен.
– Я поняла.
Настя зашла к детям, а Максим всё еще стоял в прихожей, не переобувшись. Он услышал, как жена сказала малышне, что нужно собираться и ехать домой. Вика протестовала, Артемка просто заныл, видя, что мама и сестра расстроены. Казалось, что все силы Максим потратил уже на этот короткий разговор с Настей. Сколько он еще сможет притворяться?
Настя собирала детей к отъезду. Она всегда понимала, когда нужно проявлять эмоции, а когда просто делать. Она слушалась мужа, брала на себя всю заботу о доме, о детях, ждала его из долгих командировок и почти никогда не высказывала никаких претензий. Она была олицетворением дома, куда он хотел возвращаться. Она согласилась уехать из Москвы, где у них была наконец-то собственная квартира, которую она с любовью обставляла, в захолустный Владимир, где нет ни друзей, ни родственников, потому что ему предложили на работе повышение, и жить здесь уже третий год, провести всю беременность и бессонные ночи с малышом без поддержки близких. Он знал, что никогда от нее не уйдет.
«Только бы она не заводила в машине разговоров на эту тему», – подумал Максим. Но не должна – при детях она не будет разговаривать о смерти. Он прикрыл глаза на несколько секунд. Перед глазами было обнаженное тело Лены, сидящей на нем в гостиничном номере, но эта картинка быстро сменилась заснеженной дорожкой среди деревьев, посреди которой лежало мертвое тело. Это было невыносимо.
– Макс, давай собираться, – Настин голос вывел его из оцепенения.
– Да, я сейчас тебе помогу, – произнес он, расстегивая молнию на зимних ботинках.
Мир, в котором он жил последние месяцы, был окончательно разрушен.
Саша, 9:38
– Сколько там? – спросил Саша, увидев, что жена потянулась к мобильнику.
– 9:38, – ответила Наташа. – Полежим еще?
– А куда торопиться? Тимошка у бабушки, на работу мне только к половине третьего, за десять минут доберусь. Давай полежим, когда еще такая возможность будет?
– Да, скоро об этом придется забыть, – Наташа погладила свой большой живот и мягко улыбнулась.
– Как вам спалось? – Саша положил руку на ее ладонь, пытаясь почувствовать движения малыша в животе.
– Долго не могла заснуть, толкался сильно, но потом отключилась. Но я слышала, как ты уходил. Совсем темно было. И тебя, по-моему, долго не было. Гулял с Джонни?
– Да, приспичило ему, в пять утра. Поводок в руку – и пошел мерзнуть. На улице сон как рукой сняло, прогулялся подольше, такая ночь сегодня – тихая и звездная.
– Зря ты в такое время, вообще, от дома отходишь. Район совсем не заселен еще. Мало ли кто тут на стройке может оказаться.
– Ой, не преувеличивай. Скоро, сама знаешь, как тут будет. Все дворы будут машинами заставлены, куча соседей, лифт не дождешься. Мы еще будем это время с улыбкой вспоминать.
Саша обнял жену и посмотрел на испачканное краской окно, в котором было видно лишь голубое небо, залитое солнечным светом. 17-этажный дом, где располагалась их квартира, был сдан первым в Южном квартале. По плану вокруг скоро должны были быть построены еще более одиннадцати домов. Пока их квартиру сложно было назвать пригодной для жилья. Стены были покрыты лишь штукатуркой, потолки представляли собой бетонные плиты, из которых торчали одинокие лампочки, дверей не было, лишь санузел был стыдливо прикрыт закрепленной на двух гвоздях занавеской. Вместо кровати на полу лежал матрас, а на кухне на деревянном столике стояли электрочайник с мультиваркой, да два складных стула возле стены. И всё равно Саша любил здесь ночевать, особенно когда Наташа оставалась вместе с ним, хотя в ее положении спать на матрасе на полу было очень нелегко. Постоянно они пока жили у тещи, но иногда выбирались провести вечер вдвоем в их новой трехкомнатной квартире, которую еще ждал долгий ремонт.
Саша улыбнулся жене.
– Сейчас не толкается? – спросил он.
– Нет, заснул. Подумать только, через два месяца всё заново.
– Ты прям пугаешь. Уверен, что всё будет хорошо. Мы же так этого хотели.
– Знаю, – Наташа вздохнула и задумалась. – Тимошка ревновать будет. Уже обижается, что мы его у бабушки оставляем, а сами сюда уезжаем ночевать.
– Наташ, ну ему уже одиннадцать, пора бы понимать, что твоя жизнь вертится не только вокруг него.
– Ну, он так ко мне привязан.
– Ничего. Привыкнет. И не надо так на меня смотреть.
– Ты же знаешь, он столько времени привыкал к тебе, он боится, что родного сына ты будешь любить больше, чем его.
– Мы уже четыре года вместе, он мне такой же родной, как и наш будущий малыш. Давай этот разговор прекратим. У нас всё будет хорошо. Не нервничай, пожалуйста. Я заметил, что ты последние пару недель сама не своя.
Наташа глубоко вздохнула и посмотрела куда-то в сторону. В последнее время между ними, всегда гордившимися полным доверием в браке, как будто начала появляться стена. Саша знал, что он сам в этом виноват, в его жизни произошли события, в которые он совсем не хотел посвящать жену. Поэтому он часто отвечал на ее вопросы отговорками: «устал», «не выспался» и прочее. Но то ли его скрытность породила настороженность с ее стороны, то ли она действительно сильно тревожилась перед родами, но в последнее время Наташа и сама часто стала отвечать ему подобными словами. Он видел, что ее что-то сильно волнует, о чем она не хочет ему говорить. Но сил выяснять причину ее волнения у него сейчас не было.
Саша поцеловал жену. Сегодня ему совсем не хотелось ссориться.
– Боюсь, что дальше будет. Этот кредит еще, – наконец произнесла она.
Саша вздохнул: в последнее время, уйдя в декретный отпуск, Наташа часто заводила такие разговоры.
– Дальше мы сделаем ремонт, как и планировали, и полностью переберемся сюда. Ты же не собиралась жить с двумя детьми в однокомнатной хрущевке?
– Но когда мы продавали ту квартиру и брали здесь ипотеку, думали, что тебя скоро повысят на работе, а теперь… Декретные мои мы уже на ремонт потратили, а твоей зарплаты хватает лишь на жизнь и на платежи по ипотеке. С малышом мы сюда не скоро переберемся.
– У меня всё под контролем, – сказал он. – Ни о чем не думай, кроме ребенка. Наслаждайся пока отпуском, гуляй, отдыхай, обо всем остальном я позабочусь.
Сашу очень напрягали такие разговоры. Когда они выбирали новую квартиру, Наташа, привыкшая во всем рассчитывать только на себя, предлагала выбрать жилье попроще и подешевле, реально оценивая будущие расходы, но Саше так не хотелось чувствовать себя неспособным обеспечить семью. Он выбрал просторную трешку в новом доме рядом с гипермаркетом «Эрна», где он работал руководителем отдела «Мебель для гостиных». Но для первого взноса пришлось продать квартиру, которую Наташа покупала еще до встречи с ним, стремясь переехать с сыном от своей матери. Теперь же им пришлось жить всем вместе с тещей в ожидании окончания ремонта, денег на который объективно больше не было.
– Свалилась же на голову эта ваша Лена, – с раздражением сказала жена. – Полгода проработала, а ей уже хотят твое место отдать, которого ты три года добиваешься.
– Это место пока не мое. Максим тоже еще работает, и никто не гарантировал, что весной он вернется в Москву. Так что замом директора я и без Лены мог стать нескоро.
– Но ты сам говорил, что он скоро должен уехать. Он здесь уже почти три года, у вас в компании москвичи в провинции на больший срок не задерживаются.
– Наташ, давай не будем об этом. Не волнуйся о деньгах, я всё решу.
Он посмотрел на свою жену, крепко обнял ее и закрыл глаза. Наташа была старше на два года, недавно ей исполнилось 33. Она была красавицей, и беременность ничуть ее не испортила. Со спины она выглядела такой же стройной и длинноногой юной девушкой, с копной густых каштановых волос, зато, когда Саша смотрел на нее в профиль, у него поневоле мелькала мысль, как бы живот ее не перевесил. Она не страдала перепадами настроения, желанием ночью есть клубнику с селедкой, даже токсикоза у нее не было. Всю беременность Наташа улыбаясь ходила на работу и лишь к восьмому месяцу ушла в декрет. Саша всегда думал, что она могла бы найти кого-то лучше, чем он. Саша был высокий худой очкарик с рыжими волосами и конопушками на лице, которого в любой компании все быстро начинали именовать Шуриком, по аналогии с героем «Кавказской пленницы». Они это не обсуждали, но он понимал, что многих мужчин от серьезных отношений с ней отпугивал Тимошка – сын, которого она воспитывали одна, не будучи никогда замужем. Кто был его родным отцом, Саша не знал до сих пор. В свидетельстве о рождении у Тимошки в графе «отец» стоял прочерк.
Они познакомились пять лет назад, когда Саша устроился в компанию, где уже работала Наташа. Они очень быстро подружились, и когда он узнал, что она одна, то решил рискнуть поухаживать и не прогадал. Из той компании ему, правда, пришлось уволиться (там не поощрялись браки между руководителями), но оно того стоило. Наташа стала заботливой женой и его лучшим другом одновременно. Хотя ее привычка жить одной, самой принимать все решения, много работать, чтобы обеспечить себя и ребенка, долго не давали Саше почувствовать себя главой семьи. Лишь с беременностью Наташа, наконец, уступила и дала ему возможность позаботиться о себе.
– У тебя телефон мигает, – Наташин голос вывел его из дремоты, в которую он погрузился, едва закрыв глаза. Саша, зевая, потянулся рукой к мобильнику. На экране горело сообщение в Ватсапе от его коллеги.
– Кто там? Олеся? – Наташа уже прочитала имя, взглянув на экран через Сашино плечо. – Что это ей нужно? Разве не знает, что ты сегодня в вечернюю смену дежуришь? – в голосе Наташи мелькнули собственнические нотки. Уж что-что, а в обиду его жена себя никогда бы не дала.
– Ну-ну, к кому ревнуешь? – засмеялся Саша. – Она же меня на двенадцать лет старше.
– Зато до сих пор первая красавица у вас, я же знаю. Что пишет?
– Сейчас посмотрим.
Он открыл Ватсап: «Саша, перезвони, как проснешься. Тут ТАКОЕ!»
Его охватило нехорошее предчувствие. Что-то выяснилось.
– Опять какая-нибудь сплетня, – натужно улыбнулся он. – Потом позвоню.
– Нет, сейчас. И по громкой связи, пожалуйста, – Наташа улыбалась, но взгляд стал жестким. Шесть лет работы руководителем сказывались. Саша знал, что лучше не спорить. В конце концов, думал он, вряд ли Олеся расскажет что-то помимо слухов. Она всегда первой была в курсе всех свежих новостей в магазине.
– Саша, привет! – раздалось по громкой связи, когда он набрал номер.
– Привет! Что случилось? – сказал он, глядя на жену и снисходительно качая головой.
– Саша! Ты не слышал еще? Про Лену Архипову.
– Нет. О чем ты?
«Неужели все-таки знают?» – мелькнуло у него в голове.
– Саша, Лену нашли мертвой в посадке у Южного. Ее убили.
