Buch lesen: «Рябиновая ветвь», Seite 2

ГЛАВА 4

Я смотрела на Ярослава. Он склонив голову на бок внимательно изучал меня, словно впервые видел.

– Не смотри так, не то дырку взглядом прожжешь. Ведьма я, – решила прервать тишину.

– Ве-е-едьма? – недоверчиво протянул, почесывая гладкий подбородок.

– Уж извини, если подобные мне тебе претят.

– Ни разу ведьм я не встречал, а ты на рассказы о них не похожа.

– Что же со мной не так?

– Вот и я не пойму, – он прищурился и обошел меня по кругу. – Статная, красивая, не обделена умом, а в народе говорят, что у ведьм сплошь бородавки по лицу и взгляд злобный, ты же смотришь на меня открыто, как оленёнок. Вот только глаза твои…

– Цвета не имеют, знаю, – опередила я, подняв ладонь.

– Что же приключилось с тобой? Или от рождения это?

– Как знать, – уклончиво ответила, пожав плечами. – Может и с рожденья.

Ведь заново я родилась сегодня утром, но ему этого знать не нужно.

– Жила я в отдалении, о многом не ведаю. Расскажи мне о нечисти. Часто ли выползает из нор своих?

– Мор настал, Сияна. Больше десятка лет нечисть лютует и боле по норам не прячется. Из тумана они являются, а те, кто в туман уходит… – он вздохнул, – О тех больше не слышно.

– Мор…– повторила я.

Знала я, что это такое. В старых историях, рассказанных матушкой, было о Море. Нечисть собирается и становится её видимо-невидимо, и не останется в живых никого, если с упырями, да бесами не справиться.

– А князь что?

– Тех, кого на разведку он отправлял не вернулись и сказать уже ничего не смогут, кого-то по частям нашли, а кто-то, как в воду канул.

Может не только ради мести вернула меня Мара, есть у моего возвращения особый смысл? Но смогу ли я одна с нечистью сладить? Силы неведомые во мне живут, чувствую, как перекатываются и переливаются они, вот только нащупать их пока не могу. Не время?

– Что призадумалась? Возьмешь меня попутчиком?

– От чего ж не взять, ты вон с мечом ладно управляешься. Заговоренный он?

– Верно подметила, заговоренный. Специально выкован для борьбы с нечистой.

– Не ведьмак ли ты часом?

Ярослав рассмеялся беззлобно.

– Не ведьмак я, но сражениям обучен.

Сквозь сугробы пробирались, ища Бурьяна, коня Ярослава, который нечисти испугался.

– Не боишься, что нечисть твоего коня дурного сожрала? – спросила я.

– От чего ж дурного?

– Дурной конь, раз хозяина бросил, – проворчала я.

Словно почуяв, что разговор о нем ведется, Бурьян с тихим ржанием выскочил из-за толстой ели, стряхивая густой иней со своей гривы. Он был красив, словно сотканный из ночи, с блестящей шёрсткой, которая переливалась в лунном свете.

– Был бы дурной, коль его б съели, а то теперь не своими ногами пойдём, – Ярослав усмехнулся, погладив коня по мохнатой шее. Бурьян, словно гордясь своим поступком, уперся головой в плечо Ярославу.

Бурьян бесшумно шагал по утоптанному снегу, неся на спине Ярослава и меня. Ветви деревьев, усыпанные инеем, склонялись к нам, словно хотели что-то сказать, но их шепот перебивался внезапно начавшейся вьюгой.

– Ты уверен, что это самый короткий путь? – спросила я, вглядываясь в густую темноту, окутывающую нас со всех сторон.

– Самый безопасный, – ответил Ярослав.

Я кивнула, хотя в глубине души испытывала неприятное предчувствие. Лес казался мне не просто темным, а зловещим, словно в нём поселилось большое зло, которое в данный момент точило когти и скалило зубы, ожидая добычу.

– Слышишь? – спросил Ярослав, и я уловила глухой топот. – Похоже, погоня за нами.

Я оглянулась назад, и в тусклом свете луны увидела множество светящихся глаз в темноте. И услышала ещё более чётко топот множества босых ног, бегущих по снегу.

Нечисть собралась в стаю. Туман зловеще светился зеленоватым цветом, он нагонял нас, словно живой, извивался, стремясь с конем поравняться, от него отделялись полупрозрачные щупальца, которые стремглав неслись вперед, выворачиваясь и переплетаясь, словно клубок змей. Утопленники, выбирающиеся из тумана, сипло орали изъеденными рыбами связками, они бежали выставив перед собой руки с крючковатыми пальцами, покрытыми струпьями.

Ярослав пришпорил Буяна и тот понесся дальше, хрипя и фыркая.

– Нам бы до города домчать, пока лихо какое не сцапало.

Чувствуя, что соскальзываю от тряски, я вцепилась в Ярослава под его короткий смешок.

Обернувшись, я тут же пожалела. До этого казалось, что мы быстрее, что нечисти нас ни за что не догнать. А теперь они дышали нам в спину смрадным, гнилостным воздухом, злобно скалясь.

Высвободив одну руку, я пытаюсь нащупать под накидкой пучок трав. Но, чтобы его вытащить, мне нужно немного отодвинуться от Ярослава. Одно неловкое движение и я свалюсь в толпу чудовищ, жадно алчущих крови и совсем не важно живая кровь или хладная, подобно моей.

Справившись с застежкой накидки, достаю пучок трав, другой рукой отчаянно цепляясь за выскальзывающую шубу Ярослава.

– Ты чего там возишься?

– Не перебивай и помалкивай, – прошипела я, теряя терпение.

Всё ещё держась одной рукой, свободной перетираю между пальцами полынь и прошептав заговор кидаю получившуюся пыль через плечо. Яркий всполох и сноп искр говорили о том, что вышло задуманное. Коль так, теперь нам оторваться от нечисти проще будет.

– Это ты их чем так?

– Потом, всё потом…

Оторваться удалось, когда на полоске горизонта замаячили караульные огни, а за ними и княжество простиралось.

– Приехали, – устало протянул Ярослав, утирая шапкой вспотевший лоб.

– Благодарствую.

– Не стоит, если б не твои уменья волошбы, не смотреть нам на княжество, не стоять на земле.

– Коль меня б не повстречал, давно б воротился и с нечистью не столкнулся бы, – я скрестила руки на груди.

– Полно браниться, рад я, что повстречалась ты мне. А что за дело к князю у тебя?

– Ты уж прости, но то – для князя.

– Ты не подумай, любопытно больно.

– А ты князя откуда знаешь?

– Так отец он мне названый, с малых лет я у него на воспитании.

Холод пробрался под одежду мурашками и тронул сердце. На мгновение пожалела, что спасла его, а после испугавшись собственным мыслям, тряхнула головой и зубы поплотнее стиснула.

Меня он бросил, мать погубил, а щенка подобрал?

Гнев вскипал внутри, сотрясая разум. Я сжала кулаки и вдохнула.

– Сияна? – голос Ярослава вырвал из гневного омута.

– Задумалась, всё пережитое вспоминаю.

– Пустое, ладно, что живы остались. К князю в таком виде нельзя, пойдем со мной, я к ткачихе отведу, нарядит тебя и краше царевны будешь. Хотя ты и так…

Щеки Ярослава покраснели и он спешно отвернулся, поманив меня рукой следовать за ним.

Мужики, что стояли в карауле и слышали наш разговор усмехнулись в бороды, пока открывали ворота в город.

Бурьян недовольно фырчал, но смиренно следовал за Ярославом. Я плелась чуть позади, стараясь с трепетом совладать. Ни разу отца я не видела, но наслышана о нём. И двадцать лет назад ведь по его указке в избушку воины пришли. Разворотили не только хлипкую постройку, но и душу всю исполосовали. Прежде, чем убью его собственной рукой, хочу узнать за что мы с матерью в опале оказались, за что нас, как зверей прирезали.

В нос ударил запах. В центре площади погребальный костер, пламя до самого неба вздымалось.

Ветер трепал красные и желтые ленты, привязанные к деревянным столбам, ограждающим площадь. Запах ладана и горелой древесины щипал ноздри и горчил на языке. Я, внезапно увлеченная в толпу, молча наблюдала, как пламя жадно пожирает погребальный костер, вздымаясь к небу огненным вихрем. Языки пламени, словно жадные призраки, тянулись к небу, оставляя после себя черные следы на сером холсте сумерек. Треск горящего дерева смешивался с плачем женщин, одетых в длинные светлые одежды. Их голоса, полные скорби, разносились над площадью, словно печальная песня.

Я не знала никого из тех, кто был на костре. И видела это не впервые – древний обряд прощания с умершими. Но от вида бушующего огня и звуков похоронных песен сердце сжималось от тяжести и грусти.

Старая женщина, стоявшая рядом со мной, положила мне руку на плечо. Её морщинистое лицо с пронзительными голубыми глазами выражало глубокую печаль.

– Смерть – это не конец, – прошептала она, глядя на огонь. – Это лишь переход в другой мир, мир духов и предков. Возвращение к началу…

Я молча кивнула, не зная, что сказать. От необходимости разговора меня избавил Ярослав, потянувший за руку наверх, подальше от скорбящих.

–Я думала, что только народы севера разжигают погребальные костры, – проговорила я, смотря на дым в небе.

– Чтобы не вернулись нечистью, всех сжигают. Больно видеть мужей, жен и детей в ином обличье.

– Разумно, – согласилась я. – Но нечисти меньше не становится?

– Не становится, – вторил он, печально. – Нам сюда, – он указал на дверь с резьбой и без стука отворил её.

– Радмила! – крикнул Ярослав в глубину дома. – Неси все, что есть, красу надобно приодеть.

– Что ж ты разорался-то, коль мне лет много, не значит, что глухая.

– У меня не так много…– начала я, но Ярослав перебил поднятой вверх ладонью.

– Я заплачу, за спасение и просто в благодарность.

Радмила завела меня в комнатку, посреди которой стоял сундук доверху набитый тканями.

– Постой вот здесь, сейчас мы тебя приоденем, – пробубнила старушка и вышла.

Когда она вернулась, в руках у неё было еще больше ткани разной. Она меня и вертела и свечи подносила, чтобы цвет к коже бледной подобрать.

Спустя много времени, она проговорила:

– И за княжну сойдешь в таком наряде.

– Не уж то и правда я теперь так выгляжу?– я с нескрываемым волнением всматривалась в свое отражение в полированном медном блюде.

Старая ткачиха, больше похожая на добрую ведунью из сказок, лукаво улыбнулась из-под платка, обрамлявшего морщинистое, но полное жизни лицо.

– А то как же, – протянула она, – не хуже любой княжны теперь будешь. Разве Ярослав плохое заказал бы для своей красавицы?

– Я не… – начала я, но старушка не обратила внимания.

Ярослав, стоявший у порога, лишь улыбнулся в ответ, верно любуясь преображением. Ещё недавно на мне были простая рубаха да сарафан, а теперь…

Алая юбка из тончайшей шерсти, расшитая затейливым узором из серебристых нитей, облегала стройный стан, подчеркивая хрупкость. Свободные рукава льняной сорочки, собранные у запястий тоненькими красными лентами, открывали взгляду нежную кожу. Длинная коса, украшенная янтарными бусами, спускалась по спине до пояса.

Сама же ткачиха накинула на мои плечи тяжелую шубку из бархата, подбитую мехом чернобурой лисицы. Такой наряд не только согревал в любой мороз, но и придавал мне поистине царственный вид.

– Ну, – Ярослав подошёл ближе, не в силах сдержать восхищенной улыбки, – теперь ты точно готова на пир к самому князю идти.

– Пир?

– Верно услышала меня.

– Кто ж пирует, когда нечисть из тумана лезет? – я скрестила руки на груди и сурово взглянула на Ярослава.

– Князь пирует и нам туда пора, решишь дела свои.

– Ну пойдем.

Княжеские хоромы встретили нас шумом веселья и ароматами жареного мяса, медовухи и пряных трав. Свет от бесчисленных свечей, отражался в начищенных до блеска кубках и драгоценных камнях, украшавших наряды гостей. Музыка, льющаяся из гуслей под умелыми пальцами музыкантов, кружила головы и манила в веселый водоворот танца.

Я, несмотря на роскошный наряд, чувствовала себя неловко под оценивающими взглядами знатных бояр и их жен. Ярослав, заметив моё волнение, крепче сжал мою руку, ободряюще улыбнулся.

– Не робей, – прошептал он, – ты прекраснее всех здесь присутствующих дам.

Но я слушала его словно издалека. Мой взгляд, блуждавший по залу, остановился на человеке, сидящем в отдалении от шумного веселья.

Он был высок и статен, облачен в простую, но искусно сшитую черную рубаху и темные штаны. Длинные, иссиня-черные волосы, словно вороново крыло, падали на плечи, контрастируя с бледной кожей. Но больше всего меня поразили его глаза. Темные, почти черные, они словно светились изнутри неведомой силой, притягивая к себе внимание.

– Кто это? – я еле слышно спросила у Ярослава, не в силах отвести взгляд от незнакомца.

– Велемир, – тихо ответил Ярослав, – ведьмак он. Говорят, силой великой обладает. Но сам он нелюдим и слов лишних не говорит. У князя дело к нему, говорят ведьмак с мором сладить сможет.

Я кивнула, невольно ежась. От ведьмака веяло холодом и тайной, словно он был не просто гостем на этом пиру, а прибыл из другого, неведомого мира. Навью от него несло.

Словно почувствовал, что разговор о нём ведется, встал. И смотря прямо на меня, не отводя взгляда, подошел.

– А вот и княжна, знал, что по пути нам будет.

Глава 5

Ярослав, попытался закрыть меня собой от цепкого взгляда Велемира.

Но Велемир не отводил глаз, продолжая вглядываться в меня, словно пытался высмотреть самую глубину души. И я чувствовала, как от его взгляда по телу бежит холодная дрожь.

– Велемир, – проговорил Ярослав, не сводя с него взгляда, – обознался ты, не княжна пред тобой.

Велемир наконец отвел взгляд, повернувшись к Ярославу, и легко улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла, она была холодной и больше напоминающей звериный оскал в мгновение перед прыжком.

Он взмахнул рукой перед лицом Ярослава, а тот отстраненно моргнул и замер. Точно уснул с открытыми глазами.

– Теперь мы сможем поговорить, княжна? Лишние уши нам не к чему.

– Ярослав верно сказал, обознался ты.

– Обознался говоришь? На тебя стоит взглянуть единожды, так родство на лице написано. Мстить пришла?

Велемир обошел меня по кругу, точно принюхивась. Потрогал косу, смертью отмеченную. Рукой по плечу провел, где Мара знак оставила свой.

– Мара вернула, – медленно проговорил он, словно пробуя слова на вкус.

– А от тебя Навьим смрадом несет, ещё загодя почуяла.

– Подобное к подобному, – усмехнулся он, – ведь на отварах из Навьих растений ты выращена. И сама недавно там была, не помнишь?

Он медленно убрал руку, перетирая пустоту меж пальцев, как будто там что-то было – видимое лишь для него.

– Князь здесь, но обожди. Завтра переговоришь, встретимся с тобой у него, послушаешь и вынесешь решение своё. Остыть тебе надобно, княжна.

– Отец меня не признавал, княжной называться не стану.

– По праву рождения, вижу, что княжна, остальное мне не в интерес. Да и у князя не найдется ответа для тебя. Не ведает он о кровавой расправе. В стан гадюка заползла, с неё и спрос.

Велемир щелкнул пальцами и от наваждения Ярослав избавился, моргнул растеряно.

– Верно ошибся я, – нарочито спокойно протянул он, растянув губы в коварной улыбке и, подмигнув мне, скрылся в толпе пирующих.

Могла найти его, коль захотела бы, после себя оставил он шлейф из аромата скошеной травы и влажной земли, точно могильный, запах скорой смерти. Чьей ли? Моей иль князя?

– Теперь к князю? – Ярослав аккуратно тронул меня за плечо.

– Не станет он сейчас со мной говорить. Завтра.

Решила послушаться совета ведьмака, хоть странный он, но видимо не глуп. Хотелось бы еще его расспросить о Нави и… может у него ответ найдется для чего Мара меня вернула.

– Так рвалась к князю, передумала?

– Мой разговор серьезный, а князь уже явно не трезв. На улице обожду.

Я решительно развернулась, но Ярослав перехватил меня, взявшись за руку.

– Велю постель тебе постелить, да воды натаскать. Вон холодная какая и шуба не спасает.

– Не стоит, – отмахнулась я, но Ярослав хватки не ослабил.

– Гостьей будешь.

Я грустно усмехнулась, но сдалась. Не знает Ярослав, что покуда волю Мары не исполню, живу взаймы и нет во мне живой крови. Так и замерзнуть я не могу.

Ярослав повел меня прочь от шумного пира.

– Отдохни, – сказал он. – День у тебя был долгий, а завтра ещё много дел.

Мы оказались в комнате, убранной богато и уютной. Ярослав кивнул слуге, что стоял у двери.

– Постель постели да воды натаскай для гостьи, чтобы переночевать она могла.

Слуга поклонился и поспешил выполнить приказ.

– Здесь тебе будет спокойно, – сказал он и улыбнулся.

Я кивнула и опустилась на мягкую пуховую перину, но спокойствия она мне не принесла. Мысли о Велемире и Море не давали мне покоя, и я невольно вдыхала воздух больше по привычке, чем по необходимости. Это простое действие дарило подобие прежней жизни, в которой я нуждалась в отдыхе, сне, воде и зябла от сквозняков. Теперь и от моего прикосновения можно озябнуть.

Может и усну? Чем черт не шутит, хоть время скоротаю.

Но сон не шёл. Тянулось время и поняв, что лежать уж невмоготу, умылась остывшей водой из бадьи. И тут словно трель над ухом прозвучала.

Выпрямившись, я попыталась найти источник звука, но не было в комнате предмета, что так тоненько и мелодично звучать мог. И вместе с этим, я уловила шепот. Он был тихим, почти неслышным, как шелест листьев на ночном ветру, шептали голоса, сливаясь так, что невозможно было их различить.

Теперь звук раздался возле двери. Словно звал меня за собой. Ходить же мне позволено? Ничьего покоя не нарушу.

Решилась выйти, отворив скрипучую дверь, прошла по бархату ковра в даль коридора, где поджидала меня новая трель. Оборвалась она внезапно, в темноте я выставила вперед руку, чтобы не натолкнуться на что-то и пальцы ухватились за как будто шёлковые нити. Совсем как тогда со стариком в рыбацкой хижине.

На полу, держась за грудь, доживал последние мгновения то ли купец, то ли боярин, но одет богато, соболиная шуба, дорогие кожаные сапоги с вышивкой. Вот только смерти всё равно кто ты: богач или бедняк, она и того, и другого заберет.

– Помоги… – сдавленно прохрипел мужик, протягивая ко мне трясущуюся руку.

– Не ту о помощи ты просишь, но страдания облегчить я смогу, – рукой нащупала нити его жизни, да переплела их между собой так, словно каждый день двадцать лет этим занималась. А после собрала его последний вздох зеленоватого цвета, не такой, как у рыбака. Зависит ли это от того, как жил человек, каким он был? Дурны его поступки или праведны? Удастся ли мне узнать, хоть единожды?

Почудилось на мгновение, что стоит сзади кто-то, легким дуновением волосы всколыхнуло. Но обернувшись, наткнулась на пустую стену, словно и не было никого там. Когда возвращалась к себе, дождаться наступления утра, уловила запах влажной земли и скошенной травы.

Следил за мной? Зачем же интересно?

Вернулась в комнату и села у окна, перебирая думы.

Утро ворвалось в комнату яркими лучами солнца, разгоняя остатки ночных теней.

Ярослав, уже собранный и подтянутый, ждал меня у порога.

– Готова к князю идти, иль снова передумала? – спросил он, подавая мне руку.

Я кивнула, чувствуя, как волнение сжимает горло, цепкими когтями царапая голосовые связки, отчего и слова вымолвить нельзя. Сегодня я впервые увижу своего отца, что бросил нас, едва я появилась. И тогда мать меня растила, как ту, что воздаст ему по заслугам, как ту, что единственной княгиней сможет быть. Претило мне это воспитание, но против слова матери ничего я не имела. Рассерженная душа и на части разорванное сердце движели ею, поила из растений нави отварами, куда ходила собирать их, едва луна округлится, но так и не поведала мне, как сквозь завесу меж миром живых и мертвых перейти, не успела. И сила росла во мне, пока не оборвалась вместе с жизнью в избушке. Заново я волшбу вспоминаю, как будто несмышленым детенышем стала, что едва ходить может. Пробираюсь сквозь пелену в умениях, чтобы разрозненные части между собой соединить.

Хочу раз и навсегда доподлинно узнать причастен ли князь к расправе или другого ответчика следует искать.

Княжеские хоромы поражали своим размахом и роскошью. Слуги, словно тени, скользили почти вплотную к стенам, боясь головы поднять. Я пробежалась взглядом по украшенным искусной резьбой сводчатому потолку и стенам, и взгляделась в узор ярких ковров ручной вышивки.

Мы вошли в просторный зал, залитый солнечным светом, где за богатым столом сидел князь.

Рядом с ним, юная и прекрасная, как майское утро, сидела молодая супруга княгиня. Её смех, звонкий и чистый, словно родник в горах, заставил моё сердце сжаться.

Велемир стоял у трона, словно тень, не отрывая от меня взгляда. Я чувствовала на себе его пристальное внимание, словно он ждал моей реакции, хотел прочесть мои думы, забраться в голову.

Наше появление прервало разговор между ведьмаком и князем.

Князь поднял на меня глаза, и в этот миг мне показалось, что время остановилось. Но в его взгляде не было и проблеска узнавания. Он видел во мне лишь спутницу Ярослава, гостью в своём доме. Должно быть, ещё вчера вечером Ярослав предупредил обо мне. Что сказал он ему? А Велемир?

– Отец, – склонил голову Ярослав в почтительном поклоне.

– Давеча ты упомянул, что у гостьи нежданной разговор ко мне имеется, да с ведьмаком на счет неё я переговорить успел.

Если бы моё сердце могло биться, оно бы выпрыгнуло из груди. Забыв о том, что не нужно мне дышать, дыхание я все равно затаила.

– Откуда ты?

– Издалека, светлый князь, – решив последовать примеру Ярослава, я склонила голову.

– Разговор ко мне у тебя был, так поведай.

– То просьба лишь для ваших ушей, князь. Но обождать я могу.

– Ведьмак мне рассказал о том, что гостья в ночи пришедшая, имеет некий дар… – князь потер бороду.

Издалека заходит, не решается прямо всё сказать.

– Ценю я тех, кто не бродит вокруг да около, князь, – я подняла голову и посмотрела на него.

– Гостьей незваной пробралась и неуважение показывает, – цокнула княжна, недовольно складывая руки на пышной груди.

– Верно заметила, что интерес у меня к природе дара твоего. Предсказан был мор и самое сердце его не в этом мире, а по ту сторону, где забытые боги и предки. Мало кто в силах сквозь завесу перейти и истребить на корню алчущее семя нечисти поганой.

– Хочешь ли ты князь попросить меня пройти в Навь? Иль почудилось мне? – я сделала шаг вперед и воины подле князя взволнованно переглянулись.

Повеяло холодом. И кажется, что я его источник.

– Не почудилось. Ведьмак в силах перейти невредимым. Должен он мне, от того и тебя сопроводит. Что взамен желаешь?

– Моя просьба останется тайной до возвращения.

– Верно решилась ты?

Я кивнула.

Ярослав всё время наблюдая за разговором, острым, как только что наточенный клинок, шумно втянул воздух ртом и попытался возразить, но князь поднял ладонь.

– Значит, сегодня же отправитесь. Ярослав в силах на подступах к завесе с нечистью сладить, попутчиком будет и наблюдателем, чтобы договоренность с ведьмаком в силе осталась.

Разве может князь так бездумно почти на смерть отправлять названого сына, которого воспитывал с малых лет? Ради чего?

– Не боишься князь, что договоренность не сдержу? Что оставлю в трудный час? – процедила я, сквозь стиснутые зубы.

– Видится мне, что ради просьбы своей ты и огонь, и воду пройдешь.

Я хмыкнула и круто развернувшись на каблуках, выскочила прочь из хором. Гнев вскипал, бурлил и трепетом разливался по жилам.

– Сияна! Обожди! Да постой же ты! – Ярослав расталкивая слуг и просителей, рвался догнать меня.

– Не так разговор с князем я представлял, – проговорил он, хватая меня за рукав, вынуждая остановиться.

– И я не так всё представляла, – произнесла я, когда гнев поубавился.

– Значит в путь? Не передумала?

– Мор остановить надобно, а после и мои вопросы решатся, – проговорила я.

– Я прикажу собрать съестного в дорогу.

– Возле ворот меня отыщешь, – бросила через плечо и поспешила на воздух, чтобы бурлящая сила через край не перебралась, рискуя не оставить и камня на камне от княжеских хором.

Я выскочила из дверей, едва не сбив с ног боярина, так яростно стремилась на простор, где холодный ветер мог бы остудить пылающую ярость и унять дрожь в руках.

Магия, что дремала во мне до этого часа, пробудилась, откликаясь на бурю чувств и старых переживаний. Я чувствовала, как она пульсирует в жилах, словно дикий зверь, жаждущий вырваться наружу из силков.

Я бродила по княжескому саду, среди деревьев, одетых в зимние шубки, проводила рукой по покрытым инеем и тонким блестящим льдом веткам. Но красота природы не могла успокоить меня. Ярость всё ещё кипела во мне, смешиваясь с горечью и обидой.

– Не справляешься со своей силой, княжна? – раздался рядом знакомый голос.

Я резко обернулась. Велемир, словно выросший из-под земли, стоял передо мной. Его темные глаза, словно два уголька, внимательно изучали меня, не упуская ни единого изменения в моем лице.

– А тебе что с того? – прошипела я. – Поглумиться пришёл?

– Ошибаешься, княжна, – Велемир неторопливо приблизился, и я почувствовала исходящий от него запах влажной земли, смешанный с запахом трав и ещё чего-то, неуловимого, но знакомого. – Князь повелел мне присмотреть за тобой. Норов ему твой не по душе.

– Он меня не знает, – слова сами сорвались с языка, горькие и резкие, словно палые желуди.

– Узнает,– Велемир улыбнулся, и в его глазах вспыхнули хитрые искорки. – Всему своё время. А пока… – он сделал шаг ко мне, и я невольно отступила, ощущая, как его сила, спокойная и уверенная, сталкивается с моей, бушующей и неуправляемой. – Давай я тебе лучше покажу, как укротить твой непослушный дар. Утратила сноровку?

От него веяло силой, мудрой и древней, как сама земля. Опасаясь за невинных жертв всплеска моего гнева, я медленно кивнула, а ведьмак довольно улыбнулся.

Мы отошли в глубину сада, где среди деревьев скрывался небольшой пруд, затянутый таким прозрачным льдом, что в нём виднелась заточенная ряска до прихода весны.

– Волшба подобна реке, – начал Велемир, скользя взглядом по кромке льда.

– Пытаться удержать её всё равно что пытаться остановить течение. Занятие пустое. Тебе нужно научиться не подавить её, а направить, – продолжал он, поворачиваясь ко мне. – Стать не противником, а проводником.

Он протянул руку, и я увидела, как между его пальцами заискрилась тонкая, почти прозрачная дымчато-тёмная нить. Она пульсировала, словно живая.

– Видел я, что ладно справляешься по воле Мары. А по своей собственной, что ты можешь?

Я протянула руку навстречу его, касаясь невесомой нити. И почувствовала, как всё моё естество откликается на зов, заструившись по телу. Между нашими ладонями вспыхнул на короткое мгновение шар света, заставляя окружающий мир померкнуть.

Велемир не дрогнул, не отступил. Он спокойно наблюдал за тем, как моя сила, забытая на лета, дикая и необузданная, сталкивается с его собственной. Я чувствовала, как его сила обволакивает меня, не подавляя, а направляя, указывая путь.

– Чувствуешь? – его голос звучал словно издалека, пробиваясь сквозь гул от слияния двух сил. – Она не враг тебе. Она часть тебя. Вспомни, что значит не следовать чьей-то указке, княжна.

Я отняла ладонь и на секунду показалось, что в груди что-то колыхнулось. Я замерла, но мне всего лишь почудилось.

– Ярослав будет ждать у ворот, – проговорила я.