Buch lesen: «Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло»
Приводят одного, взамен берут другого
И никому не говорят ни слова.
Нам тайны не откроют никогда,
Что было – будет повторяться снова.
О. Хайям
Глава 1
Форт Росс-3 был хорош тем, что, выстроенный на краю Земли в начале двадцатых годов ХХ века, он представлялся настоящим убежищем. Сюда не мог проникнуть ни один посторонний, хоть друг, хоть враг. У друзей, специально не приглашенных, отсутствовали нужные транспортные средства. Самолеты из Европы на такое расстояние не летали, пароходом только до Веллингтона добираться месяц, а потом – или каботажное судно нужно фрахтовать, или на лошадях пятьсот километров через горы, в которых без проводника дороги не найдешь.
Врагам, попытавшимся проникнуть в форт, пришлось бы еще хуже. Оборонительные сооружения с моря и с суши были непреодолимы в гораздо большей степени, чем линия Маннергейма суровой зимой – для пехотных батальонов.
Поэтому, вернувшись в тот самый коттедж, где они с Аллой провели первые дни после спасения из Калифорнии своего мира, Ростокин испытал ни с чем не сравнимое чувство облегчения и покоя.
Не так уж трудно им пришлось, в сравнении с командой Новикова, а все же… Это приблизительно то же самое, как нормальному человеку возвратиться после ночной прогулки по трущобам старой Москвы или кварталам Гарлема. Ничего особенного не случилось. Увидел, конечно, несколько безобразных сцен, участником которых не захотел бы оказаться, но ни пистолет, ни кастет не пригодился, и лицо без ссадин, и зубы все на месте.
Тяжелая дверь квартиры затворилась, этаж у тебя шестой, а внизу, у парадной, швейцар дежурит, здоровенный дворник поблизости от него, с костяным свистком поверх фартука, готовый вызвать пронзительной трелью сразу четырех городовых с ближних перекрестков. То есть жизнь снова стала такой надежной и спокойной, как и положено.
– Может, давай Виктора к нам позовем? – спросил Игорь у Аллы, когда они закончили раскладывать по полкам стенного шкафа свои немногочисленные дорожные вещи. – Посидим за чаем, разберемся, как дальше жить будем…
По крыше и козырькам подоконников забарабанили редкие капли, очень быстро слившиеся в сплошной дождь, обычный для этой местности.
– Глупости ты говоришь, милый, – ответила ему Алла, слишком многому, на взгляд Ростокина, научившаяся у своих старших подруг. – Камин лучше наверху разожги, а я сейчас… Тут же сауна есть.
Она начала раздеваться прямо посередине комнаты, не устраивая стриптиза, а просто как у себя дома, без свидетелей, в беспорядке бросая на диван детали туалета.
Но выглядело это не менее возбуждающе. Игорь не раз задумывался на подобную тему. Ему казалось, что авторы «фильмов для мужчин» делают большую ошибку, придумывая совершенно нежизненные сценарии. Куда интереснее для массового зрителя были бы сексуальные эпизоды, «совершенно случайно» происходящие с нормальными женщинами и даже девушками. «Ах, это ведь произошло так неожиданно! Я и не подумала…»
Только ему, военному корреспонденту, никогда не удавалось выкроить времени, чтобы взять вдруг и написать нечто подобное, и найти издателя, согласного столь изысканные тексты купить.
– Неужели ты до сих пор не понял, – спрашивала Алла, балансируя на одной ноге и стягивая с другой длинные, украшенные несколькими ярусами кружев панталончики. Тех аскетических трусиков-плавок, что носили подруги, рожденные в ХХ веке, она так и не смогла принять в качестве подходящих нормальной женщине.
– Мне все посторонние люди ужасно надоели. И их пароход, и постоянная необходимость изображать себя членом какого-то общества. Виктора тоже видеть не хочу. Чего еще и он сюда приперся?! И звать его к нам не смей! Приготовь что-нибудь на двоих. А я быстро. И сам за мной не лезь. Мне одной побыть надо!
Резко дергая тугими ягодицами и покачивая великолепными грудями, Алла широкими шагами пересекла гостиную, зашлепала босыми ногами по лестнице в полуподвал, где помещался домашний спортивно-оздоровительный комплекс. Тренажерный зал, небольшой, всего лишь пятнадцатиметровый, бассейн, питающийся ледяной родниковой водой, сауна, еще кое-какие процедурные помещения.
«Вот зараза, – подумал Ростокин, рассматривая этикетки выставленных в баре бутылок. – Ничем ее не перевоспитаешь. Напиться бы сейчас, ей назло, и завалиться спать. Так ни хрена не выйдет. Еще больше разорется и все равно сделает по-своему… Так стоит ли? Придется ужин готовить».
Его раздражение несколько поумерилось, когда Алла вернулась, распаренная, закутанная в яркий махровый халат, с головой, обернутой полотенцем наподобие тюрбана. Игорь подумал, что, пожалуй, и вправду неплохо будет сегодня обойтись без гостей. Погода за окнами располагает к тихим домашним радостям.
– Я наверх. Приведу себя в порядок, а ты через полчасика поднимайся.
Чтобы не терять времени зря, Игорь смешал себе сложный коктейль и позвонил Шульгину. Александр ответил не сразу. Неужели тоже принужден исполнять супружеский долг? Если так, то неудобно. Однако голос Шульгина был бодрым и свежим.
– Что там у тебя? Я думал, ты с дороги отдыхаешь.
– Собираюсь только. Тут очередная мысль в голову пришла. По поводу Шатт-Урха. Он сейчас где, кстати?
– В специально отведенном помещении. В отличие от нас, ему компания не требуется. Очередную партию видеоматериалов, специально отобранных, мы ему отгрузили, ими он и занимается. Никуда не денется. А ты чего хотел сказать?
– Да вот подумал – перед тем, как снова допрашивать, надо, чтобы Олег со Скуратовым с той техникой, что у вас имеется, повозились. Нечто типа транслятора этакого собрать. Ты же с чекистами работал, понимаешь, о чем я? Наверняка ведь можно на базе той информации, что у всех поднакопилась, а особенно у Ларисы лично, специальный ментальный пакет подготовить. Для воздействия на психику гостя. Я даже сценарий готов набросать…
– Интересно. Я, правда, чтобы не заморачиваться, хотел сразу на Удолина выйти, Урха ему сдать и навсегда от этой проблемы избавиться. Но если ты считаешь… Хорошо, я Олегу скажу. Приятно видеть, что офицеры о долге службы в любой обстановке помнят. «О воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий, и паки1 ото сна восстав, читай усиленно Устав…»
А если попроще – перестал бы ты хоть на ближайшие сутки о разных глупостях думать. Как будто больше заняться нечем!
Слова Шульгина прозвучали с таким убийственным сарказмом, что Игорь едва не втянул голову в плечи. Умеет же человек, ничего обидного не сказав, заставить чувствовать себя настолько не в своей тарелке…
Так ведь и прав Александр Иванович, как всегда прав. Если есть дело – неделями спать не позволит, исключительно за счет силы убеждения и личного примера. А если дела неотложного нет – отдыхай и развлекайся на всю катушку, «в меру своей фантазии и испорченности». Это тоже фраза из его дежурного набора.
Тем более, обстановка вокруг какова! За окнами и в каминной трубе завывает ветер, свежий, переходящий в крепкий. Дождь струится по оконным стеклам, в свете уличных фонарей серебристые водяные потоки мчатся по брусчатке мостовой вниз, к набережной. Хорошо, что нет никакой необходимости выходить на улицу сейчас. И завтра с утра тоже. Спи сколько влезет, больше не думая о чужой войне, длящейся (длившейся) по ту сторону океана двадцать пять лет назад.
Однако при мысли о том, что друг Виктор брошен, предоставлен самому себе в еще одном чужом для него мире, Игорю стало не по себе. Даже постель ему согреть некому.
Разумеется, проблема, легко решаемая в нынешних условиях, для тридцатипятилетнего, видного собой мужика. Не сегодня, конечно, но в ближайшие дни.
«Вольнонаемное» население форта превышало триста человек. В большинстве – люди двадцать первого – двадцать четвертого годов, в том числе и кое-кто из бывших офицеров, категорически не захотевших после окончания Гражданской иметь какое-либо отношение к военной службе. Ни к какой, в ударном ли батальоне Басманова, или в строевых частях армии и флота Югороссии. Смертельно уставшие от войн, революций, в плоть и кровь вошедшего ожидания новых потрясений.
Они согласились уехать на край света для выполнения обычной работы, как во все времена находились желающие отправиться хоть в Якутск и Анадырь, хоть в Австралию или на Фолклендские острова. И не только ради очень хорошей зарплаты. Людей влекло новое, возможность испытать себя в необычных условиях.
Наравне с ними в Новую Зеландию пожелало отправиться немалое количество граждан и гражданок из двухтысячных годов обеих реальностей. Одни, из постсоветской России, – желающие обещанных благоустроенности и покоя, другие – подданные Олега Константиновича – наоборот, в поисках острых ощущений, поскольку каждой романтически настроенной личности была обещана возможность оказаться в мире Чарли Чаплина, Дины Дурбин, Греты Гарбо и Аль-Капоне.
По этой причине среди новопоселенцев форта было достаточно молодых женщин, от двадцати до тридцати лет, с высшим гуманитарным, как правило, образованием. И медицинским. Инженерши, математички и теорфизички на приглашения вербовщиков обычно не откликались.
Игорь в заботе о друге ошибся, применив к нему собственное отношение к жизни. Одиночеством Скуратов не мучился. Он не мог оторваться от полок, забитых изумительными книгами.
Новиков, куда больше понимая в людских характерах, определил гостя на жительство в укрепленный замок, высившийся над поселком и фьордом. Тот был, конечно, невелик, но не так уж и мал.
Сто метров по переднему фасаду, пятьдесят – по боковым. Пять этажей главного корпуса, четыре тридцатиметровые башни по углам, внутренний двор с галереями, фонтанами, садом и клумбами. В то время, когда он возводился, у Антона технических проблем не возникало, и он посодействовал – так же, как и с «Валгаллой».
Потребовались только эскизы и указания по ходу оформления интерьеров, чем увлеченно занималась Наталья. А ей-то как здорово: учили хрущевки проектировать, на работе реально – лестницы в пятиэтажке нарисовать доверяли. И вдруг – берись, дорогая, что хочешь строй, хоть Кёльнский собор, только не за четыреста лет, а уложись в полгодика.
Она и уложилась. Выстроила для «Братства» дом на горе, похожий на все сразу.
Андрей объяснил Скуратову – независимо от того, что память всех персональных и Самого Главного компьютера содержала неограниченные объемы информации, целый этаж здесь отведен под настоящую, набитую бумажными книгами библиотеку.
Захочет ли кто-нибудь искать нужный том сначала в каталогах, а потом на бесконечной протяженности высоченных стеллажах, или нет – совершенно неважно. Сам факт обладания таким количеством реальных раритетов создавал особенное ощущение. Воплощение детских мечтаний о возможности доступа к любым книгам, сколько их есть на свете.
Скуратов, увидев теряющиеся в полумраке проходы между полками, аж заурчал непроизвольно. И едва удержался от желания немедленно броситься в недра сокровищницы. Как будто мало он в своей жизни видел библиотек, и академий разных наук, и Главную Российскую, Британскую, Конгресса САСШ тоже. Но это ведь библиотека другого мира! Любая изданная после тысяча девятьсот пятого года книга чем-то да отличается от своих аналогов, а уж после двадцатого или тридцатого… Перед ним расстилается безграничное поле неизведанных знаний!
– Подожди, Виктор Викторович, успеешь, – мягко сказал Новиков, под руку выводя академика из книгохранилища в хорошо освещенную просторную комнату. – Я тебя в курс введу. Вот здесь, где мы стоим, – это абонементный отдел. Справа, как видишь, каталог, алфавитный и систематический. Все очень просто. Разберешься?
– Вы что обо мне думаете?
– Мне думать незачем. Давно надоело. Я за других переживаю, у которых этот процесс еще не завершился. Вот тут разные буквы написаны – это алфавитный. Нажмешь «Т» – всех авторов, кто имел удовольствие с этой литеры начинаться, на экранчике перечислять начнет. Фамилия, имя, отчество, потом заглавие труда. Как у нас в тюремной библиотеке было написано: «Братва! Знаете, Толстых было много. Если не в падлу, называйте, пожалуйста, инициалы».
– При чем тут тюрьма? – оторопело спросил Скуратов.
– Да ни при чем. Просто к слову.
Новиков с прежней наставительной интонацией объяснил, как пользоваться систематическим каталогом, сообщил, что этажом ниже есть жилые комнаты, где можно кратковременно отдохнуть или поселиться постоянно.
– Жильцов, кроме вас, здесь пока нет, однако горничная на месте. Позвоните, вот кнопочка – сделает что нужно. На первом этаже управляющий, тоже придет по первому зову. Теперь понятно?
– Спасибо, понятно, – ответил Виктор. Чувствовалось, что внимание Новикова и его заботливо-поучающий тон его несколько раздражают. Он к такому не привык, последние годы сам изрекал непререкаемые истины, а ему почтительно внимали.
– Тогда занимайтесь. Наши домашние телефоны – вот они, – Андрей положил на столик карточку, где были переписаны двузначные номера всех членов «Братства», ныне в форте присутствующих. – Общий завтрак – с десяти до одиннадцати в ресторане второго этажа этого здания. Теперь позвольте откланяться. Желаю приятного времяпрепровождения.
«Кажется, несколько хамовато я себя держал», – думал Новиков, спускаясь по широкой лестнице. Но раскаяния не испытывал. Что он был очень утомлен и издерган всем предыдущим, объяснять не стоит. А тут ему на голову (так уж он воспринимал свою не добровольную, навязанную со стороны роль в «Братстве» – волей-неволей, но отвечать за все) свалился еще и Скуратов.
«Такие ребята привыкли воображать о себе больше, чем заслуживают. Ну, лауреат, ну – компьютерный гений! И что? Понять можно, человек, очутившийся в новой компании, пытается обозначить, даже и неявно, что он «альфа», а не «бета» или тем более «омега». Так никто ведь и не возражал.
Просто здесь так не принято. Правильно сказал грубый генерал Кутепов, когда Врангель предложил Берестина ему в начальники: «Погоны я вижу, а человека за ними – еще нет!» Хорошо, Алексей быстренько сумел доказать противоположное.
Новиков был не очень справедлив к новому товарищу. Скуратов ни разу не попытался словом или жестом показать свое превосходство, но что-то такое улавливалось в его поведении, почему Андрей и произвел своеобразную профилактику. Сам понимая, что ведет себя не слишком хорошо. Не зря ведь многие люди его недолюбливают. Та же Лариса.
Однако интуиция подсказывала. С другим человеком он, может быть, и не стал бы пережимать. А здесь нужно. Пусть и еще одно поймет: в суровое время попал, не пожалеют просто так, пряничком не угостят, по головке не погладят. Как в казарме по первому году службы.
А все остальные «дамы и господа» пусть остаются милыми и деликатными. Для контраста.
«А я ведь совсем недавно таким не был, – продолжал рефлектировать Новиков. – Ростокина мы с Иркой приняли, как младшего братишку с девушкой его, и ни разу я не озаботился их нравственными принципами. Может, я Скуратова как возможного соперника воспринял, отчего и подзавелся? Да нет, не похоже, точек пересечения у нас с ним нет. Значит, я, как взводный старшина, просто захотел рявкнуть на того, кто из строя на полшага высунулся? И это не мой характер. Берестинский, воронцовский, но никак не мой. Так что же? Опять потянуло сквознячком из могилы?»
Тьфу! Дурацкие мысли его охватили, наверняка – последствия недолеченной депрессии.
Еще одно дело оставалось сделать, а потом можно и отдыхать. Он сразу проводил Скуратова в библиотеку, не представив его предварительно смотрительнице гостевых помещений. Гостей здесь бывало не так много, но как раз это ее устраивало. Меньше хлопот. Отработает срок контракта, вернется в родной Ростов, на скопленные средства откроет собственное заведение, замуж выйдет. Лет ей немного, тридцать пять только осенью исполнится.
– Здравствуйте, Нина Семеновна, – сказал Андрей из прихожей. Хозяйка лежала на диване в большом зале, положив длинные полные ноги на изогнутую спинку, и смотрела какой-то фильм по телевизору. Видеозапись, конечно, эфирного телевидения здесь не было, и еще лет сорок не будет.
Услышав голос, она сначала повернула голову, потом вскочила, как солдат по тревоге:
– Вернулись, Андрей Дмитриевич? Сколько же вас не было? И с моря не погудели, и так не предупредили? А я тут валяюсь…
– Ну вот и зашел. Предупредить. У вас все нормально?
– А что здесь может случиться? – Голос у нее был низковатый, волнующий очень многих мужчин. Да и в остальном женщина она была видная, крупная, с привлекательным лицом и пышными длинными волосами.
– Да мало ли…
– Это у вас все время что-то происходит, а у нас дни тянутся и тянутся. Беспросветно. Море шумит, дождик льется. Если б не заработок – давно бы сбежала с вашей каторги. Простите, Андрей Дмитриевич. От тоски книжки начала читать. Недавно этого – Мельника-Печерского… Ну-удно, а как-то успокаивает…
– Что-то ты, Нина, в меланхолию впала, – усмехнулся Новиков, доставая из кармана сигарету. – Наверняка тебе надо жалованье повысить, а то в Ростове, небось, дома дорожают… А вместо Мельникова-Печерского Артура Миллера почитать.
– Вам винца налить, Андрей Дмитриевич, или покрепче чего? – словно бы пропустила мимо ушей прельстительную фразу домоправительница.
– Давай покрепче. И себе тоже…
Выслушав обычные жалобы на скучную здешнюю жизнь, Андрей покивал сочувственно, пообещал, что теперь станет веселее.
– Да как же вы в дом вошли, что с вахты мне не сказали? Кто там дежурит, Женька, что ли? Ну я ему покажу!
– Да при чем тут Женька, я сзади зашел, со своим ключом. Гостя тебе привел. Он сейчас в библиотеке. Виктор Викторович зовут. Ты через полчасика поднимись, посмотри, как ему там. Время позднее, спать скоро надо. Комнату человеку приготовьте. Ты одна здесь дежуришь?
– Еще Маринка, только, наверное, в клуб побежала. На танцы… – сказано это было с почти неуловимой двусмысленной иронией.
– Значит, сама займись.
Новиков допил рюмку, пару раз затянулся сигаретой перед тем, как затушить ее в пепельнице.
– Он, гость наш, мужчина очень почтенный, большой ученый…
– Старый, значит?
– Чего вдруг? Наших лет. Но – ученый. Академик, между прочим. И – из дальних краев.
– Американец?
– Опять ты спешишь. Русский, натуральный. Но в Югороссии никогда не был. Так ты вот что… Прояви к человеку внимание. Номер ему подбери получше, перекус сообрази, разговором займи… Только… – изобразил он озабоченность. – Есть у меня сведения, что до женского пола он чересчур падкий. Так ты с ним поаккуратней. Если вдруг чего – сразу бить не надо. На словах объяснись. А то представляешь – завтра общий торжественный обед, и у дорогого гостя – фингал под глазом… Уловила?
– Ох, Андрей Дмитриевич, – Нина притворно вздохнула, изображая глубокую печаль, – опять вы свои шуточки шутите? Когда это я кого-то била? Ну, правда, в Ростове пацаны меня остерегались, так то ж когда было!
Глаза у нее блеснули ведьмовскими искрами. Новикова Нина Семеновна, как мадам Грицацуева Бендера, «уважала», но совсем не боялась. Любила с ним пошутить, а и иногда и на серьезные темы, под настроение, порассуждать.
«Да, Скуратову можно позавидовать, в любом раскладе, – подумал Андрей. – Если не ошибется в схеме поведения, сумеет на Нину впечатление произвести, его ждет много интересного помимо библиофильских утех».
Новиков притворил за собой массивную калитку и начал спускаться по каменной лестнице от замка к своему коттеджу, ближайшему на центральной улице. Дождь хлестал по надвинутому до самых бровей капюшону плаща. Хорошо, что сапоги он надел высокие, непромокаемые. Можно не обращать внимания на потоки воды и глубокие лужи.
Как там в две тысячи пятьдесят шестом романтические отношения принято завязывать – неизвестно, у Андрея случая выяснить не было, не Ростокина же с Аллой об этом расспрашивать. Но одинокая женщина из тысяча девятьсот двадцать пятого, если интерес почувствует, найдет способ преодолеть культурологический барьер.
Пойдет все так, как он предполагает, Скуратова можно будет привязать. На ближайший отрезок времени. Нина Семеновна – дама того типа, что способна увлечь почти любого мужчину и интуитивно знает, как вываживать крупную рыбу спиннингом. Если что – для себя. Прикажут – для начальства.
Андрей не знал, зачем ему нужна еще и эта интрига, но столько в жизни было всяких неожиданностей, что появление в угрожающий период постороннего человека, настроенного включиться в спаянную компанию, не могло не внушить определенной тревоги.
Если есть возможность переключить внимание нового фигуранта, пусть ненадолго и на незначительную цель, – это нужно сделать. Выйдет холостой выстрел – не беда. Он в любом случае получит дополнительную информацию, а «подозреваемому» не нанесет никакого морального или физического вреда. Испытает ли при этом сам фигурант удовольствие или разочарование – вопрос из другой плоскости.
Тут Новиков не ошибся. Пока Нина, заинтригованная начальником, переодевалась для встречи с редким, да еще и высокопоставленным гостем в служебный костюм старшей администраторши: ярко-васильковый обтягивающий костюм, юбка чуть выше приятно-круглых колен, двубортный китель с золотыми пуговицами, кружевная, просвечивающая где надо блузка, Скуратов успел нагрести с полок десяток толстых книг, одни названия которых вызывали у него внутреннюю дрожь исследователя. Уселся за ближайший стол и начал их жадно перелистывать.
Совершенно не подозревая, какую суматоху вызвал.
Маринка, оторванная от танцев, готовила «специальному гостю» лучшие из имеющихся апартаментов. Повар, поставленный в условия жесткого цейтнота, изобретал ужин, обрадовавший бы и случайно заехавшего сюда наследника французского престола.
И это все при том, что Нина означенного гостя еще не видела. Так тем интереснее. Андрею Дмитриевичу она в любом случае угодит, а что в результате получится – особая статья.
