За пазухой у дьявола

Потерпевшие крушение

Вертолет шел над тайгой, и Катерина смотрела на безбрежный зеленый ковер, совершенно однообразный. Лишь изредка вместо леса внизу проглядывали обширные поляны, сквозь зелень которых блестела вода и Катерина догадалась, что это болота. «Ну и гнуса же там!» – с отвращением подумала она и даже передернула плечами.

Впереди, слева от пилота сидел Егор. Она посмотрела на его стриженый затылок и ей вдруг очень захотелось погладить его по загривку, ощутив ладонью мягкий ёжик волос. Она протянула руку и провела пальцами у него за ухом, рядом с амбушюром наушника. Он оглянулся и она молча улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.

– Долго еще? – услышала она голос Егора в наушниках. Пилот мотнул головой и ответил:

– Час лету.

За время полета уже пересекли пару небольших речек, но Катерина, глядя вниз, надеялась увидеть деревни, однако людского жилья видно не было: места были дикие, как, наверное, и многие столетия назад.

– Что за дьявол… – услышала она голос пилота.

– Случилось чего? – спросил его Егор.

– Приборы, – откликнулся тот озабоченно. – Как с цепи…

Вертолет качнуло, мерный гул двигателя провис, сменив тон, у Катерины ухнуло внизу живота – они угодили в «воздушную яму».

Внизу блеснула водная гладь: вертолет шел над обширным озером. И тут двигатель дал сбой.

– База, я полста второй! – сказал пилот. – Отказ приборов, неполадки двигателя!

Двигатель взвыл и вдруг смолк. Вертолет резко пошел вниз и у Катерины снова ухнуло в животе. Стало слышно, как лопасти бессильно режут воздух, вертолет начал вращаться, одновременно падая прямо в озеро. Край тайги превратился в циркулярную пилу, грозящую разрезать весь мир. Катерина ухватилась за ручку двери, ей было очень страшно. К ней обернулся Егор, крикнул:

– Держись! Как только упадем в воду…

Он не договорил, вертолет потряс удар. Катерину яростно встряхнуло, день тут же померк, и она поняла, что вертолет погрузился в воду. Она попыталась открыть дверцу, но ничего не вышло.

– Отстегни ремень! – услышала она голос пилота и стала искать пряжку. Стало еще темнее, и вдруг в кабину хлынула вода. Катерина закричала, пытаясь понять, как отстегивается ремень, но все было напрасно. Вода казалась горячей, у Катерины онемели руки и ноги, проклятый ремень вдруг ослабел, и она рванулась к другой двери, сквозь стекло которой мерцал призрачный свет. Дверь подалась, ее ударила вода, врываясь внутрь кабины, отбросила назад, но Катерина упрямо полезла вперед, к двери. Ей удалось выскользнуть из кабины и все, что она могла различить, был тусклый свет где-то сбоку. Она развернулась и изо всех сил поплыла к нему.

Еще никогда подъем на поверхность не казался ей таким долгим. Едва вынырнув, Катерина хватанула ртом воздух, с трудом успокаивая дыхание. Придя в себя, она осмотрелась, и к своему ужасу, не обнаружила Егора. Пилота тоже не было видно. Она похолодела, начала дышать чаще, собираясь нырнуть, но тут на поверхности воды показалась голова Егора.

– Егор! – закричала Катерина и кинулась к нему. Они обнялись, мокрые, растрепанные, еще не пришедшие в себя.

– Погоди, – торопливо насыщаясь воздухом, сказал Егор. – Надо пилота отыскать.

Он сделал несколько глубоких вдохов и нырнул. Катерина осталась на поверхности. Присмотрелась: берег был не близко, а вода довольна холодна́.

Через пару минут Егор вынырнул.

– Ну? – спросила она. Он отрицательно повертел головой, отдышался и сказал:

– Глубоко. Да и не видно ничего. С вертолетом он ушел…

Егор осмотрелся и поплыл к берегу. Катерина потянулась за ним.

Через четверть часа они выползли на песчаную отмель, и еще несколько минут лежали рядышком, приходя в себя. На берегу стеной стоял лес, перед ними лежало озеро, поглотившее вертолет и пилота.

– Как его, хоть, звали? – тихо спросила Катерина, глядя на равнодушную поверхность воды.

– Антон, – сказал Егор и поднялся. – Пойдем, осмотримся. Может, деревня какая тут есть.

– Какая тут деревня? – возразила Катерина. – Глушь кругом. Сплошная тайга. Когда летели, я кроме леса ничего не видела.

Тут Егор остановился и молча показал рукой вперед. Катерина посмотрела и ахнула: прямо под могучими соснами стояла черная от времени, вросшая в землю изба. Они торопливо подошли ближе. Изба выглядела колоритно. Все три окна, глядящие на озеро, были закрыты ставнями. Сруб был реально черен то ли от времени, то ли его нарочно коптили. Крыша была крыта дерном, на котором зеленела трава и были даже мелкие деревца, проросшие здесь. Они подошли ближе, Егор отворил ставни и присвистнул: окно без стекла было забрано толстой железной решеткой.

– Может, это амбар? – спросила Катерина. Егор пожал плечами и они обошли избу кругом. Слева было крыльцо, дверь прикрыта и на ней имелись стальные проушины для замка. Егор толкнул дверь, и они с Катериной ступили во мрак, пахнущий затхлостью.

Странная изба была не жилой. В ней, впрочем, обнаружилась огромная русская печь, нашлись лавки, обеденный стол, табуреты. Все было целым и готовым к использованию.

– Может, это зимовье охотников? – предположила Катерина, окидывая комнату, скупо освещенную окном, где Егор откинул ставни.

– А решетки зачем? – возразил Егор. Катерина пожала плечами:

– От медведей, наверное.

– Ну, если зимовье, то здесь должны быть какие-то съестные припасы и уж точно спички.

Поиски ни к чему не привели: либо таинственные охотники ничего из съестного решили не оставлять, либо запрятали в неизвестном тайнике. Спичек тоже не нашлось. Впрочем, возле печи отыскали стальную пластину и кусок камня. Взяв их в руки, Егор сказал:

– А вот и спички. Аккурат из прошлого века.

Он ударил по камню пластиной и высек искры.

– Осталось найти трут.

Возле печи же и нашли сухой мох. Положили в печь, рядом подсунули бересту, найденную здесь же. Катерина отодвинула заслонку, а Егор довольно быстро добыл огонь. Через полчаса они уже сидели голышом на табуретах у устья печи, где трещали дрова, обнаруженные в сенях. На веревке прямо у печи сушилась их одежда – джинсы и футболка Егора и сарафан Катерины. Вещи ушли на дно вместе с вертолетом и мобильными телефонами. Все, что у них было кроме одежды, это наручные часы Егора.

– Как думаешь, скоро нас хватятся на базе? – спросила Катерина, глядя в огонь.

– Наверняка уже хватились, – отозвался Егор. – Шутка ли, потерять вертолет.

– Что будем делать, пока нас ищут?

– Утром запалим на берегу костер побольше и будем ждать.

Когда одежда высохла, а в избе потеплело, сгустились сумерки. При свете огня из печи, кое-как устроились рядом на широкой лавке у беленого бока.

Катерина долго ворочалась, ей не спалось. Через несколько минут она растолкала Егора, который уже посапывал.

– Ты чего? – удивился он.

– Егор, мне здесь не нравится, – серьезно сообщила Катерина. Егор усмехнулся:

– Да уж, отель одна звезда.

Катерина толкнула его в бок и сказала:

– Я не о том. Мне тут… страшно.

– Перестань, Кать, – зевнул Егор и сгреб ее в охапку, намереваясь спать дальше, но Катерина вывернулась и поднялась с лавки.

– Егор, я не шучу. Мне здесь плохо.

Егор хмуро уселся на лавке, посмотрел на Катерину. У нее был решительный, и даже грозный вид, и Егор лишь вздохнул и поднялся на ноги.

– И куда прикажешь идти ночевать? – развел он руками, а Катерина уже двинулась вон из избы.

Она шла вдоль берега озера, а Егор плёлся за ней, раздражаясь, но всё еще сдерживаясь. Понесло бабу…

Катерина несколько раз останавливалась и стояла так с минуту, к чему-то прислушиваясь, и потом шла дальше. После четырех таких остановок она снова замерла и даже закрыла глаза. Потом посмотрела на Егора и сказала:

– Здесь.

При свете вечерней зари кое-как соорудили под елкой лежбище из лапника и улеглись, укрывшись теми же еловыми лапами.

Лето было жаркое, и замерзнуть им не грозило.

Тут бы ожидать туч комаров и мошки, но ничего этого, как ни странно, не было. Катерина уже заснула, а у Егора как раз сон выветрился. Сердясь на Катерину, он ворочался с боку на бок на их еловом лежбище, как вдруг со стороны озера послышался всплеск. Рыба? Егор приподнял голову, прислушался. Нет, все тихо. Пригляделся к темным водам метрах в двадцати от их шалаша. Черная гладь озера напоминала зеркало. Действительно, рыба… Он снова приклонил голову, и тут всплеск повторился, да не одинокий, а будто кто-то сильно толкнул воду, скажем, веслом.

Егор вскочил и кинулся к берегу, остановился у кромки воды, стараясь хоть что-то высмотреть в темноте. Судя по всплеску, было это совсем недалеко от берега, но сейчас было тихо. А вдруг…

– Антон! – позвал он темноту и прислушался. Сердце бухало в груди – а вдруг он как-то выплыл?! Он позвал еще раз, но кругом царила тишина. Егор разочарованно и негромко выругался, обернулся на близкий лес. Катерина, судя по всему, спала. А у него сна ни в одном глазу…

Он снова обернулся на озеро и вздрогнул: где-то вдалеке, скорее всего на противоположном берегу, реяли голубоватые огоньки. Деревня! Все-таки не глушь!

Ему захотелось немедленно поделиться новостью с Катериной, но, нырнув под свод шалаша, он услышал ее ровное дыхание и передумал. Поцеловал в теплую гладкую щеку и лег рядом.

Проснулись они рано утром и совсем не от мошки и комаров, а от бодрящей свежести. В их гнездо наполз туман с озера.

– Катька! – едва продрав глаза, сказал Егор. – Там, дальше по берегу, деревня!

– Откуда ты знаешь? – посмотрела она на него недоверчиво заспанными, прекрасными глазами.

– Я, пока ты дрыхла, огни на том берегу видел.

– Сам ты дрых, – тряхнула она головой. – От твоего храпа все медведи в округе попрятались.

– Ты что, не рада?

– Я беспокоюсь за медведей, – она улыбнулась и они обнялись. – Они наверняка ничего подобного здесь не слышали.

Он хотел было поведать ей о ночном плеске, но вовремя передумал – зачем рассказывать о его печальных надеждах, когда это оказалась глупая рыбина?

Костер разводить не стали, хоть Егор и захватил из избы кресало и кремень – все равно готовить на огне было нечего. От тумана было зябко, но они все равно решили, что согреются по дороге в деревню, уж очень обоим хотелось есть.

Шли по берегу, прикидывая, когда дойдут до деревни. Судя по размеру озера, поход обещал быть долгим. Иногда тайга вплотную подступала к воде, нависая обрывом над озером, приходилось идти сквозь лес и они порадовались, что такой путь не был постоянным.

Через несколько часов, очень устав и взмокнув от солнца, они одновременно увидели между деревьями фигуру человека.

– Эй! – крикнул Егор, но человек повел себя странно, стараясь скрыться в лесу. – Подождите, эй!

Они поднажали и скоро догнали женщину. Выглядела она непривычно: одета была в подобие сарафана, который обоим приходилось видеть лишь в исторических фильмах и книгах, на голове туго повязанный платок, на сгибе локтя лукошко с грибами, в правой руке палка-посошок.

– Не бойтесь, мы не сделаем вам плохого, – сказала Катерина, прихватывая женщину за рукав и та, наконец, нехотя обернулась. Оказалось, что это была совсем молодая девица. Смотрела она на Егора и Катерину неодобрительно и с раздражением.

– Простите, мы не хотели вас напугать, – добавила Катерина, отпуская рукав девушки. – Вчера наш вертолет потерпел аварию, мы упали в озеро. Может вы слышали или видели?

Девица молча рассматривала обоих и, наконец, ответила:

– Ничего я не видела.

– Вы ведь из деревни? – вступил Егор. Девица хмуро на него взглянула и буркнула:

– Вам-то что за печаль?

Егор с Катериной переглянулись и Катерина ответила:

– Мы потерпели катастрофу, нам нужна помощь, понимаете?

– Неужели ваши односельчане откажут нам в ночлеге и еде? – добавил Егор. Девица наморщила лоб, раздумывая, и после долгой паузы сказала:

– Шли бы вы… мимо.

– Гостеприимно, ничего не скажешь, – разочарованно пробормотала Катерина.

– Далеко до деревни-то? – спросил Егор жёстко: ему надоело любезничать.

Девица не ответила, а повернулась и пошла прочь. Катерина с Егором снова посмотрели друг на друга и Егор развел руками:

– Ну не пытать же ее, в самом деле.

– Подростковое отрицание, это бывает, – ответила Катерина. – Сами справимся. Ясно, что деревня неподалеку.

Они пошли дальше.

– Что они, кино тут снимают, что ли? – высказал вслух догадку Егор.

– Брось, – не согласилась Катерина. – Кто в такой глуши снимает?

– А чего она вырядилась как… на картине Васнецова?

– Может, тут староверы живут, – предположила Катерина. – Как Лыковы, помнишь таких?

Егор хмуро кивнул.

Они прошли еще с километр и тут их окликнули.

– Добрые люди, куда путь держите?

Егор с Катериной обернулись на голос.

У сосны стоял молодой мужчина. Бородка и усы, волосы до плеч. Одет под стать девице, встреченной раньше: рубаха наподобие толстовки, перепоясанная ремнем, плащ в виде простой накидки, наброшенной на плечи и сдерживаемой тканевой полосой на груди. Нарушали образ обыкновенные джинсы и кроссовки. Впрочем, он все равно походил на охранника, скажем, киевского князя.

Еле сдержавшись, чтобы не ляпнуть «гой еси», Егор сказал:

– В деревню вашу идем. Далеко до нее?

– Рядом совсем. Одни вы?

– Одни, – кивнул Егор, но про вертолет говорить не стал.

– Добро, – добродушно сказал «охранник князя» и махнул кому-то рукой. Из-за соседней лиственницы вышел похожий на него парень и кивнул в сторону:

– Ступайте за мной.

– Обождите-ка, ребята, – сказал Егор, прищуриваясь. – Год у вас какой на дворе?

«Охранник князя» засмеялся и ответил:

– Ваш год, ваш. Не сомневайтесь.

Странная деревня

«Совсем рядом» на поверку оказалось еще километрами пятью, никак не меньше. Катерина, да и Егор совсем выбились из сил, как вдруг прямо перед ними оказался зеленый холм, но приглядевшись, они разглядели, что это был дом, наподобие землянки или, вернее, жилища хоббитов из известного романа. Правда, дверь была прямоугольной, а дом был врыт в землю лишь наполовину. Провожатый обернулся, улыбаясь, и повел дальше. Выяснилось, что среди леса была целая деревня из подобных домов. По вытоптанной тропинке провожатый повел гостей дальше, вглубь селения. По дороге им попались двое мальчишек, одетых как деревенские дети рубежа 19-20 веков. Они с любопытством посмотрели на пришлых людей, но в разговор не вступили.

– Что-то я сомневаюсь, что это наш год, – шепнула Егору Катерина. – Староверы, вроде в землянках не живут.

– Разберемся, Кать, – так же негромко ответил Егор. Тем временем провожатый довел их до одного из домов, сказал:

– Обождите тут. Проведаю, – и, спустившись по ступенькам, вошел в дверь.

Ждать пришлось недолго. Провожатый вышел и, указывая на дверь, посторонился. Егор и Катерина вошли, пригнувшись под невысокой притолокой.

Запахло деревом и обычным человеческим жильем. Гостей встретил представительный мужчина, одетый, впрочем, в подобие деревенского костюма Льва Толстого: рубаха косоворотка навыпуск, подпоясанная ремнем, да портки. Хозяин был бос и держал в руке фонарь, испускавший яркий свет. На вид ему было около 60 лет. Его темно-русые волосы были рассыпаны по плечам. Так же он носил аккуратно подстриженные бороду и усы. Катерине он почему-то напомнил деревенского кузнеца.

– Оставьте обувь тут и пожалуйте в дом, – сказал он.

Гости разулись и хозяин провел их в светлую комнату, где был виден обширный беленый бок могучей печи, стояли лавки вдоль стены с небольшими, но застекленными окнами, да имелся овальный стол, окружённый трехногими табуретами с круглыми сиденьями. Здесь было сумрачно, света от окон было недостаточно, но хозяин поставил на стол свой фонарь и сразу стало довольно светло. Катерина успела осмотреть углы комнаты, но икон нигде не было. Хозяин тем временем молча рассматривал гостей. Посмотрел цепкими глазами на Егора, словно проникая в суть человека, затем осмотрел Катерину – с ног до головы, как корову на базаре. Затем уселся за стол и указал на табуреты напротив, приглашая садиться. Егор и Катерина сели, давая уставшим ногам долгожданный покой.

– Меня зовут Прохор, – сказал хозяин. Катерина с Егором представились. Прохор кивнул и спросил:

– Откуда к нам попали?

– Упали с неба, – сказала Катерина, и ее тут же ткнул ногой под столом Егор и добавил:

– Наш вертолет потерпел аварию и утонул в озере.

Прохор внимательно рассматривал их обоих. Видно было, что человек он бывалый, что называется, видит людей насквозь.

– Погиб пилот. Ему не удалось выбраться из тонущей машины, – добавил Егор.

– Что ж, вспомним его добрым словом, – кивнул хозяин.

– Вы староверы? – спросила Катерина, и Прохор поднял кустистые брови домиком и переспросил:

– Староверы?

Егор вдруг понял, что на столе стоит не фонарь, а обыкновенная бутылка из-под водки, наполненная какой-то светящейся жидкостью.

– Пожалуй, мы дароверы, – усмехнулся Прохор. – Позже я вам объясню, как это понимать. Сейчас вам надо отдохнуть с дороги.

– Нас будут искать, – оторвав взгляд от светящейся бутылки, сказал Егор. – Надо как-то дать знать поисковой группе, что мы здесь.

– Не беспокойтесь, – поднялся Прохор, давая понять, что разговор подошел к концу. – Как только нашими дозорными будет услышан шум мотора, они разожгут сигнальный костер.

– Но мы бы хотели узнать… – начала Катерина, но хозяин поднял ладонь, прерывая ее:

– Все объяснения после. Вас проводят, ступайте.

Прохор посветил им в сенях той же чудо-бутылью, пока они обувались. За дверью их ждал молодой мужчина, что привел их сюда и предложил следовать за ним. Они попетляли по деревне меж домов и, наконец, пришли к неотличимому на первый взгляд от других дому. На двери, впрочем, была табличка, на которой был нарисована человеческая ладонь, обращенная пальцами вверх. Егору это напомнило знак, призывающий остановиться.

– Располагайтесь, – сказал провожатый. Он подошел к скату из дерна и взял из специального углубления в нем бутылку наподобие той, что была у Прохора дома. Он протянул бутылку Егору и пояснил:

– Это светоч. Когда станет тусклым, принесете его сюда и возьмете другой. В доме найдете все, что нужно. А я скоро еще кой-чего принесу.

– Вас звать-то как? – спросил Егор. Парень улыбнулся:

– Олег.

И он ушел.

– Олег… – хмыкнул Егор. – Вот тебе и староверы.

– Вообще-то это древнее имя, происходит от Ольгерда, кажется, – сказала Катерина. – А еще ты забыл про нашего Вещего Олега. Ольга, опять же, оттуда.

– Да ты эксперт по древним житиям! – воскликнул Егор и они вошли в дом.

Егор сразу из сеней хотел пройти дальше, но Катерина прихватила его за рукав и молча указала на обувь.

Разулись и вошли.

По сути, дом был точно такой же, как тот, где они только что побывали. Должно быть, всё в деревне было устроено по единому стандарту. Егор повертел бутылку в руках. Эта, похоже, тоже была из-под водки – этикетка отсутствовала, но это было понятно и так. Закупорена бутылка была тщательно оструганной деревянной затычкой.

– Интересно, что это за жидкость? – сказал Егор и поставил бутыль на стол. – Но я бы, честно говоря, не отказался от еды. Жрать очень хочется.

– Давай поищем, может быть, здесь есть еда, – сказала Катерина, взяла светоч и начала обследовать дом.

Центром дома была большая русская печь. Одной из своих частей она обязательно присутствовала в одной из трех комнат жилой части дома. Из сеней, где печи не было, дверь вела на кухню, где у печи была топка. Далее дверь вела в горницу – самую большую и светлую за счет сразу трех окон, в которой, прочем, без светоча было сумрачно: за окнами, всё-таки был лес. Здесь стоял овальный стол, окруженный табуретами – все как у Прохора. За задней частью печи была еще одна дверь, ведущая в спальню, где стояли две кровати. Катерина обследовала их и обнаружила, что тюфяки были набиты душистым сеном, подушки пухом птицы, а постельное белье было из вполне себе современного хлопка, но без всяких рисунков, а именно белым. Из спальни оказалось возможным взобраться на печные полати, где имелось довольно много места, и было очень уютно. Окна в спальне отсутствовали.

Егор тем временем прихватил снаружи еще один светоч и тоже изучал дом. В сенях была поленница и кладовая, в которой были найдены различные съестные припасы из тех, что могут храниться долго: сушеные грибы, вяленая рыба, мед. Здесь же под специальным лючком имелся подпол, глубокий и прохладный, где так же были различные съестные припасы. Егор обнаружил в стеклянных, вполне современных банках, соленья. Также из сеней вел небольшой проход, в конце которого имелся натуральный деревенский туалет с дырой. Вместо бумаги здесь, как у мусульман, был кувшин с водой. Подивившись, Егор вернулся в дом, и на кухне обнаружил небольшой самодельный буклет: в нем при помощи картинок объяснялось, как пользоваться печью. Нарисовано было неплохо, видно, что работал художник. В кухню пришла Катерина и сказала:

– Вот тебе и гостиница.

– Сколько, по-твоему, звезд? – прищурился Егор.

– Две, не больше.

– Три, – не согласился Егор и обнял Катерину. – Третья – ты.

Они поцеловались и тут в сенях послышались шаги. Кто-то повозился, снимая обувь, затем открылась дверь, и в дом вошел Олег, неся в руках объемную корзину. Он прошел к столу, водрузил на него свою ношу и провозгласил:

– Отведайте, что бог послал.

Он сдернул с корзины тряпицу, оставил на столе и вышел. Катерина и Егор кинулись к корзине.

В ней был свежий ржаной хлеб, который они тут же разодрали и начали есть, продолжая осмотр даров. Отыскали яйца, шмат сала, сливочное масло и кринку молока. Куриную тушку, уже ощипанную, оставили на потом, а пока, не переставая жевать, нашли у печи нож, пару тарелок и соль и начали уплетать все, только что найденное.

Потом, в спаленке за печью, наскоро застелив постель белоснежным бельем, они свалились и немедленно уснули, вымотанные и опустошенные.

Когда Егор проснулся, Катерины рядом не было. Он поднялся, прислушиваясь к ощущениям тела: на матрасе, набитом сеном, спать было не так удобно. Однако он чувствовал себя отдохнувшим. Одевшись, он пошел искать Катерину.

Долго искать не пришлось: она возилась у печи, собираясь что-то приготовить. Он обнял ее сзади.

– Доброе утро, – сказала Катерина. – А я осваиваю новую технику.

– И как процесс?

– Кроме шуток, здесь очень толковая инструкция в картинках, – Катерина ткнула пальцем в буклет. – Смотри, здесь, в печи, есть небольшая печурка как раз для недолгой стряпни. Чтобы не нужно было растапливать всю печь.

– Толково, – одобрил Егор и отправился по малым делам в сени. После этого он умылся под обыкновенным рукомойником, который обычно имеется в каждой деревне: он висел над тазом в сенях. И таз, и рукомойник были вполне себе современными вещами: на тазу, сделанном из оцинкованного железа, Егор нашел штемпель «ООО «Патриот». Впрочем, этим рукомойником местная сантехника не оканчивалась. В сенях же Егор отыскал небольшой закуток, размером с телефонную будку. Это оказался душ, самый настоящий, но сработанный по большей части без привычных материалов. Лишь смеситель с отверстиями и шлангом был истинно душевой и вентиль подачи воды. Сверху имелась емкость с водой, тоже, впрочем, металлическая, соседствующая с небольшой печью, чтобы нагревать воду. Вернувшись в кухню, Егор рассказал о находке Катерине.

– Есть соображения, что это за место? – спросил он. Катерина, колдуя над сковородой, на которой скворчала курица, ответила:

– Наверное, это пансионат для любителей древнего быта.

– А вот не соглашусь, – возразил Егор. – Электричества нет, удобства – дыра в полу.

– А душ?

– Ну, душ, да, – согласился Егор. – А всё остальное?!

– На то и древний быт! – усмехнулась Катерина, но Егор продолжал:

– Дозоры в лесу. Мы ведь вчера нарвались на настоящий дозор. Дальше. Такое ощущение, что они соблюдают маскировку: деревня в лесу, под деревьями, к тому же крыши под дерном с травой.

– Ну и что? В хоббитов играют, – фыркнула Катерина, переворачивая курицу на сковороде. По кухне разносился аппетитный запах.

– Ладно. После разберемся, – вздохнул Егор и кивнул на курицу: – Долго еще?

– Ишь ты, барин, – покосилась на него Катерина. – Нет бы дров нарубить, огонь развести, а то пришел на все готовое. Давай-ка лучше накрой на стол.

– А кофе здесь есть? – не сдавался Егор, окидывая взглядом кухню. Катерина помотала головой:

– Чего нет, так это кофе. А чай имеется. Правда, не пакетированный. И вместо сахара мед, кстати. Правда, еще варенье есть.

– Какое? – оживился Егор.

– Разное. Например, земляничное.

– Вот это поворот! – воскликнул Егор, схватил в охапку Катерину и закружил по кухне: – Мне уже по душе этот древний мир!