Buch lesen: «Киоск историй»

ФЭНТЕЗИ

Треугольник

Я медленно открываю глаза. Не знаю, удалось ли мне вообще хоть немного поспать…

Нехотя поднимаюсь на ноги – нужно идти дальше.

Жуткий спазм в животе заставляет меня согнуться пополам. За недели (месяцы, годы? я уже давно потерял счет времени), проведенные в Пустыне, я успел немного привыкнуть к боли, но так и не научился не замечать ее вовсе.

Голод и жажда стали моими верными спутниками на пути к Черному Треугольнику. Слюна уже почти перестала выделяться, о пересохшее затвердевшее нёбо можно было запросто поранить язык. Во рту не побывало ни крошки, ни капли воды с тех пор, как я очутился здесь.

Если бы меня спросили, как это произошло и где это здесь, я бы не смог дать ответа. Мне и самому хотелось бы знать, какие события привели меня в это место, окрещённое мной Пустыней, сколько я здесь нахожусь и выберусь ли когда-нибудь отсюда.

Пустыня… Одно я знаю точно – она не из моего мира. Это бескрайнее место, в котором нет ничего кроме камня, песка, палящего солнца… и Черного Треугольника. Только он один заставляет меня идти вперед и дает надежду, надежду на то, что когда-нибудь я, наконец, выберусь отсюда. Не знаю, возможно, я просто сошел с ума, что, в общем-то, немудрено, и внушил себе, что Черный Треугольник – портал, который перенесет меня обратно домой. Как бы там ни было, я всей душой верю в это. Никогда ни во что и ни в кого не верил, ни в бога, ни в дьявола (может, потому и попал сюда), но сейчас моя вера крепка как никогда, пусть даже ни на чем и не основывается.

Как же хочется есть! И пить! Однажды я был близок к тому, чтобы закинуть себе в рот горсть песка, но передумал, разумно посчитав, что только преумножу свои страдания, не утолив при этом голода. Я пробовал сосать небольшие камешки, чтобы усилить слюновыделение. Это оказалось плохой идеей. На вкус камешки были… словами это не передать! Едва они касались моего языка, меня выворачивало наизнанку. Поскольку исторгать из себя желудку было нечего, рвота приносила мне дополнительные мучения. Однажды я даже подумал, что исторгну из себя собственные внутренности.

То, что я не умираю, служило еще одним доказательством того, что нахожусь в другом мире. Ни один человек не сможет прожить без воды больше недели. Не знаю, сколько я здесь, но уж точно намного дольше.

Кости в теле словно стали чугунными, а по венам пустили не кровь, а ртуть. Я еле волочу ноги, но все еще нахожу силы, чтобы идти вперед. Треугольник зовет, манит к себе, обещая избавление от страданий. Мне даже кажется, что он слегка пульсирует таким слабым темным светом. До него осталось совсем чуть-чуть. Еще в начале моего пути Треугольник казался мне чем-то бесконечно далеким, недосягаемым. Я шел к нему чертовски долго, а он как будто удалялся. Не иначе играл со мной, проказник. А теперь – вот же он, казалось, только руку протяни и дотронешься – близко-близко. Особенно если сравнивать с вечностью.

Снова поднимается песчаная буря. В Пустыне они не редкость. Самое ужасное, что от них практически некуда спрятаться. Лишь однажды мне удалось отыскать скальное образование, которое могло меня защитить. Там буря не причинила мне особого вреда. Однако чаще всего мне приходилось пережидать их на открытой местности. Единственной вещью, которая могла хоть как-то защитить мою голову от неумолимо жалящего песка, был мой плащ. Обветшалый, дырявый словно решето, и все же со своей задачей он справлялся. Зрение, слух, обоняние до сих пор оставались при мне, хотя никаких звуков, кроме завывания ветра, и никаких запахов, кроме запаха раскаленного песка, уловить мне еще ни разу не удалось. А вот потерять способность видеть я никак не мог. Если я не буду знать, в какой стороне находится Треугольник, тогда всё. Проще будет умереть.

Я часто размышлял о самоубийстве. Да только вот беда – в Пустыне не существовало ни одного нормального способа расстаться с жизнью. Здесь не росло ни одного дерева, на котором можно было бы повеситься. Ни одной пропасти, чтобы спрыгнуть и разбиться насмерть. Ни одного водоема, чтобы утопиться. Ни одного острого предмета, чтобы вскрыть себе вены или вонзить в сердце. Единственным вариантом оставалось разбить голову о камень, но решиться на это я не мог. Где гарантии, что я не буду биться в агонии сутки напролет, если неудачно сломаю шею и меня парализует? Или что смогу удариться достаточно сильно и тут же испустить дух, а не стать безмозглым дурачком с перекошенным ртом и пустым взглядом?

Поблизости нет ничего, ни единой выпуклости, за которой можно было бы укрыться. Только горная гряда впереди, но туда я бы не успел добежать, даже будь у меня волшебные сапоги-скороходы. Что ж, плащ, мой милый верный друг, послужи мне еще раз, прошу тебя! Я обматываю им голову, оставив небольшое отверстие для дыхания, и, свернувшись калачиком, ложусь на песок. Такие же рваные, как и плащ, штаны и рубаха не защитят мое тело от песка, но хотя бы смягчат его укусы. А к боли я успел немного привыкнуть.

В этот раз буря свирепствовала недолго. Песок жалил не так сильно, как раньше, и даже не оставил ни одной царапины на коже. На короткое время я даже представил, что нахожусь на некоей необычной массажной процедуре.

И вот я снова в пути. Треугольник там, за горной грядой. Оставалось немного, самую малость.

Я взбираюсь на скалы. Силы на исходе, но осознание того, что скоро все мучения могут закончиться, открывает во мне второе дыхание. Стираю руки в кровь, но постепенно преодолеваю уступ за уступом.

Поднявшись наверх, я вижу перед собой Его. Треугольник во всей своей красе и величии. Светится, пульсирует. Внезапно я почувствовал, как меня обдало прохладой – приятной, исцеляющей. После изнуряющей, высасывающей из тебя все соки жары, то чувство, которое я испытал в тот момент, было сродни оргазму. Я вздрогнул всем телом, и мурашки волной пробежали от макушки до самых пяток, а затем и обратно. Сомнений быть не могло, Он звал меня к себе.

Только сейчас, взглянув вниз, я увидел, что мне предстоит последнее испытание. Подступы к Треугольнику охраняла огромная глубокая впадина, преодолеть которую можно было лишь по узеньким дорожкам, паутиной проходящим через нее.

Я спустился с гряды и вскоре оказался перед расщелиной. Узенькие дорожки, шириной едва ли больше моей стопы, выглядели не слишком-то надежно. Было бы очень обидно, пройдя такой путь, оступиться и упасть в бездонную пропасть. Да только вот ничего другого, кроме как идти вперед, мне не оставалось. Сдаться в шаге от заветной цели? Ну уж нет!

Я выбрал самую крепкую и надежную на мой взгляд дорожку и стал продвигаться по ней боком. Делал короткие шажки, одновременно стараясь удерживать равновесие. Хвала богам, ветер больше не налетал – то ли он услышал мои мольбы, то ли просто не доходил досюда.

Наконец я оказался на другой стороне впадины. Ноги, все это время находившиеся в невероятном напряжении, гудели как гонг, по которому ударили молотом. Однако я справился! Дошел!

Треугольник! Я уже иду! Я здесь, друг мой!

Прохлада, исходившая от Него, стала куда более ощутимой. В кои-то веки я мог дышать полной грудью. Ни с чем не сравнимое удовольствие!

Черное марево Треугольника покрылось рябью, призывая меня шагнуть внутрь. Медлить я не стал – просто взял и прошел сквозь портал. Навстречу дому.

До чего же холодно!

Где это я? Кругом только лед и снег. Я чувствую, как волосы на голове покрываются инеем. Дышу на замерзшие ладони, но не чувствую тепла. Лишь холодный пар вырывается у меня изо рта.

Я смотрю вперед и замечаю вдалеке слабое сияние. Щурюсь, напрягая зрение.

О, боги, за что вы так со мной?! Это не мой дом! Я попал в другой мир! В Царство вечного холода!

Крик отчаяния и ужаса вырывается у меня из глотки и эхом разносится по долине.

А там, на горизонте, пульсирует, будто смеясь надо мной, Голубой Треугольник…

Ожившие полотна

Когда первый луч солнца показался из-за горизонта, Редж уже не спал. Погруженный в свои думы он просто лежал и смотрел в потолок. Что-то тревожило его душу, необъяснимое чувство того, что сегодня обязательно произойдет нечто плохое, прочно засело внутри и никак не желало уходить.

Редж жил со своей женой Джулией в небольшом городке в паре часов езды от столицы и не знал бед. Денег всегда хватало – заказы поступали регулярно, его картины хорошо покупали даже за пределами страны. Имя Реджинальда Колтона работало уже само на себя, сделав его знаменитым художником, так что о своем необычном даре он вспоминал все реже и реже.

Все было прекрасно, поэтому Редж ума не мог приложить, что может пойти не так. В конце концов, он просто решил не забивать себе голову дурными мыслями. Чему быть, того не миновать.

Джулия, лежащая рядом, протяжно вздохнула во сне, дернула рукой и повернулась набок. «Интересно, что ей снится?», подумал Редж и тут же забыл об этом, обратив свой взор на восхитительные девичьи округлости, которые ему открыло так удачно сползшее покрывало. Будить любимую совсем не хотелось, но устоять было решительно невозможно – ладонь уже легла на упругую ягодицу и стала медленно ее поглаживать.

«Она такая теплая! Живая! Моя! Только моя!»

На этом он не остановился и, едва касаясь бархатной кожи, одними подушечками пальцев прошелся по стройному изгибу талии. Прижавшись носом к волосам Джулии цвета воронова крыла, которые источали нежный аромат клубники и яблок, Редж не спеша двигался все выше. Не помня себя от переполнявших его чувств и эмоций, он крепко, но в то же время ласково, обхватил рукой грудь Джулии и прижался к жене вплотную.

– Что ты такое творишь? – раздался еще сонный, но уже игривый голос Джулии.

– Не спится… – только и смог сказать Редж, задыхаясь от возбуждения.

– И поэтому ты решил и мне не давать спать?

Джулия повернула голову и страстно поцеловала мужа. А через секунду они стали единым целым и казалось, что ничто на свете не сможет разрушить их счастье…

После удачного начала дня, Редж, оставив супругу в постели, вышел во двор подышать свежим воздухом. Он сел в плетеное кресло и, откинувшись на спинку, стал смотреть на медленно проплывающие по небу облака.

Идиллию внезапно прервал громкий хлопок и яркая вспышка. От неожиданности Редж вскочил на ноги и увидел перед собой женщину, позади которой извивалась огромная змея-альбинос.

Художник сразу же узнал обеих. Колдунью с пышными белоснежными кудрями, одетую в платье из тончайшего шелка, едва прикрывавшее ее наготу, звали Камилла. Чудовище за ее спиной было также знакомо Реджинальду, ведь именно с его полотна оно и сошло в реальный мир.

Их появление не предвещало ничего хорошего. Теперь Редж понял, что предчувствие беды его не обмануло.

– Найти тебя оказалось не так уж и сложно, Реджинальд, – растягивая слова, произнесла Камилла. – Я бы даже сказала, ты и не прятался вовсе. Даже имя не сменил. Понимаю. Начинать с нуля ох как не просто…

– Зачем ты здесь? Что еще тебе от меня нужно? – спросил Редж сквозь зубы. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на женщину и собственноручно придушить, но понимал, что гигантская змея не позволит ему приблизиться к хозяйке.

– Все такой же пылкий, грубый! Как и тогда, когда мы в первый раз встретились. Этим ты мне и понравился, – Камилла мечтательно закусила губу. – Вернее, не только этим. Мне снова нужен твой талант. Надеюсь, ты его еще не утратил?

– Без понятия. Я уже несколько лет не пользовался им, – честно ответил Редж. – Дай угадаю – тебе понадобилась очередная зверушка?

– И все такой же смышленый! Ты не разочаровал меня. Пока что… Ты прав. Я хочу, чтобы ты нарисовал мне… дракона.

– Значит, огромной пятиметровой змеи тебе стало не хватать?

– Ты же прекрасно знаешь, рептилии – моя слабость. Герда получилась замечательной, ты постарался на славу, – Камилла наклонила голову своей любимицы к себе и звонко чмокнула ее в лоб. От этого зрелища Реджу стало не по себе. – Но она – не дракон. Драконы имеют ряд преимуществ перед змеями. Думаю, не нужно говорить каких?

– Хорошо, так и быть, я нарисую тебе дракона, но при одном условии – ты оставишь меня и мою жену в покое, чтобы мы о тебе больше никогда не слышали!

– Жена? Тебя можно поздравить?

– Благодарю, – без эмоций ответил Редж.

– Понятно, – скривилась Камилла, но тут же вернула самообладание и снова улыбнулась. – Что насчет дракона?

– Ты уже слышала мои условия.

– Слышала… Но давай договоримся, ты не будешь ставить мне условия, иначе и я, в свою очередь, выдвину свои, а они тебе ох как не понравятся!

– Ты не можешь вечно…

– Могу! Могу и буду, Реджинальд! Ты разбил мне сердце, и пускай это было давно, рана до сих пор не затянулась, а такое не прощается! Со мной у тебя могло быть все – власть, влияние, горы золота, но ты решил довольствоваться скромной ролью художника и женился на этой своей… Джулии. Не забывай, это с моей помощью ты сделал себе имя. Ох, Реджинальд, ты еще не знаешь, на что способна женщина с разбитым сердцем. То, что я требую от тебя – это лишь цветочки… Даю тебе неделю и не часом больше на то, чтобы ты нарисовал мне дракона. И не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус. На седьмой день ровно в полдень я пришлю своего человека, который доставит тебя вместе с холстом в мой дворец, где ты при мне оживишь моего дракона. Если хоть что-то пойдет не так, ты останешься вдовцом. Тебе все ясно?

Редж до хруста в суставах сжал кулаки, но он был бессилен что-либо сделать. Попытки торговаться могли сделать и без того патовую ситуацию еще хуже.

– Я понял, Камилла… Скажи только… какого ты хочешь дракона?

– Хочу серебряного. Устрашающего, но при этом не уродливого. Самого большого, какого ты сможешь нарисовать. В остальном, полагаюсь на твой вкус, любимый! – последнее слово она произнесла с особым ударением, в котором Редж услышал нотки обожания и в то же время презрения.

– Будет сделано, – художник, будто покорный слуга, склонил голову.

– Не сомневаюсь.

Громкий хлопок, и Камилла вместе со своей змеей исчезла во вспышке портала.

Редж был вне себя от гнева, но выбора не оставалось – ему придется выполнить заказ Камиллы, хочет он этого или нет. И далеко не факт, что после этого она оставит его в покое.

Художник проклинал тот день, когда судьба свела его с колдуньей. Тогда он был еще простым начинающим живописцем, пусть и полным амбиций. Красивая, статная, богатая Камилла нашла его на рынке, где Редж пытался продать свои картины, чтобы заработать на еду. Она не задумываясь купила все его полотна и пригласила к себе в замок. В тот же вечер, досыта накормив яствами, о которых юноша даже не слышал, Камилла совратила его и сделала своим любовником.

Колтон остался жить у нее, совершенно забыв о том, каким трудом раньше зарабатывал себе на пропитание. Камилла поспособствовала тому, чтобы о Редже и его картинах узнали по всей стране, помимо этого открыла в нем необычный талант оживлять все, что бы он ни нарисовал. Для этого было достаточно поставить в углу холста подпись, чего раньше он не делал.

Тогда же и появилась на свет Герда. К тому времени Редж успел достаточно хорошо узнать колдунью, чтобы понять: вовсе она не белая и пушистая, какой казалась поначалу. Испугавшись, что Камилла может навсегда заточить его у себя в замке, чтобы он создал армию монстров, Редж воспользовался случаем и убежал от нее…

Как бы там ни было, следовало немедленно приступать к работе. Недели ему хватит с лихвой, но тянуть не стоило. Все необходимое для того, чтобы написать дракона – холст три на четыре метра, краски, кисти и прочие художественные принадлежности – к его большому облегчению в избытке находились в мастерской. Редж мысленно похвалил себя за привычку запасать все впрок, в противном случае пришлось бы ехать в город и тратить минимум полдня на покупки недостающих компонентов.

Жене он рассказал все без утайки. Джулия знала про «его темное прошлое», как она в шутку называла то время, что Редж провел с Камиллой, и нисколько не упрекала его в этом. Она также согласилась с тем, что работу нужно закончить как можно раньше и попутно придумать, как избавиться от докучливой колдуньи.

Уже к исходу шестого дня дракон был почти полностью готов. Оставалось нанести лишь финальные штрихи. Редж отложил в сторону палитру и кисти, отошел в другой конец своего кабинета и придирчиво осмотрел свое творение. Он разглядывал дракона несколько минут, но так и не увидел в нем каких-то существенных изъянов.

В этот момент сзади бесшумно подкралась Джулия и обняла его.

– Ах ты, испугала! Осторожно, у меня руки в краске.

– Ничего страшного, – Джулия, не ослабляя хватку, прижалась щекой к его плечу. – Завтра за тобой придут, да?

– Да. Трудно представить, каких бед она может натворить, имея дракона…

– А что, если попробовать натравить этого дракона на нее? Пускай сожрет или испепелит. Он же может дышать огнем?

– Конечно, это же дракон. В любом случае, это очень опасно. Если Камилла хотя бы почувствует, что я вздумал хитрить, она может сделать с тобой что угодно. Не прощу себе, если с тобой что-то случится. Боюсь, в покое она оставит меня только когда я умру…

Редж мягко освободился от объятий и развернулся к жене лицом. Выражение его чересчур сосредоточенного лица с немигающим взглядом ни на шутку обеспокоило Джулию.

– Милый, что с тобой?

– Кажется, у меня появился план. Слушай меня очень внимательно и не перебивай…

На следующий день во дворе открылся портал. Редж уже ожидал гостя. Широкоплечий амбал взвалил себе на спину холст с драконом и кивком головы указал художнику на телепорт. Колтон на секунду оглянулся, подмигнул жене и вошел в арку межпространственного перехода. Здоровяк шагнул за ним следом.

Они оказались прямо в каминном зале дворца колдуньи. Камилла восседала на большом кресле с высокой спинкой, в ногах у нее свернулась кольцом Герда.

– Здравствуй, Реджинальд! Порадуй же меня. Мне уже не терпится увидеть моего дракона!

Амбал поставил холст на пол и прислонил к стене. Увидев картину, Камилла словно маленькая девочка захлопала в ладоши.

– Он прекрасен! Любимый, ты превзошел сам себя!

– Спасибо на добром слове, – пожал плечами Редж.

– А теперь давай, оживи его. Хочу увидеть моего нового питомца во всей красе.

Художник достал из кармана куртки кусочек угля и, присев на корточки, поставил в углу холста свою роспись.

Постепенно рисунок стал принимать объемные очертания. Первым из картины показалось левое крыло, затем голова и шея дракона. Очень скоро рептилия приняла телесную форму полностью, заняв своей тушей треть каминного зала.

Дракон оглядел всех присутствующих и остановил свой взгляд на Редже. Оглушающий рев вырвался из глотки чудовища. Колтон, почуяв неладное, в испуге попятился назад, но было уже поздно. Мощная струя огня мгновенно испепелила художника, не оставив от него ни следа. Такая же участь в следующее мгновение постигла и подручного колдуньи.

Сама Камилла, явно никак не ожидавшая такого поворота событий, впала в ступор. Смерть Реджинальда ошеломила ее. Лишь в самый последний момент она смогла совладать с собой и выставила перед собой магическую преграду. Следующее заклинание колдунья выпустила в дракона, чтобы сделать его кротким и послушным. Под действием чар рептилия тут же успокоилась и, будто котенок, смиренно легла на пол.

Только сейчас Камилла по-настоящему осознала, что произошло. Да, она заполучила себе дракона, как того и желала. Но Реджинальд Колтон погиб, и теперь его талант больше никогда ей не послужит. Грандиозным планам колдуньи больше не суждено было сбыться.

Ноги ее неожиданно подкосились, она упала на колени, закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала.

– Ты уверен, что мы поступили правильно? – спросила Джулия.

– Другого выхода я не видел. Реджинальд Колтон должен был умереть, чтобы Камилла оставила нас в покое, причем она должна видеть его смерть собственными глазами. Надеюсь, все прошло именно так, как я и запланировал. А уж если бы дракон еще и ее убил…

Редж и Джулия ехали под покровом ночи в карете, оставляя позади свой дом. Оставаться там было опасно, поэтому им пришлось покинуть свое уютное гнездышко и спешно перебраться в другое место.

– Я вроде разумом и понимаю, что твой оживленный портрет не является тобой, и вообще не знаю, можно ли считать его живым человеком, но все же… Он был точной твоей копией, а ты послал его на убой…

– Джулия, послушай. Мы это уже обсуждали, и ты согласилась. Так было необходимо. Всегда приходится чем-то жертвовать. Я считаю, что мы еще заплатили ничтожно маленькую цену.

– Да, пожалуй, ты прав. Главное, чтобы эта гадина нам больше не докучала, – Джулия обняла мужа. – Я люблю тебя!

– И я тебя!

Редж посмотрел на проносящиеся за окном силуэты деревьев. В голове раз за разом проносились слова жены: «не знаю, можно ли считать его живым человеком». Он и сам не знал, но для него Джулия была самой что ни на есть настоящей. Колтон никогда ей не говорил и никогда не скажет, что в действительности Джулия погибла два года назад – ее загрызли в безлюдном переулке бешеные беспризорные псы. Спустя месяц после трагедии Редж, не помня себя от горя, нарисовал свою возлюбленную и оживил. Это была та же Джулия, внешность, голос, характер, повадки. Никто не знал, что она хоть и идеальная, но все же копия, и эту тайну Колтон хотел унести с собой в могилу.

– У нас все будет хорошо. Обещаю.