За ошибки надо платить

ПРОЛОГ
Ночь восстания. Столица эльфийского королевства.

Крик эльфийки утонул в рёве пламени, охватившем её тело. Огонь исчез так же внезапно, как и возник, оставив на полу лишь пепел.

Убийца не боялся, что крики  жертв привлекут внимание. На улицах в эту ночь тоже кричали. И не только кричали. Звенели мечи, трещали щиты, грохотали боевые заклинания. На улицах умирала попытка переворота. Королевские войска окружили мятежников в центре города, но те ещё оказывали отчаянное сопротивление. Тела убитых устилали мостовую, кровавые ручьи заполнили стоки для дождевой воды, в воздухе летали пепел и прах.

Эльф пнул носком сапога то, что осталось от королевского заклинателя  и его жены. Криво усмехнувшись,  посмотрел на руку, которую все ещё окутывали остатки чар. Он так старался изменить почерк заклинаний, которыми начинил артефакт. Но кое-какие элементы изменить не удалось. Впрочем, его это мало волновало, потому что свидетелей не должно было остаться.

Убийца был так поглощён созерцанием плодов своего злодеяния, что не заметил, как приподнялась и опустилась крышка сундука, стоявшего в углу гостиной. Эльф уже двинулся к лестнице на второй этаж, на котором находилась детская, когда, разбив оконное стекло, в комнату влетел камень, и послышался гул приближающихся голосов. К дому направлялся отряд из нескольких эльфов. Нужно было уходить. Вспомнив про себя всю самую чёрную брань, убийца бросился на кухню к выходу для прислуги.

Генерал Калин выбил дверь ударом ноги. Вместе с ним в дом королевского заклинателя ворвались ещё два эльфа из его личного отряда. В доме было тихо, слышалось лишь потрескивание разряжающихся светильников. Их света хватало только на то, чтобы в общих чертах разглядеть обстановку.

– Велас! Амина! – крикнул генерал.

Ему никто не ответил, лишь за окном рванул очередной магический заряд.

– Обыщите дом.

Двое эльфов направились в гостиную. Сам Калин остался у двери. Через несколько мгновений он услышал голос из гостиной:

– Генерал, здесь ребёнок!

Калин бросился в комнату. Один из солдат стоял у сундука, крышка которого была откинута. В сундуке, забившись в угол, сидел мальчик.

– Орин!

Эльфёнок вздрогнул и прикрыл голову руками. Калин подошёл к сундуку, присел рядом. Протянул руку и коснулся золотых волос.

– Орин, не бойся. Ты же знаешь меня. Я не причиню тебе вреда.

Поняв, кто перед ним, малыш убрал руки. Калин обнял его и вынул  из сундука. Худощавое маленькое тело в его руках била крупная дрожь.

– Где твои родители? – спросил генерал, всё ещё надеясь найти друзей живыми.

Эльфёнок повернул голову. Его лазоревый взгляд упёрся в горсть праха, лежащего на каменном полу. Калин проследил за его взглядом. Холодный пот выступил на висках.

– Ты видел, кто это сделал? – спросил он, почему-то понизив голос до шёпота.

Орин слабо качнул головой.

– Не бойся, малыш. Мы схватим всех мятежников, и они получат по заслугам.

Орин поджал бледные губы. Он не стал говорить генералу, что убийца был заклинателем. Не признался и в том, что видел чары, убившие его родителей. Видел и запомнил. Магическая  вязь клеймом отпечаталась в сознании.

Калин поставил Орина на ноги и опустился рядом на колени.

– Когда всё это закончится, я заберу тебя с собой, под защиту своего дома. Ты согласен?

Мальчик посмотрел на генерала ничего не выражающим взглядом и кивнул.

В это мгновение в задней части дома, где находилась кухня, что-то грохнуло, ухнуло, и в гостиную, облизывая потолок и стены, ворвались языки пламени.

– Уходим! – крикнул генерал.

Они едва успели выбежать из дома, когда под натиском пожара обвалилась крыша.

Остановившись на безопасном расстоянии, Калин передал малыша своим  подчинённым.

– Отнесите его в мой дом. Там уже безопасно. И никому, слышите, никому не говорите, что сын Амины и Веласа остался в живых.

СЕМЬ ДНЕЙ ПОСЛЕ ВОССТАНИЯ. ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ШКОЛА МАГИИ.

Вторая рамка портала засеребрилась в воздухе. Магия, слабо пульсируя сиянием,  текла по контуру ровным непрерывающимся потоком. Элан замкнул заклинание и повернулся к учителю.

– Отлично! Просто замечательно! Смотрите, господа прогульщики, чему можно научиться, если регулярно посещать занятия, – гордо объявил учитель, не замечая скептической ухмылки способного ученика.

– Ну, кто решится испытать портал Элана? Может, вы, Аттари?

Невысокий черноволосый эльф потупил взор и вжал голову в плечи, давая понять, что не горит желанием этого делать. Других желающих тоже не нашлось. Видимо, ещё свежо было воспоминание об оторванной ноге того самого Аттари. И незадачливый ученик остался бы одноногим, если бы рядом не оказался преподаватель лекарского дела.

Учитель пространственной магии обвёл присутствующих грустным взглядом.

– Мой портал мне и испытывать, – раздался за его спиной уверенный голос Элана.

– Может сначала кошку пустить или палку кинуть? – предложил кто-то из учеников.

– Или сразу лекаря позвать? – подал голос Аттари.

Тут дверь в тренировочный зал приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова секретаря школы.

– Профессор, вас господин Дориар вызывает к себе. Сказал, это серьёзно, – отрапортовала голова и исчезла за дверью.

Воздев глаза к потолку и тяжко вздохнув, учитель взмахом руки развеял портал.

– На сегодня все свободны, – бросил он, выходя из зала.

Ученики радостно загудели. Направляясь к выходу, они косились на Элана, кто с завистью, кто с нескрываемой враждебностью.

Однокурсники не любили Элана. Считали его выскочкой и заучкой. По их мнению, хорошим отношением преподавателей он был обязан исключительно высокому положению своего отца. Элан часто слышал недобрые шепотки за спиной. Чтобы избежать очередной провокации и раздражённых взглядов, он решил задержаться в тренировочном зале и выйти, когда все уйдут.

Едва выйдя в коридор, он натолкнулся всё на того же секретаря.

– Элан, тебя вызывает господин директор! – сказал тот и махнул рукой, приказывая следовать за собой.

Ученик проследовал за секретарём к кабинету директора. Путь предстоял неблизкий, из северного корпуса в южный по длинному коридору.  Времени, чтобы подумать о своей нелёгкой доле  было предостаточно.

Зачем отец решил отдать его в никому не известную магическую школу в богами забытом маленьком городишке, Элан никак не мог понять. Он считал это напрасной тратой своего таланта.

Махнув рукой на уровень преподавания и перечитав за первый год половину школьной библиотеки (остальное не удостоилось его внимания, потому что к магии не относилось), юный эльф от скуки увлёкся лекарством. Причём как обычным, так и магическим. Это хоть немного скрашивало унылые будни.

Радости не добавляли и сокурсники, которые цеплялись  по поводу и без. В результате, обычно мягкий и спокойный, Элан за год изрядно поднаторел в ответах на едкие замечания. И как прикажете прожить в этом гиблом месте ближайшие пять лет.

Затянутый в череду невесёлых мыслей, он не заметил, как путь закончился. Остановившись у дверей директорского кабинета, Элан вдруг почувствовал тревогу. Что должно было случиться, что его сюда вызвали. Вроде не нарушал никаких школьных правил.

Одёрнув полы куртки и встряхнув низко завязанным на затылке хвостом, Элан нерешительно постучал и, дождавшись разрешения войти, толкнул дверь.

В этом кабинете он оказался во второй раз. За прошедший год здесь ничего не изменилось. Все те же обшитые светлым деревом стены, шкафы с книгами вдоль стены справа, камин, притаившийся в левом дальнем углу, массивный директорский стол почти в центре. Сам директор также не изменился. Насколько помнил Элан, даже одежда и причёска были такими же. Да и перед кем тут рядиться, если основную массу учеников составляли дети ремесленников и крестьян из ближайшей деревни. Они точно не были обучены подбирать цвет сапог под вышивку на рубашке.

А что делать, если истинные маги были очень редки и могли родиться в любой семье: и потомственного дворянина и кузнеца. Поэтому приходилось работать с тем, что есть.

Директор стоял у окна, нервно теребя острый подбородок. Юноша мог видеть его лицо только в профиль, но и этот профиль не обещал ничего хорошего.

– Вызывали, господин Улис? – Элан поклонился и приготовился получать нагоняй за неведомый ему проступок.

– Ты уже здесь, – рассеянно заметил тот, выныривая из потока мыслей и поворачиваясь к ученику.

Во взгляде больших карих глаз господина Улиса Элан уловил нечто, что заставило его напрячься ещё больше. И ученические шалости тут были явно ни при чём.

Директор ещё пару мгновений помолчал, а затем решил выложить всё и разом.

– Старые семейства подняли бунт в столице. Хотели сместить короля.

Кровь отхлынула от лица, в ушах зазвенело, а к горлу подступила тошнота.

– Что с отцом? – единственное, что смог выдавить из себя Элан.

Генерал Калин наверняка был в первых рядах защищающих короля. Не мог не быть. Он же командующий личной королевской гвардии. А если так, то…

– Генерал жив, но ранен, – поспешил успокоить Улис. – Переворот не удался. Мятежники взяты под стражу. Но с обеих сторон погибло много эльфов.

Жив. Пусть ранен, но, главное, жив. После смерти матери у Элана остался только отец.

Он прикрыл глаза. Под веками расплылись белые круги. Звон в ушах усилился.

– Присядь, – Улис заботливо пододвинул стул и усадил на него ученика. – Я понимаю, тебе сейчас нелегко…

Нелегко… Вряд ли Элан описал бы своё состояние этим словом. Оно слишком блёклое, несуразное, даже на сотую долю не отражающее то, что он чувствовал. Богатое детское воображение нарисовало родной  город, заваленный трупами знакомых и незнакомых эльфов. То, что добродушно  приветствовавшие вчера друг друга соседи,  сегодня могут схватиться за оружие, то, что мило улыбаясь, можно прятать камень за пазухой, решительно не укладывалось в голове Элана.  Кого он никогда больше не увидит, вернувшись домой? А домой ему очень надо.

– Господин директор, я знаю, это против правил, но мне нужно вернуться домой. Если можно, сегодня же.

– Я как раз об этом хотел с тобой поговорить, – Улис похлопал его по плечу в знак поддержки. – Отец велит тебе вернуться.

Элан распахнул глаза и с недоумением посмотрел на директора. Неужели, чтобы ему сбежать с этой каторги, понадобилась попытка государственного переворота?

– Я подожду, пока ты соберёшь вещи и простишься с друзьями.

– Мне нечего собирать и не с кем прощаться, – покачал головой Элан. – Можно сейчас?

– Как скажешь, – Улис только пожал плечами. – Выход из портала сделать в кабинете генерала?

– У ворот, если можно. Мне нужно немного времени прийти в себя.

Директор только кивнул. Небрежно махнув рукой, создал портал.

«Ну, хоть директор здесь что-то может», – отметил Элан, перешагивая рамку портала.

Знакомо хрустнул под ногой гравий дорожки, ведущей к родному дому. Выход портала схлопнулся, ударив в спину воздухом, словно выдохнув. Но Элан не тронулся с места, стоял, изучая гравий под ногами и боясь увидеть на нём следы недавнего кровопролития. Затем осмотрелся вокруг. Улица была пустынна несмотря на то, что время приближалось к полудню.

Ничто не напоминало о случившейся трагедии. Тела убитых были убраны, мостовая вымыта, обгоревшие баррикады разобраны. Словно город и его жители хотели поскорее забыть о случившемся, как о чём-то постыдном и грязном.

 По спине пробежал холодок, Элан вздрогнул. А ведь могло случиться так, что ему некуда и не к кому было бы возвращаться.

Тряхнув головой, он пресёк попытку пожалеть самого себя. Наверняка есть кто-то, кому сейчас гораздо хуже, кому действительно нужна помощь.

«Нужно скорее узнать у отца, чем я могу быть полезен».– С этой мыслью Элан направился к дому.

Холл встретил его тишиной и прохладой. Желая увидеть отца прежде всех остальных, Элан поднялся по лестнице на второй этаж.  Коридор, ведущий к кабинету, изобиловал поворотами. В очередной раз поворачивая за угол, Элан почти был сбит с ног. Удар заставил отступить на шаг назад и выругаться (правда, про себя, вслух не позволяло воспитание).

– Простите, – прошептало что-то снизу ещё до того, как Элан успел прийти в себя.

Опустив глаза, он увидел перед собой эльфёнка, едва доходящего макушкой ему  до солнечного сплетения. Огромные голубые глаза с настороженностью смотрели из-под спутанной золотистой чёлки. Тёмные круги под глазами, сероватая кожа, обтянувшая скулы, бледные, потрескавшиеся губы. Встреться  такое среди ночи, точно бы принял за приведение какого-то замученного до смерти предка.

Решив, что инцидент исчерпан, эльфёнок припустил дальше по коридору,  только подмётки сверкали. Элан недоумённо посмотрел ему вслед, пытаясь вспомнить, у кого из слуг были дети такого возраста. Но память отказалась ему помочь.

«Надо будет спросить у отца», – пришло в голову весьма разумное решение.

Согласившись с самим собой, Элан завернул за угол и оказался у отцовского кабинета. Стучаться не пришлось – дверь была распахнута настежь.

Калин стоял у стола и перебирал бумаги. Элана всегда поражало, как, даже в простой одежде занимаясь домашними делами, его отец умудрялся выглядеть так, словно принимал парад королевской гвардии. Наверное, всё дело в горделивой осанке, особенной посадке головы, уверенных движениях. В общем, аристократ до кончиков ушей.

 Весь королевский двор говорил, что Элан похож на отца. Отливающие серебром волосы, яркая зелень глаз, идеальные черты лица. Сам Элан считал, что сходство этим и ограничивалось. Не было в нём отцовской твёрдости и закалки. Характером он пошёл в мать: добрый, мягкий, заботливый, желающий помочь всем и каждому.

Увидев, как отец кладёт бумаги на стол и устало опирается  на край одной рукой, Элан поспешил поддержать его, не зная, как тяжела рана.

–Папа, ты в порядке? – спросил он, подхватывая отца под другую руку.

Калин удивлённо воззрился на сына:

– Я думал, ты прибудешь только вечером.

– Не было причин задерживаться, – отмахнулся Элан. – Ты как? Рана серьёзная?

– Пустяки, – поморщился Калин.– Огнём бок обожгло. Придворный лекарь  обработал рану, сказал, через пару недель заживёт.

– Почему не обратился к какому-нибудь магу? Или давай я… Я умею лечить магией, – засуетился Элан, отступая на шаг, чтобы определить, где находилась рана.

– Не надо, сын. Ты знаешь, как я отношусь к магии и магам. Исключение составляешь только ты, – рукой, за которую ещё мгновение назад  держался Элан, генерал привлёк его к себе и обнял за плечи. – Всё уже позади, мне ничего не угрожает.

Элан с сомнением посмотрел на отца. Но что толку уговаривать, если он не воспользовался бы магической помощью даже под страхом смерти. После смерти жены Калин утратил доверие к магии.

– Хорошо, будь по-твоему. Но, я надеюсь, ты вовремя делаешь перевязки?

– Ты собрался меня отчитывать?

– Нет. Но я беспокоюсь за тебя.

– Я генерал личной гвардии короля, а не придворная дама, – фыркнул Калин.

– И те и другие смертны, – ответил Элан.

Калин посмотрел на сына. Ведь ещё совсем ребёнок. Откуда в нём такая серьёзность.

– Я жив, и умирать пока не собираюсь. Бунт подавлен. Престол спасён. Но мне всё же будет спокойнее, если ты будешь дома. Будешь учиться в столичной Академии, – успокаивающе проворчал отец. – Проводи меня до кресла, коли уж подвернулся под руку.

Элан был так встревожен состоянием отца и произошедшими событиями, что пропустил новость о своём обучении мимо ушей.

– Я так понимаю, об опасности никто не догадывался, пока она не оказалась у самых ворот, – Элан сел напротив.

– Ты прав. Мы даже представить не могли, что зреет мятеж. Коронация состоялась. Все были довольны. Молодой король – новые надежды. Но как оказалось, не всем нужны эти надежды. Некоторые испугались за свою власть и благополучие. Старые семейства не устроило то, что наследник привёл с собой своих эльфов. Молодая аристократия, новая кровь, свежие идеи.

– Молодая аристократия? – Элан нахмурился. Он плохо разбирался в родовых хитросплетениях.

– Да. Те, кто учился с королём. Он ещё в академии обзавёлся кругом преданных соратников.

– Но наш род старый. Почему ты поддерживаешь молодого короля?

– Мне нравятся его идеи. Старые семейства захрясли, заплесневели в своих взглядах на мир. А  этот самый мир живет и меняется. Человеческая жизнь много короче нашей. В тридцать лет эльф еще ребёнок, для человека это уже зрелость. А после сотни лет наше время течёт ещё медленнее. Человек же редко доживает до такого возраста. Быстрая смена поколений приносит новые мысли, тянет за собой развитие. Наше же существование подобно стоячей воде. Многие сотни лет ничего не меняется. Мы высокомерно взираем на окружающий мир, полагая, что наше долголетие возвышает нас над остальными, делает избранными. А между тем люди развиваются, и теперь нам есть о чём говорить с ними и, возможно, есть, чему поучиться. И нам нужно говорить, если мы не хотим в итоге остаться на задворках или быть завоёванными. Но некоторые этого не понимают, хотят продолжать жить в коконе. И они решили посадить на трон своего короля, который будет плясать под их дудку.

Калин вдруг замолчал, нахмурился, а потом уже более тихим голосом продолжил:

– Семь дней назад обе стороны заплатили очень высокую цену за свои идеи и желания. Многие, кого считал друзьями, готовы были пустить мне стрелу в спину. Многих я потерял…

 Он  вновь замолчал, в этот раз надолго. Элан не решался прервать молчание каким-то неуместным вопросом. Поэтому тоже молчал, напряжённо всматриваясь в лицо отца, пытаясь отгадать, о чём тот думает.

– Ты видел мальчика, который вышел из моего кабинета перед твоим приходом?

– Вышел? Скорее вылетел, – Элан был удивлён резкой смене темы разговора. – Я как раз хотел спросить, кто он такой.

– Закрой дверь.

Элан махнул рукой и дверь, скрипнув петлями, неспешно закрылась.

– Иногда я рад, что ты маг, – заметил Калин. – Так вот. То, что я собираюсь тебе сказать, должно остаться в стенах этого кабинета.

– Ты же знаешь, я не болтлив.

– Помнишь господина Веласа и его жену Амину.

Элан нахмурился, пытаясь соотнести названные имена с образами из памяти.

– Господин Велас – это королевский заклинатель, а леди Амина – ректор Академии артефакторов?

– Всё верно.  Велас и Амина были друзьями нашей семьи ещё до твоего рождения. Тогда они ещё не занимали таких должностей, а были простыми преподавателями в Академии. Так вот. Во время бунта они погибли.

Калин вновь замолчал.

– У Веласа и Амины остался сын, Орин, – продолжил он после недолгого молчания. – Это его ты видел у кабинета. Я не мог отдать его в дом присмотра. Надеюсь, ты понимаешь меня.

Элан кивнул.

– Прими его, как брата. Он, конечно, ведёт себя немного странно. Но я думаю, это из-за смерти родителей. И ещё, – Калин понизил голос почти до шёпота, – для всех он сын моего троюродного брата – Сирс. А Орин погиб во время восстания.

– К чему такая таинственность? – Элан не заметил, как сам перешёл на шёпот.

– Видишь ли, я думаю Велас и Амина не случайные жертвы мятежа. Кто-то решил прикрыть своё преступление бунтом. Парой мёртвых эльфов больше – кто заметит, когда кровь по улицам течет рекой. Ты понимаешь?

Да, Элан всё прекрасно понял. Для своего возраста он был очень сообразительным. Он будет называть нового члена семьи Сирсом. И постарается стать ему братом, но…

– Как ко всему этому относится сам…Сирс?

– Он подавлен, напуган и крайне недоволен сменой имени. Отказывается есть. Ночью не спит, а сидит возле камина в своей спальне и смотрит на огонь.

Понятно, почему он был похож на привидение.

– Постараюсь как-нибудь это исправить. Я пойду?

Калин махнул рукой в сторону двери и откинулся в кресле.

– Тебе точно не нужна моя помощь? – Элан обернулся в дверях.

– Не нужна. Ступай, оттачивай свои навыки переговорщика. Ты же всё ещё хочешь служить в дипломатическом представительстве?

Элан вышел и аккуратно притворил за собой дверь.

Обойдя весь особняк и не найдя мальчика, Элан уже махнул рукой на эту идею и направился в свою спальню. Но проходя мимо соседней комнаты, услышал всхлипы. Тихонько приоткрыв дверь, он увидел у камина маленькую фигурку.

Орин сидел на полу, подтянув колени к груди, обхватив их руками, и смотрел на огонь. Элан проскользнул в комнату и, притворив за собой дверь, устроился рядом  чуть дальше расстояния вытянутой руки. Уши эльфёнка дёрнулись. Он скосил глаза на гостя, но через мгновение вернулся к созерцанию пламени.

– Здравствуй. Я Элан, сын генерала Калина.

– Орин, – едва слышное в ответ. – То есть Сирс…

– Отец очень обеспокоен тем, что ты не ешь и не спишь.

– Твой отец хочет отобрать моё имя – последнее, что у меня осталось, – еле шевеля бледными сухими губами, промолвил эльфёнок.

– Он думает, что тебе будет угрожать опасность, если будешь жить под своим именем.

– Плевать на опасность. Зачем держаться за жизнь, в которой ничего не осталось.

Элан всмотрелся в лицо Орина. Круги под глазами стали ещё больше, веки опухли то ли от слёз, то ли от отсутствия сна. Глаза покраснели. Скулы проступили под кожей отчётливее. Если мальчик продолжит себя истязать голодом и бессонницей, то дни его действительно сочтены.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

Элан вздрогнул. В памяти всплыло пламя погребального костра. Наверное, он тогда выглядел также, как Орин сейчас. Та же пустота в красных глазах.

– А мне тридцать девять, – Элан пересел напротив мальчика. – Но, когда  мне было пятнадцать, моя мама тоже умерла.

– Правда? – Орин уставился на Элана, словно пытаясь по лицу понять, говорит тот честно или лжёт.

– Правда, Орин.  Я тоже плакал и не ел несколько дней. И…

–У тебя остался отец, дом, твоё имя, – резко прервал его эльфенок. – У меня не осталось ничего…

Не поспоришь. Элан не знал, как продолжить разговор и как убедить несчастного малыша жить дальше. Но вдруг Орин, глядя словно сквозь него, заговорил сам:

– Я видел, как убили моих родителей. Приоткрыл крышку сундука, в котором сидел, и смотрел, как сначала загорелся папа, а потом мама… Я ничего не сделал, чтобы спасти их…

– Ты видел убийцу? – Элан подался вперёд.

Орин мотнул головой.

– Но знаю, что он заклинатель. Видел заклинание. Никогда его не забуду.

– Тогда ты можешь найти его! Ведь плетение заклинаний каждого мага и заклинателя отличается, – Элан вдруг подумал, что нащупал то, что удержит несчастного эльфёнка в мире живых.

Взгляд лже-Сирса прояснился. Словно он только что понял, что перед ним кто-то сидит. А Элан продолжил.

– Отец считает, что смерть твоих родителей не случайна и мятежники тут ни при чём. Если ты запомнил заклинание убийцы, запомнил его почерк, так найди его.

В глаза Орина возвращалась жизнь. Он переполз на колени, казалось, чтобы лучше рассмотреть лицо собеседника и понять, не шутит ли тот. Элан не отвёл взгляда, давая понять, что абсолютно серьёзен.

– Я найду его и отомщу…– прочитал он скорее по губам, чем услышал.

– Отличный план. Только чтобы его осуществить, тебе желательно не умирать. А если продолжишь морить себя голодом, твой план обречён на провал, – заговорщическим шёпотом в  тон эльфенку ответил Элан. – Я сейчас пойду на кухню и принесу что-нибудь поесть. Подожди меня здесь, хорошо?

Элан всеми силами сдерживал улыбку, наблюдая за тем, как «новая аристократия» допивает суп через край миски. Поставив её на стол, Орин вытер рот рукавом. От горячего его разморило, и  опухшие веки стали опускаться сами собой.

– Иди спать, – Элан поднялся и направился к двери. Но, проходя мимо эльфёнка, был схвачен за рукав цепкими пальчиками.

Удивлённо обернувшись, натолкнулся на умоляющий взгляд лазоревых глаз.

– Не уходи, пожалуйста, – услышал он шёпот. – Я боюсь засыпать…

– Хорошо, – Элан мягко улыбнулся новоявленному брату.

Неуклюже стянув домашние туфли, Орин забрался под одеяло, несмотря на то, что в комнате было жарко. Элан устроился на второй половине кровати.

– А ты знаешь сказки? – неожиданно поинтересовался малыш, уже закрыв глаза.

Элан задумался.

– Когда-то давно жил в нашем  королевстве эльф, который… – не зная, как продолжить, он обвёл взглядом комнату и вновь посмотрел на Орина-Сирса.

Тот уже спал. Облегчённо вздохнув, Элан протянул руку и коснулся спутанных золотистых прядей. Этим он тоже займётся, но уже завтра. А на сегодня он исполнил поручение отца: смыслом жизни наделил, накормил, спать уложил. С чувством исполненного долга Элан закрыл глаза.

ДВЕНАДЦАТЬ  ЛЕТ ПОСЛЕ ВОССТАНИЯ.  ДОМ ГЕНЕРАЛА КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ.

Элан осторожно прикрыл дверь. На чердаке было темно. Светильники давно разрядились, потому что сюда редко кто заглядывал. Элан и Орин тоже не забрались бы сюда, предпочитая дальние уголки сада или крышу. Но, как назло, с утра моросил дождь, и пришлось искать укрытие.

Элан достал из-за пазухи свечу и, потерев фитиль между большим и указательным пальцами, вызвал огонёк. Движение кистью над свечой – и пламя разгорелось ярче. Зарядить светильники он не мог, истинным магам это не дано. А поддерживать магией огонь настоящей свечи куда проще и менее энергозатратно, чем выколдовывать полностью магические источники света.

Как только свет разогнал по углам чердачный мрак, Орин, отцепившись от руки друга, прошествовал к окну. Стряхнув внушительный слой пыли и пару мёртвых пауков носовым платком, взгромоздился на подоконник и во все глаза уставился на Элана.

– Обожаю смотреть, как ты делаешь всякие  магические штуки, – донёсся со стороны окна вкрадчивый голос.

Элан поставил свечу в старый однорогий подсвечник, который обнаружился на запылённом круглом столике, где также стояла  коробка. С теми самыми бисквитными пирожными с большой кремовой шапкой, которые до умопомрачения обожал Орин, и которых он однажды переел до боли в животе.

– А пирожные волшебные? – оживился маленький эльф.

– Пирожные настоящие. Создавать пирожные магией – та ещё морока. Да и на вкус они мерзкие.

– То есть рассчитывать на то, что наколдуешь ещё, не приходится, – разочарованно хмыкнул Орин.

Элан улыбнулся. Сейчас с горящими от предвкушения глазами и оттопыренными ушами его друг был похож на своих сверстников. Поистине редкостное зрелище. Обычно он строил из себя взрослого. Идеально заплетённая коса, вечно задранный кверху острый нос, проницательный взгляд больших голубых глаз, вздох усталой обречённости, когда смотрел на игры ровесников. Таким он был для всех. Для всех, кроме Элана. Только он знал, как в этих глазах может вспыхивать огонёк удивлённой наивности, во что превращается коса, когда её хозяин, протискиваясь меж ветвей, пытается залезть на самую верхушку дерева, как хлещет кровь из носа, разбитого соседским мальчишкой за очередную колкость, брошенную Орином в его адрес. Но всё устранялось и заглаживалось старшим другом до того, как достигало глаз и ушей генерала королевской гвардии.

– Так что мы сегодня празднуем? – Орин перевёл заинтересованный взгляд с пирожных на друга.

– Меня взяли младшим помощником в дипломатическое представительство, – Элан устроился на подоконнике рядом с другом.

– Это чудесно! – кулачок одобрительно врезался в его плечо. – Впрочем, я ни капельки не сомневался, что выберут именно тебя. У тебя не может быть соперников. Лучший ученик высшей школы магии за последние двадцать лет, многократный призёр состязаний по фехтованию, наследник уважаемого всеми рода. И все окрестные эльфийки в возрасте от тридцати и до семидесяти от тебя без ума.

Последнюю фразу Орин жеманно протянул.

– Это потому, что ты ещё маленький. – Элан щёлкнул его по носу. – Рощу себе соперника.

Орин фыркнул.

– Вот уж нет. Я не истинный маг, к тому же бездарен во владении любым оружием, в том числе собственными кулаками.  Меня совсем не тянет в дипломатию и политику. Эльфийки смотрят на меня с сочувствием и предлагают пирожки. Род мой не древний и не такой богатый… И вообще, – Орин вдруг отвернулся от друга, низко опустил голову так, что ничем не сдерживаемые волосы совсем скрыли лицо. Послышался тихий всхлип, после которого он продолжил. – У меня больше нет рода.

Элан знал, что через несколько мгновений приступ жалости к самому себе пройдёт. И всё же по привычке потянулся к другу, почти невесомо касаясь плеча. Орин раздражённо дёрнулся, уходя от прикосновения. Резко выпрямился, откидывая волосы с лица, и соскользнул с подоконника.

– Но мы тут собрались не ради меня, –  твёрдым шагом он преодолел расстояние до стола, на котором стояла заветная коробка.

Схватив пирожное, Орин поднял его вверх на манер бокала и, повернувшись к Элану, торжественно произнёс:

-За тебя, мой друг.

Элан только покачал головой, закинул ноги на освободившийся подоконник и упёрся спиной в откос. Орин же откусил большой кусок, который едва поместился в рот, и испачкал нос.

 Порой Орин был до невозможности раздражающим. Взбалмошный, неугомонный, упрямый. Сколько проблем доставил он другу за время пребывания в доме генерала Калина. Почти год Элан спал  в комнате мальчика, тот ни в какую не хотел засыпать один, потому что боялся темноты. В придачу к учебникам по магии пришлось разжиться сборниками сказок. А сколько взбучек и выговоров от генерала Калина досталось ему за проделки Орина-Сирса. И всё же он не променял бы ни одного дня с маленьким демоном и на десяток лет спокойной жизни.

– Знаешь, у меня тоже есть новости! – продолжил, не успев прожевать. – Я буду поступать в Академию заклинателей.

Сказал будто между прочим, а у самого глаза загорелись.

– Мне кажется, этой новости уже лет пять, – на интерес и удивление уже не было сил, поэтому Элан решил не подыгрывать другу.

–Ты не понял. Я поступаю в этом году, – гордо вздёрнув испачканный нос, ответил Орин.

Начавшие было слипаться, глаза старшего эльфа широко распахнулись, и удивление в них было уже не поддельным.

– Тебе до поступления ещё девять лет. Никто не возьмёт тебя раньше! – он не хотел обидеть друга. Лишь пытался опустить его с небес на землю, чтобы после провала на экзаменах не было так горько.

– Я взрослый и умный. – казалось, нос задран уже выше некуда, причём во всех смыслах, но сейчас Орину удалось превзойти самого себя.

Да, взрослый и умный. Особенно сейчас, когда облизывал липкие от крема пальцы.

Отец знает? – Элан понимал, что отговаривать бесполезно. Просто предупреждал об обстоятельствах, которые могут помешать осуществлению столь блистательного плана . – Ему вряд ли понравится твоя затея. Не учесть его мнения ты не можешь. Кто тогда будет оплачивать твоё обучение?

– А почему он должен быть против? Чем раньше выучусь, тем быстрее смогу сам зарабатывать на жизнь и слезу, наконец, с его шеи, – Орин с искренним недоумением пожал плечами.

Не сказать, что маленький эльф существенно отягощал эту шею и вводил своего покровителя в большие расходы. Но, возможно, этот довод мог быть принят генералом. Именно он, а не лепет про призвание, тягу и предназначение.