Кусок мяса

«Претендент на престол» - вторая часть трилогии о Чонкине. Она повествует о событиях, последовавших после ареста нашего героя. Собирая сведения о заключенном, сотрудники НКВД узнают деревенское прозвище Чонкина – «Князь Голицын». Кто бы мог подумать, что эта кличка изменит не только все дело Чонкина, из которого, между прочим, решили сделать к̶о̶з̶л̶а̶ о̶т̶п̶у̶щ̶е̶н̶и̶я̶ бунтовщика-дворянина, но и ход войны.

В этой части Чонкин и Нюра отходят в тень, а на первый план выдвигаются работники НКВД. Роман представляет собой цепь эпизодов, каждый из которых посвящен людям, связанным с Там Где Надо. Войнович высмеивает доносы, бюрократию, расхождение дел в реальности и на бумаге, бездушие системы, равнодушие к проблемам живых людей и т.д.

Становится сильнее конфликт советской власти и Слова. Слово в этом мире извращается, становится бездушным. Показателен здесь редактор Ермолкин, который целенаправленно «охотится» на любое живое слово. Ведь советской власти обычные слова не подходят.

Нацелив на верстку острый свой карандаш, Ермолкин пристально вглядывался в напечатанные слова и ястребом кидался, если попадалось среди них хоть одно живое. Все обыкновенные слова казались ему недостойными нашей необыкновенной эпохи, и он тут же выправлял слово «дом» на «здание» или «строение», «красноармеец» на «красный воин». Не было у него в газете ни крестьян, ни лошадей, ни верблюдов, а были труженики полей, конское поголовье и корабли пустыни. Люди, упомянутые в газете, не говорили, а заявляли, не спрашивали, а обращали свой вопрос. Немецких летчиков Ермолкин называл фашистскими стервятниками, советских летчиков – сталинскими соколами, а небо – воздушным бассейном или Пятым океаном. Особое место занимало у него в словаре слово «золото». Золотом называлось все, что возможно. Уголь и нефть – черное золото. Хлопок – белое золото. Газ – голубое золото. Говорят, однажды ему попала заметка о старателях, добытчиках золота, он вернул заметку ответственному секретарю с вопросом, какое именно золото имеется в виду. Тот ответил – обыкновенное. Так потом и было написано в газете: добытчики золота обыкновенного

Но также слово может уничтожить человека. Здесь можно вспомнить опечатку «Слова Сталина стали мерином», поговорку «Вот тебе бабушка и Юрьев день» ставшую роковой для учителя Шевчука, ситуацию с агентом Куртом.

Чонкин -жил, Чонкин -жив, Чонкин -будет жить! Если после знакомства с первой книгой осталось послевкусие сарказма, авантюры и даже, я бы сказала, водевиля, то впечатления от второй - существенно изменились. Нет, отвращения или желания бросить чтения не было, больше одолевала тоска и безнадега. Безумно не хочется верить, что жизнь каждого человека - это всего лишь разменная монета для властьимущих. Может быть, свидетели этого исторического периода нашей страны могут опровергнуть или подтвердить слова Войновича, мне же остаётся только сокрушаться. Бывает ли справедливость? Почему всегда кому-то приходиться терпеть незаслуженные оскорбления и унижения? Конечно, эти вопросы возникли у меня не только после прочтения Чонкина. Вот так "юмористический" роман подлил горючего в мои размышления о мироустройстве))) Возможно, прочтение этой книги совпало с какими-то внутренними моими терзаниями и я уже не могла по достоинству оценить шутки автора, а только всё больше и больше ужасалась. Даже глава об ответственном редакторе газеты Ермолкине, цитаты из которой когда-то и подтолкнули меня к знакомству с этим произведение, в целом не вызвала даже улыбки. Но прочесть книги о Чонкине надо, обязательно надо. Именно такой эмоциональный контраст между частями и заставляет извилины в голове шевелиться и сопоставлять. А так ли всё поменялось с тех пор? Разве не может каждый из нас в один момент из-за сплетни, подковерных игр и желания преуспеть стать "князем" или "предателем Родины"?..

Вторая книга получилась злее, беспощаднее. Здесь уже меньше смеёшься, а больше думаешь. Но вместе с тем, Войнович глубже раскрывает язвы того ужасного времени, которое, как оказалось, может возвращаться, двигаясь по спирали. Прочитайте внимательно роман-предупреждение и не лижите сапоги Тех, Кому Надо.