Buch lesen: «Подари мне надежду»

Пролог

Луис Серхио Амунатеги – начальник полиции поселка Ньянкуль, Чили, сидел в своем скромном кабинете за обшарпанным столом, поигрывая ручкой. Он только что внимательно выслушал просьбу гостя, о которой ему уже было известно от капитана Хосе Салазара. Начальник полиции был также предупрежден о том, что просьба гостя должна быть выполнена.

Его гостем был герр Харальд Отто фон Тагел – научный сотрудник какого-то европейского университета – высокий, светловолосый и голубоглазый господин средних лет с явной военной выправкой.

Начальник полиции нажал кнопку звонка. Дверь в его кабинет тут же распахнулась, пропустив бравого карабинера. Тот молодцевато подтянулся.

– По вашему вызову прибыл!

– Приведи-ка сюда того задержанного, глухонемого, – распорядился начальник.

Карабинер метнулся исполнять приказ.

– Вы, господин Амунатеги, видимо, неправильно меня поняли. – Гость вытер потное лицо влажным платком. – Ну и жара тут у вас… Мне нужен не какой-то глухонемой, а колдун, и, желательно, самый сильный. Видите ли, мы занимаемся научным изучением…

– Чем вы там занимаетесь в сельве – меня не интересует, – прервал его начальник полиции, – у вас есть разрешение нашего правительства, для меня этого достаточно.

Дверь вторично распахнулась, пропустив вначале местного туземца – молодого индейца, а следом того самого бравого карабинера. Хозяин кабинета молча указал индейцу на стул, одновременно сделав красноречивый жест подчиненному карабинеру, приказывая тому удалиться.

– Вот, герр Тагел, – обратился он к гостю, – пожалуйста: индеец-араукан Вагош, что на их языке значит лиса. Кстати, сами себя эти индейцы называют мапуче. Не смотрите, что он глухонемой. Вагош – самый что ни есть первый колдун, шаман, или как там ещё называют этих шарлатанов.

Харальд Отто фон Тагел, взглянув на индейца, брезгливо скривился. Он на дух не переносил всех этих неполноценных черномазых – так он называл любое существо неарийской расы, будь то негр, цыган, еврей, индеец – короче, всех прочих, у которых, как и у животных, не было души. Но, несомненно, у этих полуживотных были звериное чутье и атавистические чувства, позволяющие им делать удивительные вещи, недоступные цивилизованному арийцу.

Не там ищешь, гринго.

Голос был не то высокомерным, не то равнодушным. Но он так отчетливо прозвучал в его ушах, или, точнее, прямо в голове, что герр Харальд Отто фон Тагел прямо-таки подскочил на своем стуле и уставился в невозмутимое лицо индейца. Без всякого сомнения, голос принадлежал вот этому – глухонемому? – дикарю, сидящему с абсолютно равнодушным видом.

– Чревовещатель? – развеселился Харальд и повернулся к начальнику полиции. – Господин Амунатеги, мне не нужен клоун!..

Но начальник кабинета сидел с остекленевшими глазами и, похоже, ничего не слышал!

– Господин Амунатеги!.. – Харальд окликнул начальника полиции и помахал перед его лицом рукой, но тщетно. Безрезультатно прождав пару минут и не дождавшись его реакции, Харальд вынужденно повернулся к индейцу.

– Мне показалось, что вы…

То, что ты ищешь, гринго, растет не здесь. Но я помогу тебе. Только при одном условии: все вы, бледнолицые, оставите наши земли навсегда.

Харальд впился глазами в невозмутимое лицо туземца, на котором не дрогнул ни один мускул. Мало того, индеец даже не счел нужным взглянуть на истинного арийца!

Мысли вертелись в голове Харальда. Чертов дикарь, ты что же, предлагаешь начать здесь военные действия?.. Здесь, в этой стране, давшей разрешение на сверхсекретную миссию нам – одному из отделений общества Аненербе?..

Индеец величественно сложил руки на груди и наконец-то вперил в собеседника насмешливый взгляд.

Вам ли бояться военных действий, когда вы уничтожаете целые нации. Ты приехал из страны, которая завоевала полмира. Значит, у твоего правителя есть возможность вышвырнуть с нашей земли всех бледнолицых. Я сказал.

Черт с ним, подземная база почти готова, пообещать можно что угодно, а там видно будет, – лихорадочно мелькали мысли в голове у Харальда. Но вслух он произнес совсем другое, насмешливым тоном:

– Ну и что, по-вашему, мы здесь ищем?

Ты – свою утраченную молодость. Тебе нужно кое-что для создания заветного напитка.

Харальд, с отпавшей челюстью, вытаращился на индейца. Тот опять смотрел мимо него куда-то в вечность – именно так показалось Харальду.

Я сказал.

Индеец величественно поднялся, Харальд машинально поднялся вслед за ним. В голове у него был полный сумбур.

Амунатеги, начальник полиции, наконец, очнулся и, бросив на индейца беглый взгляд, проговорил сварливо, обращаясь к Харальду:

– В следующий раз, герр Тагел, прежде чем зайти, оставляйте своего приятеля за дверью!.. Сделайте милость!.. Не выношу этот сброд. Так и норовят везде усесться прямо на пол, дикари…

Гости вышли, и хозяин кабинета вернулся к своим неотложным делам, полностью забыв о задержанном прежде индейце.

– Господин Вагош, – холодно произнес Харальд, когда они вышли во двор, – я бы хотел знать, где мне вас найти.

Я приду сам.

То, что этот человек был насквозь лжив, как и все бледнолицые, индеец понял сразу. Тем не менее, он почувствовал в нем некую могучую силу, и теперь должен был найти ответ на свой вопрос: будет ли ему, мапуче, полезна эта сила?.. И, следовательно, продолжать ли ему общение с ним?

А пока он равнодушно прошествовал мимо бледнолицего и вскоре скрылся за убогими хижинами.

Спокойное величие какого-то неполноценного черномазого поразило и оскорбило Харальда, привыкшего у себя, в фатерлянде, к всеобщему заискиванию перед ним, чистокровным арийцем. Тем не менее, он пока стерпел это, решив, что впоследствии этот грязный дикарь непременно поплатится за свое высокомерие.

Между тем Вагош, миновав последнюю хижину, шёл все дальше и дальше, пока не очутился в дикой пустынной местности среди кустарников эспиналеса. Здесь он сел прямо на землю, прикрыл глаза и вскоре погрузился в священное видение сна. Ему непременно нужно было узнать будущее, и он знал, что лучше всего солнечная тропа света видится именно во сне. А, кроме того, при пробуждении в него должна вселиться очередная душа, опытная и мудрая, которая также поможет ему следовать в правильном направлении.

Когда рассветные лучи окрасили край небес на востоке, мапуче открыл глаза. Он увидел свою тропу, и по ней он шел рядом с этим бледнолицым. Который не будет больше искать эликсир молодости, потому что его старейшина прикажет ему немедленно разыскивать древние могущественные силы его народа. К сожалению, найдут ли они их, и будут ли полезны эти силы народу мапуче, священное видение пока не открыло.

Вагош, не мигая, смотрел на рассветное солнце – он вбирал в себя его силу и свет, потому что отныне тропа его и бледнолицего ведет в глубины земли и воды, туда, где долгие годы он не увидит священного света солнца…

Глава 1

Задание пилоту дисколета было самым простым: подлететь к прогулочному самолетику, сбавить скорость, зависнув рядом на доли секунды, затем заключить авиетку в плазменную капсулу и доставить на базу. Все элементарно просто, как на вводном уроке по принципам межпланетного сообщения.

Итак, подлетев к авиетке, пилот дисколета выключил пространственный преобразователь энергии, чем резко понизил скорость сразу на сорок семь порядков. Вследствие этого плазма, окружающая дисколёт, также потеряла инерционную скорость. Сейчас она казалась большим облаком.

– Чертово облако, откуда оно взялось, – обеспокоенно пробормотал пилот самолетика, дергая рычаги. – Ничего, сейчас вырулим…

Тем временем пилот дисколёта включил расширение плазменной функции, чтобы заключить авиетку в образовавшуюся капсулу. Но тут что-то пошло не так – плазма не желала расширяться!.. Что-то противодействовало ей, какой-то мощный непредвиденный фактор!

Нужный момент был упущен, и самолетик с разрушенными системами планирования стремительно спикировал вниз!..

Море приняло на себя удар и завершило разрушение несчастной авиетки…

Удар об воду был таким сильным, что Регина вылетела из тела Софи. Паря над безбрежной морской равниной, она посмотрела вниз: там, в воде, тихо покачивались два безжизненных тела, одно ничком, второе навзничь. Волна набегала на них, то окатывая, то отступая.

О Равдна, Священная Мать Земли, зачем я погналась за призраком прошлого?.. За той любовью, которая вначале подняла меня на вершины блаженства, а затем швырнула в пропасть! Как я могла забыть, что нельзя входить в одну реку дважды, что я уже падала вот так, неотвратимо?..

О Священная Мать Земли, сейчас, пусть в самый последний момент, но я все же остановилась в шаге от мрачной бездны безвременья… И эта девочка, Софи, никогда не станет заложницей моих ошибок…

Регина почувствовала, как Река Времени начала затягивать её в свой Поток, но всеми Силами воспротивилась этому. Я должна вернуться в тело Избранной! Я вернусь, и сделаю счастливой эту девочку!.. Теперь я за неё в ответе…

Собрав все свои силы, Регина опускалась все ниже, пока не вернулась в безжизненное тело, качающееся на волнах…

Эта девочка будет жить!

– Идиоты!.. Уроды!.. Ничего вам поручить нельзя!…– сидя за столом, орал в трубку старинной внутренней связи сухопарый старик, возраст которого, похоже, близился к вековому. Под стать хозяину была и мебель в его аскетическом кабинете: канцелярский стол, несколько стульев и шкаф – все это не менее чем полувековой давности.

– Что с девкой?!.

В трубке немного помолчали, затем раздался неуверенный мужской голос.

– Да… Так, полумертвая.

– Ты у меня будешь точно мертвым, если она не вернется к жизни, – угрожающе прорычал герр Харальд Отто фон Тагел, Генеральный Директор спецбазы UB01V03 – это был он. Дальше он заорал самым вульгарным тоном:

– Немедленно её сюда!!!.. В операционную!..

– А… этого, пилота?.. Тоже в операционную?..

– Да черт с ним, с пилотом!.. В прозекторскую, там разберут на запчасти… Девку, девку немедленно сюда!..

Не дождавшись ответного – яволь – он бросил трубку на стол, за которым сидел. Затем нажал кнопку селектора, тоже старинного, и заорал:

– Немедленно операционную!.. По высшей категории!..

Дожидаясь результатов, он рывком поднялся из-за стола и забегал по своему кабинету. Теперь стало видно не только его лицо с обвисшими щеками и бесцветными глазами, но и обрюзгшее старческое тело, которое не мог скрыть элегантный облегающий комбинезон песочного цвета.

– Таких усилий стоило вытащить девку из этого чертового коммунистического заповедника, – бормотал он, – и упустить в самый последний момент, из-за какого-то остолопа!..

– Герр Харальд, – раздался в трубке мужской голос, – капсула прибыла.

Полминуты спустя прозвучало вторичное сообщение:

– Приступили к реанимации.

Старик плюхнулся на свое место и поднял глаза вверх.

– О, Mein Gott!..

Схватив трубку, он набрал нужный номер и снова заорал:

– Почему не заключили их самолет в капсулу?!.

– Виноват, герр Харальд. Произошел непредвиденный отказ систем. Разбираемся.

Старик вторично отшвырнул трубку и прорычал:

– О, Mein Gott!..

В отличие от Харальда, кабинет доктора Гюнтера был оборудован по последнему слову техники. Трехмерное изображение с тела оперируемой транслировалось непосредственно на воздух перед ним, и доктор Гюнтер, шестидесятилетний, судя по виду, мужчина, внимательно наблюдал за ходом операции. Он опять чувствовал себя ведущим хирургом в Институте наследственной биологии и расовой гигиены, Берлин.

Происходящее на операционном столе так сильно увлекло его, что он даже подскочил от неожиданного звонка допотопной внутренней связи.

– Чертова мумия, – пробормотал он сквозь зубы, но в трубку заговорил совершенно другим голосом – корректно и уважительно. – Слушаю, герр Харальд.

– Ассистируешь?!. – начальственный голос был дребезжащим от старости, но по апломбу – командным, не ниже рейхсмаршала.

– Справляются без меня, – сдержанно ответил Гюнтер, приглаживая рукой густую черную шевелюру с серебрящейся кое-где сединой.

– Смотри, если что…

Гюнтер дождался, пока на том конце провода положили трубку, затем положил свою, раздраженно пробормотав:

– Мумия чертова…

А ведь когда-то они были друзьями, и не просто друзьями – ровесниками, одноклассниками, однокурсниками, и даже вместе сотрудничали в Институте наследственной биологии и расовой гигиены над проектом продления жизни. Кто сейчас, по прошествии почти сорока лет, вспомнит, что именно он, Гюнтер, был самым талантливым из выпуска?

Он прогнал ненужные сейчас воспоминания и, усевшись за стол, легким движением руки восстановил трансляцию.

В операционной все уже было закончено. Герр Рихтер тщательно мыл руки, скорее, по привычке, поскольку новые достижения медицины давно уже позволили проводить бескровные операции при минимальном вмешательстве рук хирурга.

– Герр Рихтер?.. – окликнул его Гюнтер. – Прогноз?..

– Все в порядке, Гюнтер, – бодро ответил тот, не прерывая своего занятия: развитие связи позволяло не отвлекаться на излишние манипуляции, как то кнопки и, тем более, диски набора номеров.

– Где она?

– В камере по восстановлению биополевых параметров.

– Исходя из характера травм… Будет ли она адекватна в общении, и как скоро?

– Надеюсь, да. – Хирург закончил мыть руки, развернулся лицом к экрану и в упор взглянул на собеседника. – Там, наверху, она, конечно же, не выжила бы. Но у нас возможности на несколько порядков выше. Кстати, даже обошлись без трансплантации.

– Как скоро?.. – нетерпеливо повторил вопрос Гюнтер.

– Через пару часов, с учетом необходимого ей отдыха.

– Хорошо.

Движением руки Гюнтер выключил воздушный экран. Затем посмотрел на допотопный телефон внутренней связи, скривился, и, поднявшись, направился к Харальду, шефу, с отчетом.

Когда-то давно, ещё в сороковых, они вместе с Харальдом работали в Институте наследственной биологии и расовой гигиены, Берлин. Молодой Харальд в то время был самодоволен, нетерпелив и высокомерен – по причине своего безусловного арийского превосходства. Эту свою принадлежность к высшей расе он выяснил давно и скрупулезно, еще на заре возникновений подобных идей. И это же сыграло роль для стремительного взлета бездарного Харальда по служебной лестнице.

Пожалуй, он, Гюнтер, был единственным темноволосым, которого терпел Харальд. Может потому, что был не только его коллегой, но и другом детства? Что, однако, не мешало Харальду постоянно насмехаться над тёмными волосами Гюнтера, утверждая, что в крови последнего присутствуют примеси неполноценных рас.

В то время они вместе разрабатывали эликсир по продлению жизни – на основе трав, минералов и воды из разных горных источников. Именно он, Гюнтер, разработал экспериментальный состав эликсира. От Харальда же требовалось только одно: точная запись ингредиентов и последовательность создания вожделенной жидкости. Но этот высокомерный бездарь сделал все из рук вон плохо и небрежно. Зная Харальда, Гюнтер вел у себя дома скрытные записи. Кстати, это впоследствии не помогло – все его труды погибли от бомбежки и последующего пожара…

Пробный же экземпляр эликсира требовал проверки – испытаний на биологических объектах. Однако самодовольный Харальд ждать результатов проверки не желал, а над опасениями друга откровенно насмехался, точно так же, как и над его неарийской внешностью.

Может, так оно и было на самом деле? Ведь что-то же сыграло роковую роль в том единственном эксперименте, который закончился для них двух с абсолютно противоположным результатом?.. Он, Гюнтер, тогда внезапно помолодел и стал выглядеть двадцатилетним, а Харальд – резко постарел, лет так на двадцать, и уже тогда выглядел примерно под шестьдесят. И не только внешне – он превратился в брюзжащего старика, завистливого и подозрительного.

Почему помолодел тогда только он, Гюнтер, так и осталось загадкой. И, если раньше Харальд относился к нему со снисходительным высокомерием, то после этого случая люто возненавидел. Наверное, именно поэтому он и включил и его в число сотрудников секретного проекта – чтобы постоянными придирками и унижением день за днем показывать свое превосходство.

Хорошо это или плохо – кто теперь знает? Детей у Гюнтера не было, жена погибла при бомбежке – так, во всяком случае, ему было сказано. Какая разница, где жить, решил он, и в числе первых сотрудников сверхсекретного проекта отправился в глухие леса Амазонки. А уже после они переселились сюда, на подземно-подводную базу UB01V03…

Гюнтер стукнул в дверь, дождался разрешения и только после этого зашёл – Харальд требовал неукоснительного соблюдения как субординации, так и прочих строгих правил его далекой молодости.

– Девчонка в порядке, через пару часов можно навестить! – бодро произнес Гюнтер.

Тут он слегка блефовал, поскольку хирург Рихтер ничего определенного не обещал. Ну да чего там, зачем заранее вызывать гнев начальства…

– Хорошо! – лицо старика было довольным, что случалось крайне редко. – Через два часа ко мне, пойдем к ней втроем.

– Втроем?.. – поднял брови Гюнтер.

– Да. Третьим будет Вагош.

– Вагош?.. – изумился Гюнтер. – А на кой там нужен этот глухонемой урод?

Харальд ничего не ответил, только взглянул на подчиненного, и этого оказалось достаточно, чтобы тот, как во времена молодости, щелкнул каблуками, вытянул вперед руку и гаркнул:

– Ja mein herr!

После чего Гюнтер вышел. Пребывать под завистливо-въедливым оком своего заклятого друга ему совсем не хотелось.

Глава 2

Вагош, по обыкновению, находился на своем рабочем месте – в бане. Да, да! Это только бледнолицые глупцы считают, что принимать решения необходимо в ограниченном пространстве кабинета. А истинный сын земли, индеец мапуче, знает: решения сердцу помогает принять вода, и особенно – баня!..

Горячий пар расслабляет тело и прогоняет назойливые мысли. После этого сердце легко находит нужное решение любого вопроса, будь то прошлое или будущее. Да, да! Бледнолицые глупцы считают, что решения принимает голова, а не сердце. Впрочем, может, так оно у них и есть? И потому они такие суетливые и глупые?..

Мапуче же никогда не слушает болтовню в голове. Мапуче знает – это происки злых колдунов. Поэтому мапуче думает сердцем.

С тех пор как он заключил договор с бледнолицым, прошло уже много лет, и ни один из них не выполнил обещанного: ни Харальд, ни он. Хотя для него, мапуче, приготовить эликсир молодости не составило бы труда, и для этого вовсе не нужно было рыскать по всему свету в поисках чудодейственных компонентов: земля рождает их достаточно в каждом месте. Только далеко не каждый человек, а в особенности, этот лживый Харальд, заслуживает долгой молодости и безмятежной жизни.

Пусть прежде выгонит своих бледнолицых из земли мапуче!..

Необходимо встретиться. Жрица пришла в себя. Нужно поговорить с ней.

Вагош не обратил ни малейшего внимания на мысленный приказ Харальда. Бледнолицый думает, что мапуче обязан подчиняться ему. Глупец. Бледнолицый до сих пор думает, что это он удерживает здесь мапуче. Дважды глупец. Бледнолицый думает, что он сможет приказать что-то Жрице. Трижды глупец.

Он отер полотенцем обильный пот.

Когда ему, Вагошу, во время священного видения сна открылось будущее, он пришел к Харальду. Я помогу тебе. Но и ты должен выполнить для меня кое-что.

Бледнолицый, не ответив, схватил телефонную трубку и прижал ее к уху. Мапуче не нужно было прижимать трубку к уху. Он и так знал, что это говорил старейшина бледнолицых. Старейшина приказал: немедленно отложить создание эликсира молодости! Война не может быть проиграна! Необходимо немедленно начать поиски тех, кто знает Дорогу к Ариям! У Древних Ариев есть могучие Священные Силы, которые позволят старейшине бледнолицых не только выиграть войну, но и подчинить себе всех на свете людей!

Вагош, сложив на груди руки, стоял с непроницаемым лицом рядом с бледнолицым, который почтительно выслушивал своего старейшину. Бесконечные глупцы. Священные Силы не слушаются приказаний людей. Их можно лишь просить о помощи, а вот как они решат – этого никому не известно. Даже священное видение во сне не дало мапуче ответа на этот вопрос, как ни старался он узнать.

Бледнолицый положил трубку и вскинул вопросительный взгляд на Вагоша.

Мапуче согласен уйти с вами, чтобы искать тех, кто знает Дорогу Ариев. Мапуче обладает умением священных видений во сне. Я сказал.

Так Вагош оказался здесь, на подземно-подводной базе.

С самого начала существования базы поиски Дороги Ариев были буквальными. Множество прекрасно оснащенных экспедиций выдвигались в самые разные стороны и уходили в бесконечные подземные туннели. Большинство из этих экспедиций исчезали бесследно и навсегда. В лучшем случае – люди возвращались измученными, несчастными, а зачастую и умирающими, либо вовсе лишившимися рассудка.

И лишь немногие вели другой – мысленный поиск, в их числе был и Вагош.

Наверное, среди них были сильные маги, наверное, они следили за ним, но мапуче старался не думать об этом. Задача, которую он поставил перед собой, несомненно, была самой важной из всех прочих: мапуче должен первым найти Священные Силы Ариев! Мапуче попросит Священные Силы Ариев, чтобы те помогли его народу выгнать бледнолицых из его земли!

Это и было его заданием на этой базе, он добросовестно выполнял его, не замышляя побега. Уйти же отсюда ему не составило бы труда, хотя база и находилась на огромной глубине. У бледнолицых были круглые повозки, в которых они улетали наверх. В любую из этих повозок он, Вагош, легко смог бы зайти, и никто не заподозрил бы, что он находится там. Но свобода его народа была, несомненно, важнее его личной, и мапуче упорно продолжал свои поиски.

Снова и снова священные видения во сне уносили мапуче в сеть подземных лабиринтов, которые тянулись под землей Сапми: именно там была скрыта Дорога Ариев – так сказал бледнолицый Харальд. И он, Вагош, из года в год разыскивал все новые подземные туннели и путешествовал по ним. Там он встречал множество колдунов-шаманов с их проводниками, а также маленький народец, живший в подземельях, но никто из них почему-то не захотел указать ему Дорогу Ариев. Может, это потому, что за мапуче постоянно наблюдали другие маги?..

Но вот не так давно Вагош, вопреки наставлениям Харальда, отправился искать истоки Древних Ариев в другое место – в дальние края, где восходит солнце. Он вышел из подземных лабиринтов и очутился в какой-то высокогорной долине. Нельзя сказать, что это был произвольный поступок, нет. Так ему в тот раз подсказало священное видение сна, и, как бывает всегда, это оказалось истиной! Его настойчивость была вознаграждена! Он и не мечтал о такой удаче – отыскать саму Жрицу Ариев! Хотя он искал вовсе не её…

Там, в долине, он увидел девчонку, терзаемую духами, и шаманку, которая камлала у костра. Происходило обычное действо – посвящение девчонки в шаманы. Что его задержало тогда? Только убеждение, что ничего не бывает случайным, нужно только понять – зачем его привело сюда священное видение во сне. И он остался…

Старая шаманка взывала к своим духам-помощникам, мечась в исступленной пляске. А дальше случилось нечто невероятное: на его глазах прямо из костра взвился снежный вихрь! Да, да! Именно снежный!..

Этот вихрь сразу же принял очертания фигуры, которая превратилась в очень высокую стройную женщину. На ней были белые одежды, а поверх них – узорная накидка тончайшей работы.

Женщина стояла прямо посреди пламени, которое ластилось к ней, охватывая её точеную фигуру огненным цветком. Снежные узоры на её белоснежной накидке вспыхивали сверкающими разноцветными огоньками, словно отблески солнца в капельках утренней росы.

Жрица!.. Великая Жрица Великого Белого Народа!.. Ибо только им были подвластны лёд и пламень!..

Он понял – старая шаманка разбудила Жрицу, дремлющую в теле девчонки! И в неё же затем Жрица вернулась снежно-огненным облачком…

Вынырнув из священного видения сна, он сообщил о своей находке бледнолицему Харальду, но, оказывается, тому уже все было известно. Не зря же мапуче чувствовал за собой слежку магов. Каким образом те принялись вести девчонку сюда, на базу бледнолицых, он не знал. Но решил: раз уж так произошло, значит, именно так и должно быть. И со Жрицей он будет общаться здесь, в числе первых.

Бледнолицые назвали бы ту встречу случайностью. Но он-то знает: нет ничего случайного в мире. Появление Великой Жрицы здесь имело скрытый замысел, и мапуче предстоит разгадать его. А затем он изложит Великой Жрице свою просьбу и будет ожидать решения Священных Сил…

Вагош торжественно взял в ладони чашу с водой. О, священная вода, ты единственное живое создание здесь, в этом искусственном мире бледнолицых. Ты омываешь берега равнин и гор. Ты вбираешь в себя священный свет солнца. Напитай же и меня этим светом, чтобы я смог увидеть Тени Истины…

Он торжественно выпил воду.

Вот теперь можно отправляться к бледнолицему Харальду…