Затопь

Глава 3, в которой Артур помогает

Солнышко отдал Иде осколок артуровой бутылки, та покрутила его в руках, просмотрела на свет и радостно заключила:

– О, прекрасно подходит! Очень сильное! Спасибо, малыш!

Солнышко просиял. Ида продолжала разглядывать бутылочное горлышко, бормоча себе под нос:

– Можно, наверное, даже разбить его на несколько частей… Хватит раза на три, не меньше…

Артур мог бы задаться вопросом, для каких целей она собралась использовать битое стекло, или всё-таки попытаться узнать, на какую помощь он так поспешно согласился, но вместо этого разглядывал вошедшего.

Фархат оказался смуглым брюнетом, но как-то иссиня, холодным, словно его кожу и волосы не поджарило яркое солнце, а затемнила прохладная ночь. Сначала Артуру показалось, что из-под свободной рубахи и коротких штанов у Фархата выглядывает какая-то более закрытая одежда, потом – что он где-то основательно запачкал лодыжки и предплечья, и только потом он сообразил: руки и правую ногу Фархата покрывала настолько плотная вязь татуировок, что они почти сливались в сплошную черноту. Левая нога пока была покрыта лишь частично, и на ней можно было различить какие-то отдельные элементы, не то значки, не то буквы.

Артур вынужден был себе признаться, что никогда прежде ему не доводилось видеть такую странно выглядящую компанию. С другой стороны, именно в Затопи они смотрелись максимально органично, именно такие люди и могли жить в заброшенном районе, периодически скрывающемся под водой.

В отличие от Артура, Фархат не стал уделять новому знакомому особого внимания, только скользнул быстрым взглядом тёмных до черноты глаз, кивнул и сразу потерял интерес.

– Что с сетями, Лиззи? – спросил он, и Артур непроизвольно оглянулся по сторонам, пытаясь найти загадочную Лиззи.

– Мы всё принесли, а ты как думал, – ответила Кипятильник.

Так это она Лиззи, с удивлением догадался Артур. Более неподходящего имени сложно было представить, с Кипятильником новая знакомая отчего-то вязалась куда как лучше.

– Их надо просмотреть и привести в порядок, – Макс слегка коснулась плеча Кипятильника. – Наверняка придётся чинить, да и то…

– Может не хватить, – кивнул Фархат. – Но давайте разбираться с проблемами по мере их поступления. Сначала – распутать и оценить состояние.

У Артура сложилось впечатление, что именно они вдвоём руководили всем, что происходило в Затопи – что бы именно тут ни происходило. Макс и Фархат разговаривали уверенно, по-взрослому, словно действительно знали, что делать – и им не было необходимости отдавать приказы, все и так чувствовали, что Макс и Фархат лучше знают. Даже Артур моментально почувствовал это, хотя приказы Макс он предпочёл бы исполнять с куда большей радостью, чем какого-то мутного татуированного типа.

Рядом с Фархатом он отчего-то чувствовал себя неуютно. Тот был повыше и покрупнее, это да, и наверное, постарше, вроде Макс, но вроде бы не проявлял никакой агрессии…

Вот оно, поймал мысль Артур. Фархат не проявил к нему вообще никаких эмоций. Как будто Артур был всего-навсего ещё одним ящиком или мешком, который Кипятильник с Солнышком притащили в дом.

– О, Артур как раз может этим заняться! – предложила Ида, убирая бутылочный осколок в висящую через плечо небольшую цветастую сумку. – Кип, возьмёшь его себе в подмастерья?

На этот раз Фархат всё-таки соизволил обратить на него своё внимание. Молчаливо, одним выразительным вопросительным взглядом.

– Артур теперь будет жить с нами, – поделился Солнышко.

– Да? – коротко уточнил Фархат, но в этом слове прозвучало сразу несколько незаданных вопросов: «почему? зачем? оно нам надо?»

– Да, – упрямо кивнул Артур. – Пока – да.

– Мы все не против, – голос Макс звучал успокаивающе, казалось, он способен сгладить любой спор в самом начале, не позволяя ему развернуться в полную силу.

– Его преследуют, и ему надо где-то спрятаться, так что… – начала Кипятильник, и Фархат перевёл взгляд на неё.

– Я против, – спокойно сообщил он.

Артур инстинктивно сжал кулаки. Он, конечно, не собирался кидаться в драку, но этот тип его раздражал всем своим видом, своим равнодушием, каждым сказанным словом, а теперь ещё и этим отказом.

– Очень интересно! – взвилась Кипятильник. – То есть, когда я сюда пришла, ты не был против, чтобы я осталась!

– Это другое. – Кажется, Фархат хотел продолжить мысль, но Кипятильник ему не позволила, продолжила наступление:

– Да ты сам, насколько я знаю, точно так же пришёл сюда из города и просто остался! Тебя-то никто не прогонял!

– Это другое, – терпеливо повторил Фархат, и уличив момент, когда Кипятильнику пришлось сделать паузу, чтобы вдохнуть воздуха, уточнил: – Ни ты, ни я ни от кого здесь не прятались.

Кипятильник осеклась и насупилась.

– Это Затопь, – мягко заметила Макс, успокаивающе гладя по спинам обоих сразу. – Здесь все от чего-то бегут, от чего-то прячутся…

– Ты понимаешь, о чём я, – нахмурился Фархат. – За нами никто не гнался.

– Да, – согласилась Макс. – А ты понимаешь, что это всё ерунда.

Если до этого момента у Артура ещё были какие-то сомнения по поводу того, хочет ли он остаться в Затопи, в этой компании, то теперь он твёрдо уверился, что никуда отсюда не уйдёт. Просто назло этому раздражающему типу, который спорит с остальными.

Ладно, не с остальными, а с Макс. Он отдельно разозлился на Фархата ещё и за то, что тот посмел спорить с Макс.

– Я за то, чтобы Артур остался, – подытожила она.

Остальные поддержали её нестройным одобрительным хором. Фархат пожал плечами.

– Подчиняюсь решению большинства, – скучающим тоном согласился он.

– Так-то, – буркнула Кипятильник, словно это была её личная победа.

– Тогда бери его, Лизабеу, и приведите в порядок сети, – подытожил Фархат.

– Без тебя разберусь, – процедила Кипятильник, всё ещё не спуская с него глаз.

– Да ладно тебе, Элизабет, вдвоём быстрее управитесь, – тот слегка улыбнулся, сверкнув ослепительно-белыми на фоне смуглой кожи зубами.

– Я помогу, – сказал Артур, прерывая этот бессмысленный спор.

– Ла-адно, – протянула Кипятильник. – Зачем только сюда тащили, лучше бы сразу к шахам… Теперь ещё бегать туда обратно…

– Я унесу сразу два, – предложил Артур, совершенно не будучи уверенным, что ему это удастся.

Кипятильник тоже бросила не него исполненный сомнениями взгляд и пожала плечами, что, видимо, должно было означать что-то вроде «ну, попытайся, если хочешь». Себе она выбрала больший из трёх мешков, галантно оставив Артуру пару поменьше, и он честно попытался закинуть на спину сразу оба, но разумеется, ничего не вышло. Ещё пара попыток тоже закончилась абсолютным и однозначным провалом.

Больше всего раздражал тот факт, что все остальные просто стояли вокруг и наблюдали за его попытками. Макс, Фархат, Ида и Солнышко молча глазели, как мешки соскальзывают с его спины, даже Кипятильник со своим мешком застыла в дверях, наблюдая за его бесплотными попытками. У Артура сложилось впечатление, словно он проходил какую-то проверку, сдавал неведомый экзамен, по результатам которого решится его дальнейшая судьба. Мысль была абсурдной, но всё же ему казалось, что если он не сдержит собственное обещание и не сможет утащить пару мешков сразу, то ему не разрешат остаться здесь, выгонят прочь из Затопи, закроют даже путь в само это мёртвое место.

И это начинало злить. Не то чтобы жизнь здесь была пределом его мечтаний, но какого чёрта!

– Так дотащу, – он обеими руками ухватился за перетянутые горловины мешков. – Далеко идти?

– Далеко, – безжалостно подтвердила Кипятильник.

– Тогда идём, – свирепо выдохнул Артур. – Раньше начнём – раньше доберёмся!

– Вот это сила духа! – восхищённо хлопнула в ладоши Ида.

Кипятильник пожала плечами и вышла на улицу, Артур зашагал за ней, волоча за собой мешки. Идти было в самом деле неудобно, но он сцеплял зубы и упрямо продолжал идти вперёд, стараясь не сбить дыхание. Мышцы ног слегка побаливали, напоминая о его ночной беготне. Руки напрягались всё сильнее, Артур уже чувствовал, как гудят от напряжения трицепсы, и почти предвкушал, как они будут дрожать и болеть к вечеру и завтра с утра, но только молча хмурился и шагал, шагал вперёд, видя пред собой только спину Кипятильника с третьим мешком.

Она не оглядывалась на Артура, не проверяла, не отстал ли он, успевает ли идти в её темпе – хотя, возможно, ей достаточно было слышать его пыхтение, чтобы не сомневаться в этом. Она уверенно двигалась в сторону моря, сокращая путь везде, где удавалось – проходила наискосок опустевшие садики с разломанными заборами, срезала прямо сквозь дома, лишившихся всех дверей и внутренних перегородок. В её поведении Артур чувствовал странную молчаливую поддержку: Кипятильник не тратила времени на разговоры, подбадривания или любования запустевшими пейзажами Затопи, она просто старалась добраться до места как можно быстрее, чтобы Артур мог избавиться то своего неудобного груза.

В целом Затопь спускалась к морю, но неравномерно, кое-где взбрыкивая внезапными холмами, кое-где спотыкаясь неожиданными обрывами. На один из таких Кипятильник и вывела Артура. На открытой площадке размером с баскетбольный корт в землю были вкопаны пара десятков высоких жердей; с одной стороны её обступили дома, другой она раскрывалась навстречу шелестящему где-то дальше и ниже морю. Здесь было ветрено и шумно от снующих над головой чаек.

На самом деле, идти пришлось не так далеко, как успел испугаться Артур, примерно такой путь он проделывал ежедневно от дома до школы – правда, рюкзак за спиной был куда сподручнее, чем два волочащихся по земле тяжёлых тюка. Он с наслаждением бросил их рядом с мешком Кипятильника, который она сгрузила к одной из вкопанных в землю жердей.

– Передохни пока, – предложила Кипятильник. – Я натяну прогоны.

Артур не стал ни спорить, ни интересоваться, что такое прогоны, просто опустился на землю, привалившись к злосчастным мешкам спиной. Дыхание всё-таки сбилось, и ему потребовалось некоторое время на то, чтобы восстановить его. Кипятильник за это время успела развязать свой мешок, вытащить оттуда длинную верёвку и начать деловито натягивать её между жердей, закрепляя на верхушках какими-то хитрыми узлами. Артур отстранённо наблюдал за её действиями, какой-то частью сознания так же отстранённо восхищаясь ловкостью, с которой верёвка оплетала иссохшиеся палки.

Ему сильно хотелось есть и пить. Почему он не попросил хотя бы воды, прежде чем кинулся помогать Кипятильнику в её непонятных делах? Так сильно хотел показать свою полезность, чтобы остальные не засомневались вслед за Фархатом, не прогнали его прочь?

Кипятильник подтащила к последней жерди широкий чурбачок, который использовала как ступеньку, и ловко завязала конец верёвки. Узел получился такой идеально точный, что верёвка на нём и закончилась; если бы Кипятильник ошиблась хоть в одной мелочи, ей бы не хватило. Артур мысленно вяло поаплодировал её мастерству.

– Ты там как, отошёл? – позвала Кипятильник и спиной вперёд спрыгнула с чурбачка.

Её нога подломилась, и она завалилась на бок, смешно взмахнув руками в попытках поймать равновесие. Артур рефлекторно сорвался с места, но подхватить её, конечно, не успел, слишком велико было расстояние. Кипятильник грохнулась на левую сторону, вскрикнув от боли, но к тому моменту, когда Артур в несколько огромных прыжков преодолел разделяющее их расстояние, она уже села, сжимая правой рукой ушибленное плечо и что-то почти беззвучно шипя сквозь зубы.

– Идиотка, – услышал Артур. – Не могла нормально слезть?!

– Ты как? – спросил он. – Что случилось?

– Да ногу подвернула, – судя по голосу Кипятильника, ей всё ещё было больно, но она постаралась выдавить улыбку. – Ерунда, ничего серьёзного.

– Покажи щиколотку, – скомандовал Артур. – Может быть вывих.

– Рассказывать он мне про травмы будет, – фыркнула Кипятильник, но левую ногу всё-таки вытянула вперёд.

– Я однажды вывихнул ногу на футболе, – поделился Артур, пытаясь на глаз оценить серьёзность её травмы. – Потом полгода нормально ходить не мог.

– Если бы я полгода не могла нормально ходить, я бы уже сдохла, – Кипятильник покрутила ногой из стороны в сторону и снова сжала зубы. – Да нормально всё.

Артур сунул руки в карманы джинсов и с превеликой радостью нащупал в правом носовой платок. Не слишком свежий и чистый, пожалуй, но вполне пригодный для простенькой шины.

– Сейчас, погоди, – скомандовал он Кипятильнику и сдёрнул с её ноги шлёпанец.

Расправив платок, он пропустил его под стопой, перекрестил на подъёме и завязал над пяткой, как когда-то давно учила мама, когда он упал с лестницы и разревелся – ещё задолго до футбола и злополучного вывиха.

– Так должно быть полегче, – он осторожно вернул шлёпанец на ногу Кипятильника. – Вообще, тебе бы повязку тугую сделать на несколько часов, чтобы точно всё в порядке было…

Кипятильник разглядывала свою ногу так, будто видела её в первый раз.

– А ты, может, и правда пригодишься! – с радостным удивлением заключила она.

Глава 4, в которой Артур, наконец, ест

Кипятильник наотрез отказалась возвращаться в дом и спасать свою подвёрнутую ногу, так что Артуру пришлось подчиниться и только стараться как можно скорее закончить работу. Из злосчастных тюков, которые ему пришлось таскать, Кипятильник вывалила на землю старые рыбацкие сети с крупными ячейками, перепутанные и спрессованные практически до состояния осадочной горной породы. Несмотря на опасение Артура, что истлевшие верёвки рассыплются в прах от первого прикосновения, в реальности сети оказались крепче, чем на вид. Но распутать их оказалось действительно непросто, и развесить по натянутым верёвкам – «прогонам», как называла их Кипятильник – ничуть не легче. Впрочем, с её помощью получалось не в пример ловчее; наверное, сказывался опыт, но под пальцами Кипятильника спутанные верёвки словно сами расправлялись и раскладывались в нужные стороны.

Снова залезать за чурбачок-ступеньку Артур ей не позволил.

– Второго платка у меня нет, – скрестил руки на груди он. – А также гипса или хотя бы пластыря, на случай, если ты снова рухнешь. Так что полезу я.

– Да не очень-то и хотелось, – фыркнула Кипятильник. – Мне же работы меньше.

Она подавала сети, а Артуру пришлось развешивать их между жердей. Он смутно представлял себе, что примерно так сети должны сушить после рыбной ловли, но сейчас они и так были суше некуда, так что глубинный смысл процесса от него ускользнул.

– Да посмотреть, в каком они состоянии, – объяснила Кипятильник в ответ на его прямой вопрос. – Где-то подлатать дыры, где-то полностью переплести край… Что-то вообще, может, уже для использования не пригодно – это в худшем случае.

– Вы ловите рыбу? – спросил Артур и тут же понял, что вопрос глупый: да что же ещё?

Но Кипятильник загадочно ответила:

– Не сетями.

Это слегка сбило Артура с толку, но дальше расспрашивать он не стал, снова сосредоточился на работе. Чем быстрее они закончат, тем быстрее можно будет расслабиться, а ещё попросить, наконец, еды и воды – эта мысль подгоняла Артура, вливала силы в уставшие руки. Но несмотря на все его старания, они провозились не меньше трёх часов. Солнце поднялось уже высоко и начало припекать, если бы не освежающий бриз с моря, торчать на открытой площадке стало бы совсем неприятно.

Расправив последнюю сеть на последнем отрезке прогона, Артур соскочил с чурбачка, повторив фатальный манёвр Кипятильника, только не покалечившись в процессе. Вот было бы нелепо, запоздало подумал он, сейчас точно так же подвернуть ногу! А как важничал, шину делал, отчитывал… Впрочем, даже если бы Артур кувыркнулся через голову, Кипятильник бы этого не заметила. Не обращая на Артура никакого внимания, она бродила среди натянутых сетей, слегка прихрамывая на левую ногу и касаясь переплетения верёвок кончиками пальцев. Периодически она останавливалась, чтобы внимательно рассмотреть какую-нибудь прореху или нераспутанный колтун – да, они справились не со всеми, или Кипятильник просто не посчитала нужным тратить на них лишнее время – а потом продолжала движение. Артуру отчего-то показалось, что она понимает в происходящем куда больше него, словно видит не просто старые рыбацкие сети, не хитро связанные между собой верёвки, а нечто более сложное, какую-то многоуровневую систему, непостижимую для окружающих.

– Раньше было просить невежливо, но теперь я созрел, – позвал её Артур. – А обедом у вас кормят?

Кипятильник вздрогнула, едва не подпрыгнула на месте, словно его голос вырвал её из глубоких мыслей или даже транса. Артуру почему-то вдруг стало за это неловко.

– Да, кормят, да… – рассеянно откликнулась Кипятильник, отстранённо поглаживая ладонью сеть. – Сейчас пойдём…

– Ну, то есть, я же заслужил, да? – на всякий случай уточнил Артур. – Я старался помочь.

– Всё в порядке, – успокоила его Кипятильник, во взгляд её постепенно возвращалась осмысленность, – не волнуйся. Идём.

Артур не стал предлагать ей плечо для опоры или любую другую помощь; несмотря на то, что щиколотка явно болела, хромала Кипятильник довольно бодро, словно привыкла так передвигаться. Он совершенно не ориентировался в запутанных узких улочках Затопи, так что поотстал на полшага, чтобы удобнее было следить за направлением её движения. В этот раз Кипятильник снова сокращала дорогу – на этот раз не для Артура, а для себя, чтобы не перетруждать болящую ногу. Впрочем, тут же сообразил Артур, возможно, и первый раз дело было не в нём, а просто она всегда ходит именно так.

Он снова почувствовал себя неловко и глупо, словно Кипятильник могла прочитать его мысли и догадаться, что он принял её выбор маршрута на свой счёт.

Когда они вернулись, в доме обнаружилась лишь Стекляшка-Ида, как раз накрывающая на стол.

– О, вы уже всё! – обрадовалась она. – Как вовремя! Я как раз собиралась идти за вами, звать к обеду.

– Сердце подсказало, не иначе, – хмыкнула Кипятильник. – Мы пойдём, освежимся, а то вспотели и запылились.

Вот за это Артур сейчас был ей отдельно благодарен.

Вслед за Кипятильником он снова вышел во внутренний двор с разномастным забором, где уже успел побывать с утра. Помимо памятной будочки туалета с противоположного края обнаружилась проржавевшая колонка с водой.

– Она на вкус солоноватая, но это не морская, – предупредила Кипятильник. – Пить можно, если что.

И не дожидаясь реакции Артура, она подставила под колонку шею и нажала рычаг. Колонка скрипнула, лязгнула сочленением, и на Кипятильника хлынула вода, разлетаясь на солнце яркими каплями, заливая и небрежно собранные волосы, и майку. Кипятильник ещё пару раз нажала на рычаг, отфыркиваясь, когда вода попадала ей в нос и рот, умыла лицо, встряхнулась и широко улыбнулась.

– Да теперь прямо жить захотелось! – Она обернулась к Артуру: – Тебе помочь?

– Я справлюсь, – заверил её он.

Он ухватил футболку между лопатками и стянул её через голову, не заботясь о том, что Кипятильник на него смотрит – было не до смущения. Синяки на боках уже расцвели всеми оттенками, от серо-фиолетового до жёлто-зелёного, спина наверняка представляла собой такую же палитру тоскливых красок депрессивного художника. Артур всё же не выдержал, покосился в сторону Кипятильника, но она хранила молчание, никаких вопросов не задала, хоть синяки явно заметила. За это молчание он тоже был ей благодарен.

Подставив голову под колонку, Артур повторил манёвр Кипятильника, щедро оросил себя водой, помыл шею, плечи, подмышки, умылся и прополоскал рот. Вода на вкус в самом деле оказалась нормальной, даже не особо солёной, скорее просто жестковатой.

Использовав собственную футболку в качестве полотенца, он быстро вытерся, промокнул волосы. Как раз примерился натянуть влажную футболку на себя, когда Кипятильник сказала:

– Да погоди, зачем мокрую. Сейчас найдём тебе что-нибудь…

Артур притормозил.

– …из вещей Фархата, – закончила мысль Кипятильник.

– Нет, – твёрдо отказался Артур, просовывая голову в вырез. – Не надо. Так нормально.

Брать вещи у Фархата ему совершенно не хотелось.

– Дело твоё, – пожала плечами Кипятильник.

– Быстро высохнет, – отмахнулся Артур.

Холодная и влажная футболка неприятно липла к телу, но он, пожалуй, готов был потерпеть.

Они вернулись в дом. Солнышко уже сидел за столом, немного не доставая ногами до пола, касаясь досок лишь кончиками пальцев. Макс и Фархат что-то обсуждали, понизив голоса, и тут же замолчали, обернувшись на вошедших Кипятильника и Артура. Тот ревностно отметил, что Макс, наклоняясь к Фархату двумя пальцами держала его за рукав рубашки.

– Как успехи, Лизхен? – поинтересовался Фархат.

– Лучше, чем можно было ожидать, – Кипятильник плюхнулась на табуретку, вытянула ноги вперёд. – Конечно, кое-где надо подлатать, но в целом сети в порядке. Надо будет подумать над расположением, но в целом, думаю, должно хватить.

– Смотря как расположим ещё, – напомнил Фархат.

– Да без тебя знаю, – окрысилась Кипятильник, и Артур отчётливо понял, за что именно она получила своё прозвище. Действительно, ни с того ни с сего она вдруг вскипала буквально за мгновение. Он не сдержал улыбки.

– Я уже кое-что прикинула насчёт расположения, – Макс выдвинула стул для себя. – Но давайте сначала поедим, а потом уже поговорим о деле, – она махнула Артуру рукой: – Садись.

Можно было трактовать её жест как угодно, но Артур для себя решил, что она показала на место рядом с собой, поэтому там и уселся. Никто вроде бы против не высказался, никто не посмеялся – может, его внезапная влюблённость в Макс была такой очевидной только для него самого?

Кипятильник и Фархат расположились напротив, Солнышко и Ида заняли оставшиеся стороны стола. Не дожидаясь особых приглашений или специальных сигналов, все принялись за еду.

Артур уставился в тарелку.

Он почему-то ожидал, что посуда будет обычной, но разномастной, какую удалось отыскать в покинутом городе, однако тарелки явно оказались частью одного сервиза. И только спустя пару секунд Артур сообразил, что они самодельные. Плавные кривые формы, следы от пальцев, неаккуратный край – кто-то не поленился вылепить добрый десяток посудин разного размера, от крохотных блюдец до глубоких мисок, да ещё и расписать их минималистичными каракулями в виде рыб и птиц. Смотрелось неожиданно неплохо, Артур подумал, что в каком-нибудь пафосном магазинчике дизайнерских вещиц для интерьера такой сервиз стоил бы больше маминой зарплаты – а тут, в Затопи, его просто вылепили от безысходности, чтобы было, куда накладывать пищу. Сам обед тоже показался ему каким-то нелепо-ресторанным. В большой миске горой был навален салат из кудрявых листьев рукколы и мелких помидоров, приправленный подсолнечными семечками, на плоской тарелке громоздилась горка мелких жареных рыбёшек. Рядом лежала стопка бледных лепёшек – когда Артур отломил себе кусок и попробовал, вкус показался ему непохожим на обычный хлеб, но смутно знакомым, хотя он так и не понял, чем именно. Солнышко заботливо положил ему в тарелку несколько кусков какого-то крупно нарубленного корнеплода, Артур не смог его с уверенностью опознать – репа? брюква? дайкон? Но распаренный до мягкости, практически распадающийся в пюре, он оказался очень вкусным.

В качестве десерта Ида выдала каждому по чищенному варёному яйцу нездорового коричневого цвета; покосившись на с аппетитом откусившую сразу половину Макс, Артур сообразил, что оно просто вымочено в каком-то соусе, так что рискнул тоже попробовать. Вкус оказался терпким и солоноватым, не то чтобы особо приятным, но вполне съедобным, так что Артур не стал обижать повара и доел всё до крошки.

От сытости и умиротворения по его телу словно разлилось приятное тепло. Хотелось растянуться где-нибудь на солнышке и просто полежать с полчаса, ничего не делая и ни о чём не заботясь. А потом – да, он поймал себя на этой мысли с удивлением – потом снова поработать, перетащить что-нибудь тяжёлое, повозиться с чем-нибудь запутанным или заняться любым другим делом, которое ему поручат. Чтобы так же вкусно поужинать и сладко уснуть вечером с ощущением, что день прошёл не зря. Эти простые смыслы, наполняющие ежедневное существование, вдруг показались Артуру безумно притягательными.

Какой-то частью сознания он, конечно, понимал, что просто прячется в простые дела и радости от собственных мыслей, тревог и переживаний; а другая часть нашёптывала ему: но почему нет? Кто осудит? Кто сказал, что это неправильно? Ты не знал, что делать, и этот ответ – не самый худший. По меньшей мере, ты делаешь что-то полезное, действительно нужное…

– А для чего? – спросил Артур вслух. – Для чего мы развешивали сети, если вы не ловите ими рыбу?