Buch lesen: "Эксперимент. Книга 2. Последний Оплот. Серия 6"

Глава 10

– Мы уже месяц катаемся, а толку чуть. Поди уже никого не осталось, померли все. Царствие небесное.

Никфор снял еще пару стружек с деревянной рукоятки, отключил чаровый нож и повертел ее в руках. После чего посмотрел на говорившего, но лишь на мгновение задержал взгляд и снова принялся за прерванное дело.

– Если князь скажет, – медленно произнес Никфор, – будем хоть год кататься.

Десяток воев, что сидели по лавкам, разом обернулись к задней части вагона, где в одиночестве пребывал Никфор. Он хоть и был сержантом, но совсем юнцом, поэтому взрослые мужики как-то подсознательно сторонились его. Конечно, никто ничего плохого не думал. Если малец старший по званию, то его приказы будут исполняться как положено, – порядок знали все. Но раньше мужики таких мальцов поучали уму-разуму, а тут как бы уже неуместно – все же начальство. Вот и выходила несостыковка в головах воев, и о чем говорить со своим старшим мальцом, они не понимали.

– Да это я так, сержант, – начал оправдываться говоривший. – Неужто мы не разумеем, что приказ? Просто скука смертная, вот я и сподобился сказать.

Никфор поднял на воя взгляд, а потом указал чаровым ножом в сторону прозрачной ограничивающей поверхности вагона, за которым уже начало вечереть и проносился однообразный вечерний пейзаж нейтральной полосы.

– Смотрите по сторонам, – поводил он ножом влево-вправо, – а то вдруг пропустим кого.

– Так мы же глаз не спускаем, сержант. Так, ребяты?

И все вои как один закивали. Никфор тоже кивнул и принялся снова ковырять заготовку. Но говоривший не собирался останавливаться:

– Сержант, ты вхож к князю, а правда, что он сам вывел людей из города через небесные кузни, когда тот железодеи взяли?

– И что он в одиночку уложил целый отряд железодеев? – не выдержал другой вой.

Никфору хотелось вскочить и во всех подробностях рассказать эти истории, причем наглядно демонстрируя, как это происходило. Но он теперь сержант, а не мальчишка какой. Да и беседы с Когтем не прошли даром. Поэтому он с трудом выдержал немую паузу и, продолжая заниматься заготовкой, степенно сказал:

– Многое в том, что говорят люди, вранье, но и многое в том правда. Я сам там был.

Да, во время исхода из Тиховодья сам все видел, но вот битву с железодеями в лесу он уже пропустил. Но, как говорится, он слышал эту историю из уст участника той самой битвы. Вои молчали затаив дыхание, некоторые даже рот открыли, ожидая продолжения.

Князь Воеводин представлялся людям Последнего Оплота чуть ли не небожителем. Казалось, он знает все. Среди жителей распространялись байки, вырисовывая вокруг князя ореол подвигов и свершений. Даже говорили, будто он из тех князей, что когда-то сплотили вокруг себя первых жителей Беловодья против разводившейся нечисти. Но никто не задумывался, как он оказался здесь спустя пять столетий, по этому поводу лишь ходили слухи и небылицы.

А рассказчиков обо всех этих подвигах развелось чуть ли не половина Оплота, и каждый непременно утверждал, что там был. Но сейчас Никфору не нужно было стучать кулаком в грудь, доказывая свою близость к Воеводину, – все и так знали, что он князю как брат. Поэтому и ждали от сержанта самый что ни на есть правдивый рассказ.

Никфор решил, что хватит затягивать и уже было открыл рот, как неожиданно впереди, где-то в районе локомотива, что-то ярко сверкнуло. Никфор только и успел заметить, как под вагоном пролетели деревянные куски, явно части поезда. А в следующее мгновение вагон резко пошел вниз, что аж в животе защекотало. Удар!

Никфор полетел вперед через весь вагон и только чудом не сломал себе шею, впечатавшись в уже сгрудившихся у противоположной стенки воев. Кто-то заорал от страха, послышался стон, а вагон на мгновение отскочил от земли, а затем снова устремился вниз.

Поезд сел на днище и продолжал мчаться по инерции, пропахивая борозду. И почти в тот же момент хвост поезда начало заносить в сторону, выгибая весь состав дугой. Но и это, довольно щадящее, торможение продлилось недолго – локомотив влетел носом в холм, зарываясь в него чуть ли не наполовину, и резко встал, словно напоровшись на стену. Но вагоны не желали останавливаться, и, выгнувшись на пределе прочности, с оглушительным треском состав переломился, что тот хребет. Расцепившиеся вагоны кувыркаясь полетели в разные стороны.

– Сер… – Звуки появлялись словно из глубины и снова пропадали. – …ант!

Два десятка секунд Никфор слушал какие-то отрывки фраз, пребывая словно в тумане, а затем мир вокруг будто прыгнул на него, и он услышал крик.

– Сержант! Сержант!

Никфор резко сел и помотал головой. В ушах звенело, но парень смог окинуть взглядом случившуюся катастрофу. Он сидел на земле, а вокруг валялись вагоны, а точнее, их деревянные остовы с потухшими чаровыми поверхностями. Только один вагон все еще был цел, но лежал на боку и виднелся зарывшийся в землю локомотив. Но еще более удручающе выглядели разбросанные тела воев, а их в поезде было не меньше тридцати. Никфор еще раз помотал головой и уставился на стоявшего перед ним на одном колене воя, именно он несколькими минутами ранее задавал вопросы в вагоне.

– Что случилось, Мирош? Где лейтенант?

– Я не знаю, сержант! – почему-то кричал вой. – Только очнулся, а тут ты лежишь!

– Ага. – Никфор снова обвел окружающее пространство взглядом, не соображая, что делать.

Но ему на помощь пришел Мирош:

– Если ран нет, сержант, я пойду остальных проверю!

Никфору ничего не оставалось, как с умным видом согласиться. Когда Мирош убежал к лежащему метрах в пятнадцати телу, Никфор попытался встать, но ногу прострелила такая боль, что он чуть не потерял сознание. Переждав приступ, посмотрел на место очага боли и внешне ничего не заметил. Затем попробовал пошевелить ступней и снова сжал челюсти от боли. Решив, что без помощи ему не подняться, он перестал дергаться и принялся наблюдать за происходящим.

И в первую очередь он пригляделся к разбитому поезду на предмет починки – надо же будет как-то выбираться отсюда. Сотни километров на одной ноге точно не пройти, да и наверняка он не единственный раненый. Попутно он пытался понять, что могло произойти.

Те вагоны, у которых отключились чаровые барьеры, оказались разбиты в хлам. Но вот лежащий на боку вполне себе целый. И если помялась проволока или разомкнулся контакт магнитных контуров, то вполне можно поставить его на ход. Да и локомотив хоть и зарылся носом в землю, но все еще выглядел целым. Так что надежда есть, только вот что случилось? Может, на камень какой налетели, разбив механизм удержания поезда в метре от поверхности? Но вспышка откуда? Взрываться-то нечему.

С этой мыслью Никфор еще раз прошелся взглядом по разбитым вагонам и остановился на одном, где отчетливо виднелась обугленность. Несколько секунд он до рези в глазах всматривался в обнаруженное место на деревянном остове и буквально краем глаза заметил какое-то движение слева. Рефлекторно повернувшись, вгляделся в бредущие метрах в пятистах три десятка силуэтов.

И когда его память сопоставила знакомые образы с теми, что он сейчас видел, на лице Никфора появился испуг. Он шумно втянул воздух и заорал:

– Железодеи!

* * *

Теперь Никфор в полной мере прочувствовал все то, что рассказывал ему Дамитар. Когда он закричал, то практически в ту же секунду железодеи открыли огонь. И Никфор, превозмогая боль, сгруппировался и, как сидел, включил чаровый щит, полностью скрывшись за ним. А в следующее мгновение по щиту забарабанили пули, брызгами растекаясь по чаровой поверхности. Они со свистом пролетали рядом, били в землю поднимая фонтанчики из комьев земли и ошметков травы.

Огонь был настолько плотным, что Никфор зажмурился от страха. Так и сидел, пока не услышал знакомую серию хлопков, а затем еще одну и еще. Продолжая скрываться за щитом, он с опаской приоткрыл глаза и увидел, как из-за опрокинутого, но целого вагона раз за разом появляются мерцающие всполохи из стволов чародинов. И не сказать, что ответный огонь неудачный, – парочка этих дьявольских отродий точно упала, а остальные поспешили рассредоточиться.

Железодеи мгновенно сообразили, откуда исходит опасность, и бо́льшую часть огня перевели на появившуюся угрозу. А в это время Никфор почувствовал, как из глубины поднимается такая злость на самого себя вперемешку со стыдом, что забыл о ноющей ноге. Как же, он, сержант княжьей дружины, ближник князя, и трусливо прячется за щитом, когда вои вон дают отпор и без всяких команд!

Никфор забегал взглядом вокруг себя в поисках своего чародина и не обнаружил его.

– Да что ж за невезенье такое?! – От досады он ударил свободной рукой о землю.

Но неожиданно ему на глаза попалась деревянная заготовка, лежащая метрах в десяти от него, которую он почти доделал в поезде. Продолжающая бушевать злость придала Никфору решимости и сил. И он, позабыв обо всем, оперся на локоть свободной руки и, подволакивая поврежденную ногу, пополз к цели.

Он не видел попадавшие в землю в опасной близости пули, когда то и дело случайно высовывался из-за щита. Не слышал свист и не ощущал, как волосы на голове поднимаются от близкого пролета пуль. И даже не слышал воев, которые кричали ему. Только деревянная рукоятка перед глазами и невероятное желание доползти.

– Еще немного, – прошипел он сквозь зубы, когда до заветной цели оставалась пара метров.

А в это время часть воев, что очнулись, стали принимать активное участие в сражении. И кто-то так же, как Никфор, начал отползать, прикрываясь щитом, и даже изредка отвечая на обстрел, а кто-то смог вскочить и побежать. Но все они двигались в направлении перевернутого вагона. Вот один вой уткнулся носом в землю, получив ранение в шею, другому задело ногу, и тот кувырком полетел вперед, а кому-то удалось добраться до вагона, который превращался в настоящий очаг сопротивления.

Чаровые поверхности защищали не хуже городского барьера, и все прибавляющееся количество стволов делало из этого укрепления сложную для взятия цель. Тем более что и железодеи не на прогулку вышли – периодически одна из фигур, окутавшись снопом искр, падала и уже не поднималась.

Несмотря на потери среди людей и железодеев, схватка только усиливалась. Стоял непрерывный грохот выстрелов, а в сторону бездушных машин неслись проклятия. Но Никфор уже дополз до своей цели и протянул руку, чтобы тут же ее одернуть. Он несколько секунд в недоумении смотрел на красную полосу на запястье, а затем повторил попытку и все же схватил желанный предмет.

Используя лишь одну руку и зубы, он что-то подтянул, согнул на заготовке, после чего просто сорвал провода от своего чарового ножа и небрежно, на скорую руку, примотал их к контактам деревянной рукоятки. Наконец закончив с приготовлениями, Никфор хлопнул по коробке на поясе, и в тот же миг над рукояткой засветился массив геометрических символов.

Пока Никфор полз и после возился со своей поделкой, он не видел, как железодеи бегом преодолели пять сотен метров. Полтора десятка оставшихся в строю уже были на расстоянии около тридцати метров, когда Никфор высунул руку из-за щита и что есть силы крикнул:

– Получайте!

Первую секунду ничего не происходило, но резко запахло озоном, а затем в метре от руки Никфора из воздуха появился электрический разряд, ударивший дугой в землю метрах в пяти от начальной точки. Но разряд никуда не исчез, а, резко извиваясь, пополз дальше. Следом за первым разрядом появился еще один, а затем еще и еще. Через мгновение из оружия Никфора били уже около двух десятков электрических разрядов.

Стоял оглушительный треск, будто рвалась сама ткань мироздания, а молнии искусственного происхождения обшаривали пространство впереди, словно ища добычу. И вскоре они ее нашли. Напоровшись на импровизированную электрическую стену, часть железодеев начала падать прямо на бегу, а часть слегка подкорректировала свой забег и рванула еще сильнее к месту, где укрылись вои.

Из рассказов Дамитара Никфор знал, что молнии лишь на время задержат железодеев, но, удерживая половину из приблизившейся проклятой нечисти, он давал шанс остальным отбиться. И кто-то там, за вагоном, подумал о том же.

– А-а-а-а! – послышался извечный многоголосый боевой клич, и из-за вагона появился десяток воев, разбитых по двойкам.

Впереди идущие держали перед собой щиты, а их вторые номера били из чародина по приближающемуся врагу. Лязг, крики, выстрелы – все смешалось в одну какофонию звуков. Обе группы буквально впечатались друг в друга, и от столкновения во все стороны брызнули искры.

Вои поначалу действовали грамотно, как учили, но то ли опыта не хватило, то ли железодеи оказались посообразительнее, но люди почти сразу сбились в кучу. Вместо того чтобы разойтись и, прикрываясь щитами, расстрелять противника, пользуясь численным преимуществом, они начали толкаться, мешая друг другу. И, не будь у воев чаровых щитов, легли бы все.

Через минуту голова последнего железодея улетела в сторону, а вслед упал и корпус. На ногах осталось четверо воев. Они тяжело дышали, накаченные адреналином по самые брови и раздухаренные сражением с непримиримым врагом. Но и не думали останавливаться и рванули ближе к тому месту, где все еще били молнии и валялись парализованные железодеи.

Приложив чародины к плечам, они стали методично всаживать очередь за очередью в лежащих на земле дьявольских отродий. И когда все было кончено, все вои опустили оружие, а один из них обернулся к Никфору.

– Сержант! – крикнул оставшийся в живых Мирош. – Сержант!

Но Никфор не откликался и продолжал держать пальцем контакт, порождая все новые и новые разряды.

– Сержант! – услышал Никфор над самым ухом и почувствовал, как его дернули за плечо.

Наконец Никфор отпустил палец, и электрическая вакханалия прекратилась. Он еще несколько секунд осматривал поле битвы, а потом повернулся к Мирошу.

– А где они? – недоуменно спросил он.

Мирош широко улыбнулся:

– Так не осталось ни одного. Всех гадов положили. Вот в жизнь бы не поверил, что сможем, а оно, видишь, как!

В этот момент прозвучал одиночный выстрел, и они оба повернулись на звук.

– Дернулся один, – ответил вой, стоявший поодаль, и опустил чародин.