– О-о, – улыбнулся Стив. – Мы об этом позаботились!
– Я написал программулину, которая обрабатывает данные с камер и зафиксирует появление шарика.
Полли уважительно покивала головой, а затем спросила:
– А можно ещё один глупый вопросик? А вы не могли просто не заметить, как он появился, не удержался в магнитной ловушке и упал вниз? Миллиграммовый шарик же, наверное, очень маленький?
– Не-не, мы очень внимательно смотрели, ты что, – отозвался Ник, и Стив согласно помотал головой. – Это же был момент истины, мы буквально ничего вокруг не видели, кроме него. Да и с какой стати он мог не удержаться в ловушке? Он же лежал там до этого. Он ведь туда не падает с разбегу, а просто появляется в том же самом месте.
Они помолчали несколько секунд, но вдруг лицо Ника зажглось вдохновением, и он быстро заговорил:
– Но подожди-подожди, а это же хорошая идея – нет, нет, Стив, подожди, дай сказать, я знаю, что камеры не могли сломаться все одновременно и именно в этот момент, зато комп – да, он мог подвиснуть, но я не про это – смотри, мы потом выключили ловушку, чтобы нормально говорить, и, когда ты ушёл, а я делал обработку для камер, я туда не смотрел, он мог спокойно там появиться, упасть вниз, и никто бы его не заметил! Вот я овощ-то, надо ж было посмотреть!
– Чёрт побери, это ж гениально, наверняка так оно и есть! Погоди-погоди, а тысяча секунд – это сколько? Шестнадцать минут и сорок секунд, ну точно, всё сходится! А что со вторым шариком?
Наклонив голову и посмотрев в потолок, Ник произнёс:
– Мы запустили его на сто наносекунд, а значит, он отсутствовал всего лишь сто микросекунд – камеры бы стопудово этого не заметили!
Не успев ничего сказать, Полли осталась за столом одна. Вздохнув, она макнула в майонез ещё одну картофельную соломку.
всё ещё 20 октября, понедельник
Полли не ожидала, что ребята успеют на следующую пару – ведь до лабораторного корпуса только идти минут семь, а ещё потребуется какое-то время на то, чтобы попасть в кабинет, поискать, попрыгать от радости, а до пары оставалось всего пятнадцать минут. Но когда они не появились и к середине пары, она была удивлена и заподозрила, что чего-то не учла или вовсе неверно поняла их планы.
Ник и Стив так и не пришли до конца пары, и к началу следующей они тоже не успели. Наконец, когда Полли перестала ежеминутно оглядываться на дверь и смогла погрузиться в доказательство теоремы Куратовского, дверь кабинета открылась, и профессор Кросс впустил сначала Стива, а затем и Ника. У обоих был мрачный, задумчивый вид.
После пары любопытство всё-таки взяло верх над Полли, и, подойдя к ним, она невзначай спросила:
– Неужели вы всё это время тщетно пялились на дно вашего додекаэдра?
Стив только тяжело вздохнул, а Ник ответил:
– М-м-м, нет. Ну, какое-то время пялились, да. Затем мы решили, что, может, мы просто его не замечаем среди рядов пульсаров, и сходили ещё за одним.
– Вы кинули его на дно и посмотрели, как это выглядит?
– Не кинули, а аккуратно положили! – возразил Стив.
– Но он вполне заметен, – добавил Ник. – Мы, конечно, сфоткали дно додекаэдра, и я напишу программу, которая найдёт там шарик, если он там есть. Но надежды на это мало.
– Понятно, – сочувственно произнесла Полли.
– Ещё мы делали спасательную пятиногу на скорую руку из проволоки и стретч-плёнки, – добавил Стив.
– Спасательную что?
– Пятиногу. Это как тренога, только с пятью ногами. Нам показалось, что, если шарик внезапно появится и упадёт на дно, он может повредить один из пульсаров.
– Ага, ясно, – с понимающим видом покивала Полли.
– Ладно, давай, мы пойдём дальше думать, – сказал Ник. – У тебя больше нет светлых идей?
– А что с теми светлыми идеями, которые были после первого запуска?
– Они все сломались о второй шарик, – Стив приготовил пальцы для загибания: – Первый шарик просто исчез – но второй не исчез, первый шарик рассеялся – но второй не рассеялся, да и это предполагает косяк в вычислениях профессора Бена. Что ещё? А, ну да, транзистор просто даунтаймит, но почему-то на втором не даунтаймит. Или даунтаймит, но не так.
Полли задумчиво покачала головой и затем развела руками.
23 октября, четверг
К утру четверга профессор Бен всё ещё не ответил, а напряжённые поиски неизвестно чего вымотали ребят, и они решили снова зайти на пары несолоно хлебавши.
Конечно, нельзя сказать, что они не достигли вообще никаких результатов.
Ник пристально изучил систему машинной проверки доказательств и счёл, что её тестирование было неполным. Он написал очень сложные рандомизированные стресс-тесты, и они работали день и ночь, занимая двадцать пять из тридцати шести ядер его домашнего компа. Ошибок всё не было и не было, и чем дальше, тем меньше они сомневались в машинной проверке доказательств и тем самым всё больше убеждались в верности вычислений профессора Бена.
Стив воспользовался методом утёнка и вечерами объяснял содержание статьи парочке четверокурсников. Полли отказалась это слушать («Не хочу выглядеть как вы после прочтения статьи, да я и так собственным дипломом занята»). Четверокурсники были мотивированы курсовой работой («Опровержение статьи профессора Бена – что может быть лучше для начала научной карьеры?») и задавали отличные вопросы. На беду Стива, он тоже их себе задавал ранее, и пока что на них всех у него был внятный ответ. Впрочем, пока они прочитали только четыре страницы («Да, это долгий метод, а что ты хотел? Лучшего способа найти ошибку я не нашёл, уж извини», – оправдывался Стив).
Тем временем, пока ноутбук Ника тестировал систему машинной проверки доказательств, а Стив втолковывал статью своим падаванам, сам Ник прикинул, на какое время мог исчезнуть второй шарик так, чтобы по камерам этого не было заметно. Это вовсе не одна шестидесятая секунды, как могло бы показаться дилетанту. Они не увидели своими глазами исчезновения шарика, но это означало лишь, что он попал на каждый кадр. А если в 16:00 он присутствовал в кадре (этот кадр они со Стивом стали называть нулевым), но не всё время? В таком случае шарик будет зафиксирован, но с меньшей интенсивностью. Слава богу, в распоряжении Ника были записи с целых десяти камер и десять нулевых кадров. Обработав достаточно большую выборку кадров, можно выяснить – было ли статистически значимое побледнение шариков на нулевых кадрах по сравнению с остальными?
Его не было.
Ник приуныл, но Стив не выглядел расстроенным:
– Отрицательный результат – тоже результат! А какая должна была быть скорость восстановления шарика, чтобы побледнение было заметно? Посчитай-ка, давай этот самый результат извлечём.
Ник посчитал и выяснил, что второй шарик отсутствовал не более, чем одну шестую миллисекунды. Впрочем, как использовать эту информацию, пока было неясно.
И вот с этой не ахти какой, но всё же кое-какой информацией, парни, не сговариваясь, пришли в лабораторию 82 около половины шестого утра. Полусонно перекидываясь фразами из очень удобных кресел, они спохватились, только когда 5:46:40 утра уже несколько минут как прошли.
Грустно попялившись на пустую спасательную пятиногу, ребята решили даже на всякий случай поднять её и посмотреть под ней, но и там было пусто.
С таким положением дел Ник и Стив пришли на пару – первыми. Пару часов они сидели у закрытой аудитории, прежде чем стали подтягиваться их однокурсники.
Наконец появилась и Полли в не по погоде весёлом зелёном платье. Подсев к ним сбоку, она произнесла:
– Вы какие-то грустные.
Не дождавшись ответа, она спросила:
– Ну что, ничего не нашли?
Стив покачал головой и добавил:
– Ничего существенного.
Полли долго всматривалась в лица парней, стараясь понять, мрачные они или просто уставшие. Может ли она им как-то помочь? Должна ли? Было ясно только, что они явно не в лучшем расположении духа.
Наконец, она приняла решение сказать следующее:
– Ничего страшного, зато не будет никаких проблем с тем, чтобы заглянуть внутрь киндер-сюрприза!
Ник медленно повернул к ней лицо с серьёзным непроницаемым выражением, и Полли тут же пожалела о своих словах.
– Извините, я не хотела. Глупая шутка…
– Заглянуть. Внутрь. Киндер. Сюрприза, – так членораздельно проговорил Ник, как будто заглядывал внутрь этих слов.
– Я просто хотела вас поддержать…
– З а г л я н у т ь в н у т р ь, – повторил он ещё более членораздельно. – Слушай, а это интересная идея, – задумчиво сказал он затем, поворачиваясь к Стиву.
Тот вопросительно посмотрел в ответ из-под нахмуренных бровей.
– Что, если рабочая область на самом деле не такая, как мы думаем? Что, если она меньше?
У Полли отлегло от сердца, и она слушала с неподдельным интересом.
– Но она точно не меньше, чем первый шарик, – подумав, ответил Стив.
– Но, может быть, меньше, чем второй! Что тогда произойдёт?
– Слушай, второй шарик тоже будет послан в будущее, но не весь… а только его центр! – удивлённо воскликнул Стив
– И мы этого не увидим, и камеры тоже!
Стив вскочил и стал в сильном возбуждении ходить туда-сюда вдоль скамейки, на которой они сидели.
– Но это же возрождает все три наши изначальные гипотезы, – наконец, сказал он. – Центр шарика мог исчезнуть, и мы бы этого не заметили, мог рассеяться – нет, это не подходит, значит, две из трёх – или мог исчезнуть на одну двадцатую секунды, как мы и планировали, и затем снова появиться.
– Именно! Причём эти два случая легко отделить друг от друга, – заметил Ник, – надо лишь взвесить шарик.
– И более того, если шарик потерял в массе, мы сможем довольно точно вычислить реальный размер рабочей области! – воскликнул Стив.
– Точно! – радостно ответил Ник.
Стив снова стал ходить туда-сюда.
– Чего же мы ждём? Пойдём взвесим шарик! – нетерпеливо воскликнул Ник.
– Подожди, подожди. На самом деле, у этой теории есть существенный недостаток. Она подразумевает ошибку в вычислениях профессора Бена.
– Ну и запаздывание тоже подразумевает. Где-то ведь есть ошибка, правильно?
– Не-е-ет. Запаздывание подразумевает ошибку в вычислениях или в программном обеспечении. Последнее сейчас проверено намного хуже.
Ник опустил голову и некоторое время разглядывал зелёные кроссовки Полли.
– Ну, всё это так, – наконец, сказал он, подняв голову на Стива, – но одно запаздывание не объясняет результатов обоих экспериментов. Так что в любом случае сейчас это наша лучшая теория.
И спустя секунду, прочитав выражение лица друга, Ник добавил:
– …не подразумевающая поломки аппарата.
– Вот именно, – выдохнул Стив.
Они ещё немного помолчали, Полли с любопытством глядела на их лица.
Наконец, Ник сказал:
– Всё равно взвесить шарик-то нам ничего не мешает.
– Да, а где он? – поинтересовался Стив.
– Я оставил его в кабинете… где-то, – уверенно ответил Ник.
– Пойдём тогда займёмся этим, я всё равно на лекции засну, скорее всего.
Обернувшись, Ник сумбурно крикнул Полли на прощанье:
– Спасибо за снова отличную идею!
всё ещё 23 октября, четверг
Стив и Ник выразили полную солидарность в своём разочаровании по поводу того, что масса второго шарика осталась неизменной (в рамках погрешности весов).
И это естественно, ведь если бы масса шарика уменьшилась, это дало бы намного больше новой информации. Даже сам факт уменьшения шарика исключил бы все теории, кроме одной, которая при этом всё бы объясняла. Осталось бы только констатировать, что предположения профессора Бена ошибочны, и объект не восстанавливается, а просто исчезает бесследно, превратившись в излучение Хокинга; а также найти ошибку в вычислениях радиуса рабочей области транзистора.
Но этого не произошло.
В расстроенных чувствах Стив покинул экспериментальной корпус и, забыв застегнуть куртку, побрёл вдоль него с низко опущенной головой. Ник тоже вышел и, глядя на Стива, растерянно развёл руками. Подбежав к нему сбоку и приобняв за плечи, Ник воскликнул:
– Ну чего-о-о ты, всё будет нормально! Интересные задачи сразу не решаются. Вот в субботу наверняка что-нибудь новое узнаем.
– Да, наверняка. Какая-нибудь очередная чушь произойдёт, которая сломает все наши оставшиеся гипотезы и заставит строить ещё более безумные, – агрессивно ответил Стив.
– Да, но мы же этого и хотели, не так ли? Чтобы было интересно.
Стив встряхнулся и поднял взгляд на друга:
– Ты прав. Что бы ни произошло, даже если мы ничего так и не поймём – во всяком случае, нам было интересно, – и в ответ прижался плечом к Нику.
Остаток своих сил на этой неделе друзья решили потратить, напряжённо пытаясь наверстать всё, что их однокурсники успели пройти, пока Стив и Ник занимались своим проектом («Вот так всегда, на самом интересном месте», – ворчали четверокурсники).
25 октября, суббота
Проучившись до четырёх утра в пятницу, в субботу Стив проснулся поздно. Солнце над головами редких прохожих уже было настолько высоко, насколько могло в это время года. Чистое голубое небо сопутствовало морозной погоде.
Решив, что выходной – это выходной, и мозгу нужно хоть немного отдыха, Стив неспешно умылся и оделся. В комнате, наполненной запахом кофе, он соорудил небольшую стопку тостов с сыром.
Далее он уселся за стол и некоторое время умиротворённо читал о том, как Элайдж Бейли впервые выбирается из своей стальной пещеры. Прочитав две-три главы, Стив обнаружил, что его чашка пуста, и решил всё же инициировать обсуждение сегодняшнего эксперимента. Сперва он хотел позвонить Нику, но затем подумал, что тот наверняка ещё спит, а с сонным Ником конструктивного диалога не получится. Поэтому он решил написать, чтобы Ник мог ответить в удобный для себя момент («Впрочем, – тут же подумал Стив, глядя на часы, – скоро всё равно придётся его разбудить»).
Начать Стив решил с тривиального:
Стив: привет, ты спишь?
И, не успев даже переключиться обратно на книгу, получил ответ:
Ник: привет, нет
Эта скорость реакции привела Стива в ступор, и несколько секунд он сидел неподвижно и пялился на сообщение Ника. Пока он перестраивал свои планы на разговор, Ник перехватил инициативу:
Ник: ну что, какие у тебя есть мысли насчёт сегодняшнего эксперимента?
И, не давая Стиву опомниться, предложил:
Ник: давай такой тяжёлый шарик не брать, а то у меня уже заранее уши болят. 10 мг, например?
Ник: в качестве бонуса, шарик такого размера может влезть в рабочую область, если она действительно маленькая
Ник: а если даже и не влезет, то у десятимиллиграммового шарика исчезновение 1 мг массы окажет более сильное влияние на его динамику, он может как бы подпрыгнуть в акустической ловушке
Стив ушёл в раздумье об этих доводах.
Спустя некоторое время Ник не вытерпел и написал:
Ник: эй?
Тогда, просто чтобы дать понять, что он здесь и прочитал сообщение, Стив ответил:
Стив: да-да, минуточку
Ещё немного поразмыслив, Стив ответил:
Стив: а почему тогда не 1 мг?
Ник долго печатал, затем переставал печатать, затем снова печатал и снова переставал. Стив уже был почти уверен, что Ник так и не найдёт слов и напишет что-нибудь вроде: «Ну ладно, давай 1 мг», но в итоге он написал так:
Ник: ну не знаю, мне просто очень не понравилось вглядываться в ряды пульсаров в поисках шарика
Ник: 1 мг – очень уж маленький, неудобный
Стив: но у нас же там стоит спасательная пятинога, ты в неё не веришь?
Немного помедлив, Ник написал:
Ник: ладно, давай 1 мг
Но тут же сам себе возразил:
Ник: хотя знаешь что?
Ник: а вдруг всё же масса или размер имеют какое-то значение?
Ник: кажется, мы получим больше информации, если возьмём какую-то новую массу
Стив в свою очередь немного обдумал эту идею и ответил:
Стив: ладно, давай возьмём 10 мг
И далее продолжил свою мысль:
Стив: меня всё ещё беспокоит возможность, что центр шарика будет исчезать, а мы этого не увидим
Стив: но мы можем подобрать время так, чтобы эта ситуация меня меньше беспокоила
Ник тут же начал печатать, и вскоре прислал следующее:
Ник: да, давай
Ник: нам нужно время намного меньше, чем одна секунда (чтобы мы дождались всё-таки, когда шарик появится, а не как с первым шариком), но намного больше, чем 100 нс (чтобы мы успели это заметить, а не как со вторым)
И вдогонку:
Ник: может, возьмём среднее геометрическое? 314 мкс?
Но Стив возразил:
Стив: неплохо бы ещё учесть случай, если вдруг со временем всё в порядке
Стив: ты вычислял, сколько времени должен отсутствовать шарик, чтобы по камерам это можно было заметить?
Ник: ща
И ещё через полминуты Ник добавил:
Ник: 1/6 мс
Ник: вообще-то, среднее геометрическое как раз укладывается, но ты прав, давай возьмём запас побольше
Ник: 1 мс?
Стив некоторое время всё это взвешивал в уме и затем написал:
Стив: да, давай, звучит, как нормальный план
Ник немедля написал в ответ:
Ник: хорошо, фиксирую: 10 мг, 1 мс
И добавил:
Ник: ты можешь не торопиться, я приду за полчаса и всё настрою, а ты приходи к началу
Стив был несколько удивлён и долго не знал, воспользоваться ли ему этим любезным предложением. Наконец, он решил, в качестве разумного компромисса, прийти значительно позже Ника, но так, чтобы успеть самому всё настроить, если вдруг что. Стив и сам не знал, «вдруг что» именно, но эта маленькая предосторожность стоила того, чтобы застраховать целую неделю времени.
Следуя этой концепции, без пятнадцати четыре или чуть позже он открыл дверь лаборатории 82. Ник удобно скрестил ноги в кресле и явно был погружён в раздумья.
– Привет, – донеслось бормотание из глубины раздумий.
– Привет, – бодро ответил Стив. – Что такой мрачный?
– Что? – поднял удивлённое лицо Ник. – Нет, я не мрачный, я просто думаю.
– О чём же?
– Как тестировать интерфейс запуска аппарата без запуска самого аппарата. Это сейчас наше самое непроверенное место.
– И что, придумал что-нибудь?
– Ну-у-у, с учётом того, что нас интересует в первую очередь временной интервал, наверное, можно попробовать сделать локальную симуляцию запуска на основе выдаваемых интерфейсом команд, но это очень сложно будет. Я пока ищу способ попроще.
– Понятно, – покивал Стив. – А транзистор настроил уже?
– Да, – ответил Ник.
– А шарик где?
Ник безмолвно показал рукой на стол, где лежал стандартный пакетик с надписью: «Алюминий, 10 мг». Стив снова покивал.
– И даже крышка уже открыта, как я посмотрю, – добавил он, повернувшись к транзистору.
– Ага.
До запуска ещё было время, и Стив прошёлся туда-сюда по помещению лаборатории, оглядывая её, как в первый раз. Додекаэдр, его ножки, изогнутые ряды пульсаров на внутренних гранях, расположенные в строго определённом порядке. Кронштейн для дверцы. Сложнейшая схема проводов строго выверенной длины занимает четверть комнаты. Акустическая ловушка ровно по центру. Бесперебойное питание для камер. И куча вычислений и программного кода, которые не было видно с первого взгляда.
Было трудно поверить, что профессор Бен сделал всё это, и оно взяло и заработало. Пусть этот прибор делает явно не то, что было заявлено в статье профессора Бена, но, тем не менее, он включился, не сгорел, никого не убил и с первого раза сотворил нечто невероятное.
– Эй, Стив!
– А?
– Пора засунуть шарик, меньше трёх минут осталось.
Немного нервничая, они надели наушники. Ник дал Стиву шарик и взялся за мышку. Появилось высокое гудение, едва слышное сквозь наушники. Стив осторожно поместил шарик в центр додекаэдра и медленно отвёл руку. Шарик лежал, как на полочке. Удовлетворённо кивнув, он отошёл и показал Нику лайк. Ник велел дверце закрыться и посмотрел на часы. Оставалось ещё полторы минуты.
Стиву подумалось, что правильную длину проводов они тоже не проверяли, но лишь потому, что не было повода проверять, да и не очень понятно, как это делать.
Когда дверца транзистора закрылась, до запуска оставалось пятьдесят секунд. Эти пятьдесят секунд друзья провели в креслах. Ник слегка крутился в кресле туда-сюда. Стив не крутился, но покачивал ногой.
В момент запуска шарик исчез, и ребята напряжённо смотрели в то место, где он был. Три секунды… Пять секунд… Десять секунд… Наконец, Ник расслабился и, повернувшись к Стиву, жестами предложил выключить акустическую ловушку. Стив кивнул, и, когда они сняли наушники, Ник сказал, нахмурившись:
– Слушай, в момент запуска мне почудилось какое-то мелькание на экране.
– Мелькание?
– Ну да. Как будто пылинка пролетела или вроде того.
– Может, это пылинка и пролетела? – улыбнулся Стив.
– Ну, может, – улыбнулся Ник в ответ и немного отошёл от мониторов.
– Не-не, давай проверим, это ж несложно. Вдруг транзистор всё же сломал одну из камер, неплохо бы это знать.
– Да, давай, – воодушевился Ник и сел за стол.
– На какой камере было мелькание? – спросил Стив.
– Я не помню, – посмотрел на него Ник. – О чём ты говоришь, я даже не уверен, что это не мой собственный волос или ресница.
– Ладно, давай все посмотрим, их всего-то десять штук.
Они стали смотреть.
На первой камере всё выглядело обычно (боже мой, как же быстро это стало казаться им обычным): шарик висел на фоне стенок додекаэдра до нулевого кадра, затем исчез так беспереходно, как бы это выглядело на неловком монтаже. На второй камере было всё то же (только с другого ракурса), как и на третьей.
Зато на четвёртой камере —
– Вот! Вот! Ты видел?
– они увидели что-то новенькое. После нулевого кадра на заднем плане —
– Да, и впрямь!
– слева промелькнуло что-то маленькое и чёрное.
– Но что это? – со спокойным удивлением спросил Стив. Его недельной вымотанности как не бывало. – На пылинку не похоже.
– Сейчас покадрово посмотрим, – азартно сказал Ник, он тоже взбодрился.
И они посмотрели. Спустя несколько кадров после запуска откуда-то сверху упало нечто маленькое и круглое.
Ник и Стив в недоумении посмотрели друг на друга.
– Может, пульсар отвалился? – предположил Стив.
– Наверное, он где-то там лежит, давай на него посмотрим.
Они открыли дверь, нетерпеливо подождали возле медленно отъезжающего пятиугольника и заглянули внутрь, но ничего не увидели. Затем Стив догадался приподнять пятиногу, и они увидели маленький алюминиевый шарик.
– Хм! – изумлённо сказал Ник, подняв шарик со дна транзистора. – Выглядит прямо как тот, что мы отправили только что. Он что…. Он что, типа восстановился, но не там, а немного сбоку?
– Может быть, не просто сбоку, а повыше или пониже… – заметил Стив. – Но всё же…
Сильно нахмурившись, Стив посмотрел в пол.
– Всё же…
И вдруг:
– О господи, Ник, – лицо Стива просветлело от радости. – О господи, я всё понял!
– Что? Что ты понял?
Стив запрокинул голову и захохотал.
– Господи боже мой, это же очевидно, какие же мы идиоты!
– Давай рассказывай уже! – в нетерпении воскликнул Ник, потрясая шариком.
Стив с размаху плюхнулся в стоящее рядом кресло и прокрутился на триста шестьдесят градусов.
– С удовольствием расскажу, – заговорщицки ответил он, – но сначала ответь мне на простой вопрос. Где шарик должен был восстановиться?
– Ну, в том же самом месте, где он был, – уверенно произнёс Ник.
– В каком ещё «том же самом месте»? – хитро прищурился Стив.
– Ого, хм, – Ник задумчиво поднял голову.
Тем временем Стив продолжал:
– С точки зрения общей теории относительности нет никакого «того же самого места». Центр рабочей области транзистора неподвижен относительно Земли, как и весь транзистор. Но Земля-то крутится и несётся вокруг Солнца со скоростью семнадцать километров в секунду. Можно, конечно, рассмотреть ту же точку в рамках Солнечной системы…
– Но и Солнечная система летит вокруг центра галактики, – подхватил Ник. – А Млечный Путь тоже не стоит на месте и летит среди других галактик.
– Да, и мне кажется, что шарики, которые мы отправляем в будущее, – они, может быть, восстанавливаются в том же месте в каком-то своём смысле – но с нашей точки зрения они несутся куда-то с огромной скоростью.