Видящий. Рагнарёк. Том 2

Глава 5

Самый обычный потолок. Высокий – все-таки центр Москвы, дом из старого фонда – но близкий и понятный. Совсем не похожий на Великое Небо над пыльной дорогой. Огромное, бесконечно-синее и недостижимое. Теплое от горячих ветров с юга, но равнодушное и далекое. Оно было там задолго до рождения первых гигантов из пещеры мертвых в недрах Тенгри-Хан – и останется даже после Рагнарёка. Оно видело рождения и смерти тысяч и миллионов людей. И не уронило ни капли дождя, когда я снес Джаргалу голову.

Великому Небу нет дела до людей.

Впрочем, – если вдуматься, – потолку тоже нет.

Я потянулся, вытащил из головы штекер, перевалился набок – и тут же обратно. Так солнце не светило в глаза и только пригревало бок. Ласковое и осторожное – другого в Москве не бывает даже летом. И в самый жаркий день оно только нагреет камни домов и улиц, но не превратит в пустыню зеленые парки и скверы.

Самое обычное лето – пыльное, душноватое и сонное. В «Гардарике» за эти неполные два месяца у северян сменилось три конунга, булгары сбежали из степей, гонимые подступающим пламенем Муспельхейма, пала Империя – и над всем Мидгардом, миром людей, повис Дамоклов меч Рагнарёка.

А здесь просто вступил в свои права июль – вот и все.

– Проснулся?

Катя прикрыла глаза ладонью от солнца, а потом прошла через комнату, склонилась надо мной и задернула шторы.

Самая обычная Катя – без темно-синего одеяния гидьи, в белой футболке и цветастой юбке в пол. Я украдкой огляделся по сторонам, выискивая лошадей, кешиктенов или примятую траву у дороги, – но так и не увидел.

На этот раз обошлось без глюков. Даже удивительно.

– Знаешь, когда ты вот так ложишься и уходишь туда, – снова заговорила Катя, – я боюсь, что когда-нибудь ты просто не вернешься.

– Как Алекс?

– Вроде того. Оцифруешься и сбежишь от меня – насовсем. – Катя уселась рядом со мной. – Скажи… Ты когда в последний раз мылся?

– Намек понят, – вздохнул я, сползая с дивана. – Исправлюсь.

– Давай! – Катя поднялась следом за мной. – Мойся и пойдем гулять.

– Кать, так мне…

– Ничего не знаю! Я договорилась, без тебя Рагнарёк не начнут. А мне нужно хоть немножко внимания – или я тут с ума сойду!

– Внимания? – Я развернулся в дверях комнаты. – В смысле – от меня?

– Ну уж точно не от Олега, – улыбнулась Катя. – Тем более он все равно ушел решать свои важные вопросы…

– Строить козни и плести интриги. – Я оперся плечом на дверной косяк. – Сказал никуда не выходить и даже не заказывать пиццу. Но слушаться его мы, конечно же, не будем.

– Именно так. – Катя кинула в меня подушечкой с дивана. – Иди уже давай!

Я специально не стал запираться в ванной и, открыв кран, где-то минуту или две просто стоял под горячими струями в ожидании… Но не дождался. Настроение у Кати было игривое, но, похоже, не настолько. И гулять ей хотелось явно больше, чем… В общем, явно больше. И в чем-то я ее даже понимал.

Мы вышли из квартиры через пятнадцать минут, взявшись за руки и озираясь по сторонам. Прямо как школьники, сбежавшие с уроков. Нас мог поймать кто угодно – от полиции до некстати вернувшегося строгого Олега, – но оттого желание удрать становилось только сильнее.

Свобода пахла бензином, нагретым асфальтом, травой и совсем чуть-чуть – пирожками.

– Странно ощущение… Какой-то сюр. – Катя проводила взглядом автомобиль с мигалками, проехавший мимо по Лубянскому. – В этом мире мы в федеральном розыске. В том уже почти наступил конец света. И ничего! Все как раньше.

– Ну… Видимо, иногда большие неприятности происходят без спецэффектов. – Я пожал плечами. – Ты уже придумала, куда мы пойдем гулять?

– Да, мой ярл! – Катя снова поймала меня за руку и на этот раз уже не отпустила. – Будем пить кофе и есть пирожные. Недалеко и недолго – так что судьбы мира подождут.

– Подождут, – кивнул я. – Мне кажется, я заслужил выходной… Или полвыходного.

– Четверть. – Катя засмеялась и потянула меня к дверям. – Нам сюда!

Не знаю, какой был день, – с режимом погружения в вирт почти 24/7 я давно потерял счет времени, – но, судя по всему, рабочий. Кафешка почти пустовала, и заказ принесли буквально через пару минут. Я думал, что разлюбил сладкое лет двадцать назад, – но неожиданно для себя съел все и тут же потребовал еще.

– Ты сегодня какой-то… другой. – Катя ковырнула свое пирожное ложечкой. – Улыбаешься.

– Ну, солнышко… А обычно нет?

– Обычно нет. Обычно вот такой. – Катя сдвинула брови, поджала губы и устремила взгляд куда-то вдаль. – У тебя там случилось что-то хорошее?

Ну я отыскал еще один осколок «Светоча», получил в подарок волшебные соколиные крылья, восстановил власть юного хана и прилюдно обезглавил одного из сподвижников его отца. Но радовался – ведь радовался? – я не этому.

– Что-то хорошее?.. – Я протянул руку и накрыл Катину ладонь своей. – Знаешь, тут скорее просто отсутствие чего-то плохого. Это считается?

– Это – считается, – отозвалась Катя. – Кушай пироженку – а то отберу!

Следующие несколько минут прошли в почти полной тишине. Я сосредоточенно жевал и пил кофе. Думать это, впрочем, не мешало – и я как вроде бы сообразил, в чем дело.

Всего за пару месяцев, прожитых в мире «Гардарики», я уже успел привыкнуть к такой неприятной штуке, как предательство, – а заодно и к тому, что чуть ли не каждый здесь втайне (или не втайне) желает меня прикончить. Суровые нравы, жестокое время. Тлен, мрак и беспросветная тоска – и во всей этой серости любые по-настоящему человеческие поступки сияли куда ярче, чем сияют звезды самой темной ночью.

Веор – рыжебородый здоровяк, буквально свалившийся мне на голову с неба, – вел людей через йотун знает какими тварями заполненные земли на востоке. И не потому что ждал награды – просто вряд ли мог поступить иначе. Есугей сошел с ума и собирался убить меня, чтобы завладеть драгоценными осколками, – но все-таки нашел в себе достаточно воли и отваги и вместо этого спас мне жизнь ценой своей. Бессмертная богиня спустилась из Небесных Чертогов на землю, чтобы уберечь нескольких чужих детей… и одного бестолкового Видящего, сдуру схватившего непосильную ношу. Темуджину достаточно было сказать всего одно слово – и Джаргал отправил бы Вацлаву мою голову на пике, но юный хан сдержал слово, данное еще его отцом… И только Великое Небо знает, чего это будет ему стоить.

Шестеренки Рагнарёка уже раскрутились, взбивая тягучее бытие этого мира, – и все, что до этого пряталось где-то в глубине, теперь поднялось на поверхность. И в этом омуте водилось не только плохое. Серый мир стремительно терял свои пятьдесят оттенков, делился на белое и черное и неизбежно ставил каждого перед выбором.

Кто ты? С кем ты? И на чьей стороне будешь, когда снега севера начнут таять от горячих ветров, которые дуют с юга?

И мне хотелось думать, что я все-таки выбрал верно. И если не добро, то хотя бы меньшее из зол.

– Видимо, ко мне вернулась вера в людей. – Я отодвинул опустевшее блюдце. – Для начала в тех, кого сгенерировала Система Романова… Но раз уж так – может, и настоящие на подходе?

– Настоящие такие же. – Катя махнула рукой. – Люди как люди. И милосердие иногда стучится… куда-то там. Но только иногда.

– Цитируешь классиков? – усмехнулся я.

– Классик не ошибся. Люди не меняются, и те, что в игре, от нас ничем не отличаются. Бывают плохими… иногда хорошими, но чаще все-таки плохими. – Катя покачала головой. – И поэтому я им не доверяю.

Мне показалось, что солнце за окном вдруг потускнело.

– Кать, что на тебя нашло? – Я осторожно погладил ее пальцы. – Уж чего-чего, а идеализма в тебе всегда было побольше, чем у меня.

– Может, и было, Антон, – вздохнула Катя. – Но как-то поубавилось. А в последнее время мне кажется, что все, что мы делаем, – не то и вообще ерунда.

– Добро пожаловать в мой мир, Катюш. – Я выпустил ее руку и откинулся на спинку кресла. – Не то и вообще ерунда… Мне все время так кажется. Но что поделаешь – прятаться в кусты надо было раньше.

– А я переживаю. – Катя подалась вперед. – За тебя. Потому что ты упрямый, как горный баран, и не уступишь.

– А надо? – проворчал я.

– Я не знаю. Но вижу, чего тебе все это на самом деле стоит. И как ты ходишь умываться по ночам. – Катя посмотрела мне прямо в глаза. – И часто у тебя идет кровь из носа?

– Не очень. Можешь не волноваться – этот бардак со «Светочем» закончится раньше, чем вирт-синдром устроит мне инсульт. Мне все-таки тридцать лет, а не семьдесят.

– Мозги убивает не только инсульт, Антон. – Катя снова поймала мою руку. – Хотела бы я знать, чем все закончится… Но ничем хорошим точно!

– Предпочитаю думать, что это пока еще зависит от меня. И…

– Я в это уже не верю, Антон! – Катя огляделась по сторонам. – Ты не думал, что все это – не просто так… не случайно?

– Кать, я ЗНАЮ, что все это не просто так и не случайно, – ответил я. – Система…

– Да при чем здесь Система! – Катя тряхнула головой. – Алекс! Посмотри, кому достались осколки. Ты, я, Олег…

– Конунг Рагнар, дочь ярла и хан Есугей, – тут же встрял я. – Остальных – извини – не знаю.

– Персонажи. – Катя на мгновение задумалась. – Но «Светоч» не та игрушка, которую можно доверить НПС. Его явно создавали для живых людей.

– О’кей. Забыл Павла Викторовича – пара осколков наверняка у него. – Я пожал плечами. – А какая, собственно, разница?

– Не знаю. Но она, думаю, есть, – отозвалась Катя. – Подумай сам, Антон: Алекс избегает осколков, и они каким-то странным образом попадают к другим людям. Настолько разным… Пол, возраст, социальное положение, жизненный опыт – ничего общего!

– Ничего общего? И в этом, по-твоему, какой-то подвох? – Я потянулся за чашкой с кофе. – Кать, очень сложно искать черную кошку в темной комнате. Особенно когда ее там нет. Я отыскал свой первый осколок совершенно случайно.

– Ты уверен? – Катя улыбнулась одними уголками губ. – Вспомни хорошенько, Антон.

Глава 6

– Вспоминаю, – проворчал я.

Высадка на южной оконечности Барекстада. И дальше – пешком на север с Айной и Странником-Ингваром. По маршруту, который мне совершенно точно никто не навязывал… Впрочем, другого пути до Фолькьерка не могло быть в принципе – мы просто тащились по дороге вдоль берега, пока не наткнулись на хижину старого хитреца Виглафа-Гисли. Хотя по воде, пожалуй, вышло бы даже чуть быстрее – под парусом, срезая все корявые фьорды и скалы. И если бы Ингвар своим колдовским ветром не угробил лодку Айны на камнях…

Да твою же ж!

– Вспомнил… что-нибудь? – поинтересовалась Катя.

– Может быть. – Я потер глаза. – А может, и нет. Но из-за тебя мне теперь мерещится даже больше заговоров, чем есть на самом деле.

– Ну… Если у тебя нет паранойи – это не значит, что за тобой не следят. – Катя отпила остывший кофе. – Я и сама не уверена…

– Да нет, звучит разумно, – отозвался я. – Только, может, все-таки изложишь всю свою теорию целиком и с самого начала?

– Да нет никакой теории, Антон. – Катя пожала плечами. – Вернее, только первая ее часть: Алекс говорит всем, что «Светоч» очень важен и нужен, – но сам по каким-то причинам предпочитает его не трогать. И так было с самого начала.

– Да? Я думал, твой осколок как раз от него. Ты ведь так и не рассказала…

– Я тоже так думала. Алекс знал, где его взять, – но отправилась туда я сама. И там… познакомилась с Мигелем. – Катя махнула рукой. – В общем, это долгая история. Так осколок и оказался у меня – и отдать его было по понятным причинам просто некому.

– Ведь сам демиург сидел взаперти без возможности выйти в игру… или почти без возможности, – догадался я. – И тогда ты решила, что станешь его глазами и руками в вирте.

– Ага. – Катя улыбнулась. – Ну как же иначе? Плохие дяди, которые хотят поработить хрупкий мир, и только Алекс встает у них на пути. Одинокий, стареющий, лишенный всего…

– Крепко же он тебя взял… Хотя не только тебя, что уж там. – Я потянулся за меню – разговор, похоже, затягивался. – Ты что, в него втрескалась?

– Немножко. – Катя прикрыла один глаз и склонила голову набок. – Видимо, мне нравятся одинокие упрямые герои – и ничего не могу с собой поделать.

– Ну спасибо, – рассмеялся я. – Ты еще кофе будешь?

Несколько минут мы сидели в тишине. Я пытался раскрутить шестеренки в голове до рабочих оборотов, а Катя просто не мешала. Видимо, решила, что сказала уже достаточно, чтобы дальше я думал сам.

– И так ты стала одной из тех, кому достался осколок. – Я постучал по столу кончиками пальцев. – А Алекс не забрал его ни тогда, ни позже – даже когда ему уже ничто не мешало. И, подозреваю, так и не оставил никаких инструкций.

– Именно, – кивнула Катя. – А я отдала тебе.

– Олег тоже. – Я вспомнил, как прибил нашего немногословного товарища копьем к дереву. – Хоть и не совсем добровольно. Но самый первый я просто нашел… Или не просто.

– Антон, это вообще неважно. – Катя покачала головой. – Сейчас – уже неважно. Случайности иногда происходят, но даже их Алекс умеет обратить на пользу себе.

Похоже на правду – слишком уж быстро меня взяли в оборот после того, как я забрал рукоятку «Светоча» из кургана Ульва Рагнарсона. И Катя верно сказала: так ли важно, когда именно я стал частью хитрого плана – именно тогда или еще раньше?

Когда Ингвар посадил лодку на камни.

Когда я подобрал его на острове Виг вместо того, чтобы укоротить на голову.

Когда свалился за борт и утонул, чтобы ожить в нужном месте в нужное время.

Когда отправился на север, чтобы отыскать там «Волков».

Когда Славка сидел у меня на кухне с бутылкой пива, расписывая все прелести легкого заработка на просторах виртуальных морей.

– Кать, у меня сейчас кукуха поедет. – Я тряхнул головой. – Ну нельзя же так с человеком.

– Извини. – Катя помассировала виски. – Просто не могла… не поделиться, так сказать.

Итак, что мы имеем? Несколько игроков так или иначе получили по осколку «Светоча». Я, Катя, Олег. Самого Романова можно из схемы исключить – он явно предпочитает действовать чужими руками и уже давно самоустранился из гонки. И совершенно сознательно. В срезе Катиной теории все его разговоры о «нет времени и сил» звучат, мягко говоря, неубедительно.

Ошкуя – самого странного из всех, кого мне приходилось встретить на просторах «Гардарики», – тоже можно не брать в расчет. У скальда наверняка целый ворох собственных тайн, но к «Светочу» они, похоже, не имеют никакого отношения. Он подержал осколок в руке – но только для того, чтобы отдать мне. Выключился, не успев или не пожелав поучаствовать в борьбе за всевластие.

И – вполне возможно – оказался умнее всех.

А вот Павел Викторович, будь он хоть сто раз крутым и серьезным дядькой, теперь с нами в одной лодке. Романов переиграл его – заставил залезть в вирт лично и стать одной из марионеток. Самой солидной и увесистой, выстроганной из дорогущего дерева и облаченной в костюм от топового бренда – но все же марионеткой. Такой же, как и все остальные.

А кукловод недосягаем – прячется за порогом самой смерти, как за занавесом под потолком, и лишь дергает за ниточки, заставляя кукол выкидывать потешные коленца, отплясывать и играть пьесу, финал которой уже давным-давно прописан в сценарии.

Знать бы только, что за финал. И, собственно…

– Зачем? – Я высыпал сахар в свежий кофе. – Алекс придумывает какой-то демонически сложный план, использует всех вслепую, подкидывает легенду за легендой, раздает совершенно разным людям по куску ключа от его Системы с бессмертием, приправляет все это кучей намеков – но в конечном итоге просто наблюдает. Зачем ему это, Кать?

– Откуда мне знать, Антон? – вздохнула Катя. – Он не посвящал меня в свои планы. Во всяком случае – в свои НАСТОЯЩИЕ планы. Наверняка даже сейчас мы и близко не раскусили его до конца.

– Наверняка. – Я глотнул кофе. – Но это уж точно неспроста… Вот бы узнать, как Олег получил свой осколок.

– Так он тебе и рассказал, – усмехнулась Катя. – Конспирации у него мог бы поучиться даже Алекс.

И здесь она права. Олег – та еще шкатулка с секретами и просто так не откроется. А лезть силой точно не стоит. Одному Всеотцу известно, что может скрывать тот, кто с каменным лицом способен прострелить ногу человеку или удрать от погони на джипе – но боится остаться один в темноте.

Остается Романов. Он-то уж точно знает ответы на все вопросы… Только не скажет. Кукловоды не делятся своими планами с марионетками – даже с самыми удачливыми, собравшими семь драгоценных кусочков из семи.

Девочка-доктор с горячим сердцем и чистыми руками. Специалист из неназываемой конторы, когда-то получивший едва совместимые с жизнью раны. Всемогущий председатель совета директоров огромной корпорации. Может быть, кто-то еще – незнакомый, но уже выбывший из гонки.

И я – оставшийся без работы тридцатилетний писатель.

Зачем мы Романову? Что он задумал и куда ведет меня, как осла морковкой приманивая очередным суровым и беспощадным «надо»?

Или очередной «правдой». Сколько раз я уже думал, что на этот раз уже точно докопался до истины? Сначала Славка затащил меня в вирт, чтобы срубить легких денег. Потом мне в руки попал первый осколок – и началась большая игра. Великая битва за светлое будущее созданного Романовым мира с живыми персонажами. А потом она вдруг сменилась на борьбу за будущее мира уже настоящего.

Цифровое бессмертие – преждевременный подарок для человечества – непременно нужно спрятать, похоронить в Системе, а саму Систему запереть и выкинуть ключ. Важная и однозначно разумная и правильная цель, только ради которой и стоит бороться за абсолютную власть над миром «Гардарики». Романов подбросил ее мне, сорвав очередной покров – йотун знает какой по счету.

«Та самая настоящая правда» все больше напоминала луковицу из старой детской загадки. Снимешь одну – а под ней вторая, третья… Так с чего я взял, что эта – последняя?!

– Сидит дед – в сто шуб одет, – произнес я.

– А кто его раздевает – тот слезы проливает, – закончила за меня Катя.

Не знаю, догадались ли, к чему я вспомнил бессчетные шубы лукового деда, – но подметила верно: ничего хорошего во всем этом мне не светит. И «царя горы» ждет вовсе не трон где-то на верхушке Иггдрасиля и сотня красоток в кольчужном бикини, а что-то куда менее заманчивое. Самые умные уже сообразили – и успели спрыгнуть с поезда, который на всех парах летит к обрыву.

Остались только упрямые бараны.

Странно, но почему-то именно эта мысль и разложила все по полочкам – снова. И на этот раз, похоже, окончательно.

– Значит, я раздену деда до конца. – Я жестом подозвал официанта. – И посмотрю, что он прячет под шубой.

– Тебе так интересно? – фыркнула Катя.

– А знаешь, интерес тут ни при чем. – Я достал из кармана купюру. – И Алекс тоже ни при чем. Просто у меня там теперь есть друзья, и я постараюсь сделать для них все, что смогу.

– А если именно этого Алекс от тебя и ждет?

– Значит, именно этого и дождется. – Я пожал плечами. – Мне все равно. Я не собираюсь даже пробовать переиграть его в этих играх. Просто поступлю так, как сам считаю правильным. И пошло оно все куда подальше.

– Понятно. Значит, шашку наголо – и на танк, – вздохнула Катя. – И что я в тебе вообще нашла?

– Ну, зато теперь у меня хотя бы есть цель в жизни. – Я поднялся с кресла и протянул ей руку. – И очень много ответственности… Звучит?

– Еще как. – Катя улыбнулась. – Ты хотя бы найдешь для меня немного времени перед тем, как опять уйти… туда?

– Найду. – Я легонько прижал ее к себе. – А Рагнарёк подождет.

Глава 7

– Не спишь, княже?

В дверях показалась приземистая кряжистая фигура с лучиной в руках. А следом за ней еще одна – повыше, но почти не уступающая первой шириной могучих плеч. Ладонь Вацлава сама нащупала рукоять меча. Сжала – и тут же отпустила. Княжеский дом охраняли те, кто бежал с ним из Прашны, – и они не проспали бы врагов.

Но эти двое ночных гостей не враги. Скорее наоборот: только им здесь и можно верить. Не так, как своим людям, – но все-таки верить. А это уже немало.

Особенно сейчас.

– Не сплю.

Вацлав откинул меховое одеяло и спустил ноги на пол. Ступни не почувствовали холода – очаг внизу, в гриднице, не потухал ни днем, ни ночью. Здесь куда теплее, чем дома. В огромном каменном замке Прашны зимой вода иной раз замерзала в ведрах даже в покоях отца, и маленькому Вацлаву приходилось кутаться в несколько одеял разом и не отпускать слугу – тот всегда приносил отвар из кореньев, который согревал и в самый лютый мороз…

– Беда, княже. – Ратибор повыше поднял лучину, освещая дальние углы. – Было нехорошо, а теперича совсем худо стало. Вести пришли…

– Ярослав? – догадался Вацлав. – Опять?

– Нет. В двух днях пути отсюда видели северян.

Конунг Рагнар прикрыл дверь и тоже приблизился. Огромный и косматый – похоже, не стриг волос еще с тех самых пор, как приплыл в Вышеград из-за Большого моря. Поначалу Вацлав опасался могучего северянина, но тот умел унять свой нрав, хоть иной раз это давалось ему не без труда.

Он ведь тоже потерял свой дом – но если в Прашне теперь сидят предатели из плоти и крови, то острова на севере у Рагнара отобрала беспощадная стихия. Даже самым острым мечом не победить холод, от которого в жилах стынет кровь, а птицы падают на землю прямо на лету.

– Северян? – Вацлав покачал головой. – Ты никуда не отсылал своих людей, конунг?

– Нет. – Рагнар сложил на груди могучие ручищи. – Мой хирд нужнее здесь, князь. Одному Всеотцу известно, сколько у нас врагов даже в этих стенах.

– Гонец разве не от самого Товира прискакал, – снова заговорил Ратибор. – Говорит – с круглыми щитами пожаловали, да сразу две деревни разорили. Свеи, не иначе.

– Сивый. – Рагнар сжал руку в кулак. – Только тот, у кого нет чести, воюет с безоружными.

– Мой дядя захватил Прашну по сговору с северянами. – Вацлав тряхнул головой, прогоняя остатки сна. – И проход в эти земли открыт. Но если бы Сивый желал ударить внезапно, первой пошла бы конница. Всадники куда быстрее пехоты, и их у него достаточно – половина имперских баронов теперь служит конунгу.

– Всадники хороши на суше, – усмехнулся Рагнар. – Но по воде драккары идут быстрее самого резвого скакуна.

– Далече от моря Товир. – Ратибор закусил длинный седой ус. – Речка есть, да только волока до нее нет. Выходит, не на ладьях свеи пришли – посуху.

– Но Прашна слишком далеко. – Вацлав на мгновение задумался, вспоминая знакомые дороги по эту сторону гор. – На тракте большой отряд заметили бы давно. Они пришли по воде.

– Море у берегов уже закрывает лед. – Рагнар привалился спиной к стене. – Даже если драккары успели пробиться до холодов – обратно им уже не вернуться. Сивый отправил своих людей на смерть.

– Или настолько уверен в своих силах, что не боится нападать в двух днях пути от Вышеграда. – Вацлав повернулся к Ратибору. – Твой гонец сказал, сколько было северян?

– Да разве ж считал кто, княже? – отозвался воевода. – Два раза по сто будет, а может, и поболе. Князья говорят – выступать надобно.

– И теперь я с ними согласен. – Рагнар сердито засопел. – Много ли пользы от самого большого войска, если оно не может защитить свои земли?

– А ты что думаешь, Ратибор Тимофеич? – спросил Вацлав.

– Сам Ярослава не люблю – больно лается громко… Громко да без толку. Не было у Мстислава Радимича дружбы с ним, и у тебя не будет, княже. – Ратибор протяжно вздохнул. – Да только дело говорит. Те деревни Товиру дань платили, а ты теперь, выходит, над всеми землями скловенскими старший – тебе и оборонять.

– Значит, выступаем на рассвете. – Вацлав потянулся за рубахой. – Скажи князьям, пусть дружина седлает коней. Я возьму половину своих людей и еще сотню из Вышеграда, и пусть остальные соберут столько же.

– Я с тобой, князь. – Рагнар оттолкнулся спиной от бревен стены и шагнул к двери. – Предатели заплатят за то, что склонились перед Сивым.

– Нет. – Вацлав вскочил с постели и поймал конунга за локоть. – Твои люди не обучены биться верхом, а я пойду быстро, налегке – одним конным отрядом. Мы застанем северян врасплох!

Рагнар сердито сверкнул глазами, но возражать не стал. Видимо, сообразил, что за конницей его хирду не угнаться. И хорошо – пусть лучше присмотрит за городом. В последние дни тесновато стало не только в детинце, но и за стенами – народ речками и ручейками стекался под защиту князя. По большей части с юга, разоренного булгарами, – но немало было и тех, кто пришел с востока. И они иной раз рассказывали такое, что даже видавшие виды рыцари из отряда Вацлава охали и вспоминали и Двуединого, и старых богов разом.

– А ты подожди, – окликнул князь Ратибора, когда шаги Рагнара стихли на лестнице.

– Чего надобно, княже? Чего велишь?

– Скажи князьям, пусть собирают своих людей. – Вацлав нашарил ногами башмаки. – Но сначала отыщи человека по имени Слав. Я желаю говорить с ним.

– Слава-стрельца, которого еще хевдингом кличут? – удивился Ратибор. – Знаю такого… Не нравится он мне, хоть и слова худого про него не скажу. Тихушник, завсегда ходит будто прячется, аки тать… Да зачем он тебе, княже?

– Надо. – Вацлав застегнул пряжку на поясе и поправил ножны с мечом. – Ты сделай, как прошу, Ратибор Тимофеич, Слав-стрелец быстрее любого Антору весть доставит – так он мне сам сказал.

– Опять ведовство какое, не иначе, – проворчал Ратибор. – Да тебе виднее, княже. Что повелел – исполню.

* * *

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Абрикосище, вот так прямо и выступать? И тебя не дожидаться? Оо

Антор [ЛИЧНО: Слав]: А какие варианты?

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Тоже верно. Если затянуть – точно бунт начнется.

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Так себе обстановочка. В общем, направляй эту самую энергию в мирных целях. Пусть лучше воюют с Сивым, чем между собой.

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Непонятки с этим десантом, конечно…… =/

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Чего это?

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Да я тут пошерстил по своим каналам – и никто ни сном, ни духом. Сивый пока остатки Империи давит, даже до Прашны толком не добрался. А откуда эти хмыри – вообще неясно. Но не клановые, кажись. Муть, в общем(((

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Муть. Надо бы разведать.

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Ну – я как только, так сразу, абрикосище. Ты-то там как?

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Пока не помер.

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Уже хорошо. Ладно, бывай, булгарин хренов =Ь

– Антор… Антор-багатур!

Темуджин подобрался так тихо, что я едва не подпрыгнул. Вот уж не думал, что пацан отыщет меня здесь, в паре сотен шагов от лагеря, да еще и в полной темноте… Впрочем, чему удивляться? Он унаследовал отцовский дар – и если еще не освоил «Истинное зрение», то уж точно мог почувствовать меня даже издалека. Я не прятался.

– Что ты делаешь здесь? Разве твое место не рядом со мной, в большом шатре?

В голосе Темуджина прорезались властные нотки. Юный хан не спрашивал – скорее требовал, чтобы я был там, где следует.

– Иногда мне нужно побыть в тишине, – негромко отозвался я. – Среди юрт и шатров слишком много шума.

– Ты разговаривал с духами? – Темуджин огляделся по сторонам. – Они сейчас здесь?

– Нет. – Я покачал головой. – Я разговаривал с тем, кто сейчас очень далеко отсюда. Но он слышал меня не хуже, чем ты, хан.

– Ты сможешь научить меня этому, Антор-багатур? – Темуджин подошел чуть ближе. – Я почувствовал тебя издалека… но говорить бы не смог.

– Такой дар подчинится не каждому, хан. Даже самые сильные из воинов духа…

– Я смогу! – Темуджин обиженно засопел и плюхнулся на траву рядом со мной. – Тогда мои воины будут слышать меня даже в бою!

– Всему свое время. Имей терпение, хан.

– Ты обещал отцу, что будешь учить меня, – пробурчал Темуджин. – Когда мы начнем?..

– Позже, хан. – Я полез в инвентарь за соколиными крыльями Ванадис. – Сейчас я должен покинуть тебя и поспешить на север.

– Зачем? Разве ты не должен быть здесь, со мной?

– Да, хан. Я поклялся твоему отцу защищать вас с матерью, – отозвался я. – Но даже мне не под силу быть в двух местах разом. И моему князю я сейчас нужнее, чем тебе.

– Откуда ты знаешь? – вздохнул Темуджин. – Мой народ мне не верит. Ты убил Джаргала – но и без него найдется немало тех, кто пожелает силой взять у твоего князя то, что ты обещал отдать миром. Если бы я был постарше…

– Не все можно решить саблей, хан. Даже если ты владеешь ей лучше любого под Великим Небом. – Я легонько коснулся ножен на боку. – Власть правителя не может держаться лишь на силе его клинка. Ты еще юн, но твой ум острее, чем у многих из тех, кто носит на голове серебро седин.

– Но что я могу сделать, если тебя не будет рядом? – Темуджин подтянул колени и уперся в них подбородком. – Что я скажу своим воинам?

– Правду, – ответил я. – Ты – сын своего отца. Твои враги падут, а в юртах будет достаточно пищи для всех. Ты поведешь своих воинов в бой. Одна победа – и никто больше не усомнится, что ты по праву называешься великим ханом всего народа степей, и войско пойдет за тобой хоть в бесконечную степь – если на то будет твоя воля!

– И когда же случится эта победа, Антор-багатур? Здесь моим воинам сражаться не с кем.

– Имей терпение, хан. – Я поднялся на ноги и потрепал Темуджина по плечу. – И случится все, чего ты пожелаешь.

– И я тоже смогу летать, как птица? Ты сможешь научить меня?!

Какой нетерпеливый.

– Может быть. – Я рассмеялся и активировал артефакт. – Ничего не бойся, хан, – и почаще смотри на север. Если тебе понадобится помощь – я приду!