Buch lesen: «История Московской городской больницы им. С.П. Боткина. 1910-1965»

«…Книга написана красивым, грамотным русским языком, стиль очень изящный. Люди по-настоящему литературно одаренные, уж мне тут ты можешь поверить – я 10 лет была членом Приемной комиссии Союза писателей. Всякое читала. Эта книга читается легко, как дышится. Композиционно построено профессионально, продумано, видать даже выстрадано. Я-то думала пройдусь по диагонали, прочту про дедушку и ку-ку. Но, нет, буду читать медленно… До войны точно буду читать подробно. Там погляжу. Материал собран огромный, думаю много эксклюзивного…»

Из переписки Ирины Соковни (внучки В. Н. Розанова, члена Союза писателей России, заслуженного работника Народного Образования, лауреата Российской академии Образования, врача педагога, писателя) к сыну Федору Семенову.

Об авторе:

Валерий Николаевич Петров (род. 1961) в 1986 году окончил Московский государственный историко-архивный институт по специальности архивоведение. Далее работал старшим архивистом в отделе комплектования Главного архивного управления города Москвы. С 1995 года заведует архивом ГКБ им. С. П. Боткина.

По благословению иерея церкви Святителя Николая в Хамовниках

Александра (Шумского)

Предисловие

Необходимость написания истории самого знаменитого медицинского учреждения Москвы и памятника культурного наследия Российской Федерации (с 2010 года) назрела давно. Несмотря на то, что Городская клиническая больница имени С. П. Боткина (или Боткинская больница) известна как в России, так и за рубежом, литературы об истории данного медицинского учреждения практически нет, за исключением многочисленных газетных и журнальных статей, опубликованных в разное время, а также изданной в 1957 году тиражом в 5000 экземпляров небольшой брошюры «Московская больница имени С. П. Боткина» за авторством главного врача А. Н. Шабанова и заведующего статистическим отделом Н. М. Рабиновича. Общественно-политическая обстановка в СССР часто вынуждала авторов замалчивать или искажать факты истории, что в значительной степени негативно сказалось не только на достоверности и полноте информации, представленной в книге А. Н. Шабанова и Н. М. Рабиновича, но и на объективности повествования ввиду очевидной политизированности и характерной для той эпохи однобокой интерпретации описываемых событий.

В частности, в книге нет ничего о жизни врачей, пострадавших от внутрипартийной борьбы за власть в 30-е, в конце 40-х и начале 50-х годов. Эти периоды истории оказали заметное влияние на условия существования Боткинской больницы, а, главное – на судьбы людей, работавших в ней.

С изменением общественно-политического строя в России, начиная с «перестройки», в информационном поле появилось огромное множество свидетельств и документов, способных дополнительно пролить свет на историю страны и, в частности, на историю Боткинской больницы. В наших руках оказались бесценные документы местного партийного комитета, среди которых нашлось множество небольших по объему очерков и записок воспоминаний старейших работников больницы, значительное количество старых фотографий и альбомов, «оживляющих» персонажей нашей книги. Много пришлось поработать в архивах для выяснения биографических данных, немаловажных для раскрытия личностей работников больницы. Использовалось большое количество мемуарной литературы и монографических исследований, а также литературы по истории страны. Особое место в источниковедческой базе для написания данного труда послужили отчеты больницы, содержащие важнейшую информацию об истории Боткинской больницы. Личное общение со старейшими работниками больницы принесли много пользы для установления некоторых значимых фактов. Это известные многим работники Боткинской больницы: доценты кафедры анестезиологии и неотложной медицины РМАНПО А. А. Митрохин и С. А. Осипов, врач-реаниматолог В. А. Чекина, врач-нейрохирург И. Л. Кумок, профессор В. И. Якушин. Мы выражаем им свою признательность. Отдельной благодарности заслуживают правнучка одного из первых ординаторов больницы Ольга Хрущева, правнучка священника Н. Соколова Ольга Львовна Сергеева и правнук В. Н. Розанова Федор Андреевич Семенов за предоставление очень ценного материала о жизни и работе своих родственников.

Много теплых слов хочется сказать и в адрес нашего редактора А. А. Альпера, в особенности за понижение градуса нашего временами чрезмерно эмоционального восприятия и резких оценок относительно некоторых эпизодов российской и советской истории.

Должны признаться, что все труды по изучению материалов о Боткинской больнице состоялись в большей степени благодаря её главному врачу А. В. Шабунину. Его понимание исключительности значения максимально полного и неискажённого описания истории больницы для её действительности и развития в будущем, а также его бережное отношение к историческим предметам и документам вдохновили авторов на создание данного труда, а также работников больницы, оказавших всевозможную поддержку и помощь в процессе сбора исторического материала. Он же стал инициатором создания нового музея истории больницы, вместо почти не работающего старого. Энтузиазм главного врача привлек неравнодушных к истории Боткинской больницы, которые всемерно способствовали возрождению памяти о прошлом известного медицинского учреждения, участвуя в создании музея и галерей в различных доступных формах. Выражаем свою глубокую признательность Алексею Васильевичу за поддержку и предоставление возможности работать с по-настоящему бесценным материалом. Благодарим также и Н. А. Брызгалову за помощь, оказанную в продвижение нашего материала до публикации.

Причиной написания настоящей книги стало и простое любопытство штатного архивиста и музейного служащего. На протяжении двух десятков лет работы в Боткинской больнице, нам не доводилось глубоко вникать в её историю, пока в больнице не произошли существенные структурные изменения.

Начиная с середины 1980-х годов, в отличие от прежних лет, когда на знание истории больницы работающий медицинский персонал в порядке проведения конкурсов сдавал специальный экзамен, никакая просветительская работа не велась. Дирекция больницы занималась текущими делами, которые не позволяли должным образом уделять внимание изучению истории. Музей Боткинской больницы, открытый в 80-м году, уже в 90-х почти не видел посетителей, материалы не исследовались.

Несмотря на то, что звучание «Боткинская больница» было на слуху у каждого, мало кто из медперсонала понимал, в честь которого из Боткиных названа больница. Часто путали лейб-медика семьи Николая II Евгения Боткина с его отцом, Сергеем Петровичем Боткиным, который также был лейб-медиком, только семьи Александра III. Более осведомленные в истории врачи задаются вопросом, отчего больница имени К. Т. Солдатенкова переименована именно в Боткинскую, а не названа другим известным именем.

Конечно, администрацией больницы проводились общественные мероприятия, посвященные той или иной юбилейной дате, а в 1993 году «благодарными потомками» даже была установлена памятная доска, посвящённая первому главному доктору Ф. А. Гетье, правда с перепутанными датами рождения и смерти. А после 1995 года в результате реконструкции некоторых строений больницы были снесены ступеньки 10 корпуса, на которых стояла царская семья с императором Николаем II и великой княгиней Елизаветой Федоровной для фотографирования после посещения первых раненых русских солдат в Первую мировую войну.

Значительное количество документов, относящихся к истории Боткинской больницы исследуется впервые: впервые описываются подробности открытия больницы; впервые в одной книге рассказывается о знаменитых пациентах больницы; впервые исследуется факт посещения Николаем II, его семьей и великой княгиней Елизаветой Федоровной Солдатенковской больницы; впервые описана работа международных благотворительных организаций, размещавшихся на территории больницы, боровшихся с голодом после гражданской войны в России; впервые приводятся подробности образования Центрального института усовершенствования врачей. Некоторая часть нашего повествования содержит биографический материал об уже известных старейших работниках больницы и тех, история жизни которых не была ранее описана. Ведь, главным образом, эта книга о людях: врачах и сёстрах милосердия, младшем медицинском и техническом персонале, о пациентах, сделавших больницу знаменитой. Кроме того, нашей задачей было собрать в одном месте весь разбитый по разным источникам документальный материал, относящийся к истории данного учреждения. Параллельно, работая над книгой, удалось разгадать две загадки, содержащиеся в удостоверениях Ф. Э. Дзержинского и Ф. А. Гетье.

События, произошедшие в одном небольшом учреждении, во многом стали частью и отражением всего важного, что происходило России. Поэтому история Боткинской больницы представлена в строгом хронологическом порядке, без отрыва от общей истории страны. Подобный структурированный подход помогает исследователю и читателю легче воспринимать исторический контекст описываемых событий. Все биографии врачей внесены в основной текст, так как они представляют важность в понимании значимости описываемого лица, а также представляют собой неотъемлемую часть исторического повествования.

Даты до перехода на новый календарь оставлены без изменений, т. е. не переведены на новый стиль, чтобы не путать внимательного читателя в определении дат.

Некоторые документы, такие как воспоминания и духовные завещания приводятся полностью или с небольшими изъятиями, так как они, сохраняя живость языка, позволяют глубже понять эпоху, в которой они писались и внутренний мир их авторов.

Не являясь специалистами в медицинской области, мы не можем оценить значимость многих медицинских препаратов, а также актуальны ли они в настоящее время или нет, поменяли свое название или нет. Поэтому все встречающиеся специфические наименования и термины приводятся как в первоисточнике.

В квадратных скобках заключены наши пояснения. Указания на источник размещены в круглых скобках внутри текста. Мы сочли удобным не делать подстрочную ссылку, чтобы часто не обращаться за источником в нижнюю часть страницы или конец книги, поскольку это удобнее для освоения данных ввиду большого количества фактического материала на страницу.

Цифры в круглых скобках обозначают номер примечания, расположенного в конце книги. Примечания раскрывают некоторые сведения о лицах, упомянутых в мемуарных записках. Свои исследования мы ограничиваем серединой 1960-х годов. Эта остановка продиктована невозможностью в рамках одной книги описать огромный пласт последующей пятидесятилетней современной истории больницы. Обилие документального материала, живых свидетелей требует тщательной и кропотливой работы. Чтобы разобраться в сложных схемах современного развития отдельного огромного медицинского учреждения и подробно описать его историю для современников и потомков, необходима отдельная книга.

Прежде чем предложить ознакомиться с нижеследующим материалом, должны предупредить, что исследование продиктовано исключительно нашим желанием сохранить уникальный документальный багаж больницы, который является по-настоящему историческим. Приводимые выводы и оценки во многом субъективны и могут не совпадать с официальной точкой зрения, хотя и основаны на изучении большого объема исторических документов. Предъявляется не «парадный» доклад о достижениях и недостатках, не «заказ» в угоду текущему моменту, а история больницы, какой она нам представилась из имеющихся в нашем распоряжении исторических источников, в том числе мемуаров, воспоминаний и личных бесед с участниками или свидетелями описываемых событий. Иногда обнаруживалось, что один и тот же факт в разных документах интерпретируется по-разному. В таких случаях мы старались установить наиболее вероятную версию событий, изучив весь возможный дополнительный материал. Редким фактам, упомянутым только в одном источнике, были вынуждены доверять и принимать без критики. В наших суждениях мы основывались на принципах гуманизма, общечеловеческих и христианских ценностях. Надеемся, что книга будет интересна не только работникам Боткинской больницы, но и широкому кругу читателей, интересующихся историей города Москвы и России.

Часть 1.Больница им. К. Т. Солдатенкова в 1910-1920 гг.

Глава 1

Завещание

Своим существованием городская клиническая больница имени С. П. Боткина обязана крупному предпринимателю, меценату-просветителю Козьме Терентьевичу Солдатенкову. Он родился в Москве 22 октября 1818 года и был вторым сыном зажиточного купца Терентия Егоровича Солдатенкова. Солдатенковы – московский купеческий род, принадлежащий одной из ветвей старообрядчества – поповства белокриницого согласия и были прихожанами храма во имя Покрова Пресвятой Богородицы в Рогожской слободе.

Козьма Терентьевич Солдатенков

(1818-1901)

Ревностное отношение родителей к христианству передалось и Козьме Терентьевичу и в дальнейшем часто определяло поступки благотворителя. Козьма Солдатенков не получил достойного образования, он был лишь обучен азам грамоты, что было типично для купеческой среды первой половины 19 века. Жизненного опыта купеческий сын набирался, работая приказчиком в лавке отца.

В 1850 году умирает отец Козьмы Терентьевича, а через два года скончался его родной брат Иван. С этого момента Козьма Солдатенков становится единственным наследником огромного состояния. Используя опыт, полученный в период работы приказчиком, Козьма Терентьевич быстро приумножил свой капитал и через несколько лет стал крупным торговцем хлопчатобумажной пряжей в России. Его предпринимательская деятельность была чрезвычайно активной: Солдатенков был пайщиком фабрики Гюбнера, Даниловской и Кренгольмской мануфактур, Московского учетного банка, Московского страхового от огня общества; стал одним из основателей Пивоваренного завода Трехгорного товарищества в Москве. Одновременно Козьма Терентьевич занимал общественно значимые должности, такие как: старший Московского биржевого комитета (1855-1858), гласный Московской городской Думы (1863-1873), выборный Московского биржевого общества (1870-1881). Зимой Солдатенков жил на Мясницкой улице в доме №37, а летом в имении в Кунцеве, выкупленном у Л. К. Нарышкина. На территории имения Солдатенкова в Кунцеве находилась дача Д. П. Боткина – брата знаменитого доктора С. П. Боткина. Дочь П. М. Третьякова, известного коллекционера и основателя одноимённой галереи, Вера Павловна так описала портрет «мясницкого Медичи» (так его назвали друзья за картинную выставку, которую Козьма Терентьевич разместил у себя в особняке на Мясницкой улице): «Он всегда летом ходил в сером сюртуке, в серой накидке и серой фетровой шляпе с большими полями. Он был небольшого роста, плотный, широкий, с некрасивым, но умным, выразительным лицом… Носил небольшую бородку и довольно длинные волосы, зачесанные назад; в нем чувствовалась большая сила, физическая и душевная, нередко встречающаяся у русских старообрядцев». (А. И. Федорец, Традиции православной благотворительности, М.2010, с.156).

Деловые отношения связывали миллионера со многими промышленниками и торговцами. В их число входили члены семьи Боткиных, с которыми он сдружился. Василий Петрович Боткин в конце сороковых годов 19 века познакомил Козьму Терентьевича с профессором Московского университета Т. Н. Грановским руководителем московского кружка интеллектуалов-западников, идеи которого Козьма Терентьевич во многом разделял. Впоследствии это сыграло свою роль в учреждении книгоиздательского дела Солдатенкова.

Разбогатев, Козьма Терентьевич много путешествовал по Европе, иногда зимовал в Риме, был постоянным посетителем музеев и галерей и стал в результате большим почитателем искусства.

Примечательно, что свои заграничные поездки Солдатенков осуществлял в сопровождении переводчика из врачей. Первоначально думалось, что это был Сергей Петрович Боткин, но предположения разбились о воспоминания С. Рахманова, где указана фамилия доктора Тугенгольда (См.: Е. М. Юхменко. Рахмановы. М., 2014 С.184). Тем не менее именно Боткины оказали заметное влияние на вкусы Солдатенкова. Известно, что Николай Петрович Боткин, другой брат Сергея Петровича Боткина, ставший путешественником, познакомил миллионера с художником А. А. Ивановым, который впоследствии взял на себя труд подбирать для Солдатенкова картины русских живописцев для его коллекции, ставшей второй по значению в Москве после Третьяковской галереи.

Козьма Терентьевич не только приобретал картины русских художников в России и за рубежом для своей коллекции, но и оказывал им всестороннюю поддержку, в частности в Кунцеве в имении Солдатенковых творили В. Г. Перов, А. К. Саврасов и другие, не менее известные в России, художники. Кем-то из них был написан портрет К. Т. Солдатенкова, переданный позднее городской управой в Солдатенковскую больницу, где она находилась в одном из залов административного корпуса до 1920 года.

Но говорить только о коммерческом успехе купца первой гильдии, потомственного почетного гражданина, коммерции советника Козьмы Терентьевича Солдатенкова – это умолчать о его богатом внутреннем мире. Благотворительность миллионера, не знавшая границ, сделала имя Солдатенкова известным всей Москве.

Причины, побудившие Козьму Терентьевича жертвовать огромные суммы на заведения, работающие с детьми и нищими, учреждение богадельни, ремесленного училища и больницы нужно искать в особенностях его личности. Воспитание в старообрядческой вере, данное родителями, вызывало у «мясницкого Медичи» желание замолить грехи перед Богом, очистить свою совесть (см.: А. И. Федорец. Традиции православной благотворительности. С. 167). А каяться, видимо, было в чем. И. С. Тургенев, книги которого впервые опубликовал Солдатенков, через героя романа «Новь» купца Голушкина, так описал мецената: «Это был человек лет сорока, довольно тучный и некрасивый, рябой, с небольшими свиными глазками; говорил он очень поспешно и как бы путаясь в словах; размахивал руками, ногами семенил, похохатывал… вообще производил впечатление парня… избалованного и крайне самолюбивого. Сам он почитал себя человеком образованным, потому что одевался по-немецки и жил хотя грязненько, да открыто, знался с людьми богатыми – и в театр ездил, и протежировал каскадных актрис… Жажда популярности была его главной страстью… Эта же самая страсть, победившая в нем природную скупость, бросила его в оппозицию…– свела его с нигилистами: он высказывал самые крайние мнения, трунил над собственным староверством, ел в пост скоромное, играл в карты, а шампанское пил, как воду».

Солдатенков, несмотря на то, что был ревностным старообрядцем, никогда не был женат и жил с нетребовательной привлекательной барышней, уроженкой Франции Клеманс Карловной Дюпюи. Солдатенков не знал иностранных языков, а Клеманс с трудом говорила по-русски. Предполагалось, что у Козьмы Терентьевича был незаконнорожденный сын Иван Ильич Барышев (Мясницкий) (1852-1911гг.). Но подобные слухи не находят документального подтверждения. У Козьмы Терентьевича Иван Ильич служил только приказчиком. И. И. Барышев был известен как незаурядный литератор-юморист. Он печатался в журналах «Будильник», «Зритель», «Развлечение» и газетах «Русское слово», «Московский листок» и др., был дружен с А.П. Чеховым, В.А. Гиляровским, по поручению К. Т. Солдатенкова вел переписку с Н. Г. Чернышевским. Впоследствии Иван Ильич Барышев по завещанию Козьмы Терентьевича принимал активное участие в распоряжении его издательского наследия.

На протяжении своей жизни Козьма Терентьевич делал немало крупных пожертвований. Но особенно меценат был щедр на пороге своей кончины. Перед смертью (19 мая 1901 года) Солдатенков оставил духовное завещание (1), где из имеющегося у него капитала, а он составлял свыше восьми миллионов рублей, по которому, согласно девятой части: «остаток от исполнения завещательных распоряжений покойного должен быть передан Московскому городскому общественному управлению для сооружения в г. Москве новой бесплатной больницы для всех бедных, находящихся в г. Москве, без различия званий, сословий и религий под названием «Больница Солдатенкова» (История Московского купеческого общества. М. 1914. Т. 5. Приложение. С. 239). Остаток этот составил 1200000 рублей (См.: Отчет о деятельности врачебного совета при Московской городской Управе за 1902 год. М. 1903. С. 24). Однако, благодаря стараниям душеприказчиков, указанных в завещании, капитал достиг суммы порядка двух миллионов рублей.

По имеющимся письменным воспоминаниям врачей-современников промышленника следует, что немалую роль в решении Козьмы Терентьевича Солдатенкова пожертвовать деньги для строительства новой больницы сыграл Федор Александрович Гетье, занимавший в то время должность помощника главного доктора Басманной больницы. Напомним, что Солдатенков в этот период являлся членом Совета благотворительного общества при Басманной больнице. Гетье был знаком с Солдатенковым и ему удалось уговорить мецената завещать часть средств для постройки новой больницы, отвечающей современным требованиям. Мнение Ф.А. Гетье стало решающим в вопросе, какой должна быть больница. Вследствие чего Врачебный Совет при Московской городской управе постановил, что «новая городская больница должна быть общей со следующими отделениями: а) для заразных больных, б) хирургическим, в) терапевтическим, г) для нервных болезней, д) для болезней горла, носа и уха, е) гинекологическим и для послеродовых заболеваний» (Отчет о деятельности Врачебного Совета при Московской Городской Управе за 1903 год. М. 1904. С.26).

Важно подчеркнуть, что сам меценат завещал не только деньги, но и свое имя. Учреждения, построенные на деньги жертвователя, традиционно назывались в честь мецената. Так, ремесленное училище для «бесплатного обучения бедных детей мужского пола», на строительство которого купец завещал один миллион триста тысяч рублей, носило его имя, так же, как и учрежденная после отмены крепостного права «Богадельня коммерции советника К.Т. Солдатенкова». Даже предметы искусства, собранные Солдатенковым и переданные им в Румянцевский музей, должны были находится в одной части музея, названной Солдатенковской.