Мой саквояж

Предисловие

В этой книге представлены путевые хроники о поездках в некоторые страны ближнего и дальнего зарубежья, знакомстве с их историей, обычаями, культурой, природой, кухней, языковыми особенностями. Описаны интересные моменты и случаи, которые произошли с автором, или были услышаны от других путешественников и гидов. Здесь нет вымышленных персонажей, кроме легендарных и мифических.

В каждой стране есть что посмотреть, почувствовать особую ауру посещаемых мест, завести новые знакомства, лучше познать окружающий мир и себя, сохранить в своей памяти забавные моменты и зарядиться положительными эмоциями.

Надеюсь, эти заметки вызовут у читателей улыбку, немного расширят кругозор и пополнят словарный запас.

Глава 1. Контрасты Поднебесной

Шеньян – Цзилинь – Гирин – Суйфенхе – Пекин

Раннее утро, алеет восток. Поезд неспешно идет по Великой Китайской равнине. До самого горизонта простираются прямоугольники заливных рисовых полей. На некоторых чеках, стоя в воде, уже трудятся крестьяне в соломенных шляпах чжули.

Город тоже просыпается с первыми лучами солнца. Улицы заполняют велосипедисты. Первое время сложно перейти дорогу в этом сплошном потоке. Потом привыкаешь – сами объезжают.

Подтягивается в парки старшее поколение. Бодренькие дедушки и бабушки в трениках занимаются оздоровительной гимнастикой цигун, тайцзыцюань. Неспешно двигаясь под звуки незамысловатой музыки, впитывают в себя энергию неба и земли.

Начинается рабочий день. Ведутся дорожные работы. Тут же собирается группа из нескольких человек. Отчаянно жестикулируя обсуждают процесс, при этом давая советы рабочим. Те не реагируют. Но все при деле.

Из придорожной кафешки выходит кухарка и прямо на тротуаре чистит рыбину, смывая чешую в канализацию водой из шланга.

Уличный торговец расставляет на прилавке статуэтки лягушек, денежные – с палочкой, с монеткой во рту, черепаху, с двумя маленькими черепахами на спине. Поставил фигурки китайских божков, символов богатства и процветания – смеющегося Будду, толстого Хотэя – символа богатства веселья и достатка. Согласно преданию, он может исполнить любое желание. Для этого нужно его загадать и, уединившись в тихом укромном месте, триста раз потереть Хотэю животик.

Тут же развешаны графические изображения иероглифов, некий симбиоз живописи и письма.

Китайские иероглифы – особая тема. Так, иероглиф Nu означает «женщина». Два одинаковых иероглифа «женщина» nuán дословно читаются как «две женщины под одной крышей» и означают ссору. А три – безнравственность, или разврат.

Женское начало в китайской философии олицетворяет понятие инь – сумрачное, коварное начало мироздания. В противовес этому, понятие ян – положительное, светлое мужское начало. Означают две стороны горы – светлую и сумеречную. Вот такая философия.

Китай – страна своеобразная. В послевоенные годы прошли через «Большой скачок», «Культурную революцию», хунвейбинов, доменные печи во дворах. Методом проб и ошибок нашли оптимальный вариант экономического развития с "китайской спецификой".

В результате рыночных реформ в конце 70-х годов прошлого века, Поднебесная прошла путь от отсталой аграрной страны до второй экономики мира, заняв место, которое ранее занимал Советский Союз.

Во внешней политике придерживаются принципа: «Наблюдать беспристрастно, оставаться в тени и стараться не раскрываться». Китайский мыслитель Лао-цзы сказал: «Если кто-то причинил тебе зло, не мсти. Сядь на берегу реки, и вскоре ты увидишь, как мимо проплывает труп твоего врага».

В общем, в битве двух тигров побеждает мудрый китаец, сидящий на дереве и ожидающий, когда мимо проплывет труп врага.

Страна – лидер по притоку прямых инвестиций из-за рубежа. Хуацяо, этнические китайцы, живущие за рубежом, тоже инвестируют в национальную экономику. Все «нажитое непосильным трудом» не стараются вывезти из страны и спрятать в офшорах.

Имущественное расслоение существует, но оно не бросается в глаза. Чиновники и нувориши боятся выпячивать свое богатство. За взятку могут и «зеленкой лоб намазать».

Духовный вдохновитель нации Конфуций сказал: «Стыдись быть бедным, когда в стране есть путь, стыдись быть знатным и богатым, когда в ней нет пути».

В таком густонаселенном государстве должен быть баланс и порядок, иначе наступит разлад и хаос. Философия простая и понятная: делать свое дело и не спешить, река жизни не должна быть бурной. Равновесие «Хэ».

Прошли те времена, когда рацион среднестатистического китайца не отличался особым разнообразием. Сейчас в стране царит культ еды. Вечером на уличных лотках и открытых площадках, готовится, и тут же поглощается разнообразная снедь. В кафе и ресторанах предлагается широчайший ассортимент блюд.

В некоторых заведениях установлены аквариумы с живыми обитателями глубин Южно-Китайского моря – рыбами, головоногими моллюсками – кальмарами, каракатицами, осьминогами и другими обитателями морских глубин, одним словом, морскими гадами. Кстати, в Италии их называют более благозвучно – Frutty di mare (фрукты моря). Можно выбрать любого представителя морской фауны и его тут же приготовят. Однажды наблюдал, как наш, не очень трезвый соотечественник, засучив рукава, погрузил конечность в аквариум, выудил из него существо фаллической формы, так называемую рыбу-пенис, и поволок на кухню.

Идем с переводчиком по улице, предлагает зайти перекусить. Зовут его Саша. У него сложное имя, он обижается, если его произносят неверно и не с той интонацией. Учил язык на курсах в Чите, жил в общежитии и там поднаторел в ненормативной лексике, которой периодически перемежал свою речь. Иногда загибал «трехэтажным». Звучало смешно, учитывая то, как он вместо «л» пытался произнести «р».

Говорю:

– Саша, ну ты и матерщинник! Как в этом преуспел?

– Это то, что запоминается легче всего. А некоторые слова есть и в нашем языке.

– Да ладно!

– Например, «хуи цзянь» – до свидания, «хуидао муди» – можно достигнуть цели.

– Спасибо, просветил.

Заходим в кафе. Саша листает меню и, посмеиваясь, выбирает необычные для нас блюда. В предвкушении нашей реакции с ухмылкой спрашивает:

– Так, жареные кузнечики, шелковичные гусеницы, что есть будем?

Говорю:

– Саша, ты бы еще яйца в извести предложил, с утра пораньше. Сам ешь кузнечиков. А нам закажи что-нибудь более существенное, привычное, и без кулинарных изысков. Перефразируя нашу известную поговорку: завтрак съешь сам, на обед сходи к другу, а ужин забери у врага и оставь на завтрак.

На Великой Китайской стене

Мы стоим у центральной трибуны китайской столицы на площади Тяньаньмень – «Врата Небесного Спокойствия».

За нами трибуна с портретом Мао Цзедуна, впереди – одна из самых больших площадей в мире. Наш переводчик Ян Бао рассказывает о китайских философах и древних традициях местной демократии. В частности, говорит он, на этой площади любой китаец может говорить все, что ему захочется, например, ругать своего начальника. И ничего ему за это не будет.

– Ян, – спрашиваю у него, – а может простой китаец покритиковать на этой площади высокопоставленного чиновника, или, например, выразить свое несогласие с постулатом Великого кормчего «Чем хуже, тем лучше»?

Он устремляет взгляд куда-то вдаль, за мавзолей и Дом национальных собраний, предпочитая не отвечать на провокационный вопрос. У него миндалевидные глаза и широкие скулы. Ян не относится к титульной нации, которой являются ханьцы, он из дунган и исповедует ислам.

С площади переходим в «Пурпурный запретный город Гугун» – главный дворцовый ансамбль китайских императоров. Это один из самых древних дворцовых комплексов, сохранившихся до наших времен в первозданном виде. Дворцы и пагоды в основном сделаны из дерева. Печных труб над дворцами не видно, уже в те времена было центральное отопление и полы с подогревом.

Отсюда Поднебесной правили представители династий Мин и Цин. Раньше простой смертный не имел права смотреть на императора и не мог войти в Запретный город. Европейцев, независимо от ранга, начали пускать сюда только в начале прошлого века.

Дальше наш путь лежит к Великой Китайской стене. Ян останавливает такси и договаривается с водителем. Довольно быстро выезжаем из Пекина в плотном потоке транспорта.

Середина октября. Мандариновые деревья густо усыпаны ярко-оранжевыми плодами. Вместе с разноцветными гирляндами и фонарями создается ощущение праздника.

Заканчивается равнина, вдали виднеются отроги горных хребтов. Останавливаемся пообедать в ресторане у подножия гор. О классе заведения свидетельствует количество разноцветных фонарей, висящих у входа. Подходит официант с меню.

Приветствует нас:

– Ни Хао (Здравствуйте).

Отвечаем: – Ни Хао.

Пробуем блюда «мандаринской» кухни. Ян – мусульманин, он не ест свинины, зато лягушачьи лапки уплетает с явным удовольствием. На десерт подают сладкие огурцы, творог с перцем и булочки-пампушки. Вместе со счетом приносят сувенирные медали в красных коробочках в знак особой признательности. Благодарим: – «Сеси» и откланиваемся.

Поднимаемся по горному серпантину. Вдоль вершин хребтов змейкой тянутся бастионы Великой стены. Видно, что некоторые из них не так давно отреставрированы. Попадаются и полуразрушенные участки. Мы движемся к горе Бадалин. Высота около двух тысяч метров над уровнем моря. Перед входом на стену большая площадь с сувенирными ларьками. Здесь же проходит и цирковое представление. На сцене гуттаперчевая гимнастка скручивается и застывает в невероятных позах.

Ян переводит надпись, начертанную на стене Великим кормчим: «Настоящим китайцем может считаться только тот, кто совершил восхождение на стену».

Она довольно широкая. В старину на ней могли разъехаться две повозки, запряженные лошадьми. Возле башен стоят солдаты, одетые в старинную форму. Есть и статуи древних воинов в пластинчатых латах, с алебардами. Холодно. Дует пронизывающий ветер. С высоты стены взору открываются хребты гор и безжизненные ущелья. С военной точки зрения только недоумок мог решиться штурмовать сооружение со стороны и без того неприступных гор и ущелий. Функцию стена несла скорее устрашающую, дабы у варваров не возникало даже мысли напасть на Серединную империю.

Хотя за многовековую историю Китая кто его только не завоевывал – монголы, маньчжуры, тангуты чжурчжэни. Наверное, знали обходные пути и секретные тропы.

Ну и, конечно, китайским богдыханам надо было чем-то занять свой многомиллионный народ. Вот и соорудили крепостную стену длиной более шести тысяч километров. Получилось самое грандиозное сооружение на земном шаре, которое считается одним из семи чудес света. Это единственное строение на Земле, которое видно из космоса невооруженным глазом.

В конце путешествия получаем сертификат о восхождении на стену в буклете с золотистым тиснением.

На обратном пути успеваем посетить подземный дворец «Дигун», который находится на глубине 27 метров, внутри кургана, густо поросшего кустарниками. Там, в гранитных саркофагах, покоятся представители императорской династии Мин. Все интерьеры оформлены в соответствии с канонами фэн-шуй. В залах дворца, расположенного на трех уровнях, много предметов домашней утвари той эпохи, фигурки лошадей, домашнего скота. В общем, все необходимое для беззаботной загробной жизни.

Поднимаемся на поверхность. Заходим в павильон, своды которого поддерживают 60 колонн из цельных стволов южного кедра. Поражает диаметр некоторых экземпляров – более полутора метров.

Особенности переговоров по-китайски

Переговоры с китайскими товарищами – это еще то удовольствие.

Прелюдией является своеобразная церемония из полупоклонов, широких улыбок и долгой тряски рук с непременным изображением радости и восторга на лицах. Чем-то напоминает встречу четланина с пацаками из фильма «Кин-дза-дза». И, конечно, не обходится без взаимного обмена сувенирами, визитками, причем карточку надо подавать двумя руками, иначе обидятся. «Любезность, ничего не стоит», «любезность не требует взаимности», «подарок – ничто, внимание – все».

В ходе переговоров ведут себя очень прагматично. Кивают головами в знак согласия, а в конечном итоге выясняется, что сути вопроса не поняли или поняли, но по-своему. Если что-то не так, пытаются взять измором. Держат паузу, «раскачивают маятник», дабы вызвать неуверенность, в конце концов, рассчитывая на уступки. Некоторые товарищи, закатав штаны, поглаживают себе ноги ниже колен, в общем, чувствуют себя полноправными хозяевами.

На переговорах присутствует человек, который, не вмешиваясь в их ход, что-то записывает в блокнот. Это представитель партийной организации, он контролирует процесс.

Если переговоры увенчались успехом, их финальная часть завершается пышным застольем, на которое, кроме переговорщиков, приходят «нужные» люди со стороны.

Обычно трапезу начинает глава делегации. Если подают рыбу – есть надо с головы. Все это шумно приветствуется. Тосты обычно заканчиваются выражением «камбэй!» (пей до дна!).

В столице гвоздь программы – утка по-пекински. Живую птицу выносит в клетке повар, показывает и, под одобряющие возгласы присутствующих, несет на кухню. В отличие от большинства блюд китайской кухни, которые готовятся на открытом огне, утка запекается в духовке, при высокой температуре. Под аппетитно поджаренной румяной корочкой – слой жира. Перед приготовлением тушку фаршируют различными специями, травами, фруктами. Отсюда особый вкус и аромат.

Подают разнообразные супы из акульих плавников, черепах, змей. Особо ценится суп из ласточкиных гнезд, которые собирают на отвесных скалах в приморских провинциях.

Сначала дают попробовать, спрашивают, понравилось блюдо или нет, а потом уже говорят, что это было.

Случаются и конфузы.

Обедаем в ресторане. Приносят блюдо под специями. Нечто похожее на нарезанный тонкими кольцами говяжий язык. Говорят: это изысканный деликатес, особо полезный для мужчин. Рядом со мной за столом сидит представитель принимающей стороны мадам Там. Спрашиваю у нее:

– А это что за деликатес?

Она смущенно отвечает:

– Ну, это такой говяжий орган.

После обеда переспрашиваю у переводчика:

– Что это за орган?

Он отвечает:

– Ничего особенного, бычий хрен.

Другое дело, неформальная обстановка, особенно когда китайские товарищи приезжали к нам в гости в Сибирь. Тут не до церемоний. Можно за рюмкой «чая» поговорить «за жизнь». Общение зачастую ведется без толмача, на языке жестов и при помощи английского, примерно на одном уровне, level zero, при полном взаимопонимании

Принимаем у себя китайцев. Официант подает блюдо «цыпленок табака», который надо ломать руками, и пиалы с водой, чтобы сполоснуть пальцы. Глава китайской делегации с аппетитом ест, после чего вытирает руки салфеткой, берет пиалу и выпивает воду, крякнув от удовольствия. Остальные члены делегации, глядя на руководителя, тоже осушают пиалы. Мы тоже приобщаемся к процессу. Камбэй!

Глава 2. Тунисские реалии

Монастир – Хаммамет – Сусс – Эль-Джем – Матмата – Дуз – Шебика

Тунис – направление не только для поклонников пляжного отдыха, но и для любителей истории. Это древний Карфаген, третий римский амфитеатр в Эль-Джеме, четвертая по значимости соборная мечеть исламского мира в Кайруане. Всего же в стране насчитывается около шестисот археологических памятников.

Бедная страна с богатой историей. Пыльные улочки, выжженная солнцем трава, вместо заборов колючие изгороди из кактусов, одинокие пирамидальные араукарии, соленые озерца с разноцветными разводами. Многие частные дома не достроены, вместо крыш торчат пучки арматуры. Может, без кровли жить в таком климате интереснее? Сплит-система природного происхождения. На самом деле достроить мешает налог на завершенное строительство.

В Тунисе нет углеводородов. Наверное, особо и не искали. Исходя из менталитета. Зато есть бескрайние просторы пустыни Сахара, на которых, в перспективе, планируется построить крупнейшую солнечную электростанцию.

Основное богатство страны – море и песчаные пляжи. Протяженность прибрежной полосы около 1200 километров. Коттеджи на несколько семей, в которых живут состоятельные местные жители, стоят прямо на первой линии (в отличие, например, от других стран Средиземноморья, где в непосредственной близости от моря строительство жилых домов запрещено).

По вечерам выходят на пляж семьями, натягивают шатры, готовят еду, общаются. Женщины, по мусульманскому обычаю, купаются одетыми, в длинных абайях.

Четвертая часть молодых людей в стране – безработные. В придорожных кафе с утра сидят молодые парни с чашкой кофе или другого напитка и просто смотрят на дорогу.

Утренний кофе в стиле «а-ля франсе» – не национальная традиция, а, по утверждению местных жителей, наследие французских колонизаторов.

Центр города – медина, обычно бывшая крепость, в которой расположены мечеть и масса магазинчиков с ширпотребом. Здесь можно купить местные фрукты, инжир, финики на ветках.

Тунис – страна олив и фиников. Оливковое масло является главной статьей экспорта. На каждого жителя Туниса в среднем приходится шесть олив. Конкуренцию оливе может составить только финиковая пальма. Один из сортов, «хлебный», засахаривается прямо на дереве. Каждая гроздь на пальме завернута в марлевый мешочек. Своеобразная защита от птиц и насекомых, а также от падения на землю созревших плодов.

Навязчивый продавец предлагает:

– Эй, друг, иди сюда, давай 100 рублей, смотри товар.

Отвечаю ему:

– Кис-кис (что для тунисца звучит как «брысь»). Держи 100 рублей и не приставай.

Цену загибают, торгуются. Такая национальная традиция, впрочем, характерная не только для тунисцев.

В медине города Сусс наблюдал процесс ткачества ковра на допотопном станке. Основа для ковра – старые вещи из натуральных тканей. В результате получается пестрый винтажный коврик.

Удивительно, как быстро здешнее население «схватывает» язык. У одних познания ограничиваются словами «бомба, бандит». Другие же могут довольно сносно объясняться с туристами из стран бывшего Союза. Продавец на уличном лотке в Хаммамете читал мне наизусть «Муху-цокотуху». Слушать было забавно, с учетом специфики произношения и расставленных акцентов: – «Муха по полю пошля, муха денежку нашля. Ай-я-яй».

Визитная карточка страны – центры талассотерапии в отелях (их около шестидесяти). Морская вода подается в бассейны по трубам из глубины 6 метров и подогревается. В бассейнах есть различные гидромассажи и водопады.

Есть где провести свой досуг и в вечернее время. В том же Суссе есть ночные клубы, бары. Сюда любят ездить граждане, из соседних арабских стран, у которых и с выпивкой посложнее, и нравы построже.

Побережье Туниса всегда привлекало внимание пиратов, разного рода завоевателей. Страной кто только ни правил – финикийцы, римляне, турки османы, французы.

Отсюда – смешение архитектурных стилей и обилие исторических пямятников. Отразилось это и на кухне. Хотя, предмет особой гордости тунисцев национальное блюдо кус-кус, не претерпело изменений. Это запаренная крупа из твердых сортов пшеницы, которая служит основой для одноимённого блюда. Название кус-кус происходит от берберского seksu – «хорошо скатанный». В переводе с алжирского диалекта означает «еда». В сочетании с овощами и мясом, морепродуктами, различными фруктами и сухофруктами, зеленью и приправами получается очень вкусное блюдо.

Из выпечки – вкусные круассаны, колониальное наследие французов. Готовят «щорбу» – турецкая чорба. После того, как в отели поехали туристы из стран бывшего Союза, на раздаче в некоторых отелях появилась похлебка с капустой, свеклой и морковью под названием «бортц». Может так и приживется, без колонизации.

Страна хоть и мусульманская, но в супермаркетах можно купить натуральное вино из местного винограда, финиковый ликер, пиво Celtia. Есть и покрепче – водка с названием «Буха», которое происходит не от слова «бухать», как полагают некоторые соотечественники, а от имени бога виноделия, виноградарства и религиозного экстаза Бахуса (у древних римлян). Он же Вакх, или Дионис у греков.

Карфаген

История основания Карфагена своими корнями уходит в далекое прошлое. По легенде, в 814 году до н. э. финикийской принцессе Элиссе понравился этот холм с чудным видом на залив, и она решила обмануть берберов. Недаром за мудрость ее называли, подобно Одиссею, «человеком тысячи уловок». Попросила у местных выделить ей кусок земли размером с овечью шкуру, после чего приказала слугам разрезать шкуру на узкие, длинные полоски и очертила ими территорию. Получился участок приличных размеров. С этого места и началось строительство Карфагена.

Римлянам тоже нравилась эта территория, но уже с другой, стратегической точки зрения. У них была цель сделать Карфаген своим форпостом в Северной Африке и контролировать морские пути. Неспроста римляне называли Средиземное море "Mare Nostrum" (наше море). Тем более, что до Сицилии, одной из римских провинций, рукой подать.

Сенатор и полководец Марк Порций Катон, непримиримый враг Карфагена, с маниакальным упорством заканчивал каждую свою речь словами: «Карфаген должен быть разрушен!» В те далекие времена, впрочем, как и сейчас, царил принцип «divide et impera» разделяй и властвуй.

Но Карфаген был сильным противником. В частности, об этом говорят события второй пунической войны, когда полководец Ганнибал Барка со своим многотысячным войском, конницей и тяжелым вооружением в виде 37 боевых слонов, пройдя по территории нынешней Испании, через Южные Альпы и Апеннины, разбил римские легионы и оказался у ворот Рима.

Ганнибал был великий полководец, который умел одерживать победы, но не умел пользоваться их плодами. Поэтому и проиграл. В результате трех пунических войн Карфаген пал и был разрушен римлянами до основания.

После своей победы римляне частично отстроили город, а на берегу залива построили грандиозный термальный комплекс Антония Пия по образу и подобию римских терм Траяна. Посещение бань было для них целой церемонией. Кроме принятия водных процедур здесь решались государственные вопросы, проводились деловые встречи, заключались сделки. Купание занимало определённое время между завершением дела и обедом с друзьями и соратниками. Богатые римляне имели специально обученных рабов, задачей которых было греть на каменной скамье место для хозяина, пока он занимался неотложными делами.

Чтобы подчеркнуть свой особый статус, пищу представители высшего сословия принимали в расслабленном состоянии и лежа на боку, .

Левой рукой подпирали голову, а правой брали еду и напитки. Вместо салфеток использовали кудри так называемых «столовых мальчиков», о которые они вытирали руки.

В Древнем Египте в качестве приветствия мужчины задавали друг другу вопрос: «Как потеете?» Учитывая любовь к банным процедурам, к приветствию «Salve», при встрече, римляне тоже добавляли этот вопрос.

Термы Антония имели большую террасу для принятия солнечных ванн и бассейн. С нее можно было спуститься к морю по мраморной лестнице.

До настоящего времени хорошо сохранились части помещений технического этажа, фрагменты мозаичных полов. Свод терм стоял на восьми гранитных колоннах. О его высоте сейчас можно судить по двум оставшимся в целости колоннам.

Рядом с развалинами Карфагена находится городок Сиди-Бу-Саид. Все его дома выкрашены в бело-голубые цвета в андалузском стиле. Город назван в честь мусульманского отшельника, который поселился здесь в XIII веке и проповедовал суфизм – мистическое движение в исламе. Именно отсюда и началась так называемая «жасминовая революция» декабря 2010-го и января 2011 годов, которая привела к бегству тогдашнего президента в Саудовскую Аравию и смене власти в стране. Однако, после изгнания диктатора и смены режима, проблемы для тунисцев не закончились. В настоящее время страна переживает не лучшие времена.

Мой знакомый, продавец кожи по имени Низар, уроженец этих мест, который вернулся на родину после закрытия Черкизона, сказал примерно следующее:

– "Мы хотим, чтобы сюда пришли предприимчивые люди и нарушили средневековый застой этих мест".

Колизей Эль-Джем

По пути в Сахару можно посетить последний амфитеатр Римской империи в городке Эль-Джем. Он третий в мире по размеру после Колизея в Риме и Капуи (город и крепость в Южной Италии) и самый сохранившийся до нашего времени. Именно здесь проходили съемки фильма «Гладиатор» с Расселом Кроу в главной роли. Амфитеатр был построен через два века после римского Колизея, по его образу и подобию, проконсулом Африки Гордианом. Рассчитан на 35 тысяч зрителей.