О судьбе мира
Проклятие человечества
Геноцид и ксенофобия…
У кого рога видны,
Тот не Господа подобие,
А прообраз сатаны.
Мерзость великодержавная…
И такое в мире есть.
Оправданий от лукавого
На земле не перечесть.
На чужой земле захватчиком
Режь под корень там и тут.
Всех не перебил – спохватишься,
Как их дети подрастут
Экстремисты и фанатики…
А тебе она нужна —
Чёрт-те что и сбоку с бантиком
Партизанская война?
Обречённый на изгнание
Возвратится в отчий дом…
Вот такое оправдание
Даже в Библии найдём…
Авель, Каин – не безбожники,
Оба Господа сыны.
На кого тогда похожи мы,
И какие видим сны?
От какой заморской нечисти
Мир мы призваны спасти?
Ксенофобия не лечится,
Так Писание гласит.
С детских лет у человечества
С геноцидами беда,
То, к чему добавить нечего:
Вы же звери, господа!*
*Фильм – «Раба любви (1975)» – «Господа, вы звери!»
Наказание человечества за его свинство
Нам по теории Большого взрыва
Свиное рыло в Космос сунуть удалось.
Образовав созвездье Свинорылов,
Галактике мы стали в горле кость.
За наше свинство всякие напасти
Бог насылает, а когда поймёт Творец,
Что пребывает в роли свинопаса,
Тогда-то и наступит нам конец.
И Дева скажет – им я не пастушка.
От хлева отлучит Господь нас, от двора.
Где был Калачный ряд, его кормушки,
Останется лишь Чёрная дыра.
Пир во время чумы
Мы все – герои Маленьких Трагедий (Николай Воротняк)
Когда чума уже свои микробы
Незримо инфицирует вокруг,
Не стонем мы, ещё внутриутробно
Бубон не вызывает в нас испуг.
Уже идёт в нас саморазрушенье,
Сокрытое пока от наших глаз.
Призывы, заклинанье и внушенье —
Сомнительный заслон от метастаз.
Любой вираж наш смертью нашпигован,
Отложенной на несколько витков.
Но не рождённых десять миллионов
Не требуют телег, лопат, венков.
Что некогда звучало стройно, справно,
Сбивается на слов речетатив,
И слышно горечь в пении заздравном,
Что очень скоро станет лейтмотив.
Народ, про смерть не думая, смеётся.
А ведь она уж рядом при косе.
В итоге Председатель наш дождётся,
Когда мы от чумы загнёмся все.
"Умер Бог!" – сказал когда-то Ницше
Кто сказал, что подлось – это плохо,
А предательство с изменою – позор?
Наша современная эпоха
Стала не такой, как до сих пор
Требовала жить без безобразий
Церковь – кирха, синагога и костёл,
Пока клир в угоду всякой мрази
Извращенье в норму не возвёл.
"Умер Бог!" – сказал когда-то Ницше,
А взамен ему пришло "In God we trust!"…
Зародившись в западных столицах,
Докатилось это и до нас.
Для своих давать одни стандарты,
Для чужих другие – это не цинизм.
Что ценила Древняя Урарту,
То отстой теперь и атавизм.
Где с чайлдфри свой бал справляет похоть,
Рима Древнего урок кому не впрок
В нашу толерантную эпоху
Ждёт в Тартарары грядущий рок.
Стоит ли сдвигать свой день рождения
Как пожить хоть малость жизнью лучшею,
Думали ещё в эпоху ящуров.
Хочешь знать все прелести грядущего -
День рожденья сдвинь из настоящего.
На момент покинув жизнь убогую,
Очутившись в новом измерении,
Ты тогда поймёшь по аналогии,
Ждут тебя какие изменения.
А пока в мечтах про изобилие
И корнями в своём прошлом будучи,
Обратим и мы взгляд незамыленный
На прогресс, что ждёт нас в светлом будущем.
***
С появленьем колеса стократ
Изменился мир, преобразился,
С четверенек встал на самокат,
К чёртовой мамаше покатился.
Тачки без водителей воще…
Дух захватит – то ли ещё будет.
В царстве, где засилие вещей,
Прочь уйдёт потребность в умных людях.
Их во всём заменит интеллект
Тот, что в мозг внедрён и обезличен.
Примет как присягу человек
То, что прежде было неприличным…
На кострах в минувшие века
Избавлялись от красивых женщин.
В будущем их всех наверняка
Изведут уже не так зловеще.
Из пробирок будут получать
Яйцоклеточные эмбрионы.
От кого планету очищать
Счёт пойдёт уже на миллионы…
***
Вот такое ждёт нас всех грядущее,
Хуже, чем иное наваждение…
С мыслью оказаться в светлом будущем
Стоит ли сдвигать свой день рождения?
Апгрейденный венец Творенья
Любить всех учит Библия, а как —
В подробностях расскажет Камасутра.
Кого любить, чтоб не попасть впросак,
Не действовать спонтанно, безрассудно,
Не вышло чтобы так – пардон, мадам,
Без очереди тётя куда прёте —
Подскажет записная книжка вам
Или дневник, коль вы его ведёте.
Везде успеть, ничто не пропустить,
Нарушить график дел – ни в коем разе!
Когда свою избранницу любить,
Забито в электронный органайзер.
Будильник вас поднимет в нужный час,
На верный путь направит навигатор,
Чтоб мчась по жизни в самой гуще масс,
Вам жить пристойно, долго и богато.
И если вам в наш склеротичный век
Не обойтись без этих ухищрений,
Вы просто современный человек,
Апгрейденный слегка венец Творенья.
* * *
Взлетали искры, гасли в небе тусклом,
Всё серостью заволокло к утру.
На городском костре сжигали мусор,
Еретиков и прочую муру…
К огню газ подавал, а не поленья
Апгрейденный слегка венец Творенья.
Костёр взметнулся с дом многоэтажный…
Кого сжигаем в этот раз, за что? – Неважно!
Из заката Европы смотрю на Восток
Из заката Европы смотрю на Восток.
Евразийская блажь на меня накатила.
Там впервые пробился у жизни росток
И последняя будет, похоже, могила.
Обезумев совсем, я на крышу залез,
Чтоб узреть, как у них занимается утро.
А увидеть твоих глаз китайский разрез
Мне со сна и без них, дорогая, нетрудно.
Там, представь себе, милая, люди живут
И не бесятся с жиру, как здесь неврастеньши.
Жёлтой расою их европейцы зовут,
Хотя сами желтухой болеют не меньше.
Их от западных орд отделяет стена,
Ничего за которой, признаться, не видно,
Сохранить благочестие возведена.
Как её проходить, ты спроси Копперфильда.
Мало что изменилось за тысячу лет -
Также сеют свой рис и поют те же песни,
Императора, правда, давно уже нет,
Но как прежде сияет лазурь поднебесной.
Пережившие множество трудных годин,
И хотя бы с лица, все китайцы едины.
Во главе там партийный сидит мандарин,
Где, поверь, никогда не росли мандарины.
В приграничных районах их лучше не злить.
Если нрав узкоглазый китайцы проявят -
Где прикажешь, любимая, их хоронить,
Если вепсы* родные войну им объявят?
У них сто миллионов одних только Ли,
Но не верят китайцы в единого Бога.
Когда им наркоту европейцы везли,
Они выжили лишь оттого, что их много.
В полумраке, вдыхая отравленный смок,
По шанхайским борделям матросы балдели.
К небесам Поднебесной струился дымок
Из гашишных и опиумных богаделен.
Миллионные толпы, забив косячок,
По наклонной полого катились к закату.
Представляешь – обкуренный узкий зрачок,
Где для глаз без того места не многовато.
Наркорыцари бешеные барыши
В европейских столицах спускали с размахом.
Непослушные бошки секли бердыши
Тем, кто риса поля не засеивал маком.
На спине у народа мальтийский свой крест
Выжигали огнём благородные доны,
И вбивали в мозги христианский прогресс
Чубуком анго-франко-китайские войны.
Подустала страна от своей желтизны,
От бесчисленных смут, мятежей и восстаний.
Покрасневшие воды песочной Янцзы
Растворились, как соль, в мировом океане.
Взбаламученный ил опустился на дно.
Кто хотел убежать, те давно убежали.
Родового искусства боец тэквондо
Держит свой ресторанчик в Китайском квартале.
Кто остался, грядущему, кажется, рад,
Хоть его и содержат как в поле скотину.
Возродилась страна и завистливый взгляд
Обратила на нашу с тобой древесину.
Через брешь Копперфильда в китайской стене
Вожделенно китайцы на север глазеют.
Мы для них как Георгий на белом коне,
Тычем острым копьём в узкоглазого змея.
Мы, потомственные русаки-москали,
Лучше жизни положим на лесоповале,
Но ни пяди родной уссурийской земли
Не уступим, где мы никогда не бывали.
В затянувшийся наш исторический миг
Мы для них ненавистны, как те крестоносцы.
Почему же тогда для мальтийцев самих
Азиопы несносные мы и уродцы?
Впрочем, что нам до них, если мы на восток
Обратили свои евразийские души.
Свои знаки нам шлёт узкоглазый пророк
Иль Лю Ши, а по нашему просто Илюша.
И в промежности той – меж великим и злым,
Окончательно сделать конечный свой выбор
Нам поможет, всё сложное сделав простым,
Нависающая азиатская глыба.
Нас хранит ежеси православный наш крест.
Спи любимая, блажь мою сон не прогонит.
Наших глаз, дорогая, китайский разрез
Ясно видится мне и уже не спросонья.
* малочисленный финно-угорский народ, численность 8240 человек согласно переписи 2002 года. До 1920-х гг. официально назывались чудью
Кто следующий, господа?
Эпоха викингов-уродцев
Прошла ли? Думаю, что нет,
Где разум правит без эмоций,
Горящий крест для крестоносцев
Пылает много сотен лет.
Цивилизации опасен
Афганец, сеющий свой мак.
Аборигены-папуасы
Там, где разведаны запасы,
Чем не объекты для атак?
У них семь пятниц на неделе.
Как дикарей считать людьми?
А разобраться? В самом деле,
Они ведь Джеймса Кука съели,
А он британец, чёрт возьми.
Приплыл в Австралию посланцем
От королевы, зэков вёз..
И если ты сидишь на сланцах,
То стоит ли с тобой считаться -
Для королевы не вопрос,
Ей миром править… А сегодня
Пришли иные времена?
Арабский мир в одном исподнем…
Одетый по последней моде
Вставляет ноги в стремена,
Штурвал ему взамен уздечки.
Он крестоносец! Не беда,
Что жаден он и бессердечен.
Из тех, кому ответить нечем,
Кто следующий, господа,
Поруган будет и низложен?
Огнём, мечом нести прогресс
Цивилизации поможет
Католицизм, в масонской ложе
Целующий мальтийский крест.
О памяти
"Как ты это всё помнишь? – Забыть не могу!" (М.Жванецкий)
Памяти белые строчки
Вместе с весной зову плоти послушны
Мы обнажим наше тело и души.
Лето бесстыжее нравственность выжжет,
Есть в чём раскаяться осени рыжей.
Плача дождями от чувств безответных
Бесом в ребро к нам придёт бабье лето.
В весях родных бесовство повсеместно,
Но наша нравственность справится с бесом.
К нам, как священник грехи отпуская,
Выйдет зима беспросветно седая.
Мы все упрёки как наледь сбивая,
Сделаем вид, что послушны до мая,
И на тепло оставляя надежды,
С лета приходом вновь скинем одежды.
А что с годами виски всё молочней,
Это как памяти белые строчки.
Печаль светла
Печаль светла, в ней отразилась память,
Запечатлевшая благую весть.
Проходит всё, но остаётся с нами
О преходящем созданная песнь.
Осколками в ней вспыхнет на мгновенье
Разбитый наш хрустальный звёздный час.
Но петь ту песнь другие поколенья
Уже не будут – это лишь для нас
В скрипичный ключ так изогнулись судьбы,
Что каждому поступку своё ля,
Где общие лишь губы в поцелуе,
А местом встречи – мать сыра-земля.
Мы пели и монистами бренчали,
Нам эхом отзывался небосвод.
У мироздания в концертном зале
Мы о себе оставили аккорд.
От дел, что мы творили до рассвета,
Светлей не становились купола.
Но даже если наша песня спета,
В ней краски лета и печаль светла.
Что навсегда осталось с нами
Меня заранее простить
Прошу, но Вы со мной не спорьте —
Не знаем мы в конце пути
С кем встретимся на горизонте
Иль раньше. Неисповедим
Господень путь… лишь погрустим
И в наше прошлое вернёмся
К тому, с кем больше не проснёмся…
Меня заранее простить
Прошу за боль воспоминаний
О том, чего могло не быть,
Но навсегда осталось с нами,
На чём до окончанья дней
Свой след оставил Гименей,
Нам судьбы кольцами связавший,
Но путь Господень не прознавший…
Минувшего не жаль или рояль в кустах
"…Любимое со мной. Минувшего не жаль…"
Так написал Максимилиан Волошин…
Всё помню как сейчас – в кустах стоял рояль
Случайный, рядом столик доминошный.
Лупили там козла на совесть, не за страх,
Так домино в то время называли.
С любимою своей мы прятались в кустах,
Где в две руки играли на рояле.
За свой недолгий век козёл с побоев сдох,
Спились все мужики и развалился столик,
Расстроился рояль, прошёл былой восторг,
И радует одно, что я не алкоголик.
Менял я адреса, но съехать на погост
Не довелось от будничных реалий.
Лишь сочетанье чёрно-белое полос
Вот всё, что сохранилось от рояля.
…Любимое со мной. Минувшего не жаль…
Жизнь предо мной свою раскрыла тайну
Дней лучших, понял я – случайный тот рояль
В кустах тех оказался неслучайно.
Костёр и лошади, рассвет
Костёр и лошади, рассвет,
Дорога длинная скитаний,
Сна будто и в помине нет -
Пора дерзаний и мечтаний.
Картошка корочкой хрустит,
Желаньем обжигает губы
И, может быть, соединит
Обветренные наши судьбы.
А утром снова разбрестись,
Презрев покой, уют и негу,
Жизнь обгоняя, вдаль нестись
До быстротечного ночлега.
Дни пролетают чередой,
Уж ночи кажутся длиннее…
И мы Кощеюшка с тобой,
Хоть и бессмертны, а стареем.
Что радует на склоне лет? -
Воспоминания, однако,
Костёр и лошади, рассвет,
И верная твоя собака.
Через прошлое щемящее нашей боли настоящее
Через горе, принуждение,
Через пьяное икание,
Голод, мор, нужду, лишения,
Через кнут и помыкание,
К лучшей жизни привыкание.
Оскорбленья, унижения,
Причитания, неверие,
Наказанье, преступление,
Казнокрадство, службы рвение –
Богоносная империя.
Прилепиться сердцем не к чему –
Не юродивый, так ряженый,
Не боярство, так неметчина…
Византия и варяжество –
На Руси святое княжество.
Что ни делается – к лучшему…
Во всё горло моложавые
Гордые сыны рекрутчины
И во имя, и за здравие
Тянут гимн самодержавию.
На жаре ребёнка бросили…
Не родители – обидчики.
Азиатчины раскосые
Глазки на невинном личике
Малолетнего опричника.
С детства не в лапту, а в ножечки…
Матери одной не справиться…
И не в землю, а под ложечку
Метит ножичком заточенным
Ангел с рылом скособоченным…
В казематах ли, хоромах ли
Жизнь прожить – тоской промаяться,
Поле перемерить в хромовых
Скороходах, а состариться –
В монастырь уйти и каяться.
Через времечко запойное
Трезвых мыслей не щадящее,
Пение заупокойное,
Через прошлое щемящее
Нашей боли настоящее.
1985
Гражданские. О России
Не великой быть Россия не может
Здесь большак уходит в небо полого,
Сёла весями с того так зовутся.
О Руси стихов написано много,
Про её просторы песни поются.
Косяками, точно струны на гуслях,
Пролетают птицы трассой воздушной.
Это ангелы, как белые гуси,
Прилетают её песни послушать
И доносят до Всевышнего вести,
Что творится на российском подворье.
То, о чём внизу слагаются песни,
Чутким ухом слышит сам Чудотворец.
Зорким взглядом Он страну примечает
И печётся за Россию тревожно.
И поэтому совсем неслучайно
Не великой быть Россия не может.
Жива Россия памятью нетленною
Врагами в своей вере не согбенная,
Ослабленная собственными дрязгами,
Жива Россия памятью нетленною
О тех, кому по гроб за жизнь обязана.
Среди соседей с мордой перекошенной
Во всю свою историю вчерашнюю
Гнать за порог взашей гостей непрошенных
Досталось доля люду бесшабашному.
В бескрайности своей под звёздным крошевом
Достоинство и честь свою обрящему
Без памяти о достиженьях прошлого
Не праздновать успехи настоящего.
Всё, что ни делает Господь – всё к лучшему.
На подвигах людских смысл жизни зиждется.
Где основанье зданья не разрушено,
Там будущность России ясно видится.
Отцов и дедов поросль безбородая
Сегодня завершит, что Богом велено.
И к Вечному огню тропа народная
Не зарастёт в веках травой забвения.
О чём поёт русский
О чём поёт чукча, чему чукча рад -
Какой изумительный в тундре закат,
О том, как вчера на охоту ходил,
Какую огромную нерпу убил,
Какой в его чуме уют и покой,
Какой чукча сильный и умный какой.
О чём поёт русский, когда не блажит -
О вороне чёрном, что в небе кружит,
Журавлюшке в небе, синице в руках,
О матушке Волге и о бурлаках,
Что тянут-потянут под песенный вой
О вечной дубинушке над головой.
В небе призраки резвились
"Я буду воспевать всем существом в поэте шестую часть земли с названьем кратким «Русь»" (Сергей Есенин)
В небе призраки резвились,
Налетели издали,
Всем шалманом опустились
На шестую часть земли.
По дорогам тройки мчатся,
Скачут призраки, резвятся,
Паровозик без затей
Тянут с запасных путей.
Часть шестая изогнулась,
Бьют ей призраки под дых.
Чем же им не приглянулись
Остальные пять шестых?
Где еще так тройки мчатся?
Скачут призраки, резвятся,
Оседлали паровоз
И целуются взасос.
А чего им не резвиться,
Если лапотный мужик
На горшок готов молиться,
Заложив за воротник.
По дорогам тройки мчатся,
Скачут призраки резвятся,
Оседлали паровоз,
И столкнули под откос.
1993
Россия, Римская волчица
В стремлении неистребимом,
Как объяснить Россия-мать,
Твои народы-побратимы
Идут друг друга убивать?
Да что народы, мать-Рассея?
Брат брату метится в висок.
Стравить их было потруднее
Чем просто Запад и Восток.
Россия, Римская волчица,
Всех кормишь испокон веков.
Кровь Каина-братоубийцы
Сочится из твоих сосков
И в душах порождает зависть,
А в изобилии садов
Росинку впитывает завязь
Запретных будущих плодов.
Цвет яблонь тихо облетает.
И я ответить не берусь —
В чём ипостась твоя святая,
Во истину Святая Русь?
Народ совсем особой масти
Вскормила ты, признав своим.
Он рвёт сосцы твои на части,
Неисправимый пилигрим,
Как ртуть, отравленный движеньем,
Сегодня там, а завтра здесь,
Ему Россия – наважденье,
Не для него Благая весть,
Жизнь вечную не принимая,
Любить торопится и жить,
Природной сметкой понимая —
Бессмертье нужно заслужить.
Священным таинством Корана
Помеченный не на челе,
Он ищет край обетованный
Не в небесах, а на земле
Пусть не Корана, а Талмуда…
Но я научен уважать
Чужую веру и не буду
Талмуд с Иудой рифмовать.
Мы все твои, Россия, дети.
Но климат здесь иной совсем
Чем предначертанный в Завете
Народу, прущему в Эдем.
На шарике так стало тесно
Вблизи желанных берегов,
И где найти такое место,
Чтоб без арабов и хохлов?
Вот он и мается простудой
На отмороженной Руси,
Подследственным, но неподсудным
Взывает к Господу: Спаси
Неверующего в спасенье,
За прегрешения прости,
От катаклизмов, потрясений
Дай Бог мне ноги унести…
Держа народ свой на прицеле,
Господь спасёт в который раз,
Прочь уведёт к заветной цели,
Там где Макар телят не пас.
В Эдем доставит всех с поклажей
И ключ от рая вставит в дверь,
Через плечо с усмешкой скажет:
Ну что, довольны вы теперь?
Абориген с тоски, с досады
Смирится с участью вдовы,
И загрустит у палисада
Трехглавый змей без головы.
Свист, улюлюканье и вопли
Вслед не утихнут сотни лет.
Юродивый распустит сопли
И ужаснётся, что вас нет,
Скукожится как от горчицы,
С тоски ударится в скулёж…
Россия, Римская волчица,
Кого взрастишь ты и сожрёшь?
На вас гляжу, воители Галахи
На вас гляжу, воители Галахи,
Второзакония нетопыри,
Вы, избежавшие погромов, плахи,
Спасителей решили уморить.
Потомки Сима, нет, скорее Хама,
Торговцы биржевых ведомостей,
Христом когда-то изгнаны из храма,
Его же и распяли на кресте.
С библейских лет присвоившие право
Себя назначить лучшею из каст,
Вы думаете, что достойны славы
Тех, кто Израиль выдумал для вас?
Тех, кто ценою жизней миллионов
Нацизм смогли с фашизмом победить
И от чумы коричневой бубонной
Избавить мир, где нам сегодня жить.
Им Русь была подспорием великим.
Хоть Сталин стать евреем не спешил,
Аристократии английской в пику
Израилю возникнуть разрешил.
А вы его же в антисемитизме
Винили и вскрывали как нарыв
За то, что он при всей своей харизме
К евреям оказался справедлив.
Какая разница какому Богу
Ты служишь, протестант, иудаист,
Ты в кирху ходишь или в синагогу,
Когда по убеждениям нацист?
Бог племенной тебе на то дал право,
Всех гоев обратить в своих рабов,
Кагалом, всей семитскою оравой
Из мутных вод выуживать улов.
Поц избранный, возьми Второзаконье,
Как бить всех неевреев перечти.
Да ты по этой жизни вор в законе,
Хоть не хозяин зоны, но почти…
В личину облачиться гуманиста
Упырь легко умеет и злодей,
И чем они неистовей, речистей,
Тем больше веры сыщут у людей.
Вы, те кто лучше всех, на что вы годны?
На что вас подбивает Люцифер —
Войти во власть и навязать народу
Такой закон, чтоб нефть качать из недр…
В деяньях мерзких со времён библейских
Не обходились люди без гвоздей.
Фашизм немецкий, русский иль еврейский —
Ублюдков предостаточно везде.
Воители Галахи, вняв урокам
Истории, на жизненном пути
Премудрости учитесь у пророков,
Что Иисус в смысл жизни воплотил.
Я проклятый москаль
Я проклятый москаль, и мне русский язык как обуза,
Он мешает мне думать на мове певучей, живой.
И в широких штанах дубликат свой бесценного груза
Я скрываю от всех, за него отвечать головой.
Ведь на доме моём – «Здесь москаль проживает!» – отметка
От того, кто в своих кабинетах намерил мне срок,
Чтоб гуцул чистокровный слюною мог целиться метко
В немигающий мой на двери неусыпный глазок.
Гугенотом себя ощущаю в ночь Варфоломея,
Когда Медичи наша с косой свой предъявит мандат:
«Москалей на ножи!» и противиться ей не посмеет
Ни с майдана браток, ни наёмник, удачи солдат.
Завтра в школу идти мне, ответ свой держать за сынишку,
Улюлюканье в спину услышать привычное, свист,
Потому что сегодня себя не Михасик, а Мишка
На уроке назвал малолетний мой сын-шовинист.
Глубоко, знать, внедрила великодержавные гены
Пресловутая Русь, что с желаньем кого-то спасти
Посылала в чужие края мужиков из деревни,
Чтоб за чью-то свободу поля устилались костьми.
Чем они прорастут?… Угораздило ж маму сыночка
Народить в ночь, когда от зелёного брата почил
Мой отец-коммунист. И за это сыночка по почкам
Будут гарные хлопцы бейсбольною битой лечить.
Я проклятый москаль. И мой памятник с тросом на шее
Будет капли свинца вытирать с непокорного лба.
Так хотелось отцам, чтоб их детям жилось без лишений,
Без ярма, без обид, без братков… Да, видать, не судьба.
Право не быть людьми
Как сохранить достоинство и честь,
Когда враньё и лесть – суть, жизни норма?…
Да, нелегко в чужую шкуру влезть,
Но выход есть, всем умникам знакомый -
Распад державы встретить как напасть,
Во всех грехах винить сепаратистов,
Писать статьи, где славословить власть
И от чужого горя откреститься.
А как иначе? Ведь не как прохвост
Жил человек, достиг признанья, чести,
И всё летит теперь коту под хвост
С заслугами и выслугами вместе.
Выходит, будто был и вышел весь?
Лишиться почитанья и престижа?…
Да, нелегко в чужую шкуру влезть,
Когда своя рубашка к телу ближе.
Но кто вам право дал не быть людьми,
Оправдывать карательные зверства
И потакать чужому изуверству -
Стирать с земли, насиловать, бомбить?
Чем опечален киевский бомонд
В своей борьбе за тёпленькое место?
– Где, под каким каштаном отсидеться
И масла раздобыть на бутерброд.
Глаза вам застит личный интерес.
О благодатной жизни за границей
Витийствовать в поруганной столице
Взвалили на себя вы тяжкий крест.
Всё, что творится в собственной стране,
Не замечать обманутому проще.
Он на своё правительство не ропщет,
А ищет корень бед на стороне.
Но кто вам право дал не быть людьми,
Взирать на преступленья равнодушно
И развращать враньём сынов заблудших,
За вашу ложь ложащихся костьми?
2015
Куклы куклам рознь
Мир – театр, говорят, все актёры.
Даже самый последний позёр
Мимикрирует в жизнь без гримёра,
И у каждого свой режиссёр.
Что в родимом краю, что в изгнанье
Добровольно избравшим чердак -
Куклы это такие созданья,
Им без ниточек – просто никак.
Кто хозяин для них безразлично,
Что на нём – фрак, мундир, лапсердак…
Кукле выглядеть надо прилично,
Чтоб дурачить досужих зевак,
Что по сути такие же куклы,
Но стараются не за гроши,
С той лишь разницей, что лопоухи -.
Это место у них для лапши.
Чебурашка для них – голый Вася,
Сионизм – Карабас-барабас.
Ну, а те, кто дорвался до власти,
Под шумок нефть воруют и газ.
В кабинетах сидят они крепко,
По нужде не выходят на двор…
Впрочем, все они марионетки,
Только нити ведут за бугор.
Не присядут они на дорожку
Лет на пять перед тем как сбежать
В свой офшор. И вот только гармошку
Им у кукол других не отнять.
Даже если те куклы поклоны
Бьют, с тоски мутят воду в пруду,
Всё пропьют с себя до панталонов,
Но отечество не продадут.
Что действительно мир изумляет,
Тех, кто держит себя Лучше всех,
То, что цифры с большими нулями
Вызывают у глупеньких смех.
Много ль надо Петрушкам курносым
От кривляющихся дурачин,
Что своим причитаньем гундосым,
Вызывают лишь смех без причин…
Даже съехав с родимых подмостков,
Где сумели на жизнь накопить,
Им до смерти стать куклой из воска,
Не порвавшей привычную нить.
И пускай сколько хочешь глазеют
Те на этих и эти на тех,
Если в мире с времён Колизея
Продолжается время потех.
Куклы сплошь в тёмном зале, на сцене…
Только путать, дружок, не спеши,
Кому нить от ума панацея,
А кто маму продаст за гроши.
Жириновский пиарит партию Моисея
Жириновским себя вдруг представил я,
С Моисеем его диалог.
Будь пророк наш сегодня во здравии,
Как сказать бы за Сущего мог:
"Передай, Моисей, своим лодырям,
Разъясни им посланье Моё,
Как в стране богатейшей до одури
Обустроить бытьё-житиё.
Предо Мною богов ни серебряных
Вы не делайте, ни золотых,
А что скрали себе на варение,
Не храните в офшорах чужих.
Чай гонять ночью под одеялами -
Гениталии можно обжечь.
Не любуйтесь заморскими далями,
Вам на родине щит Я и меч.
Капиталы свои вы умножите
У завещанных Господом вод,
В них отмыть миллионы вы сможете
За тринадцать процентов всего.
Связь с коррупцией, с блудной девицею,
Бесполезно скрывать от властей…
Теневые в страну инвестиции
Помоги возвратить, Моисей.
Возносясь трёхэтажно над озером,
Ты гектарами лес не вали,
На участке своём без бульдозера
Сделай жертвенник мне из земли.
Как начнёшь землю рыть, мой стахановец,
Огради водоёмы от бань,
Зону Божью и водоохранную
Нуворишами Мне не погань.
Пригони сюда для всесожжения
Ты барашков своих и волов
И повсюду служи Мне служения,
Где тебе нарисуюсь из снов.
Психиатром в крутые объятия
Крепко душу твою уловлю.
Дабы жить тебе впредь по понятиям,
Я во всём тебя благословлю.
Небеса, свои ноздри отверзшие,
Усладят Мой божественный нюх.
Не дай Бог консервантами мерзкими
Осквернять всесожжения дух.
Если вздумаешь сделать мне жертвенник
Из камней, как кладёт дачу жлоб
Где-то в Жаворонках, сам из Жмеринки -
Зря не трать трудовое бабло.
Стол мне сооружай из не тёсаных,
Теслом камень Мне не оскверни.
Чуть не ровен мангал, да и пёс бы с ним,
Ты по солнцу его разверни.
Формирует ко Мне уважение
Из обрядовых действий народ.
Нагота же в моменты служения
Уважения не придаёт.
Не всходи по ступеням вальяжно ты
Слишком к жертвеннику Моему,
Не терплю атрибутику пляжную,
Без штанов никого не приму.
Богомольцы – не голоколенные
Пионеры явились на слёт.
Всем священникам при исполнении
Офицерское выдам бельё,
Те, кто рясы служителям впарили,
Однозначно подонки, скоты…"
Жириновский пиар своей партии
Как пророк делал бы с высоты.
Из книги " Лучше всех или завоевание Палестины" Часть 2 (Исход)
Времена не выбирают
"Времена не выбирают, в них живут и умирают" (А. Кушнер)
Смотреть на нищих больно очень,
Но положение вещей
Имущий изменить не хочет,
А как такого гнать взашей?
Раз на дворе такое время,
То здравствуй нынешнее племя.
Ведь тот, кто крепко держит власть,
Другим оставит, что украсть.
Такая выдалась эпоха -
Кто не работает, тот ест.
А тот кому особо плохо,
Пусть обращается в Собес.
Да, времена не выбирают,
В них люди тихо вымирают…
А тот, кто этому виной,
Пред всеми ходит как герой.
А вдруг случись – герой всех кинул,
Не схиму принял, а слинял,
Словил попутный ветер в спину
В страну банкиров и менял…
Да, времена не выбирают,
Не просидишь в них в хате с края,
Ведь хата с края не редут,
Когда отчизну продают.
Совсем не сказочные тролли
Приедут к нам издалека,
Назначат нового героя,
Временщика на все века.
Взирая на повадки крысьи,
Одной я утешаюсь мыслью:
Бывали хуже времена,
Ан нет, жива моя страна.
Революцией страна беременна
Понесла Русь-матушка по случаю,
По доверчивости обесчещена,
Понадеялась на долю лучшую,
Процветание и обеспеченность.
Много благ тогда наобещала ей
Сводня всех времён интеллигенция.
Под венец пошла Русь без венчания -
Не венчает церковь с иноверцами.
Высечена хлеще чем шпицрутеном
Теми, у кого всё в мире схвачено,
Брачными контрактами опутана,
Облапошена и обрюхачена.
Под сечение какого кесаря
Ей идти по хитрому сценарию?…
Но покуда чрево ей не взрезали,
Рано хоронить страну заранее.
Революцией страна беременна,
Акушерка говорит на идише,
Но скорбеть нам, право, преждевременно,
Может, даст Господь, случится выкидыш…
Жизнь не оборвёт грехопадение,
Пасть в обьятья – это ж не падучая,
И России волей Провидения
По любви рожать, а не по случаю.
Ужели вновь ГКЧП нас ждёт
Ужели вновь ГКЧП нас ждёт
И кто-то там с дрожащими руками
Призвав к тому, что строилось веками,
Вернуться всех с экрана призовёт?
В одну и ту же воду не войти,
Когда она не затхла и застойна,
Когда её не возмущают волны
И по колено вброд не перейти.
Казалось бы, как нынче далеки
Мы от своих засыпанных колодцев,
Но нам страдать от жажды не придётся -
Вне времени живые родники
Отечества… Воюют не за страх
Кому судьба страны небезразлична.
Держава вновь вернёт своё величье
Со стягом в нетрясущихся руках.
В Россию можно верить беззаветно
В Россию можно верить беззаветно,
А можно и не верить, просто ждать,
Когда число родителей бездетных
И дураков при власти несусветных
Совсем отучит нацию рожать.
И если нам статистика не врёт,
То это всё вот-вот произойдёт.
Россия лихо вниз летит с откоса,
Но выживет она и пусть с лица
Чуть пожелтеет, скулами роскоса,
Но сквозняками дух великороссов
Не выветрить с просторов до конца.
И сколько спирт в огонь ни подливай,
Спалится дом, останется сарай.
Иные времена не за горами,
Но что нас ждёт? Вцепившись за карниз,
Пусть кто-то и повис в оконной раме,
Но верю я в Россию вместе с вами -
Отстроится она. Я оптимист.
Кому ж её разрушить невтерпёж,
Скажу, что я не верю в ваш скулёж!
Россия страна – я сын её
Как можно скучать по родине,
Когда ты корнями здесь?
Ухабы её, колдобины
Умерят любую спесь.
Блаженство здесь в расслаблении
Подальше от всех путей.
Метавшийся в исступлении
Лишь тень бросил на плетень.
В чужие края отчаливший,
Он сам от себя сбежал…
И я вместе с ним скучающий,
Хоть с родины не съезжал.
Стою, как утёс незыблемый,
Над кручами в полный рост…
Россия страна – я сын её,
В отчизну корнями врос.
Оберег у страны наш народ православный
Я хочу осознать, что вокруг происходит,
Оставляя сомнения не на потом,
На распутье каком оказались сегодня,
Как сберечь, сохранить наш отеческий дом.
Знать хочу, чем в стране незазорно гордиться
И какой из невзгод извлечь надо урок,
С кем последним куском мне за честь поделиться,
А кого даже в ночь не пустить на порог.
Я хочу рассказать, как подобное вышло,
Что гонящую в пропасть судьбинушки плеть
Принимаю как дар, мне отпущенный свыше,
И во имя чего я готов умереть.
Ибо верую я в провидения хватку
И на вороте чувствую силу руки,
Что меня поведёт, а не даст по сопатке
За грехи, всем сомненьям моим вопреки.
В чистом поле и то заблудиться возможно,