По ком звонит колокол
…Не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе. «По ком звонит колокол» (англ. For Whom the Bell Tolls) – роман Эрнеста Хемингуэя
Если ты на подлость безголосый
Люди беззастенчиво вокруг
Вытирают друг о друга ноги.
Сплошь и рядом чей-то бывший друг
Выставлен посмешищем убогим…
Странно мне другое – подлецов
Жаловать душа не прикипела.
Что ж тогда отводим мы лицо -
Вроде как не наше это дело,
Если чистоплюи, как хотят,
Унижают женщину, ребёнка?…
А что лезть – не наше ведь дитя
И не нам стирать его пелёнки.
Наших бьют? Лишь свисни… завсегда
Мы горой готовы…, а за бывших
В спор вступать уже не по годам,
Дураков охаживая дышлом…
Поминальный колокола звук
Довершит собой итог печальный -
Не допишет новую главу
Человек, по ком его звучанье…
Прав кто, виноват – нам не вникать.
На отшибе вечном наша хата …
Если злу молчаньем потакать,
То оно аукнется когда-то.
Чей назавтра вывернут хребет?
Есть один ответ на все вопросы -
Колокол звонит и по тебе,
Если ты на подлость безголосый.
Над краем обрыва
По ком звонит колокол гулко, надрывно,
Не затихая вдали?..
Трое застыли над краем обрыва
На окоёме земли.
Нашлось сразу десять лихих и развязных —
Нам ли пальнуть не суметь?…
Даже не сняли с несчастных повязки —
Пусть привыкают ко тьме.
Да кто так стреляет? Эх, ты, неумеха,
Где так учился палить?…
Как отголосок расстрельного эха
Звук прилетел издали.
По ком звонит колокол? Власть изменилась.
Старые всплыли грехи,
И за дела свои впали в немилость
Десять развязных лихих
Из тех, кто когда-то над краем обрыва
В контру стреляли с плеча.
Им, как когда-то казнённым, надрывно
Тоже набат прозвучал.
Даже когда ты затвором не клацал,
Словом зато убивал.
Есть ли такие с чьих глаз ты повязку
Снять даже не пожелал?
По ком звонит колокол гулко, натужно
Грозным предвестником бед?
Не задавайся вопросом ненужным —
Он ведь звонит по тебе!
В мире невозможны чудеса
Не любой себе сознаться хочет,
Завершая прожитые дни –
Где недавно слышался звоночек,
Там сегодня колокол звонит.
Звук его с задержкой долетает
Дальним отголоском чьих-то бед.
А по ком тот колокол рыдает ?
Очень может статься – по тебе.
Рано ль, поздно ль, близких опечалив,
Но и ты покинешь божий свет,
В неизвестность мрачную отчалишь
За свои дела держать ответ.
От того, что сложенные вирши
Улетят с тобой на небеса,
Колокольный звон не станет тише –
В мире невозможны чудеса…
О Божьем промысле
У Бога лишнего не просят
Под серым небом октября
не дай тоске себя неволить,
не ощути себя голь-молью,
по лучшей участи скорбя.
Судьба отвергнутых изгоев —
не для тебя!
Не обращай мольбы наверх —
из всех богатств одна лишь проседь —
у Бога лишнего не просят.
Жить без надежды на успех,
душою обрастать коростой —
удел для всех.
В бутылке антидепрессант…
Но суть не в том, что ты средь прочих
к унылой жизни приторочен,
вздымаешь руки к небесам,
и срок свой на часах песочных
не знаешь сам.
Кто о несбыточном скорбит,
судьба особенно прессует.
А кто руками голосует
наказанных кариатид*
и к Господу взывает всуе —
Тех Бог простит.
* Кариатиды (одно из толкований) – это проститутки, превращенные в камень за распущенное поведение и обреченные держать на себе всю тяжесть зданий в назидание другим женщинам
Я тот, кто над вселенной суд вершит
Я тот, кто над вселенной суд вершит.
Мой организм – всё мирозданье ваше.
И если в горле у меня першит,
Я с ровного дыхания на кашель
Перехожу… От извержений мгла
Сгущается, вниз падают болиды,
Под каплей пота с божьего чела
Бесследно исчезают Атлантиды.
Где человек по глупости грешит,
Не веря мудрецам, Христу и Будде,
Я посылаю к ним метеорит,
Но выбираю местность побезлюдней.
Когда же Хьюстон или Орлеан
На мир посмотрят с жадностью циклопа,
Их поступь остановит океан
Дыханием Великого потопа
Иль Йелло-Стоуна. По мере сил
Терплю, как человечеству неймётся.
Но всё что в лёгких я веками накопил
Мне выдохнуть когда-нибудь придётся.
Я тот, кто ваш отсчитывает век
И погребёт весь мир под толщу ила.
Так постарайся сделать, человек,
Чтоб в горле у меня не запершило.
Пищевые цепи
Пробилась травка, в солнечных лучах
На скрипке отрывается кузнечик.
Родня его по виду саранча,
Голодная, озлобленная вечно,
В поля нагрянет тучей в летний зной,
Былинки изведёт все до одной.
Когда бы не природные враги
До ужаса прожорливых букашек,
Остались бы одни лишь лопухи
Там, где росли шалфей, чабрец, ромашка.
Но насекомым мыши, стаи птиц
Плодиться не позволят без границ.
Полёвкам тоже жизнь не сладкий мёд,
Им светлых дней отпущено немножко —
Когда их ночью филин не сожрёт,
Подстережёт мышкующая кошка.
А кошек, птиц, рассеянных тетерь,
Сожрёт сапсан, барсук иль прочий зверь.
На верхотуре самой, кого б съесть,
Стоит не кто-то там с желудком мула,
Прожорливей его созданье есть,
Всеядней и свирепей чем акула.
И тот, кто на Земле всех породил,
Его свободой воли наградил.
Усвоил он Творения урок,
Что слабого съедает кто сильнее.
Не терпит мир лентяев, лежебок,
Зато лоялен к тем, кто всех подлее…
Трофические уровни не блажь,
Их цепь порвавший – в мире не типаж,
Скорее исключение из правил…
Друг дружку скопом жрут, по одному,
И это положение исправить
Похоже, не удастся никому.
Да и зачем, когда всем дал Господь
На откуп поедать чужую плоть.
Чайка – плавки Бога
– Ну-ка, чайка отвечай-ка,
Почему твой крик печальный?
Отвечала криком чайка:
«Пусто в небе чрезвычайно,
Я свою искала стаю,
Над людьми в степи кружила,
Над кострами пролетая
Даже крылья опалила.
В берегах мне стало тесно,
Вдоль волны скольжу полого…»
Как заметил Вознесенский,
Чайка – это плавки Бога.
С Тибета будущность виднее
С Тибета будущность виднее,
Хотя понятно не для всех,
Что наша Троица сильнее
Чем Третий и Четвёртый рейх.
Среди заумных и речистых
Искателей первооснов
Лик Богородицы Пречистой
Главнее миллиона слов.
Поможет нам вода святая
Всю гарь и копоть с сердца смыть,
Она и без доктрины тайной
Умы сумеет просветить.
Нас червь сомнений не источит,
Блаватская не совратит,
И груз премудрости восточной
От Господа не отвратит.
Матерь Божия скорбящая, на кой ляд все это надо?
Время, рядом проходящее,
Под твоим скользящим взглядом
Увядает преходящее.
Матерь Божия, скорбящая,
На кой ляд все это надо?
Пятикнижье Моисеево,
Кладезь мудрости и знаний,
В мудрых притчах о спасении
Что разумного посеяли
Твои древние сказанья?
Скипетр, трон и семя сучее,
Царедворец и калека,
Преклоненье и падучая —
Всё, похоже, дело случая —
Не от мира, но от века.
Ты же, тварь сиюминутная,
Разорвать сумей оковы,
Силы скрытые подспудные,
Осужденью неподсудные
Воплоти в живое слово.
Светом вечного учения
Упаси чело от тлена.
Времени прервав течение,
Отыщи своё спасение
От обыденности плена.
От судьбы, твоей избранницы,
Конный не беги, ни пеший.
Люди скажут: С него станется…
В память о тебе останется
След кометы догоревшей.
Разомкнув земли объятия,
В небо вперившись с разгона,
Тверди свод подправишь вмятиной
И пришпилишься к распятию
Звездочкой на небосклоне.
Слава – бремя преходящее.
Одиночество. Награда —
Ангелов глаза горящие.
Матерь Божия, скорбящая,
На кой ляд все это надо?
1988
Предтеча Иоанн
Пророчествуя громогласно
И обличая всё и вся,
Ждать одобрения напрасно
И верить в лучшее нельзя.
В темнице слабый свет зарницы
Осветит низкий потолок,
Чтоб смог в час смертный помолиться
Лишённый голоса пророк
Пред тем, как будет обезглавлен
И на пиру под дикий вой
Царице будет он представлен
Лишь отсечённой головой.
Сквозь окровавленные космы,
Запомнившие палача,
Глазами будет он с подноса
Иродиаду обличать,
И взгляд из глаз его застывших
И не закрытых впопыхах
На именинах царских пышных
Всем даст понять, что дело швах —
Недолго править бал царице
Там, где господствует обман…
Так в Книгу Книг вписал страницу
Пророк Предтеча Иоанн.
О мужском и женском полушариях
В устройстве мироздания (и прочего,
Что там Творец задумал) мозговым
Стать центром человеку полномочья Бог
Вручил, быть чем-то вроде головы,
В котором поместил два полушария —
Мужское (за порядок отвечать)
И женское (как для Ивана Марью дал,
Чтоб ей порядок этот нарушать).
Задачи у мужчин и женщин разные.
Два полушария и каждому – своё.
Но тесно так они друг с другом связаны,
Что порознь им под небом не житьё.
Ответственны за всей планеты будущность,
Создателя надежда и оплот.
Одно из них солидно и рассудочно,
Другое в разуменье антипод,
Причину оторвёт легко от следствия
(Как будто жизнь возможна вне причин),
Мужскому полушарию, как бедствие,
Добавит дополнительных морщин.
Чтоб поболтать с подружками Стожарами,
Как светлое пятно на фоне тьмы,
Блондинистое это полушарие
Добавило и в небе кутерьмы.
Когда же поднялось оно до Логоса,
Взойдя на мирозданья пьедестал,
Чуть Логос от него умом не тронулся,
Но спорить с женской логикой не стал.
Умён, чтоб не вступать с ней в разногласия.
Созвездиям перечить он не смог,
Когда весь небосвод зажегся надписью:
Что хочет женщина, то хочет Бог!
От паранойи, пут формальной логики
Мужскую половину ей лечить.
И надо быть зашитым алкоголиком,
Чтоб женщин в силлогизме уличить.
Живут они вселенскими пожарами
И рубят по живому сгоряча.
Огромное мужское полушарие
Без них, что половинка от мяча.
Сам Логос, пребывающий в прострации,
От женщины буквально без ума,
Блондинистую он одобрил акцию,
Астральная, знать, надоела тьма.
Материнство как продолжение акта Творения
Процесс рождения, что длится без конца,
Сродни Творению Всевышнего, Отца.
Сын человеческий в своём младенчестве,
Христос ребёнком пребывает в вечности
На полотне Мадонны Рафаэля,
Что целый мир качает в колыбели.
Непрерываемый рождения процесс
Доверил Деве-Богородице Творец
И выдал ей Своё благословение
На продолженье мира сотворение.
Всё, что в себе содержит Триединство
Бог воплотил в простое материнство,
Заставил женщину рожать – творить, верней
Назвать так то, что Бог доверил ей.
Рожденье – длящийся процесс Творения,
В котором происходит воплощенье
Присущей Высшей воле ипостаси
В объект любви, случайности и страсти.
Всевышний каждого приметил
Всевышний каждого приметил
Того, чья жизнь не хуже прочих,
Кто в третьей смене на рассвете
Не мечется меж тем и этим,
Как белка, ткач-многостаночник…
Когда ж фортуной не обласкан,
Не сетуй на того, кто свыше
На всех взирает беспристрастно,
Но не берёт тебя за лацкан…
Выходит, чем-то ты не вышел
Иль места у кормушки мало,
Чтоб всем хватило по осьмушке…
Даждь хлеб насущный из Астрала
Несёт кому-то вместе с салом,
Другим – лишь поцелуй воздушный.
Всевышний каждого приметил,
Но дел так много неотложных
Скопилось не на этом свете,
Что кто-то пухнет на диете,
А кто-то на корму подножном.
Церковь для собак (Дети пишут Богу)
Тебе не кажется, что зря на Земле нет церквей для собак. Ведь любовь к собаке не бывает безответной. Роберт, 4 кл.*
Господь, Ты подарил нам синь небес,
И всё, что на земле – Твоё творенье.
А за собачью преданность Тебе
Особое моё благодаренье.
Чтоб жить в любви, Ты дал указ всему
И осудил предательство и злобу.
Так почему тогда, я не пойму,
Ты человека выделил особо?
Из всех Тебя достоин не любой.
Не всем дано постичь Твои заветы.
И только у собак одних любовь
К хозяину быть может безответной.
Не кажется ль Тебе, что очень зря
Ты меньшим братьям, искренним безбрежно,
Не дал церквей, кадил и алтаря,
Лишил на воскресение надежды?
Они бы ведь могли подать пример,
Как жить без лицемерья и подвохов.
Не смог бы сам собачий Люцифер
Склонить к измене даже Кабысдоха.
Безродные дворняги, бросив вой
И драки, поклонялись бы святыням,
Шли б умиротворённые домой
И с мордой не в крови, а в парафине.
Хозяин для собаки тот же Бог,
Но для Барбоса очень мало значит
В каком обличье Бог предстать бы мог,
Как человек иль в облике собачьем.
Собакам ты, Господь, церквей не дал,
А ведь они достойней тех и лучше,
Кто храмы посещает иногда,
А быть хорошим другом не обучен.
* Из подборки писем, которые дети адресовали напрямую Богу. Эта идея пришла в голову рижскому писателю и кинодраматургу Михаилу Дымову.
Что несёт дождь
О чём льёт дождик моросящий
На землю слёзы? О несчастных,
О тех, кому не повезло?
А может, засухам назло
Несёт он влагу до земли,
Чтоб клумбы пышные цвели,
В полях заколосилась рожь?…
Об этом знают только дождь
И кто принёс благую весть —
Хлеб наш насущный даждь нам днесь!
Язычества большие уши
Язычества большие уши
На православных куполах
Нам помогают слышать лучше,
Что пастве говорит мулла,
Раввин вещает в синагоге,
Бубнит под нос евангелист.
Молитв не слышит лишь убогий
И тот, кто в помыслах не чист.
Гомо сапиенс вульгарис (Человек разумный обычный)
Чтобы мир жестокий сделался добрее
Не в пример собачьим, всем иным мирам,
Человек обычный стал венцом Творенья -
Радость мирозданья с горем пополам.
Силой интеллекта с ним сравниться может
Разве что касатка да ещё дельфин,
Но душить друг дружку им безруким сложно,
И венцом Творенья выбран он один.
А скорее просто сам себя назначил
Для авторитета, всех главнее быть.
Он ведь не умеет не ругаться смачно
И процессом общим не руководить.
На пустой желудок ест себе подобных,
На желудок полный делает запас,
Убивает просто он в припадке злобы,
Может и без злобы, если на заказ…
С маленькой головкой и с огромным задом,
Шлейф из предрассудков тянется за ним,
Всем напоминая хвост у динозавра,
К голове зачем-то присобачен нимб.
В дело созиданья вклад его огромен,
Не особо, правда, знает, что творит
Человек разумный и обычный – Гомо
Сапиенс вульгарис как особый вид.
В начале было Слово
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Евангелие от Иоанна)
Энергий электрических и прочих
Скопилось столько – просто не пройти.
И тот, кто был на всё уполномочен,
Решил им применение найти.
В начале было Слово, символ веры.
В нём мирозданья выразилась суть -
Так обустроить мира интерьеры,
Чтоб было любо-дорого взглянуть.
От скуки не засунув руки в брюки,
По мере необъятных своих сил,
Преодолев все творческие муки,
Творение Создатель завершил.
Венцом творенья, вишенкой на торте,
По Образу был создан человек,
Чтоб в праведных трудах, в работе, в спорте
Смог отличиться в свой короткий век,
Прекрасному мгновению готовый
Отдаться целиком, а не на треть…
Осталось лишь найти такое слово,
Чтоб скуку бытия преодолеть.
Но цель Творенья не умрёт
Один творит, горит, дерзает,
Рискует жизнью, наконец,
Конечный результат не знает,
Но интересен сам процесс.
Другой, хлебнув у жизни лиха,
Покой в надежде обрести
Склонился тихо над триптихом
И молит Господа: Спаси!
Бог дал, Бог взял – всё воля Божья,
Ослушнику не сдобровать.
Без Господа жизнь невозможна,
Но так легко её прервать.
До эвтаназии прогнутый
Свихнулся человечий род -
Пузырь, тщеславием надутый
Соломинкою через рот.
Ракеты в небо полетели,
Стал человек пространству друг,
Но нет без Бога в мире цели,
А у галактики нет рук
Прижать к груди дитя прогресса.
Молю я Бога неспроста:
Дозволь до нового замеса
Ребёнку человеком стать.
Не все наказы мне под силу,
Но крепко помню об одном:
Куда б меня ни заносило –
Мой Бог во мне и я при Нём.
Я Бога славлю нарочито.
Я б памятник ему воздвиг,
Ведь сам Господь мне вставил чипы
В мои дырявые мозги.
Я мыслю, значит существую…
А глуп как пробка? – Значит труп?
Поверх голов взглянув, иную
Я вижу к Господу тропу.
Возможно, не в своём уме я,
Раз возразить Декарту смог –
Как сделать этот мир умнее
Домыслит за меня мой Бог,
От умиленья не размажет
Слезы, сказав – каков пострел,
Но на одном с Ним экипаже
Даст заглянуть в Его прицел.
Увижу там, за что сражался:
Дитя прогресса в полный рост,
Пространство, чтоб малыш держался,
И время, чтоб ребёнок рос.
Со мной поспорит кто едва ли.
Декарт мне кое в чём помог –
Мы б имени себе не знали,
Когда б не Всемогущий Бог.
Себя вне разума, вне жизни
Не мыслю, зная наперёд:
Мир может сгинуть в катаклизме,
Но цель Творенья не умрёт.
С верой в Творца
Не откажи мне в просьбе, Всемогущий
Не откажи мне в просьбе, Всемогущий:
Не опусти меня до голытьбы,
Не сделай богатеем загребущим,
Даруй мне свыше токмо хлеб насущный,
Чтоб в пресыщенье Бога не забыть,
Молитву принимая как обузу.
От умопомрачения спаси,
Забывшему нужду, зипун кургузый,
Нос в табаке, мне, сытому от пуза:
«А кто Господь?» – не дай произнести.
Не допусти, чтоб обеднев внезапно,
Под форс-мажор дурацкий угодить.
За то, что дал чиновнику на лапу,
Не дай, Господь, мне сгинуть по этапам,
Нарушав Твой завет «Не укради!».
Убереги искать в чужих карманах
Пятак на то, чтоб голод утолить.
Не дай мне стать торчком и наркоманом,
Всю суету сует с её обманом,
Прочь от меня, Спаситель, удали.
Не допусти воскликнуть «ёксель-моксель!»,
Когда вся жизнь пойдёт на перекос.
Не приведи, Господь, ни до, ни после
Любых невзгод, чтоб от Тебя отрёкся
И Бога имя всуе произнёс…
Из книги Притчи Соломона (Поэтическое прочтение Ветхого завета)
Спаси и укрепи!
Спасать – живых людей, а укреплять – их веру…
В безверье проживу – так думает иной
Глупец. Будь он хоть отпрыск Люцифера,
Без веры он для вечности изгой…
В какие наверху войдёшь ты двери,
Зависит от того, во что ты верил.
А ни во что не верил, жил как вошь,
То ни в один проём не попадёшь.
И потому, чтоб во поле обсевком
Не прозябать в космической степи,
Как Каину, в бесчисленных парсеках,
Прости, Господь, спаси и укрепи!
Как Вседержителя, Творца вселенной,
Всего, что смертно в мире и нетленно,
Неверующий я молю за тех,
Кому неверие – не смертный грех.
Отче наш, Твой дом на небе
Отче наш, Твой дом на небе,
Ты один в моей судьбе.
С просьбой о воде и хлебе
Обращаюсь я к Тебе.
Твою силу необъятну
Как прикажешь величать?
Ведь на всём, что в мире свято,
Возлежит твоя печать.
Твоё имя да святится,
Прийдет Царствие Твое.
Твоя воля воплотится
В небесах и на земле.
Без печали и тревоги
Слышу я Благую Весть.
Не погибнуть мне в дороге,
Хлеб насущный даждь нам днесь.
Отпусти нам беды наши.
Сам я сделаюсь таков -
Что раздал я днём вчерашним,
Не спрошу впредь с должников.
До назначенного срока
Не взыщи мои долги
И от алчности с пороком
Отрешиться помоги,
Не дай стать для зла мишенью,
Укрепи мой дух, направь,
Не остави в искушенье,
От лукавого избавь.
Дай мне сил без суесловья
Отмолить любую блажь,
Ниспошли покой и волю,
Несравненный Отче наш.
Да удалится зависть от меня (молитва)
"Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное" (Новый Завет)
Да удалится зависть от меня
К достатку мироедов, к их богатству!
Не дай, Господь, мне с алчущим бодаться,
И жадности людской я не судья.
Да удалится зависть от меня.
Презрения, отмщения верней
Достоин тот, кто не привык делиться,
Дай Бог ему куском не подавиться,
Жить в пресыщенье до скончанья дней,
Но мести не отпробовать моей.
Господь, уйми отчаянье моё,
Освободи меня от беспокойства,
Переживаний за мироустройство,
Где каждому отмерено своё.
Уйми, Господь, отчаянье моё.
Я жребий Твой с покорностью приму.
По слову Твоему живу на свете.
Богатый, бедный, все Твои мы дети.
Без зависти прожить в Твоём дому
Сей жребий я с покорностью приму.
***
(Но за кого Христос пошёл на крест:
За тех, кто обделён иль сытно ест?
И если в рай богач войдёт легко,
Каких размеров у иглы ушко?)
Богородица Святая Дева, радуйся
Богородица, Святая
Дева, радуйся. Твой Сын,
В небо к Богу возлетая,
Не забыл родимый тын.
На кресте закрыл он вежды,
Но светильник не погас
И как светлый луч надежды
Пребывает среди нас.
Благодатная Мария,
Как велел тебе Господь,
Сыну Божьему, Мессии
Ты дала земную плоть.
Нет тебя благословенней,
Беспорочней… оттого
Всех иных плодов отменней
Плод от чрева Твоего.
В яслях без иконостаса
(Сам Христос иконостас)
Родила ты Дева Спаса
И спасла, а Он мир спас,
Где черны от горя вдовы,
Хоронить сынов не вновь..
А твой Сын – живое Слово,
Потому что Он – любовь.
Богородица святая,
Дева, радуйся за всех.
Сын твой, в небо улетая,
На себя наш принял грех.
Да спасутся наши души,
Всё иное даждь нам днесь.
Матерям, от слёз опухшим,
Пусть звучит благая весть:
Не одни мы в этом мире,
И у нас защитник есть,
Иисус Христос… Марии
Сын Воистину воскрес!
Поможет нам вода святая
Среди заумных и речистых
Искателей первооснов
Лик Богородицы Пречистой
Главнее миллиона слов.
С Тибета будущность виднее,
Хотя понятно не для всех,
Что наша Троица сильнее
Чем Третий и Четвёртый рейх.
Поможет нам вода святая
Всю гарь и копоть с сердца смыть,
Она и без доктрины тайной
Умы сумеет просветить.
Нас червь сомнений не источит,
Блаватская не совратит
И груз премудрости восточной
От Господа не отвратит.
Избавь, помилуй и спаси
У каждого свой Бог. Христос
По духу мой… К нему прирос
Я всей душой, умом, а плоть -
Всё в веденье Твоём, Господь....
Как всех меня пасёт лукавый,
И я жую со всей оравой
Ту жвачку, что его анклав
В меня суёт под видом прав.
Двуногих крики динозавров
Мне слышатся из кинозалов,
Где всё как в жизни наяву..
В каком же веке я живу?
Снять с человечества излишек
Свои законы дьявол пишет
В парламентах и в разных Думах,
Чтоб взять задуманную сумму
Людскими жизнями… Мой Бог,
Я верю, что другой итог
Ты мне предначертал, чем в грязь
К ногам правителей упасть
Иль ещё хуже – стать игрушкой,
Чтобы за жалкую полушку
Мне ублажать не дух, а плоть…
Творец, Всевышний, мой Господь,
В каком обличии ни будь,
Ты обо мне не позабудь -
Иже еси на небеси
Избавь, помилуй и спаси.
Высшая милость
В момент нечастый умиротворения
С Творцом вселенной чувствую гармонию,
И хочется сложить стихотворение
О том, какое я Его подобие.
Так хочется словами, да не можется,
Запечатлеть прекрасное мгновение.
И лишь когда в груди обиды множатся,
Подкатывает к горлу вдохновение.
Так и живу я в той несправедливости,
Мечтая в созидательной жить праздности,
Жду от Создателя я Высшей милости,
А получаю лишь земные радости.
И поглощая залпом содержимое,
Замешанное на житейской мудрости,
Благодарю я в мыслях Вседержителя
За все ниспосланные свыше трудности.
Себя я правлю по лучу
Затихло так, что стало слышно,
Как проплывает поплавок
Лишь для того, чтобы Всевышний
Моё молчанье слышать мог.
Я не молюсь и не стенаю,
Взор обратив на потолок,
Но каждой клеткой ощущаю,
Как я без Бога одинок.
От сил неведомых зависим,
Себя я правлю по лучу,
Без Господа себя не мыслю,
Но беспокоить не хочу.
Задумал Страшный Суд с размахом
Над миром Главный Судия,
И с кучей дел на олигархов
Всевышнему не до меня.
В заботах суетных, как выжить,
Мой день венчает дребедень,
А к Богу подойти чуть ближе
Мешает умственная лень.
По бездорожью между кочек
Пожизненный тащу свой срок
И в тишине внимаю молча,
Как проплывает поплавок.
Не обращаясь за советом,
Я просто Господа люблю
С надеждой, что не безответно.
Без слов Создателя молю:
Под вечности нависшей глыбой
Продли, Всевышний, мои дни.
Рождённого под знаком Рыбы
Спаси, Господь, и сохрани.
С благодарностью Творцу и с верой в лучшее
Благодарю тебя, Господь, за то, что Ты
Есть у всех смертных на земле. Ко всем несчастным
Ты со своей недостижимой высоты
Небезучастен.
Подобиям Твоим жить в мире нелегко,
От жажды изнывать, страдать зимою лютой,
И в помыслах своих им страшно далеко
До Абсолюта.
Несовершенство мира бренного терпя,
В недоумении гнетущем пребываю
И, голову подняв, на одного Тебя
Я уповаю.
Благодарю Тебя, что я рождён и жив
Несчастьям вопреки, крушениям империй,
Где в цитадели лицемерия и лжи
Тебе лишь верю -
Путь озлобления, которым правит плеть,
Ты выправишь своей карающей десницей.
То, чем переболеть случилось миру, впредь
Не повторится.
Спаси меня, Господь, помилуй и очисти
Спаси меня, Господь, от спеси нарочитой,
От немощи моей меня Ты исцели,
От низменных страстей дай силы излечиться,
Избавь от прочих зол и мерзостей земли.
С тобой не повредит мне пагуба людская,
Ни зависть дураков, ни умников тщета.
В деяньях не благих я искренне раскаюсь
Под сенью твоего высокого щита.
Благослови на путь Твой истинный, дай веры
Мне противостоять движениям души,
Источенной червём от козней Люцифера.
Пусть свиты его месть меня не устрашит.
Присутствие Твоё любому злу преградой.
Дозволь остаток дней пробыть в Твоём дому.
Пусть будет для меня единственной наградой,
Что в мире я живу по Слову Твоему.