Buch lesen: «Сказки»

Schriftart:

* * *

Посвящается моим внукам

Времена года спасают мир

Глава 1. Декабриха, или Зюзяка – труженица

У Зюзяки не было ни секундочки. Она с утра до вечера – и особенно ночью – трудилась до изнеможения. В этом году декабрь-месяц особенный по сравнению с прошлыми годами, когда оттепель беспрерывно растапливала скудный снежок, а слякоть мокрушничала, уничтожая крошечные серые сугробики и мелкие снежные заносы в овражках и ямках. Невозможно было тогда ни слепить снежную бабу, ни покататься с горки на сидушках, ни поиграть в снежки. Снежное покрытие такое скудное, что чёрная и рыжая земля в виде грязи выглядывала и тут, и там. Зимние пимы были так грязны, что девочке Сонечке, которая проживала в доме номер 7 по улице Вернова, надоело их беспрестанно мыть и чистить, а мамочка говорила, что обувь должна быть и чистой, и сухой. Совсем неинтересное занятие – очищать грязную обувь, но что удивительно: надевать такие сапожки с засохшими комками вдвойне противно, хотя чавкать ногами по тестообразной грязище – одно удовольствие. В этом же году, в начале декабря, навалило столько снега, что всё время хочется на улицу: кататься с горы, валяться в снегу, лепить снежки, огромные снежные шары и даже русалочку с хвостом. Вокруг белым-бело, такое удовольствие запрыгивать в пушистую белизну и валяться в ней, это даже лучше, чем есть пирожное тирамису на завтрак без каши. Тут двадцатиградусный мороз затрещал, как в январе, и наступила настоящая, почти сибирская, зима.

Сонечка не была знакома с Зюзякой. Конечно, откуда девочка, которая ходит в детский сад и на танцы, у которой совсем нет времени собирать игрушки, наводить порядок в своей комнате и помогать маме, может заметить, как по улицам города в сумерках, рано утром и в разгар дня шныряет Зюзяка с огромной сосулькой под носом! Лохматым тельцем, пушистыми варежками и блестящими скользкими кроссовками Зюзяка наводит глянец на замороженной воде. Главная и любимая задача Зюзяки – хохотать до упаду, и в этом она мастерица. Декабрь был её родным месяцем, поэтому иногда братья и сестры даже называли её Декабрихой: она в этот первый зимний месяц старалась, как могла, тем более что в этом году такой снег, такой мороз, что просто обхохочешься! Зюзяка от слова «зюзя» – это такой милый мифический персонаж, олицетворяющий холод, зимнюю стужу, дрожь от застывшего тела, когда-то давным-давно его изображали лысым маленьким дедулькой с длинной седой бородой.

– Как там, на улице, холодно? – спрашивала соседка.

– Такая зюзя, что в пору надевать валенки, – отвечала Сонечкина бабушка.

Зюзяка не была лысой, никакая борода не росла на её забавной рожице, а озорство и смешливость можно было легко приравнять к семилетнему возрасту, хотя совершенно точно известно, что весёлым может быть и мальчишка, и девчонка, и дедушка, и бабушка, а также мамочка и папочка, а они, понятное дело, совершенно разного возраста. Так вот: пока никто не видит, Зюзяка надраивала пушистыми варежками и тельцем застывшие лужи. Потом припорашивала их лёгким снежком. Пряталась за соседним деревцем или кустиком, зарывалась в сугроб и, когда начинался по́папад, падала от смеха. Особенно Зюзяка любила раскатать дорожки в школу, детский сад, тропинки между сугробами, ведущие в магазин, аптеку и на стадион. Как только кто-нибудь шлёпался, задрав ноги к небу, Зюзяка давилась от смеха и, приплясывая, бежала дальше безобразничать, при этом от особенно смешных ситуаций на неё нападала икота. Зюзяка очень не любила дворников с песком и антигололёдным реагентом. Как только дворник начинал разбрасывать эти необходимые зимние спасатели, Зюзяка тут как тут, прямо за его спиной: или подметает и смахивает песчинки в сугроб; или закручивает снежную вертушку и посыпает всё снежинками – и опять скользко, даже опасно.

Недавно мальчик Костя из соседнего дома поскользнулся, упал и сломал руку и теперь ходит в детский сад с загипсованной рукой. Интересно, смеялась ли Зюзяка над этим бедным мальчиком?..

Однажды, когда Соня вернулась из детского сада, мамочка оставила её на улице и строго-настрого наказала не уходить с детской площадки, а сама ушла на минутку домой – отнести продукты для ужина. Вечерние сумерки закрасили воздух синим цветом, ведь уже двадцать первое декабря и скоро Новый Год. День короткий, а ночь длинна. Папочка сказал, что сегодня день зимнего солнцестояния, когда на земле самый короткий день и самая длинная ночь. Странные эти времена года: то длинный день, то короткий, как настроение с утра – то хорошее, без причины, то плохое от себя самой. Соня посмотрела на небо. Сверкающие звёздочки подмигивали ей, а сумерки всё сгущались, ночь надвигалась, редкие сверкающие снежинки кружились и падали прямо на лицо.

На детской площадке никого не было. Тишина окружила девочку. Сделав два шага по тропинке к качелям, Сонечка поскользнулась и шлёпнулась на припорошённом снежком пятачке. Хоть ей не было сильно больно, она хотела заплакать от обиды, но вдруг услышала смех. Растянувшись на животе, Соня медленно подняла голову и увидела мохнатое существо с хворостинкой в руках, смеющееся и держащееся за лысенький серенький животик. Существо помахало ей рукавичкой, высунуло язык и исчезло за сугробом. Соня вскочила, миновала скользкие места и заметив, куда направилась хворостинка, отправилась за ней. Мохнатик не торопился и два раза сам поскользнулся на припорошённых лужах, при этом ойкал, но держал баланс и ни разу не шлёпнулся. Соня еле сдержала смех. Она понимала, что шуметь нельзя, а то волшебное животное убежит и исчезнет, и она никогда не узнает какую-то очень важную тайну.

Время от времени лохматик крутил хворостинкой, и к небу поднималась снежная метелька, похожая на туманный вихрь.

Существо перешло через дорожку и, подпрыгивая то на одной ножке, то на другой, скрылось за кустиком в овражке. Соняша не могла остановиться и, оглянувшись вокруг, не идёт ли мамочка, направилась прямо по следам лохматика, оставленным блестящими кроссовками. За поворотом у густого куста, засыпанного снегом, он исчез. Куда делся, непонятно! Соня остановилась, обернулась и испугалась. Стало совсем темно. И вдруг яркий свет из-под куста осветил окрестности и мигом исчез, как будто открылась дверь и тотчас же закрылась, выпустив сноп света. Соня сделала несколько маленьких шажков и заметила яркий луч, струящийся из-за неплотно прикрытой дверцы. Она постояла, подумала, немножко струсила, а потом решила войти. Только протянула руку к деревянному сучку, торчащему около светлого луча, как услышала звуки приятной музыки. Решительно взялась за корешок и отворила дверь.

– Ну, заходи, заходи быстрее, раз пришла! – весело сказал лохматик. – Я знаю, что тебя зовут Соня, а меня – Зюзяка. Закрывай дверь, – и добавила громкости музыке. Соня увидела, что Зюзяка – девочка, её небрежно заплетённые косички торчали в разные стороны, а бантики на них посверкивали нежным синим огнём. Теперь было так шумно, что ничего не было слышно. Соня озиралась вокруг и не могла понять, где она оказалась, а громко кричать не хотелось. Зюзяка убавила громкость и толкнула Соню на мешок с сушёной травой, вкусно пахнувший земляничным мылом. Она плюхнулась и замерла.

– Девочка Соня, я включаю музыку так громко, чтобы разбудить Трещака, а то он ещё очень крепко спит, а ему уже пора вставать.

– А кто этот Трещак? – спросила Соня, оглядываясь и пытаясь найти его.

– Ты, конечно, ничего не знаешь. Я тебе сейчас всё расскажу. Ты должна нам помочь. Мы давно хотели с тобой познакомиться.

Зюзяка приблизила лохматое личико прямо к Сониным щекам, коснулась её мокрой сосулькой и спросила:

– Соняша, ты настоящий друг? Скажи честно!

– Честно? Настоящий! – шёпотом ответила девочка.

Глава 2. Январь Трещак – исток Нового Года

В пещерке, под корнем огромного старинного дуба, за толстой дверкой под рельефной корой, на тюфяке, набитом сушёным земляничным листом, сидела девочка Соняша, потрясённая и удивлённая ярким освещением каморки. Зюзяка налила коктейль из мороженого в прозрачный стакан, похожий на голубой лёд, промокнула сосульку под носом, которая начала подтаивать в тепле, и протянула Соняше.

– Пей потихоньку, а то холодное! Слушай, что я тебе расскажу. Сегодня наступило зимнее солнцестояние и до Нового Года осталось совсем немножко, лучик Вечной Звезды почти на треть окрасился в белый цвет и через 10 дней, когда я разбужу Трещака – морозного виртуоза января, мне можно укладываться спать до следующего года и передать Вечную Звезду следующему месяцу. Ты знаешь, тут у нас тревожные дела наступают, но я ещё не всё знаю! Запомни, Соняша, что я тебе скажу.

Зюзяка отогнула корешок и извлекла круглую шкатулку. Голубое сияние от неё было таким сильным, что Соня испугалась этого света и чуть-чуть прищурилась. Зюзяка открыла шкатулку, и Соня увидела на дне красный круг с четырьмя лучами. Один луч светился голубым светом, второй зелёным, третий – жёлтым, а четвёртый на одну треть был белым, а на две трети – жёлтым. Красный круг пульсировал, попеременно становясь то серым, то чёрным, то синим.

– Вот, Сонечка, смотри: когда Трещак проснётся и заберёт Звезду, лучик окрасится на две трети в белый цвет, а когда Вьюжка проснётся – это Февралька наша – то лучик станет весь белый как зима и захватит холодом голубую весну. Голубой лучик станет тоже белым, и первый весенний месяц Тайка – от слова «таять» – покрасит лучик Весны на треть, потом придёт Журчак – от слова «журчать», ручейки, – это Апрель, и покрасит лучик на две трети, а потом придёт Почколоп – Май наш прелестный, и так далее. Ты понимаешь, раньше Вечная Звезда была белой и немножко светилась голубым, а сейчас она покраснела, и это о-о-очень опасно! Знаешь, если что-то болит, оно обязательно покраснеет, горло, например, или глаза, или ещё что-нибудь. Вот однажды мне на макушку упал маленький железный автомобиль. Это противный Гоша с шестого этажа кидался игрушками с балкона, пока мама его в угол не поставила, так у меня шишка такого красного цвета была, что даже в причёску не спрячешь. Что-то случилось на Земле страшное, вот Звезда и воспалилась! Мы ещё сами не знаем, ЧТО! Вечная Звезда покраснела, болеет, значит… Главное нам расскажут завтра. Приходи после детского сада сюда. Я тебя буду ждать. Самое страшное – это, наверное, опять Мракурн летит. Он, видимо, и своих уже сюда заслал для подрывной деятельности.

– Кто это – Мракурн? – спросила испуганно Соня.

– Потом, всё потом! Ты должна нам помочь, но об этом завтра. А сейчас беги, а то мама волноваться будет!..

Зюзяка хлопнула в ладоши, и Соня очутилась на детской площадке, где она поскользнулась и упала.

* * *

«Как интересно! – думала Соня. – Трещак, какой он? От слова «трещать», наверное… Мороз десятиградусный трещит в аллеях парка, нам весело, нам радостно и на морозе жарко – бабушка мне читала эти стихи».

– Трещак! Трещак! – звонко запела Соня. Стаканчик с остатками коктейля растаял в её руке, и только мокрая рука напоминала о только что произошедшем с девочкой.

– Вставай, вставай! – закричала мама. – Что ты лежишь на снегу, простудишься! – Она подошла к Соне, поскользнулась и шлёпнулась рядом. Они рассмеялись, но Соне показалось, что хохотали они не одни, так как кто-то, совсем рядом, начал икать.

* * *

…Трещак открыл один глаз и сонным голосом спросил:

– Сколько мне ещё минуточек можно поспать?

– Минуточек у тебя ещё навалом, а деньков маловато осталось. Ты пока ещё спи, но помни: я уже познакомилась с Сонечкой, на неё у нас большая надежда. Ровно в половине двенадцатого тридцать первого декабря, когда ты уже станешь нашим главным дирижёром, когда проснутся все месяцы и соберутся за этим столом ровно на полчаса, мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы Мракурн не съел нашу землю. Дедушка Мороз приедет и всё нам объяснит.

– Опять Мракурн воду мутит? – прошептал сквозь сон Трещак и засопел, причмокивая.

* * *

Трещаку повезло. Это был единственный месяц, который начинал свои морозные дни с праздника за круглым столом, когда собирались все месяцы года, обнимались, целовались, накрывали стол из разных вкусностей. Например, Вьюжка-Февралька приносила к столу мороженое, Тайка-Марта, первая весенняя просыпашка, – подтаявшие льдинки с клубничным вареньем, Журчак-Апрель – газированную сладкую воду, Почколоп-Май – жарко́е из сморчков с луком, Цветуля-Июнька – свежую зелень и редиску, Жарень-Июлька приносила корзину клубники, туесок черники и целое ведро земляники. Иногда Жарень с Цветулей менялись местами. Фруктян-Овощан, самый богатый на угощение, приносил яблоки, груши, сливы, арбузы, варёную картошечку с грибами, котлетки из морковки и свёклы со сметаной и ещё множество всяких яств. Хмурик-Сентябрь всегда старался притащить больше всех. Он два раза бегал в своё хранилище и приносил жульен из грибов, запечённую свинину с черносливом, жареную баранину с кетчупом, персики, абрикосы, варёную кукурузу и луковый салат. Шуршана-Октябриха приносила виноградный сок, целую бочку, но её всегда не хватало. Нуляк-Ноябрь был горазд на пироги с капустой и пирожные с кремом. После того, как стол был готов, Зюзяка звонила Дедушке Морозу по мобильному телефону, и через минуту все были в сборе и сидели за столом. Трещак держал в руках шкатулку со Звездой, а Дедушка Мороз доставал из котомки колыбельку со спящим малюсеньким Новым Годом, ставил её на середину стола, и все тихо сидели и ждали, когда часы пробьют ровно двенадцать раз. После этого мальчишечка открывал глазки, выползал из колыбели, и все поздравляли друг друга, целовали Младенца Нового Годика, пили газировку, кушали вкусняшки и наблюдали, как на глазах малыш растёт и становится настоящим мужчиной.

* * *

Трещак как самый гостеприимный и весёлый месяц целыми днями занимался тем, что прыгал по улицам и пощипывал холодом носы и щёки, а также пальцы рук и ног. Если деревья покрывались густым снегом, Трещак прыгал по веткам именно в тот момент, когда кто-нибудь проходил под деревом и, повизгивая от смеха, наблюдал, как человек отряхивает заснеженный воротник и шапку. Это был великий выдумщик и неистощимый шуточник. Если, например, какой-нибудь мальчик или девочка потеряли денежку, он находил её и подбрасывал на дорожку перед растяпой, или если кто-нибудь потерял перчатку или варежку, то он обязательно вешал её на веточку, чтобы не затоптали и не замело снегом.

Не раз бывало, что мальчишки и даже девчонки теряли рюкзаки с учебниками, ну, это, конечно, самые отъявленные растяпы. Тут Трещак подбрасывал рюкзаки с вещами и книгами прямо под нос растеряхам, а иногда и по попе подкидывал.

Подружка Трещака, Вьюжка, сменяла его в феврале. Это была знаменитая забияка. Она наряжалась в длинное белое платье и так кружилась, что вихри снега летели во все стороны, закручивались в воронки и засыпали всё на своём пути. Ещё она любила устраивать ссоры и драки, когда какой-нибудь мальчик шёл в школу, она кидала в его спину увесистый снежок, мальчик оборачивался, а там его друг-приятель. Тут начиналась если не драка, то точно ссора. Снежки летели друг в друга, и каждый считал, что не он начал всё это безобразие, а Вьюжка хохотала и вертелась, как юла, в белом платье, кувыркалась в снегу, вероломно дёргала за косички девочек, сдувала шапки с голов мальчишек, а однажды даже зацепила за ветку капюшон куртки соседа Павла Дмитриевича, когда он шёл по тропинке с работы, и он повис, суча ногами, пока ветка не сломалась и он не шлёпнулся прямо в снег.

* * *

На смену Вьюжке пришёл марток. Народная пословица гласит: надевай семь порток, то есть штанов, чтобы не замёрзнуть, а на самом деле приходит уже Тайка-Марта. Тайка, Таичка, Таюша – от слова «таять». Снежок подтаивает, и все чувствуют: весной пахнет, хоть и мороз бывает. У Тайки платье серое, а на голове фата, хрустящая, белая, в ночных сверкающих снежинках, а пахнет от неё духами Весна, которые она хранит в страшном секрете.

* * *

Тайка только подтаяла снежок, как Журчак – тут как тут. Теплота разливается волной нежного счастья, и журчат ручьи из растаявшей воды, текут с возвышенностей в ложбинки, речки и моря. Журчак-Апрель – весёлый, добрый и отзывчивый.

Никого не обижает, ни над кем не смеётся, а только развешивает теплоту солнца между дрожащими, ещё не ушедшими слоями холода.

* * *

Вода напитывает землю. Корни растений оживают. По стволам текут соки тепла и любви, добираются до почек… Тут и начинается Почколоп. Этот звук лопающихся почек такой громкий, что его слышат все насекомые, что спали до сей поры в укромных местах. Кожурки от почек устилают землю, липнут к кроссовкам и пахнут. Пахнут так приятно, что все видят и чувствуют: наступила настоящая весна, жизнь бурлит, как горная река, и шум страстей природы великолепен. Почколоп – толстенький, добрый, немного ленивый, – очень любит нежиться на солнышке. Однажды его продул Вьюжкин друг Северный Ветер, нечаянно забежавший в майский вечер, и у бедняги прострелило поясницу. Проснувшаяся раньше срока пчела, давно дружившая с Почколопом, прилетела к нему на помощь и спасла толстульку от боли в спине: укусила в самое больное место, подпустила пчелиного яду, и всё прошло. Яд-то – целитель в микроскопических дозах!

* * *

Цветуля дружила с Почколопом давно. Красавица июня Цветуля была так хороша, что все, кто был с ней знаком, влюблялись тотчас же. Её волосы развевались до самой земли: пышные, кудрявые, русого цвета, с вплетёнными цветами и душистыми травами, они были так хороши, что люди останавливались и подолгу вглядывались в цветущие кусты сирени, казалось, они искали там Цветулю. Среди ландышей, красных маков, лесных фиалок она незримо парила и неуловимо скользила туда, куда приближалась Жарень…

* * *

Ох уж эта Жарень! До чего неприятная особа!

Июльская Жарень бывает разная. В прошлом году Жарень похудела, постройнела и не мучила никого изнуряющим зноем, плавала в реках, купалась в морях, плескалась в озерах и вела себя хорошо, никого не покрывала потом и не заставляла задыхаться от духоты, но в этом году она просто распоясалась. Лицо красное, толстое, волосы дыбом, бока крутые, живот свешивается. Температура воздуха и воды зашкаливает за тридцать градусов, дышать нечем, земля сохнет, плоды не родятся.

Пришёл на смену Жарени Фруктян-Овощан, а урожай никакой. Всё высохло, и даже грибов не было в лесу. Фруктян-Овощан сильно расстроился и даже заплакал. Когда он лил слёзы под яблоней в саду у бабушки, единственное яблоко, которое болталось на макушке дерева, оторвалось и со всего размаха стукнуло Фруктяна-Овощана по голове. Бедняга потерял сознание. Хорошо, что Сонечка вышла в сад с брызгалкой и нечаянно полила его водой из детской игрушки, тут он и пришёл в себя.

– Спасибо, Сонечка! – произнёс он громко.

– Кто тут? – струхнула девочка и убежала в дом.

* * *

Тут Хмурик-сентябрь подкрался и давай поливать дождями землю! Бывает, конечно, по-разному. Иногда жаркие дни стоят до конца сентября, и все радуются продолжению лета. Но иногда… Как начнёт поливать, ну просто как будто издевается! Каждый день дождь, дождь, или морось! Все в сапогах, везде лужи, ещё и ветер дует со всех сторон, просто безобразие.

* * *

Шуршана-Октябриха хороша листопадным дождём. Как раскрасит леса и поля в жёлто-красные цвета, глаз не оторвёшь! Да ещё подсушит листву, и она шуршит под ногами. Так тихо-тихо, и только шур-шур-шур, как будто прощается с красками лета и осени навсегда перед слякотным или морозным будущим.

* * *

Тут и Нуляк-Ноябрь с температурой ноль градусов обрадованно бродил из угла в угол, никому покоя не давал ветреной погодой. Чих да кашлих везде. Гриппозная погода, что ни говори!

* * *

Никто не подозревал, какие вещи на самом деле происходили на земле. Каждый месяц надеялся, что будет всё, как всегда, но все помнили, как однажды, много лет назад, к Земле подкралась огромная мусорожорка Мракурн. Эта злобная поглощалка умерших планет почувствовала какой-то неприятный запах и отправилась искать его источник. Она всегда находила по отвратительному запаху погибшие планеты, прилетала к ним и засасывала их в свою утробу с жадным чавканьем.

В этот год на Земле горели деревья, леса и поля. Это произошло оттого, что люди перестали любить свою планету и стали совершать плохие поступки: мусорить, бросать зажжённые сигареты, спички, вот маленький пожар и превратился в огромное пожарище!.. Запах дыма полетел по всей вселенной, и Мракурн обрадовался. Он давно был голодным и холодным, а тут – такое счастье: поджаристая планета Земля! Но когда он подлетел к нашей планете, пожар уже потушили и было поздно. Мракурн выбросил на околоземную орбиту лазутчиков и ввинтил их в озоновый слой. Лазутчики стремительно помчались к поверхности Земли, а были это: Жмот, Жадина, Злюка, Вредина, Хитрюга, Обман, Драчун, Ябеда, Вредитель, Пофигист, Равнодушкин и ещё трое, серого цвета с красными глазами. Каждый из них обладал способностью крепко прилипать к людям и мгновенно размножаться.

Голодный злобный Мракурн покрутил носом-астролябией в безвоздушном пространстве. Ему показалось, что где-то около Меркурия попахивает запечённым, сопротивление его поля слабовато, и он медленно полетел туда.