– Не кафе, а стольная, от слова «стол». В Универе много чего. Но чаще я обедаю в городе, там интереснее, изобретение всех времен – контрактница: и накормят, и бутылочку для тебя закажут, а еще домой пригласят и развлекут! Тому, кто придумал систему контрактов, надо дать Нобелевскую премию.

– А девчонки в Универе… Их нет?

– Есть, но с ними скучно. Они такие правильные: у них учеба, научная работа, подработки и всякое такое. А контрактницы не заморачиваются: главное, чтоб ты хоть чуточку был симпатичным, умел танцевать, ну переваливаться с ноги на ногу, ну и все остальное!

Андрею стало легче, отошло напряжение последних дней, он сидел и глупо улыбался.

– Ты сейчас на дауна похож!

– Мы все дауны, мне иногда так кажется.

– Дауны лучше нас! Не пей, слышишь, никогда не пей! Так легко слететь с катушек! Я за тобой присмотрю на правах старшего. Тебе показать Универ?

Андрей немного дернулся. Интересно, что же случилось в жизни Стива, что он так относится к спиртному? Алкоголик пытался убить? Скорее всего, просто в детстве кто-то пьяный обидел.

– Может, переведешься на прикладную физику?

– Это социальная?

– Нет, социальная одна из специализаций прикладной.

– Чем занимается социальная физика?

– Кстати, ты контрактник?

– Нет, я не стал подписывать контракт. А что?

– Социальная физика – это система управления исполняющими контракт, если ты контрактник, тебя не возьмут.

– Да ты знаешь, я туда не рвусь, у меня управление экономикой, второе юридическое получу.

– Ты из вольной семьи?

– Нет, из Центра.

– Как ты попал в Центр? В него два пути: или родители отказываются, или родителей за что-либо прав лишают, за всякое такое… Ну или если родители умерли.

– Ты из вольных?

– Да, родителей убил пьяный, когда мне было двенадцать.

– Контрактник?

– Турист.

Тишина повисла надолго.

Стив пытался справиться с накатившей волной боли, Андрей же впервые пытался вспомнить, как он попал в Центр.

Впервые в жизни он складывал кусочки воспоминаний: и парк, и сирень, и медвежонок… Мама? Он не переносит женский крик. Может, маму убили? Кто? Картинка не складывалась. А отец?

Надо съездить к Мих-Миху, расспросить.

А может, Мих-Мих его отец? Он к нему всегда относился не так, как ко всем. Он его любил. И сразу вспомнилось, как они в детстве дрались, доказывая, кого больше любит директор…

И каждый был уверен, что именно его любят больше всех.

Детство прошло, а все еще хочется, чтоб Мих-Мих любил больше всех!

Глава 59 Сеанс коррекции

Смена закончилась. Лиз приняла душ, пообедала. Есть не хотелось, но администрация центра заботится о сотрудниках и следит за тем, чтобы все питались полноценно. После обеда она направилась в сад.

Самое лучшее место в Центре – сад. Здесь несколько делянок яблонь, груш, винограда, разных ягод, они снабжают всю страну фруктами. Ведь часть отходов перерабатывается калифорнийскими червями в удобрения, и здесь эти удобрения используют. Но больше всего Лиз любит цветы. А их здесь столько: гиацинты, нарциссы, тюльпаны, а сколько сирени! А еще розы. Хризантемы. Пионы. Герберы. Всего не перечислить. Когда Лиз поселилась в Центре, она создавала букеты. Потом готовила композиции из фруктов. Как же это называется?.. Она напрягла память. Да, второй раз за день память отказывала ей. А сейчас она руководитель процессов. Как это здорово – быть полезной обществу! Сотрудники знали друг друга по именам, но отношения почти не поддерживали. Все доброжелательны, но не более. Единственный человек, с кем подружилась Лиз, – садовник Фархад. Когда-то он приехал в эту страну с женой и маленькими детьми. И подписал контракт… Собственно, для этого он и приехал. Здорово, когда государство о тебе заботится! Живешь себе как у бога за пазухой!

Ах, как здорово, нет, восхитительно пахнет сирень! Как от нее кружится голова! Лиз стояла посреди полянки и любовалась. Сколько разных оттенков! И ведь все прекрасны! И белая, и розовая, и голубая, и лиловая, и сиреневая, и фиолетовая!

– Можно я срежу для вас пару веточек?

– А можно?..

– Для Лиз все можно!

– Тогда, пожалуйста, с того куста, ярко-сиреневого.

Фархад срезал веточки, глаза Лиз светились счастьем.

– А можно еще вот эту, посветлее, а еще веточку белой, у нее другой аромат.

Часы на руке пропиликали напоминание: пора на коррекцию. Нехорошо опаздывать, государство заботится обо всех сотрудниках Центра, об их здоровье. Надо поторопиться.

Лиз взяла букет и поспешила в блок коррекции.

Часы пропиликали второй раз, потом третий. Головная боль напомнила о себе. Надо быть пунктуальнее, возраст, надо тщательнее следить за своим здоровьем!

– Добрый день! У вас такие красивые цветы! – сегодня в комнате коррекции дежурили Кэт, так похожая на Кармен из книжки, и русоволосая Рита.

– Это мне подарили! Можно они возле вас полежат?

Установки коррекции были похожи на кровать с прикрепленной в изголовье плетеной корзиной. От «корзины» отходило много разноцветных проводков с клеммами. Их закрепляли на разные места. А потом пациент засыпал, и вся процедура проводилась во сне.

Лиз лежала на кушетке, а девушка по имени Кэт закрепляла на ее голове клеммы.

– Все. Расслабьтесь, отдыхайте, – как сквозь вату услышала Лиз, и мир поплыл перед ней.

Красивая хрупкая темноволосая девушка, вот бассейн, а вот сирень в напольной вазе, а вот мужчина, это он, Сережа, она его знает! Парк, деревья, вот она шьет детскую игрушку… Мир уплывает вдаль. Просто блики, цветные блики: голубые, розовые желтые… А еще облака…

Какая разница, кем она была раньше? Она жива, она счастлива, и это все ей дало государство. Она будет благодарна, она будет стараться быть хорошей, быть послушной, быть исполнительной… Ведь государство так любит ее.

– Все, сеанс закончен. Не делайте резких движений, можете немного полежать. У вас есть еще несколько минут.

Лиз улыбалась. Как это здорово – быть счастливой! Потихоньку встала с кушетки и направилась к двери.

– Цветы! Вы забыли цветы.

– Цветы? А, цветы! Это вам, девушки! Вы так много делаете для всех нас!

– Странная она!

– Они все здесь странные!

– Ну уж лучше с этими странными возиться, чем в шахтах тестировать оборудование на нервные составляющие.

– Знаешь, она мне кого-то напоминает.

– Кого?

– Элизабет Шайн. Я была маленькая, а ее портреты были везде: в лифтах, в метро, во всех газетных киосках был хотя бы один журнал с ее портретом.

– Я помню. А что потом с ней случилось?

– Кажется, ушла в политику.

– Надо посмотреть в «Визгоре».

Глава 60 Разговор со Стивом

В некоторых государствах каникулы в Университетах до трех месяцев – повезло же людям! Университет в Элизбурге своих студентов не баловал. Всего дважды в год они отдыхают, и то по десять – двенадцать дней. Все остальное время учеба, лабораторные занятия, практика. И так четыре года. По истечении этого срока можно судить, кто чего стоит. Кто-то уходит в научно-исследовательские институты, кто-то остается на кафедре в Университете, кто-то уходит на государственную службу. Университет в Элизбурге один из лучших в Европе и самый престижный в Крэзисе.

Спустя пять дней Андрей приступил к учебе. С потоком ему повезло. Они учились три раза в неделю четырьмя группами с разных факультетов и три раза в неделю по две группы, это спецпредметы.

Странно, юноше казалось, что в наш век все пользуются электронными носителями информации, но в Университете была библиотека. А еще зимний сад. Лаборатории были организованы по последнему слову науки. Основными направлениями Университета были естественные науки: физика, химия, прикладная физика… Гуманитарии теснились на задворках, эти факультеты считались непрестижными.

Но Андрея это не огорчало! По утрам он тренировался в университетском бассейне, надеясь попасть в сборную, потом завтракал и бежал на занятия. В перерывах между лекциями шарил во Всемирной паутине, искал что-то еще по пройденной теме. После четвертой пары они со Стивом шли в город, посидеть в кафе. Спасибо соседу, Андрей не уставал делать открытия. Казалось, весь город наполнен молодежью. Людей взрослого возраста почти не встретишь!

– Слушай, Стив, мне кажется или действительно город состоит сплошь из молодежи?

– Ну извини, система контрактов.

– А при чем тут контракты?

– Подписавшие контракт после сорока лет сдают свое тело государству.

– А душу?

– Насчет души не знаю. У меня отец занимался контрактниками. Страховки, оплата содержания. Все, что пишут газеты, – это ложь чистой воды. Людям обещают, что они будут до сорока жить припеваючи, на самом деле при любом медосмотре после двадцати семи лет, а то и раньше, могут вмонтировать чип и вы «заболеете», соответственно, вас госпитализируют, а потом и просто закроют в каком-нибудь из Центров. Их много по стране.

– Ты имеешь в виду Центры воспитания детей?

– Нет, я имею в виду Центры исполнения контракта. Ведь богатство Крэзиса это не нефть и не газ. Это растениеводство, туризм. Везде нужны рабочие руки, а тут управляемая скотина на двух ногах…

– Кем управляемая?

– Ты не слушаешь меня. Человеку вживляют чип и управляют с Центрального пункта исполнения, ЦПИ.

– Ты хочешь сказать, что мои друзья, однокашники – все, кто подписал контракт, не доживут до сорока лет?

– Нет, возможно, доживут, даже скорее всего доживут, просто будут к тому времени двуногой радиоуправляемой скотиной. Могут дожить с одной почкой, а могут и не дожить, если их сердце кому-то подойдет. Не забывай, медицинские центры по обслуживанию контрактников в этой стране создали теневой бизнес и торгуют донорским материалом… Как взрослым, так и детским.

– Ты пишешь для них программы?

– Нет, я не программист, я разрабатываю оборудование для максимального использования человеческого материала.

– Это ужасно.

– Согласен, но каждый выбирает для себя.

– Им просто заморочили голову.

– А что ж тебе не заморочили?

– Ты хочешь сказать, что в нашей стране это узаконенная государственная политика?

– Наш разговор начался с твоего вопроса, почему в городе нет пожилых людей. Хочешь, давай погуляем и каждый раз, когда будем встречать пожилого человека, ты будешь спрашивать, вольный он или контрактник.

– Значит, мои друзья – это просто расходный материал?

– Да. Должны вырасти, родить детей, скинуть их государству – пополнение рабочей силы – и стать двуногим роботом. Зачем ждать сорока лет? Можно и раньше превратить в скотину. Кстати, а ты знаешь, что происходит, когда изнашивается тело? Государство использует нервные составляющие, вживляет их в аппаратуру и считывает электромагнитные колебания, чтобы знать, что происходит с оборудованием. Это новые разработки. Прикинь, на заре промышленной революции, в эпоху Фронды, станки считали чуть ли не виновниками всех бед! Хотя это просто кучка металла. Некоторые рабочие на заводах до сих пор придумывают своим станкам ласковые прозвища типа Тэдди, Макса, еще чего-нибудь. А в нашей стране в оборудование вводится нервная составляющая и станок становится… Живым. Он как человек любит, переживает боль, страдает. Я занимаюсь считыванием информации. Станок посылает сигнал, а какой – поди разберись.

– Это… Это неправда.

Стив промолчал, ничего не ответил.

Вечер прошел в тишине. Андрей увидел мир с другой стороны. Он не испытывал радости от того, что не подписал контракт. В голове постоянно звучали слова Мих-Миха

– Я тебе открою маленькую тайну: бесплатный сыр только в мышеловке! Мышка думает, что он бесплатный, поэтому и платит своей жизнью. Но ты же не мышка! Ты же знаешь нашу тайну!

– Это наша с тобой тайна?

– Да.

– А остальным ее знать нельзя?

– Каждый эту тайну открывает сам, как та мышка, а до того бесполезно мышке что-либо говорить.

Глава 61 Встреча в бассейне

Наутро все забылось, как дурной сон. Не может государство так поступать со своим народом! Не может! Это все бред, ну да, есть система контрактов, да, изношенное тело, начиненное болезнями, сдают государству, но остальное – бред! Этого не может быть, потому что просто не может быть!

– Ой, девушка, извините, я нечаянно. Я вас не заметил.

Девушка поднялась с пола и начала растирать ногу.

– Давайте я помогу. Где болит? Может, вас к врачу отвести, я знаю, где кабинет.

– Спасибо. Смотреть надо, молодой человек, куда несетесь!

– Вот я и засмотрелся…

У Ники пропало желание возмущаться.

– Меня зовут Андрей.

– Ника.

– У вас красивое имя, это древнегреческая богиня победы, и вы красивая.

– У меня папа историк, археолог.

– А кем был мой папа, я не знаю. Наверное, астронавт. Можно я провожу вас после тренировки?

– Можно.

– Эй, двое, вы на тренировку пришли или у вас здесь свидание?

Тренировка была как никогда ощутимой, Андрей старался изо всех сил, работал, хотелось, чтоб быстрее пролетели полтора часа. А они все не кончались.

– Я живу в городе. Ты не опоздаешь на занятия?

– У меня сегодня нет первой пары, я вчера все отработал.

– Ну пойдем.

– Наш Универ стоит в исторической части города, по этой аллейке гулял Хэмингуэй, в том доме жил Хосе Гарсиа Толедо. А в этом доме гостил великий Пикассо. А в моем доме останавливался у друзей Пласидо Доминго. Мы пришли.

Чем больше Ника щебетала про великих и известных, тем большим ничтожеством чувствовал себя Андрей!

– Ты знаешь, на фоне всех этих великих я чувствую себя таким маленьким и глупеньким! Как ты умудряешься быть счастливой?

Ника рассмеялась:

– Ты прелесть! В тебе задатки великого человека! Те же комплексы, те же терзания, те же сомнения. Ты только суицидом не занимайся. Не хочу, чтоб ты был моим пациентом.

– Ты врач, психолог?

– Нет, социальная физика.

– Нервные составляющие?

– Да, а как ты догадался?

– Самое перспективное направление.

– Да, самое перспективное, только я пошла по другой причине. Но это не тема для разговора.

– Сколько у тебя пар? Можно я тебя встречу и провожу домой?

– У меня практика в экологическом Центре. Сегодня вторая смена. Запиши мой номер телефона.

Она продиктовала номер и побежала во двор своего дома, а он стоял и смотрел вслед этому звонкому рыжему чуду.

Глава 62 Вопросы, вопросы…

Андрей привыкал жить в этом непривычном мире. Он учился считать деньги: ему Стив уже показал, где выгоднее делать покупки, он даже дисконтную карту приобрел. Но все равно иногда терялся, как рыба, выкинутая на берег. Но ведь еще месяц не прошел, как он уехал из дома… «Из воспитательного Центра, – поправил себя Андрей. – Да нет, из дома, мой дом воспитательный Центр, кто ж виноват, что другого не было?»

Живя в воспитательном Центре, Андрей не замечал, что у него нет родителей, дома, памяти о детстве, а сейчас каждый день кто-то тычет ему пальцем: заметь, заметь, заметь!

«Определенно, в выходные поеду к Мих-Миху», – решил он.

Зазвонил телефон. Телефон – это было первое, что купил Андрей.

Выбирали на пару со Стивом. Андрей и выбрал самый дорогой.

– На что жить будешь, это ведь почти три тысячи тишек!

– У меня есть деньги.

– Вначале карту проверь!

Проверили. Пять тысяч. И Андрей купил телефон.

– Ну ты богач! Откуда деньги? Хотя это не мое дело.

– Это выходное пособие.

– Выходное пособие около 2000 тишек, и то для контрактников, а ты вольник.

– Мих-Мих сказал, это пособие. Может, стипендию зачислили?

– Нет, стипендия 700 тишек.

– Тогда откуда?

– Тебе виднее. Можешь запросить выписку по счету, тебе скажут

Тогда Андрей решил поехать к Мих-Миху и разобраться во всем, ведь карточку дал Мих-Мих.

– Здравствуйте, папа директор! А я о вас всю неделю думал. Можно я к вам в гости приеду?

– Можно, даже нужно, я как раз и звоню пригласить тебя.

– Приеду, с радостью приеду. Как вы?

– Все течет, и мало что меняется. Приезжай. Сам как? Приживаешься в большом мире?

– Приживаюсь, только вопросов много.

Глава 63 Лиз пытается вспомнить

Странно, он опять ей снился. Ее Сережа. Почему ее? Она не знает, почему, но точно знает, что он ПРИНАДЛЕЖИТ ЕЙ.

Она смотрела в его лицо и парила в небесах. Ей не хотелось просыпаться, ах! Как это прекрасно – парить в небесах!

Лиз лежала с закрытыми глазами, по лицу блуждала улыбка, первые солнечные лучи нежно щекотали глаза. Говорят, что чудес не бывает. Бывают. Ведь настоящее чудо – это не золотая карета, настоящее чудо – это радость души. Когда душа полна любви, когда хочется согреть этот мир своей любовью, как солнце согревает всех своим теплом!

Лиз тихо улыбалась самой себе, ей так хотелось, чтоб дольше длилось это утреннее чудо пробуждения, когда ты еще не проснулся до конца, чтоб сказать: так не бывает, но ты уже не спишь и твой волшебный сон остается с тобой, в твоей памяти.

Сережа…

Защебетал будильник, сегодня это было как никогда к месту.

Как это здорово: весна, солнышко и птички! Птички за окном. Птички в ее будильнике. Жизнь полна чудес.

Мы все в детстве мечтаем о чудесах…

Лиз неожиданно прервала свою мысль. А какой она была в детстве?

А какое было детство у нее?

Почему она ничего не помнит?

Хорошее настроение ушло, появилось чувство тревоги.

Поему она ничего не помнит? Иногда что-то всплывает в памяти.

Но это такие мелкие кусочки. Почему она здесь? Зачем она здесь?

Где ее дом?

Глава 64 Кто я?

На лекциях Андрей вроде бы забыл об этих вопросах, но после занятий они опять постучались в его душу.

– О чем наши думы?

– О разном, вот у тебя были родители, да их убили, это больно, но они были. А я? Я пытаюсь разобраться.

– Хочешь найти родителей? Это синдром всех брошенных детей – потребность найти родителей, простить их, а потом любить, иметь семью и делать все возможное и невозможное, чтоб они любили, вся жизнь – служение тем, кто предал! Вся жизнь в оправдание тех, кто предал! Выбрось из головы! Сгоришь!

– А я сегодня с девушкой познакомился. Ее зовут Ника.

– Ну ты даешь! Она дочь Вирджинии и Арини Трая.

– Мне это ничего не говорит.

– Ее мать оперная дива. Звезда мирового уровня, имеет свою линию одежды.

– Это в смысле … – Андрей не договорил, не смог подобрать слов.

– Это дизайнерская коллекция, свой Дом одежды, торговая марка. Ну это очень круто. А отец известный археолог, он занимался древними греками, что-то там откопал, получил за это Нобелевскую премию, но в науке не остался. Сейчас он занимается ювелиркой, разрабатывает дизайн очень дорогих изделий, едва ли не эксклюзивных. Ника, без понтов, вполне адекватная. О чем Вы говорили?

– Это она говорила, рассказывала про город, кто где жил.

– А кто с кем спал?

– Нет. А что, она и это может?

– Я просто развлекаюсь. Ну общайтесь! Она сумеет позаботиться и о тебе, и о твоем развитии.

Глава 65 В театр с Никой

– Андрей, я хотела пригласить вас в театр. Сегодня премьера. Дают «Травиату». Вы любите «Травиату»?

– Ведь премьера – это первый раз…

– Пожалуй, вы правы, получается какая-то глупость! «Травиата» всем нам годится в прабабушки, а мы говорим «премьера»!

– Ника, мне очень стыдно, но я не знаю, что такое «Травиата».

– Это опера такая. Будет петь моя мама. Сейчас она поет нечасто, но все же поет. А эта опера – ее любимая вещь. Пойдете?

– Если можно. Да. Я сейчас же схожу куплю билеты.

– Андрей, вы смешной, на премьеру билеты распроданы месяц назад.

– Я просто непутевый! Я отказник. У меня ни отца, ни матери. Я выпускник Центра. Чего от меня ждать.

– А вы полагаете, что я охочусь за деньгами, богатыми родственниками? У меня все это есть.

– Но ведь я дикарь. Вам будет стыдно за меня.

– Вы знаете, – Ника на минутку замолчала, а потом с улыбкой выдала: – Медведей учат танцевать.

– Форма одежды?

– Торжественная.

– Хорошо, я могу попросить вас помочь мне с выбором.

– Не могу, у меня сегодня первая смена, я только успею приехать и привести себя в порядок. Но если получится раньше выбраться, я позвоню.

– Стив, она ангел во плоти! Она такая!

– Будь моя воля, влюбленных отстреливал бы, как бешеных собак.

– Почему?

– У вас мозги набекрень. У меня работа до полпятого. Я только уснул.

– Ну прости.

– Кстати, у Ники скоро день рождения.

– А ты откуда знаешь?

– Она на три дня раньше меня родилась. Только еще на три года позже.

– А что ей подарить?

– Подари собаку. Или кошку. Она любит животных.

– Может, лучше черепаху, ухода меньше.

– Нет, она в панцире, ее не погладишь!

– Она пригласила меня на «Травиату».

– Хорошая опера.

– А ты откуда знаешь?

– Мы с Никой родственники. Наши мамы были сестрами.

– Извини.

– Они предложили мне жить у них, но я решил по-другому.

– Ты тоже богатый.

– Да, родители, оставили и недвижимость, и счет в банке, и бизнес.

– А что ж ты тогда в общаге живешь?

– Наверное, потому что общага моя семья. Другой у меня нет. А жить на краю чужой я не хочу.

– Извини меня, я как слон в посудной лавке, все говорю невпопад.

– Ты хороший парень. Открытый. И еще ты очень тонко чувствуешь чужую боль. Если б ты видел свое лицо, когда говоришь что-либо невпопад! Там, в шкафу, мой фрак и брюки к нему, померь. Если подойдут можешь надеть.

– Во сколько заехать за вами?

– Если можно, к шести. Я хотела бы поддержать маму.

– Вау! Ты … У меня слов нет. Ты красавчик!

– Это ты красавица, только я не умею комплименты говорить, другим могу, а тебе…

Ника действительно была красива: длинное колоннообразное платье делало ее еще чуть выше и стройнее, а белая широкая лента поверху платья подчеркивала персиковый оттенок кожи. Золотисто-рыжие локоны водопадом ложились на плечи. Косметики самую малость, лишь подчеркнуть достоинства.

Андрей держал ее за руку.

– Мне нравится твой фрак. Сам выбрал?

– Нет, Стив дал свой напрокат.

– Он на тебе сидит лучше, чем на Стиве. Только ты не говори ему этого!

Прежде чем идти к маме, Ника остановилась у зеркала:

– Надо все проверить, мама огорчится, если я буду выглядеть небрежно.

На Андрея из зеркала смотрел красивый молодой человек, волосы черные как смоль, глаза лазурно-голубые. Нос ровненький. Кожа чудесная, бархатистая, едва тронутая загаром. На губах скромная улыбка.

– Ты понравишься моей маме!

– Хочешь знать, какой будет твоя жена через двадцать лет – посмотри на тещу!

– Ты знаешь, одно время мои поклонники приходили в наш дом, видели маму и влюблялись в нее. А я оставалась не при делах! Вот!

– Я их могу понять, у тебя действительно красивая мама, только вот любить я буду тебя. Всегда.

Повисла тишина. Андрей сам испугался того, что сказал.

– Слова не юноши, но мужчины! Вы мне кого-то напоминаете. А вот кого, вспомнить не могу. Бегите в зал. Время. Мне надо побыть одной. Ника, держи за меня пальцы, пожалуйста.

– Мамочка! Все будет хорошо! Ты лучшая! Ты самая лучшая. Полмира съехалось слушать тебя.

– Жаль, что ты не пошла по моим стопам.

– Не в коня корм.

В театре Андрею понравилось все. Но больше всего буфет.

Хотя и здесь он волновался, ему казалось, что он обязательно опрокинет на Нику стакан сока или уронит пирожное

После премьеры был банкет. Это еще то испытание. Ника была заботлива внимательна.

– Попробуй рыбку, вторая вилка справа для рыбы, но ты можешь есть любой, никто не осудит – богема. Главное, чтоб ты был мастером своего дела, неважно – музыку пишешь, делаешь скрипки или в прыжке летишь через сцену.

– Вы мне кого-то напоминаете, молодой человек!

– Мама, ты ему это уже говорила!

– Я вспоминаю, кого.

– Мама, ты компрометируешь меня, у Андрея может сложиться мнение, что ты ветреная особа.

– Я вспомню и скажу потом! Не забудь пригласить Андрея на день рождения.

Глава 66 Подарок на день рождения.

Ко всем прочим вопросам добавился еще один:

– А Ника любит меня?

Щенка для нее он пошел выбирать сам.

Выбрал золотистого колли. Говорят, что собака и хозяин всегда похожи. Вот будут оба рыженькие!

– Стив, можно я Нику в гости приглашу?

– Можно. Но я в пять утра вернусь! Мне негде ночевать.

– Стив, я обижусь! Просто я хочу подарить ей подарок. Ну не попрусь же я со щенком в бассейн.

– Ника, с днем рождения!

– Ты первый! Ты самый первый поздравил меня.

– Можно мы зайдем ко мне в общежитие, там твой подарок. Я надеюсь, он тебе понравится.

Подарок сидел на кровати Андрея и рвал зубами игрушку…

– Как ты выбрался?

– Это мой подарок?

– Да. Его зовут Удача. Каждый раз, когда ты будешь звать его, «Удача, удача, удача» , леди Фортуна будет думать, что ты зовешь ее, и будет бежать к тебе со всех ног!

– Он игрушку порвал.

– Я заметил.

– Она тебе дорога, хочешь, я заберу домой и попробую починить ее?

– Не надо. Наверное, кончился ее срок. Мих-Мих говорит, что ее привезли в Центр вместе со мной. Возможно, она из моего дома.

– Здесь что-то есть. – Ника тискала игрушку в руках. – Капсула.

Андрей раскрыл капсулу.

– Это ключ от банковской ячейки, там написано на брелке, какой банк.

– Поехали посмотрим.

– Думаешь золото, бриллианты?

– Возможно, дневники, документы. Ведь золото, бриллианты не самое главное в нашей жизни. Поехали. И Удачу с собой возьмем. Слушай, ты хорошее имя собаке придумал…

В ячейке лежал очень древний ноутбук, еще письмо и коробка с документами.

– Забирай все! Едем ко мне.

– Неудобно. Что подумает твоя мама?

– Лучше спроси, что скажет моя мама, если я брошу тебя здесь одного в таком состоянии. Поехали.

Глава 67 Документы из ячейки

– Дочь, ты была не права. Я не ветреная особа. Не смотри на меня так! Я вспомнила, на кого он похож. На Элизабет Шайн. Если б я не знала, что ее сын убит, я бы подумала, что она его мать.

– Очень интересно мам. Если ты не возражаешь, давай продолжим потом. Не сердись! Ты самая лучшая мама на свете. Ой, забыла. Держи.

– Это корзинка с пирожками для больной бабушки, но я еще не бабушка. Или уже следует готовиться?

– Там Удача! Мне ее Андрей подарил. Знакомьтесь!

Ноутбук, несмотря на свой преклонный возраст, работал.

Андрей вскрыл письмо.

«Это письмо адресовано моему сыну – Андрею Сергеевичу Федорову…»

Письмо написано, далее следовала дата.

Если ты читаешь его, значит меня нет в живых.

Поверь, сын, я не сделала ничего плохого.

Я не преступница, преступно государство, превращающее людей в расходный материал, в двуногую скотину.

Я просто хотела уберечь их от бесплатного сыра в мышеловке.

В коробке документы на недвижимость, документы и адреса нотариальных контор, в которых лежат завещания на счет в швейцарском банке. Надеюсь, они не разорились после очередного кризиса.

Акции международных компаний. Ты не бедный.

Это единственное, что радует меня.

Я люблю тебя, сынок! В моей жизни три ценности: Бог, Сережа и ты.

Твоя мама Элизабет Шайн».

– Может, это ошибка? Ведь твоя мама сказала, что сын Элизабет Шайн убит.

– Мамочка!

– Слушаюсь!

– Смотри, что мы нашли.

– Слава Богу, у меня нет старческого маразма.

– Мама! Откуда ему взяться! Ты еще молодая и красивая!

– Надеюсь, наша дочь будет так говорить тебе?

– Надеюсь. Мам, ты у меня умная, ты мудрая! Скажи, а так бывает, чтоб человек умер, а потом он остался жив?

– Бывает. Я думаю, что Элизабет просто спрятала своего сына, а государство, не заморачиваясь, объявило его мертвым, чтоб прибрать к рукам имущество семьи, но его постигла неудача: на момент смерти имущества на ее имя не было. Как и не было счетов в банке. Она всех перехитрила. Она успела все спрятать, только не сумела уехать из государства. Правительство объявило ее вне закона и не собиралось позволить ей вести пропаганду.

– Здесь видеофайлы, вы можете посмотреть?

Замелькали кадры. Вот малыш. Вот он ручки тянет. А вот фонтан пустил.

– Это ты!

– Не знаю.

– Да-да, это она! А это ее муж. Федоров. Как его звали.

– Сергей Федоров!

– Да-да-да. Сергей Федоров! Они были такой красивой парой, Элизабет так любила его. Она аж светилась вся, когда он был рядом.

– Как это светилась?

– Ты на себя в зеркало смотрела, когда приходила с Андреем ко мне на премьеру?

Ника покраснела.

А вот парк. Сирень! И скамья у куста сирени!

– Это моя мама. Я нашел ее. Я всегда помнил ее, и этот парк, и скамейку. А могилу найти можно, мне скажут, где она? Отца тоже убили?

– Нет. Его тяжело ранили, но Правительство России заявило протест и его в тяжелом состоянии вывезли на самолете из Элизбурга, а следом объявили вне закона, запретили въезд в страну.

– Откуда ты все это знаешь, мама?

– Тогда это событие всколыхнуло всю страну. Тогда же погиб мой брат и твой дядя Стефан. И каждый понимал: если сегодня так поступили с Элизабет Шайн, с любым из нас завтра могут поступить так же. Поэтому у нас с твоим отцом всего один ребенок! Ты.

– Мне на карточку поступают переводы от Сергея Федорова.

Глава 68 Встреча

Андрей складывал вещи в сумку. Главное – ничего не забыть.

Все сложилось. Парк, сирень, медвежонок, денежные переводы.

Теперь он знает, что Мих-Мих не его отец.

Пора. А то опоздает на поезд.

Мих-мих был в саду, вместе с ним еще два мужчины.

– Андрюша! Как я рад!

Мих-Мих обнял его.

– Я хотел тебе представить своих друзей.

– Одного из них я знаю, вы Федоров, Сергей Федоров, мой отец.

Этот медведь сгреб в охапку Андрея.

– Сына, я уже и не надеялся увидеть тебя. Этого человека ты тоже можешь назвать отцом, он подарил тебе жизнь, вывез из дома, спрятал. Ну а Мих-Миха ты знаешь. Я приехал забрать тебя. Эта страна отняла у меня жену, отняла возможность воспитывать сына. Я не хочу тебя потерять еще раз.

– Вы не хотите спросить откуда я знаю Вас?

– Откуда?

– Ключ, я нашел ключ от банковской ячейки в медвежонке, в ячейке оказался старый ноутбук и в нем много видеофайлов, там я маленький, вы, мама. Мама была красивая.

– Ты на нее похож! Когда ты сможешь уехать?

– Сергей, не торопи его! На него столько всего сразу свалилось.

– Хотите посмотреть видеозапись? Я включу для вас.

Загорелся экран, замелькали кадры…

– Лиз, моя Лиз…

Справка

Элизабет Шайн-Федорова – дизайнер, писатель, политический деятель. Один из основоположников движения за возрождение страны и нации. До ее появления в общественной жизни Крэзиса удельный вес контрактников составлял девяносто семь процентов, за пять лет ее деятельности этот показатель сократился на двенадцать процентов. Погибла во время событий «Свадебного интервью», после этих событий численность людей, не подписавших контракт, увеличилась до тридцати семи процентов от общей численности населения.

Ненаписанные главы

Пройдет время, и Федоров-младший заберет своего сына в домой, в Россию. Его родители будут счастливы увидеть внука.

Он расскажет сыну о том страшном дне, когда сотрудники полиции Крэзиса расстреляли в упор всех, кто был во дворе. Тело Элизабет и сына хозяйки, считая, что это сын Элизабет, выставили на площади для успокоения толпы. А его, тяжело раненного, отправили в Россию.