Buch lesen: «Чудовище Ивановой»

Глава 1

Географичка продолжала рассказывать о новом прекрасном мире, в котором предстоит жить поколению старшеклассников, где роботы будут выполнять грязную работу, а людям останется время для творчества и самосовершенствования:

– И это принципиально изменит экономику всего мира. Не будет бедности, голода, агрессии, а люди станут умнее и лучше… Что, Иванова?

– Екатерина Сергеевна, – сказала Аня, поднявшись, – а разве люди не отупеют вконец, если все будут делать роботы?

– Иванова точно отупеет, – язвительно заметила Семакина под дружный хохот одноклассников.

– Походу она уже, – согласилась с ней Кузнецова.

И класс снова одобрительно зашумел.

– Тише, дети, – попробовала успокоить учительница и обратилась к Ивановой:

– Аня, почему ты думаешь, что люди станут глупее из-за роботов? Наоборот, освободится время для учебы и саморазвития.

– А то сейчас у них нет на это времени, – проворчала Иванова. – Только и делают, что смотрят новости и в соцсетях залипают.

– «У них»? – удивилась учительница.

– А Иванова у нас не человек, – выкрикнула Кузнецова.

–Точно, – хохотнула Семакина, – она очкастый киборг-убийца.

– Да пошла ты, – не выдержала Аня.

– Что ты там вякнула? – сказала Семакина.

– Что слышала.

– Девочки, девочки, – вмешалась учительница.

– Еще поговорим, – пригрозила Семакина Ивановой.

И после урока на лестнице Аню действительно подловили одноклассницы.

– Ты не слишком борзая для новенькой? – угрожающе спросила Семакина.

– Отвали, – сказала Иванова и попыталась пройти мимо школьниц, которые преградили ей путь.

Но Кузнецова не дала ей пройти, а Петрова толкнула так, что Ане пришлось сделать шаг назад.

– Руки свои грязные убери! – огрызнулась Иванова.

– А то что? – ухмыльнулась Петрова.

– Вмажь ей, – подсказала Кузнецова Петровой.

– Только троньте! – выкрикнула Иванова.

– И что будет? – спросила Петрова и стала медленно приближаться.

– Отошла! – крикнула Аня, выставив перед собой канцелярский нож.

– И что ты сделаешь? – сказала Семакина и потянулась, чтобы выхватить нож.

В этот момент Аня дернула рукой, чтобы не дать Семакиной забрать нож, и случайно коснулась лезвием ее ладони.

– Ай, дура! – выкрикнула одноклассница и отдернула руку. – Ты меня порезала.

Петрова и Кузнецова сразу отступили от Ивановой, и той удалось проскочить мимо них.

– Бешеная! – выкрикнула ей вслед Кузнецова.

– Идиотка! – поддержала ее Семакина.

Но Аня уже мчалась по коридору к раздевалке. К счастью, география шла последним уроком и можно было отправляться домой. В голове шумело от адреналина и несправедливости. За что ей все это? Как же было прекрасно, когда они жили в Железногорске и она ходила в свой любимый А-класс первой школы, где остались все друзья и подруги. И зачем только маме пришлось переезжать в этот Курск?

Хотя, конечно, Аня понимала, что взрослая жизнь сложнее, чем кажется, и иногда взрослые поступают не так, как им хочется, а как требуют обстоятельства. Мама Ани, Ирина, тянула их маленькую семью на скромную зарплату эколога и, конечно, хотела для своей дочери только лучшего. Поэтому и согласилась на переезд, когда ей предложили работу по профилю с лучшими финансовыми условиями, но в другом городе. Обмен квартиры произвели быстро, не потеряв в площади и комфорте, только лишь в удаленности от центра, что было компенсировано продавцом наличием подвала, расположенного здесь же в доме.

Открыв дверь, она зашла домой и, убедившись, что мамы еще нет, пошла сразу в комнату, проигнорировав кухню, где на столе лежала записка с гневным – «Поешь!» Ей ничего не хотелось, только бы провалиться сквозь землю, пропасть, исчезнуть, раствориться или умчаться в свой любимый Железногорск, где остались все близкие и теперь потерянные подруги. Аня достала телефон и написала в школьный чат, что новая школа отстой и девочки просто идиотки. Но ей никто не ответил, возможно, потому что все еще шли последние уроки, а может быть, просто старые друзья уже вычеркнули ее из своей жизни. Обидевшись на весь мир, она надела наушники и включила любимый плейлист. В своем воображении она пела эти песни, выступая на сцене, а ее теперь уже бывшие друзья восхищались, удивлялись, плакали и сокрушались, что так несправедливы были к ней.

Незаметно она провалилась в сон, из которого выдернул ее голос мамы. Вернее, не голос – крик:

– Ты с ума сошла! Мне позвонили из школы. Ты что там устроила?

– Мам, я…

– Ты ведь знаешь, как непросто было тебя устроить в конце учебного года. Такая школа, лучший класс, а ты…

– Я не просила меня переводить.

– Да как ты вообще смеешь! – У мамы перехватило дыхание, и она устало опустилась на кресло. – Нам выпал такой шанс все изменить. Эта новая работа – большая удача. Мы с тобой больше не будем считать копейки, сможем позволить себе нормальные вещи, может, даже в отпуск человеческий съездим. А тебе всего и надо, что просто спокойно учиться в школе.

– Идиотская школа! – выкрикнула Аня. – Там одни придурки учатся. Они там вообще не уважают друг друга, называют кличками обидными, троллят, затыкают.

– Это не дает тебе право кидаться на девочек с ножом, – холодно заметила мама.

Аня обречено опустила голову.

– Так это правда? – в ужасе констатировала мама. – Господи, мой ребенок преступник. Почему ты таскаешь с собой нож? Кто тебя научил? Это твои железногорские приятели?

– Я не таскаю с собой ничего, – тихо проговорила Аня.

– Что?! Может, еще и не ты порезала эту девочку? Мне такие ужасы рассказали. У нее порез чуть ли не до локтя. Столько крови потеряла! Может даже, нерв задет, и теперь она не сможет нормально рукой шевелить. Ты понимаешь, что ты наделала? Ты ребенка инвалидом сделала! Мы теперь всю жизнь будем на нее работать, чтобы выплатить ущерб…

– Мама! – остановила этот поток слов дочь. – Какой нерв, какая кровь, там максимум царапина, и то потому что она сама рукой махнула и лезвие задела. Я лезвие канцелярского ножа даже на сантиметр не вытащила.

– Зачем ты вообще его доставала? – успокаиваясь, спросила мама.

– Они не давали мне пройти на лестнице. Я хотела их припугнуть.

– Ну почему ты не можешь, как нормальные дети, просто дружить с одноклассниками, не ссориться и не устраивать поножовщины?

– Они первые начали, – сказала Аня.

– Они начали, а ты закончишь. Завтра же извинишься перед этой Семеновой.

– Семакиной, – поправила Аня. – И я не буду извиняться. Они первые начали. Это они на меня напали, а я просто защищалась.

– И все равно, дочь, ты должна извиниться.

– Да почему я должна? – чуть ли не плача, спросила Аня. – Они же виноваты.

– Ты хоть понимаешь, что родители Семакиной собираются на тебя заявление в полицию написать. Тебя поставят на учет, как бандитку какую-нибудь, и все, вся жизнь пойдет под откос. Карьера, работа, учеба. Ты будешь как прокаженная.

– Ну и пусть.

– А обо мне ты подумала? А если на моей работе узнают? Я с таким трудом туда устроилась, столько характеристик собрала, и из твоей прошлой школы, кстати, тоже. Кто будет держать у себя мать рецидивистки? Ты не только себя, но и меня подставляешь!

– Ну ты же моя мама, – уже откровенно рыдала Аня. – Ты всегда должна быть за меня. Почему ты за них?

– Успокойся, Аня, я не за них, я за нас. Просто это взрослая жизнь и взрослая ситуация, за которую надо нести ответственность. Ты же уже большая девочка, все должна понимать.

– Я не хочу ничего понимать! Это несправедливо!

– Перестань реветь. Справедливость бывает только в твоих дурацких книжках, а в настоящей жизни все по-другому. Ну неужели ты хочешь, чтобы из-за этого инцидента разрушилась наша жизнь? Надо быть хитрее, дочь. Притворишься, извинишься, и будем жить дальше.

– Не хочу притворяться!

– Ну, дочь…

– Отстань! Вы все фальшивые, ненастоящие, как манекены, как роботы.

Аня выскочила из комнаты и стала натягивать кроссовки.

– Ты куда собралась? Мы еще не закончили.

– Подышать, – огрызнулась дочь, не глядя схватила с ключницы связку и выбежала из квартиры.

Выскочив на улицу, Аня поняла, что не знает куда идти. Друзей в этом городе не было, мест, где можно спокойно пересидеть, она не знала. К тому же на улице было необычайно холодно для апреля. Она плотнее застегнула куртку и сунула руки в карманы. Нащупав слишком большой ключ на связке, она достала его на свет.

– Это не мои ключи, – расстроенно проговорила она, разглядывая находку.

Похоже, она взяла не свою связку, а запасной комплект, оставленный старым хозяином. Мама рассказывала, что там жил какой-то дедуля, продавец в букинистическом отделе книжного. Он продал им свою квартиру и уехал к детям в Казань.

Они с мамой так и не удосужились посмотреть, что там за подвал такой, который им всучили как преимущество новой квартиры. Ана пожала плечами – раз идти все равно некуда, а домой не хочется, почему не исследовать закрома книжного червя. Вообще-то она любила читать, конечно, не те скучные книжки, которые им задавали в школе, а те, которые мама читать запрещала: ужастики, взрослые детективы и любовные романы. Читала их много и с удовольствием с телефона, но все же находила какую-то особую прелесть в листании бумажных экземпляров, часто облизывалась на них в книжных магазинах, где стоили они как десятая часть маминой зарплаты. Аня мечтала, что когда-нибудь разбогатеет, скупит себе все полки и не будет выходить из дома, пока все не прочтет. Возможно, в новом подвале будет что-нибудь интересное и не слишком потрепанное.

Она спустилась по ступенькам в темноту, включила фонарик на телефоне и медленно побрела по холодному и пыльному коридору вдоль труб. На некоторых дверях были номера квартир, и Аня очень надеялась, что их подвал так же маркирован. Свет фонарика выхватывал из темноты числа и наконец привел к нужной двери.

– Вот тебе раз, – проговорила Аня, заметив, что дверь не заперта.

Она потянула за ручку, открывая дверь, и вдруг из темноты открывшегося проема появилась рука и втащила ее внутрь. Аня хотела закричать, но жесткая ладонь закрыла ей рот.

– Не кричи, – услышала она металлический голос и от страха потеряла сознание.

Глава 2

Надежда – самый мощный стимул, дающий шанс на последний рывок, даже когда силы уже на исходе. Елена смотрела на своего тринадцатилетнего сына, подключенного к медицинской капсуле, поддерживающей жизнь.

– И сколько может продлиться кома? – спросила она, с надеждой глядя на доктора.

– Кто же его знает. Искусственный интеллект «Холмс» дает лишь приблизительный прогноз. Согласно ему – недели две, – ответил врач. – Мы сами толком не знаем, что он там делает. Врачи же теперь только и делают, что капсулы обслуживают.

– Ну, может, нам можно тоже что-нибудь сделать?

– Выполнять рекомендации. Но и они довольно туманные: обеспечить активную деятельность мозгу. Как это сделать? – пожал плечами доктор. – Ума не приложу. Пациент в коме.

– У него же есть чип, – вспомнила Елена, – я сама ему покупала. Загрузите симуляцию, и мозг будет активен.

– Чип – это хорошо, – сказал доктор, – но мозг ведь не обманешь, он знает, чем отличается симуляция от настоящего движения. Вот если бы вы воспользовались материальным носителем, тогда другое дело.

– Медицинские андроиды очень дороги, вы же знаете.

– Воспользуйтесь страховкой.

– Воспользовалась уже, – проворчала Елена. – Квот нет, и очередь на полгода вперед. А он за это время может инвалидом остаться. Почему ваш Холмс не может его вылечить без последствий?

– Я не знаю, – снова пожал плечами доктор.

– А, ну да, вы же только обслуживаете капсулы, – иронично заметила Елена.

– Послушайте, если бы не эта система, вы бы вообще своего мальчика больше не увидели. Благодаря искусственному интеллекту мы тысячи людей каждый день с того света возвращаем. После такого падения и травмы счастье, что он вообще выжил.

– Да уж, счастье.

У Елены перед глазами снова пронесся тот день. Когда сын на соревнованиях по прыжкам с парашютом запутался в стропах и ударился на лету о стену вышки. Черт бы побрал эти зрелищные виды спорта.

– До сих пор не понимаю, – проговорила она, – почему страховка не сработала.

– Она сработала, – не согласился врач, – иначе бы мы сейчас с вами здесь не беседовали о реабилитации, уж простите. Просто не повезло, один шанс из миллиона, что произошло такое стечение обстоятельств. Парашют раскрылся, система отпустила воздушную подушку, стропы запутались необычно, компенсаторы на стене не успели распознать человека. Вот и случилось. Но, к счастью, костюм спас. Кости целы, жизненно важные органы почти в порядке, а функции мозга после сильного сотрясения скоро будут восстановлены.

– Если только мы обеспечим активность мозга, – закончила мысль Елена.

– Да, может, обойдется?

– Я должна просто надеяться, что обойдется? – вспылила женщина.

– А что мы можем?

– Знаете, – Елена задумалась, – есть у меня одна мысль. Я ведь могу временно перенести его сознание?

– Конечно, – ответил доктор, – только учтите, вернуть его необходимо в течение суток после окончания процедур. Иначе ментальные функции мозга будут утрачены навсегда. Вы, конечно, сможете их обучить заново, но это уже будет не ваш сын, а совсем другая личность, да и не очень полноценная на первых порах.

– Не пугайте, я знаю последствия майн-дисконнекта. Я все верну вовремя.

– Знаете, где взять подвижного андроида?

– Есть идея. Запускайте процедуру.

В исследовательском центре, построенном на базе Юго-Западного технического университета, проводилось много разных научных работ. В одном из проектов, финансируемых государством, через оборонное ведомство участвовала и сама Елена как ведущий специалист по вычислительной нейробиологии.

Пройдя в Центр, она поприветствовала охранника, который провел ее через детекторы и сканеры, установленные на входе, затем, несмотря на то что эксперт уже примелькался, тщательно проверил пропуск с помощью цифрового идентификатора.

– Хорошо еще, что ДНК не заставляют проверять, – пошутила Елена.

– И не говорите, – страдальчески вздохнул охранник. – А что у вас в сумке?

– Планшет, жесткий диск, документы – все для работы.

–Проходите, – скучающе отозвался охранник и пропустил женщину.

Елена сразу пошла в лабораторию, где на стенде, прикрыв глаза, стоял подросток, одетый в простые светлые штаны и курточку. Ничего не выдавало в нем андроида, кроме провода, торчащего из-под каштановой шевелюры, тянущегося к серверам лаборатории.

– Привет, Кай, – поприветствовала Елена и запустила рабочий компьютер.

– Добрый день, Елена Владимировна, – открыв глаза, поприветствовал андроид.

– Я тут собираюсь тебе устроить недельную профилактику, – сказала Елена, подключая жесткий диск к серверу, – так что ты, пожалуйста, сделай архив.

– Архив готов, – ответил Кай металлическим голосом.

– Ну, тогда я тебя выключаю. Готов?

– Готов.

Елена набрала код в командной строке программы, и андроид обмяк на стенде.

– Ну, Юрочка, – тихо проговорила Елена, – с богом.

Андроид вдруг снова ожил, задергался.

– Что происходит, где я? – металлическим голосом произнес андроид, пытаясь вырваться из зажимов стенда.

– Юра, Юрочка, успокойся, – тут же подбежала к нему Елена.

– Мама?

– Да, сыночек, это я. Ты только не пугайся, во время соревнований у тебя запутались провода, и ты спикировал в стенку вышки. Сейчас твое тело в медкапсуле, проходит восстановление, и скоро ты снова сможешь нормально двигаться.

– Мне кажется, мы не в больнице? – оглядываясь, сказал Юра.

– Нет, сынок, не в больнице. Для успешного лечения тебе нужно создать условия для активности мозга. Вот я и подключила тебя к рабочему андроиду. Поживем пока здесь. Будешь ходить по комнатам, смотреть фильмы, читать книги. Главное, двигайся больше. А через недельку я тебя обратно в тело загружу.

– Ясно, – кивнул Юра, оглядываясь. – Мрачно у тебя здесь, скелеты какие-то.

– Это прототипы, – улыбнулась Елена, – здесь мы разрабатываем универсального робота для нужд страны. Ты постой пока спокойно, я еще не весь образ загрузила. А то еще перемкнет что-нибудь.

Зазвонил телефон, Елена сняла трубку.

– Что? Я же… Но я ведь…

На том конце разъединились.

– Мама?

– Господи, вот дура, – Елена схватилась за голову. – Я и забыла, что стенд напрямую подключен к сети. Они уже знают, что я без протокола вмешалась в работу. Сейчас.

Она вскочила со стула и бросилась к двери лаборатории. В коридоре, чеканя шаг, уже шли по ее душу. Елена подбежала к монитору. Полоска прогресса показывала девяносто девять процентов.

– Да что же ты так долго, – проговорила бедная женщина.

– Мама? Что?

– Мне нельзя было в личных целях использовать андроида, – сказала она.

Потом повернулась к монитору, вздохнула.

– Ладно, – сказала Елена, – один процент, это может быть просто сбой графической оболочки. Перенос же явно уже прошел. Так, Юра, я сейчас тебя отключу. И ты через окно побежишь отсюда. Беги на нашу дачу, только не очень быстро, а как человек. Там подзарядишься. Подойдет обычный универсальный провод. Понял.

– У тебя будут неприятности? Я лучше останусь.

– Нет, Юра, ты побежишь. Я не собираюсь смотреть, как ты в капсуле превращаешься в овощ. А так побегаешь, даже лучше будет. А я разберусь. Скажу, что сбой программы. А через неделю вернем андроида.

В дверь лаборатории громко постучали.

– Все, беги, Юра! – крикнула Елена и выдернула провод из его головы.

Андроид сошел со стенда и удивленно оглянулся на Елену.

В дверь стучали уже настойчивее.

– Беги, Юра, беги! – снова крикнула Елена и показала на окно.

Андроид проследил за ее жестом, затем легким движением запрыгнул на подоконник и, разбив окно, выскочил наружу.

Женщина про себя досчитала до десяти и открыла дверь лаборатории. Тут же в помещение ворвались люди в форме.

– Где робот? – закричал один из вошедших.

– Сбежал, – ответила она и посмотрела в окно.

Андроида уже не было видно.

– Вы за это ответите.

Юра бежал, не разбирая дороги. Он дважды наткнулся на велосипедистов и чуть не попал под машину. Бежать было важно, и он бежал. Была еще одна важная вещь – он Юра. Он бежал, и он Юра.

Вдруг андроид остановился. Он понял, что не знает ни кто он, ни куда и зачем бежит, и даже почему он Юра. Где-то сзади громко завизжала сигнализация, и это заставило его снова побежать. Очень хотелось остановиться, подумать обо всем, разобраться. Но вокруг были люди, машины, громкие звуки. Он не знал, от чего бежит, и поэтому бежал от всего. Вдруг Юра почувствовал, что запас энергии на исходе, и это почему-то тоже стало важным. Он свернул во дворы, увидел открытую дверь в подвал и забежал в нее. В темноте он прошел по пыльному коридору вдоль труб и вдруг каким-то образом почувствовал энергию. Она была тут, за дверью, надо было лишь попасть внутрь.

Юра сильно дернул дверь, и слабый замок металлически хрустнул, не мешая двери открыться. Зайдя в каморку, андроид огляделся. Повсюду лежали стопки книг, какие-то древние воспроизводители звуков, но главное – настольная лампа, подключенная универсальным проводом к розетке. Юра выдернул его и попытался подключиться к сети. Напряжение было слабое, но его хватало, чтобы начать зарядку. Он сел на книги и замер, одновременно давая себе получить энергию и подумать о происходящем.

– Я робот, – стал рассуждать Юра, – я сбежал. Значит, мне угрожала опасность. Почему? Если я робот, я не отвечаю за свои поступки, и значит, вряд ли я бы сам решил сбежать. Значит, кто-то мне приказал.

Перед глазами Юры всплыло лицо женщины, которая кричала ему, чтобы он убегал.

– Возможно, она мой хозяин? Но стоп. Роботы не рассуждают. Они лишь выполняют команды. Значит, я не совсем робот. Возможно, я человек в теле робота? Но почему я ничего не помню? Вероятно, произошел какой-то сбой.

Вдруг Юра услышал шаги. Кто-то легкий шел в его сторону. Он замер и превратился в слух. Шаги становились все ближе и ближе. И вдруг остановились.

– Вот тебе раз, – произнес чей-то голос.

И дверь медленно стала открываться. Недолго думая, Юра выдернул провод и встал возле двери. В проеме показалась девочка. Внутренняя оценка подсказывала, что она не представляет опасности.

Юра осторожно подскочил к ней и зажал рот ладонью.

– Не кричи, – попросил он.

Но девочка от неожиданности вскрикнула и обмякла на его руках.