Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец

хорошо написано, правдоподобно, но когда герой начнёт хоть через 10 раз попадать в эти долбанные самолёты, я вообще-то фантастику читаю а не хроники. ждёшь, ждёшь, а всё мимо. Уже раздражать начинает.

Вообще-то это не фантастика, а самая натуральная военная проза. Из фантастики только способ попадания ГГ в 1941 год. А дальше расписаны военные будни бойца РККА, причём без каких-либо фантастических явлений. Три звезды только за обманутые ожидания, а так-то книга неплохая. Третья часть вообще про другого героя

Вообще-то это не фантастика, а самая натуральная военная проза. Из фантастики только способ попадания ГГ в 1941 год. А дальше расписаны военные будни бойца РККА, причём без каких-либо фантастических явлений. Три звезды только за обманутые ожидания, а так-то книга неплохая

Прочитал с удовольствием первых две части, жизненно, хотя и есть технические и исторические нестыковки. Третья книга спорная, поэтому 4 звезды

Описание очень подробное, ощущение такое будто сам пережил с автором все переключения главного героя, автор подошёл к написанию серьезно, многие описания выдержаны в соответствии с историческими фактами, подача рассказа простая и затягивает читателя с самого начала

Будущему читателю цикла В. Полищука о зенитчике. Плавая в океане литературной мути (особенно эта характеристика касается темы "попаданцев"), изредка натыкаешься на жемчужину (ради этого, собственно, и роешься в хламе). И вот таким неожиданным сокровищем, без сомнения, можно назвать романы В. Полищука о зенитчике. Трудно с полной определенностью отнести эти произведения к какому-то одному жанру. Фантастика? Да, но фантастические элементы служат лишь вспомогательным двигателем сюжета. Приключенческая литература? И снова - да, но тема повествования слишком уж нетипична, сложна для банальных приключений. Романы о войне? Разумеется, однако война - безжалостная, жестокая - здесь также играет роль лишь сценического антуража. В конце концов понимаешь, что все очарование идет от личности главного героя, выписанного автором и талантливо, и любовно. Конечно, в зенитчике внимательный взгляд может обнаружить, как в калейдоскопе, многое из традиционных характеристик "попаданцев": невероятную адаптивность и гибкость психики в сочетании с железным стержнем натуры супермена, черты Мэри Сью. Но все это можно отнести к неизбежным условностям жанра. В любом случае талант автора настолько масштабен, что все вышеперечисленное вписывается в повествование естественно и непринужденно, не препятствуя развитию арки персонажа. Если сравнения были бы тут уместны (трудно от них удержаться, как и столь же трудно обычно попасть, сравнивая, в цель), то на ум могло бы прийти творчество уже ушедшего от нас А. Звягинцева. Другое дело, что у Полищука почти полностью отсутствует идея мессианства, герой романов о зенитчике подчеркнуто приватен, внешне сосредоточен на текущих событиях. При этом от повествования невозможно оторваться, читаются романы на одном дыхании, эмоциональная вовлеченность находится на высочайшем уровне. И невольно, следуя за героем по кровавым дорогам войны, ты вдруг начинаешь осознавать, что узнал и понял о истории своей страны, о ее людях что-то новое, небывалое. И столь это необычно, так нежданно в отношении современного автора, а не одного из классиков советской литературы о войне, что хочешь - не хочешь, а берет приятная оторопь. И хоть вспоминать применительно к разбираемому случаю известное "новый Гоголь появился!" было бы, наверно, значительным преувеличением, но именно так и хотелось мне воскликнуть на первых порах (хотя, в общем, автор далеко уже не новичок в писательском ремесле). И я по-хорошему завидую тем читателям, коим еще предстоит окунуться в перипетии мира зенитчика. Начавший этот путь не пожалеет об этом, будьте уверены! А В. Полищуку хочется пожелать, как ни банально это звучит, новых творческих достижений. Мы с нетерпением будем ждать от него новых шедевров.