Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления

А какой табун детей носился в теплую летнюю погоду во дворе. Ольга Симонова, Лариска Кушнер, Ленка Вдовкина, Иринка Друзина, Людка Колобова, Ленка и Танька Макаровы, потом Наташка Кобякова, Вера Рогалева… наш старший друг и кумир Пашка Глушков, Андрюша Вербов, Вовка Крысанов, Леша и Ваня Мосины, Кирюша и позже – Данилка Ситниковы, Сева Кондрашин, я Вадик Егоров, Ильюшка и Радик Шариповы, Сашка Макаров, три брата Катаевых, братья Вдовкины, Лешка Павловский, Андрей Бегичев, братья Князевы, Витя Яговитин, Саша Нестеров, Леша Мамонтов, Славка Фетисов, Вовка и Серега Антиповы, Серега Зябликов, позже Антошка Потапенко, Андрей Шувалов… И это далеко не все, называю лишь тех, с кем в детстве играли, а были еще и ребята постарше, в ту пору даже разница в два-три года была весьма заметной, но не могу не назвать Сережу Друзина, Сашу Ионина, Володю Мокина, Наталью Глушкову, Люсю Сажину, Свету и Ирину Гудиных, Лену Волович, брата Андрея Вербова, брата Саши Нестерова, Андрея Онуфриева и его брата, Алика Нинкина, Олега Мелюхова, Свету Кондрашину, Таню Черепанову, Шуру Крысанову, Ольгу сестру Бегичева.

В нашем дворе летом перед вторым классом я познакомился с Викой Толстиковой, пришедшей вскоре в наш второй «А» …Аа, недоговорил я что еще в нашем дворе соорудил великий подвижник Александр Макарыч. Рядом с песочницей стоял в виде вытянутого треугольника острым углом вниз (в стальном обрамлении) ярко- голубого цвета плакат с белым голубем мира со словами всем известной и всегда звучащей по радио тогда песни: " Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я!» Песня очень хорошая, но мне так хотелось вписать в нее папу и бабу Веру, бабу Женю, конечно, тоже, но строфа не резиновая!.. Чуть позже появились здесь же очень добрые в натуральную величину скульптуры девочки с зонтиком и мальчика, играющего на балалайке. Отлитые в бетоне по проекту стройной, в тонких очках выпускницы нашего художественного училища и под кураторством Макарыча, эти белые садово- парковые скульптуры стояли на метровых бетонных же розоватых подиумах. Тополя, клены.

Раньше даже таком достоверном фильме семидесятых, как «Калина красная» В. Шукшина мне казалась чуть театральной встреча главного героя с березками своей малой родины, юности. Но проходит время, и в прошлом году, оказавшись здесь, во дворе моего детства, я вдруг остро почувствовал свое родство с деревцами, каждое из которых помнит меня, маленького. Только к скамейкам и двум широким голубым качелям (весам) не имел отношения Макарыч. И еще – к двум площадкам с толстыми столбами с веревками для сушки белья. Ах, как зимой упоительно пахло арбузом эти свежепостиранные простыни и пододеяьники! Деревянные и пластмассовые бельевые скрепки- даже их сейчас не встретишь! Вот и еще одна скульптура нашего двора – медведь, точнее- медвежонок, стоящий на метровом подиуме на задних лапах, приготовившийся съесть… да нет, конечно не ребенка непослушного)), всего лишь …горсточку рябины. За спиной мишки еще одна – малая – песочница со сварной композицией железных полутораметровых коричнево-зеленых камышей. Наконец, толстое красное бревно, называемое словом «бум», увенчанное деревянной, обитой покрашенной красным цветом конской головой с гривой в виде десятка расположенных вроде солнечных лучей дюралюминиевых трубочек с точеными из дерева красных маковок на концах. Вот что такое Макарыч! И всегда он найдет, о чем поговорить с нашим братом, малышом!) Наверно, Творческо- производственные мастерские Худфонда (они тогда располагались на Луначарского- Карла Маркса) и отдел благоустройства нашего района, и домоуправление также помогли и помогали этой красоте, честно говоря, не знаю. Но в любом случае всего бы этого точно не было без великого и скромного друга детей художника и мастера на все руки Александра Макаровича Минеева! Что без таких как как Макарыч, как Иван Данилович Самойлов из Нижней Синячихи была бы наша жизнь!

Зря не заходили в наш двор побывавшие в магазине «Кристалл» глава ГДР Вальтер Ульбрихт и президент Югославии, маршал Тито с женой! В шестидесятых, после долгой ссоры, советские руководители сменили гнев на милость и протянули Иосипу Броз Тито, как бы тогда сказали,)) руку дружбы. «Дорогой товарищ Тито, ты ни в чем не виноват!» – так сказал Хрущев Никита, приезжая к нам в Белград. Конечно, интересной личностью он был. Как -то раз и Сталин предрек своему почти тезке быть аж вождем советского блока, а потом вот те на! «Мы пьем в меру,» – сказал доктор Неру,, " Мы пьем для аппетита», – сказал Броз Тито…«А мы пьем – досыта!» – сказал Хрущев Никита…

В «Кристалле» продавалась очень красивая, филигранно выполненная подставочка для яйца. Заоблачнея цена: 930 новых рублей. Я думал, если буду главой станы, то буду жить скромно, не транжиря денег. Но вот такую подставочку для яйца я за свой счет куплю в родном «Кристалле»! Нетрудно представить как каламбурили, шутили сегодняшние СМИ, если б это, наконец, произошло! Да, помню многих. К папе мне было года три с половиной несколько раз приходил некто дядя Гена с шапкой желтых кудрявых волос и в очках в толстой оправе. Вскоре жизненные обстоятельства их с папой как-то разбросали кого куда. Папа потом его совсем забыл, вспомнил когда я ему напомнил… и вот помню до сих пор… С Викой Толстиковой познакомились в начале лета во дворе. На ней было, по погоде, белое платье в голубенькую крапинку,, зеленка на сцарапнутой коленке и ходила она по бревну (буму), рядом стоял папа Павел Поликарпович. Он-то со мной и заговорил, а Вика говорила, когда он ее для поддержания светской беседы со мной что-то спрашивал. Впрочем, это не была чисто светская беседа, он всегда имел живой интерес к людям. У них с супругой, Тамарой Дмитриевной, учительницей нашей школы, рос еще младший ребенок Женька. Кстати, Женька, очень шустрый мальчишка, тоже нередко ходил с пятнышками йода и зеленки на ногах и других частях тела. До этого они жили на Мира. «Как, ты думаешь, ее зовут?» – живо, но с едва заветной мечтательно-элегической ноткой, наклоня голову вправо, спросил Павел Поликарпович. Подсказка в виде первой. буквы «В» мне довольно быстро помогла. На «Веру» эта девочка, на мой взгляд, не походила, а полуподсказка папы «может Виля?» меня рассмешила…» Такого имени нет, – сказал я и назвал «Вика»…«Ну, почему ж нет?» – шутя упрямствовал папа бывшей незнакомки, но я уже понял, что отгадал. Потом Вика Толстикова с ее жизнелюбием и острым веселым умом, часто едким юмором, переходящим в сатиру, стала неотъемлемой частью нашего класса, его летописцем.

Тогда же мы тесно общались с мальчиком, какое -то время жившим во втором корпусе, по имени Витя Плахоцкий. Мама и бабушка, это надо было видеть, не могли на него надышаться. Мама, брюнетка с прической, была всегда рядом и делала мне замечания. Когда мы с ним затевали играть в войнушку на красных пластмассовых саблях, то всегда сидевшая на балконе бабушка не сбрасывала ему сабельку просто вниз, а медленно спускала на бельевой веревке в игрушечном пастмассовом ведерке. Это надо снимать в кино! Про старую Одессу!

Чуть позже я стал охранником природы. В нашем дворе появилась юная блондинка около шести лет от роду по имени Эля, она жила во втором корпусе на первом этаже с мамой, жгучей высокой брюнеткой. Как-то мы с Элей и детьми помладше нас играли во дворе, точнеена газоне у третьего корпуса. И вот я попался на глаза грузному пожилому, лет шестидесяти, человеку, который подозвал меня и спросил:" Хочешь стать Охранником природы?» -" А как это? "– ответил я вопросом на вопрос. «Это значит беречь деревья и газоны, ветки, не давать и другим ломать и портить деревья…» -сказал серьезно дядя. «Хорошо, я буду!» – ответил я и стал охранником природы. Точнее- этот человек меня на эту должность и назначил. Так и сказал: " Все, назначаю тебя охранником природы! Старайся…»

Я собрал команду тех, кто был рядом и объяснил им, что цветы, листья и траву рвать нельзя. И пусть другим детям они об этом хорошо расскажут. Деревья- это наши друзья, от них вокруг и воздух чище и все красиве. И этих друзей мы как можем должны охранять, защищать!» Дня через два Эля сказала, что дома у них есть даже нарукавная повязка с надписью» Охранник природы», и что она ее подарит мне! И подарила: на белой марлевке красная надпись. Не очень выразительно, но все же. Мы активно боролись с нарушителями. Однажды я даже написал заявление в расположенную в нашем доме недавно открытую при участковом детскую комнату. Но никого что -то застать не мог и сунул заявление в ручку закрытой двери. Про то, что некто сломали ветку, а также рвали цветы на клумбе. Но никакого ответа от правоохранителей не последовало, и я решил справляться сам. Ничего писать больше не стал. Стал вести в основном разъяснительную работу среди детского населения.

Потом настало время ехать на море. В живописный Черноморск второй раз было нельзя, так как там разместили военный городок и все закрыли, по крайней мере, от туристов. И мы отправились в небольшой городок на берегу Азовского моря Приморско- Ахтарск. Дядя Алеша поехал с бабой Женей, мамой и со мной, оставив тетю Тосю по ее просьбе дома. С кошкой Масей. Тетя на вокзале слала нашему еще не отошедшему поезду воздушные поцелуи и обрадовалась, что и я так сделал в отношении ее. «Вадюха-то послал мне воздушный поцелуй!» – воскликнула она, и поезд тронулся.

Ахтарск утопал в зелени и какое-то светлое умиротворение исходило от него. Наша хозяйка невысокая, с правильными чертами лица женщина лет чуть за пятьдесят, жаль имени не помню, что-то вроде Анастасия Васильевна, кажется, жила невысокого росточка мужем в доме с высоким крыльцом, телевизором, большим огородом, где росли очень крупные красные помидоры. Здесь же вдаль по дорожке можно было пройти в дом старшей сестры нашей хозяйки – Натальи Васильевны, в круглых в черной оправе очках, с темными волосами, веревочками заплетенными назад в виде двух истончившихся от возраста косичек, закрепленных коричневой пластмассовой гребенкой, как носила наша баба Вера и многие старые женщины в то время. У старшей высшее или незаконченное высшее образование читалось во всем ее облике и мягкой, демократичной манере поведения.

В наши дни высшее образование подверглось большой инфляции, обесценилось, и уже не меняет человека внешне. А тогда и пару десятилетий после еще меняло. Как в предвоенные и послевоенные годы – десятилетка. Помните: " Не пойдет, Шарапов, у тебя на лбу десять классов написано!».. Люди хорошие не от гордыни, а больше от инстинктивной ответственности образованного человека перед обществом, согражданами даже и в обрёмканной одежде выглядели по-другому. Положение обязывает. Я имею в виду положение что ты, так сказать, на передовой. В наши дни люди с дипломами высшего образования иногда, то ли свысока, то ли восхищаясь, изрекают: " Он всего с шестью классами образования…» И словно невдомек им, что в тридцатые годы на плечах человека с таким уровнем образования была ответственность «ученого человека», что придавало сил, побуждало через самообразование тянуться к новым знаниям и не забывать уже освоенного. Это как сто долларов сейчас и в тридцатые годы – разница слишком велика.

В советское время как в котле, в тигле, выучились грамоте и знаниям о мире, так или иначе, все. И единичные исключения лишь подчеркивали великий масштаб сдвига в массовом образовании. Помню, как году как раз в шестьдесят шестом- шестьдесят седьмом к нам с мамой на улице Восьмого марта обратилась с вопросом как пройти на улицу Восьмого Марта простая лет сорока женщина. «Так Вы ж по ней идете,» – улыбнулась мама. – " Извините, я неграмотная…» – услышал я в ответ. В цыганской среде, правда, неграмотных и сейчас довольно много.

Старшая сестра приходила к нашей хозяйке посмотреть телевизор. Еще мы ходили смотреть в Доме культуры фильмы. Мне жаль сейчас, что не найти хорошее арабское кино шестидесятых. Оно похоже на индийское, но в основном пожестче, менее мелодраматично что ли. Если, скажем, проводить аналогию с шампанским, то арабское кино не всегда» полусладкое», но часто и полусухое, даже – брют. Тогда мы смотрели цветной фильм про молодого офицера, про его внезапную любовь, разлуку и старого отца, перебирающего четки и гадавшего: " Придет Али – не придет Али»…В конце наш Али побеждает в перестрелке одного негодяя, и зал, утирая слезы, расходился в катарсическом потрясении и очищении. Вот бы посмотреть этот фильм сейчас! С нами перед воротами дома познакомился местный белобрысый шестилетний парнишка Юрка. Очень шустрый, сообразительный и какой-то не по годам взросленький. Он очень сдружился с дядей Алешей, не отходил от него, называл его: " Дедушка!» Они и по поселку (или городку) вместе гулять ходили. Мы с дядей Алешей тоже, правда, мама считала, что я донимаю дядю Алешу своими рассказами. Вроде бы уж я ни тогда, ни сейчас стараюсь не донимать.) Помню, как этот Юрка, загорелый, танцевал нам смешно твист во дворе. Я тогда читал с помощью сначала бабы Веры, оставшейся, как и тетя Тося, в Свердловске, а потом – бабы Жени и мамы довольно дурацкую книжку» Володька Веснушкин в стране заводных человечков». Там мальчик -школьник попадает в какой-то антимир, где действуют довольно отвратительные персонажи- Генерал Ржау, Адмирал Жаднинг и Летчик Злоуж… Иллюстрации хорошие, но все какое-то на редкость недоброе. И сейчас не хотел бы эту книженцию перечитать.

Азовское море и песчаный пляж с отдыхающими и местным населением мне понравились! Приморско- Ахтарск – некогда казачье место. Кубанского казачьего войска. Хороший по телевизору, говорили, был концерт казачьего хора песни и пляски – пели песню: " В путь- дорожку дальнюю я тебя отправлю, упадет на яблоню алый цвет зари. Подари мне, сокол, на прощанье саблю, вместе с острой саблей пику подари!» Песню напела мне баба Женя, поскольку я тогда уснул и концерта не видел. Только вот, если сокол- это не птица, а ласковое поименование девушкой своего любимого казачка, то зачем просить такие"сувениры», разоружая его перед «дальней дорожкой» (походом)? Люди иногда поют как на автомате, не вслушиваясь в слова. Я вот в дестсве и потом с удовольствием с удовольствием слушал песню» Во поле березка стояла, во поле кудрявая стояла». Но мне, хоть убей, непонятны были слова: " Не кому березку заломати, не кому кудряву заломати! Ой, люли- люли заломати…» Как» Охраннику природы мне казалось это совершенно негодным делом!) Более того, лирический герой потом сообщает: " Я пойду, пройдусь – погуляю. Белую березку заломаю. Люли- люли заломаю…» В общем, то ли браконьер, то ли какой-то злой медведь!) Помните, в сказке» Вершки и корешки» медведь грозится мужику, мол, я тебя заломаю! Так и в реальности, увы, бывало. Но зачем надо заломать березку? Ответ пришел ни с того ни с сего, несколько лет назад; «Да ведь это ж …девичья невинность!» Тоже не фонтан, но и не абсурд. «Медвежий» смысл прогулки уступил место… донжуанскому.))

Вообще же русская песня отличается своей чистотой, целомудрием. «Ой ты, душенька – красна девица!» Дядя Алеша очаровал всех детей округи. Кстати, это тогда он мне и рассказал драматичную быль о своем деде на санях в ночной снежной степи и возникшей и возникшей из вьюги, догонявшей его огромной женщине!

Здание магазина купца второй гильдии Спиридона Мещерякова – отца дяди Алёши- в г. Камышлове сохранилось и по сию пору (я там был, ныне это ул. Карла Маркса 35 -а). Как и деревня Калиновская, бывшая слобода, основанная их далеким прадедом «слободчиком» Алексеем Ивановичем Мещеряковым еще в 1620 -е годы и в ней есть улица Мещерякова… Потом приехал и мой папа..Вижу, идет веселый Юрка в шапке из газеты с козырьком. Я тоже умел делать из газеты, но не такие, попроще. Спрашиваю Юрку: " Откуда ты такую шапку взял?» – " Д а это мне дядя Володя, твой папа сделал!» – " Как это?»)) – " Да, он только что приехал!» Во дела, сын не знает, а местный мальчишка неполных шести лет с папой моим уже и познакомился, и получил в подарок эту шапку?» Конечно, нам с папой отдыхать и вовсе стало весело!

Обедали мы всегда во дворе под плетениями винограда и ужинали, завтракали тоже. Вечером иногда сидели и в уютнейшей летней кухне, взрослые играли в лото и карты иногда. Милое местечко на Азовском море с кирпичными и прочими домами и хорошими людьми. И сейчас бы там, пожалуй, я был бы не против оказаться, хоть все, конечно, и переменилось! Обратно летели самолетом. Там был курьезный случай – муж хозяйки из- за каких-то слов моей мамы, что дядя Алеша ночью споткнулся в проходной комнате, чуть не расшибся… сильно приревновал жену к дяде Алеше. В этой комнате тогда почему- то и спала его жена, хозяйка наша. Улетали мы домой в последние дни августа на самолете, но билетов в Краснодаре не было. Пришлось маме идти к начальнику аэропорта, где она сказала, что ребенку надо в школу как угодно. Начальник аэропорта сказал: " Хорошо, что- нибудь сделаю. Но мальчику придется лететь у мамы или бабушки на коленях. Два билета – больше никак. «Мама, конечно, обрадовалась. Поезда тоже были переполнены. На дядю Алешу места не было. А волшебная фраза: " Я от Кагана "– здесь бы не подействовала!) Пришлось дяде Алеше, никуда особо не торопившемуся бывшему члену коллегии Уральского Совнархоза, переждать транспортный ажиотаж и уезжать попозже. Нет сомнения, муж нашей хозяйки прожил эти дни как на углях!) Помнится, баба Женя выслала хозяйке бандеролью набор мельхиоровых вилок, ложек и ножей – та давала деньги. Наверно, после этого муки ревности мужа от хорошего настроения пошли на убыль!

Хороший свердловский художник Борис Васильевич Волков- автор уральских пейзажей и картины» Серафимович у Бажова» Мы с мамой, помнится, ходили к ним в гости тогда пару раз в дом, где долго был магазин» Головные уборы» на Ленина- угол с Мичурина. Волковы жили на втором этаже, самого художника тогда дома не было, а были его жена Зоя и сын Китя, то есть Никита, на год меня старше, блондинистый, высокий, худой, кожа чуть желтовата. Неплохой парнишка, но игра с ним у меня что-то не клеилась. Он показал мне свою любимую книжку» Приключения капитана Врунгеля», я полистал, посмотрел картинки, Китя пояснял. Мальчики летом ходили очень часто в коротких штанах на лямочках с перемычкой на груди. У меня были, например, темно -синие. Так и говорилось: " Штанишки» или «Короткие штанишки». А слово «шорты» пришло в нашу жизнь значительно позже. Я его знал. Когда родители ездили еще на Кубу, то их предупредили, что на пляже принято носить не плавки, а шорты и закрытые купальники. У папы после этой поездки остались светло- шоколадные шорты в красные квадратики. Но по фасону это скорее трусы бегуна, чем шорты в привычном нам понимании. И у мамы был темно- синий купальник. Много тогда они привезли переводных картинок, появившихся у нас на розовой коробочке с нитками, на папках и т. д. На пластиковых моделях самолетов переводным образом наклеивались красные флажки – на хвостовое оперение и т. д. Помню, как с папой и мальчишками тогда мы, видя оставляемую летящим в небе самолетом белую полосу почтительно произносили: «Реактивный…»

Попалась мне только что информация о старом -шестьдесят второго года – фильме про дореволюционного русского летчика Уточкина с Олегом Стриженовым в главной роли… так я отлично помню этот фильм еще только вышедшим в прокат и мои позитивные эмоции в этой связи. В шестьдесят шестом, вроде бы, году стали выпускать игрушечных пластмассовых советских космонавтов в скафандрах, хотя после полета Беляева и Леонова и выхода последнего в открытый космос в марте шестьдесят пятого костюм космонавта стал более легким, хотя и выглядевшим не как рыцарские доспехи, а менее романтично.

По телевидению объявляли, что все мальчишки хотят стать космонавтами. Я же хотел, когда вырасту, стать экскаваторщиком. Впрочем, постепенно меня стала привлекать профессия военного, офицера. Не столько даже сама профессия, сколько возможность носить широкий кожаный ремень и кобуру с табельным пистолетом. Наряду с этим, очень захотелось стать художником и, может быть, скульптором, как папа. Недалеко от нашего дома, у гаражей, мы выкапывали мел для рисования на асфальте, В строгом смысле это даже не мел, а какие -то слоистые бурые камешки меловой породы, оставляющие на асфальте четкую белую линию, которую можно было делать жестче и мягче, растирать пальцем и делать светотень. В общем, рисовать на всем асфальтовом пространстве сколько душе угодно, И я стал рисовать старинных воинов и наших современников, собак, котов и птиц, лошадей и всадников порознь и в каких -то воображаемых сюжетах, Это в первом и втором классах, да и после, принесло мне широкое признание множества людей, проходящих по нашему двору и смотрящих вниз из окон и балконов, «Как ты интересно все нарисовал, как ты здорово рисуешь!» – только и говорили мне люди разных возрастов и разной искушенности в искусствах со всех сторон. Я совсем не задирал носа, просто как- то не додумался. «у Егорова – то сын настоящий художник растет!» – говорили жены наших художников, а они-то неплохо в таких делах понимали. Иногда меня хвалили и сами художники, а это, само собой, дорогого стоит. Вовка Крысанов, Ильюшка Шарипов, Сева Кондрашин, Лёша Мамонтов и другие наши, давно ставшие взрослыми, мальчишки и теперь помнят мое рисование на асфальте во дворе перед первым корпусом! И из пластилина я хорошо лепил на сказочные темы. Это не могло не радовать папу, ждавшего, что сын пойдет по его стопам. Он ведь и сам с детства мечтал стать художником и стал им.

Второй класс начинался на подъеме и сулил немало интересных, пусть хоть и в детском восприятии, встреч и событий. Я понемногу эмоционально привыкал к школе, классу, самостоятельным прогулкам во дворе, простым арифметическим действиям в уме и звуку собственного голоса при чтении книжек, журналовы «Веселые картинки» и» Мурзилка». В «Кристалле» продавались очень симпатичные серебряные детские ложечки с кошками, мишками, обезьянками, собаками, зайчиками и другими цветными зверушками на конце, У меня такие ложечки, подаренные на дне рождения пополнялись.

Какой погожий, солнечный выдался сентябрь! Небо – голубой хрусталь, желтая, иногда чуть буроватая позолота сентябрьской листвы. И мы идем после уроков (домашнее задание не задали, только стихотворение – наизусть!) с Игорешкой Агафоновым, шурша опавшими листьями, смеясь и наслаждаясь полнотой жизни!

Наш новенький проигрыватель, пришедший на смену радиоле, играл прекрасные песенки, мелодии…» Человек из дома вышел»: «Поднялся рассвет над крышей, человек из дома вышел. Поглядеть на жизнь поближе вздумал с утра. …человеку много ль надо? – У него на сердце радость. Он смеется снегопаду, солнцу в небе и ветрам!..» Очень светлая, жизнерадостная песня, которую наш дворовый детский народ перепевал: " Человеку много ль надо? Две бутылки «Лимонада»! «…А что? Вкусно!..)) Ее прекрасно пел Э. Хиль, но имени этого я тогда не знал. Только» Дон Хиль- зеленые штаны» мне был известен, да и то лишь по афишам этого спектакля. Другая песенка, звучавшая у нас, «Замечательный сосед " – тоже очень жизнерадостная! Радоваться, что у нас сосед играет на кларнете и трубе способен, к сожалению, не каждый!..)

В нашем классе у Марины Берлинблу папа был скрипачом, а мама, кажется, концертмейстером тоже в оперном театре. Такие хорошие люди. Папа с чуть каким-то аргентинским лицом, но совсем не смуглым, в красивой шляпе с элегантно выгнутыми полями, немолодой уже, но стройный, ладный. Первая или вторая скрипка оркестра. Что за фамилия Берлинблу …Голубой Берлин..Блу… Блюз… Опять вспомнил свою догадку про Блюз.. это сине- голубое полуночное небо и в нем звучит саксафон. Очень люблю голубой небесный цвет. И синий цвет ночного неба. Но в наши дни, похоже, надо делать веселую улыбку типа «но не подумайте плохого!».. Дядя Витя мой – необычайный остроумец получил от друзей прозвище «Педро- великий хохмач «…так назывался в пятидесятые- шестидесятые какой-то известный тогда спектакль. А сейчас назовите -ка так друга и он вам даст по морде. Хотя бы грозно спросит: " Ты что ж это имеешь в виду?» Тогда как во времена моего детства никакого подтекста голубой цвет совершенно не имел. Вот ведь, называя некоторые явления и склонности не своими исторически утвердившимися именами, а как-то более мягко, обтекаемо, мы потом вынуждены делать немало оговорок, что голубой это не «голубой», а просто прекрасный цвет неба и воды. «На прекрасном голубом Дунае»…Так вот, не думаю я, что соседи Берлинблу были радостны репетициям скрипача и концертмейстера за стенкой. Помнится, они жили на Генеральской 6…Но люди… Он, даже здороваясь со мной, ребенком, чуть касался своей шляпы, и они с женой, синеглазой (блу), тоже пожилой, приятной (видно- доброй) дамой, находили пару слов для такой малявочки, как я. Я благодарен вам, супруги Берлинблу, хоть вспомнил вас впервые за уйму лет! В нашем доме поселился замечательный сосед… О Эдите Пьехе я тоже услышал чуть позже, но голос ее звучал. «Город детства» – какая песня. «Может впервые за тысячу лет дайте до детства плацкартный билет!..» Но отвечает кондуктор: " Билетов нет…» Мир дышал молодостью… Немного раньше» Бэ соме муччо», а по- нашему» Целуй меня крепче!» А Лоита Торес» Пуэбла – ты город студентов! Все, что связано с тобою…» а молоденькая Дина Дурбин! Красавицы пятидесятых, вам приходится потесниться от натиска «королев бензоколонки»…девчонок в косынках. «Я гляжу ей вслед …ничего в ней нет. А я все гляжу – глаз не отвожу!» Роскошные Софи Лорен, Джина Лолобриджида и Сарра Монтьень уживались на наших кино- и теле- экранах с Бриджит Бордо и Надеждой Румянцевой. Божественный голос Робертино Лоретти! «Вернись в Сорренто», " Джамайка»…Так поют ангелы на небесах! Как прекрасно жить!

Мы идем с Игорешей Агафоновым, дружески попинывая желто- зеленую листву. Игорешка с мамой моей был уже знаком и теперь, познакомившись и поговорив с бабой Верой, решил устроить моим домашним небольшой, но запоминающийся, концерт! Он стал танцевать твист и, имитируя ударные, «На далеком Севере ходит рыба- кит, а за ней на сейнере бродят рыбаки. Но нет кита, нет кита, нет кита- не видно. Вот беда, эх вот беда, до чего обидно!..Как-то ночью темною вышел капитан. И в трубу подзорную ищет он кита… Но нет кита, нет кита, нет кита – не видно! Вот беда, вот беда, до чего ж обидно!..» А потом на мотив» Где-то на белом свете, там, где всегда мороз» спел довольно озорную песенку про ресторан «Урал»… Немного позже Игореша увлекся интермедиями из репертуара Аркадия Райкина, рассказывал их где только можно! Писал и пишет до сих пор русские тексты к зарубежным эстрадным хитам! Игорь- из семьи ведущих артистов нашего Свердловского театра оперы и балета. Олег Агафонов – солист оперы – бас. Пел партию Князя Галицкого в» Князе Игоре» и много других ведущих партий отечественного и мирового оперного репертуара. Позже блистательно пел Петра Первого в опере А. Петрова «Петр Первый» и т.д., исполнял на свердловской эстраде, на телевидении произведения уральских композиторов, стал заслуженным артистом РСФСР. Он был потом и заместителем начальника Управления культуры Свердловской области (по сегодняшнему – зам. министра правительства области).

Вероника Кузнецова- Агафонова – мама Игоря – была ведущей нашей балериной, танцевала Одетту- Одилию в» Лебедином озере» и весь классический репертуар, работала вместе с мужем и в знаменитом Алма- Атинском театре оперы и балета, получила звание Заслуженной артистки Казахской ССР. Пара очень яркая, оба такие красивые и талантливые. Мать Вероники Викторовны и бабушка Игоря – Мария Георгиевна Легаева – энергичная пожилая женщина, с кругозором и крепкой хваткой, умела показать себя, понравиться, быстро узнала нас по именам и характерам. Они жили на Генеральской 6, там же, где семья Берлинблу, где наша одноклассница Лариса Уревич с мамой – Миленой Георгиевной – редактором на нашем телевидении, позже- третьей и последней женой художника Бориса Александровича Семёнова.

Лариса тоже стала потом носить фамилию отчима – Семёнова. Пока уже после своего иняза не вышла замуж за свердловского телеведущего Михаила Любарского. У нее за стенкой жила с родителями и бабушкой учившаяся младше нас Лариса Чичерина. Две Лариски играли не только в дочки-мамы, но и во внучку Брежнева и внучку Косыгина!)) Там же жил и наш одноклассник Олег Иванов с мамой и папой- городским судьей. Здесь же немного раньше жили балерина Нина Меновщикова и певец- баритон Николай Голышев с дочкой Аленкой. Игорёшку многие считали некрасивым, чуть ли не уродцем, говорили, что фанатично влюбленная в свою работу Вероника Кузнецова танцевала даже на большом сроке беременности и родила ребенка чуть ли не шестимесячным. Игорь всегда был удручающе худым, большеротым, шепелявым, но при этом удивительно неординарной личностью, раньше всех нас стал писать стихи и даже прозу, как орехи щелкал трудные кроссворды, знал все новинки кино и музыки. Дорогой друг Игорешка, вот ведь как давно дружим мы с тобой! Ты играл и в нашем дворе, но у вашего большого дома и свой небольшой зеленый дворик со своей шустрой компанией. Помню, как к нам на классный час приходили сначала высокий – 186 или 187см- в дорогом костюме и тонким умением общаться с любым слушателем Олег Агафонов, а потом грациозная пышноволосая в черном костюмчике- жакет и узкая юбка- Вероника Кузнецова. Не раз наш класс с их подачи посещал Театр оперы и балета имени Луначарского.

Вероника, насколько я знаю, была и родственницей соседки нашей тети Нади Ситниковой. Тогда же классом мы посетили Свердловский ТЮЗ, располагавшийся тогда рядом с Филармонией, на спектакле» Катя и чудеса». Помню девочку Катю в красно-белом клетчатом платьице и сначал страшную, а потом оказавшуюся довольно доброй (хоть и хитрой!)) обитательницу здешнего болота – Кикимору, вскоре после знакомства предложившую кокетливо называть ее «Кики»! Очень красивая подсветка зеленого вечернего леса, сказка что надо!

Глава семнадцатая. В Америку на зеленом венике!

В сентябре шестьдесят шестого мои папа с мамой купили по девятьсот с лишним рублей две путевки в цитадель мирового капитализма – Соединенные Штаты Америки! И это еще не самая дорогая их поездка – на Кубу, например, каждая путевка (на полмесяца) обошлась им около тысячи трехсот. Перед Америкой папа купил кинокамеру – снимать свой любительский фильм -хронику путешествия по этой самой цитадели – Нью- Йорк, Вашингтон, Чикаго, Буффало… Предварительно им поставили довольно болезненную прививку от черной оспы. Шутили, мол, отправляются в Америку на зелёном венике. В Нью- Йорке гуляли по Бродвею, по Пятой авеню, Восьмой авеню…