Buch lesen: «Продолжая Веллера: Легенды мафии. Том 1»
ЛИПИН
Продолжая Веллера :
ЛЕГЕНДЫ МАФИИ
ТОМ 1.
БЛАГОДАРНОСТИ
Хочу выразить благодарности моим родителям, всем четверым. Без них я не стал бы тем, кто я есть.
Спасибо моей преданной жене, без терпения и понимания которой, я бы давно умер голодной смертью, не окончив рукопись.
Спасибо моим побегам, как родным, так и привитым, надеюсь, генетика не так страшна, как её малюют.
Спасибо моим верным и любимым друзьям, хоть и не будут они читать фолиант без серий упражнений на пресс и бицепс.
Отдельное спасибо МИХАИЛУ ИОСИФОВИЧУ ВЕЛЛЕРУ за острый ум, его неподражаемый стиль и блестящий язык, которые и побудили меня перековать мечи на писАло.
Трещала по швам и расползалась Империя.
В одном из её осколков, в придуманной стране Сорристан, в загадочном вольном городе N, был ресторан. Он носил звучное имя Бар Корлеоне. Возможно поэтому, а вполне вероятно, что и нет, называли его владельца дон Корлеоне и был он циничен, ироничен и афористичен; а может его и не было вовсе, и это лишь миф, легенда, созданная, чтобы было на кого взваливать непосильную ношу и непомерную ответственность. Его деятельность не находилась на виду и не подлежит обсуждению, ведь нельзя же обсуждать тени ?
Великие люди окружали нас. Победители, приученные к борьбе, к проигрышам и паденьям, встававшие и восстававшие. За ошеломляюще короткое время им удалось невозможное; выстроить на руинах невероятный, сумасбродный, необузданный мир.
С маниакальным безумием они вели борьбу за власть, за деньги, за влияние, за свою долю страха, внушаемого людям. С безрассудной одержимостью тёк эксперимент с неконтролируемым и непредсказуемым результатом. Война на истребление непокорных. Непокорными были чуть больше, чем все.
Возможно, кое-кто, из числа тёртых и прожженных, почёсывая старые раны, узнают события, узнают себя и узнают Время.
То Время, когда их величие было бесспорным, власть всемогущей, а возможности безграничными.
Местами это вымышленные истории реальных героев.
Местами это реальные истории вымышленных героев.
Это не книга о бизнесе.
Это не книга о любви.
Это не книга руководство к действию.
Возможно, это – полная недомолвок и неясностей попытка вспомнить то, что забыли и что надо бы забыть.
Попытка понять, есть ли в мире истина, и есть ли гармония ? Спасёт ли мир красота ? И взывает ли душа к справедливости ?
Эта история обречена стать легендой. Уже и не осталось почти никого из тех, кто может подтвердить достоверность или опровергнуть вымысел.
Надеюсь, автору простят стариковскую забывчивость. Замшелый осколок реликта, сохраняя постную, скептическую мину на лице, рассказал вам историю через пятое в десятое, приукрасив там и сям, добавив то да сё.
Проницательный читатель, приложив толику умственных усилий, легко сможет отделить правду от вымысла, и слово от дела, мух от шельм, а бурьян от плевел.
Чем глубже погружаешься в события тех насыщенных лет, тем всё более приблизительными и всё менее надёжными становятся свидетельства. И хотя музыкой звучат они в сердце автора – сморщенного огрызка, почти невозможно отделаться от чувства, что они ничего не объясняют.
«Если испытываешь страх перед чистым листом бумаги – так не пиши !»
М.И. Веллер.
«Значит, нужные книги ты в детстве читал!»
В.С. Высоцкий
ЧАСТЬ I. ИЛЬЯ
ТЕОРЕТИК.
–Ужас! Я от страха мелко попукиваю, – так сказал Илья, выйдя из кабинета и глядя на кривой нож, которым размахивал один из грабителей у барной стойки, требуя отдать всю кассу. И тут же мгновенно получил от налётчика приветственную плюху по носу, за нахальство. А чтоб не умничал.
Официантки испуганно сбились в угол, порыдывая. Бармен, сжавшись, сидел на полу. Его колотила лошадиная дрожь.
– Звонили? – только и спросил Илья, взглянув на кучку всхлипывающих баб, и, получив утвердительный кивок, снова развернулся к отчаянным парням.
До спортклуба «Аврора» было 10 минут, и их следовало прожить.
– Деньги в кабинете, в сейфе, – миролюбиво сказал он, – давай схожу, принесу, а ?
Пьяный грабитель чуял подвох, отпускать не хотел, и идти вместе с Ильей тоже не решался, не забывая периодически поколачивать свободной от ножа рукой по Илюшиной физиономии. Второй, суетливый, тоже с ножом в руке, стоя на стрёме, у дверей, поторапливал. Торговались нудно. Время ползло как капля по стеклу. Илья не был боксёром, и обоснованно опасался, что за десять минут такого активного времяпровождения его лицо может деформироваться в грушу. Дону не понравится его новое амплуа.
Услышав подозрительный грохот, ноженосец отпустился от шевелюры Ильи и обернулся. В дверях стояла пара крепышей, один держал за горло его подельника прижатым к стене. Подельник весело болтал ногами в воздухе, но излишне напряжённое выражение резко взбордовевшего лица с выпученными глазами, веселья не демонстрировало ; казалось, он семафорил руками пригласительные жесты к прекращению насилия и произвола; силясь хрипеть, призывал к вечному и глобальному пацифизму, ощущая жаркую всеобъемлющую любовь к хиппи, вспыхнувшую в нём в момент отрыва от земли и прекращения доступа воздуха в немогучую грудь. Судя по бритой голове и кривому носу владельца держащей его опоры, тот являлся ярым и идейным антагонистом детей цветов.
– Брось нож, Чикатило, – спокойно сказал другой крепыш, приближаясь к нему неторопливо. Он открыл рот, собираясь матерно ответить, но ни ответить, ни пырнуть он не успел, сознание враз потухло, будто нажали кнопку «ВЫКЛ».
Илья одобрительно поднял вверх большой палец. Очки его были разбиты, платком он зажимал нос, пытаясь унять кровь.
– Приберитесь тут, – сказал он, – Хорош трястись. Достань быстро мне льда из морозилки. И этих тоже приберите, – приказал, обращаясь уже к качкам, – Спросите – кто навёл. Спросите так, чтобы УСПЕЛИ ответить. Нам надо будет что-то доложить дону.
И, приняв от бармена стакан со льдом, удалился обратно в кабинет.
Илья ненавидел понедельники.
*****
Интеллигент в пятом поколении, с детства он подавал надежды обмирающим от избытка любви родителям.
– Посмотрите на моего Илюшу! Он – гений! – с придыханием сообщала каждому встречному его мать, закатывая глаза от разрывающей её гордости за успешно выдернутую из неё зиготу. Глядя на сына, она была близка к приступу предкоматозного любовного инфаркта.
Илюша и вправду сочился талантами.
С шести лет он обыгрывал в шахматы всех папиных друзей, хоть на спор, хоть на время, и даже давая фигуру форы. Острый пытливый ум жаждал нового, он прочёл все книги в домашней библиотеке, стремясь, в поисках знаний, получить ответы на мучившие его вопросы.
В школе на литературе ему было скучно, география и история сильно отставали от его уровня, он прочёл про это уже давным-давно, а вот математику любил – получив отметку ниже пятёрки, искренне горевал.
Мама, консерваторский профессор, водила его на скрипочку, и музыку он ненавидел. Выводя часами заунывные рулады, он мечтал о настоящей жёсткой жизни суровых героев Джека Лондона, или о путешествиях, полных приключений, на корабле, плывущем на поиски сокровищ. Впрочем, зачастую он был согласен даже на жизнь Робинзона Крузо на необитаемом острове, только бы избавиться от кварт и терций.
Отличник, зануда и буквоед, в классе он держался особняком. В компанию его не звали, но и не били. Чудак, вечно улыбающийся школофил, живущий в своём мире фантазий, что с него взять ? Одним словом, скрипоматик.
К восьмому классу подрос, и, возвращаясь из музыкальной школы, выбросил скрипку в помойку, сказав дома, что отобрали хулиганы. Решительно воспротивился покупке новой. Перейдя в глиссандо, угрожал, что запишется в карате и в альпинисты. Родители, представив его со сломанным носом, оторопели и отступили. Пусть бы только шахматы и математику не забросил. Все родители всегда были слепы.
А Илюша, начитавшись про рыцарей и джентльменов, рос романтиком. Проведя все свои годы за книгами, он решительно не умел знакомиться, и терялся при виде юных особ, не понимая, с какой стороны к ним подступиться, тем более, что в этом возрасте неуверенные в себе девицы держатся преимущественно стайками. Его тянуло к ним, как магнитом, но, приблизившись, он робел и молчал, не в силах переступить через юную застенчивость. Девчачьи капризы ввергали его в анабиоз, из которого выходил он только дома, за любимыми страницами. Он бы вызвал кого-нибудь на дуэль, чтобы понравиться даме, но, понимая, что бретёр из него так себе, да и пистолет куда-то запропастился, пасовал.
В старших классах увлёкся астрономией, за что его прозвали Звездочётом. Глядя в звёздное небо, он мечтал, и мечты уносили его далеко ввысь, уносили от монотонной жизни, от серых соседей и тупых одноклассников. Мир множества миров манил неизведанностью и бесконечностью непознанной Вселенной, вероятными загадочными существами, возможно обитающими в закоулках за углом галактики. Там, в мечтах, только и начиналась настоящая жизнь.
Он становился непобедимым рыцарем, грозой турниров и удачливым кавалером, окружённым преданными друзьями.
Он рождался королём, и храбрые подданные восхваляли его, а жалкие враги трепетали перед ним.
Романтическое воображение услужливо пряло дивную прядь нежнейшей дружбы с чаровницами, и эротические сцены из полутёмных, освещаемых каминами залов дрюоновских зАмков , готовно всплывали в памяти, ухудшая сон и оценки.
В 16 лет все девушки кажутся желанными красотками.
Вот так он млел и томился в одиночестве, среди книг, цифр и нот, среди манящих к себе звёзд, мечтатель и звездочёт, наполненный великими идеями и книжными идеалами.
Он напоминал недозрелый плод.
Илюшин папа был большой шишкой по профсоюзной линии, и желал принять посильное участие в обустраивании сына.
Но сын, участвуя во всех математических олимпиадах и уверенно беря призовые места, сам проторил дорогу на матмех, и действительно, легко туда поступил. Проучившись полтора года, и начав разбираться в жизни чуточку лучше, он понял, что девочки, в основной своей массе, любят цифры, только если они напечатаны на купюрах, вишнёвые девятки не дают в виде приза за доказательство теорем, да и рестораны почему-то не переполнены бравыми математиками. В них гуляли по-настоящему дикие волки, крутые перцы.
Тогда все хотели в мафию, это было синонимом успеха. Сформулировав чёткие начальные условия, он приступил к решению задачи.
Вот так он и пришёл к дону. В течение пары часов разносторонней беседы Илюша смог произвести наиблагоприятнейшее впечатление. Дону всегда нравились неординарные люди, сильных кругом было – хоть отбавляй, не хватало умных, вопрос был только в том, не подведёт ли ? Илюша заверял, что не подведёт, и получил свой шанс.
Являя разительный контраст с окружающей его бандитской братией, долговязый, слегка неуклюжий, в сползающих круглых очёчках, которые он беспрестанно поправлял указательным пальцем, он повёл дела с невиданным доселе размахом; тщательно ревизовав все предприятия, входившие в сферу влияния дона, он выстроил эффективную конструкцию, имеющей целью исключительно извлечение прибыли. Деньги потекли непрерывным, всё более полноводным потоком.
– Давай посмотрим правде в портмоне, – была его любимая фраза, и он сумел сделать её девизом для всех.
Он первый осознал, что сила – лишь один из инструментов для получения экономического могущества, и первый начал изменения, позднее взятые на вооружение по всей стране, – из мелких, пусть и грозных, опасных, но разрозненных бандитов создавать сплочённую и могущественную Организацию.
Корпорацию.
Мафию.
В отличие от спортсменов, он прекрасно понял, что в бизнесе не дают почётных грамот и медалей. В бизнесе есть только деньги.
Нужно принуждение.
Раньше как было – деньги у кого-то вытрясли, отобрали, поровну разделили, пропили и капут. Ищи следующего буратину. Такая простейшая бизнес схема не нуждалась в инвестициях, да и слов-то таких никто не знал. Начальный капитал любой бригады состоял исключительно из бандитских рож, и определялся качеством и количеством шрамов и поломанных фрагментов на владельце конкретной рожи. Это были, так сказать, ихние средства производства.
С обрушением коммунистической империи, партсекретарей, в основной своей массе – краснобаев и пустомелей, агитирующих за Маркса, труд , мир во всём мире сменили люди дела. Они смотрели на мир другими глазами. Он был нужен им лежащим навзничь у ног.
Проблема было в том, что рэкетиров было пруд пруди буквально в каждом дворе. А зарабатывать деньги было некому, да никто и не хотел, при явных рисках в любой день лишиться всего заработанного плюс здоровья. Ну, или минус здоровья, как считать. В любом случае, когда на одного предпринимателя по пять рэкетиров – это слишком, доить корову до слипшихся боков , конечно, можно, только выйдет – недолго.
Определив и очертив круг интересов дона, было решено никого более в них не пускать, но и к другим в их дела, в их интересы не лезть.
Была выстроена стратегия, охватывавшая все сферы – в первую очередь, конечно, кадры; тщательно просчитаны и разведены финансовые потоки; налажен должный контроль и даже выстроены связи с общественностью.
Илья просчитал экономику бизнеса, как в шахматах – на десяток ходов вперёд и выстроил схему, выводящую боевые отряды на качественно иной, недостижимый никогда ранее уровень, и объединил в одну структуру, в один кулак.
Дон утверждает бригадира и выделяет ему некую определённую бизнес-структуру. Кому-то доставался магазин, кому-то отель, кому-то банк, впрочем, новички начинали с нескольких палаток, с мини-рынков, или с далёких областных центров.
Бригадир самолично отбирал себе бойцов, желающих улучшить свою жизнь и делил получаемую прибыль исключительно по заслугам, по справедливости, при этом каждый боец имел назначенную долю с общего дела. Половина доходов сразу уходит наверх, к дону, за защиту от закона, за безопасность, на дальнейшее развитие и на поддержку попавших в беду.
Бригадир сам отвечает за порядок на вверенном ему участке и за каждого из своих подчинённых.
Никаких этнических или имущественных предрассудков. Меритократия в действии.
Карьерный рост осуществляется пусть не мгновенно, но обязательно. Чем ты смелее, решительнее, эффективнее – тем быстрее движешься к власти, тем больше денег течёт в твою сторону. И даже начав с нескольких палаток, было множество возможностей для движения вверх. Организация давала тебе всё.
Премии мгновенны и достойны. Наказание – сурово, неотвратимо и реально.
Деньги важны, но это не главное.
Статус предпочтительнее, ибо приносит деньги регулярно. Большинство из них были солдаты или спортсмены. Чемпионам и победителям ничто так не греет душу, как заслуженное уважение окружающих за твои свершения.
Никакой бюрократии, никаких собраний и никаких отмазок. Виноват – получи.
Жёсткая иерархия, жёсткая дисциплина, жёсткая справедливость.
Авторитет старшего непререкаем. Не нравится – иди охраняй стоянки.
Предательство непростительно. Спрятаться предателю не удастся нигде, разве что среди рыб. Но это не сильно отличается от альтернативного варианта.
Бесшабашная удаль, не приносящая материальный интерес, не только не приветствуется, но зачастую серьёзнейшим образом карается, ведь за разрешение последствий приходилось платить, и задействовать множество связей, чтобы опосля выгородить удальца от ответственности.
Дрязги и междоусобные войны наказуемы с излишним пристрастием. Хочешь повоевать – одевай перчатки, или какая там у тебя амуниция, и – на ринг. Другие войны убыточны, а за кровь, вероятно, придётся платить тоже кровью. И если тебя признавали зачинщиком, то дело твоё плохо, всегда проще справиться с одним зачинщиком, чем перессориться со всем городом.
Когда-то – поступки, желания и ответственность – всё было сугубо личным делом каждого.
Это эксклюзивно Илюшина заслуга, что ему удалось создать единый организм из множества индивидуумов, и огромного множества, и почти каждый из них был великой личностью, в своём, разумеется, деле, умеющим решать проблемы самостоятельно, а зачастую и в одиночку.
Наитруднейшая задача заключалась в управлении упряжкой великих, в балансе сил.
Однако внедрённая им в употребление экономическая общность оказалась чрезвычайно проста и несказанно эффективна, все, вплоть до последнего бойца заметили, что дела резко пошли в гору.
Да, конечно, и эта общность базируется, не в последнюю очередь, на дисциплине, на страхе. Это не правда, что на убийствах, хотя и без них не обходится, но они, скорее, крайние меры, о них сожалеют. Но выполняют безжалостно. Понимая, что иногда работает просто пищевая цепь. Или ты или тебя. Проза тех лет. Мы все тут собрались не на ярмарку фермеров, яйца продавать.
Будь решителен и эффективен, предан и послушен, трудись, и – богатей!
Людям присущи инстинкты, и основной – это самосохранения. Поэтому, все негерои, мгновенно, или, самые упёртые, по размышлении, но – отступают. Это и есть страх, позволяющий обходиться без излишнего изуверства и приносить дополнительные доходы своей Корпорации, в которой доля, прямо или опосредованно, была у каждого.
Умница и эрудит, он имел представление о том, как устроен мир в действительности, в отличие от спортсменов, истративших юные годы на побитие чужих морд и рекордов, на чтение не имевших ни времени, ни желания, но надо, справедливости ради, признать, что некоторые из них, самые продвинутые, охотно листали «Бодибилдинг» Джо Уайдера.
У него хватало ума не лезть с ними в конфликт, и хватало такта, чтобы терпеть их шуточки. Правда со временем, когда де-факто он стал при доне отвечать за всю экономику, шуточки стихли, он превратился в Илью Константиновича для всех.
– Все тут – блатные, один я – нет, – иронизировал Илья. Сарказм зашкаливал в этой фразе за сто процентов.
Дон был крайне доволен, получив прекрасную возможность сидеть в тени, общаясь с политическими воротилами и городской верхушкой.
Споро организовав крышевание на коммерческой основе, он зорко следил за вновь открываемыми бизнесами, успевая подмять их под себя раньше конкурентов.
Как полководец на поле битвы, он скрупулезнейшим образом планировал операции и двигал бригады как боевые дружины. Каждому было найдено применение по способностям. Основная проблема, чтобы не оттоптали ноги друг другу.
Несметные бригады широковских шли авангардом, при затруднении подключались невозмутимые борцы, уверенные в себе настолько, что их было ничем не вывести из себя, об любого из них можно было ломать коромысло, десантники стояли особняком и были в резерве. На случай непредвиденных обстоятельств имелась поддержка среди законных представителей силовых структур.
*****
Войдя во вкус, Илья проворачивал операции, от которых захватывало дух.
Простейшее и элегантнейшее решение заключалось не в поиске золотой иголки в стоге сена, но – в создании золотого стога. А лучше – стогов.
Заведя себе для консультаций друга в Институте нефти, доктора наук Отто Максовича, который словоохотливо просвещал в нюансах сырьевой экономики своего молодого, приятного, хоть и непьющего собеседника, подливавшего ему виски щедрой рукой, Илья понемногу вникал в суть основного рынка планеты. Отто Максович вообще любил бывать в баре после научных изысканий и утомительных совещаний. Подшофе доктор наук, ссылаясь на «нашего человека в Катаре», представая в образе Штирлица, с очень длинными руками, объяснял Илюше, как устроены процессы нефтедобычи, принципы ценообразования, и влияние политики на отношения с людьми Востока; при описании арабов язык его становился сплошь ненаучным. Официантки, подносившие закуски, краснели густо и убегали резво. За пару месяцев Илья стал экспертом по нефти, ненамного уступающим многочисленным сыновьям шейхов.
Освоившись и разобравшись, кто есть кто в этом мире, он, заручившись согласием консорциума главарей, начал продажу паёв в богатой залежами земле.
Умело распускаемые через парикмахеров и официанточек слухи, наколки нужным людям от проституток, с обязательным диким блеском в глазах, и намёки что-то знающих таксистов делали своё дело. Вскоре вся продвинутая часть города знала о грядущем скором истощении нефти в мире, в связи с бесконечными проблемами в Персидском заливе, где шейхи строят себе сказочные дворцы, и разворовывают все бюджеты, вместо инвестиций в дальнейшее развитие, и проматывают и растранжиривают остатки неразворованного в Лондонских и Парижских бутиках, скупая повсюду недвижимость и отправляя на учёбу отпрысков за шальные нефтяные охрениарды.
Да ещё их бесконечные перевороты по всей Арабии, где сыновья вырывали трон из-под ещё живых отцов, казня дядек и братьев, в схватках за обладание «чёрным сокровищем», а их министры, визири и евнухи, в свою очередь, отгрызали власть у них самих, временно отъехавших за одобрением и гарантиями безопасности в Америку.
И вот, под руководством лучшей в мире группы геологов, не на Северах, а прямо в самОй в нашей области, были разведаны и официально подтверждены гигантские месторождения сланцевой нефти, а под патронажем секретной лаборатории Института нефти разработана новейшая технология подземных ядерных взрывов, результатом чего будет целый океан доступной нефти, нуждающийся для скорой продажи только в невообразимом количестве буровых вышек, больших труб и железнодорожных цистерн, и уже утверждается на самом высоком уровне план-проект о разработке недр на частные деньги, и уже выделены паи в этой нефтеносной земле.
Для своих – появилась возможность стать пайщиком и жить безбедно на Гаити, на доходы от нефтеренты.
Стать своим резко захотелось всем.
На всех не хватало, и об этом знали. Нефть во все времена вызывала нездоровый интерес.
Мелкие фарцовщики и валютчики, рыночные спекулянты и базарные торговцы, комсомольцы и недобитые ими буржуи – матёрые цеховики, эстрадные певцы и ресторанные каталы, челноки и первые частные банкиры – всех обуяла алчность.
Насчёт урвать – тут они были на коне, впереди друг друга на полшага. Осознавая, что богатство ускользает из-под носа, памятуя о вчерашнем тотальном дефиците, самые предприимчивые из них, наперегонки, толкаясь локтями, ринулись в одну узкую дверь, суя деньги всем по пути, за рекомендацию, за сводничество, за вход к нужным людям, за место в очереди, за участок побольше. Чепуха, потом всё окупится ! Главное – успеть схватить ! Никто не хотел оказаться последним в очереди. Цена займов в городе взлетела до небес. Нарождавшиеся, под Илюшиным же патронажем, ломбарды – резво богатели.
Давать в долг другим, даже друзьям – отказывались, имея уникальный случай самому озолотиться за счёт закромов родины. Никто не хотел прослыть идиотом, упустившим единственную в жизни возможность взлететь в цене до уровня лордов и шейхов. Такой возможности страна не предоставляла своим гражданам со времён покорения Сибири Ермаком. Если уж это не настоящий шанс на богатство, то что же такое настоящий – никто и знать не желал.
Специально нанятые аналитики, успешно изображавшие прорицателей, из всех утюгов чревовещали о вечном спросе на нефть, оперируя непонятными, но заманчивыми терминами – фьючерс, баррель, фрахт, и главным – ДОЛЛАР, вызвавшими в незрелых, советских, в сущности, головах сладостные грёзы.
Психология толпы универсальна во все времена и при любом строе. Город, насыщенный слухами как суп, булькал и кипел. Покупка на слухах всегда выглядит одинаково: нечто стоит рубль, а должно бы стоить сто, просто это не до всех ещё дошло, и хватай попроворнее сегодня, а то завтра вздорожает до небес, никто не знает – почему, вот хоть убей ; значит – брать надо !
Обильными водопадами в их разгорячённых мозгах лились доходы, наконец-то за огромный риск и непосильный труд пришло настоящее процветание, которое можно было передать не то что детям, а и внукам.
В развалившейся стране тотальной лжи, у всех, ранее разумных, а ныне возбуждённых сверх всякой меры спекулянтов, объяснимо чесались руки для фартового заработка и достойной пенсии, но хоть бы кто задумался, что вообще он знает о нефти, и озаботился бы тогда уж покупкой труб или на худой конец, насосов!
Слух разросся, размножился и зажил своей жизнью: потушить этот пожар было уже никому не под силу. Единственный способ прослыть не с улицы, а знающим и вхожим – это показывать свою осведомлённость; о договоре сокращения ядерного оружия с США эти знающие люди говорили, что нужно очень много ядерных бомб, чтобы добраться до «чёрного океана» и лишь поэтому и согласились наши на сокращение ядерного оружия! Это придавало весомость словам говорившего, затуманивало околотронным флёром; можно было подумать, что он носил чай на заседания членам Политбюро.
Сказочно разбогатевшие главари не успевали считать поступающие за паи деньги. Дела шли настолько хорошо, что это уже становилось плохо. Основной заботой стало оградить от участия в нефтяной лихорадке поддавшихся нездоровому интересу собственных бойцов, не навредив при этом общему делу. Прямой запрет не работал, раскрывать же подноготную для широких кругов сочли нецелесообразным. Это привело к возникновению множества раздоров впоследствии, но об этом – совсем другая история.
Надо сказать, что все, кто вложил деньги, действительно получили по паю в куске земли. Но никто из пайщиков так никогда и не изъявил ни малейшего желания или умений начинать бурение.
Ребята, понимать надо ! Тогда ещё только-только зарождалось ОАО Газпром, а на слуху было Министерство газовой промышленности. И не было в те годы Интернета, а узнать – есть ли тут у нас в области нефтяные вышки, и много ли – было не у кого. А отправить в область человека посчитать или поискать буровые? – никто из пайщиков не счёл важным, настолько все были уверены, что являются чрезмерно хитроумными инвесторами, а вовсе не зараженными нефтяным безумием маньяками.
И кому тогда был нужен океан сланцевой нефти, когда и обычную то некуда было девать по 10 долларов за бочку ?
Возможно, кто и додержал эти паи до сегодняшних дней, когда нынешние технологии «гидроразрывов» уже обогнали все прошлые самые смелые фантастические предсказания.
Гениальный Илюша, как всегда, опередил время лет на двадцать.
Страсти тихо улеглись. Пайщики сложили свои ценные бумаги в дальний ящик стола, и занялись той работой, которой и занимались до того, как внезапное массовое помешательство на лёгких нефтяных деньгах оторвало их от привычной рутинной работы по накоплению богатства.
А Отто Максовича, в благодарность за труд, осчастливили дипломатом, полным наличности, и впихнули общими усилиями на высокую должность в правительстве, переименовав, среди узкого круга посвящённых, в Баксовича.
*****
Илья, снискав для себя заслуженное место в криминальных кругах, продолжал разрешать все вновь возникающие проблемы, разыгрывая свои любимые гамбиты. Его непоседливый ум не терпел бездействия, но и при действиях – не приемлел грубых решений.
Один заезжий авторитет, набрав силу на обирании соплеменников, обзавёлся горсткой боевиков, таких же горячих южных парней. Произошло неизбежное, мало-помалу они начали наглеть, позволять себе лишние слова, не переходящие, впрочем, к действиям, но это лишь вопрос недалёкого времени, ибо, не встречая в ответ пальбы, ребятки уверовали в безнаказанность, а, возможно, что и в бессмертие, и похоже, единственное, что они понимали – была демонстрация силы. Это нельзя ставить им в вину, всего лишь издержки трудного детства. Конечно, не было бы никаких затруднений решить с ними вопрос согласно их собственным традициям, но это бы нарушило хрупкий мир, и вступало в явное противоречие с принципами всеобщего экономического благоденствия, поэтому Илья, посоветовавшись с доном, провернул довольно остроумную операцию. Среди бела дня, к обедающему в окружении приближённых в люксовом ресторане в самом центре авторитету, подошёл официант с вопросом, не его ли Мерседес на стоянке горит ? Выскочив, потрясая оружием, на крыльцо, южане увидели неприятную картину ; в метре от хозяйского Мерса задорно горел пионерский костёр, а в нём лежали пара обуглившихся куриц на вертеле. Намёк был прозрачен, не сочтён за оскорбительный, а потому понят и принят. Приезжие стали вести себя заметно потише, вертясь, в основном, среди торгового люда из собственных сородичей. Это было их внутренне дело, и уже не касалось дона.
*****
Он плохо кончил, книжный мечтатель.
Его постоянный офис был в баре, ему нравилась царящая вокруг суета, нравились новые знакомства, и сам бизнес тоже нравился. Насмотревшись на пьяные морды посетителей, некогда, ещё с утра, бывших адекватными разумными людьми, он воспылал аллергией на спиртное, вплоть до полного его физического неприятия.
Но не сумел избежать наркотиков, бича золотой молодёжи тех лет.
Всё началось с якобы невинной травки, потом перешёл на кокс. Эта дорога всегда ведёт в одну сторону, и не знает исключений. Никто не продаст вам обратный билет.
Дон долго отказывался верить в происходящее, вызывая изумление приближённых, но потом, осознав горькую правду, ввязался в бой, как за собственного сына.
После проведённых по его приказу акций устрашения и возмездия, наркоторговля пошла на убыль, ей был нанесён болезненный удар. Опросив участковых, выявили и разнесли в щепки пару десятков притонов. По всему городу ловили наркодилеров и ломали им ноги и головы. По пути успевали избивать и ломать рядовых наркоманов, раскладывая их по больницам, кого – в хирургию, кого в ортопедию, давая возможность пережить ломку насухо и соскользнуть с крючка.
Крепкие парни доносили до низов строжайший запрет на торговлю любой дурью.
Провели молчаливую акцию в цыганском посёлке.
Зрелище было что надо ! Полтысячи спортивного вида парней, затянутых в чёрную кожу и с бандитскими физиономиями, молча стояли, не выражая агрессии, не предъявляя никаких требований.
Цыган смыло.
Наркош ломало без доз, они, неприкаянные, ходили вокруг, прячась по кустам.
Менты, рассевшись по машинам, не вмешивались.
Всё было ясно без ненужных слов.
Постояв и помолчав пару часов, цивильно разъехались.
Но даже такими мерами дон не сумел справиться с сверхдоходной наркоторговлей, захлестнувшей всю страну словно цунами, крышуемой алчными ментами, не разборчивыми и не придерживающимися никаких принципов. Удар, к несчастью, оказался не смертельным.
Война не была вовсе тщетной, но всемогущий дон проиграл. Скрепя сердце, он признал поражение.
Илюшу отстранили от решения всех вопросов, ему было более не по силам справляться с делами, но за былые заслуги – оставили доходы от бизнеса. Вероятно, наличие денег его и сгубило.
