Buch lesen: «Своя игра – 5. Трижды проклятый»

Глава 1

Мы проворонили момент, в который до неузнаваемости изменилась обстановка вокруг. Поход есть поход – как бы тяжел и опасен он ни был, ты в основном не сражаешься, не трудности невероятные преодолеваешь, а просто идешь, перемещая собственное тело с места на место. Естественно, по сторонам поглядываешь почти непрерывно, однако в ожидании нападения, в поисках ловушек, и все внимание в конце концов сосредотачивается именно на этом. И так – день за днем, неделю за неделей. Неудивительно, что в итоге начинаешь тупить во всем, что не вписывается в программу, которую сам себе задал. А кроме того, становишься уязвим для враждебного внушения. И можешь пропустить нечто важное. Даже если оно прямо-таки лезло в глаза.

Вот и мы продвигались по Гинкмару где-то уже в бывших монарших землях давно канувших в Лету местных владык. Только вчера взяли чуть влево, чтоб не к заброшенной столице выйти, а точно к некрополю, который находился в стороне и немного ближе. Сколько всего позади осталось, сколько пережили, сколько боев провели – и все нормально шло. Сто раз со смертью целовались, но для нашего предприятия было нормально и это. В футляре с эликсиром троекратного восстановления остался лишь один пузырек; так ведь остался – аж целый один! – а мы остались живы. До пятьдесят девятого уровня добрались слаженно, образцово, как в классических руководствах по прокачке. Обошли четыре опаснейших зоны соприкосновения Срединного Пространства с Миром Истинного Мрака, о которых нас предупреждала Джейн Кровавая Дорога. И как удачно обошли-то – отрадно вспомнить.

Да, четыре обошли. А с пятой не повезло. Мы не заметили признаков приближения к ней. Или нам помогли не заметить.

Я остановил костомеха настолько резко, что он едва не упал. А стоило ли так дергаться? Все равно затормозил слишком поздно. Безнадежно, непоправимо поздно.

– Вляпались? – спросил Люцифер, останавливаясь рядом.

Я не ответил. Риторический же вопрос – какого существительного на него отвечать? Не время. Но и Люца попрекать не стал. Для придирок по мелочам тем более не время.

Кабину управления понемногу наполнял проникающий снаружи сквозь сочленения доспехов скелета неприятный затхлый воздух. Мертвый какой-то. Им не хотелось дышать. Откуда-то доносились сдавленные стоны и заунывные недобрые перешептывания, звучащие то ли в ушах, то ли прямо в мозгу. Отдельных слов мы разобрать не могли, но почему-то казалось, что каждое из них имеет к нам самое непосредственное отношение.

– Это голоса мертвых, которых безвозвратно поглотил Мрак, – сказал Люцифер. – Они не в силах переродиться, и завидуют живым. Будь их воля, они любого утянули бы к себе. Иногда демоны дают им такую возможность – и тогда берегись!

– Как ты меня порадовал! – усмехнулся я. – Выходит, прямо сейчас и в нашем присутствии против нас плетут заговоры, а мы ничего не можем сделать. Не можем даже подслушать, что затевается… Знаешь, а эти поглощенные покойники – неплохие специалисты по психологическому воздействию. Кто их учит так мастерски трепать нервы?

Весточка сдрейфила сидеть одна в своем постоянном убежище, в глазнице костомеха, и влетела через смотровую щель в кабину. Глупышка! Думаешь, со мной тебе лучше будет? Ошибаешься. Так получилось, что сейчас нам всем нигде не лучше. Точнее сказать – всюду хуже.

Только что вокруг нас был нормальный лес. То есть, вернее, как раз ненормальный – проклятый, зачарованный, – однако обычный в породившем его мире колдовства и реально существующих богов. Мрачный, дремучий, населенный кошмарными тварями, – но такой, к которому даже я уже привык настолько, что воспринимал спокойно, как должное. И вдруг мы оказались в совершенно другой местности, напоминавшей ад в стадии постапокалипсиса. Причем отчего-то осознали это не сразу. А лишь спустя полминуты, наверно. Вокруг потемнело, и внезапно я понял, что под ногами костомеха больше нет мягкой лесной почвы. Подошвы сабатонов некрокиборга с хрустом давили куски то ли шлака, то ли вулканического стекла, то ли застывшей лавы. Звуки не были резкими, потому что землю покрывал толстым слоем пепел. Который сыпался сверху, точно редкий снежок.

Вот тогда я и остановился. Приник к смотровой щели, чтобы убедиться, что мне не померещилось. Долго рассматривал устрашающий пейзаж с оплавленными скалами, темными и несомненно ядовитыми лужами, редкими сухими деревьями без единого листика. Чуть слева, на полдороге к горизонту, буквально из ничего появился будто бы монах в суконном плаще с капюшоном; только в высоту он был метров сто как минимум и опирался на огненный посох. А еще у существа отсутствовало лицо. Я это хорошо разглядел, когда «монах» повернулся к нам, сердито сверкнув угольями глаз. Впрочем, от других проявлений недружелюбия он воздержался, и в нашу сторону не пошел, а продолжил свой путь из пустоты в пустоту, сметая полами плаща пепел и песок с верхушек дюн. И пропал, оставив на месте исчезновения лишь тающую в воздухе дрожащую тень.

На небе не было ни солнца, ни даже намека на него. Не следовало надеяться, что оно где-то за тучами, а позже выглянет. Потому что туч тоже не было, да и само небо больше походило на закопченный потолок некоего гигантского сооружения, который побелили один раз после постройки, при царе Горохе или раньше, а на последующее поддержание чистоты плюнули.

Я развернул костомеха и посмотрел назад, оценивая по следам пройденное нами в аду расстояние. Оно оказалось невелико: с полсотни метров.

С другой стороны, наш путь тут казался пугающе длинным. Ведь мы двигались по нему ничего не замечая вокруг. А перестали замечать еще раньше – в Гинкмаре. Какое наваждение затуманило нам сознание?

Мы вернулись на то место, где впервые ступили на здешнюю землю. Потоптались на нем и вокруг. Обратного перемещения не произошло. Конечно, в любом положении что-то хорошее есть; вот и мы, попав сюда, легко можем взять по шестидесятому уровню. Но ведь можем и не взять. Так и сдохнем пятьдесят девятыми.

– Не хочешь использовать подаренное Джейн заклинание? – спросил Люцифер.

– «Руку помощи»? – уточнил я зачем-то, хотя заклинание было одно: именно это. – Обязательно использую, если не получится выбраться самим. Но для начала-то надо именно самим попробовать. Джейн как раз так и сказала, когда отдавала свиток. Вдруг эта зона не последняя перед некрополем? И со следующей будет та же история?

Карта в интерфейсе долго не хотела отзываться на команды, а затем все же открылась, но лишь для того, чтобы продемонстрировать мне ровный серый фон без единого значка. Люцифер сказал, что у него то же самое. Впрочем, на такую роскошь, как план местности, мы не очень и рассчитывали.

– Пойдем прямо, – предложил я. – Туда, куда и шли.

– Пойдем, – согласился конь. – Но это не значит, что мы продвинемся хоть на вершок в Срединном Пространстве.

– Бог с ним. Нам надо всего лишь найти выход отсюда.

– Если он есть. Наличие входа не обязательно подразумевает и наличие выхода, когда дело касается владений Мрака.

– Козе понятно. Однако мы должны верить, что выход имеется. Что Мрак тут властвует не безраздельно. И что мы в любом случае выживем.

При каждом шаге из-под ног костомеха и копыт Люцифера взлетали облачка невесомого праха. Лужи, даже небольшие, мы обходили: как бы ненароком не раствориться в них, наступив случайно. Тем более сторонились крупных. Наполнявшая углубления субстанция походила на что угодно, только не на воду, а поверхность не была подернута пеплом. Или он на нее вовсе не садился, исчезая в момент касания. Или садился и сразу тонул, не образовывая пленки, – но тогда какая у луж глубина? Обычные за несколько дней засыпало бы! Дойдя до одной, размером с маленькое озеро, я решил проверить свойства ее содержимого. Костомех поднял здоровенный булыжник и бросил его в подозрительную жидкость у самого берега. Камень булькнул так, словно упал в колодец, и пропал, хотя по идее должен был почти весь остаться на виду. Так и есть: лужи эти на самом деле и не лужи сроду, а провалы в грунте с вертикальными стенками.

Потревоженная гладь «озера» заволновалась, но не так, как следовало ожидать, и сильнее, чем следовало. Жидкость в центре поднялась столбом, который все рос и толстел. При этом я не заметил, чтобы «озеро» мелело – видно, провалы сообщаются внизу друг с другом. Мы поспешно отошли к двум стоящим рядом скалам и спрятались за ними. Может, и не стоило пялиться в просвет, наблюдая за происходящим, но любопытство пересилило. Столб жидкости превратился в существо с вислыми лапами и растущей прямо из покатых плеч конусообразной головой. Монстр осмотрелся в поисках жертвы, разочарованно ухнул и стал оседать обратно в породившую его пучину. Едва исчез, дрогнули и накренились сразу обе скалы перед нами. Не дожидаясь ухудшения ситуации, мы отступили и от них, и продолжали отступать, пока не оказались на лишенной любых неровностей рельефа площадке величиной с половину футбольного поля. На ней не было ни скал, ни провалов, ни иссохших деревьев, которые могли бы ожить и впиться в нас корявыми окостенелыми ветками. Даже крупные валуны отсутствовали. Но и затаиться было негде.

– Об укрытиях на ночь нам лучше забыть, – сказал Люцифер. – Найдем пещеру, – а она нас проглотит.

– Подавится, – возразил я, хотя уверенности в этом совсем не чувствовал. – И неизвестно еще, бывает ли здесь ночь.

– Кажется, уже настает. Вроде бы темнеет?

– Темнеть-то темнеет. Да не похоже на наступление вечера…

Сумерки сгущались так быстро, словно гасло по трехминутной программе умное освещение цифрового дома. Звезд на небе не зажглось, зато оно покрылось багровыми трещинами. Из них посыпался уже просто пепел, а огненный. И стали падать раскаленные камни – они взрывались при ударе о землю, разлетаясь пылающими осколками.

– Пошли дальше, – предложил я. – Вон до той площадки. Там вроде тоже чисто. Случится что – сразу к ней бегом. И так от площадки к площадке будем передвигаться. От крупных камней уворачиваемся как можем. Остальное стоически терпим…

Замысел казался хорошим, и пару километров мы преодолели без особых приключений. Латы костомеха нагрелись от постоянно оседающих на них горячих хлопьев, и в кабине стало жарко как в духовке. Люциферу приходилось еще хуже: он то и дело отряхивался, чтоб не испечься в барде заживо. Впрочем, такого рода неприятности мы еще могли переносить. Но потом от провалов стал подниматься то ли дым, то ли туман. Он быстро расползался в стороны, застилая землю. Его слой постепенно утолщался. Люцифер наклонил голову и принюхался. Тут же принялся ожесточенно отфыркиваться, из чего следовало, что дышать испарениями провалов нельзя даже близко. А еще мы ничего не видели сквозь густой непроницаемый покров. Как вот плюхнемся в одну из дыр с псевдоживой жижей или улетим в расселину!.. Где-то впереди расселины точно попадутся. Нам уже случалось их обходить. Расположение «луж» и «озер» впереди мы еще помнили – особенно хорошо они обозначились, когда задымили. А расселин издалека не заметить! И если я грохнусь в обычную колдобину, тоже ничего хорошего. Успею наглотаться «тумана», пока костомеха подниму. А Люцифер может ногу сломать…

Почувствовав, что близок к панике, и удерживает меня от нее лишь «Львиное сердце», я притормозил. Но ведь совсем останавливаться нельзя – отравимся или задохнемся, когда испарения поднимутся еще выше!

– Шуруем вон к тому бугру! – сказал я. – Провалы обходим по памяти. Ты идешь сзади. Подсказываешь, если что. А мне против расселин пригодится вот это…

Костомех навалился всем весом на сухое дерево, расшатал его, выворотил с корнем и взял наперевес.

– Вроде прочное! Поможет не улететь на дно. Главное, чтоб расселина не оказалась слишком широкой.

– Да ты щупай землю перед собой стволом, как слепец палкой!

– И то правда! Хорошо такого умного коня иметь. А я, балбес, и не догадался сразу!.. Ну, тогда можно и провалов сильно не опасаться. Я их тоже нащупаю, если память подведет. Всплеск услышу…

– Старайся до всплеска не доводить. Помни про жидкостных монстров.

– Само собой. Ну а не получится, проверим, как оно тем монстрам понравится – целым деревом по башке получить.

Мимоходом я грубо обломал со своего расселиноискателя ветви о ближайшую скалу. И тут же отошел от нее, прежде чем она начала по-настоящему оживать. Скала подергалась, потрещала – и успокоилась.

Слой испарений меж тем стал еще толще. Он колыхался от слабого ветра, дувшего откуда-то сзади, мгновенно затягивал язвы от ударов сыпавшихся сверху камней. А до бугра далеко, и он не слишком высок. Не затопит ли его «туман» как вода в половодье? Костомеху волнующееся белесое море было уже по пояс, а Люциферу по шею. Нащупывать безопасную дорогу деревом оказалось не просто. Лучше бы заменить его легонькой жердью, но где ее взять? И я тогда хорошего оружия лишусь, – а нам уже с минуту казалось, что следом кто-то крадется.

Вскоре мы перестали сомневаться в этом, и когда преследователь, судя по звукам, оказался метрах в трех за нами, я резко развернулся и шарахнул по тому месту стволом плашмя. Раздался хруст костей. Невидимый враг хотел рыкнуть – вышел скорее предсмертный всхлип. Я для надежности врезал еще раз. Что там за тварь? Мы испарениями дышать не могли, а ей гулять полностью погрузившись в них было самое то. И ведь вокруг есть еще такие же твари. Мы слышали, как они метнулись прочь после моего удара. Они следовали за вожаком в некотором отдалении, сейчас испугались. Однако вернутся. Конечно, вернутся. Убитое мной существо не маленькое. Нетрудно определить даже вслепую, по кому ты попал – по шакалу или тигру. Охотящиеся на нас монстры ближе размерами к тиграм, чем к шакалам.

Ядовитый «туман» проник в кабину управления и заполнил ее до половины. Здорово, что он такой густой и тяжелый, и ведет себя действительно как вода! Иначе нам уже пришел бы каюк. Люцифер изо всех сил задирал голову, чтобы держать ноздри повыше, и походил на субмарину, выставившую над поверхностью только рубку.

Но вот и подножие бугра – мы поднялись по склону, выбрались на плоскую вершину площадью примерно сто квадратных метров и оказались будто на острове. Монстры с урчанием кружили где-то у его основания, по-прежнему невидимые в пучине «тумана». Я был уверен, что лишь смерть одного из них помогла нам избежать нападения по дороге к бугру. А теперь они потеряли преимущество. Или же твари вовсе не способны дышать обычным воздухом?

Только я задал себе этот вопрос, как один монстр выскочил на бугор. Он походил на леопарда, с которого содрали шкуру, оголив мышцы и сухожилия. Однако при этом чувствовал себя прекрасно. Передвигался, правда, он как-то странно, потому что его лапы не поддерживали тело снизу, как у млекопитающих, а были расставлены в стороны, словно у рептилии.

Костомех швырнул в «леопарда» дерево, перебросил из-за спины щит и выхватил меч из ножен. Тут и остальные монстры атаковали нас со всех сторон. В ходе короткой схватки мне удалось убить двух, а уцелевшие двое отступили обратно в «туман». И теперь рычали и завывали там, то ли оплакивая погибших сородичей, то ли сзывая себе подобных к бугру со всей равнины.

Глава 2

Обстановка не позволяла вылезти из кабины и осмотреть трупы. Тем более выпотрошить их и принести жертвы. А ведь надо! Если я и дальше буду то использовать дерево вместо тросточки, то лупить им разных ободранных кошаков, вопрос о мане скоро встанет перед нами в полный рост. Накопители надо заправлять постоянно, чтоб в тяжелые моменты не думать, сколько там волшебной силы осталось. И запчасти здешних чудовищ должны много стоить в Срединном Пространстве. Разумные в зонах инферно бывают нечасто. Выходят из них и что-нибудь выносят еще реже. Соответственно, любые трофеи отсюда – на вес золота.

К монстрам у бугра подошла подмога. Последовало нападение, потом еще два. Я убил трех «леопардов», одного Люцифер, и одного пришибло камнем с неба. И все еще невозможно заняться трупами и хотя бы проверить, позволят ли мне мои способности взять с них добычу, сохранить ингредиенты и совершить привычные обряды. Вдруг тут особая магия нужна, а простая не работает?

– Питаться мясом этих тварей точно нельзя, – сказал Люцифер.

– Да уж, – согласился я.

От трупов воняло как от протухшей ежатины, которую дополнительно окунули в выгребную яму. Лезвие меча костомеха потемнело, словно окислилось от измазавшей его крови – или вправду окислилось. Огромная пылающая глыба ударила неподалеку от бугра, подбросив вверх пласты обугленной почвы и тучи пепла. Огненные трещины в небе начали затягиваться, а само оно посветлело. Уровень «тумана» на равнине стал понижаться, и минут через пять испарения осели на землю крупными каплями белой росы, которые тут же превратились в отвратительных толстых червей размером с сосиски. Они покрыли все внизу шевелящимся ковром и принялись с упоением пожирать друг друга. Потрясенный зрелищем, я не сразу осознал, что осадивших нас «леопардов» больше нет, и можно наконец покинуть кабину. К сожалению, необходимость в этом отпала: драгоценные трупы добытых нами монстров расползлись лужами слякоти. На них налетели тучи жирных зеленых мух. Ну что ж, запомним, что добыча в зонах имеет короткий срок годности…

Порожденные росой черви служили пищей также и сонмам невесть откуда взявшихся больших летучих мышей. На тех, в свою очередь, охотились поджарые прыгучие псы, длинноногие бесхвостые крокодилы и пернатые упыри с размахом крыльев в пару метров. Мы молча наблюдали за вакханалией, не в силах пошевелиться. Что за дьявольский цирк? Меня так и тянуло нашарить в кармане несуществующий сотовый телефон, позвонить в психушку и умолять добрых докторов, чтоб приехали, поставили укол и увезли в уютную палату с мягкими стенами. Двух часов не прошло, как мы расстались с Гинкмаром, а у меня уже потихоньку едет крыша. Что ж дальше-то будет?

На нас никто не обращал внимания, но мы не трогались с места. Тронемся – вдруг обратят? Даже мелких хищников на равнине хватило бы, чтоб остановить и растерзать десятитысячное войско. И по мере продолжавшегося вокруг праздника взаимопожирания, появлялись все более крупные. Особенно впечатляющие битвы развернулись в воздухе, потому что он предоставлял больше простора для них. Вокруг бугра и на него падали перекушенные пополам тела, и части тел – крылья, лапы, головы. Валились целые трупы, иногда парами, вцепившиеся друг в друга в смертельном объятии.

Крылатые монстры всех размеров подхватывали и глотали на лету особо лакомые куски разорванных выше собратьев или опускались на упавшую вниз добычу, чтобы тут же быть съеденными наземными чудищами. Небо продолжало светлеть, пока на горизонте не зажглась заря. Я смотрел на нее с уверенностью в приближении новых неприятностей. Сверхчувственное восприятие дало сбой перед попаданием в зону, однако вообще работало, и сейчас нашептывало мне, что от восхода тут хорошего ждать не приходится. Вчера светлое время суток обходилось без солнца, а сегодня местные боги решили, что не обойдется. Только полный даун на нашем месте мог бы обрадоваться возрождению традиций.

Первые лучи не только еще больше осветили небо – казалось, они зажгли землю. Алая полоса по ее краю удлинялась и ширилась, искрилась, сияла все ярче. По верхушке солнечного диска, когда он показался, я понял, что светило зоны будет огромным. Что же до алой полосы… Я видел нечто подобное в одной киношке. На экране красиво смотрелось.

– Там внизу все горит, – сказал я. – По настоящему, в полном смысле. Что не может сгореть, то раскаляется добела. А искорки – это выбросы каменного расплава при мгновенном испарении грунтовки.

– Бежим? – спросил Люцифер.

– Бежим!

Мы повернулись и бросились в противоположную адскому рассвету сторону, уже не опасаясь, что на нас накинутся и сожрут. Единственное наше спасение при окончательном наступлении дня – это очень, очень глубокая пещера.

Но ведь нас замурует в ней рассветом, черт побери? Солнце зальет вход лавой, и когда та остынет, стекая вниз, получится такая пробка, что за миллион лет не расковыряешь!

К тому же пещера может ожить и слопать нас, как Люцифер говорил…

О чем это я думаю? Пусть заливает, пусть пробка будет, пусть что угодно! Зато нас не поджарит в ближайшие минуты, – а после как-нибудь выберемся! Хищной пещере испортим пищеварение так, что вовек не просерется! Устроим ей заворот подземных ходов, цирроз и рак желудка!..

Да чего я опять? Как будто пещеру уже нашел! Может, ее и нет вовсе по нашему курсу – хоть всю жизнь до старости беги!

Жидкость в провалах затвердела – или вся, или же она покрылась толстым слоем черного льда. Однако мы не отваживались бежать напрямую, чтоб не поскользнуться, и мчались зигзагами, расшвыривая и топча попадавшихся на пути монстров. Они еще не поняли, что вот-вот произойдет, и продолжали охоту на тех, кто послабее их, одновременно удирая от более сильных. Сзади доносились отдельные хлопки, похожие на далекие взрывы. Постепенно они становились громче, сливаясь в грозный гул. Сперва нас догнал он, а затем – дрожание почвы. А может, было наоборот. Или то и другое произошло одновременно.

Среди монстров началась паника. Я не мог оглядываться на бегу – только Люцифер. И он делал это, бросая мне короткие реплики по мыслесвязи. И вдруг я стал видеть его глазами. Позади расширялся океан огня с взлетающими повсюду фонтанами магмы, и свирепое белое солнце, казалось, всплывало прямо из него.

Монстры обратились в повальное бегство. Нам больше не приходилось пробиваться сквозь их массу – теперь они ползли, неслись прыжками, скакали, летели в том же направлении, что и мы. Сверху продолжали сыпаться трупы – только не растерзанные, а обугленные. Жар от восходящего светила прежде всего угрожал тем тварям, что привыкли летать высоко.

Впереди сквозь беспорядочное мелькание тел завиднелось что-то – я усилием воли отключился от зрения Люцифера и напряг собственное. Кажется, крепостная стена? С бугра ее не было видно, однако мы успели преодолеть немаленькое расстояние, и сейчас зубчатые верхушки башен высунулись над горизонтом. Так и есть, стена! Что за ней – город, крепость? Туда можно войти? Там есть где спрятаться?

Вообще-то в любом городе бывает темница для особо опасных преступников. Обычно она находится глубоко под землей. И если туда проникнуть… Костомеха, естественно, придется бросить – он не пройдет по узким ходам с множеством поворотов. Где-нибудь да застрянет. Дай бог чтоб Люцифера удалось по ним провести…

Ваня! Ты снова за свое? Сперва добеги до города, проникни в него, найди темницу! Войди хотя бы в помещение для стражи!

Доспехи костомеха неотвратимо накалялись. Бегущие с нами бок о бок монстры падали, не выдерживая сумасшедшего кросса в нарастающей жаре и духоте. Я заранее высматривал среди башен надвратную. Где же она? Ах вон, чуть справа… Какой большой город! Провалиться ему… Не сумеем найти темницу! Даже знай мы маршрут, не успели бы добраться до нее.

И ворота заперты. Точно – заперты!.. Тем не менее я приготовил топор. Попробую прорубиться сквозь одно из полотнищ. Все занятие перед смертью! Глядишь, она подкрадется незаметнее, и будет не так больно. Не сидеть же тупо в ожидании под стеной.

Жара стала невыносимой. Зато, еще приблизившись к стене, я разглядел несомненные признаки ее ветхости. Значит, и ворота не новенькие! Может, в самом деле удастся справиться с ними, а не просто убить несколько оставшихся до огненного погребения минут.

Костомех прогрохотал по обветшавшему подъемному мосту, который едва не провалился под ним, и оказался у башни. Следом подоспел Люцифер со свитой из монстров, забывших и думать о взаимной враждебности. Обливаясь потом и остервенело ворочая рычагами, я атаковал правую створку ворот, собранную из досок и окованную железными полосами. Именно атаковал – с ходу, и прорвался в проездную арку в тучах трухи, пыли и ржавчины. Первая опускная решетка задержала меня немногим дольше. Но есть еще вторая… Суки! От кого вы тут так закрывались?

К счастью, внутренние ворота стояли нараспашку. Проскочив их, мы обнаружили, что никакого города за стеной нет. За ней расстилалась холмистая местность, местами поросшая лесом. Когда-то поросшая. Теперь бывшие рощи заменял сухостой. Мы прошли сквозь особую стену – не городскую и не крепостную, а разделительную. Наподобие тех, какими высокоразвитые государства отгораживаются от кочевников. Как раз на нашем пути она выдавалась на равнину «пузом». Потому и казалось, что перед нами город.

Как жаль.

Темницу искать не придется – ее здесь нет и быть не может…

Однако маленький выигрыш мы все же получили: стена прикрыла нас от солнечных лучей. А нет ли в надвратной башне ведущих под землю лестниц?

Я уже было хотел вернуться в арку, но меня остановил Люцифер:

– Смотри, Иван! Вон там, на склоне холма левее сухого русла…

Он еще не договорил, а я уже увидел, поскольку опять как-то вышло воспользоваться его зрением. Похоже на вход в пещеру… Не верю! Не может быть, чтоб вот так, как по заказу…

– Туда! – заорал я, глуша криком идиотские сомнения.

По заказу или нет – однако нам привалило счастье. Осталось проверить, насколько оно велико. На что его хватит? Возможно, в холме не пещера, а грот. Или пещера, но неглубокая. В таком случае и счастье окажется коротким.

Отбрасываемая стеной спасительная тень осталась позади. А до холма еще пилить и пилить! Беспорядочные толпы монстров вокруг исчезли, остались проскочившие за нами в ворота единицы. А остальным сперва вдоль стены бежать, и многие ли сумеют добежать? Даже не все крылатые перелетели через нее: стаи в небе сильно поредели. Не успевшие остыть латы костомеха снова накалялись. Гораздо быстрее, чем раньше. А-а-а-а-а, мама!.. А-а-а-а-а, козлина Дагор! Ты зачем такую вселенную создал, падла? Если доберусь до тебя, три дня буду в жопу рашпилем трахать!

Казалось, от жары у меня вот-вот лопнут глаза. Или их выжжет бегущим со лба едким потом. В легкие при каждом вдохе будто бы вливался расплавленный свинец. Про носоглотку я вообще молчу – ее давно сожгло. Только бы не промазать мимо входа, только бы не промазать – я больше не вижу ничего! Слепой как крот. Где вход, где? Я вел костомеха точно на него, но разве можно в моем состоянии надеяться попасть в дыру шириной пять и высотой четыре метра, двигаясь по пересеченной местности?

Выручил Люцифер. Он каким-то чудом не ослеп, и через секунду я снова видел. Не вход в пещеру, как нам казалось издалека. Нечто лучшее, сказочное.

Въезд в штольню. В нем стояла рудная тележка. Не гномья, и не для людей. Значительно больше, с трактовую повозку. Разработки здесь вели тролли или похожие существа. Следовательно, тоннель просторный не только в горле. Хоть бы он вел глубоко, как можно глубже! Вот будет облом, если добычу руды под холмами только начали.

Впрочем, мне уже было все равно. Я обгорал снаружи, я тлел изнутри. Пока медленно. Но с каждой секундой быстрее. Еще немного – и превращусь в скулящий комок плоти, лишенный разума, обреченный сдохнуть посреди страданий и безумия. Стоит ли беспокоиться о чем-то хоть на минуту вперед?

Рыча на одной и той же ноте от непереносимой боли, я протиснул костомеха между тележкой и стеной штольни. Не слишком ловко, хотя проход был достаточной ширины. Нелегко управлять, когда твое тело находится в одном месте, а глаза – в другом. Люцифер видел окружающее, а я свое местоположение только предполагал. Мы двигались в одном направлении, но находились в разных точках пространства, и приходилось вносить коррективы. Я делал это как мог, не имея соответствующего опыта, чисто на интуиции. Удивляясь некой отстраненной частью своего сознания, что все еще способен что-то предпринимать, как-то шевелить рычагами, несмотря на мучения, несмотря ни на что…

Выскочить бы из раскаленной кабины в спасительную прохладу штольни – однако я знал, что без костомеха не смогу даже идти, не то что бежать. А следовало именно продолжать бежать, как можно быстрее, и продвинуться по тоннелю как можно дальше, пока раскаленная рассветная волна не снесла разделительную стену на границе равнины и не похоронила под собой холмы за ней.

Штольня уходила вниз с небольшим уклоном. Я вел костомеха по ней, изредка огибая попадавшиеся по дороге рудные тележки, стараясь не слишком вилять из стороны в сторону, не задевать крепи. И все же выбивал на бегу отдельные бревна, вызывая локальные обвалы. Люцифер держался сзади и сбоку, чтобы передавать мне наилучшую картинку из возможных. Он догадался, что между нами возникла связь нового качества, которая бывает у воинов и маунтов только на высоких уровнях. Значит, мы уже на них. Или скоро будем, – а связь каким-то образом получили авансом.

Вместе с нами бежали и летели несколько монстров, которым удалось нырнуть в штольню. Впрочем, «бежали», «летели» – сильно сказано. Четвероногие ковыляли с повизгиванием, летуны то и дело врезались в стены. Те и другие дымились всей поверхностью обожженных тел. Сзади нарастал грохот, и наконец тряхнуло так, что я едва удержал костомеха от падения. Рассвет над холмами окончательно настал. Он утопил их в огне, и сейчас по тоннелю где-то за нами катится волна расплавленного камня…

В какой-то миг я понял, что костомех остановился. Потому что я полностью потерял возможность заставлять его двигаться. Когда это произошло? Не знаю. Но не было больше сил шевельнуть хоть одним рычагом.

Тела я почти не ощущал. Мозг отказывался думать. Собственно, мне следовало давно прекратить жить. Однако я зачем-то стал ощупывать себя, попутно стараясь понять, зачем это делаю.

Трепыхнулась в голове неясная мыслишка. Не своя – чужая. Находящийся где-то рядом полумертвый Люцифер пытался мне что-то сказать, и не мог.

Что ты хочешь сказать мне, дружище? Что мы никогда еще не торчали так глубоко в дерьме? Так это я и сам понимаю…

Моя правая рука нашарила нужный кармашек на поясе и осторожно вытащила футляр с эликсиром полного восстановления. Достала пузырек… Умница! Только не урони! Только донеси его до рта, и я присвою тебе звание лучшей правой руки среди всех правых рук разумных двуногих! А уронишь – помрем мы с тобой в нескольких дециметрах от чудодейственного зелья, не сумев его подобрать. И Люц умрет – там, снаружи. А он не должен умирать. Вообще не должен, и особенно из-за нашей с тобой неловкости. Так что постарайся. Если не ради нас, то ради него.

Проглотив эликсир, я почувствовал себя лучше. То есть сперва просто почувствовал. Лучше – уже потом.