Обрюзг…

Завял…

Заплесневел я
в неприкаяньи

лихом…
Истлевшее

тряпьё стараний…
горит
безмолвья
фитилём.

Душа
Бредёт
попом расстригой
в пустыне
потемневших
дум…
Подвигнулся
безмолвья
тиной
мой

чахлый… «присмиревший
ум».

Зрачок вылизывает
мерно

бессмысленности немоту:
ни пол – клочка…
ни пол – обрывка:

прикрыть желаний

наготу…
прикрыть писаний
маету.
Моё безделие
внимает
моей
кончине
благодушно…
Истёк
я
временем
напрасным
желанным тлением
придушен… И

с
тем
засох!..
и с
тем засох!..
Я был
обрюзг и
одинок… по жизни тускл…
по смерти —
плох.

Я был
«обрюзг»:
«жить»
нету
сил…
Куда же
ты исчез, мой
Ангел?..
Полез «в
бутылку»,
и
с бутылкой…
там, в Небесах,
исчез…
Там…
в Небесах,
исчез…
Я долго
ждал… за
ним полез…
нашли
мы

с ним
ещё бутылку…
а
третий Ангел к
нам
прилез…

распили эту
мы бутылку…
затем

ещё…
затем
ещё…
…Вот
Небеса
исчезли…
Земля
исчезла…
Вот

всё исчезло…
а
третий
Ангел пух
роняя,
качнувшись, молвил
вниз

икая: «Зачем
я с пьяными
шутами на

Небеса полез?
Зачем

полез…
коль всё
исчезло…

Земля
исчезла… и
я исчез…
…Вот
Мозг исчез…
мой
бедный
Мозг Доподлинно

Исчез… Должно…
быть
был:
мысль пьяну

лил…
и
вот исчез…
всплакнул…
и вновь
исчез»…
мой бедный
Мозг
без всякого
ну хоть
какого
Смысла…

на Небо
затемно
полез… и вот…

исчез… горел,
сгорел… под
«огне —

лунным пеплом» как
новым и
бессмысленным
умом

мой Мозг
исчез…
…вот
вновь

исчез…
а с
ним

и я – «безумный
лунный пепел»
на веки
вечные
исчез… а
с
ним и
я… зачем – то «был»…
мысль
пьяну

лил… глотнул
вина…
ещё вина…
всплакнул… и

вновь исчез:

мой
бедный Мозг
Доподлинно
исчез… …и
вновь…

исчез…
Зачем – то
был…
Зачем
он
Был… и вновь…
Зачем – то
Был…

…Исчез…
…Зачем – то…
…Был…

…Исчез…

…Исчез…

…Исчез…

Дождь

До – о – о – ждь…

мутно…
холодно,

и
сыро…
И
сыро…

…Вот капля потекла…
за
шиворот…

Вот ветер…
Вот Дума
шелохнулась… и
остыла!

И
остыла. Давно
здесь

дождь…
Давно
тоска…

Давно здесь
холодно…
и

сыро.

И
сыро…
Мне Ангел
ткнул
в лицо
крылом:
«Вставай,

Изгой…
пошли Домой…

Дождя
здесь не было…
и
нет…
и ветра нет…

нет
ничего… нет
больше
ничего…

Исчезло всё…
Здесь
только
Ангелы:
один нос
красный…
другой
нос синий… и
оба
пьют… и
темень льют…
А

с ними Тот,
Кому

здесь всё
постыло…
Тем
более
постылые
и
пьющие от
мёртвой
скуки

Ангелы…

Он нам Сказал
ещё…
что мы – то

Ангелы…
но только
пьющие от
мёртвой

скуки тех…
кто
там, внизу…
исчезли
там: внизу…
что мы
теперь

бездомные
бродяги
Ангелы…
что
мы теперь

никчёмные
летяги
Ангелы…

«Он» нам
Сказал
ещё: «Подвиньтесь
Ангелы…
налейте бедному
Изгою,

Ангелы…
пока
ещё вы
живы,
бездумны
Ангелы…

…Мы
одиноки… О, как
мы
одиноки… напьёмся…
в последний
раз
тоской
зайдёмся…
зальёмся
Ангелы…
пока ещё

вы живы…
бездомно
живы
Ангелы…
…тоскливо
Мы живём…
бездумно – горько

пьём…
никчёмные…
напрасные…
тоскующие
над

этой рюмкой…

вот этой…
последней
рюмкой
Ангелы… прекрасные
лишь в
горнем Небе…
прекрасные
лишь «Дома»
Ангелы…
а
здесь как
на
чужбине пусто… О,
как

нам
грустно…
безумные…
напрасны

Ангелы…
Напрасно

пьют… напрасно в Небо
горечь
льют…
бездомные
на дольней
тверди

Ангелы…

О,
как вы
одиноки,

Ангелы…
да
и
лететь
вам
некуда… да

и лететь вам
некуда:

усните…
…Ангелы…
усните… Ангелы…

…усните…

…Ангелы

…Усните…».

Зелень

Унылый
глаз…
пал… Сатаной
на дно

стакана:
Мир!..
мутной

Гранью зеленён!..
Но где – то
там: где высоко – о – о!..
Ах,
как
высоко – о – о!

зияет рана: «Мир мутен…»
Мир

мутен…
но и я ж…
и я
ж, —
как чёрт
дурён.
И
я ж – как
муть…
сумел
же «зеленью»…
на
вновь сгоревший
мир
взглянуть!..
сгоревший,
обгоревший…

Мой Ангел…
подпалил
мне
грудь… и
я ж при
том как
чёрт…
«зелёный обгоревший
чёрт»!.. и
я ж…
и я ж…
во
мне вся
муть…
коль
принял
этим днём
«на грудь»…
Во
мне не пьян

один не
пьющий
Ангел… Сказал
мне: «Пей!.. Залейся
хоть
«зелёный
чёрт»…
Ты зелен
есть… а
я
есть жёлто —
красен…
Огнём был

ясен…
«Зелёное» легко»
горит.
Гори, гори,
мой
мутный брат…
зелёный
обгоревший
брат»…

зелёный
обгоревший брат…
Ты
«зелен» есть…
а
я
есть «жёлто —
красен»…
сгорели

оба мы…
Огонь был

ясен…
ещё
Огонь
прекрасен был…

Ты как
всегда
напрасен
есть,
а
я
есть жёлто —
красен,
ты
как всегда
ужасен
есть…
А
я как есть
прекрасен… а
я
прекрасен
есть… тобой
сгоревшим
ясен есть…
сгоревший

Ангел тоже
ясен…
Теперь ты
мной
прекрасно
ясен…
прекрасный

Ангел
ясен
есть…
Ты мной
во мне
Иной сгорел…
во мне
«Ином»…
Горел… сгорел…

и
потому как
есть… ты не
вполне
напрасен
есть…
ты также
мной… во мне —
«Иной»…
истлевшим пеплом
жизни
той…
теперь иной…
прекрасно
ясен есть…

и потому к тебе
со мной
пришла
благая

весть… как Честь:
«Ты…

Ангел… Ты тоже
Ангел… хотя

и пьющий Ангел…
И
всё ж… ты
«Есть»…
Ты
«Есть»… ты…

«Есть»… как

«Честь»… Ты
«Есть»…

как
«Честь»… Ты
«Есть»…

Звонарь

Чуть двинул

ветер
ветку…
А ветка —

звонаря!.. Звонарь
взлетел спросонок,

и проревел:
«…Пора – а – а!..».
Качнулся к
поднебесью…

Хватил! колокола…

и
простонало
местью:
«Пор – а – а же, брат…
Мильоны лет
«пора»… За столько
лет
исчез Тот Свет…
Рванём
колокола… качнём

колокола…
Где Свет?
Где

Свет?..
Бьют в Пустоту…

Бьют в
Пустоту
одни колокола…
Одни

колокола…
Где Свет?..
Где
Свет?..
Гудят
колокола:
«Проспал
ты
Свет…
но
Слышишь
звон…
исчез Тот Свет…
ввязался

стон:
сказали ж… «Нас
Оставил
Он…».

Сказал мне тот,
кто
был не
трезв…
ещё

безумен… был
ещё сказал
мне он:
«Кто Сотворил
нас
тоже Был
Нетрезв.
…Ещё

Безумен
Был.
И
оттого безумны
мы… И оттого
и

мы пьяны…».
И

всё ж… зачем
я
столько пил?..
зачем
я столько

пил… когда б
не пил… то

был давно бы
Шестикрыл… то
был

давно бы
Шестикрыл…
Огнём
б волшебным
мозг
прошил…
уста бы
чистые пришил…
Но
оттого я
столько пил…
что
был
тосклив,
плаксив,
уныл… безумцем

слыл…
Сидел
в тюрьме: в
никчёмной
брошенной судьбе…
глядел
в закрытое
оконце, и видел:
сгинул

Шестикрыл…
а с

ним и
я, а… с
ним
и я…
уснул с
открытыми

глазами… в тоске
по «Лучшему
себя»…
в тоске… по «Горнему
себя»… я
жизнь
свою «пришил»…
глаза я
вновь
закрыл… глаза я
вновь закрыл…

…и зашептал
уже

«усопший»: «Вот
Я… прими
ничтожного
меня… прими
никчёмного
меня…
прими

заблудшего меня…
И всё ж я…
«был»…
я

«был»…
В ответ я
слышу:

«Опять
«балбес напился…
во
сне себе
явился… явился
«пьяный
Шестикрыл»… тосклив,
плаксив,
бранчлив,
уныл…
в тоске по
«Лучшему
себя»…

«пустую
жизнь» себе
«пришил»,
И о
«потерянной»
Судьбе блажил
бездомно
рьяный

Шестикрыл…
в Холодный
Век «горящий
снег»
шельмец ловил…
безумно

пьян… Но…
легкокрыл…

Но…
легкокрыл…

…безумно пьян…

…Безумно
…легкокрыл…

Люблю я эту дурь…

Льётся
музыкой сладкое

слово…
И струится
под

«нежность» перо…
Над
унылою памятью

снова Красота

будто тешит
чело.
Мысль
прозрачна как
взгляд у невесты…
Сеет ветхую
ясность лазурь…
Миг… затих…
пламенея
и
млея…
пламенея

и млея: Всё
вокруг – в
шевелении
бурь…
Всё вокруг —
в
ожидании
бурь. Всё —
Заря,
всё Восход…
всё от

бурь – вся
лазурь…
Вот и

Ангел болезный,
лазурь… подвинув
мне шепнул
напоследок:
«В Небе

смыло лазурь…
А Земля —
это пыль…
от взбесившихся
бурь…
Вышло
время «лазури»…
Пришло

«время для бури».

«Ну и что ж…», —
я ответил

ему, – «Лучше буйная
девонька – дурь,
чем
старухина
ветхость —
«лазурь».
Я давно уже выпил
«лазурь»… эту
счастливо
ясну
лазурь…
Ну и что?..
а теперь
мне по
нраву
бездомная дурь.
…Лучше
выпью
безумно смертельную
«дурь»…
чем ловить
бесконечно

в пустующем
вечно стакане
неизменную
трезву
«лазурь»… Кто – то
Мыслил
болезни…

и
ждал бесполезно:
будто
ясна «лазурь» казнит

Тёмную «Дурь»…
Это вряд ли…
а по мне, —
лучше
юная задница —
«дурь»… чем

старухина ветхость —
«лазурь»…
А

по мне…
выпью «дурь»…
А по
мне…
выпью «дурь»…

Медь и всадник

Медный
Всадник

жадно
скачет…

шевелит
гранит подковой.

Постамент оледенелый сатанеет
пылью новой…
Конь
Забился… ветром
сизым… Всадник —

сжатыми устами… Если
в этом —
безысходность… что же,
друг мой,
было с
нами?..

Было с
нами?.. Кто же
мы?.. И кто

тот Всадник?..

Жадно
скачет Истукан…
медно
стонет

конь – проказник…

Воздух…
Ангелы
из меди…
все на праздник…
медно праздник.
Медно
пьют… и темень

льют…
Медь на
пули
раздают бесы – медны…
А
не медны
души – бедны
мрут

как мухи…
душам «медь»
ту
в глотку
льют… воры —
вредны…
врут

судейским… судьи ж
медь бредны
«за «Правду»
выдают…
эти судьи…
судьи стервы…
судьи
мёртво бледны…
медно
льют
и
медно
бьют… Русь на
жертвы
раздают…
эти Тени…
Тени

мёртво следны…
жертвы ж вздохи
издают…
кровь
благую
отдают… эти
жертвы: вечностью

победны…
песнь «о Правде»

напоют…
водку ж «жизни»…
«новой жизни»…
эти жертвы
пьют

и
льют…
пьяные для
«вечной жизни»…
трезвые ж
они…

зловредны…

Трезвые ж… они…

зловредны…

…Трезвые… …они…
Зловредны…
…Зловредны
Трезвые…

Они…
Зловредны…

Без времени

Тяжело без

времени,

тяжело без племени,
бродить
по лесу
синему,
отведав злого

инея: мороза забубённого,
синюшного,
студёного… И
думать думу
тяжкую, невольную
и вязкую:

«…Всё – тлен…
Всё —
тлен!..».

«БЫТЬ» тяжело…
Гнить на
земле безумно
тяжело:
Всё —
тлен!..

Вот и верный
дружок
мой сердешный,

дружок
мой небесный
сбежавший
от верных и
райских сияний…
в сомненьях забился:
«И я
тлен?..».
И голос суровый
вбил в

крылышки
гвоздь…
вбил в крылышки
гвоздь:»…
Бессмысленный
тлен.
На этой
земле даже

Ангелы – тлен…
Сбежали
от «Смысла»…

И пили
Без всякого «верного
Смысла»… «неверные
Ангелы»
тлен…
бессмысленный
спившийся ген:
искали:
«Иного»:
нашли свой
бездомный

взбесившийся мен:

«живого»…
сменяли на
«мёртвого»…
«живого»…
познали
как
«мёртвого»…
…Безвременья
плен…
«живого»

зачали…
слепили же
«мёртвого»…
искали

здесь ангела мягкого…
нашли

беса твёрдого…
как лунь —
остромордого…
тот
бес

исступлён…
тот
бес…
искуплён…
тот…

бес…

Тот бес…
изумлён…

…Тот…
бес…

тот Бес
окрылён…

Тот…

Бес…

Вся ночь с утра

Я ночью
Утра жду…
лишаясь

сна.
А утром Подгоняю
время…

желая дня…
А днём
всё также мне
охота
ночи…
чтобы
заснуть – проснуться:
Свет бьётся
в
очи…
Свет
бьётся

с
ночи.
И
всё
с утра…
весь
смысл с
ночи.
И
снова
в очи

Свет… Свет…
Грядущий
Свет.
От первой
до последней
ночи:
Свет…
Свет…
Родящий
Свет…

«Так есть ли
этому
конец,
мой Ангел?».
Ответил
Ангел
пух роняя:
«…Так

вот и
он: Конец…
Конец
«Всему»,
пришёл
Конец

«Всему»…

…Хм…
смотри – ка…
и
снова
нет…
Пока
что не было
и нет.
И слава
Богу, снова

нет… а вместо
нас с тобой —
один
«Грядущий Свет»…
во

Тьме
ночной…

от первой
до последней
ночи…
родящий заново…
палящий
заживо
горящий
Змей завился…
в грядущем
пепле
«живьём» явился…
быльём
забился… наследный

принц наш —
«Огне – Бред»…
и будучи
уже
«живым»…
вновь
став
Живым
«Огнём… в
живом и
горячичном
сне прилёг…

и вновь
забылся
сгоревший
принц наш…
вновь
став
«Огнём»… «Живым
Огнём»…
«Огне Живым
быльём»…
затем
взбесился
и напился…

хотя б при
том
не
удавился…
И
это,
слава богу,
хорошо…
И
это…
слава богу…

хорошо…

…и это…

…хорошо…

…так Хорошо…

Ветер

– Эй – й – й!

Мой Ветер
Одичалый…

Ты
сегодня
Дивный Малый:
Свистнул в
ухо!..
Хвост

поджал я…
Волком

вою
в
даль
глухую, —
потому как
бросил
сбрую…
и
забыл…
когда…

и где…
Конь

буланый бродит
рядом. Мне

не мчать на
том
коне… мне не
слышать
ветра
свиста…
Мне
не
гнать за лешим в
гать, —

потому как «блудный
Ангел»…
вздумал за
ухо
держать…

Он как тень…
под тенью
я… пьёт
как чёрт…
как
нехристь

я…
Он завыл…
а с

ним и
я:

…«Жизнь
пропил…

…пропил…

свинья»…