Титановка. Дубль первый

Юрий Иванов

Титановка. Дубль первый

КРОЛИКИ

Грунтовая дорога петляла среди невысоких зарослей дикого терновника. Машину трясло. Старый, раздолбанный «УАЗик» то и дело уводило из колеи, бросая на обочину, ветки терновника хлестали по машине, оставляя на ней размазанные ягоды.

Деда Яткера подбросило на очередной кочке. Он больно ударился о металлическую ручку двери, и стиснув зубы простонал:

– Ну какого ты, Васька, несесся?! Куда опаздываем…

– Не могу, дед, тише нельзя, – перекрывая шум, крикнул водитель: Увязнем!

Подтверждая его слова, двигатель надрывно заревел. «Зью-й-ю-у-у» просвистели колеса, зачерпывая протекторами жидкую грязь. Полетела коричневая «каша», забрызгивая стекло.

– Ну вот!– от досады дед Яткер хлопнул себя по коленям.

– Насмотрелся! Всю панораму загадило!– Шофер, не обращая внимания на болтовню, резко крутанул руль вправо. «УАЗ» тряхнуло, и он, пройдя юзом по глине, добрых сто метров, выскочил на желтеющую стерню.

– Теперь доедем, отец,– довольно сообщил Василий.

Дед Яткер, все это время сидящий на полу кабины, пошарил под собой рукой, нащупал мешковину, набитую сеном, подтянул, сел сверху.

– Уж тебя,– в пустоту бросил он. – Васкаль, слышь, ну не гони теперя! По стерне пошли, не увязнем ведь! Не гони, говорю, а то кроликов смутит, убирать придется,– дед хитро прищурился.

– Ну ты, дед и уберешь,– невозмутимо сказал, как отрезал, Василий. Машина обогнула лесок, выскочила к широкому рукаву ерика, пошла рядом, оставляя позади себя примятую траву.

– Ока, глянь, Вась, смотри, как щука мелочь пужает!

– Угу, пугает, – согласился Василий. – Дед, а дед, лодку отдай,– воспользовавшись предлогом, попросил водитель.

Дед Яткер задумался:

– Лодку? Оно-то, конечно, могу вернуть, а чо Варюхе-то сбрешем?

– Ну-у… – Василий задумался. – Обстряпаем, – не придумав ничего лучшего, пообещал он.

До самой деревни ехали молча.

– Йе-э-э! – разнесся звук клаксона, распугивая неповоротливых уток толкущихся на дороге.

– Кхе, кре, кря… – Утки, виляя толстыми задами, кинулись врассыпную.

«УАЗ» понесся дальше, гремя рассыпанным в ведре инструментом.

– Чтоб тя! – Дед завернул. – Ты чо, хочешь моей бабке вместо кролов котлеты в шубе привезти?! Я не для этого их на ярмарке купил! …

***

Водитель отпустил педаль газа, машина, сбавив обороты, покатила ровнее.Кролики, забившись под сидение, натужно сопели. Дед схватил одного за холку, вытянул перед собой, глянул в мордашку, подмигнул:

– Счас прибудем, – доложил он кролу.

Тот поднял уши, перестал пыхтеть.

– Умный, крол, как тебя… эта… называли? Эй, Василь, – позвал дед водителя.

– Чо? – откликнулся тот.

– Как кролей на рынке баба обозвала-то?

– Кажется, шиншиллы, говорила.

– Верно! Так вот, шиншил! Приедем, шиншилят рожать бабке моей будешь!

Водитель гоготнул.

Кролик смотрел на старика преданными глазами.

– Гуляй пока,– дед отпустил животное, и оно поспешно забилось под сиденье ближе к сородичам, засопело.

– У-ох!– раздался веселый вопль Василия.

Деда Яткера подбросило к потолку, машина нырнула в глубокую яму, подпрыгнула…

– Прибыли!– сквозь скрип колодок провозгласил водитель.

Кряхтя, Яткер стал собирать кролов, сажать в большую плетеную корзину, с упреком бросил водителю:

– Просил же тя! Знаешь, как задницу отбил!

– Ну забыл я,– оправдывался Василий.

Дед хлопнул дверцей, закосолапил к калитке.

Водитель выбросил бычок, безнадежно крикнул:

– Дед, а как же лодка?

Яткер остановился, опустил корзину:

– Вечером заходи, обмозгуем.

Машина сорвалась с места, понеслась дальше, в конец, уставленной кособокими домишками, улицы.

***

Старик отнес кролов на базы, расселил по клеткам.Сел на березовый чурбан, закурил.

– Ну и хорошо,– сказал он, выпуская облачко дыма.

Старухи дома не было. Яткер, обрадованый удачей, полез на подловку за старой надувной лодкой Василия. Приставил лестницу к чердаку, забрался на первую ступеньку.

– Весной это было? – спросил он самого себя. – Весной, точно помню: Васька с Катериной поссорился и запил тогда, – он перешел на вторую ступеньку.

– За самогоном приходил, к кому ж еще ему идтить?

– К кому ж еще, как не к моей старухе, она…-тфу! – сплюнул старик.

– Монополистка! Денег, конечно, у мужика не было…

Он поднялся на последнюю ступеньку, открыл дверцу чердака.

– …Вот теперя, стало быть, лодку у старухи и тырим! – подытожил дед.

***

Яткер спрятал лодку на берегу ерика под стогом сена. Вернулся домой.

– Приехали! Явились! – старуха с порога накинулась на мужа.

В сердцах шваркнула кастрюлю на плиту, подошла к старику поближе, обнюхала.

– Не пил? – удивилась она.

– С чего ж это пить-то? – обиделся старик. – Я кроликов купил. Шиншил. А Васька-то Куприянов себе сети новые приобрел, обещал рыбкой угостить…

Гнев жены поубавился.

– Давай ужинать, а то коровы скоро придут, доить надо… Сегодня твоя очередь, а то у меня… – Старуха прогнулась в спине, там что-то хрустнуло. – О, слыхал?! – она подняла указательный палец.

Яткер уныло кивнул, пошел к выходу.

– Э, а есть?

– Не хочется, – старик вышел на открытую веранду.

По улице важно шел, погоняя коров, пастух Иваныч.

– Здорово, Иваныч! – крикнул старик.

Пастух остановился, стал взглядом искать того, кто его окликнул. Увидел.

– Здорово, Яткер! – заорал он на всю улицу. – У меня к тебе дело! Выйди-ка!

Старик спустился, вышел за калитку:

– Ну, какие дела?

Пастух потупил глаза.

– Чо пропил? – догадался Яткер.

– Движок. Последний был, – промычал пастух.

– Му-у,– поддразнил старик. – Не могу.

– М-м-м, ну Яткер… – замычал Иваныч.

– Ладно-ладно, дам любой, только не мычи, перед коровами стыдно.

Вечером приходи задами, и чтоб ни одна душа…

– Ни-ни, – уверил старика пастух.

***

В густых сумерках Василий пробрался к огородам Яткера. У фонарного столба рядом с забором кто-то копошился. Разобрать в темноте было трудно.

–Старая, – прячась, пробормотал Василий.

– Кто здесь? – спросила фигура.

– Сосед, ты? – осмелев, ответил Василий.

– Я, – отозвался Иваныч. – Фу ты, испугал. Я уж думал, старая. Дозор ночной учинить решила.

– Ты зачем? – поинтересовался Василий, подходя вплотную к пастуху.

– Насос пропил, – пожалился тот. – Третий день воду из колодца ведрами черпаю. Вот смотри, – он протянул свои ладони. – О какие мозоли натер.

– Вижу, – ничего не увидев в темноте, ответил Василий.

– А ты за чем? – задал вопрос пастух.

– За лодкой, – нехотя признался водитель.

– С нас магарыч причитается, – хихикнул Иваныч.

– Знаю, – подтвердил Василий. – Идем отсюда, пока старуха свет не включила.

Две тени, пригибаясь, как под обстрелом, промелькнули к реке. На столбе, несколько раз моргнув, вспыхнула лампочка. Старуха бдила.

***

На рассвете Василий постучал в окно дома Яткера. За окном показалась заспанная, в ночной рубашке жена Яткера, присматриваясь, сощурилась:

– Василий? Чо так рано? – недовольно пробурчала она.

– Баб Варь, поллитра, – Василий, показал пустую пластиковую бутылку из-под «Айрон-брю».

Старуха оценивающе посмотрела на мужика.

– В долг не дам, – предупредила она.

– Зачем в долг? – удивился Василий, протянул «десятку».

– Сейчас, обожди немного! – лицо старухи просветлело и нырнуло за шторку.

Василий извлек из кармана измятую пачку «Примы», закурил.

– Эй, Васька, – окликнула старуха. – Держи. – Она просунула в форточку баклажку с желтоватой жидкостью, высунулась следом. – Вась, а Вась, – вкрадчиво поинтересовалась она. – Может, еще возьмешь? Что зря мотылятся-то через всю деревню, гляди, какая грязища-то!

– Заботливая ты, баба Варя, – расплылся в улыбке Василий. – Ну, неси.

Он порылся в карманах, достал тридцать рублей:

– На все!

Баба Варя сгребла деньги, растворившись, на сей раз быстрее прежнего.В конце улицы, поднимая пыль, появилось стадо пятнастых коров. Бабы выгоняли скот в стадо.

– Гей, хей! – сзади, пощелкивая бичом, брел Иваныч.

Его шибало из стороны в сторону.

– Нажрался с утра, – ехидно уронила старуха, протягивая бутылки.

Василий распихал их по карманам и направился навстречу стаду. Поравнявшись с пастухом, они заговорщицки перемигнулись:

– В Степашиной балке? В семь…

Василий пошел дальше по улице к гаражам МТМ.

***

Коровы разбрелись по балке, лениво щипали траву. На поляне около ручья сидели трое: Василий, пастух Иваныч и дед Яткер.

– Разливай! – моргая осоловевшими глазками, изрек Иваныч.

Василий твердой рукой плеснул самогонку в стаканы.

– Ну, будем…

Все разом ахнули.

– М-м-а-а, – заворчал, морщась, Яткер. – Хороша, зараза. Хрумкнул редиской, затянул татарскую песню. Василий несмело поддержал мотив. Яткер тряхнул головой, не глядя, протянул свой стакан.

– Плесни! – приказал он совершенно незнакомым тоном.

Василий и Иваныч переглянулись.

– Чо смотришь? – прорычал Яткер на Василия. – Ужраться хочу я! Имею право!

– Праздник какой? – уточнил Иваныч.

– Варюха на неделю к сестре в город умотала. Конец Берлинской стене!

***

Вечером возле дома Яткера собралось полдеревни. Тащили насосы, моторы, миски…

– Дрель, дрель верни! – кричали в толпе.

– Яткер, бидон посмотри люминевый с заклепкой на боку!

Толпа напирала.Счастливый Яткер выгребал из крольчатника разнообразный хлам.

– Забирай, разбирай, где чье!

В глубине сарая Василий и Иваныч помогали Яткеру выносить скопленные старухой вещи.

– Сколько насобирала, дура старая! – возмущался пьяный Яткер.

– Хламевщица ядреная!.. Кролям дышать нечем!..

Люди, соглашаясь с тем, что воздух для кролов важен, растаскивали вещи по домам.

***

– Ох, батюшки! Ох, обворовали! – дуром орала на все село баба Варя.

– Обворовали! – голосила бабка.

Соседи, сбежавшись на крики, весело наблюдали за мытарствами скупой старухи.

– Яткер, дед, где же ты?! Дурень окаянный!

Яткер показался на тропинке с ведром и удочками, заметно пошатываясь и мурлыкая себе под нос что-то веселое.

– Варюха! – обрадовался дед, увидев старуху. – Ва-рю-ха! А я – «под му-хой»! – растягивая слова, самодовольно заявил он.

Он расхохотался, обрадовавшись родившейся шутке, сделал неосторожный шаг, оступился, судорожно стал зачерпывать воздух руками. Полетели удочки, взметнулось ведро и вместе с зеленоватой речной водой, блестя на солнце чешуей, в ерик полетел весь дневной улов старика.

– Во, допрыгался, старый! – почти плача, выдавила баба Варя.

– Нас обворовали, насосы украли, посуду алюминевую, а он смеется, гад.

Яткер с трудом приподнялся на локтях, глянул на жену, заплетающимся языком прошамкал, передразнивая:

– Укра-а-ли, обворова-а-ли!.. Дура ты, Варюха! Моторы кролики зарыли. В землю говорю.

Голова старика упала, тело содрогалось: он хохотал. Старуха в надежде кинулась к крольчатнику, прихватив по дороге совковую лопату. Послышалась возня, брань, методичные удары лопаты о мягкий грунт.

– Давай, Варюха, копай глубже, точно говорю, моторы там! Ха-ха! Кролы… ха-ха-ха… – громко кричал Яткер.

В сарае что-то хрустнуло. Наружу полетел обломок черенка и штык лопаты.

– Чтоб тя! – выругалась старуха.

– Да ты копай, рой, Варюха, ха-ха-ха! – не унимался дед, катаясь по земле от хохота.

– Копаю, милый, уж до водицы докопалась, – старуха выдернула из поленницы сучковатое березовое бревнышко, направилась к мужу. – Копаю, батюшка, помощничек ядреный , – она занесла полено над мужем… И опустила аккурат на лоб.

– Ы-э-х! – выдохнул старик, его смех прервался.

– Убила? – старуха упала на колени, стянула с головы платок и припала к груди деда.

–Точно убила – не дышит! – растерянно прошептала она.

– Милый ты мой! Зашибла я тебя! – всхлипывая, стала причитать баба Варя.

Толпа за оградой притихла.

– В чем дело? Что тут интересного? – раздался волевой голос из-за толпы.

– Да тут человека убили, – уронил кто-то из толпы.

– Посторонись, пропусти милицию! – невозмутимо ответил тот же голос.

Толпа расступилась. Здоровенный детина, лет тридцати пяти в выцветших трико с отвисшими коленками, в галошах на босу ногу, в застиранной майке неопределенного цвета, ступил в огород.

– В чем дело, я спрашиваю, – участковый поправил форменную фуражку, единственное доказательство его принадлежности к «органам».

– Тут я, Лев, сюда иди! Скорее! Я мово… – баба Варя запнулась, отрывая зареванное раскрасневшееся лицо от груди мужа. Участковый двинулся ей навстречу. Баба Варя поднялась с колен.

– Даже не знаю, как случилось… – она обернулась к Яткеру и обомлела: старика рядом уже не было.

– Где жертва? – спросил, приблизившись, участковый.

– Я – жертва! – с обидой закусывая губу, проскулила баба Варя.

– Где убитый?

– Вон, симулянт! – старуха указала рукой на колышащиеся ветки кустарника. – Утек, зараза!

Участковый пожал широкими плечами, лениво повернулся, двинулся к калитке.

– Чо столпились, рты пораззявили? – грубо сказал он собравшимся. – Расходимся! – и с долей сарказма добавил, оборачиваясь к бабке.

– Эй, жертва, слышь, форму верни!..

***

Прятали деда Яткера всем селом: по чердакам, подвалам. Пока старуха обыскивала одних, его хоронили их соседи.

– Мово непутевого не видали?– с порога спросила баба Варя.

– Чем же он тебе непутевый? – вопросом ответила вдовствующая Кузьминична. – Справный вроде бы был мужик. Или, может после полена повредилось что?

Баба Варя молча заглядывала под кровати и в шкафы.

– Добро он нам сделал, слышь, Варюха, большое добро! – встрял в разговор маленький старичок, сосед.

В дверях толпились зеваки.

– И то правда, Варя, прости ты его, ведь не с дури, не со зла отдал людям добро-то, – сказала хозяйка дома. – Ты же за самогон у мужиков все скупила.

– Сами несли, не неволила, – огрызнулась баба Варя. – Пускай жены смотрят за мужьями своими, что из дома тащат!

Старичок – сосед деловито присел табуретку у порога, стал набивать махоркой самодельную трубку из вишневого дерева:

– А шо, ежели не вернется Яткерка? – осведомился он.

– Как? – недоуменно уставилась на него баба Варя.

– А вот так! – старичок чиркнул колесиком зажигалки, выпустил облачко дыма. – П-па… п-а… Ищи Варюха, супруга свово, может, кады и сыщешь…

Баба Варя копошилась в огороде, выдергивая корневища давно отошедших помидоров, когда позади нее в крольчатник прошмыгнула чья-то тень.

– Нету, нету, – в недоумении приговаривал Яткер, в пятый раз перетрясая тюк соломы в углу сарая…В дверном проеме, загораживая свет, возникла фигура жены.

– Где семь дней пропадал? – тихо осведомилась она.

Старик промолчал. Старуха решила пойти с другого конца.

– С чем пожаловал?

– Да эта… Кроликам сенца надо дать, водички сменить…Вон у того мордастого и вовсе нету, спекся, бедный на солнышке.

Бабка довольно покачала головой и напрямик спросила:

– Бутылку никак ищешь, старый?

Яткер, щурясь, посмотрел в лицо жены:

– Отдай! Богом прошу, верни, Варя!

– Кролики выпили, – кокетливо поправляя платок, ответила старуха.

– Как – кролики? – растерялся Яткер.

– Ну ты где бутылку оставлял-то?

– В клетке, – вспомнил старик.

– Бутылка-то какая? Пластмассовая?

Яткер кивнул.

– На клетке посмотри, – посоветовала старуха мужу.

Старик запустил руку на крышу клетки, пошарил, достал оттуда бутылку.Из прогрызенн