Buch lesen: «Да здравствует королева!»
За три года до развития событий.
Парадная зала дворца была ярко освещена. Свечи в огромных подсвечниках расставлены перед зеркалами, чтобы давать как можно больше света. Люстры подняты к потолку, и лакеи со специальных балкончиков следят за огнем. Окна распахнуты, впуская свежий воздух и ароматы роз из сада, не давая жаре испортить людям вечер.
– Ее высочество принцесса Шарлота Эмилия Анна-Виктория Косталина!
Жезл распорядителя бала с громким стуком опустился на паркет красного дерева. Позолоченные двери распахнулись, являя всем собравшимся в зале совсем еще юную девушку. Придворные дамы в летах поморщились. Юные девушки удивленно переглянулись, спрятав за дорогими веерами ехидные усмешки. Мужчины всех возрастов быстро смерили высокопоставленную дебютантку взглядами и уставились кто в пол, кто в стену, лишь бы не выказать своего истинного отношения.
Лишь одна пара глаз продолжала внимательно изучать юную принцессу. Мужчина внимательно оглядел немного нескладную, плоскую фигурку, облаченную в простое платье белого шелка, без привычного обилия кружев, шитья и драгоценностей. Синие глаза скользнули по убранным в высокую прическу волосам с простенькой серебряной диадемой, хорошенькому личику, подметив тонкие цепочки сережек, ниже, к шее, которую украшал кулон с жемчужиной, еще ниже, после чего позволил себе отвернуться. Слишком юна, чтобы по достоинству оценить фигуру, слишком скромна, словно воспитывалась не при дворе, а в закрытом монастырском пансионе. Все слишком.
Филипп Ланс Йоран Эстеритен прикрыл глаза. Можно было бы и не приезжать на этот бал, как и последние три года. Вот только повышенное внимание к его персоне в последние месяцы да слухи о болезни короля, которому он приходился каким-то там внучатым племянником, заставили молодого графа покинуть свой замок. Обсуждавшийся в последнее время вопрос о престолонаследии не мог оставить его в стороне.
Установившаяся веками традиция наследования трона по мужской линии только подливала масла в огонь, поскольку сыновей у короля не было. Первая жена его умерла, едва произвела на свет мальчика. Но младенец не прожил и дня, отправившись вслед за матерью. От второй жены у короля было две дочери. Старшая также скончалась в младенчестве. Младшую в этот день официально представляли свету. Больше детей вторая королева иметь не могла. Прожила она также недолго, скончавшись, когда ее младшей дочери не было и пяти лет. Больше его величество женат не был, и ни одна из многочисленных фавориток так же не смогла родить королю наследника.
В тот момент, когда граф вновь посмотрел на принцессу, девушка раскрыла веер, столь же простой, как и платье, и вошла. Шорох платьев пронесся по залу. Те, кто до того момента оставался сидеть, поднялись и склонились в поклоне. Филипп нарочито медленно сделал шаг от окна, где до этого находился, и так же медленно поклонился. Увы, но первый танец с принцессой должен был танцевать именно он. Жаль. Хорошенькая блондинка, с которой он общался до того, как объявили о появлении Анны-Виктории, скорее всего, успела обещать все свои танцы другим кавалерам. Не вовремя появилась эта девчонка. Он как раз собирался пригласить ту девушку на танец. В глазах мелькнула тень злости, но больше ничем он не выдал свои чувства.
Король Шарль-Антуан поднялся с кресла, стоявшего на небольшом возвышении, и сделал несколько шагов навстречу дочери. Девушка остановилась на расстоянии пары метров от него и присела в глубоком реверансе. От Филиппа не укрылась легкость и грациозность ее движений. Оставалось надеяться, что танцует она столь же легко.
– Приветствую вас, ваше величество, – голос у девушки приятный, но тихий.
– И тебе доброго вечера, дочь моя, – ответил король, подходя и протягивая ей руку.
Принцесса поднялась. Его величество подвел дочь к скамеечке возле возвышения, после чего объявил:
– Музыку!
Тут же с балкона полились звуки скрипок, к которым вскоре присоединись остальные инструменты. Филипп подошел к девушке.
– Разрешите пригласить вас?
Принцесса подняла голову и кивнула. Тонкие пальчики легли в крепкую мужскую ладонь, способную легко переломать их, сжав чуть сильнее. Сам король уже танцевал с нынешней фавориткой. Та что-то тихо шептала ему на ухо и посмеивалась. Филипп усмехнулся. Скорее всего, просила уплатить очередной долг. Судя по довольному виду, успешно. Все как всегда. Чуть поморщившись, он повел на середину зала принцессу. Если бы не объявление имени наследника, ноги бы его не было во дворце. Уж лучше охотится в своих землях, или проводить ученья вверенного ему корпуса, чем придворная жизнь. Единственная разница, девушки во дворце куда лучше крестьянок и торговок. Их можно сравнить разве что с обитательницами борделей. Только последние не ждут от тебя дорогих подарков, достаточно пары монет сверх тарифа.
Принцесса равнодушно скользила взглядом по танцующим парам. Она не сомневалась, что ее скромный наряд вызывал у присутствующих лишь неприязнь. Но ей казалось кощунством тратить на платье, которое больше никуда не оденешь, сумму равную годовому содержанию приюта для бедных. Впрочем, даже приюты давно не видели положенных им средств. В казне их попросту не было. Уже несколько лет страна жила в долг. И сумма его росла с каждым годом все больше и больше.
Музыка слегка изменила ритм, ускоряясь. Если бы не уверенные движения партнера, девушка бы сбилась с шага. Но танцевать с Филиппом было одно удовольствие. Принцесса боялась смотреть на него. Хватило лишь одного взгляда, чтобы утонуть в синих глазах. От близости мужчины сердце билось сильнее, а кровь приливала к щекам. Оставалось надеяться, что все спишут это на ускоряющийся темп танца. Приходилось постоянно напоминать себе, что этот человек – ее соперник в борьбе за трон. Хотя, у него куда больше шансов, чем у юной дурочки, волею судьбы оказавшейся дочерью короля. Во всяком случае, именно так считают все собравшиеся в зале. Что решил отец, Эмилия даже не пыталась предугадать. Его решение могло измениться в любую секунду под влиянием такой мелочи, о которой никто не будет подозревать. Другое дело, что потом уже никто не сможет изменить этого решения. Король слишком упрям, чтобы признавать свои ошибки и исправлять их. Что уж говорить, о столь судьбоносном решении.
Оставалось наслаждаться танцем и делать вид, что ее ничуть не волнует грядущее объявление, ради которого в столицу прибыли даже те, кого обычно было сложно заманить сюда.
Но вот музыка смолкла.
– Благодарю вас за танец, ваше высочество.
Граф подвел принцессу к ее отцу и поклонился. Девушка присела в намеке на реверанс.
– Ваше величество, – последовал куда более низкий, но при этом исполненный чувства собственной значимости поклон.
– Граф, – король чуть склонил голову, – надеюсь, сегодняшний вечер доставит вам удовольствие. Вы столь редкий гость в столице.
– Благодарю за приглашение ваше величество, – вновь поклонился Филипп.
– Развлекайтесь, граф, – жестом король показал, что тот может удалиться, после чего развернулся к фаворитке – женщине примерно тридцати – тридцати пяти лет, разодетой в платье, расшитое золотом и жемчугами и с бриллиантовой диадемой в волосах. Принцесса оказалась предоставлена сама себе.
Больше всего Эмилии хотелось покинуть залу после первого танца. Возможно, в любой другой день она поступила бы именно так. Тем более что в покоях ее ждали незаконченные куколки, которых она планировала отнести в сиротский приют. Но этот вечер должен был стать переломным в судьбе государства. Отец планировал объявить, кто станет наследником престола. Значит, надо было оставаться, вежливо улыбаться окружающим и молить всех сущих и древних богов, чтобы бал скорее закончился. Еще бы перестать краем глаза следить за графом. Вскоре тот, словно услышав мысли девушки, вышел на балкон. Музыканты вновь тронули инструменты, и почти сразу рядом нарисовался очередной кавалер. Глубокий поклон отцу, менее почтительный – принцессе. И вот она вновь кружится среди собравшихся ради бесплатного развлечения и королевских милостей.
Филипп покинул бальную залу, где за считанные минуты стало душно от большого скопления народу и огня сотен свечей. Там с бокалом вина его уже ждал давний друг и соратник, виконт Андрес Томас Варестон. Отсалютовав другу бокалом, он сделал глоток.
– Тоскливый вечер, не находишь, – виконт тяготился нахождением при дворе ничуть не меньше графа.
– Если бы не объявление наследника, ноги бы моей тут не было, – Филипп залпом осушил свой бокал и облокотился о перила.
– Что скажешь о принцессе, – подмигнул друг.
– Ребенок. Наивный, витающий в облаках идеализма ребенок. Кажется, это заметили все, а не только я один. Когда повзрослеет, будет хорошенькой, возможно, разобьет несколько сердец, если хватит на это ума.
– Тем больше шансов у тебя надеть корону после старика.
– Как бы этот старик нас всех не пережил, – покосившись на двери, произнес граф. – Такие оставляют трон как минимум внукам.
– Как максимум, эти самые внуки тихонько травят дедушек, дабы взять власть, пока их собственные дети не успели вырасти и начать примерять корону, – хохотнул виконт.
– Тише ты, – вновь огляделся Филипп. – За такие слова не долго вместо наследника стать заговорщиком.
Да ладно тебе, – усмехнулся Варестон. – Такие, как наш король, дальше своих фавориток ничего не видят. А те умело следят, чтобы и не увидели.
Тем не менее, мужчины решили сменить тему разговора на куда более приемлемую для военных. Если бы кто-то решил подслушать их, то разговоры о дуэлях, лошадях, женщинах и маневрах не вызывали подозрений. Что взять с солдафонов до мозга костей, каковым давно уже считали графа Эстеритен и его друга и правую руку во всех делах. Лакей бесшумно шагнул к мужчинам, заменил пустые бокалы наполненными и так же бесшумно удалился.
Первый тур бала заканчивался. Его величество соизволил покинуть свое место на пару танцев. На один он пригласил жену казначея, на другой малоизвестную но миловидную баронессу сорока лет. С последней он о чем-то тихо шептался, загадочно улыбаясь, и многие сочли, что эта женщина станет очередной фавориткой. Пусть все предшественницы годились ей в дочери, все в баронессе говорило, что она с легкостью даст им фору.
Принцесса почти все время провела на паркете. Вопреки мнению фрейлин, большое количество мужчин выразило готовность составить ей пару в танце. Хотели они таким образом выслужиться перед королем или его фавориткой, осознававшим, что в иных условиях девушка бы так и провела остаток вечера в ожидании приглашения, или же заранее искали симпатии возможной королевы, так и осталось тайной. Сама Эмилия механически выполняла движения, больше не получая от танцев удовольствия.
Но вот музыка смолкла. Однако, собравшиеся не торопились разбредаться по залам, отдыхая от танцев и предаваясь сплетнями за изысканным вином и закусками.
Его величество король Шарль-Антуан Лоранс Йорген величественно поднялся с кресла, символизировавшего трон. В зале повисла тишина. Люди переводили взгляды с хрупкой девушки, едва достигшей пятнадцатилетия, на графа, приходившегося дальним родственником нынешнему королю. Юная принцесса осталась сидеть на своей скамеечке возле трона, Филипп замер возле дверей на балкон, где они до этого беседовали с другом. Юная девушка, почти девочка, и военный, участник нескольких походов, защитник границы. Какой же выбор сделает его величество король?
– Итак, – громким, хорошо поставленным голосом, что было слышно даже в соседних залах, произнес король, – объявляю своим наследником, – повисла пауза, во время которой он внимательно посмотрел на графа и улыбнулся уголком рта, – мою дочь Шарлоту Эмилию.
Девушка подскочила на своей скамеечке, не понимающе посмотрела сначала на отца, потом на людей, успела заметить, как злость исказила лицо графа, после чего склонилась в глубоком реверансе.
– Как прикажет ваше величество, – громко, стараясь, чтобы голос не дрожал и не выдал охватившее ее волнение, произнесла она, стискивая веер.
Когда принцесса вновь заняла свое место, а его величество вместе с фавориткой покинули зал, люди начали тихо переговариваться, обсуждая услышанное. Кто-то подходил с поздравлениями к девушке, кто-то тихо делал ставки, на сколько она переживет своего отца.
– Поздравляю вас, ваше высочество, – возник перед ней граф. В голосе его больше не были ни грамма почтительности.
– Б-благодарю, – девушка отважилась поднять голову, чтобы встретится с полным ненависти взглядом. Первым порывом было объяснить, что она тут не причем, но принцесса понимала, мужчине не нужны объяснения.
– Не стоит, – в голосе его слышалась угроза. – Сегодня это воля короля, но кто знает, что будет после его смерти. Жизнь странная штука, порой весьма быстротечная.
Филипп развернулся и, чеканя шаг, покинул залу, оставив девушку решать, что это было: настоящая угроза или грубая шутка. Придворные смотрели вслед мужчине, понимая, что он не оставит все так, как есть, и, так или иначе, но возьмет власть в свои руки. Уже сейчас его готовы поддержать военные: гвардия и войска на границе королевства. Кто знает, какие силы будут за графом Эстеритен к тому дню, когда король покинет этот мир? Кто-то сочувственно покосился на принцессу. Девушке лучше уже сейчас изъявить желание уйти в монастырь послушницей. В борьбе за власть с Филиппом у нее нет никаких шансов. Принцесса получила образование, делающее ее достойной женой, но не правительницей.
Шарль-Антуан Лоранс Йорген с неприметного балкончика посмотрел вслед покидавшему залу родственнику. Мальчишка злился, что королевство уплыло из рук. Где-то глубоко внутри король понимал, какую ошибку он только что совершил, столкнув между собой дочь и дальнего родственника. Понимал и то что еще не поздно оставить дочери не те руины, которыми он правил сейчас, но возрождающуюся страну. Но для этого требовалось отказаться от всего, к чему он привык, распустить двор, урезать расходы, отказывая себе во всем, как это делает Эмилия, заняться делами королевства. А долго ли ему осталось? Лекарь сообщил, что он доживает последние месяцы. Не долго ему осталось, а раз так, зачем предаваться аскетизму. А после его смерти дети будут разбираться с тем, что останется после него. Если они не дураки, договорятся. Выбора у них не будет. А если нет, то все на их совести. Филипп слишком военный. Он не сможет сидеть часами над бумагами. Эми мягка, ей не хватит жесткости для управления страной. Хотя, если захочет – научится и этому. Девочка она умная, и умеет выбирать помощников. Чего только стоит этот ее горбун из трущоб.
А пока пора открывать вторую часть бала.
Глава 1
– Король умер! – катилось по коридорам дворца все ближе и громче. – Да здравствует королева!
Шарль-Антуан Лоранс Йорген скоропостижно скончался ночью, напугав очередную молодую фаворитку. Накануне король вернулся с успешной охоты, плотно поужинал, запил все бутылочкой крепленого вина, после чего удалился с девушкой в свои покои, предаваться дальнейшим утехам. А посреди ночи королевское крыло дворца было поднято на ноги громким криком. Доставленный лекарь объявил, что смерть его величества наступила мгновенно от естественных причин, после чего занялся перепуганной до полусмерти девушкой. Вопросов лекарю не задавали, и без того было ясно, что могло послужить причинами смерти. Больше удивляло, что его величество прожил так долго при его пристрастиях.
Эмилия беспокойно ходила по своей комнате. Разбуженная криками и суматохой, девушка понимала, что происходит что-то странное, но никто не торопился сообщать ей, что же нарушило покой дворца. Она успела облачиться в домашнее платье, и ходила по комнате из угла в угол.
Но вот шум начал приближаться к комнате принцессы. С каждым мигом все четче были слышны возгласы придворных, не сомневавшихся, что юная наследница давно на ногах, в ожидании вестей.
– Да здравствует королева! – раздавалось уже в коридоре, ведущем к покоям Эмилии.
Девушка подошла к окну и выглянула наружу. Темноту разгоняли лишь редкие огни факелов, зажигаемые на ночь стражей. Снаружи все было тихо, словно ничего не происходило во дворце. Вздохнув, принцесса нервно сжала пальцы одной руки другой. Нет, уже не принцесса, королева, поправила она себя.
– Да здравствует королева! – раздалось у самой двери.
Стоявшая снаружи стража распахнула дверь. Придворные дамы вошли в покои и склонились в низком поклоне.
– Король умер, ваше величество, – тихо произнесла самая старшая их них, бывшая фаворитка.
– Отец… – Эмилия побледнела, но заставила взять себя в руки. – Мир душе его.
Женщины склонились еще ниже, хотя, казалось это невозможно.
– Каковы будут распоряжения вашего величества?
– Выставить караул у покоев моего отца, – тихо произнесла девушка, – и позвать ко мне начальника стражи. Все остальное согласно обычаям. А сейчас можете идти.
– Да, ваше величество, – женщины выплыли из комнаты.
Эмилия вновь подошла к окну. Темноту начали прорезать огни переносных фонарей – весть о смерти правителя распространялась по службам. А с первыми лучами солнца об этом узнают и в городе.
– Ваше высочество, простите, величество, – поклонился начальник стражи.
– Гильермо, – повернулась к мужчине девушка. На мгновение ей стало неудобно отдавать распоряжения человеку старше ее больше чем вдвое. До этого девушка обращалась к прислуге исключительно с просьбами. – Выставите охрану возле сокровищницы, библиотеки и кабинета его величества. Никто, кроме меня и моего секретаря, не имеет права входить в эти помещения вплоть до особого распоряжения без письменного приказа, заверенного моей подписью и печатью, – мужчина склонил голову, соглашаясь с данным указанием. – И отправьте гонца на границу к графу Эстеритен.
– Ваше высочество, вы считаете уместным оповещать Филиппа, прошу прощения, графа? – только произнеся, мужчина понял, что в очередной раз допустил ошибку, обращаясь к королеве, но девушка только печально улыбнулась.
– Да, – голос звучал тихо, но твердо. – Он должен знать об этом. И, – она на мгновение замялась, словно сомневаясь в необходимости данного приказа, – отправьте в его расположение доверенных людей. Если армия двинется к столице, мы должны знать об этом заранее.
– Как прикажете, – Гильермо вновь склонился в поклоне, пряча улыбку. Принцесса оказалась не так проста, как казалась. И, судя по отданным приказам, успела продумать последовательность действий.
– Эмилия, – в комнату вплыла женщина преклонных лет, – девочка моя, да как же так. Ох, горе-то какое… Да как же мы теперь…
– Няня, пожалуйста, подожди причитать, – попросила ее девушка чуть резче, чем позволяла себе до этого. – Не до того сейчас.
Женщина осеклась, только сейчас заметив главу стражи. Мужчина с трудом сдерживал улыбку. Слышала бы нянька распоряжения своей подопечной, никогда бы не поверила. Хотя, кто знает, какие распоряжения придется выполнять ей самой. Эмилия найдет работу всем, даром что десять минут, как королева.
– Что-то еще, ваше величество?
– Пока все, можете идти, Гильермо. И запомните, в указанные помещения не пускать никого под страхом смерти, хоть все демоны преисподней попытаются прорваться туда. Если кто-то оставил где-то свое имущество, пусть предоставляет доказательства принадлежности в письменной форме, с перечнем всех свидетелей.
– Будет исполнено, ваше величество, – мужчина повернулся на каблуках и покинул покои, ставшие королевскими.
– Нянюшка, – не давая женщине начать вновь причитать, заговорила девушка, – утром пригласи моего секретаря, а после вызови во дворец антиквара, чьими услугами я пользуюсь. У меня будет для них несколько поручений.
– Да, деточка, как скажешь. Но уместно ли? – засомневалась женщина.
– Надо, нянюшка, – вздохнув, Эмилия опустилась в кресло. – Если сейчас упустим время, то всем нам будет поздно.
– О чем ты, милая, – удивилась женщина.
– А то ты не понимаешь, – подняла голову юная королева. – Ты же за стенами дворца часто бываешь, сама не раз рассказывала, что люди говорят. Торговля почти вся в упадке, налоги не платятся, уходя в карманы местным властям. Люди устали от нищеты, от того, что король занят только своими удовольствиями, забыв о государственных делах. В любой момент может вспыхнуть мятеж. Я вызвала в столицу Филиппа. С одной стороны, он обязан присутствовать на похоронах короля, с другой – эта мера может удержать народ от восстания. Всем прекрасно известно, что графа поддерживает армия. Таким образом, мы выиграем немного времени. А это все, что мне надо.
– Ты что-то придумала? – не сильно удивилась нянька.
– Уже давно, – не стала отрицать девушка. – Главное, чтобы мне хватило времени. Я думала, что можно сделать с того дня, как отец объявил меня наследницей. У меня было три года, чтобы наблюдать, учиться, составлять планы. Знать бы только, сколько времени у меня есть на их осуществление, – Эмилия встала и подошла к окну как раз, чтобы увидеть, как двор перед дворцом покинул гонец.
– И все равно боюсь я, как бы граф против тебя интриговать не начал.
– Он обязательно начнет, – с печальной улыбкой произнесла девушка, но нянька ее не увидела.
– Ох, и глупая ты, – вздохнула женщина. – Ты же для Филиппа соперница, препятствие на пути к трону. А ты все вздыхаешь по нему.
– Нянюшка, – возмутилась новоиспеченная королева, – я не отрицаю, что не осталась тогда равнодушной к графу Эстеритен. И не буду отрицать, что он весьма привлекательный мужчина. Но это не значит, что я все забуду, едва увижу его. Сейчас он нужен мне, чтобы оттянуть восстание в столице. Ведь одно дело – слабая королева, чью охрану составляет дворцовая стража, и совсем другое дело – популярный в армии человек, герой приграничных сражений. Это заставит призадуматься самых отчаянных. Дальше, смею надеяться, восстания не будет вовсе. А с графом, если понадобится, я договорюсь. Думаю, у меня будет что ему предложить.
Не спокойны южные границы Дельменгорста. Раньше на юго-востоке осуществляли набеги на побережье пираты с островов. Но обрел мощь флот Астизиры, ушли пираты, опустели прибрежные гарнизоны. Разрушаться начали стены, сгнили причалы. Одна верфь осталась, да и на той ничего крупнее рыбацких лодок не строилось. С уходом войск стал приходить в упадок край, который должен был стать процветающим. Не оценили правители выгод морской торговли. И не только торговли. Не поддерживали тех, кто жил морским промыслом, отдавая предпочтение заморской рыбе да деликатесам.
На юго-западе и вовсе соседи не желают признавать границ, норовя перенести их на сотню миль севернее. Из Вастилианы идут набеги кочевников на людей, нашедших прибежище в этом не самом гостеприимном краю. Лишь во время весенней да осенней распутицы удавалось немного отдохнуть и залечить раны. Но как только дороги становились проходимыми, вновь возвращалась прежняя опасность, и дозорные следили, в какой стороне вспыхнет сигнальный костер, означающий приближающуюся опасность.
И пусть нет на этих землях щедрых пашен или залежей полезных ископаемых, места эти богаты солью, что на востоке ценится на вес золота. Но из-за непрекращающихся нападений солеварни пришли в упадок и с трудом могли обеспечивать сам Дельменгорст. Налоги же с каждым годом росли так, что люди могли лишь сводить концы с концами, но оставались в приграничных землях, поскольку средств, чтобы собраться и уйти на другое место, не было, да и там жилье было не сладко.
Филипп вернулся из очередного объезда. Его корпус находился на бывшем торговом тракте из Дельменгорста в Вастилиану, ныне претендовавшую на самые лакомые земли страны. Ведь если решить проблему с соседями, снизить налоги, люди и сами отстроят и солеварни, и поселения, и торговля оживится, принося доходы как населению, так и казне. Перед глазами все еще стояла разоренная деревня, разрушенные промыслы, уставшие люди, пытающиеся хоть как-то свести концы с концами, а на предложение уехать на север лишь печально усмехавшиеся. Словно не знает мастер командующий, что на севере жизнь тоже не сахар, а королевские чиновники грабят не хуже вастилианцев. Графу Эстеритен ничего не оставалось кроме как сохранять стискивать зубы и сжимать кулаки.
Сам он не оставил надежд сесть на трон. Разумеется, придется немного подождать, чтобы эта Косталина окончательно завела страну в тупик, закончив то, что не успеет ее отец. А потом он заставит ее отречься от трона. Будущее девушки его особо не волновало. Или выдаст за одного из соседей послабее, чтобы с одной стороны обеспечить его поддержку, а с другой тот не рискнул восстанавливать королеву на троне, или отправит в один из многочисленных монастырей, подкрепив желание навеки похоронить девушку в каменных стенах солидным вознаграждением обители.
Не успел граф передать поводья коня одному из слуг, как к нему подбежал караульный гарнизона.
– Ваше превосходительство, гонец из столицы, – волнуясь, произнес он.
– Что там еще? – Филиппу не терпелось сбросить походный мундир, ополоснуться от пыли и устроится в своей комнате с бутылкой легкого вина и закусками в ожидании ужина.
– Не могу знать, ваше превосходительство, – отчеканил караульный. – Говорит, что может вручить пакет только вам лично в руки.
– Где он? – мужчина с трудом сдержал эмоции. Неужели король изменил свое решение, и теперь он официально провозглашен наследником? Или в столице все-таки вспыхнуло восстание, и монарх просит помощи у военных?
– Ждет вашу светлость в холле, – отчеканил караульный.
– Свободен, – тот развернулся и, чеканя шаг, вернулся к товарищу на наблюдательный пост.
Филипп быстро, стараясь не сорваться на бег, поспешил к зданию, где располагался командный пункт и комнаты обер-офицерства.
Едва командующий переступил порог здания, посыльный поднялся со своего места и поспешил навстречу.
– Пакет из столицы, мастер командир, – с поклоном он вручил графу плотный конверт, скрепленный личной печатью начальника дворцовой стражи.
Филипп, нахмурившись, сорвал печать и вытащил из конверта листок. Всего несколько строк четким почерк Гильермо фон Розенстоуна. По просьбе Шарлоты Эмилии Анны-Виктории Косталины графу Филиппу Лансу Йорану Эстеритен надлежало как можно скорее прибыть в столицу для участия в мероприятиях по похоронам его почившего величества и, если граф соблаговолит остаться, в мероприятиях по возведению на трон ее величества Анны-Виктории первой Косталины. И приписка, что данное письмо отправлено по личной просьбе ее ныне королевского величества Анны-Виктории Косталины.
Граф усмехнулся. В этом весь Гильермо. Вроде он и не называет принцессу Эмилию королевой, но уже дает понять, что именно она займет трон в ближайшем будущем, и, более того, сухим посланием он указал, что всецело на стороне будущей королевы Анны-Виктории. Хотя, какой будущей? В Дельменгорсте коронация – лишь дань уважения традициям. Со смертью прежнего монарха его наследник автоматически становится правителем. С трудом сдержав эмоции, Филипп распорядился, чтобы посыльного накормили и определили на отдых. Эмоции будут потом, когда он останется один. Пусть не на долго, всего лишь на то время, что потребуется на сборы. Потом скромная трапеза и в путь. Судя по дате в письме, гонец провел в дороге полтора дня. Ему тоже стоит поторопиться.
Оказавшись в своей комнате, Филипп бросил письмо, которое перед тем смял в кулаке, на сундук. Анна-Виктория? Пффф. Да какая из этой девчонки королева? Эми годится только на то, чтобы целыми днями вышивать платочки, которые потом можно будет продать на благотворительном аукционе, да посещать богадельни, сиротские дома и больницы для бедных по большим праздникам. Ей бы себя содержать научиться, что уж говорить об управлении целой страной. Для этого надо учиться чуть ли не с пеленок. Именно этим всю свою сознательную и занимался граф, готовясь однажды надеть корону Дельменгорста. Сначала обучение обязательным наукам, потом изучение законов и основ экономики, а в последние годы тщательное освоение военного дела, когда вникаешь в те вещи, которым не обучают в военном корпусе. В то время как его почившее величество хорошо, если озаботился дать своей дочери образование, необходимое для девиц из знатных семей. Впрочем, танцевать девушка умела, это он запомнил.
Сборы были не долгими. Лишь самое основное, что может понадобиться в дороге. Если понадобиться. Филипп рассчитывал добраться до столицы за сутки. В столичном доме найдется все необходимое. А если чего-то не окажется, дворецкий или отправит людей в поместье, или распорядится приобрести как можно быстрее. На миг возникло искушение отдать команду части корпуса следовать за ним, но он отогнал эту мысль. Успеется. Достаточно отдать соответствующие распоряжения Андресу. И тогда достаточно будет одного слова с почтовым голубем, чтобы самое позднее через неделю две трети корпуса оказались у стен Атрии.
– Далеко собрался? – Андрес возник на пороге, словно прочитав его мысли.
– В столицу, – Филипп кивнул на сундук, на котором лежало письмо. Виконту не требовалось другого разрешения.
– Даже так, – пробежав взглядом по строкам, задумчиво произнес он. – И ты решил отправиться в столицу один? А если это ловушка?
– Сомневаюсь, – граф задумчиво посмотрел в окно.
– И все же, – продолжал настаивать его друг.
– Я еду один, – повторил Филипп. – Но, если через три дня от меня не будет никаких вестей, действуй на свое усмотрение. Только не трогай королеву, – это слово Филипп произнес с такой интонацией, что нельзя было сказать, прозвучала насмешка или откровенное оскорбление.
– Не дурак, сам понимаю, что тогда от королевства останутся воспоминания в трудах историков, – усмехнулся виконт.
– Но это мелочи, – Филипп затянул горловину мешка и взвесил его на руке. – Если я пришлю голубя со словом 'поход', то собирай войска и выдвигайся на столицу.
– Насколько я могу оголить границу, – Андрес начал прикидывать, что можно сделать в этом случае. Выходило не меньше половины подчиненных ему людей.
– Чем меньше, тем лучше, – Эстеритен закинул полупустой мешок за спину. – И действовать надо быстро, чтобы соседи не успели пронюхать о наших делах.
– Понял, – виконт расправил письмо. – Эту грамотку я пока оставлю при себе. Лучше бы она мне не пригодилась, но стоит подстраховаться заранее.
– Оставляю тебя тут за главного, – граф снял с шеи цепочку с печаткой и передал другу. – Дай Созидательница, все обойдется, и мы с Эми договоримся миром.
– Эми? – поднял бровь мужчина. – Это ты о нашей королеве?
– На Анну-Викторию она пока не тянет, – усмехнулся Филипп.
