Прелесть, какая дурочка

Два желания разрывают сердце красивой молодой женщины по имени Лиза: удачно выйти замуж или стать независимой бизнес-леди. Ей кажется, что выгодное замужество – наиболее лёгкий путь. Все силы она бросает в этом направлении. И терпит сокрушительное поражение. Последняя неудача, свалившаяся на голову героине в тот самый момент, когда до желаемого было рукой подать, лишает её воли…

Юлия Валерьевна Шаманская
ПРЕЛЕСТЬ, КАКАЯ ДУРОЧКА
повесть

Глава 1. Крушение надежд.

– Выходные с племянниками прошли на ура! В воскресенье ходили в зоопарк. Там такие милые обезьянки! Смеялись до колик, – щебечет маникюрша Сонечка, старательно раскрашивая мои акриловые ногти.

И зачем они так далеко ходили? Еще и деньги тратили. Можно было на меня бесплатно посмотреть, посмеяться. Как я целый год перед Алексеем Великим кривлялась. С лучших сторон себя показывала. Прыгала так резво, только женись. Вот и допрыгалась.

– Элла! Элла! – зовет Сонечка.

– Что?

– Ты вообще меня слышишь?

– Да.

– Ну, тебя! Ты сегодня сама не своя, – обижается коллега.

Вообще-то, я Елизавета. Но никому не позволяю звать себя этим простоватым именем. Девушки, работающие со мной в салоне красоты, придумали «Элизабет». Но я забраковала. На кличку похоже. Предпочитаю, чтобы называли Эллой, и всегда так представляюсь клиентам. И только мама, да еще сестра, Зоя, стараются не оставлять эту привычку.

Осторожно проверяю стабильность лака на ногтях и, лениво потянувшись, занимаю место рядом с высоким парикмахерским креслом. Место удачное – в переднем углу возле окна. Частенько использую его в рекламных целях. Доводя коллег до тихого бешенства, зазываю клиентов прямо через окно, очаровательно улыбаясь случайным женщинам и мужчинам, которые в нерешительности рассматривают вывеску и рекламные плакаты со скидками. На недовольство сотрудниц обращаю мало внимания, уверена, что они поступили бы так же, была бы возможность. А место я заслужила, потому что первая из парикмахеров вошла в салон пять лет назад. И если уж работаю тут целую вечность, то заслуживаю некоторых привилегий. Коллеги это тоже понимают, поэтому завидуют не очень громко, лишь изредка обсуждая новую неудачную прическу, нового облезлого кавалера, или наоборот отсутствие оных в арсенале заклятой подруги.

И чего им всем не хватает, мужикам этим? Блондинка, ухоженная, худенькая, добрая, не требовательная.

Сегодня никто из любопытных не топчется на пороге, и из окна открывается унылый вид на пустынную улицу. «Улица. Фонарь. Аптека». Не помню имени автора, но настолько эрудированна, чтобы знать, что строки из стихотворения, очень знаменитого. Еще, кажется, там фигурировала «ночь», но в этом стопроцентно не уверена. Так вот, «улица, фонарь, аптека» – тот пейзаж, который приходится наблюдать ежедневно, кроме редких выходных и праздников в течение пяти лет. Работа неплохая, но я не собираюсь состариться на этом месте.

Одна беда, жизнь ничему не учит. Встречая очередного мужчину, вижу выход в замужестве, рождении ребенка, а в дальнейшем – в жизни для себя, ребенка и любимого. Эта жизнь видится мне в путешествиях, приятных знакомствах с новыми людьми, бесконечных вечеринках дома и в гостях, выездах на природу, на рыбалку и шашлыки, шумными компаниями взрослых и детей.

В периоды разочарований в любви, снова мечтаю о собственном деле. Собираюсь открыть салон, и всерьез подумываю переоборудовать под него свою квартиру. Благо та на первом этаже, и окнами выходит на оживленную улицу. Давно лелею эту мечту, но сама браться боюсь, ожидая, что кто-то поддержит. Снова на горизонте маячит мужчина, и салон уходит на второй план. Все-таки, мне больше по вкусу идея оставить парикмахерский труд и почить на лаврах в семейном гнездышке.

Сейчас, вглядываясь в серое утро за окном, думаю о том, что надо начать с чего-то. Хотя бы узнать об оформлении таких предприятий, или, все-таки, начать с ремонта. Нужно обязательно пристроить лоджию и прорубить выход на улицу, только вот где взять на это денег? Может старенький нисан продать? Но поможет ли это собрать нужную сумму? И знать бы еще, какая сумма нужна.

Сии размышления могут означать только одно, я снова потерпела неудачу на любовном фронте.

Он бил меня. В первый раз простила. Сама виновата. Напилась и наговорила лишнего. Несла такую околесицу, что не ударить невозможно. Так я рассуждала, когда утихли баталии. Прощения он не просил, только дулся некоторое время и не обращал внимания, что его полочка в ванной опустела. Я завезла домой свой неподъемный чемодан. Отрыдалась. Нашла трогательного плюшевого мишку (когда-то он купил животное прямо на улице во время романтической прогулки), омыла его слезами, и… вернулась. Он не удивился, пива предложил. Отказалась, и дала себе зарок никогда больше не напиваться.

Во второй раз это произошло в момент мелкого спора, о чем спорили уже не вспомнить. В памяти остался горький эпизод. Он схватил ремень, висевший на спинке стула рядом с брюками, и стал хлестать меня по голове и плечам. После, я долго не могла выйти из шокового состояния. Все сидела и сидела на полу, держась за голову, и не заметила, как он ушел. Вернулся с громадным букетом роз. Пытался поднять меня с пола и посадить в кресло, а я лишь испуганно прятала голову между коленей. Он гладил по этим вздрагивающим коленкам, говорил ласковые слова и просил прощения. Объяснял, что я просто вывела его из себя, и он не понимает, как это вышло. Легла с ним в постель и даже занялась сексом. После он мгновенно захрапел, а я все лежала без сна и смотрела в потолок. Ожили тяжелые думы.

Вспоминались прошлые увлечения. Большая часть увлечений имела жен. Немногих холостяков никогда особенно не интересовал вопрос, придет ли Эллочка на следующее свидание. После близости в первый или третий день знакомства, большинство пропадало. Если отказывала, сразу ретировались, даже не пытаясь настаивать. Некоторые из тех, с которыми «что-то было» какое-то время вяло отвечали на звонки, и сами звонили раз в месяц или даже раз в полгода и назначали встречу «на сейчас». Как говорили опытные подруги, это могло означать только одно, что «где-то им обломилось, и нужно срочно выпустить пар». Редкие свидания заканчивались быстро и буднично. Я не чувствовала со стороны партнера не капли привязанности или даже интереса. А рассчитывала, ни много ни мало, на любовь до гроба, обретая надежду после каждого звонка. Вновь и вновь, неслась на всех парах по первому зову, несмотря на усталость, и наступала на старые грабли.

С Лешей все иначе. Разведенный мужчина, с отдельной хорошей квартирой – лакомый кусочек. Отношения развивались по классическому сценарию: встреча в баре, свидание на следующий день, секс. Он водил в рестораны, дарил цветы и конфеты. Мне, как неизбалованной вниманием парикмахерше, это казалось верхом рыцарства. Что характер у жениха не сахар, я поняла еще в букетный период. Он ворчал и выражал недовольство по любому поводу, матерился, игнорировал самые невинные просьбы, вроде сделать музыку тише, или не дымить в постели. Терпела. У каждого свой характер, а у меня, наконец, появился настоящий бой-френд с которым можно встретить новый год, который обязательно подарит что-нибудь на день рождения, принесет букет на 8 марта и иногда заедет за мной на работу.

В свои двадцать пять, я была готова вить семейное гнездо. Но об этом мой жених даже не помышлял. Что делать? Пошла на хитрость. Стала задерживаться в квартире любимого на два-три дня, неделю. Он не выгонял, но и переехать не предлагал. Одну за другой стала перевозить свои вещи, и скоро поселилась надолго. Уже привыкла в разговорах с подругами величать его мужем. Да и он сам, казалось, стал строить планы на будущее. Заговаривал о детях, и начал называть свой дом нашим.

А потом в первый раз ударил.

Тогда я вывезла вещи. И даже, вернувшись, оставила их дома, дабы в любой момент можно было легко спастись бегством.

Мысли кружились и больно жалили где-то внутри, обжигая сердце. Перебрав в уме все свои истории любви, решила подождать с уходом.

Короткая стрелка настенных часов остановилась на цифре два. Алексей мирно посапывал рядом, от него шло тепло большого мужского тела. Тихонько поднялась, достала из сумочки снотворное и запила таблетку, хлебнув из стакана с водой, стоящего на тумбочке.

Вечером он встретил с работы и повел в ночной клуб, где мы здорово повеселились. Все забылось, но, как-то споря с Лешей, я в шутку назвала его идиотом. Он спокойно подозвал, и переспросил: «Что ты мне сказала?». «Ничего. А что?» – улыбнулась я. Леша ударил по лицу так, что в ушах зазвенело: «Это тебе за идиота». И стал читать газету. Он не извинился.

С тех пор он сделался моим дрессировщиком. Воспитывал хлыстом и угощением. Я утешалась тем, что случалось это не слишком часто. В остальное время, все чудесно. Подруги завидуют, мама успокоилась, свадьба не за горами. Старалась не раздражать «мужа» и верила, что скоро научусь с ним жить. Притремся. Да так и не научилась.

Мы немного выпили на вечеринке, не больше двух бокалов пива, и девушки стали шутить о мужчинах, кто на какого зверя похож. Кажется, я назвала Лешу совой за то, что он все время засыпает под телевизором. И моментально получила пощечину. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Я поняла, что скрываться под маской благополучия уже не выйдет, а значит, это конец. Как не крути, главное для меня, что скажут люди. Я и замуж-то хочу большей частью, чтобы выглядеть благополучной особой. Если б не это, то два литра пива, вобла и шоу талантов по телику – все что мне нужно. Но, покоя не дает насмешливая жалость родных и знакомых.

В тот момент я поняла, что моя невестина карьера заканчивается. Но еще силилась перевести все в шутку, для этого хлопнула своего жениха символически по щеке в отместку. Леша силой поволок меня в ванную. Закрылся изнутри. Со всего маху ударил по лицу и сунул мою эксклюзивную укладку под душ, а затем, хлопнув дверью, покинул вечеринку. Я порыдала, украдкой забрала сумочку, вызвала такси и уехала домой. На этот раз к себе. Три дня раздумывала, а потом снова решила, что виновата сама. Да и компанию можно найти другую.

Леша не появлялся. И вот вчера я решила «позвонить и простить в последний раз» и даже самой попросить прощения. Но, его отстраненно чужой голос в трубке, попросил больше не беспокоить. Видно, решил не тратить время на трудновоспитуемую особу.

«К лучшему!», – думаю я, глядя в тоскливое осеннее утро за окном салона красоты, и еще о том, где взять денег на открытие собственной парикмахерской. Может, начать экономить?

Глава 2. Маленькие девичьи слабости.

А разве я много трачу? Сегодня вечером иду на распродажу в «Торговый», что очень разумно. Все девушки, у которых мозги чуть побольше куриных знают, что такой шанс упустить нельзя. Тряпки самых продвинутых трендов там отдают за бесценок.

СМС пищит. Может, Алексей передумал? Немного разочарована, но это моя лучшая (на данный момент) подруга, Любочка. Она информирует меня о том, что дружеский шоппинг состоится в обеденный перерыв. Выбираю смайлик с прыгающим от радости колобком.

По магазинам ходить обожаю, в чисто психотерапевтических целях. Мне нравиться процесс примерки, а не покупки. Поэтому еще не разорилась. Новые коллекции обхожу стороной – не по карману. Если что понравилось, пасу вещь до нужной скидки. Редко попадаюсь на уловки магазинов. Но попадаюсь.

– Вот, недавно сглупила, – жалуюсь Любе, направляясь с ней в сторону торгового центра, – отправилась покупать туфли, которые ждала целый месяц. Прихожу, а на них уже скидка 50 %! Купила, и как на крыльях понеслась на работу. Думаю: класс, даже отложить получится! И в тот же день иду с работы домой, захожу в магазин на сумочки посмотреть, а там новый завоз! Не удержалась, сразу купила. И теперь не знаю ругать себя, или радоваться. Сумка сейчас не нужна, но она невероятная. Ты же знаешь, сумки – моя слабость.

– Радоваться! – уверенно отвечает Люба. Ты вообще молодец, смогла целый месяц обходиться без крупных покупок.

– Не факт! Я подсчитала, что на кофточки и косметику в прошлом месяце ушло больше, чем я заплатила за пальто и сапоги.

– Что поделаешь, нужно и то и другое. Не будешь же в одной кофточке каждый день ходить. У меня тоже так. Все до копейки потрачу, зато всегда есть, что надеть.

Слушаю Любу и киваю, хотя втайне считаю подругу больным на голову шопоголиком. Но помалкиваю. И не только потому, что она не переносит конструктивную критику во всех ее проявлениях, но и потому что болезнь Любы дает свои преимущества.

Она на глаз может отличить синтетику от хлопка, шелк от полиэстера, последнюю коллекцию от залежалой. Знает, что сейчас носят, и что собираются носить в будущем сезоне. Люба представляет собой живой справочник магазинов с указанием дней распродаж и скидок. Загадочные значки на этикетках одежды для нее раскрытая книга. Она носит с собой отдельный кошелек для дисконтных и клубных карт. И вынимает их в нужную минуту с апломбом фокусника.

Даже в продуктовый с Любой ходить полезно. Она без труда разбирается в составах продуктов, всегда внимательно изучает сроки годности.

Всем хороша подруга. Только одна маленькая неприятность. Люба постоянно нуждается. Частенько на хлеб не хватает. Приходится одалживать приятельнице небольшие суммы, которые той отдать недосуг. И накопилось прилично, а спросить об отдаче неудобно.

Перехожу с отдела в отдел. Ничего! Такое убожество! Да и не нужно мне ничего, зря трачу время. С презрением смотрю, как Люба сметает все с полок с надписью – 70%. Думаю, сказать ей или не сказать, что это мусор? Не скажу, пусть тратиться. О!!! Да это слишком!

– Люб, зачем тебе скворечник?

– Посмотри, какой миленький!!! – подруга тянет с полки громадную деревянную штуку, с настоящей шиферной крышей и сиреневыми блесточками.

– Да, прелесть, – соглашаюсь я.

А как тут не согласится? Домик для птичек покрыт голубой красочкой, украшен резными деревянными цветочками и червячками. Только крыша с блестками чего стоит!

– Да, он миленький, но куда ты его повесишь?

– Под окно. Буду птичек кормить.

– К тебе на шестнадцатый этаж даже голуби редко залетают, а в скворечник голубь не влезет, дырочка маленькая.

Люба останавливается и сосредоточенно смотрит на дырочку.

– Может, ее расширить можно? – неуверенно спрашивает.

Минуту пялимся на скворечник, пытаясь представить, как туда засунуть голубя.

– Нее, голубь туда не полезет. Ты лучше ему пшена на подоконник насыпь.

– Ну, уж нет! – брезгливо морщится Люба, – он нагадит на подоконник.

– А в скворечник не нагадит?

– Действительно, скворечник жалко, – Люба со вздохом кладет штуку на полку, но через секунду решительно тянет назад, – в крайнем случае, подарю кому-нибудь.

Я уже думала уходить не с чем, но искусительница затащила в «Новый». Скидка 90%! Выше сил! Купила летний плащ, восемь дешевых курточек, а уж, сколько кофточек, маечек, джинсиков, пиджачков, платьев, сама не считала. Купила и то, что никогда не носила, предпочитая женственный стиль. Но уж слишком дармовыми показались толстовки, спортивные брюки и рубашки в ковбойском стиле. И качество, уверяла Люба, отличное. Если не стану носить, – отдам маме. По дому ходить удобно и тепло.

Уставшие и счастливые, приземляемся в кафе. За чаем признаюсь подруге в своей очередной любовной неудаче и намерении экономить, чтобы начать собственное дело.

Люба кривит тонкий ротик, и советует спуститься с небес на землю. Без надежной опоры, наивную девушку сожрут с потрохами. Как не крути, а надо искать мужика.

Воскресное утро безнадежно испорчено. В восемь будит домашний телефон. Забытая трубка, лежит в коридоре и никакой возможности отключить аппарат или разбить его. Кто бы это мог быть? Клиенты? Если кто-то из них, пошлю куда подальше. Я уже забыла о намерении работать, не покладая рук, без выходных. Натыкаясь спросонья на мебель, хватаю трубку. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль: «Вдруг, это он?».

– Алло?

– Лизок, ты что спишь?

– Мама-воскресенье!

– А разве в воскресенье никто не стрижется?

– Что ты хотела?

Короткие гудки. Обиделась. Не стану перезванивать. Мама перезвонит сама, а я за перерыв на обиду успею почистить зубы и выпить кофе.

Не успеваю дойти до ванной, как раздается второй звонок. Да уж, мама не слишком обидчива! Направляюсь в кухню, готовить кофе с трубкой в руках. Чтобы провести время экзекуции с пользой.

Я сама виновата. Позвонила вчера матери и изливалась битых два часа, рассказывая о своих бедах. И о том, что одна, и о том, что лучше умереть… я полюбила… я терпела, но даже такая, я не нужна. И прочий бред, который мама в очередной раз использует в качестве бензина для пилильной машины. И это все на трезвую голову! Какая же я все-таки дура!

– Ты непередаваемая дура, – эхом отражаются мои мысли в телефонной трубке. – И еще бессердечная! И неблагодарная! Я не спала всю ночь. Вызвала бы скорую, но не хотела будить твою сестру, которая, между прочим, пашет как ишак с утра до вечера. А теперь она трубку бросает, (мама подзабыла, кто именно бросил трубку, но себе дешевле не перечить).

– Вот поэтому-то ты одна! Потому что ты хамка! Именно поэтому Алексей тебя и бросил.

«Зря я рассказала, зря» – корю себя, нервно помешивая кофе. – «Лучше бы Любке позвонила, она бы ограничилась тем, что назвала бы Алексея уродом, а меня дурой».

И зачем я рассказала маме всю правду? Надо бы скрыть подробности. Но вчера она так сочувствовала! А теперь, конечно, расскажет сестре, и они обе будут обсуждать вопрос «кто виноват», то ли Алексей жестокий человек, то ли Лиза заслуживает, чтобы ее били.

Зою, мою сестру, никто не бил. Муж давно к другой сбежал, оставив ребенка и полдома в пригороде. Другие полдома проданы им чужим людям. Нужно кому-то сидеть с ребенком, пока Зоя зарабатывает. Вот мама и переехала к ней, а семейная квартира осталась полном моем распоряжении. Вообще-то, это моя квартира. Мама давно составила на младшую дочь дарственную, потому что у старшей жилье есть. Мама любила Зою и доверяла ей. Но был еще и зять. Ему-то палец в рот не клади.

– Умру я. Зять заставит Зоеньку поделить квартиру, а что там делить-то? Как бы ты в трущобах, каких не оказалась, а то и вовсе без угла.

Я согласилась, что ради этого стоит и в очередях к государственному нотариусу постоять и отпуск загубить. Нотариус объяснил, что завещание можно оспорить, поэтому остановились на дарственной. Так что, теперь я невеста с приданым. Только все равно не берет никто.

Глава 3. Красавчик.

– Что же ты зря мучалась? – интересуется Любочка, поглощая чизкейк с шоколадным кремом, – все же понятно! Если он тебя бил, значит – не любил. А искал способ, чтобы ты сама сбежала.

– Говорят, наоборот, – вяло парирую я, складывая и разворачивая салфетку.

Мы встретились в любимом кафе, прилепившемся к офисному зданию, в котором работала Люба. Я не хотела возвращаться домой, где ждала родительница с дежурным борщом и запланированной прочисткой мозгов.

Мама приехала еще в воскресенье утром и затеяла генеральную уборку. Она набрасывалась на каждый предмет, как на личного врага с тряпкой и пылесосом. Неумолкающий пылесосий вой, перекрывал крик нотаций. Потерявшая надежду отдохнуть в редкий выходной, блудная дочь вжалась в кресло, почти приросла к нему. И так просидела и протерпела весь день. Уже ближе к вечеру, было выдвинуто требование поесть, приготовленную мамой «человеческую еду». Пытаясь проглотить ароматную шарлотку сквозь ком в горле, страдалица вспомнила о том, что имеется горе, и она может заплакать, не вызывая подозрений, что «неблагодарная в чем-то обвиняет мать». И я зарыдала, громко и мокро.

Это помогло. Мама спросила:

– Ты что любишь его что ли?

Я кивнула и стала выражать отчаяние еще громче. Родительница протянула руки и неловко заключила меня в объятья.

Я нагло врала. Знала, что мама старой закалки и еще верит во все эти тонкие материи, вроде любви по непонятной небесной причине, и решила сыграть на этом.

Я плакала не об Алексее, а о своих упущенных возможностях. О том, что старания пошли крахом, еще один кусочек молодости отправлен в мусорку. Деньги, потраченные на красоту, не окупились. Меня использовали, не позволив ответить тем же. Нужно начинать все сначала. Но с каждой попыткой я становлюсь все циничней. Это уже проскальзывает во взгляде. Подозрительность, ненависть ко всем мужчинам кроется в несколько хищной складке губ. Улыбка все больше теряет искренность, огонь интереса в глазах загорается только тогда, когда в ход идут обещания или в разговоре проскальзывает описание имущества.

Я не любила Алексея, но не видела в этом ничего плохого. Ведь собиралась его любить так, как умею. Только не бесплатно, а в обмен на колечко на руке, на его имущество, на его защиту. За это отдала бы все, что имею: красоту, молодость, заботу, ребенка бы родила. Даже двух можно, при хорошем раскладе. Я бы даже не изменяла ему, если бы он вел себя по-джентельменски и не раздражал. Если бы бил, то изменяла бы. Нужно же найти отдушину несчастной женщине, а то она превратится в забитое создание.

В своей, пусть недолгой жизни, я не разу не видела девушку, которая бы любила просто так без расчета. Да и парня не видела. Те, только говорили «люблю» и сразу же поступали, как падонки.

Пример бескорыстной любви единственный – мама и папа. Они познакомились на стройке БАМа. Переехали в Киев, где и поженились. Долго жили в малосемейке, родили в таких условиях двух дочерей. Потом вместе зарабатывали на кооператив. Дочки ходили в среднюю школу, когда папа схлопотал инсульт и оказался в инвалидном кресле. Он просто умолял маму сдать его в дом инвалидов, ради детей. Понимал, что жене не легко содержать большую семью. Он даже договорился со знакомыми, чтобы его определили в самый лучший пансион, где выделили бы отдельную комнату. Объяснял, что там уход будет лучше, и она будет навещать и, в случае чего, сможет забрать. Мама отказалась категорически. И еще пятнадцать лет возила мужа в коляске и ухаживала за ним. Когда папа умер, мама долго не могла придти в себя от горя.

Да. Они тоже ругались, и всякое случалось, но любовь наличествовала.

Удивляюсь этому феномену, но и не мечтаю о таком. Не те сейчас люди. И я совсем не похожа на мать. Мама никогда не поймет. Зато поймет Люба, сидящая напротив, уж ей не станешь рассказывать сказки в стиле: «Я его люблю».

Рассмеется в лицо.

Люда поднимает руку, и перед моими глазами вспархивают розово-зеленые бабочки. Это подруга изображает пальцами с ногтями-стилетами подобие щелчков перед носом. Щелчки с таким маникюром не получаются, но намек понят, нужно выходить из задумчивости.

– Извини, что ты сказала?

– Сказала, что ты теряешь время на непродуктивную печаль, – Люба кричит, как будто с глухой разговаривает.

– Шшшш, – оглядываюсь на соседний столик, – но там расположилась компания подростков, которым нет дела до двух теток.

– Не мне тебя учить, – продолжает подруга, чуть понизив голос, – замену надо искать срочно.

– Ты знаешь, у меня пока нет сил. Может, отдохнуть немного?

– Отдохнешь на Багамах с новым кавалером!

Последний аргумент бесспорен. И мы переходим к плану наступления на мужчин.

– У меня есть на примете один сотрудник. Зарплата офисная, живет у родственников, женат не был. Слишком желторотый на два года тебя старше.

– Ты что это? – возмущаюсь, – Кого попало мне предлагаешь?

– Есть два плюса: красив и бездетен. И, кажется, не жадный.

– Я бы тоже была не жадная, когда дать нечего. И зачем мне его красота? Это же минус, а не плюс! Мне нужен кто-то поуродлевей, чтобы знал свое место и был счастлив, что я до него снизошла.

– Но я ж тебе не для жизни предлагаю, а так размяться. И не разбрасывайся мужиками, это нецелесообразно. Вот у меня, один по ресторанам водит, а другого я называю «такси». Больше с него ничего не возьмешь, хоть подвозит. С поганой овцы шерсти клок. И третий есть – красавчик. Женат, но я с ним на вечеринки хожу, и заигрываю с другими. Знаешь, как мужикам интересно отбить бабу у такого блистательного типа?

– Понятно. А мне, зачем красавчик. Для того же?

– Нет, – качает головой Люда, – он вечеринки не потянет. Не тусовщик. Но продефилировать перед Лешей, с молодым красивым, не женатым, ты сможешь. Это здорово повысит самооценку. Тебе нужно перестать чувствовать себя использованным предметом гигиены.

Люба все устроила как нельзя лучше. И уже вечером я сижу в том же кафе в кремовом, слишком тонком для осенней погоды платье, взбивая кончиками багровых ногтей свои блестящие кудри. В другой руке сжимаю тонкую маленькую сигаретку, которую время от времени подношу к краю безупречно накрашенных ярких губ. Жду красавчика, простого офисного работника, зарабатывающего меньше моей подруги.

Все это не внушает оптимизма, но все равно волнуюсь, что поделаешь, я женщина, он мужчина. Будет весьма неприятно увидеть в его глазах разочарование. Достаю из сумочки зеркальце. Все отлично. Я хороша собой, и мы с красавчиком составим прекрасную пару.

В дверях кафе возникает фигура высокого молодого человека в серых брюках классического покроя и модном твидовом пальто. Парень обводит зал заинтересованным взглядом. Ясно, что он ищет кого-то. Других одиноких молодых девушек в кафе не наблюдается, и он широко по-мальчишески улыбаясь, направляется к моему столику.

– Здравствуйте, я от Любы, – красавчик проводит пальцами по своим ухоженным каштановым волосам, – Я Степан.

«Странное имя» – думаю, вскользь отметив качество его стрижки:

– Элла.

– Эллина? Эльжбетта?

– Просто Элла. А у вас редкое русское имя, – спешу перевести разговор на другую тему.

Попала в яблочко. Степан принимается пространно объяснять причину, по которой его так назвали. Молча любуюсь его зелеными глазами и совершенно очаровательными манерами. Да уж, бесспорно, это красавчик.

Официант, принесший меню интересуется, принести ли еще карту вин. Говорю, что карту не нужно, буду сухое мартини. «Может, шампанское за встречу?» – предлагает кавалер. Я не против.

Молчим минуту, изучая меню.

– Я буду салат из морепродуктов – объявляет он, откидываясь на спинку стула.

– О, как хорошо! Я тоже люблю морепродукты. Здесь подают потрясающее сырное фондю с морепродуктами.

– Ладно, давай возьмем одно на двоих.

– Давай. Это так романтично!

Мы пьем шампанское и макаем кусочки кальмаров, креветки, мидии и гребешки в густой расплавленный сыр.

Тепло и уютно. Слушаю, как Степан рассказывает о своей маме – удивительной женщине, которая видит всех людей насквозь, она не раз предостерегала сына от опасных связей, и всегда была права.

Представляю его в большом доме, одетого в белый свитер крупной вязки. Сидит в широком кожаном кресле, и в его шелковистых волосах играет отблеск огня, весело полыхающего в камине. Захожу я, в белом банном халате, голова повязана полотенцем, наклоняюсь и по-хозяйски чмокаю его в затылок. Он быстро прячет в карман микроскопическую коробочку. И спрашивает: Ты еще не готова, милая? Может, позвонить в ресторан и продлить бронь? Я не готова, потому что сегодня все валится из рук. Еще утром нашла эту коробочку среди его вещей и открыла. В ней обручальное кольцо. Тонкое, белого золота с двухкаратным бриллиантом. Простое и элегантное. Предел мечтаний.

– А ты интересный собеседник, – слышу сквозь думы.

Кажется, в первый раз за весь вечер разговор заходит обо мне.

– Правда? – поддерживаю благое начинание.

– За последнее время со столькими девушками встретился, и все они меня чем-то раздражали. А с тобой мне комфортно.

– Мне тоже комфортно с тобой, – начинаю я, но он не реагирует на похвалу, как будто иначе и быть не может.

– Все женщины обычно выпендриваются, а ты очень скромная, хотя по виду такая же, как все, – продолжает он.

Моя улыбка слегка теряет лучезарность в ответ на сомнительный комплимент, но Степан не замечает этого.

– Ты не перебиваешь меня, не грузишь лишней болтовней, не рассказываешь о подругах и родственниках, не рекламируешь себя. А, знаешь, в тебе что-то есть!

Молча кошусь на него. А вот в тебе, друг, есть что-то неприятное. Сам только что продемонстрировал в себе все качества, что так не любишь в женщинах. «Что ж, большинство мужчин такие», – успокаиваю себя, и пытаюсь изобразить полное согласие.

– Вечер прошел в приятной атмосфере, – итожит Степан после кофе Глясе, и просит счет.

Получив чек, красавчик выкидывает нечто неожиданное.

– Можно бы заплатить пополам, но так будет не очень справедливо, потому что я выпил только один бокал шампанского из бутылки, фондю тоже съел одну треть, а от мороженного отказался, – рассуждает он, сосредоточенно тыча пальцем по панели дорогущего смартфона, вычисляя на калькуляторе, кто сколько съел.

Опасаясь, что знакомые официанты станут свидетелями этой комической сцены, спешно достаю ярко-розовый кошелечек:

– Степан, не нужно, я сегодня угощаю.

– Что ты! Не стоит! Мне же не жалко, просто все должно быть справедливо.

– Все справедливо. Сегодня я тебя пригласила, а в следующий раз заплатишь ты.

– Нет, я все-таки предпочитаю, чтобы каждый платил за себя – отказывается он, – тогда знаешь, на что рассчитывать.

– Я настаиваю! Обещаю, что в следующий раз буду заказывать скромно.

– Ну, как знаешь, – сдается Степан.

Оплачиваю счет, радуясь, что пригласила его в недорогое кафе, в котором могу себе позволить ужинать, иногда и без мужчины. Вспоминаю, что Степан зарабатывает гроши в своем офисе. Остается удивляться тому, что он умудряется так дорого одеваться и ухаживать за собой. «Умеет экономить» – тут же отвечаю на свой вопрос.

Идем молча, любуясь пожелтевшими кленами и вдыхая свежий сыроватый воздух.

Я думаю о том, что подруга явно дезинформировала, когда уверяла, что коллега не жадный. Где основание для такого вывода?

Как будто подслушав мысли, он принимается оправдываться:

– Я вовсе не жадный. И все об этом знают. Я всегда скидываюсь на все мероприятия, дарю лучшие подарки сотрудникам. Знаю, что подход платить на свидании пополам, не традиционный. Но это вызвано не бережливостью, а принципами.

– Интересно, какие же у тебя принципы? – спрашиваю из чистого любопытства.

– Я не хочу видеть рядом с собой потребителя. Я не дойная корова. Моя девушка, а потом и жена, будет мне подругой. Она должна отказаться от идеи сидеть на шее. Мы будем в равных долях трудиться на благо семьи. Она тоже должна приносить доход, а не весь день ногти красить, – презрительно кривится он на последних словах.

Ага! А сам только что хвалил мой маникюр. Знает ли он, сколько на это времени уходит? Если я перестану за собой следить, он станет восхищаться маникюром любовницы. А я буду годиться только на роль уборщицы и няни его детей. Впрочем, о детях он не вспоминает.