Buch lesen: «В моей шкуре»

«Месть не выход, но прекрасное развлечение»

Пролог

– Ненавижу! – и я тут же получил хлёсткую пощёчину. Но моя девушка – уже бывшая – на этом не остановилась.

– Я терпела тебя целых два месяца!

Сочувствую. Какой долгий срок. Не стоило тратить на меня время.

Я стоял вразвалочку, расслабленный, а она ядовитым огнём извергалась, как древняя лавина.

– Все вы, мужчины, одинаковые! Словно под копирку вас выпускали…

Ого, не знал, что мужчин на фабрике стругают. Надо будет маму спросить название сей организации, чтобы знать, откуда я вышел.

– Ну, ничего, – продолжала она, махая перед моим носом пальчиком с жутко-синими ногтями, – ты ещё узнаешь, что это такое – страдать. Однажды и ты побываешь в моей шкуре, идиот чёртов.

На прощенье она показала мне средний палец, а я вернулся к работе. Нет смысла думать и переживать о ней. Пф… Сегодня одна, завтра другая. У женщин свои заскоки.

***

– Вероника, обслужи столик!

Я покосилась на единственного посетителя, затем продолжила неторопливые движения тряпкой по поверхности барной стойки.

– Моя смена закончилась.

– С тобой ничего не случится. Алина застряла в туалете, а человек кушать хочет.

– Надраться он хочет, а не кушать! – я бросила тряпку под стойку, в пустое ведро и взяла меню. Сделала шаг, затем остановилась и повернулась к Руслане. – В следующий раз не принимай на работу беременных.

– Три месяца назад эта шлюшка не была беременной, – зло откликнулась хозяйка и подтолкнула меня в зал, мол «иди уже».

Ненавижу такие моменты. И это тогда, когда все мысли были о выставке в центре дизайна Artplay. Руслана умела подлить дерьма в бочку с мёдом. И посетитель этот у меня в печёнке сидел.

– Выпивка кончилась, – заявила я, едва дойдя до его стола.

– Ника, ты же знаешь, я немножечко…

– Если бутылка коньяка – это у тебя «немножечко», Рома, то представляю, что ты имеешь в виду под словом «множечко», – сквозь зубы проговорила я. Ни сколько от злости, сколько для того, чтобы Руслана не заподозрила, что этот тип – мой бывший парень с сегодняшнего дня.

Он схватил меня за руку. Я обратила внимание, как исказилось лицо Русланы.

– Ника, любовь моя, скажи, что вчера ты пошутила.

– Нет, своего решения я не поменяю. Всё кончено, Рома.

– Ты разбиваешь мне сердце, – жалостливым тоном, от которого я онемела, произнёс он.

На глаза навернулись слёзы, чёрт… я же любила этого здоровячка! Но с меня хватит!

– Ты разрушил мою жизнь, – выдернула руку, – растоптал и не оставил следа. Я пыталась помочь тебе, помочь нам, но ты предпочитаешь выпивку!

– Я брошу! – он поднялся с места, чтобы обнять, но я отошла от него.

– Сколько раз ты мне это говорил? Гм? Сколько? Сосчитать у меня пальцев не хватит. Всё, настрадалась.

Я развернулась, чтобы уйти и тут… он со всей силы треснул ладошкой по столу. У меня не хватит слов, чтобы описать свой страх в эту минуту.

– Ах ты дерьмовая сука! – зарычал он, и тут я поняла, что он уже принял на грудь. Удивительно, как это я запаха не уловила. – Да кто ты вообще такая, мразь? – кричал он. – Я – мужик! Вот побыла бы ты на моём месте, тогда я посмотрел бы, как тебе такое понравилось. Ты не знаешь моих проблем, никогда меня не понимала, никогда добрым словом не утешила…

«Вот и катился бы теперь мячиком», – подумала я, а затем вытерла слёзы, гордо подняла голову и сказала:

– Если когда-нибудь, по ошибке Бога, я окажусь в твоей шкуре, милый Рома, то знай одно – я стану настоящим мужчиной. Не то, что ты!

***

– Иду! Иду! – кричала Аида Васильевна, направляясь к входной двери. Кто-то настойчиво жал на кнопку звонка, а у Аиды ноги были больные – не девочка уже, чтобы бегать.

Вздыхая, Аида Васильевна отодвинула щеколду, убрала цепочку и потянула на себя дверь.

– Вы колдунья? – сразу пришёл вопрос.

– Вы кто?

Девушка за порогом оказалась миловидной. Элегантный серый костюм, волос причёсан и собран на затылке, ухоженные руки сжимали дорогую сумочку. Богатая – это хорошо.

– Меня зовут Ксения. Я от Шурочки.

– От Шурочки? – Аида Васильевна изменилась в лице.

– Да-да. Она передала вам привет и… – Ксения понизила голос, – сказала, что вы можете мне помочь.

Аида Васильевна всё поняла моментально, раз сама Шурочка отправила к ней эту девушку. Что ж, давняя соседка отдаёт свои долги.

– Ну, входи. – Женщина провела Ксюшу в зал, где громко работал телевизор, а в старом кресле лежало незаконченное вязание. – Рассказывай, что тебя ко мне привело. Хотя догадываюсь. Парень?

Ксюша закивала и заморгала.

– Угу.

– Бросил…

Снова кивок.

– Надо отомстить.

Кивок.

В течение следующих тридцати минут Ксения рассказывала Аиде Васильевне, какое желание хотела бы воплотить в жизнь. Женщина внимательно выслушала, кивая и прикидывая в голове, как это всё должно происходить, а в конце сказала:

– Выполнить твою просьбу я, конечно, могу… но проблема в том, что необходимо женское тело для обряда.

– Прямо сюда?

– Нет! – Аида Васильевна махнула рукой и встала с дивана. – Фотографии мне их нужны. Он – есть. А Она где?

– А Она у меня есть, мам.

Из кухни вывалился здоровый парень. Ксения руку к груди прижала, поскольку не ожидала увидеть в доме мужчину.

– Только не говори, что это…

– Да, мам, это она. Хватит с меня. Пришло время мстить по-чёрному.

Аида Васильевна дала сыну и Ксении время подумать до полнолуния. После чего она провела обряд над фотографиями бывшего парня Ксении и бывшей девушки её сына Ромы.

Они согласились, потому что не знали, что колдовской обряд старой гадалки Аиды Васильевны или, как она сама себя называла, потомственной ведьмы Аиды был необратим.

Глава 1

Он

– Фалев? – в дверной проем сунулся нос моего друга и коллеги Серёги. – Ты один? Не занят?

Я поднялся с кожаного кресла, деловито застёгивая пуговицу на своём пиджаке. К роскоши мне ещё предстояло привыкнуть.

– Входи, конечно. Что за вопросы?

И когда Серёга вошёл, то стало ясно, к чему были эти вопросы. Шампанское в его руке так и кричало: «Поздравляю, Андрюха!»

– Ну, всё, ты теперь без пяти минут президент компании, – довольно начал он, откручивая пробку у бутылки. – Сам Бесов пыхтел от злости, как паровоз. Он не ожидал!

– Пока ещё только вице-президент. До президента надо будет слегка попотеть. Бесов мечтал заполучить акции Личутина. К счастью, Личутин – мой друг, а его не его. И, разумеется, предложение приобрести пакет акций поступило именно мне… Неофициально.

– Помню, помню, – улыбался Сергей. Бах! Пробка улетела куда-то в угол, а пена разлилась по столу. Хорошо, что пока пустому. Я заехал в новый кабинет только час назад. Серёга подал мне бокал. – Футбольный матч, пиво, разговор по душам и…

– …А не возьмёшь мои акции, Андрюх? – закончил я, и мы в голос рассмеялись.

Серёга присутствовал при том разговоре. Сначала мы говорили в шутку, но затем разговор принял другой поворот. Печальный. Личутин узнал, что неизлечимо болен и уже не видел смыла ни в работе, ни в чём-либо ещё. Его десять процентов акций решили мою судьбу. Теперь и у меня имелся пакет, дающий возможность дышать Бесову в затылок. Это означало, что если я поднажму, то смету Бесова с его кресла. Всего-то выкупить двадцать процентов и дело в шляпе! Найти бы ещё денег на это…

– Мы собираемся в «Пропаганде» после работы. Имей в виду, ты – гвоздь программы, ибо ради тебя мы сегодня и будем пить.

Я сухо посмеялся. У этих ребят без выпивки и гулянок жизнь не складывалась. Им лишь бы повеселиться.

– Давай, брат, – Серёга чокнулся о мой стакан, – бери свою Ксюху, и проведём отличное время.

– Я расстался с Ксюшей, – вздохнул устало. Это случилось несколько дней назад, как раз в период оформления всех необходимых бумаг. Я думал совсем не о любовных амурах. Достала и всё!

– Да ну? – брови Сергея взмыли вверх от удивления. – Ты же говорил, что это серьёзно?

– Говорил…

– Ну так тем более! Ты теперь холостой почти владелец АО «Омега Плюс». Грех не отпраздновать такое дело!

И Серёга был прав.

Она

Запыхавшаяся, добежала до «Центра фотографий имени братьев Люмьер» и, заприметив знакомое мерзкого болотного цвета пальто подруги, поспешила к ней.

– Танюх, прости, – рассыпалась в извинениях. – Руслана, сучка, опять задержала меня.

– Ты уверена, что «сучка» – Руслана, а не ваша беременная официантка?

– Обе хороши.

Я открыла дверь и пропустила Таньку вперёд, прям как джентльмен. Сама над собой посмеялась. Далее молча прошли к гардеробу, сдали верхнюю одежду; я вооружилась камерой, а Танька – своим новеньким айфоном. Мы заядлые любительницы разнообразных выставок. Каждый новый день – это новый поход на выставку. А сегодня я особенно возбуждена, так как питала исключительную любовь к историческому периоду через объектив легенды отечественной фотожурналистики.

– Ну что, твой… этот… не заявлялся больше?

– Понял наконец, что я его бросила.

– Эх, Ника, убила ты целых пять лет на придурка-алкаша, – вздохнула подруга.

– Ну, с придурком ты загнула, конечно. – Я шла вдоль белой стены, увешанной фотографиями семидесятых годов. – Он достаточно умный, образованный молодой человек. Между прочим, закончил МГТУ. И ты прекрасно помнишь, как я была счастлива первые два года.

– Угу, – промычала Таня, щёлкая незамысловатую фотографию, и меня захватила в кадр, пришлось рожицу состряпать. – А потом бедного Рому турнули с работы, и свет сошёлся клином или мозги пошли набекрень. Вот скажи, подруга, разве нормальный мужик не станет искать новую работу?

– Он был… расстроен.

– О, конечно! Почти три года! Он ведь по сей день не просыхает?

Я увлечённо фотографировала яркий зал.

– Мне мать его жалко. Аида Васильевна и так еле концы с концами сводит. И ноги у неё больные, а тут здоровый лоб ещё на голову свалился. Квартиру свою пропил, идиот.

– Ладно тебе жалеть… Сам виноват, – она внимательно посмотрела на меня, затем улыбнулась. – Ты радуйся, что отвязалась от него. Теперь появится больше времени и, кто знает, займёшься фотографией, как всегда мечтала и также будешь выставляться на знаменитых выставках Москвы.

Приобняла подругу. Знала, как она меня любила и всегда желала мне только самого лучшего. Мы с ней в девятом классе познакомились. С тех пор не разлей вода. И пусть мы учились в разных университетах, никогда не работали вместе, так как получили абсолютно разные профессии. Танька – бухгалтер, а я – фотограф-портретист. Но это не помешало нам стать лучшими подругами.

А почему я стала работать официанткой? Острая жизненная необходимость побудила меня устроиться к Руслане в «Болтовню». Болезнь папы, нехватка средств на образование Артёма. И пока мама оплачивала лечение отца, я взяла на себя нужды на брата. Потом встретила Рому, влюбилась, как мне казалось на всю жизнь, закрутилось, завертелось, но по сути ничего не изменилось.

А Таня меня предупреждала, что с ним вся моя жизнь покатится по наклонной. Так и случилось. Танька как в воду глядела.

Убила пять лет.

Он – Андрей

Моё появление в «Пропаганде» вызвало бурный восторг. Коллеги, видать, не очень питали надежды меня увидеть. А всё почему? Да потому, что не любитель я всех этих посиделок.

– Андрюша, – на моей шее повисла рука Таи из отдела кадров. Так-так… Серёга уже растрепался по поводу того, что я снова стал свободным. – Мы так рады, что ты согласился прийти! – ворковала она. – Как было бы обидно не отметить такое событие!

«Если бы ты знала, овца, – зло подумал я, – что человек, продавший свои акции за бесценок, скоро уйдёт на тот свет…»

Всё это вызывало спорные чувства. С одной стороны, я хотел быть здесь, ведь на шаг приблизился к победе. Теперь Бесову пора бы валерьяночкой запастись. Я буду идти до конца, иначе я не Андрей Фалев. Ну, а с другой стороны, Личутин. Сегодня его не было среди нас, и я знаю, что утром самолёт увёз его в Европу на лечение. А коллегам он соврал, что женился. Правду знали только я и Сергей.

– Ну что, Андрюх? – перебивая музыку, кричал Серёга. – Что пить будем?

Смахнул руку Таи с плеч и прошёл к столику.

– Я буду пиво.

– Да брось! – разочарованно прогудели ребята. – Такое дело отмечаем, а ты «пиво».

– Даже Ленок успела надраться водки, – посмеялся Влад – наш программист уже сколько лет. Женат, но на сторону ходить – мастер. Мне кажется, Влад давно меня переплюнул в этом деле и переспал почти со всеми девушками нашей компании, начиная с Лены Дмитриевной, которая в этот момент вовсю отрывалась на танцполе. Она – администратор. На работе строила из себя саму неприкосновенность, а вечером образ строгой элегантной женщины сменялся на женщину пламенную и развратную. Очки она прятала в сумку, распускала волосы и расстёгивала первые пуговки на блузке. Даже я иногда слюни пускал, но у меня была Ксюша. Да и Влад заграбастал Ленку себе.

– Я буду пиво, – упрямо повторил и откинулся на сиденье, зажмурив глаза.

– Андрюх, тебе не хорошо?

– Всё путём, Серёга. Просто немного голова кружится.

– Перенапрягся ты… или шампанское днём тебя расслабило.

– Вполне возможно, – задумчиво кивнул, понимая что в глазах появилась странная реакция на свет.

Я стал переводить взгляд с толпы танцующих людей к бару, где ловкие бармены умело снабжали посетителей фирменными коктейлями. Зрение пришло в норму. Я постарался ни о чем не думать. В «Пропаганде» стояла атмосфера клубного релакса для любителей выпить, а также отдохнуть душой и телом. У всех моих коллег это получалось отлично, а меня через час начало клонить в сон.

– Серёга, я пожалуй тихо улизну отсюда.

– Но вечер же только начинается! – недоумевал друг.

– Что-то не хорошо мне. Голова кружится… Думаю, я устал и надо просто выспаться.

Мы пошли к выходу.

– Может, такси вызвать? – предложил Серёга, выходя вместе со мной в прохладную ночь. – Машину сможешь вести?

– Не волнуйся. Мне же близко.

– Ладно. Ты давай отдохни хорошо. А в понедельник с новыми силами.

Мы пожали друг другу руки и ненадолго, совсем на долю секунды, мне показалось, что этого больше не будет, что я потеряю друга… Откуда такие мысли, я не понимал, но на душе всё заскребло и зацарапало.

Попрощавшись с другом, перебежал дорогу и забрался в машину. Свежий воздух привёл меня в чувства. По крайней мере, перестала кружиться голова. Так что до дома доехал без происшествий.

Я обитал в жилом комплексе в престижном районе Москвы, со своей сестрой. Так получилось, что после смерти бабушки мама приняла решение переехать в деревню, коротать свои деньки на пенсии, копаясь в огороде. Папа, вечно влюблённый, последовал за ней. В конце концов, деревенский воздух пошёл его здоровью на пользу. Приступы астмы уменьшились, чем гордилась теперь мама, потому что смогла его убедить. Ну а мы с сестрой сделали в квартире евроремонт, разделили территорию так, чтобы не мешать друг другу и дружно себе жили, каждый так, как хотел.

Тихо отварив дверь, я вошёл в прихожую квартиры. Свет включать не стал, так как сеструха, скорее всего, давно спала, а будить её не хотелось. Пробрался в туалет справить нужду. Умылся, затем застыл перед зеркалом, глядя, как с лица капает вода. Потёр двухдневную щетину с мыслью, что утром надо бы от неё избавиться. И глаза какие-то уставшие, даже больные. Волосы давно пора стричь, верхушка уже завивалась. Сестра любила мои кудряшки, а я всё пытался от них избавиться, поэтому состригал волосы как можно короче. Да уж… видок не самый лучший. После расставания с Ксюшей, я стал неряшливым. Надо брать себя в руки.

Теперь жизнь заиграла другими красками. Я свободен, и долго теперь не намерен заводить подружку. А ещё я получил кресло вице-президента, и эта мысль грела меня, как пламя от костра.

По пути в спальню споткнулся обо что-то, но не стал выяснять. Опять гитара сестры или ещё какая-нибудь музыкальная хрень. Поворчал про себя и вошёл в спальню. Усилилось головокружение, появилась резкая слабость и тошнота.

Шампанское и пиво не стоило мешать… Хотя я выпил-то совсем чуть-чуть.

С трудом стянул с себя брюки, стащил рубашку, но не очень удачно. Где-то подмышкой треснули нитки по шву. Ладно, всё равно надо новую покупать. Как же стало плохо.

Больше я терпеть не мог. Носки остались на ногах. Я уронил голову на подушку и закрыл глаза.

Сон наступил немедленно.

Она – Ника

За ужином в этот вечер было как-то особенно тихо. Я с подозрением поглядывала на родителей. Неужто опять поругались? Папа читал газету, хотя обычно он без устали рассказывал нам о себе и своих достижениях. И неважно, что мы слышали все эти истории сотни раз, всё равно смеялись, шутили и весело проводили время.

Не сегодня.

Потому что сегодня мама приготовила скудный ужин, состоящий из гречки и подливки. Салат я сама нарезала, так как не могла обойтись без овощей. На мой вопрос, что случилось, мама пожала плечами. Артём тоже ничего не понимал и смотрел на меня так же недоуменно, как и я на него.

– Пап, хочешь потом покажу фотографии с выставки? – сделала попытку разрядить обстановку.

– Угу, – промычал папа, не отрываясь от газеты.

Посмотрела на брата, задавая мысленный вопрос, что происходит.

Артём повёл бровью на маму. Ага, значит он что-то знал. Ладненько, после ужина разберёмся. А пока решила сосредоточиться на гречке, понимая, что душу в неё мама точно не вкладывала. И вообще, я стала как-то неважно себя чувствовать.

– Мам?

– Да, милая?

– А в подливке мясо свежее?

– Ника, ты меня обижаешь! – расстроилась мама. – Я всегда слежу за качеством и свежестью продуктов. А почему ты вообще спросила?

– Потому что сегодня ты действительно приготовила невкусно, – бросил папа и вышел из-за стола.

Мамино лицо стало пурпурным от злости. Когда мы мыли посуду, я всё-таки поинтересовалась у мамы ещё раз:

– Вы поссорились с папой?

– Не ссорились мы! – она передала мне чистую тарелку и схватила следующую грязную. – Просто попросила отца почистить шланг у пылесоса. А он сказал, что чистил его неделю назад. Но я же помню, что это было месяц, а то и больше назад! Стараюсь ради его здоровья, а где благодарность? Вот скажи, дочка, есть ли смысл чистить ковёр пылесосом, если тот извергает клубки пыли в воздух?

Покачала головой «нет», подавляя сильную тошноту.

– Вот! – продолжала свою тираду мама. – А потом, после очередного приступа астмы, все шишки летят на меня! – И вот на этом месте мама остановилась, так как моё лицо видать уж совсем позеленело. – Вероника, что с тобой?

– Меня подташнивает, – призналась я, немного приукрасив. Потому что меня реально тошнило!

– Ты не беременна, случаем? – обеспокоенно предположила мама, трогая мой лоб. Зачем-то! Бедная мама, я же ещё не успела сообщить, что рассталась с Ромой.

Но стоп. Беременна?!

– Мам, не мели чушь! – отпиралась я. – Во всем виновата твоя подливка!

И тем не менее, помчалась в аптеку за тестом. Я уже столько лет принимала противозачаточные, что вполне возможно организм выработал иммунитет и… чёрт, этого мне только не хватало! И симптомы, чтоб их, так и кричали: Ника, ты залетела! Головокружение, тошнота, слабость… А пока шла из аптеки, ещё и сонливость прибавилась.

Тест делала на автомате, из последних сил. Но я дала себе слово, что усну только после того, как узнаю результат теста. И как же широко я улыбалась, проваливаясь в сон.

Одна полосочка – не беременна.

Глава 2

Андрей

Неприятный зуд на ноге заставил потянуться и почесать кожу, но обнаружил, что спал в носках. На ощупь стянул их и куда-то отбросил с мыслью, что потом подберу. Поёжился в кровати. И хотя я уже совсем проснулся, глаза не открывал. Голова болела, словно от жесточайшего похмелья. Припомнил вечер в «Пропаганде» и пришёл к выводу, что причина не в том, что перебрал лишнего, а в том, что намешал пиво с шампанским. Ужасный коктейль в желудке с учётом того, что он пуст.

– Виол! – крикнул сестре и охренел от своего голоса. Такое ощущение, что он ломался, как у подростка. Сослался на возможно назревавшую простуду, затем медленно сел в кровати. – Виола!

– Чего? – крикнула сестра откуда-то из кухни.

– Таблетка есть от головы?

– Сейчас посмотрю!

До носа дошли весьма аппетитные запахи оладушек. Виолетта часто жарила их на завтрак по воскресеньям. Больше всего я любил с зеленью. Но сейчас от мысли о еде скрутило живот. Встал на ноги и поплёлся в ванную, чувствуя, что что-то со мной не так. Я же не мог за ночь так похудеть, что трусы спадать начали. И «хозяйство» моё до сих пор спит. Со мной явно не всё в порядке. Дико ныло внизу живота, что за орган там находится, не пойму.

Открыл воду, умыл лицо. Хотел глянуть на себя в зеркало, но сработал условный рефлекс, стоило опорожнить мочевой пузырь. Чем с наслаждением и занялся. И вот тут у меня случилась истерика.

ЕГО НЕТ!

Моего чёртового шланга в трусах, чудесным образом выросших в размере, НЕТ!

Из горла вырвался крик, который, наверное, услышали все соседи по лестничной площадке.

Виола забарабанила в дверь.

– Андрей? Что случилось?

– Уйди! – сорвалось с губ. Я отчаянно заглядывал в трусы, пытаясь понять, что, мать вашу, со мной сделали!

Виола не отставала, и я повернул голову, чтобы гаркнуть как следует и тут увидел себя в зеркало.

– Твою дивизию… – произнёс чётко и ясно, как на уроке чтения.

Чем больше я всматривался в отражение, тем сильнее было чувство, что я попал в программу «Розыгрыш». Они подменили зеркало, ну точно же! В жизни ведь такого не бывает!

Издал истерический смешок и раскрыл дверь. Виола хотела что-то вякнуть, но потеряла дар речи. Потому что перед ней, ёшки-макарёшки, стояла женщина в трусах и майке брата!