Buch lesen: «Дыши громче»

Schriftart:

Часть 1

Глава 1

Я сидела за столом, вглядываясь в неразборчивый почерк. На стене тикали часы. Их четкий и оптимистичный ритм меня успокаивал. Хотя моим гостям он казался слишком громким. Это были красивые часы с ходом, на них была изображена Одри Хепберн в образе из фильма «Завтрак у Тиффани». Они были сделаны под медь, очень изящные, и, кстати, дорогие. Однажды я случайно зашла в интерьерный магазин. Я любила иногда заходить в подобные магазины – там так много всегда красивых вещей. Но я почти никогда там ничего не покупала: всё слишком дорогое. Но тут мне повезло – я попала на ликвидацию магазина. И я купила вот эти часы и ещё подсвечник, похожий на старинную лампу Аладдина. Эти вещи странно смотрелись среди всего остального интерьера. Небольшая комнатка со светлыми обоями, у стены стоял старый диван – деревянный, потрепанный. У окна стоял обшарпанный стол, покрытый лаком. Вся мебель еще из тех времен, когда все выдавали по карточкам. Рядом со столом располагался еще комод из цельного дерева с кованными ручками. Открывать его было проблематично: ящики были тяжелые и плохо выдвигались. А на комоде стоял старенький телевизор. Вот и всё. Больше ничего не было. У противоположной стены стояла еще напольная вешалка, которую я сама купила, чтобы вешать одежу. И на столе лежал ноутбук. Обстановка более чем скромная. Но я не жаловалась. За годы учебы я где только не жила: и в общежитии в комнате по шесть человек, и в съёмной квартире. А здесь я была одна, и это уже меня радовало. С соседями мы делили только кухню. И там было всегда грязно и накурено. И поэтому ела я всегда в комнате. Еще у меня был свой душ – душевая кабина, установленная в туалете – с музыкой и подсветкой. Из-за неё я и сняла эту квартирку в коммуналке. Я люблю мыться, и иметь свой душ – это та роскошь, которую мне хотелось себе позволить.

Вот так я и живу почти уже три месяца. Не Бог весть что, но я не жалуюсь. Соседи у меня неплохие. Хотя они много курят и часто пьют водку, но меня не обижают. Лишь иногда подтрунивают и называют «госпожа училка».

Сейчас я работаю учителем. Устроилась недавно. Я закончила университет четыре месяца назад. Молодой специалист то есть.

И сейчас я занималась тем, что проверяла тетради. За стенкой разговаривали соседи. А я снова и снова пыталась разобрать, что за слово зашифровано здесь. Ну как можно так писать? Думаю, китайские иероглифы разобрать было бы проще. Я встала, чтобы налить себе чашку чаю. Это была уже четвертая чашка за вечер. Сегодня была суббота, выходной. За стеной послышался смех и пьяные крики.

Утром я съездила в торговый центр, купила продукты: молоко, пакет замороженных овощей, сыр. И зашла еще в магазин одежды. Мне приглянулся бежевый свитер крупной вязки. На него была скидка, так что я померила его и решила купить. Завтра надену его на работу. Прошлась немного по городу. Немного убралась в комнате. Около часа еще отлынивала, но потом все же взялась за проверку тетрадей. Хотела заняться этим ещё вчера, но не смогла, потому что была совсем без сил. Пришла с работы около пяти часов вечера, съела холодные макароны, потому что была такой голодной, что не было терпения разогревать. Затем около часа смотрела какой-то сериал по телевизору, даже не понимая о чём там речь. Я лежала на диване, и мне было сложно даже рукой пошевелить. Всё тело словно налилось свинцом, голова была пустая, но это пустота была давящей и неприятной. Я понимала, что ни за какие деньги я бы сейчас не встала. Но за неделю накопилось много домашних дел. И никто, кроме меня, их не сделает. Наконец, я всё же поставила белье в стирку, вымыла посуду и села читать книгу. По-хорошему надо было бы еще на кухне убраться – соседи снова устроили там разгром. Но я плюнула на это. Нравится им жить в свинарнике – да пожалуйста. Налила себе чаю и ушла в комнату. Как я уже сказала, соседи мои люди неплохие, душевные, но по выходным, а бывает и на буднях, устраивают пьянки. И это меня очень расстраивало, так как запах алкогольного перегара вводил меня в тоску. Я плотно закрыла дверь, и села читать книгу. В последнее время мне это редко удавалось. Быть учителем оказалось очень непросто. Времени свободного оставалось всего ничего. Надо же! А ещё два месяца назад я была так наивна, что думала, что у меня будет уйма времени. Да, тогда ещё я не знала, что меня ждёт.

Я проверила большую часть тетрадей. Но сейчас оставалось самое сложное – тетради тех, кто очень плохо пишет и плохо учится. Над их тетрадями я сидела больше всего, разгадывая каждое слово словно ребус. Хотелось все бросить и пойти прогуляться. Но завтра мне держать ответ перед тридцатью пятью маленькими, но очень требовательными сорванцами.

– Лиза Владимировна, что у меня за контрольную? – это я слышала первым делом, стоило мне войти в школу.

– Я не помню, Никита.

– Как это? Но Вы ведь проверили?

И если я отвечала отрицательно, это вызывало волну негодования.

Так что я сидела до часа ночи, но все же проверила все тетради. На завтра останется еще самостоятельная у седьмого класса.

В воскресенье я проснулась около восьми утра. Сделала зарядку, сварила кофе. Между делом я переписывалась с подругой Лесей. Её дела шли хорошо. Она устроилась в крупную фирму, хорошо зарабатывала. Она переехала в Москву. Но сама я никогда не хотела такой жизни. Мне офисная работа была не по душе. Хотя та жизнь, которой я жила сейчас, тоже не лучше.

Позже проверила тетради, подготовилась к урокам на два дня и заполнила журнал. Сейчас я ругала себя за то, что взяла классное руководство. Но тогда мне казалось это интересным. Я думала, буду устраивать с детьми классные мероприятия, совместные выходы. Мы подружимся, и я стану для них старшим товарищем. Прошло всего три месяца, а я уж поняла, насколько утопическими были эти мои мечты. Точнее я поняла это уже на второй день на шестом уроке. Но подумала, что справлюсь. Сейчас я была в этом не так уверена. У меня нет достаточного опыта, сил, а главное – желания затрачивать те силы, которые надо затратить на это. Нет у меня предназначения быть учителем. И заставлять себя сложно. Хотя я всегда считала, что силы воли у меня хоть отбавляй. Всё-таки позади спортивное прошлое. Но видимо поражение меня сломило.

Выходные прошли как миг. Вечером я сидела и готовилась к урокам. Надо же, одиннадцать лет в школе училась, пять лет в университете и теперь еще готовить домашнее задание надо. Но самое печальное, что у меня все классы были разными. А значит, на каждый урок нужно подготовить разные конспекты. Даже когда сама училась в школе, и то не так много времени тратила на подготовку.

В понедельник я утром встала в шесть утра. Это было тяжело – я не привыкла всё еще к ранним подъёмам. Голова была тяжелая. Не хотелось вылезать из-под одеяла. Минут десять я провалялась, а потом всё же встала. Собралась, позавтракала и пошла на работу. Хоть одно радовало – не нужно было ехать на транспорте. Я ненавидела ездить на автобусах, да ещё в час пик. А школа находилась в пятнадцати минут ходьбы от моей квартирки. Я шла и размышляла о жизни. Я жила в жалкой комнатке, ходила на нелюбимую работу, получала гроши. А ведь я еще молода. А ощущение такое, словно вся жизнь прошла мимо. Надо что-то менять, надо что-то менять. Но как? Ответа не было. Эти мысли пульсировали в моём мозгу, не давая покоя.

Однажды я прочитала в книге, что человек хранит воспоминания о самом раннем детстве. И что иногда можно эти воспоминания вернуть, если показать какую-то вещь, которую он встречал тогда. Не знаю, насколько это правда. Я мало что помню из своего раннего детства так, какие-то обрывки, из которых никак не составить единую картину. Возможно, это был такой вот защитный рефлекс, чтобы избавить меня от тягостных воспоминаний Воспоминания – это опыт, который нужен, чтобы двигаться дальше. Но иногда они настолько часто всплывают, что мешает жить.

На самом деле я бы с радостью отказалась от многих воспоминаний, но это уже не получается. Они всплывают без моего согласия и занимают мой разум.

Разве когда-то я могла поверить, что устроюсь работать школьным учителем? Нет, об этом я даже и не думала. В детстве у меня были совсем другие мечты. Дети всегда знают, что хотят. И будущее кажется простым и понятным. Сомнения – удел взрослых. Сейчас я вся соткана из сомнений. Я не знаю, что делать и куда идти. Я в растерянности.

А ведь есть люди, которые не мучаются сложными вопросами. Они живут себе спокойно, трудятся на работе, которая приносит стабильный доход. И это их устраивает. Такие люди может и не счастливы, но спокойны. А это не так уж и плохо. Но есть другие – мятежники, люди с неспокойным сердцем. Они ищут высшую цель, пытаются всеми силами найти свое место на этой земле, гоняются за счастьем. Надеюсь, я из таких. Но пока я не нашла свое предназначение.

После того как я потеряла свою мечту, я опустила руки и сдалась. Казалось, что я живу, что-то делаю, но на самом деле я просто плыву по течению. И жду, куда же оно выбросит меня. Судьба была не справедлива, так я решила, и чтобы её наказать, перестала с ней сотрудничать. Но не добилась ничего. И вот я понимаю, что жизнь моя складывается совсем не так, как я бы хотела.

Иногда люди к сорока годам понимают, что как-то они не так живут. Что все это время шли не туда. Есть ли срок, поле которого поздно что-то менять? Я верю, что нет. Но все же, лучше с этим не затягивать. Не идти по инерции, искать себя. Когда тебе двадцать пять лет, ещё ничего не поздно. Но очень страшно сделать шаг вперед.

Но как я оказалась в школе? Сейчас и я толком не могла этого понять. Когда я заканчивала университет, я не знала, что делать дальше. Я была в замешательстве. Учеба подходила к концу, и вскоре мне нужно было найти себе работу. Казалось бы, что тут сложного, ведь у меня будет высшее образование. Но вот дело в том, что я была совсем не уверена, что хочу работать по специальности. Я заканчивала гуманитарный университет по специальности филология. И что с этим делать, я пока не знала. Иногда я думала попробовать стать журналистом, иногда думала устроиться в туристическую фирму, но не на чём из этого мой ум долго не задерживался. Да может и нет его – предназначения моего. Или я его потеряла тогда вместе с той травмой. На самом деле на эти мысли во время учебы не хватало времени. С нашими преподавателями некогда лишний раз поесть, не то, что размышлять о жизни. Чтобы подзаработать, я работала официанткой. Но вот, диплом был написан, даже защищен – и я выпускница ВУЗа. С дипломом в руках, на краю города, в маленькой коммунальной квартире с общей кухней и пьющими соседями. Во время учёбы я подрабатывала в ресторане, но недавно пришлось уйти, потому что его закрыли. Идти в другой уже не хотелось – всё-таки теперь я человек образованный, негоже мне тарелки таскать. Мне нужна была работа, но работа не очень нуждалась во мне. Когда ты молодая и зеленая, без связей и денег, никто не ждет тебя с распростертыми объятиями. Ты обиваешь пороги работодателей в белой неудобной блузке, в которой тебе тяжело дышать, стараешься показать себя с лучшей стороны – а в итоге телефон молчит, и ты готова на стенку лезть. А деньги с каждым днём тают, как масло на солнце, и ещё мама звонит каждый вечер и с надеждой в голосе спрашивает, как прошло собеседование и не позвонил ли мне кто. И это ранит, потому что начинаешь чувствовать себя полной неудачницей. В итоге, я решилась на то, о чём раньше и не помышляла: я оказалась у стен одной школы на окраине города. Я надеялась, что это будет приятное здание с красивыми клумбами, аккуратными окошечками, с уютными коридорами и цветами на подоконниках. Но передо мной оказалось здание из красного кирпича, все разрисованное черной краской. Окна были все грязные, старые. Клумбы были, но росли на них крапива да репейник.

Я открыла тяжелую металлическую дверь и взошла внутрь. Мне в нос ударил запах краски и лака, так что я сразу ощутила тошноту. Было грязно, стены запачканы побелкой.

За столом у входа сидела бабушка и читала какой-то женский роман.

– Здравствуйте, я могу увидеть директора? – спросила я у неё.

– А Вам зачем?

– Я на собеседование.

– Аааа, – бабушка посмотрела, как мне показалось, с сочувствием, – Поднимаетесь на второй этаж и поверните направо. Там и увидите кабинет директора по правой стороне.

– Спасибо.

Я поднялась по лестнице с перилами, которые недавно покрасили багровой краской. В школе было темно, свет плохо проходил сюда.

Какое тут все мрачное и старое. Я поняла, что не хочу здесь работать. Это заведение напоминало мне не школу, а тюрьму.

Тем временем я оказалась у железной двери с надписью «Директор». Я постучала. Никто не ответил. Я постучала сильнее.

– Войдите.

Я открыла дверь и оказалась в кабинете. Крупная женщина в очках с тяжелой оправой сидела за письменным столом, заваленным бумагами. Видимо, это и есть директор.

– Здравствуйте. Я по поводу вакансии учителя русского языка.

– А, здравствуйте. Присаживайтесь.

– Спасибо.

Я села на стул, стоящий около стола.

– Как Вас зовут?

Женщина посмотрела на меня пронзительным и изучающим взглядом, и я, кажется, покраснела. Мне стало не по себе.

– Елизавета Владимировна.

– Вы только закончили ВУЗ?

– Да.

– Значит, опыта у Вас нет?

– Пока нет. Только практику прошла.

– И как практика, понравилось?

– Да, – соврала я.

– А практику где проходили?

– В 42 школе.

– А туда почему не пошли работать?

– Там нет свободных мест.

– Хорошо. Можно посмотреть Ваш диплом?

Я достала из сумки свои синие корочки.

Директор внимательно изучала диплом минуты три. Я пока огляделась. На стене висели грамоты, благодарности. На окне росла красивая тигровая орхидея.

– Что ж, оценки у Вас неплохие. А расскажите немного о себе. У вас есть какие-то увлечения? Замужем ли вы?

Я ответила на её вопросы.

– Значит, занимались гимнастикой?

– Да.

– Это хорошо. Мы в школе поощряем проведение кружков нашими учителями.

– Вряд ли это возможно. Я получила травму, и с тех пор гимнастикой не занимаюсь.

– Жаль. Ну что ж, может найдем что-то другое. Хорошо, Елизавета Владимировна. Мы сейчас рассматриваем несколько кандидатур. Если остановимся на Вас – я позвоню.

– Хорошо. Спасибо! До свидания!

– Всего доброго.

И женщина снова вернулась к бумагам.

Я вышла из здания и как рыба на берегу глотала воздух. Этот запах краски казалось, въелся мне в нос.

«Надеюсь, меня не выберут» – подумала я и пошла подальше от этого мрачного места.

Я вернулась домой. Села за ноутбук. Снова потратила час на то, чтобы поискать вакансии и отправить резюме в несколько мест. Работа мне нужна была позарез. Денег у меня почти не оставалось. Просить у мамы мне не хотелось. Я знала, что она и сама нуждается. Хоть я подрабатывала, раздавая листовки, но получала там очень мало. Скоро мне надо было платить за квартиру. А денег не было.

Еще несколько раз я сходила на собеседование. Каждый раз мне говорили: «Мы вам перезвоним», и всё, после этого тишина. Сначала я не переживала. Ну не позвонили и что? Не сошелся свет клином на этом варианте. Но потом, листая сайт с вакансиями, я видела только те, на которые я уже отправляла резюме. Мое резюме было скудным, хоть во время учебы я подрабатывала во многих местах, но всё это было не серьезным.

Понимая, что сейчас большой поток студентов вышел на поиски работы, я впадала в отчаяние. Я не могла перестать думать о том, что совсем скоро платить за жилье, и, если на следующий платеж денег я может и смогу наскрести, то потом мне просто надо будет съезжать. А идти мне некуда. Только если возвращаться в родной поселок. И каждый раз, когда я думала об этом, сердце неприятно сжималось и становилось так тошно, что хотелось просто лечь на диван и разреветься.

Такое чувство я уже испытывала однажды, когда сдала все экзамены и решался вопрос о моем поступлении в университет. Я стояла напротив здания университета, смотрела на него и думала: «вот сейчас решается моя судьба – или я вернусь туда, где каждый день словно пытка, или наконец перелистну это страницу». Я поступала в университет, чтобы уехать из дома. Правильно ли это – в другом случае, наверное, нет, но, когда твоя жизнь как прогулка по минному полю, это простительно. «Нет, я не вернусь домой. Это решено. Устроюсь на работу. Как-нибудь выкручусь… Но кем, кем ты будешь работать? Сопливая девчонка, кому ты тут нужна?». Когда-то у меня была надежда выбраться в люди – я могла стать хорошей спортсменкой, переехать в Москву, наладить свою жизнь. А сейчас? Что я из себя представляю? Ровным счетом ничего. Таких девчонок, как я, множество. Может, уехать всё же в столицу? Как и все в моем поселке я часто слышала страшные истории про девушек, уехавших в большой город и там пропавших без вести. Такие мысли не давали мне спать всю ночь.

На следующее утро я пошла в университет, взошла в здание. Там было тихо. Вступительные экзамены закончились, а студенты еще отдыхали на каникулах. Я встала около стенда со списком поступивших. Надо было решиться и подойти, но я впала в какое-то оцепенение. Пришли два парня, подошли к спискам.

– Ну что, где там наши фамилии?

– Да мы точно поступили.

– А вы, девушка, поступили?

– Не знаю.

– Боитесь, что ли прочитать? Давайте мы за вас посмотрим. Как ваша фамилия?

– Любимова Лиза.

– Какое у вас имя редкое. Так, смотрим. Куда поступали?

– На филфак.

– О, где много девушек? Тогда будем учиться рядом. Мы экономисты.

– Так, на букву Л… Левченко, Ливанов, Лисицын, Лобкова..ха-ха, так, Любимова Е. Ну что, поздравляю! Вы поступили. Или полная ваша тезка.

Я подошла к стенду. Действительно, моя фамилия была в списке. Я ощутила что-то странное: и радость, и облегчение. И страх. Наверное, мне казалось, что вдруг мои глаза меня обманывают. Вдруг они перепутали, и я все же не поступила.

Тем временем парни искали себя. Один радостным улюлюканьем подтвердил, что он зачислен, а другой молча, напрягая глаза, пробегался по списку. Затем он выругался и сказал:

– Меня нет. Что за …Не может быть.

– А ты нормально набрал баллов?

– Ну, минимум. Мне сказали, что, если кто-то заберет документы, я поступлю.

– Ну, видимо, никто не забрал. А ты еще куда подавал?

– Никуда. Я был уверен, что прокатит.

– О, ну это ты сглупил. Я вот в три универа поступал. Ну, может на заочку или в колледж какой подашься.

– На заочку не вариант. Попробую в колледж.

– Ладно, пошли. Лиза, ты идешь?

– Нет, мне надо позвонить маме.

– А, ну давай. Увидимся.

На самом деле я не собиралась звонить никому. Мама еще работала, и хоть и ждала моего звонка, не могла взять трубку. У них с этим строго. Она сама мне позвонит, как сможет. Просто мне не хотелось идти с ними. Я не знала, что говорить, когда у человека неприятности. Я словно чувствовала себя виноватой, что у меня получилось, а кто-то не смог. Но тогда я была спасена и, казалось, что теперь счастливая жизнь мне обеспечена.

Вот так. А теперь я снова в такой же ситуации. И никакой диплом, как оказалось, не дает тебе гарантии начать новую жизнь. Пять лет и снова неопределенность.

Я вышла прогуляться. Погода была чудесная. Воздух был теплым, насыщенным и приятным. Какой-то запах прохладной свежести и слегка пожелтевшие деревья напоминали о том, что скоро придет осень. День стремительно убывал, и уже через час после того, как я вышла, стало смеркаться. Но конец лета я очень люблю. Еще тепло, но уже не жарко. От земли идет тепло, и вся природа наслаждается последними летними деньками. Я прошла несколько километров по городу и мысли мои пришли в порядок. Я перестала считать себя полной неудачницей, а когда купила вкусный рожок с мороженным, то даже подумала, что моя жизнь не так и плоха. Я жива, здорова, на улице так хорошо. Все это вселяло в меня оптимизм. Молодость тем и хороша, что ты можешь смахнуть с себя печаль и снова радоваться мелочам. Я была свободная, не обремененная обязательствами. Выход обязательно найдется.

Глава 2

Я проснулась в девять, но еще нежилась в кровати, когда раздался звонок.

– Лиза Александровна, здравствуйте. Эта Кристина Арнольдовна. Вы еще не передумали идти работать к нам в школу?

– Нет.

– Тогда я вас жду 30 сентября на планерке. Принесите документы и медкнижку. Если не успеете сделать, то донесете потом.

– Хорошо, а во сколько приходить?

– К десяти утра.

– Хорошо.

– До свидания. Всего доброго.

– До свидания.

Итак, я согласилась идти работать в эту старую, неотремонтированную школу. А что делать? Никто меня так и не звал на работу, денег не было, работа была нужна позарез.

Ну что ж. Я стану учителем. Может мне и понравится. Хотя практика мне далась тяжело, но ведь практика и реальная работа – разные вещи. Может мне повезет, и я детям понравлюсь. В целом, я была настроена оптимистично. У меня будет свой кабинет, я смогу его обустроить под себя. Работать буду полдня. А остальное время буду посвящать поисками себя. Я смогу проявить творчество в работе. А так бы пришлось мне работать где-то в офисе, целый день сидеть за компьютером.

Осталось пару дней, и я стану учителем. Так что пока я могу быть прежней, несерьезной девчонкой. А потом я стану серьезным человеком, учителем. Даже страшно.

Я выкатила велосипед. Я купила его недавно, когда училась на 5 курсе университета. В детстве у меня не было велосипеда, а теперь вот наконец появился. Я тогда работала официанткой, и получала много чаевых. А велосипед – это моя мечта была детская. Но тогда не сбылось, у родителей не было денег его купить. Зато я сама себе его купила. Я поехала кататься в частный сектор. Здесь мне было так просторно. Машины тут ездили редко, людей встречалось мало. Да, дорога была плохая, но это не страшно. Велосипед у меня горный, справится. Друзья смеялись над этой моей особенностью. Нет бы ездить по центру – вот где можно разогнаться. Но мне этого не нужно. Я люблю наслаждаться покоем, одиночеством и тишиной. Сейчас я решила доехать до школы. Дорога на велосипеде заняла пятнадцать минут. А пешком придется идти все полчаса. Да, жаль, что нельзя ездить на велосипеде. И ставить его негде, да и ездить в платье совсем неудобно.

Я встала у ограды. Школа выглядела пустой, нелюдимой. И какой-то загадочной. Может, сейчас там ходят призраки. Старое здание из красного кирпича, все разрисованное. Деревянные рамы с облезлой краской – все это сейчас выглядело даже таинственно. Не знаю, что ждет меня здесь. Кого мне предстоит учить? Я так далека от детей. У меня ведь даже нет ни братьев, ни сестер. Я одна в семье. Я ведь даже никогда не жалела об этом. Я была одиночка, и этим все сказано. Я не любила подпускать к себе кого-то близко. Особенно в школьные годы. Друзей у меня тогда почти не было. Но потом, уже в университете, я стала более открытой. Все друзья у меня были на расстоянии. Сестер и братьев у меня не было, и знала, что это к лучшему. И не потому, что я не хотела этого. Много детей должно быть в счастливой семье, а если семья несчастлива, зачем туда еще кого-то впускать? А маме было бы еще тяжелее тащить на себе не одну дочку, а двух детей. Так что все к лучшему. Да и часто мне думалось, что хорошо хоть только мне выпали на долю эти страдания.

Любила ли я детей? Я этого и сама точно не знала. У меня не было желания стать матерью как у многих девочек. Конечно, в детстве я иногда играла в дочки-матери, но редко. Чаще всего я играла в учительницу, в тренера. Я любила думать, что вырасту, заработаю много денег, стану известной спортсменкой. Семья в моих мечтах если и была, то как-то призрачно, неясно.

Пока я каталась на велосипеде, я наметила самый короткий маршрут. Только вот пока сухо, ходить здесь можно, но, когда пойдут дожди, дорогу размоет, потому что асфальт тут лежал только перед самой школой.

Я ехала около небольшой часовни, как вдруг услышала своё имя. Я затормозила и обернулась. И увидела Машу, знакомую еще с университета. Мы жили в одном общежитии и немного общались раньше.

– Привет!

Маша подошла к мне, и мы поздоровались друг с другом. Оказалось, она тоже работала учителем уже второй год.

– А ты в какую школу устроилась? – спросила она меня.

– Двадцать девятая.

– А где такая?

– Это рядом, вон за теми домами, около Нового района.

– А, понятно. А какая у тебя нагрузка?

– Тридцать два часа.

– Ничего себе! Сочувствую.

– А у тебя сколько?

– А у меня двадцать пять и мне более чем достаточно. И ещё классное руководство.

– И мне тоже его дали.