Buch lesen: «Династия проклятых. Изумрудный дракон»
ДИНАСТИЯ ПРОКЛЯТЫХ
ЧАСТЬ 2
ИЗУМРУДНЫЙ ДРАКОН
ГЛАВА 1
Пармис
В этот вечер я валился с ног от усталости, голова была забита проработкой плана побега. Я перебрал в голове уже уйму разных вариантов, но каждый из них нес за собой риск для будущего ребенка. С тяжелыми мыслями я поднялся в покои и после плотного ужина провалился в глубокий сон, выплывать из омута которого не хотелось, но чувство сильной тревоги и присутствия кого-то в комнате, заставило резко распахнуть глаза. Я дар речи потерял, когда увидел перед лицом едва заметно мерцающего трэлла Астрид. Дракон кружил над моей кроватью, будто раненная птица, в агонии махал крыльями, испуганной мордашкой указывая на дверь. Он пытался сказать мне что-то важное, мимикой объяснить, для чего он ворвался в мои покои, но я ничего не понимал и лишь хлесткие движения его крыльев заставили меня спешно облачиться в камзол и выйти из покоев в коридор.
Я шел за призрачным бирюзовым драконом по коридорам дворца, не замечая снующих туда-сюда кармазинов, стараясь поскорее прогнать остатки сна и сообразить, что происходит. Слишком медленно сознание прояснялось, чтобы выстроить в цепь последние события, а вот страх тут же удавкой овил мое горло. Всем своим нутром я чувствовал, что с Астрид случилось нечто страшное, но даже представить не мог, что именно! Когда я видел ее в последний раз, она лежала в палате под присмотром лекаря…
Сердце пропустило удар и ухнуло в пятки от животного страха, когда оказался рядом с темницей замка и столкнулся с трэллом Хакона, который при моем появлении резко растворился в воздухе. Вскоре по лестнице, ведущей в недра темницы, поднялся сам принц с нахальной ухмылкой на лице. Холодок пробежал по позвоночнику, а мышцы напряглись до предела. Я невольно сжал кулаки и ощетинился, остановился и прищурился, вглядываясь в его образ. Друг хищно ухмыльнулся, когда поравнялся со мной у края лестницы. Я мельком заметил, что на его камзоле застыли свежие бордовые капли, до боли напоминающие брызги крови тех, кого иногда пытают в этом месте палачи. От догадки, которая осенила мое сознание, от дикости этой безумной мысли меня бросило в жар. Хакон с отвращением взглянул на трэлла принцессы и перевел взгляд на меня. Посмотрел прямо в мои глаза, выворачивая душу наизнанку своей холодной ненавистью, и с улыбкой произнес:
– Ничуть не удивлен, что моя дорогая супруга отправила трэлла именно за тобой, друг мой верный, – сделал он акцент на последнем слове, слегка задел меня плечом и скрылся в коридоре первого этажа за поворотом.
Дракончик тем временем яро подталкивал меня вниз, и я в спешке спустился в темницы дворца. В те злачные места, где обычно пытают неверных нашего королевства, где испустило дух немало кармазинов-предателей. Пропитанные болью и кровью помещения, где моей принцессе не было место! Страшные картинки всплыли в моей голове.
Пахнуло сыростью и грязью, загремели цепи. Я посмотрел на камеры, в которых бесновались заключенные, а трэлл Астрид, несмотря ни на что, продолжал вести меня вперед отчаянно и на пределе мерцающих сил. Я остановился посреди коридора темницы, пытаясь собраться с духом – нельзя показать Астрид свой страх! Но протяжный женский стон заставил мою кожу покрыться позорными мурашками и броситься вперед на отчаянный, страшный, гортанный звук. Я замер у одной из камер и неуверенной походной вошел в пропахшее сыростью помещение. Содрогнулся всем телом от увиденного!
На высоком столбе, на котором часто пытали неверных, распятая по рукам и ногам, висела моя Астрид! МОЯ! Женщина, которую я боготворил и любил больше жизни!
Я даже не сразу ее узнал! Кисти рук, будто отломанные, безжизненно нависали над опущенной головой девушки, лицо которой полностью закрывала копна спутанных волос. Весь живот, начиная от груди, был исполосован плетью до глубоких ран. По тонким, разведенным в стороны ногам, стекали капли, просачивались через оковы и наполняли собой бордовую лужу. Ужасающая картина, каких я давно не видел! Только на позорных и прилюдных казнях преступников так жестоко избивали плетью! До крови, до вывернутой наизнанку плоти, до смерти!
Я подбежал к ней и растерялся, понимая, что на ней живого места не осталось. Исполосованное глубокими кровоточащими ранами тело моей маленькой девочки не подавало признаков жизни. На миг я подумал, что вот так неожиданно и скоро потерял ее навсегда! Пошатнулся от этой страшной мысли, но ее трэлл испарился в воздухе прямо у ног хозяйки. НЕТ! Она жива! Иначе дракон не прилетел бы за мной! Он бы умер вместе с ней, бесследно растворился в воздухе, как секунду назад!
В состоянии безудержной агонии дикого страха я принялся судорожно освобождать Астрид от кожаных оков и на надрыве вслух просил у нее прощения за то, что не успел, не уследил, не помог! Не уберег!!!
Как же так случилось?! Почему?! Зачем он это сделал?! От страха у меня заплетался язык, а руки ослабли. Я прижал ее к себе, чувствуя, как плотная ткань камзола пропитывается ее кровью, и содрогался от боязни причинить ей новую боль своими же руками! Чувствовал ее боль кожей и душой! Она текла по моим венам, смешиваясь с драконьей кровью, заползая в подсознание, оставляя там вечный отпечаток. Я смотрел на заплаканное лицо любимой и едва сдерживал чувства, которые делали меня слабее. Сейчас мне как никогда нужно быть сильным, заглушить эмоции, что разрывали изнутри и норовили выплеснуться предательскими слезами! Лишь бы успеть! Лишь бы не опоздать и успеть спасти ее и нашего ребенка!
– Открой глаза, Астрид, – шептал я, трясущимися руками прижимая ее к себе. – Прошу, милая, не уходи. Я помогу. Ты слышишь меня? Астрид! – закричал я, что было мочи, и она приоткрыла глаза.
Еле слышно зашептала слова, которые я не мог разобрать, но знал точно, что сейчас она грезила лишь о ребенке. Бредила, отчаянно хватаясь за мою шею, содрогаясь в ознобе, просила спасти крохотную жизнь.
– Наш ребенок. Мой малыш. Спаси. Спаси его. Помоги. Умоляю…
– Все будет хорошо…
Я выбежал из камеры сам не свой, и она тут же снова провалилась в небытие, почти перестала дышать, а ее руки безвольно повисли. Я бежал и думал лишь о том, как бы поскорее добраться до больничного крыла, чтобы позвать лекаря. Я чувствовал, что начинаю ее терять! Что ее драконья кровь не справляется с полученными ранами и, если сейчас не оказать ей срочную помощь…
Полностью потерял счет времени пока бежал. В каком-то ватно-туманном состоянии принес Астрид в палату и аккуратно уложил на чистую постель, простыни которой в первую же секунду пропитались алой кровью. Стоя над ней, закричал так отчаянно и громко, что не сразу услышал шаги за спиной.
Отар ворвался в больничные покои и склонился над принцессой, прислушиваясь к ее дыханию. Я вновь окинул взглядом окровавленное тело любимой и оледенел. Ее бледное, но прекрасное лицо казалось безжизненным, застывшим, мертвым! Она больше не шептала безумных слов. Я посмотрел на ее еле вздымающуюся грудь и замер от страха, которого никогда еще в жизни не испытывал. Я боялся потерять ее навсегда! Прямо сейчас! Вот так неожиданно! Я думал только о том, что если она перестанет дышать, я умру на этом самом месте! Мое сердце остановится, не в силах справиться с потерей той, ради которой оно и билось в последнее время. Таким, безумно слабым, я становился лишь рядом с ней! Смотрел на ее обнаженное окровавленное тело и содрогался, не в силах ничем помочь.
Палату заполонили помощники лекаря, вытесняя меня в угол помещения. За их головами я ничего не видел. Они в панике столпились вокруг Астрид, но я не видел, что они делали с ее телом. Стоял с опущенной головой, через дымку тумана наблюдая за работой кармазинов, и только душераздирающий стон вывел меня из ступора. Я бросился вперед, расталкивая прислужников. Подбежав к лекарю, схватил его за грудки и немного приподнял над полом, заставляя посмотреть мне в глаза. Отар испугался, вжал голову в плечи и, опустив глаза в пол, с горечью произнес:
– Принцесса Астрид будет жить, но ребенка нам, увы, не спасти. Примите доклад, господин Пармис…
ДОКЛАД! Он просил принять меня доклад о том, что мой не рожденный ребенок отныне никогда не увидит белый свет! Что он мертв по вине того, кого я когда-то считал лучшим другом, с которым делился кровью, которому давал клятву верности!
Да будь проклята моя никчемная должность и все ее привилегии, которые не помогли мне спасти свое же дитя от смерти! До скрежета зубов я возненавидел весь королевский род! Правительницу за то, что так и не сумела приструнить собственного сына и изначально закрывала глаза на все его выходки и издевательства над Астрид! За ее лояльность и, по сути, мнимую власть над подданными! Презирал и всей душой ненавидел некогда лучшего друга за то, что он превратился в чудовище, явив миру свое истинное лицо! За то, что унизил и растоптал женщину, которую я любил больше жизни! Так пусть будет проклята вся их поганая королевская династия! Пусть все они сгорят в огне моей ненависти, растворятся в яде моей боли и утонут в горячих слезах Астрид!
Гнев застилал глаза, а руки невольно до треска ткани сжимали ворот рубашки лекаря. Я на миг зажмурился, сделал глубокий вдох и поставил перепуганного Отара на пол. Отошел от него на шаг назад, когда в этот самый миг в палату ворвалась королева.
– Что произошло?! Почему мне не сообщили в ту же секунду?! – сокрушалась правительница, и лишь прикосновение Тулана к ее плечу немного успокоило пыл ее величества.
Я прикусил губу и натянул на лицо такую безразличную маску, насколько это позволяли бушующие в груди чувства, но ответить на ее выпад все же не сумел. Побоялся, что не сдержусь и наговорю лишнего, того, что может разоблачить нашу связь с принцессой.
Дядя одарил меня понимающим, полным печали, взглядом и посмотрел на Астрид.
– Герцог Пармис принес госпожу Астрид совсем недавно, – запинаясь, пояснял Отар. – Принцесса сильно избита. Слишком слабенький был плод. Смешение кровей, эмоциональная нагрузка и насилие… Шансов не было. Ребеночек не выдержал вторжения…
Я посмотрел на старого Отара, который из раза в раз повторял одно и то же, чтобы донести весь смысл слов до побледневшей королевы, а потом перевел взгляд на дядю. Только он единственный и понимал мое состояние! Хотя бы взглядом снова поддержал. Но нашу немую беседу прервал Маг Эрлинг, который без лишних слов опустился на стул у изголовья принцессы и зашептал над ней заклинание, приложив ладонь к ее щеке. Астрид пребывала в полном забвении, и я надеялся, что она не услышала приговор лекаря и не скоро узнает о страшной трагедии. Сейчас самое главное, чтобы ее состояние улучшилось, а с остальным я разберусь и решу, как быть дальше!
– Она еще сможет зачать ребенка? – мертвым голосом вымолвила Хаама.
– Да. Да. Ее кровь быстро очистит организм и через пару дней восстановится полностью. Смертельно пострадал лишь плод.
– Это хорошо. Значит, есть надежда. Где Хакон? – вдруг обратилась она ко мне, прожигая вопрошающим взглядом серо-зеленых глаз так безумно похожих на глаза принца.
– Не знаю, – бросил я, стараясь не смотреть в сторону Астрид. Застыл в углу комнаты со скрещенными за спиной руками, пытаясь сдержать внутреннего дракона, постоянно мысленно уговаривая себя не показывать чувств.
– Пармис, найдите Хакона и приведите его ко мне в кабинет как можно скорее. Я хочу знать, что случилось, – ее слова утонули в буре моих эмоций. Я не сразу понял смысл приказа, хотя не должен был показывать, что эта ситуация меня затронула.
– Найду, – процедил сквозь зубы.
– Нет. Не надо в кабинет. Приходите сразу в мои покои, – спокойно приказала королева.
Я поражался ее выдержке! Хотя чему удивляться?! Сам стоял посреди палаты, пропитанной запахом крови, сдерживая чувства. А внутри… А там глубоко, почти на самом дне подсознания из глубоких недр медленно выползало чудовище, способное снести все на своем пути! Уничтожить и растоптать! Оно не пыталось вылезти наружу. Пока. Нет! Ему не выгодно говорить о себе, но оно есть! Оно уже пробудилось и уже не уснет и не успокоится до тех пор, пока виновный не понесет наказание, пока его не настигнет возмездие за содеянное!
– В каком виде? – склонил я голову на бок, прищурившись, и Хаама поняла, о чем я говорю.
– Без увечий, Пармис, – отрезала она.
– Будет исполнено, – кивнул я, но не сошел с места, продолжая наблюдать за тем, как залечивают тело моей Астрид.
Тело залечат, а вот что будет с ее душой? Сможет ли она справиться с болью потери, когда придет в сознание? Сможет ли после всего того, что с ней произошло, остаться той, прежней, Астрид? Той, какой я впервые встретил ее в родовом поместье – трогательной, слабой, нежной? Столько вопросов сейчас крутилось в голове… И ни одного ответа. Оставалось дождаться ее пробуждения. Одно знал точно – отныне от меня будет многое зависеть. Я должен окружить ее заботой. А главное, своей безграничной любовью и нежностью. И вдвоем мы сможем преодолеть боль потери. Я не оставлю ее наедине с горем! Она не одна в этом огромном королевстве! У нее есть я. Теперь и волосок не упадет с ее головы, я сделаю для этого ВСЕ!
Маг Эрлинг не отнимал от Астрид руки, а лекарь осторожно обрабатывал раны на животе принцессы.
– Иди, – указала Хаама взглядом на дверь.
Тулан подтолкнул меня к выходу, и с тяжелым сердцем я вышел из палаты. Снова подчинился приказу, хотя больше всего на свете сейчас хотел каждую секунду находиться рядом с Астрид!
Оказавшись в темном коридоре, уже не видел изувеченного тела принцессы, но на себе ощущал ее боль каждой клеточкой тела. Ее последние слова врезались в мое сознание так сильно, что глаза защипало от накатывающих слез. Вердикт лекаря звучал в голове хлесткими словами. Мой малыш умер!
Тот страх, который окутал меня с ног до головы, почти испарился, когда я вышел в главный коридор дворца. Теперь мной управляла только ненависть, буря злости и отчаяния! Я больше не сдерживал внутреннего дракона! Хватит! Сбросив все маски, бежал на пределе сил по каменному полу и вскоре оказался на главной площади. Камзол в одну секунду разлетелся в клочья! Мой дракон вступил в свои права! Неудержимый и злой! Я взмыл над замком и посмотрел на тихий королевский лес. Закружил над ним и плавно приземлился на берег Хрустального озера, вспоминая, как совсем недавно был здесь счастлив наедине с любимой. Говорят, драконы не плачут. Врут все! В истинной ипостаси невозможно сдерживать слезы. Их незаметно смахивал ветер, будто стыдился, что кто-то чужой их увидит.
Приземляясь, я смял своим огромным телом несколько деревьев и склонил голову над водой. Отразился в глади озера и опустил морду в прохладную воду. Впервые посетил это место в ипостаси дракона! Даже испугался собственного вида, что отражался в ребристой глади. Страшная пасть раскрылась и со злостью выпустила ядовитый зеленый пар, поражая все живое на своем пути. Даже рыбы всплыли кверху брюхом от моего вторжения. Дичь разлетелась, и звенящая тишина опустилась на озеро. Я тяжело выдохнул, взял себя в руки и перевоплотился в кармазина, обнаженным телом падая на песчаный берег.
Снова посмотрел на свое отражение и сжал кулаки. Эта гадкая правдивая вода отражала реальность! Такую постыдную реальность, на которую я не хотел смотреть! Она показывала мою слабость без прикрас! Она издевательски смеялась над тем, что частичка Астрид умерла вместе с малышом. Я понимал, что больше никогда принцесса не станет прежней! Ее последний, наполненный невыносимой болью взгляд говорил лишь о том, что у нас больше нет выбора!
Когда она узнает… Страшно представить, как ее трепетная душа разлетится на кровавые ошметки! А мне… Мне оставалось теперь, лишь терпеть и ждать. Выдержка и такт, хитрость и изворотливость, и ворох лживых масок безразличия на моем лице. Только так можно незаметно для всех отомстить. Надо предать родное королевство? Убить? Ничего постыдного я больше не видел в этих мыслях! Хакон переступил черту, не пощадив Астрид! И я его не пощажу! Королевство, правительница, честь герцога и верность – все это померкло на фоне того ужаса, который я увидел в темнице! Эта грязная тварь, которую я считал другом, растоптала мою любовь! Теперь моя очередь!
А начать надо с малого. Необходимо найти принца и привести его к королеве…
У меня было преимущество – я хорошо знал привычки Хакона. Когда принц старался убежать от проблем, он всегда приходил в королевский сад в тайную беседку над пропастью…
ГЛАВА 2
Хакон
В это время года алые леонии отцветали, и я был этим опечален. Теперь не скоро королевский сад окрасится всевозможными оттенками красного, и взамен их прекрасному шарму распустятся побеги белоснежных каулий – самых неприхотливых и еле пахнущих цветов, которые обожают влагу, радуясь сезону дождей. За что я особенно любил леонии так это за то, что они перед смертью начинали источать такой чарующий аромат, который пьянил без вина. Но сейчас даже их предсмертный амбре был не в силах перебить запах драконьей крови принцессы, что пропитала мою кожу. Я сидел на краю дивана тайной беседки, которая на цепях раскачивалась над пропастью, и смотрел вниз. Ветер неистово завывал, нагоняя черные тучи, заслоняющие часть полной луны, а темная бездна застыла, раскрыв огромную пасть, готовую в любой миг поглотить душу каждого, кто захочет в нее шагнуть. Я смотрел в безликую пропасть и видел яркие бирюзовые глаза водной девушки, в которых разгорался огонь ненависти, а в ушах звенел ее жалобный стон, заполонив собой мой разум. Я добился того, чего хотел. Изменил ее навсегда! Убил в ней глупую наивность и добрался до глубины ее сущности. Не мог не признаться себе в том, что это далось мне нелегко. Все же жалость – никчемное чувство! А жалел я вовсе не о том, что доставил жене боль, а о том, что часть меня, живущая в ней, скорее всего, погибла. Но это была жертва во благо моей династии! Во время погребения, стоя у ямы, я пообещал отцу, что никогда не предам его принципы и буду сражаться до последнего за чистоту нашей крови! Лишь истинный кармазин достоин занять трон Звинси! Водным и близко к нему не подобраться! Уж лучше оставить после себя бастарда, чем позволить Астрид родить наследника! Волю матери не исполню никогда, а за то, что сделал с супругой, буду стойко держать ответ. Я не боялся гнева правительницы! Она всегда чувствовала за собой вину за то, что уделяла мне слишком мало внимания и теперь постоянно пыталась восполнить утрату, а мне это только на руку!
В ней я разочаровался уже давно, а вот от Пармиса не ожидал предательства… Столкнувшись с ним в темнице, окончательно понял, что он верен лишь королеве. Бегает за ней, словно собачонка, и по ее же приказу опекает Астрид. Выслуживается и метит в свиту советников следом за дядюшкой. Вот тебе и клятва дружбы на крови! Он с легкостью занял сторону правительницы, поддерживая ее во всем! Но придет время, когда я взойду на престол… И тогда… Тогда полетят титулы всех неугодных мне подданных!
– Я знал, что найду тебя здесь, – раздался голос за спиной. Я обернулся и увидел мужчину в черной мантии.
Пармис скинул с головы капюшон и запрыгнул в раскачивающуюся беседку. Занял диван напротив и расположился на нем в удобной расслабленной позе. Невозмутимый и высокомерный, как всегда! Кроме отрешенности его взгляд ничего не источал.
– Я настолько предсказуем? – ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Немного вздрогнул от ледяного порыва ветра.
– Не всегда. Вряд ли кто-то ожидал, что ты исполосуешь жену до полусмерти и погубишь собственного ребенка в ее чреве, – выпалил он с ноткой ненависти, и его глаза зловеще блеснули. Или мне показалось? Спустя мгновение Пармис вернул обратно свою невозмутимость и не пошевелился, продолжая смотреть мне прямо в глаза.
– Кто знал, что наши супружеские шалости приведут к таким тяжелым последствиям? Мне искренне жаль дитя и благоверную супругу, которая сама была не прочь испытать нечто новое и запретное. Я лишь поддержал ее в этом стремлении, – соврал я, чтобы не выглядеть таким уж чудовищем в глазах друга.
Он усмехнулся. Поверил ли?
– До ваших утех мне нет никакого дела, Хакон. А вот Хаама в ярости. Послала меня за тобой и требует встречи прямо сейчас. Исполняю приказ ее величества, поэтому прошу пройти за мной в ее покои для выяснения причин случившегося, – отрапортовал он ровным тоном, чем заставил меня вновь убедиться в его безграничной преданности королеве и равнодушии к моей персоне.
– Что ж, если матушка настаивает… Надеюсь, ее не сильно шокируют подробности наших игр, – рассмеялся, представив ее удивленное лицо.
– Тебя совсем не интересует состояние Астрид? – вдруг спросил он и поспешил накинуть на голову капюшон так, что я больше не видел его глаз.
– Как она? – нехотя бросил и поднялся на ноги.
– Плохо, – выплюнул Пармис.
– Уверен, жить будет, иначе ты бы уже сообщил о ее кончине, – я прекрасно понимал, что кровь дракона не позволит ей умереть от подобных ран. Дело сделано! Все вышло так, как я хотел. Мать не получила наследника, и я по-прежнему оставался ее единственной надеждой. Жаль, что никто не разделит со мной эту радость. Сейчас мне как никогда не хватало моей страстной Тори. Она сполна оценила бы мой поступок. Ах, если бы не ее предательство…
Пармис ничего не ответил, поднялся с дивана и повел меня за собой через короткую тропинку увядающего сада прямо в замок. Молчал всю дорогу и даже не думал останавливаться, чтобы поговорить со мной как раньше по душам, выяснить, в чем причина моего поступка и понять, согласиться с тем, что у меня не было другого выхода. К любой великой цели путь тернист и без потерь никак не получилось бы отстоять свое право на тот престол, каким я его видел. Сегодня Астрид оказалась препятствием на моем пути к достижению цели, завтра кто-то другой. В своем стремлении я не остановлюсь и не отступлю. В королевстве не осталось тех, кто мне дорог! Пармис сделал свой выбор и теперь ему лучше не переходить мне дорогу!
В кое-то веки дверь в парадную королевских покоев была распахнута, а мать встретила нас прямо на пороге комнаты. Но я больше удивился тому, что прихвостня королевы – Тулана не заметил ни в одном из помещений.
– Проходите и садитесь, – обратилась она к нам, указывая на круглый стол у камина. Как раз три кресла вокруг.
Я нехотя плюхнулся в первое попавшееся, и Пармис занял место рядом со мной. Напротив присела мать и положила руки на край стола, предварительно сцепив пальцы в замок – излюбленная поза правительницы, которая не могла скрыть ее нервозность. Я же совершенно не испытывал страха перед матерью, и последствия предстоящего разговора меня не пугали. Ребенка нет. Значит, ей нужен новый, но чтобы его получить, ей придется просить меня о соитии с женой. Я загнал королеву в тупик, и сколько бы она не билась за свою правду, придется идти мне на уступки ради продолжения рода.
– Что с тобой такое, Хакон?! Посмотри на себя! Умер твой ребенок, а ты улыбаешься! – побелели костяшки ее пальцев, а голос сорвался. – Я хочу знать, что случилось! И ты сейчас же мне все расскажешь!
– Тебе нужны подробности того, как и когда я имел свою жену? – губы невольно расползлись в ухмылке, когда вспомнил необычный акт запретных утех. О! Как же она стонала! Какие ненавистные слова говорила! Сколько эмоций оставила в темнице! Как прелестно смотрелась на столбе! А ее нежная плоть содрогалась под моим натиском. Я таранил ее и наслаждался процессом от души. Вбирал ноздрями запахи похоти и агонии плоти. Упивался водной кровью, смывая ею позор с нашего рода.
Мама долго молчала и смотрела сквозь меня, а потом ее лицо изменилось, будто резко постарело. Четко очертилась каждая морщинка, а взгляд помутнел от злости. Пармис заерзал на кресле, и краем глаза я заметил, как его пальцы впиваются в деревянный подлокотник кресла. Стало смешно от этой картины! Королева и ее преданный слуга гневались!
– Да! Очень хочу знать, зачем ты избил беременную супругу!
– Немного не рассчитал сил, когда придавались супружеским шалостям. Астрид – натура страстная как оказалось. Разве я мог отказать жене в утехах? Кто знал, что все так обернется, – пожал я плечами, замечая, как мать закипает от ярости, собираясь выплеснуть на меня весь свой гнев, но в напряженную беседу неожиданно вмешался Пармис.
– Ваше величество, позвольте мне рассказать, как все было, – дождавшись одобрительного кивка, Пармис продолжил, а я внимательно стал прислушиваться к его словам. – Так получилось, что этим вечером я оказался неподалеку от темницы, ведь намеревался посетить королевскую библиотеку. Неожиданно, увидел, как один трэлл летит за другим и сначала не подумал, что все это было игрой. Уж слишком правдоподобно он гнался. Потому посчитал своим долгом проверить и спустился в темницу. Встретил там Хакона, который в виду шокового состояния не смог объяснить мне, что именно произошло, и который очень быстро ретировался, потому что был напуган в тот миг. Когда же я нашел и увидел Астрид, то понял его страх. Тут же отнес принцессу в больничное крыло, чтобы ей оказали первую помощь. Не думаю, что нам стоит расспрашивать Хакона о подробностях самих утех. Случилась страшная трагедия. Надеюсь, что впредь Хакон будет более трепетно относиться к жене и не допустит повторения случившегося.
У меня едва челюсть не отпала от лживой речи Пармиса. Я настолько был удивлен тому, что перед королевой друг старался меня оправдать, что не нашел нужных слов в ответ. Мать не меньше моего была поражена откровениям кармазина, но надо отдать ему должное – выражение ее лица смягчилось.
– Считаете, что это всего лишь несчастный случай? – прищурилась она.
– Да. Это большая трагедия. Я опечален тем, что случилось, но прошлого не вернуть. Надо думать о будущем королевства. Лекарь дал понять, что принцесса не потеряла возможность вновь зачать от супруга в ближайшее время. Хотя я лично не одобряю подобных жестоких шалостей, – закончил он, не шелохнувшись.
– Благодарю за откровенность, Пармис. И за ту помощь, которую вы оказали Астрид. А сейчас попрошу вас покинуть покои и оставить меня с сыном наедине.
– Да, ваше величество, – поднялся он с кресла, отвесил поклон и вышел из покоев.
Гнетущая тишина опустилась на комнату, когда шаги Пармиса стихли. Даже камин, противный треск которого я ненавидел, молчал сейчас, источая лишь жар и легкий запах дымящихся поленьев. Я смотрел на мать уже без ухмылки. Слишком уж опечаленно она склонила голову и тяжело вздохнула на надрыве, будто мгновение отделяло ее от слез, которых я никогда в жизни не видел. Она всегда была сильной и невозмутимой. Что бы не случилось! Даже на похоронах отца не проронила ни слезинки. Стояла у могилы в траурном одеянии с букетом цветов в руках и пустым взглядом провожала мужа в последний путь. Не думаю, что смерть не рожденного внука могла вызвать в ней настолько глубокие эмоции, чтобы тронуть ее каменное сердце. Но, похоже, я ошибся. Ее ресницы затрепетали, и крупная слеза упала на деревянный стол. Она не успела ее смахнуть, не смогла проглотить всхлип. Такая же слабая, как и все женщины! Зря я верил, что она сильная! Но, похоже, она и сама была не рада проявлению чувств. Поднялась с кресла и повернулась лицом к камину, чтобы я не видел ее слабости. В глубине души мне захотелось подойти к ней, обнять за плечи и попросить прощения за все, но жалость даже к родной матери я задушил в себе на корню. Эти трепетные чувства причиняли мне боль, которую я не хотел больше терпеть. Мне ее хватило в Драконьем Пределе, когда рвал в клочья подушку от того, что не был нужен ей!
– Я слишком яростно молила Великого Дракона о том, чтобы он подарил мне сына. Ты родился вопреки проклятию, но снять его, похоже, не под силу никому. Убить собственное дитя даже еще во череве – огромный грех, Хакон. И нет оправдания тому, что ты совершил. Нет и не будет никогда. Мы обречены. Я это чувствую. Я знаю. Ты мне не веришь, но Великий Дракон все видит. Почему же ты не можешь хотя бы раз в жизни меня послушать и поступить правильно? От тебя зависит спасение нашего королевского рода, который будет править Знинси еще много столетий. Но ты упорно губишь все, что я стараюсь создать. За что ты так меня ненавидишь?
– Брак с Астрид был ошибкой. Я говорил, что не хочу исполнять твою волю, но ты настояла на этом. Тебя настигла расплата за серьезную ошибку. Ты не слышала меня, когда говорил, что люблю Тори, когда просил позволить мне быть с ней до конца своих дней. Ты сама все разрушила.
– Как же обидно, Хакон, что даже сейчас ты не понял той истины, которую я старалась донести до тебя столько времени. Ты стал жестоким и такому правителю нельзя вверять королевство. Ты можешь делать все, что захочешь со своей жизнью, но знай, придет время, когда тебя настигнет расплата. И тогда даже я не смогу тебе помочь. А о троне можешь забыть. Сегодня ты для меня умер. У меня больше нет сына, – ее голос даже не дрогнул. Все мои опасения о том, что мать никогда меня не любила, подтвердились. Она так и не повернулась в мою сторону, чтобы посмотреть в глаза. Лишь легким жестом прогнала из своих покоев.
В этот вечер я лишился не только ребенка, но и родной матери. В какой-то едва уловимый миг, когда шел по коридору, ощутил щемящее чувство одиночества где-то в груди, от которого захотелось кричать. Знакомое состояние, в котором я пребывал долгие годы, вернулось, заставляя меня сомневаться в том, правильно ли поступил сегодня…
ГЛАВА 3
Астрид
Так темно и вязко вокруг, что пробираться к свету не хватало сил. Я погружалась пальцами в мягкую и влажную стену, прорывая в ней дыру, а где-то далеко раздавался детский плач – тихий, но пронзительный, заволакивающий в кокон отчаяния. Я прогоняла от себя мысли и свято верила в то, что если проберусь через стену, то все будет хорошо. За гнетущим мраком увижу спасительный свет и окунусь в него с головой. Наконец, прикоснусь к счастью и обрету покой. Но плач усиливался, стучал в моей голове набатом, сводя с ума своей душераздирающей звонкостью. Казалось, что невинная душа за стеной молит о помощи, а моих сил не хватает сломать ее. И руки покрылись коркой запекшейся крови, и взгляд помутнел. Пальцы заболели так сильно, что я сжала их в кулаки и поднесла к губам, чтобы отогреть дыханием. Стена тут же затянулась, будто все это время я не пыталась проскрести в ней дыру наружу. Я в панике посмотрела наверх, щурясь от дикого крика родного существа, и увидела луч изумрудного света. Он сиял так ярко, что я зажмурилась от рези в глазах, оторвалась от земли и взлетела, а когда достигла благодатного источника, резко очнулась и едва не ослепла от белизны помещения.
