Buch lesen: «Ты меня не помнишь»
Посвящается С.А. Б.
ТЫ МЕНЯ НЕ ПОМНИШЬ
… INRED
Водитель резко затормозил на перекрестке, едва не въехав во встретившихся в страстном дорожном поцелуе ярко-красную иномарку и грузовую газель – и меня выбило из сиденья. Какая сволочь придумала в троллейбусах сиденья делать на полметра от пола на этих поганых платформах? И с чего эта сволочь решила, что это безопасно??? Получилось, что летела я не только с сиденья вниз, но еще и к этой высоте прибавилась высота платформы, а в этой траншее еще, между прочим, люди. Так что я ударилась рукой в попытке прикрыть свою голову о поручни, потом, споткнувшись о попадавших на платформу людей, еще и о саму платформу, и на меня едва не свалились те, что еле удержались в сидениях. И все это в какие-то доли секунд, в которые не переставал звучать высокооктавный кристально-разборчивый мат.
Потом наступила полная тишина и остановка. Объехать аварию троллейбус, не потеряв своих «усов» при всем желании не смог бы. И вот она – долгожданная свобода! Только посреди проезжей части, в неровном строю невольно потерпевших. Ладно, хоть до павильончика остановки, где можно было укрыться от дождя, отдышаться и осмотреться, было недалеко…
– Счастье, впрочем, как и следовало ожидать, долгим не было, – рассказывала я Лариске уже через пятнадцать минут. – Кажись, руку я себе перешибла.
Лариска шуршала тапками по линолеуму и безбожно зевала, кутаясь в халат.
– Я тут к тебе тороплюсь, пакет этот волоку, а ты спишь, как сурок, – ворчала я.
– Вчера свекровь приезжала, уши мне протирала своими сплетнями до двух часов ночи. Блюдет меня, пока мужа нет, прикинь? Дурдом. Ты из офиса?
– Угу.
– А руку тебе б полечить, ты как-то уж больно славно опухла, – произнесла она. – Сейчас мазь принесу.
Она принесла какой-то тюбик, наполовину уже скатанный, и бинт. Намазала меня чем-то прохладным и забинтовала руку, зафиксировав повязкой запястье.
– Ты на снимок все же сходи. Оно, может, и не болит, и шевелится, а потом окажется, что у тебя шок. И вообще перелом.
Я согласилась, и сказала, что именно так и поступлю. Потом.
Лариска напоила меня чаем с бутербродом, еще немного пожаловалась на свекровь, потом стала изучать принесенные мной документы, после чего сказала:
– Ага, тут все, что я просила.
– Тогда, спасибо этому дому, попрем к другому! – я прошмыгнула в прихожую и стала торопливо одеваться.
– Да сиди еще, чего ты под дождь-то?
– Спасибо, но я бы уже бы домой бы. И под одеяло и спать все выходные!
– Ну ладно. Пока тогда. Спасибо! – и закрыла за мной дверь.
Спустившись на одну площадку вниз, я полезла в карман, вытащила плеер с вечно спутанными наушниками, распутала их и стала искать музыку, с которой не так уныло будет возвращаться. Нашла что-то веселенькое, чему название не высветилось, и потопала к выходу. Оказавшись на улице, плотнее завязала капюшон и огляделась. Никогда сразу не могу запомнить дорогу куда-либо. Хорошо, что хоть на этот раз запомнила, что с той стороны, откуда я шла, росла очень высокая березка, к нижней ветке которой было привязано три разноцветные ленточки. Веселая музыка в этот момент резко закончилась. Ее сменил трек «Seven» FeverRey в каком-то ремиксовом варианте. Менять не стала – уж к погоде-то эта музыка очень даже подошла. Я направилась к березке. Мокрая сорока трепала разноцветные ленточки, пытаясь, видимо, утащить их в свое гнездо для украшения. Я пялилась на нее, задрав голову, а когда решила взглянуть на дорогу, передо мной стояла женщина в артериально-красном плаще. Последнее, что я услышала – резкий шипяще-лопающийся звук, собственный вскрик…
***
Я видела размытые, похожие на воспоминания, сны. Они были всех возможных оттенков синего и лилового цвета. Они даже вроде как-то звучали, но это стерлось из памяти в первую секунду, после того, как я проснулась…
Мне показалось, что я лежала на чужом диване, под чужим, но мягким и теплым пледом, в не своей квартире и не в своей жизни. Попыталась встать, но голова закружилась, едва оторвавшись от подушки.
Передо мной сидела незнакомая белокурая женщина. В принципе, у меня хорошая память на лица, но ее лица я не помнила и никогда не знала. Знакомым был только еле уловимый запах ее духов. Запах из какой-то прошлой жизни, вот только название духов как-то болезненно не вспоминалось. Я довольно резко села, потому что мне стало не то, чтобы не по себе, а как-то дико и страшно.
– Вы кто? – спросила я.
Она улыбнулась, словно я шутку какую сказала.
– Что произошло? – задала я еще один вопрос.
– Тебе стало плохо на улице. Так что дома ты сразу уснула.
– А с чего это мне вдруг стало плохо на улице???
– Всякое может быть. Тебе надо обратиться в больницу, может, удар по голове был сильнее, чем ты думаешь?
– Какой еще удар?
– Ну, при падении в троллейбусе.
– А с чего ты взяла, что я головой там ударялась?
– Ни с чего. Логично, что ты рукой прикрывалась, и удар на нее пришелся, но просто это шок… так бывает, что не сразу реакция наступает.
Она смотрела на меня так спокойно, с этакой полуулыбкой Будды, что мне сделалось,еще страшнее.
В кухне засвистел чайник.
– Тебе нужно попить чай, – улыбнулась она, и ушла.
Я вряд ли бы кого пустила в дом, даже если ему плохо, даже если мне плохо… Для таких дел есть скорая помощь. Я чувствовала себя похищенной. Чего ей от меня надо? Я проверила свой телефон – с него никто не звонил и баланс не изменился. Порылась в сумке на момент наличия всех вещей и кошелька с деньгами – все было на месте. Доброта меня всегда пугает – особенно по отношению ко мне. Она вызывает недоверие, ступор психологический. Не знаю почему. Ощущение себя должным, и чувство вины оттого, что не знаешь, чем ответить. Бескорыстие очень сложно принять. Все равно чувствуешь себя за него должным.
В этот момент я умудрилась словить еще более колючее чувство вины, потому что заметила, что она стоит в дверном проеме и наблюдает за тем, как я, как базарная бабка,шмонаю свою сумку с подозрительным видом.
– Идем, – сказала она.
Я пошла за ней на кухню. Меня охватило смятение. Я ощутила себя какой-то тяжелой и неуклюжей. Вдруг стало стыдно за свою одежду – джинсы для непонятного пола и простые хэбэшные носки желтоватого цвета, рубашка у которой, казалось, был поглажен только воротник, потому что ее все равно из-под джемпера не видно. Прическа – вариация на тему «я у мамы дурочка, вышла погулять, забыла, где живу». А вот она напоминала куклу в своем смешном платье…. Сев с ней за стол, я заметила, что у нее на платье кружевные белые манжетки и воротничок. А у меня неровные ногти, один вообще сломан. И на них остатки бесцветного лака. Ладно, хоть бесцветного – не так в глаза бросается. Хотя нет… бликует ошметками. Я – квашня.
– Тебе нужно молоко? – спросила она.
– Нет….
– Тебе нехорошо?
Конечно, мне нехорошо. На меня накатил подозрительный приступ неуверенности в себе. Обычно он у меня начинается только в те невообразимо редкие моменты, когда я вдруг оказываюсь рядом с красивым мужчиной. Красивые мужчины всегда так аккуратны в отношении к своему внешнему виду. И вот оказываюсь я такая квашня рядом и все…. сердце разбито, а он такой славный и милый даже на одну ночь мне не достанется…. Не думала, что испытаю это ощущение рядом с женщиной.
– Да нормально все.
Она очень внимательно посмотрела на меня поверх своей чайной чашки.
– Да?… Что ж, это можно понять, – сказала она, и, хоть я этого и не могла увидеть за чашкой, улыбнулась.
Чувство неловкости смешалось с жутким чувством нетерпения и желания, чтобы она скорее ушла, а я забыла все это к чертям. Меня трясло от того, что со мной происходит какая-то незапланированная хрень, и незнакомый человек, который, вроде как, и помог мне и вызвал сильнейший удушающий комплекс неполноценности, несмотря на то, что был женщиной, раздражал меня и вызывал внутреннюю панику.
Хотя, если мыслить логически, то пора бы и волшебное слово сказать….
– Спасибо, – сказала я.
– Ольга.
– Что? – не поняла я.
– Меня зовут Ольга.
– А…. я…. а меня…
– Я знаю, – улыбнулась она, а потом вдруг встала и ушла.
Я перевела дух, встряхнула головой и прошла на кухню, чисто машинально посмотрела в окно и увидела, что онавсе еще стоит у меня во дворе и смотрит прямо в мое окно. Порыв отпрянуть от окна в ту же секунду я поборола неимоверным усилием воли. А она мне помахала рукой и пропала. В ответ я тоже вяло воздела руку и беспомощно опустилась на кухонный табурет. Какая-то Ольга. Откуда-то знает, как меня зовут….
Полутень, полуженщина в красном,
Полулик, обернувшийся сном…
Я вдруг вспомнила, что это были за духи… «ArmandBasi«In Red».
***
Резкий писклявый звонок во входную дверь заставил меня взвиться вверх от неожиданности. Тысячу лет в него никто не звонил, в этот долбанный звонок!..
– Привет! Дрыхнешь что ли? А я звоню-звоню, – с порога начал брат.
– Куда ты звонишь? У меня ни одного номера на телефоне?
–Тьфу ты… Я тебе на старый наяриваю! Еще думаю – чего это ты вне зоны доступа, договаривались же!
«О чем это мы договаривались?..»
– Короче, глазей в окно, вон она стоит, – и принялся есть какую-то булку, найденную почему-то в холодильнике, предварительно, правда, макнув ее во что-то тоже там находившееся.
– Кто? – я честно смотрела в окно и никак не могла сообразить, что вообще я должна была видеть.
– Кхм!.. Машина.
«Тьфу ты!..»
Небо распогодилось, и солнечные предвечерние лучи сделали красно-запекшимся мой фиолетовый Solaris.
– Так что катайся, – услышала я голос брата. – А через три часа общий сбор у меня.
– Чего это?
– Да проснись ты! – рассмеялся он. – Я свою собственную обмываю ж!!!
– Ух ты! А какую взял?
– Увидишь. До вечера!
.…ПОНЕДЕЛЬНИК
С утра голова была подобна назойливой мухе: гудела – не отмахнуться. Бурное застолье в субботу. Похмельное сонное воскресенье. Такое скучное и сонное, что вечером захотелось ну хоть бы один бокальчик красного или белого…. В итоге – бутылка вина в один рот. Но ничего. К обеду выветрится.
А в обеденный перерыв я решила сходить в кафе. Не могла дождаться заветного положения стрелок на настенных часах – так невыносимо хотелось есть.
В кафе я забилась в один из закутков с узкими сиденьями вдоль перегородок и столиком посередине. Заказала кофе, второе из бизнес-ланча и сладкое пирожное. Очень хотелось сладкого.
А во время сладкого появилась Ольга.
– Привет, – весело сказала она.
– Привет.
– Питаешься?
– Нет, болты молотком в стол вколачиваю.
Она на секунду задержала на мне взгляд.
– Шутка юмора?
– Не-е-е, – жуя пирожное, протянула я. –Это, определенно, драма.
– Как пироженка?
– Медовая оказалась. Ненавижу медовые пироженки.
– Чего такая добрая?
– Перманентное похмелье. Сижу и все ненавижу.
– Да не так уж много выпила… да и обед уже, все должно было выветриться.
– Не выветривается и мне как-то неспокойно.
Ольга улыбнулась.
– Рада, что ты в порядке.
– Я не в порядке. У меня похмелье, и я общаюсь с малознакомыми гражданками.
– И кто это тебе особо незнаком? – удивилась она.
– Ты.
– Я?!!
– Да я тут подумала… Хотя, может, я одичала немного….
Ольга смотрела на меня весьма ошарашено.
– То есть, ты меня не помнишь? – спросила она.
– В смысле? Мы познакомились в субботу, ты помогла мне…. с этого момента я тебя отлично и помню.
Она стала медленно водить головой из стороны в сторону, не отрывая от меня взгляда и будто не веря своим ушам.
– А что? – головная боль все же нашла способ дать о себе знать.
– Ты меня не помнишь, – подытожила она, прекратив вертеть головой….
***
Я много раз замечала, чем с большим нетерпением ты ждешь выходных, придумывая различные планы их проведения и предвкушая полноценный отдых, тем быстрее они пролетают, ни один план не реализовывается, а непосредственный отдых вдруг начинается за 20 минут до полуночи в воскресенье. Как начинается, так и кончается, естественно. Не понимаю, почему так происходит, но происходит это всегда и довольно давно. Где-то я прочла, что так получается, потому что я уже предвкушая, растрачиваю ресурс будущего, а когда оно наступает, я просто не могу его жить, оно уже прожито и пролетает мимо меня легким таким сквознячком – вроде и не дует, а что-то внутри подтачивается.
Наступивший понедельник ничего не изменил в моем мироощущении: с утра было похмелье, а после обеда хотелось спать, и все вокруг было скучно. В кабинете было холодно, что определенно настраивало на депрессивный лад и предпростудноесостояние.
В довершение всего у меня сломался компьютер. Полетела сеть, а значит, я обездвижена, обесточена и вообще ни к чему не имею доступа, а как всегда в такой момент что-то срочно «горит» для выполнения.
Пошла вниз в техотдел.
На этаже было холодно и пусто. Блестел свежепомытый пол в фойе. Кабинет системных администраторов был закрыт, что в принципе, не странно, просто надо определить в каком направлении ушло курить это сообщество – на крыльцо или в туалетную курилку. Я направилась в сторону центра коридора в фойе, чтоб сначала осмотреть крыльцо.
– Максима ищете? – застучали у меня чьи-то каблуки за спиной.
– Да, – ответила я, повернувшись на 180 градусов, но обладательница каблуков уже успела оказаться впереди меня, то есть уже позади – опять за моей спиной, так что я даже не узнала кто это.
– Посмотрите на крыльце, покурить, наверное, вышел.
Глупо повернувшись еще на 180 градусов, теперь уже чтобы сказать «спасибо», я никого уже не увидела, женщина успела скрыться за одной из многочисленных дверей.
Я направилась к центральному выходу. Максим был там. Он вроде как с кем-то разговаривал, только мне было не видно. Потом вдруг я заметила красное пятно, ярко-красный уголок… Ольга?! Да нет. Померещилось. Просто это край рекламного стенда. А Максим курил и, улыбаясь чему-то до ушей, болтал по телефону.
Взяв себя в руки, (или, может, наоборот, резко выбросив?) я вышла на крыльцо. Поздоровалась. Коротко сказала, что мне нужно. Он, не снимая улыбки, кивнул, сказал что-то вроде «уже побежал» и, кажется, назвал меня по имени. И действительно убежал.
Я глубже вдохнула сентябрьский прохладный воздух. Ольга мерещится… Ну еще бы! напугала меня. Не помню я ее… Конечно, не помню – мы никогда не были знакомы. Путает. Или я старею? Да ну ее…В полном душевном опустошении я поднялась к себе в кабинет, где на моем месте сидел, деловито двигая мышью, Максим.
– Чего-то ты потерялась, – услышала я от него.
«Я??? Это с каких пор мы на ты?». Хотя вряд ли он услышал мой мысленный вопрос.
Он уступил мне место. Я села. Открыла, было, рот для «спасибо», но он перебил меня, повиснув надо мной и глядя в экран. Я оказалась между двух его медвежьих рук, на какую-то секунду уловила еле ощутимый запах недавно выстиранной и выглаженной ткани. «Наверняка мамка еще облизывает…».
– Вот, смотри, сейчас покажу, как сделать, если повторится, – почувствовала я его голос виском.
Показал, как исправить какую-то системную ошибку. Надо всего лишь восстановить какой-то файл… Потом вместо «не за что» я услышала «если-что-зови»…
…ВТОРНИК
Я шла с работы, поливаемая мелко моросящим дождичком и обдуваемая всеми мыслимыми ветрами сразу. Какое-то время, выйдя из общественного транспорта, я зажималась, пыталась использовать зонт, который тут же вывернуло наизнанку. Ближе к дому я это все проделывать замучилась и просто расслабилась – выпрямилась и пошла прямо по лужам.
Красный плащик Ольги заставил встать меня как вкопанную прямо посередине одной из луж. Она словно поджидала меня. Стояла, скрестив руки на груди и опершись на машину. МОЮ машину.
– Привет.
– Привет.
– Ты чего у нас, подружка менингита?
– В плане?
– По лужам ходишь, мокнешь как курица. Не июль месяц. Да и в июле я б так делать не советовала.
Порыв ветра заставил меня сделать шаг в сторону, отчего мой ботинок тут же скрылся под темной водой. Это вывело меня из ступора. Я резко рванула в сторону дома, бросив через плечо:
– У меня есть какой-то выбор?
– А машина тебе на что? – услышала я ее голос.
– Не умею.
Что она сказала мне на это я даже и не пыталась расслышать. Не умею. Не помню. При царе Горохе дело было. А потом братишке отдала – ему было действительно надо. Что мне с ней сейчас делать ума не приложу…
Тоска какая-то от этого размышления навалилась на меня. Стало грустно так, что мокрый зябкий холод растушевался, ушел на второй план в сознании. Я замешкалась у двери подъезда в попытке вытащить ключи из промокшего и липнущего к рукам кармана. Ольга стояла в метре от меня, кутаясь в плащик, наблюдая за моими действиями.
– Чай с медом попьем? – услышала я сама себя.
– С коньяком, – улыбнулась она, оттопырив карман плащика, из которого виднелось горлышко фляжки.
***
Какое-то время мы действительно портили коньяк растворимым кофе. Чай решили на потом оставить. Но обеим казалось, что холод осени никак нас не отпустит без подарка в виде простуды. Решили коньяк так пить. В конце концов, давно у меня подруг не было, а тут … как-то так.
– А сама ты умеешь водить? – вдруг спросила я.
– Умею, конечно, – и опять изучающий взгляд в мою сторону. -А что?
– Да так. Тяжкое это дело, по мне как.
– Нормальное, – рассмеялась она. – Главное, чтобы учитель был хороший.
– А тебя кто учил?
– У меня был мужчина, которого я очень сильно любила…
Она замолчала на некоторое время, потом забралась на подоконник и, глядя в окно, продолжила:
– Он учил меня машину водить. Только это очень плохая идея, если тебя учит человек, в которого ты без памяти влюблена, – Ольга коротко хихикнула. – Потому что ты никак не можешь собраться в кучу, ты только о нем думаешь, на него смотришь.
– Но научил же, – зевнула я.
– Научил. Я жестоко тупила, да и вообще не относилась к этому серьезно. Важнее было… ну, понимаешь… он был очень занят, так что обучение меня вождению было только поводом, чтобы побыть вместе какое-то время. Мне это было важно.
Ольга спрыгнула с подоконника, села за стол.
– Ясно. Но как-то же ты обучилась, водишь.
– Он перепугал меня до смерти.
– Пустым мешком из-за угла?
– Нет. Сказал, что у него сердце прихватило… И мне надо было его довезти до города.
– Довезла?
– Пулей… Когда подъехали к городу, он вдруг резко оклемался и сказал что-то типа: «молодец – умеешь».
– А ты?
– Что я? Обиделась, хлопнула дверцей и пошла пешком.
– Представляю картину.
– Он меня даже догнать потом пытался, звонил, а я топала тропинками и дворами, чуть ли не в голос рыдая.
Я расхохоталась, представив себе это душераздирающее зрелище. Ольга только улыбнулась. Отхлебнула кофе. Потом сложила руки на столе, положила на них голову и, мечтательно глядя на кухонный абажур, тихо сказала:
– Он потом попросил прощения… сладко-сладко… долго-долго…
– А что за мужик? И почему был?
– Мы встретились на новогоднем корпоративе, Он был с женой. А на танец пригласил меня. Можно сказать, что так мы и познакомились.
– И он был тобою так очарован, что прямо на глазах у жены начался ваш роман?
– Нет. Так мы познакомились, а встретились много позже. Мы работали в одной системе, так что где-то через пару месяцев, на одном из совместных собраний, мы снова встретились.Собрание наше затянулось до вечера, и он подвез меня до дома. Просто подвез. Вроде как вежливость. Через день так совпало, что именно меня отправили к нему в офис для согласования технического сопровождения одного проекта. Согласовали быстро. Он предложил мне кофе.Мы пили кофе.Потом кофе с коньяком.Потом коньяк.
