Училка и бандит

Глава 7

– К черту лысому! – фыркаю я.

– Можно и к нему, – хрипло смеется Мирон-Иван. – Мы везде сможем неплохо провести время, куколка.

И хочется разозлиться, но против воли мне становится смешно.

– Меня не интересуют твои сомнительные услуги, Ванечка, – ласково мурлыкаю я. – И я не любительница бросать деньги на ветер, так что сделай это заманчивое предложение кому-нибудь другому.

Пытаюсь спуститься со ступеньки на землю, но мужчина преграждает мне путь.

– Я и бесплатно готов, помня о твоей патологической жадности.

– Еще раз повторяю: я не жад…

– Да ладно? – приподнимает Иван бровь. – Видел я, с какой болью в глазах ты провожала каждый кусок хлеба, который я откусывал. Снега зимой не допроситься у тебя, жестокая женщина! И ты многое теряешь, отказываясь от меня!

Сказав все это, мужчина нагло улыбается, и показательно проводит ладонью вблизи своего тела, демонстрируя то, чем я так нагло пренебрегла.

Насилие – это плохо. Не только мужчина не должен бить женщину, но и женщина тоже не должна поднимать руку на мужчину, но… он ведь сам напрашивается! Может, пинки не считаются? Врезать бы каблуком, чтобы дурь из одного места выбить! Из того самого места…

– Видала и получше, – высокомерно парирую я.

– Лучше меня нет! – с непритворной уверенностью изрекает Иван.

Пффф, Аполлон нашелся.

Аполлон для бедных.

– Ты что, лучший сотрудник месяца? – с ироничной улыбкой спрашиваю я. – У вас в вашей конторе есть доска почета с твоей фотографией? «Лучший сотрудник месяца. Полностью удовлетворил двадцать женщин. Не полностью удовлетворил двух, одна колеблется, и еще одна убежала в ужасе» – так?

Хохочу, глядя на ошарашенного мужчину. Не такой уж он и остроумный по сравнению со мной! Уж мне палец в рот не клади: работая с детьми по-другому нельзя – на шею сядут. Чуть дашь слабину – и все, пиши пропало! С мужиками, кстати, то же самое.

– Ну как знаешь, – дергает мужчина плечом, и метко бросает окурок в урну. – Я не каждой предлагаю такой бонус от компании!

Бонус… уже и здесь бонусная программа! Закажи Мирона три раза, и четвертый раз в подарок.

– Предпочитаю брать не натурой, а деньгами. Кстати, деньги! Треть суммы за общий стол на мне, так и быть, – быстро говорю я, и пока Ваня не опомнился, добавляю: – Скинешь мне номер карты на ватсап, мой номер у Аристарха вашего есть. Пока-пока!

Ловко обхожу замершего мужчину, и направляюсь к трамвайной остановке.

– Так не пойдет, – догоняет меня Иван. – Долг ты мне вернешь полностью, и с процентами, куколка.

Скручиваю фигу, и с удовольствием демонстрирую красивую фигуру из трех пальцев мужчине. Ваня показательно сдвигает брови, но глаза его поблескивают.

Ребячество, конечно, но так надоедает быть серьезной! А сейчас меня вообще несет так, что совладать с самой собой не могу.

– Денег нет, – заявляю я, присаживаясь на скамью у остановки. – Но вы держитесь! И всего вам хорошего!

– Очень смешно!

– Я и не сомневалась, – хихикаю я. – Ладно, половину верну. Но не сразу, для меня это правда большая сумма. Тридцать тысяч! Как можно было потратить такую сумму?!

Мужчина презрительно фыркает, будто я о ста рублях речь веду.

– Деньги себе оставь! Меня другое интересует, – Иван присаживается рядом, и пристально рассматривает мой профиль.

Молчит, гад, и мне неуютно становится – а ну как он сейчас какую-нибудь пакость попросит?

– Василисушка, ты ведь училка?

– Учительница, – поправляю я чуть раздраженно, и издевательски тяну: – Запомни это слово, Иванушка, раз и навсегда!

– Ну ты и зараза, – восхищенно цокает мужчина языком. – Пожалуй, я понимаю твоего… неважно.

«Пожалуй, я понимаю твоего мужа, который исчез, прихватив с собой ноутбук и смешные сбережения» – заканчиваю я про себя фразу.

– Чему детей учишь?

– Историчка я, а что?

– А то, что я подумываю завязать с порочащим мою честь занятием, – патетично восклицает Иван. – Знаешь, почему я по кривой дорожке пошел? Училки в школе были сущие грымзы! Начал прогуливать, двойки получал, даже в ПТУ не взяли. Куда еще податься было?

Много куда. Но я не перебиваю, внимательно слушая несколько издевательские откровения мужчины: Паясничает, и не скрывает этого. Но и я сама такая, так что терплю – пусть развлекается.

– Я знаю, как стребовать с тебя долг, – радостно произносит Иван. – Ты подтянешь меня по общеобразовательным предметам. Надеюсь, ты не только в истории разбираешься?

Глава 8

Бедняжечка, даже в ПТУ не взяли, подумать только!

– И насколько все плохо? Начать придется с букваря?

– Не волнуйся, буквы я знаю, – фыркает Ваня. – А вот все остальное, честно говоря, нет.

И смотрит эдак выжидающе. А мне не хочется соглашаться на это сомнительное предложение. И не только из-за собственного пакостного характера. Чувствую ведь, что скрыта здесь глобальная подстава. Соглашусь и, своим мягким местом чувствую, доставит мне этот не совсем сказочный Иванушка проблем.

На то самое место.

– Нужно подумать, – строго произношу я, и встаю, кивая на трамвай. – Мне пора.

Разумеется, этот неуч не желает оставлять меня в покое. Входит в трамвай следом за мной, и нагло усаживается рядом. Еще и руки свои загребущие норовит на мои ноги сложить.

– Эй! – пихаю я наглеца, и Иван послушно убирает правую руку, лежащую на моем бедре.

– Соглашайся, Васька! Мне жизненно необходимо, чтобы ты помогла мне вернуться на путь истинный, вырваться из пучины порока, – паясничает несносный эскортник.

И именно из-за этой его безграничной наглости я и отвечаю:

– Нет! Уж лучше я деньги верну.

Отворачиваюсь к окну, готовясь услышать уговоры или очередную порцию сомнительных фразочек, но мужчина спокойно соглашается:

– Без проблем. Деньги, так деньги. За каждый день просрочки – плюс десять процентов к полной сумме.

– Ну ты и жук! – ахаю я.

– А ты жадина, – со смехом повторяет Ваня. – Патологическая! И педагог из тебя так себе. Другая бы загорелась желанием… ммм, осветить темный ум светом знаний, скажем так. Так что не педагог ты, Василиса, а училка!

Я бы может, и загорелась. Раньше, когда только окончила педагогический, и как раз желала нести свет знаний, освещая темные умы. Но с этим товарищем ситуация иная – меня никогда не привлекали лавры лейтенанта Шмидта. Тот тоже вот загорелся, на проститутке женился, желая сделать ее честной женщиной. И чем все закончилось?!

«Хм, но ведь ничего особого от меня не требуется, – размышляю я. – Обучу основам, поднатаскаю по верхам, и все. Я ведь не профессор, чтобы теории игр обучать. Зато мои деньги останутся при мне, и с отпуском прощаться не придется!»

Все же, прав Иван – жадина я…

– Так и быть, – высокомерно отвечаю я, делая вид, что снисхожу до него. – На днях проведем тестирование – мне нужно будет определить уровень знаний, а затем я составлю план занятий.

– Вот так бы сразу, – довольным голосом тянет Ваня, и кладет тяжеленную руку мне на плечо, приобнимая. – Вечно вы, бабы, ломаетесь…

– Значит, так, – я хватаю этого шовиниста за пальцы, и резко выворачиваю их. – Руки не тянуть! Вообще никакие части своего тела ко мне не тянуть! Обращаться по имени-отчеству… ладно, просто по имени, но на «вы». И без фокусов, ясно?

Смотрю на наглеца в упор, а взгляд у меня тяжелый. Недобрый, сулящий проблемы – натренировала за годы практики и преподавания. Но на Ивана ни мой взгляд, ни угрозы не производят особого впечатления – того впечатления, на которое я рассчитывала. Наоборот, он восхищенно цокает языком, и ловко освобождает свою руку из моей хватки. Прищелкивает пальцами, нагловато улыбаясь, и кивает:

– Я постараюсь. Тест проведем завтра?

– Да. Тянуть незачем.

Сумка моя снова начинает вибрировать, и я достаю телефон. На дисплее высвечивается: «Аристарх Великолепный». Убедиться хочет, что я не съела его подопечного?!

– Да, – отвечаю я на вызов.

– Наконец-то! Весь день вам звоню, – возмущается собеседник своим восхитительным голосом, от которого коленки дрожат. – Знаете, это не смешно!

Любимая фраза всех моих собеседников. Вечно все им не смешно!

– Вы о чем?

– Мирон прождал вас полтора часа! – повышает голос Аристарх. – Обошел соседние кафе, поговорил с администратором насчет приватных кабинетов, где бы вы могли находиться. Звонили вам – и он, и я… некрасиво, Василиса!

Ну и контора у них. Сплошной бардак!

– Да вот он ваш Мирон – рядом сидит, – вздыхаю я. – И это я его ждала, так что не вам жаловаться! Не понимаю, о чем…

Телефон мой нагло вырывают из моих рук – Ваня, разумеется.

– Поговорю с начальством, – улыбается мужчина, и я пожимаю плечами.

Какие подчиненные – такое и начальство. Сливки общества!

– Завтра подъеду, и поговорим. Да… Мирон, да. Адрес? Запомнил… хорошо…

Короткие, словно шифрованные фразы ни о чем мне не говорят, и я почти засыпаю, прислонив лоб к окну. И чуть было не пропускаю свою остановку.

– Телефон я твой сохранил, – помахивает Ваня моим телефоном, про который я успела забыть. – Идем!

– Иди, – говорю я, стоя у дверей трамвая. – Домой иди. И я пойду.

– Ну уж нет, Василий! Я, хоть и эскортник, но в душе джентльмен, – подмигивает он мне. – И хватит уже со мной спорить: пора бы уже понять, что все будет по-моему!

Какая восхитительная самонадеянность!

А вот это мы еще посмотрим.

Глава 9

Этот «в душе джентльмен» топает за мной, и я, нужно признать, благодарна ему. Сейчас хоть и не глубокая ночь, но идиотов хватает, а из навыков самообороны в моем арсенале есть лишь дикий визг.

– Какое кошмарное место, – Ваня с отвращением смотрит под ноги. – Нашла, где поселиться!

Вся моя благодарность тут же улетучивается – тоже мне, барин нашелся! Хотя, его понять можно: дорожки к нашим домам обещали заасфальтировать еще в прошлом году, но что-то пошло не так. «Обещанного три года ждут» – гласит народная мудрость, и мы ждем, терпеливо меся грязь своими ботиночками.

– Какие нынче нежные эскортники пошли! – хмыкаю я. – Боюсь представить, что с тобой случится, когда ты увидишь матерные надписи в моем подъезде, да и в лифте тоже!

– Переживу как-нибудь… постой! Так ты собираешься пригласить меня на чашечку кофе? – Иван сразу теряет интерес к грязи под ногами. Таким довольным тоном говорит, что тянет в ответ гадость сказать.

А я тоже хороша – ляпнула! Зачем ему заходить ко мне в подъезд, и тем более подниматься в лифте на мой этаж?! Звучит как приглашение, и уж точно не на «чашечку кофе».

– Мечтай! – язвлю я, а затем нахожусь с ответом: – Уже забыл, что индивидуальные уроки просил? Учить тебя я буду у себя, так как по притонам не хожу. Вот и увидишь мой дом.

Было бы на что смотреть, честно говоря. Что дом, что квартира моя – то еще печальное зрелище. Ну хоть с соседями повезло: тихие старички и старушки-собачницы, не то, что в соседнем доме.

– А я уж понадеялся, – показательно печально вздыхает мужчина, и мы останавливаемся около моего подъезда. – И кофе я бы и правда выпил. Так, может, пригласишь?

– Губу закатай! И дай пройти, – скрещиваю руки на груди, но Иван не двигается. Облокотился об уродливую серую железную дверь, обклеенную объявлениями о быстрозаймах и услугах сантехников и компьютерщиков.

– Ну же, Василиса, будь порядочной женщиной, – со смехом просит мужчина. – Я проводил тебя, теперь вот жажда мучит – так напои страждущего! Или тебе чашки кофе жаль? Хотя, я не сомневаюсь в этом, зная о твоей патологической скаредности.

Угу, такого в дом впусти – весь мой недешевый кофе выпьет, и все припасы съест!

– Я – женщина непорядочная, – напоминаю я, и, потеряв терпение, оттаскиваю наглеца от двери за руку. – Иначе бы эскортника не вызвала! Все, я устала, дай пройти!

– А вдруг там маньяк за дверью? – Иван резко притягивает меня к себе, и трагически шепчет: – Я ведь не прощу себе, если с тобой что-то случится! Так что, открывай дверь, дорогая! Провожу тебя до двери!

Закатываю глаза, и решаю не спорить. Достаю магнитный ключ, и открываю дверь.

Разумеется, никакого маньяка за дверью не обнаружилось. В лифте, впрочем, тоже – для маньяков есть места и поинтереснее, чем убогие халупы на окраинах.

Выходим на моем – четвертом – этаже, и мужчина присвистывает от атмосферы: тихо играет лиричный рэп, на подоконнике стоят две банки пива, и влюбленные подростки увлеченно целуются, обмениваясь герпесом.

– Весьма романтично, – кивает мужчина на прыщавую парочку, а затем с намеком смотрит на меня. – Так ведь?

– Иди домой, романтичный мой, – решительно заявляю я. – Завтра созвонимся.

– Буду ждать. Номер свой я забил в твой телефон.

Иван ни на минуту не прекращает паясничать, и прижимает ладонь к сердцу. Усмехаюсь, глядя на этого взрослого мальчишку, и быстро захожу внутрь своей квартиры.

– Ну и денек! – выдыхаю я, оставшись наедине с самой собой!

Вот правильно мне в детстве говорили: врать нехорошо. Правда, пугали тем, что нос вырастет, как у Пиноккио, а не тем, что я обзаведусь двухметровой проблемой с сомнительным родом деятельности, но это все детали.

Разминаю плечи, и скидываю неудобную, изгвазданную в грязи обувь. И лишь затем понимаю, что происходит что-то не то: из кухни слышны хруст и чавканье. И свет горит, хотя я точно его выключала, уходя из дома.

– Кто здесь? – громко спрашиваю я, вооружившись железной ложкой для обуви, и на всякий случай держусь за ручку двери, чтобы выбежать на лестничную клетку, если Иван накаркал, и меня поджидает маньяк.

Хруст прекращается, и я слышу шаги.

Это не маньяк. Хуже!

– Привет, Васечка, – жалобно здоровается мой дурной муженек. – Я вернулся!

Глава 10

Маньяк, паук, Пеннивайз, сколопендра – я была бы в меньшем ужасе, увидь я их всех вместе взятых. Но икота меня одолевает лишь при виде моего благоверного.

Вот нашел время вернуться!

«И чем я только думала, выходя за Боречку? – мысленно вздыхаю я, глядя на его рыжеватые волосы, зловеще отливающие краснотой в свете дешевой лампы. – Ладно, я – малолеткой была! А вот родители почему меня не остановили?»

Для моих мамы и папы Борис – идеальный зять: не пьет, не бьет, молчит и меня слушается. А то, что не работает – ну не бывает же идеальных людей! Да и я – кобыла здоровая, как мама любит говорить, кивая на мою грудь – сама могу трудолюбивой лошадкой побыть.

– Я вернулся! – еще раз объявляет муженек, только уже более торжественным тоном. И смотрит выжидающе, пытаясь разглядеть на моем хмуром лице признаки радости.

Признаков Борис не обнаруживает, от чего обиженно дуется.

– Может, вернешься обратно к матери? – отмираю я, решив, что стоять на пороге своей же квартиры несколько глупо.

– Ты знаешь, где я был? И даже не приехала?

Боже, какой ребенок! Или все мужчины такие?

Поджимаю губы, чтобы не расхохотаться – тонкая творческая натура моего суженого не выдержит эдакого надругательства. Но вот неужели он правда думает, что нормально бросить жену, обидевшись, что на работу гонит; спрятаться почти на год; не звонить, не писать? Но при этом ненормально то, что я не погналась за Борей с букетом цветов в зубах и клятвой содержать до конца жизни?!

«Может, посоветовать и Борьке в эскорт пойти? – размышляю я лениво, не обращая внимание на бубнеж мужа. – А что? Он смазливый, хоть и не особо брутальный. Рыжий, конечно, но и таких любят. Стишата свои будет читать клиенткам – творческая личность. Зато подзаработаем, машину купим!»

– Боречка, возвращайся к маме, – ласково прошу я.

– Нет! Ты ведь моя жена, и я решил…

Пафосную речь мужа я пропускаю. Что он там решил мне без особой разницы.

– Выгнала? – догадываюсь я с улыбкой, и наливаю себе чай.

Муж обиженно глядит на меня, и кивает на чайник. Закатываю глаза к потолку – отвыкла я от этой раздражающей беспомощности. Некоторые лишь пачку чипсов открыть могут, но нагреть себе воды, и тем более, картошки пожарить – это из области фантастики.

– Сам ушел! Мать совсем сбрендила!

– Значит, точно выгнала, – фыркаю, умиляясь этому неумелому вранью. – И чем же ты допек Алевтину Петровну?

– На, – морщится Боря, и протягивает мне измятый конверт, который выглядит как пожеванный. – Это тебе от матери.

– Не читал?

– Сказала, что проклянет, если прочту.

Это она может. Свекровь у меня – настоящая ведьма, или же мнит себя таковой. Ко мне тетя Аля всегда была добра, и я посмеивалась над ее оккультными способностями, но… до поры до времени.

Есть в ней что-то такое, чего не объяснить логикой! Рак не лечит, богатств не обещает, но на судьбу карты кинуть, и заглянуть своим третьим глазом в стеклянный магический шар – запросто!

«Пока не разведешься с Бориской – сама его и воспитывай. А я устала, всю кровь выпил у меня. Просить семью сохранять не стану – сама решай. И приезжай ко мне, травы нужно собрать. Старая я уже.

Заодно погадаем!»

– На кухне тебе постелю, – говорю я, пряча письмо в сумочку. – И завтра в ЗАГС сходим, давно развестись пора.

– Не выйдет, – разводит руками Боря. – Паспорта у меня нет – потерял, представляешь?

Еще как представляю, ведь это уже третий паспорт, который он умудрился потерять. Но злиться на Борю не получается – это как на щенка нагадившего кричать: жестоко и бессмысленно. Только щенка можно воспитать, и он вырастет умным псом, а Боря так и остался бестолковщиной.

– Здесь спать будешь, – указываю я пальцем на кушетку. – В спальню даже не суйся – кастрирую! Ясно?

– Злая ты, Василиса, – буркает муж, и заваливается на чистое постельное белье в одежде. – А я так устал…

Боря зевает, и я даже не спрашиваю: от чего же он так устал? От безделья?

Быстро принимаю душ, и ложусь спать. И снится мне Иван, называющий неверные даты русско-японской войны. За что я, к великому стыду, наказываю его самым непотребным образом – отнюдь не двойкой, как положено учителю.

Глава 11

Просыпаюсь от знакомого храпа, который пробивается даже сквозь плотно закрытую дверь. А сначала ведь испугалась, что это чудо – мой гулящий муж – пробрался в спальню, и улегся рядом в своих грязных джинсах.

Но нет – Боря слишком меня боится. Раз сказала, что кастрирую – значит точно не поглажу, ха! Последовательность – мое второе имя.

Потягиваюсь довольно, и улыбаюсь. Что очень странно – чему радоваться? Но поди ж ты, чувствую себя как кошка, до сметаны дорвавшаяся. А затем раздается телефонный звонок, возвращающий меня на грешную землю.

«О мой Бог» значится на экране телефона.

– Что за? – хмыкаю я, и принимаю вызов. – Алло.

– Проснулась, училка? – слышу знакомый баритон, и краснею от промелькнувших воспоминаний о моем сне.

Хм, долгое воздержание в моем возрасте – это ненормально. Кошусь на дверь, за которой спит Боря, и морщусь – лучше уж воздержание.

– И почему ты подписан в моем телефоне: «О мой Бог», позволь узнать?

– Это то, что ты будешь говорить мне, стонать, кричать…

– Не продолжай, – перебиваю я – ну и самомнение у товарища! – Зачем звонишь?

– Когда наш первый урок?

Качаю головой, и сажусь напротив зеркала. Мужчины такие бестолковые! Им почему-то нужно все и сразу: что маленьким мужчинам, что таким дылдам, как Иван.

– Я еще не смотрела расписание, – отвечаю я, и поясняю: – Мне нужно понять, насколько все запущено. Какие предметы нужно просто повторить, а какие дисциплины придется изучать с самого начала. Нужны тесты.

– Давай свои тесты, я не против – этого со мной женщины еще не делали.

Вот пошляк. Снова вспоминаю свой сон: как я снимаю с Ивана ремень, и грожу наказать за неправильные ответы. Только не успеваю, так как он сам решает меня… наказать. Ну почему я это запомнила? Обычно ведь все сны вылетают из моей головы, едва я поднимаю голову с подушки!

– Я напишу тебе. Мне через час из дома выходить – собираться нужно, так что пока.

Не дожидаюсь ответа, и нажимаю на «отбой». Хрипловатый сексуальный баритон творит странные вещи с женщинами, у которых год не было секса. Прикусываю губу, и задумчиво гляжу на тумбочку, в верхнем ящике которой спрятана игрушка для взрослых девочек. Уже хочу достать ее, и вернуться минут на пять в кровать, но храп от храпа Боречки начинает вибрировать дверь, сбивая меня с игривого настроя.

Не такие вибрации мне сейчас нужны.

Досадливо морщусь, и отправляюсь в душ, мельком взглянув на мужа – спит сном ребенка, и совесть не беспокоит. Так бы и пнула!

– Все мужики козлы! – привычно здороваюсь я со своим отражением, и разворачиваюсь к старой чугунной ванне.

Прохладный душ и жесткая мочалка окончательно приводят меня в чувства – никакой эротики с таким БДСМ не нужно: прими-ка душ, когда вода постоянно меняет напор и температуру! Те еще экстремальные ощущения с раннего утречка, которые не настраивают ни на какой интим.

Выхожу в узкий, темный коридор, поправляя полотенце на груди – оно еле бедра прикрывает, и любуюсь зевающим Борей.

– Ну чего ты так рано, Васечка? Разбудила меня, – неразборчиво жалуется это несчастье, и трет заспанные глаза. – Оладушки будут?

– Обязательно, – хмыкаю я. – Все нужное в холодильнике – приступай!

Переодеваюсь, наношу легкий макияж, чтобы не пугать ни в чем не повинных прохожих своей убийственной красотой. Надеваю старые и горячо любимые джинсы, которые мама называет «мечта дальнобойщика», хватаю сумку и выхожу из спальни.

Как я и думала, Борис и не думал ничего готовить: выложил на стол муку, молоко и яйца. Сидит на неразобранной кушетке, и гипнотизирует продукты несчастным взглядом голодного ребенка.

– Еще не приготовил? – ахаю я.

– Васечка, – укоризненно вздыхает муж, – готовка – не мужская обязанность!

Ах, вот как?!

– Вот именно! Раз уж в нашей ячейке общества роль мужчины исполняю я, будь добр – возьми на себя ведение домашнего хозяйства! – с улыбкой произношу я, прекрасно зная, что никакого эффекта мои слова не возымеют. – И не смеши меня россказнями про мужские обязанности.

Позавтракаю в кафе – овсяная каша и чай не должны сильно ударить по моему удручающе тонкому кошельку. А Бориса нужно хоть как-то подготовить к самостоятельной жизни, если не удастся до развода сбыть его какой-нибудь не слишком требовательной женщине. Птенцов ведь постепенно к полету готовят.

– Веди себя хорошо, – кричу я, и быстро выбегаю из квартиры, радуясь, что пару дней отдохну от каблуков.

В спину мне несутся жалобные крики, но я пропускаю их мимо ушей, тихо похихикивая, и прыгая на ступеньках, как маленькая. Открываю дверь подъезда, и морщусь от яркого солнечного света. И от…

– О мой Бог! – вырывается у меня.

– Да, это я, – хохочет Иван. – Давай свои тесты, Василисушка, я просто горю желанием учиться!

Я вот тоже горю желанием, особенно глядя на его длинные ноги, обтянутые светлыми джинсами – и как я вчера не рассмотрела?!

«Если я попрошу его развернуться, чтобы оценить вид сзади, это будет слишком? – гадаю я про себя, и мысленно даю себе же подзатыльник. – Ну точно, я как дальнобойщик, с которым меня матушка сравнивает. Никаких домогательств, Василиса! Возьми себя в руки!»

– Васечка, – доносится сверху голос Бориса, – ты ведь скоро вернешься? Купи что-нибудь вкусненького, ладно? И чипсы не забудь.

– Это что? – приподнимает бровь Иван, кивая на закрывшийся балкон моей квартиры.

Хороший вопрос, сама который год гадаю.

– Муж мой, – отвечаю я. – Борис.