Buch lesen: «Остров тринадцати приговоренных»

Как никто не знает о том, что будет впереди, так никто не знает в точности о событиях, происходивших в далеком прошлом. Вот и я, дорогой читатель, не знаю, правда ли то, что написано в этой книге, или вымысел. Эту историю мне рассказала красивая девушка, которой очень идут шляпки. Ночами она садилась на подоконник в моей комнате и, болтая ногами, повествовала свою грустную историю. Но лишь наступал рассвет, она рассеивалась в дымке первых лучей, и я понимала, что это был всего лишь сон, нет и слова правды в ее рассказе. Смущает одно: лишь только я закончила книгу, эта красавица перестала навещать меня ночами, словно выполнила свою миссию и я стала ей не нужна.

* * *

Звон бокалов и шум пьяных поздравлений стих. Все старались выпить шипучий напиток до дна, словно от этой быстроты зависело исполнение загаданного желания.

– А я вам желаю выжить, – сказал Александр.

Фраза была произнесена просто, без выделения голосом и каких-либо так называемых театральных пауз. Оттого слова, так не сочетавшиеся с их подачей, не сразу дошли до празднующих людей.

– Я желаю вам выжить, потому что я вас приговорил к смерти, – повторил Александр. – В ваших бокалах был яд. Противоядие же получит только тот, кто ответит мне правду, и только правду. Я знаю, что каждый из вас побывал в тот злосчастный день у моего брата. Даже не думайте мне врать, я знаю многое, возможно, даже все. Конечно, тот, кто скажет мне имя убийцы и сможет доказать причастность этого человека, получит противоядие первым. Да, я уверен на сто процентов, что Влада убили. Мой брат даже не думал о том, чтобы покончить жизнь самоубийством.

В помутненное сознание людей, стоявших вокруг праздничного стола, очень медленно вползали сказанные слова. Александру даже на миг показалось, что он видит, как это происходит. Они вползали в их уши, словно толстые черви, вгрызающиеся в яблоко и старающиеся как можно быстрее пробраться к заветной сердцевине. Именно так слова пытались пробиться к мозгам этих растерянных людей. Его передернуло от отвращения к представленной картине и к ним всем.

– У вас есть три дня, – продолжил он, и сейчас в его голосе было нескрываемое презрение. – Потом вы начнете медленно разлагаться. Семьдесят два часа на то, чтобы сказать правду. Через три дня за нами приедет катер, и только вам решать, найдет он здесь ваши трупы или спокойно вернет вас в вашу жалкую жизнь. Ах да, забыл, яд был также в бокалах моих помощников, так что на счету убийцы будет как минимум еще три невинные жизни. Может быть, кто-то хочет сейчас признаться в убийстве Влада? – немного громче спросил он, словно хотел разбудить этих замерших, как статуи, людей с яблоком вместо головы. Но, видимо, черви еще не достигли своей цели, и Александр решил не настаивать.

– Ну, нет так нет. На этом я вас оставляю, празднуйте. Только у меня совет: из этих бокалов больше не пейте. Возьмите другие, этот яд плохо изучен.

Развернувшись, он направился в свое бунгало.

Услышав за спиной звон разбившегося бокала, Алекс отчетливо понял, что первый червь наконец дополз до своей цели. Игра началась.

Что такое Новый год?

За три дня до описываемых событий

В первую очередь это предвкушение чуда, когда ты готовишься, производишь всевозможные ритуалы и запасаешься новогодними атрибутами. Выбираешь любовно подарки, и душа замирает в ожидании чего-то особенного, чего-то на грани нереального, фантастического. Но неизбежно наступает утреннее разочарование: ты просыпаешься первого января и понимаешь, что ничего чудесного не произошло.

Александр всегда, с самого детства, в первый день нового года чувствовал себя обманутым. Даже подарки, заботливо оставленные родителями под елкой, казались жалкой насмешкой над его ожиданиями. Они были обычными вещами, которые можно купить в магазине, а он ждал чуда. Вот его брат совсем этого не чувствовал, он был прагматиком до мозга костей. Хоть и были они близнецами, но в душе такими разными. Брату никогда не нужно было чудо, он создавал его для себя сам, всю свою такую недолгую жизнь. Александр же всегда чего-то ждал и всегда разочаровывался. Причем с годами чувство ожидания не прошло. Он перестал себе в этом признаваться, а просто первого января в очередной раз констатировал провал надежд.

– Вот вы замечали, Василий, как жалко смотрится вся новогодняя мишура утром первого января? – спросил Александр своего начальника охраны. Вопрос был риторическим, поэтому Василий, в силу своей военной привычки, промолчал, продолжая слушать шефа. – А это все потому, – говорил тот, вглядываясь в оконную пропасть зимней ночи, – что рушатся мечты, простые человеческие мечты, а это всегда больно. Это событие даже оставляет в воздухе запах. Вот вы знаете, чем пахнет разочарование? – он вновь задал вопрос, который не требовал ответа. – Оно пахнет миндалем, как яд, – сказал Александр просто, словно говорил о вкусе пирожного. – Потому что каждое ожидание чуда после фиаско превращается в яд, который отравляет жизнь, перманентно, капля за каплей. И вот уже елка со своими блестящими украшениями не радует взгляд, а, наоборот, раздражает и невозможно пахнет миндалем.

Василий Носик, бывший боец спецподразделения, не верил, что люди меняются. Он был искренне убежден, что после двадцати лет человек – уже сформировавшаяся личность и изменить его не может ничего: ни война, ни деньги, ни слава. Эти индикаторы лишь ярче показывают сущность человека, но никак не влияют на его характер. Поэтому Василий не питал иллюзий по поводу лояльности шефа и очень осторожно вступал с ним в дискуссию, будучи наслышанным о буйном характере Александра в прошлом. Ему нужна была эта работа как воздух, работа, которая приносила большие деньги, и он не смел ее сейчас потерять.

– Ну так что у нас с планом? – шеф повернулся от окна к Василию, и его тон из философского перешел в деловой.

– Практически все решено, – уклончиво ответил начальник охраны, а по сути, правая рука. Нет, конечно, у Александра Базарова, успешного делового человека, для бизнеса были другие руки, Василий Носик же у него был для жизни. Для деликатных, так сказать, вопросов.

– Не нравится мне твой ответ, – скривился Александр и уселся в большое удобное кресло, давая понять, что готов все внимательно выслушать. – Давай по пунктам.

– Ну, начнем с вашей бывшей жены, – стал докладывать Василий по порядку, именно так, как привык, проходя службу в органах. – Она отказала, но после того, как я намекнул, что вы готовы спонсировать ее новый проект, тут же приняла предложение отметить Новый год вместе с вами.

– Ну, эта продажная душа готова на все ради своей работы, – констатировал факт хозяин дома. – А что с ее братом и моим неудавшимся сыном?

– Их ради предполагаемого вашего спонсорства Маргарита обещала взять на себя, – сказал Василий виновато, словно это была его недоработка.

– Узнаю железную руку Марго. Она не только притащит их сюда, но и заставит говорить то, что захочет, – зло усмехнулся Александр, и Василий увидел в его глазах проблеск того шефа, о котором был наслышан, того, каким он был до трагедии.

– Совершенно верно, – согласился начальник охраны с шефом. – Сандра, жена вашего сына, позже сама мне перезвонила и сказала, что они обязательно будут.

– Дальше, – скомандовал Алекс, показывая тем самым, что это обстоятельство ему неинтересно.

– Рузанна Вильмонт была менее сговорчива и очень долго отказывалась, ссылаясь на то, что у нее выставка сразу после Нового года и она вплоть до тридцать первого будет ее готовить.

– Что там у нее за выставка? – перебил его Александр, показывая, что уже устал от разговора.

– Импрессионисты, – коротко ответил Василий и торопливо добавил: – Она поставила условие, если вы дадите на выставку вашего Моне, тогда она согласится.

– Еще одна фанатка. Боже, ну и наградила меня судьба. Рузанна была такой с самого детства – привяжется к нам с Владом: сводите да сводите меня в Пушкинский музей. Нам всегда хотелось в парк Горького, но наши родители дружили, да и жили мы по соседству, поэтому нам она была как младшая сестра. Знаешь, я ведь и правда по малолетству думал, что мы какие-то родственники, такими были наши отношения. Однажды, стоя у очередного шедевра, она сказала, что, когда вырастет, будет служить этим картинам. Представляешь, так и выразилась – «буду служить», ненормальная уже тогда была. Потом погибли ее родители, и мои удочерили Рузанну уже по-настоящему, а мы с Владом стали для нее братьями, – мысль о брате резанула сердце и больно упала в желудок. – Скажи, что будет у нее Моне. Дальше, – поторопил он помощника.

– Ваш друг Дамир согласился сразу, правда, сказал, что будет не один, а с девушкой, – словно извиняясь за него, Василий, как нашкодивший первоклассник, опустил голову.

– Бог с ней, с его шалавой, – на редкость легко согласился Александр и сжал виски. Видимо, начиналась мигрень.

– Сложнее всего с девушкой вашего брата, – продолжал докладывать Василий, видя, как шеф мучается от головных болей.

– Я так и думал. Эта журналистка-авантюристка была ему не пара, я даже не знаю, что он в ней нашел. Помутнение тогда на него накатило, что ли. Все же надеюсь, что ты решил эту небольшую проблему? – спросил Александр таким тоном, что Василий сразу же вспомнил, что бывает в этом доме с теми, кто не выполняет данное ему поручение. Поговаривали, что его предшественник был уволен именно поэтому.

– Да, – сказал начальник охраны, сам не понимая, почему его должность называется так.

Больше бы подошло название «секретарь» или «мальчик на побегушках», но, как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. В его же случае поговорка звучала бы так: «Кто платит, тот и решает, как и кого называть». Васе еще повезло, ему позволили оставить имя. Вот повару повезло намного меньше, и теперь вместо нормального имени Аркадий тот откликался на Акакия и ничего поделать с этим уже не мог. Потому как хозяин решил, что повар обязательно должен носить старорусское имя.

– Я не хочу знать, как ты это сделал, – Александр отмахнулся от своего подчиненного, как от надоевшей мухи. – Все возможные варианты мы с тобой обговорили сто раз еще до этого. Раз все решено, можешь идти.

– Александр Сергеевич, – вздохнув, сказал Василий, переминаясь с ноги на ногу и, судя по всему, тщательно подбирая слова, – я хотел бы предостеречь вас от необдуманных поступков. Месть – плохой советчик, еще ни одному человеку в мире не стало легче от нее. Вы можете только повесить на свою душу такую тяжесть, что просто не вынесете.

Василий специально настаивал на личном ущербе хозяина, понимая, что для человека своя рубашка всегда ближе к телу и это может хоть как-то подействовать. Была бы его воля, он бы уже давно уволился и забыл придурь этого властного мужчины, но Василий не мог, ему очень нужны были деньги, большие деньги, поэтому он старался остановить порыв шефа осторожными убеждениями.

Но тезка великого поэта уже все решил и сворачивать с выбранного пути не собирался. Трескотня своего помощника его больше раздражала, чем заставляла задуматься.

– Я тебя услышал, – зло сказал он Василию. – Иди готовься, осталось три дня, все должно быть так, как я решил, и ни на шаг не отступай от заранее намеченного плана. Можешь так не паниковать, я тебе все объяснил и второй раз твою трепетную душу успокаивать не собираюсь.

Василий стоял молча, словно бы не веря своему работодателю.

– Или ты хочешь уволиться? – спросил Александр, усмехаясь, и увидел в глазах молодого человека огромное желание это сделать, настолько огромное, что оно уже было готово превысить нужду в больших деньгах. Поэтому шеф, не дожидаясь ответа, просто сказал: – Иди, у меня важный звонок.

Когда за Василием закрылась дверь кабинета, хозяин дома дождался, пока на другом конце Москвы возьмут трубку, и, изо всех сил изображая дружелюбие, сказал:

– Артур Игоревич, добрый вечер. Спасибо, все нормально, но мне необходимо, чтобы по нашему делу произошло ухудшение. Да, да, я помню о нашей договоренности, и после Нового года мы закроем этот проект, но сейчас мне необходимо, чтобы в нем произошло ухудшение. Спасибо, я знал, что могу на вас положиться.

За окном вновь пошел снег. В этом году его было непозволительно много для Москвы. Александр лукавил, когда говорил, что не любит Новый год. Он его ненавидел. Все самые отвратительные события в его жизни происходили именно в это время. В Новый год не стало родителей – они сгорели на даче, обнявшись в своей кровати. Как жили, любя друг друга, так и ушли вместе. Именно с того времени, потеряв родителей, два брата-студента стали отмечать Новый год обязательно вместе, и из-за молодости, а возможно, алкоголя с горечью потерь праздник всегда сопровождался неприятностями. Они словно еще больше обесценивали его. Однажды Новый год чуть не кончился еще одной трагедией. Пьяные и злые, они с Владом вышли на улицу и нашли приключений, вступив в перепалку, которая окончилась для одного из участников смертью. Сейчас Алекс даже не мог вспомнить, с чего началась та драка. Кажется, какие-то чудики, нарядившиеся в костюм Деда Мороза и Снегурочки, бросились их поздравлять, а братья, пьяные и злые, ответили агрессией. Да и вообще, дрался ли Алекс сам или просто пьяно стоял рядом? Память стерла этот факт, слишком много было выпито, а он никогда не умел пить, тем более в Новый год. Тогда для братьев могло все плохо закончиться. Хорошо, что уже были кое-какие деньги, связи и знакомства. Но самое ужасное случилось год назад – не стало Влада, не стало брата, который был смыслом жизни, единственным родным человеком. Полиция решила, что это самоубийство и он наглотался таблеток вместе с алкоголем, но Александр точно знал, что это не так. Даже то, что он сам в тот вечер попал в страшнейшую аварию, навсегда оставшись калекой с обожженным лицом и коленкой, которую теперь невозможно согнуть, мелочи по сравнению с утратой, которую не восполнить уже никогда.

Судорога пробежала по лицу Александра. Такое в последний год случалось часто, и Лия говорила, что это последствия аварии, но он точно знал, что это жажда мести. Она не дает спать, есть и жить, пока не выплеснется наружу.

– Ничего, – сказал он вслух, поглаживая дергающуюся щеку, – скоро все закончится. Подожди чуть-чуть.

И чтобы стало немного легче, Алекс достал телефон и включил видео, на котором брат, самый талантливый человек в мире, играл на гитаре и пел песню:

 
Стояли двое у стены,
Простой, побеленной немного.
Один в ней видел лишь тупик,
Другой угадывал дорогу.
 
 
Один, заплакав, сел на пол
И стал поглядывать назад,
Другой сломать ее не смог
И просто молча бил фасад.
 
 
Пока уныло первый брел
Назад, ждала где пустота,
Второй, пробив ступень, взошел.
Нащупав слабые места.
 
 
Он сбил костяшки пальцев в кровь.
Устал. И на щеке был мел.
Но он был из сорвиголов
И от побед лишь молодел.
 
 
Стояли двое у стены,
Простой, побеленной немного.
Как хочется хотя б на миг
Стать тем, кто угадал дорогу.
 

Странно, но в этот раз и видео не помогло, головная боль лишь усилилась. Значит, остров ждет, и кто выживет, решит только он, Алекс Базаров.

* * *

Эта книга была уже зачитана до дыр. Каждая страница, каждая запятая была знакома и близка. Но сейчас, за три дня до Нового года, она читалась особенно душевно, словно успокаивая читающего и говоря ему: не переживай, уже скоро, очень скоро каждый получит по заслугам, и богиня Тисифона, мстящая за убийство, обрушит кару на виновных. Поэтому строчки старой книжки с засаленными уголками страниц читались сегодня особенно приятно.

Вендетта обязательна

Сначала я хотела написать о Ирине Яковлевой-Тернер, но позже поняла, что это будет книга о мести. Поэтому все, что вы прочтете в ней, это мой художественный вымысел и ничего более.

Автор

Глава 1

Санкт-Петербург, 1915 г.

Приват-доцент Московского университета юрист Яковлев

Ирина Яковлева была красавицей и умницей, гордостью заботливых родителей. Говорила на пяти языках, играла на скрипке, занималась конным спортом. С легкостью решала логические задачи и удивляла всех способностью запоминать такие детали, на которые другие не обращали внимания.

Поэтому на ее пятнадцатилетие отец хотел подарить ей что-то эдакое, что-то необычное. Приват-доцент, юрист, домовладелец он мог позволить себе многое, но хотелось найти такой подарок для дочери, чтобы за ним была тайна, была история, была сила. Имея прекрасное образование и будучи начитанным человеком, доцент Яковлев в свои пятьдесят лет был уверен, что человеческая сила передается вещам, которые его окружают. Поэтому он направился к своему давнему знакомому, специализировавшемуся именно на таких вещах. Но даже у него не было ничего интересного – так, шелуха одна. Расстроившись и уже собравшись уходить, Яковлев увидел необычное кольцо, которое лежало в самом дальнем углу, словно хозяин стыдился этого товара.

– А это что? – спросил Яковлев, указывая на замысловатое кольцо с большим изумрудом.

– Не советую, – сразу сказал старый друг. – Это кольцо Лукреции Борджиа, незаконнорожденной дочери папы римского Александра VI. По слухам, девушки красивой, но жутко несчастной. Считается, что с помощью именно этого кольца она отравила всех своих обидчиков.

Словно в подтверждении его слов верхняя крышка, украшенная изумрудом, откинулась, обнажив небольшую емкость.

– Здесь она хранила яд, которым вершила собственный суд, не дожидаясь небесного, – закончил он свой печальный рассказ, который должен был стать антирекламой для странного украшения.

Но покупатель воспринял информацию по-другому.

– Это же прекрасно, – засмеялся Яковлев. – Я беру его. Ты говоришь, девушка была умная и красивая, да еще и могла за себя постоять? Это как раз про мою Ирину. Скажу ей, что кольцо приносит удачу и власть.

– Хозяин – барин, – грустно согласился продавец, не разделяя радости наивного покупателя.

Вернувшись домой, привыкший все проверять Сергей Яковлев раскопал в своей огромной библиотеке упоминания про странную девушку Лукрецию Борджиа. Почему странную? Да потому, что никто не мог составить о ней однозначного мнения. С одной стороны, это была умнейшая из женщин своего времени современности, ей легко давались не только языки – она могла свободно разговаривать на трех, а также знала латынь, – но и много других наук. Папа римский Александр, видя невероятный ум своей дочери, доверял ей канцелярию папского двора, а также назначил ее правительницей городов Сполето и Фолиньо, что было равнозначно должности губернатора. Но была и другая сторона, с ядом и множественными отравлениями богатых вельмож. Однако это было не доказано, а основывалось только на слухах. Вспомнив, что в Европе того времени голословные обвинения являлись нормой, приват-доцент Яковлев облегченно вздохнул. «Хорошо, что хоть они ее еще ведьмой не нарекли и на костре не сожгли», – ухмыльнулся он про себя. Все, что он прочитал о бедной Лукреции, на которую повесили столько ужасных и необоснованных обвинений, все очень подходило его Ирине. Она была красавицей и умницей, а таких не любят, таких боятся и обычно сочиняют о них сякие небылицы.

Вечером в доме Яковлевых было много гостей на веселом ужине по поводу дня рождения Ирины. Кольцо имениннице пришлось по нраву, она надела его на палец и закружилась в вальсе с очередным кавалером. Ирина была весела и прекрасна, Яковлев был очень горд своей дочерью и рад, что угодил ей, оттого пребывал в прекраснейшем настроении, не замечая подозрительного покалывания в области сердца.

Ночью профессора Яковлева не стало – он ушел в лучший мир быстро, не мучаясь, в полном душевном спокойствии, что оставил дочке и жене приличное состояние, которое позволит и им, и его внукам жить спокойно, не думая о деньгах. Но он даже не подозревал, что грядет страшный 1917 год.

День рождения без голубого вертолета

– Да не будет у меня уже ничего хорошего, – вздохнув, сказала Марго, выслушивая очередной пафосный тост. – Мне сорок шесть, и это конец.

Вся съемочная группа загудела, пьяно опровергая сказанное любимым продюсером. День рождения Маргариты Базаровой совпал с окончанием съемок нового шоу, и все праздновали два эти события скопом. Вернее, даже три – двадцать девятое декабря не давало забыть о приближении Нового года.

– Повезло тебе, Марго, – сказал ведущий шоу. Он был запойный и держался, как мог, весь съемочный процесс, но сейчас дал себе волю, оттого раньше всех опьянел и уже еле ворочал языком. – Родилась на самый Новый год.

– Это худшее, что случилось со мной в жизни, – ответила Рита, опустошая свой стакан с виски. – Когда у тебя день рождения перед Новым годом, всем на тебя наплевать. Люди с упорством пьяного суслика закупаются подарками, ходят в парикмахерские и ждут чуда. Редкий человек вспомнит о твоем дне рождения. Хуже только день рождения первого января. С моим бывшим мы были полярные люди, и я почти уверена, что сошлись лишь на солидарности в одном – в искренней ненависти к Новому году. Хотя и этот говнюк в очередной раз не вспомнил о моем дне рождения.

Ведущий уже давно потерял интерес к ее монологу и пьяно объяснялся в любви одной из танцовщиц кабаре.

– Марго, кстати, о твоем бывшем, – тихо сказал непутевый младший брат. Рита была ему вместо матери, тащила из класса в класс в школе, затем с курса на курс в институте в надежде, что тот хорошо устроится и будет зарабатывать себе на жизнь. Но ожидания оказались напрасными: братику уже тридцать шесть, а Марго тянет его из проекта в проект, не давая умереть с голоду. – И я, и Бронислав, мы не хотим отмечать с ним Новый год. Да, Роня? – окликнул он своего племянника, сидящего через стол напротив. Разница в возрасте у них была всего десять лет, а как известно, она стирается после двадцати – молодые люди общались как друзья.

– Мам, Кирилл прав, – сын вскочил и, обогнув пьяное торжество, подключился к семейному совету. – Он после смерти Влада и аварии, наверное, совсем с катушек слетел. Вот зачем мы ему для празднования Нового года? В семью решил поиграть? Двадцать шесть лет не хотел, а тут вдруг нате. Он меня даже в палату к себе не пустил, когда лежал там. Нет, я и сам не горел желанием, но ты настаивала, семейные узы и все такое, отец все-таки… А он не пустил, медсестра так спокойно передала мне царский отказ. А тут целый Новый год. Тут нет никаких вариантов: папаня что-то задумал, и, поверь, нам это точно не понравится.

– А вот тут я поспорю с племяшом, – сказал Кирилл, глотнув из бумажного стаканчика шампанское. – Возможно, все более прозаично, и он решил, как у Пушкина, помните: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог».

– Нет, – вздохнула Марго. – Это не про Алекса, он ничего просто так не делает. Вот Влад мог, ему нужен был гротеск, представление, он мог что-то сделать просто ради красивой сцены, но не Алекс. Этот состоит из цифр и расчета, и я соглашусь с Роней: он, скорее всего, что-то задумал. Но мы с вами все равно туда едем.

– Ты самоубийца, – больше констатировал факт, чем спрашивал сестру Кирилл. – Пора уже рвать и без того оборванные узы брака. Ты ему ничего не должна, все проекты, в какие он вкладывался, ты отработала сполна. Ты ради очередной подачки, которую, надо сказать, после честно отрабатываешь, готова на все.

– Кирюша, иди в задницу, – беззлобно сказала именинница, осушив еще один бокал с виски.

– Фи, как грубо. Вот ты, сестренка, думаешь, будешь вести себя как мужик, ругаться матом и этим защитишься от всего мира?

– Я думаю, – сказала Марго, – что ты человек нетрадиционной сексуальной ориентации. Это не очень грубо?

– А вот это наглый поклеп, – обиделся Кирилл и даже отвернулся от собеседницы, но, видимо, несправедливое обвинение не хотело оставаться без ответа, и брат продолжил: – Я просто не могу с кем попало, я выбираю.

– Ага! – засмеялась Марго – У нашего неженки такие требования, что в этой вселенной, похоже, достойной партии не найти.

– Я попрошу убрать обидный сарказм из вашего, мадам, голоса, – воодушевился сказанным Кирилл и даже подпрыгнул на стуле. – Вот тут я с тобой соглашусь. Все женщины обабились или стали настолько эмансипе, что противно. Непонятно, с кем в постель ложишься – с бабой или мужиком. Тут поневоле за ориентацию страшно становится.

– Ладно, – Бронислав попытался вернуть разговор в нужное русло, – нам нужно решать, как отказать папочке, а не ссориться меж собой.

– Он обещал мне новый сезон «Робинзонов». Полностью, – последнее слово Марго выделила голосом. – И я не могу от этого отказаться, – поставила она точку в разговоре, тяжело вздохнув.

Минутная пауза тянулась вечность, словно мужчины проговаривали услышанное про себя, чтобы точно понять, что им не послышалось.

– Я, чур, ведущий! – подскочил от радости Бронислав, первым придя в себя от новости, и по-детски закричал: – Не возьмешь же ты второй раз этого алкаша, он испортит тебе все шоу.

– Этот алкаш – имя, а ты никто, – сказала Марго жестко. Но увидев, как это «имя» в данный момент испражнялось в углу съемочного павильона, добавила: – Но ты прав, пора дедушке на пенсию.

– Я тоже не прочь поучаствовать в проекте, у меня ипотека, да и машину я давно хотел поменять, – сказал Кирилл и добавил: – Если, конечно, королева Марго не против.

– Королева-то не против, но если мы все хотим этот проект, то нам придется… Как ты там цитировал Пушкина? – обратилась она к брату.

– Уважать придется, – вздохнул тот.

– Вот-вот, – подтвердила Марго, что-то обдумывая. – Поэтому нужно ехать, отмечать Новый год и усиленно уважать, так, чтобы у него даже мысль не промелькнула, что мы его ненавидим.

– Ну и где нынче отмечают Новый год российские селебрити? – спросил Кирилл безучастно, но ответ сестры заставил его выпучить глаза.

– В тропическом и жарком Таиланде.